*
До того, как случилось всё, что случилось, Эвену нравились отношения. Романтика, мягкость, преданность, возможность баловать кого-то, просто чтобы вызвать улыбку. Традиции. Лежать, тесно прижавшись друг к другу, по утрам в воскресенье, или вместе готовить ужин по четвергам, или устраивать совместный просмотр сериалов. Потом в его жизни наступил период, когда страх затмил любовь. Но теперь, с Исаком, Эвен снова чувствует радостное возбуждение. На следующее утро они забивают на университет и остаются дома, и Эвен готовит им завтрак, по полной программе: омлет и бекон, а Исак сидит на столе во вчерашней футболке и спортивных штанах Эвена — в спортивных штанах Эвена — и наблюдает за ним. — Тебе помочь? — спрашивает он, когда Эвен добавляет ложку сметаны в яичную смесь. — Как сильно ты рассчитываешь на то, что я скажу нет? — интересуется Эвен, и Исак фыркает, легонько пиная его ногой в спину. Эвену это кажется настолько очаровательным, что он расплывается в улыбке. — Вообще-то я умею готовить. — Угу. — Я мог бы помочь. — Угу. — Исак снова его пинает, и Эвен, продолжая улыбаться, оборачивается к нему. — Ты мог бы помочь. Решив, что это уже неважно, Исак кивает Эвену, призывая подойти ближе, и когда он подходит, потому что как же иначе, Исак обхватывает его руками и ногами, прижимая к себе. Эвен кладёт руки ему на бёдра и целует в щёку, прижимается лбом ко лбу. — Ты знаешь, что часто настаиваешь на том, что является неправдой? — спрашивает он. Исак смеётся, чертовски мило хихикает, и Эвен наслаждается пониманием, что теперь ему можно за этим наблюдать, что теперь ему можно хотеть целовать его. Острые колени Исака обхватывают его талию, и у Эвена подгибаются ноги. — Заткнись, — отвечает Исак, но мягко, а потом прижимается теснее, поднимает подбородок, чтобы Эвен его поцеловал. Так что они целуются какое-то время. Довольно долгое время. Прежде чем наконец выпустить друг друга из объятий, Эвен снова целует Исака в щёку, просто потому что это заставляет Исака улыбаться. Так происходит и сейчас, поэтому Эвен целует ещё раз, и Исак закатывает глаза. — Что? — Ты продолжаешь целовать моё лицо, — отвечает он. — Да, потому что оно красивое. — Исак фыркает и краснеет. — Что? Тебе же нравилось. — Нет, не нравилось. — Ну да, — скептически тянет Эвен. — Нравилось. Исак просто смотрит на него, сначала с наигранным возмущением, а потом его взгляд смягчается, и веки тяжелеют, и он словно обмякает, и Эвен не может поверить, что он тому причина. — Ну? Признай это. — Поцелуй меня, — просит Исак, и, может, ему не должно так легко удаваться сбить Эвена с мысли, но, видимо, у него талант. Разумеется. Эвен целует его. Что ж… Он продолжает делать это в течение всего утра.*
В тот первый день Мутта и Адам на работе, поэтому Эвен и Исак проводят его вместе, пытаясь понять, что стало с ними теперь, когда они могут целоваться и прикасаться, могут быть честными с самими собой и друг с другом. Именно Исак поднимает вопрос о том, как они расскажут о них друзьям, и Эвен снова поражён тем, что теперь, когда Исак всё решил для себя, его больше ничто не удерживает. В результате они посылают несколько сообщений. Эвен пишет парням, и Соне, и своим родителям, а Исак — своим парням, а ещё Сане, Эве, соседям по квартире и маме. Когда Мутта и Адам возвращаются вечером домой, они даже не скрывают улыбок и собственного воодушевления, бросаясь обниматься, и Эвен безмолвно благодарит мироздание, что Исаку нужно было пойти домой, и его нет здесь сейчас. Потому что Эвен, конечно, любит своих друзей, но сейчас испытывает некоторую неловкость. Вечером он отправляется ночевать к Исаку. На кухне Нура и Эва целуются, Исак о чём-то спорит с Саной, а Вильде разговаривает с Крис, но, когда Эвен заходит и Исак с улыбкой направляется к нему, он замечает настороженный взгляд Вильде. Когда остальные уходят, она остаётся с ними. Исак стоит рядом с Эвеном и вопросительно поднимает брови, глядя на неё, и Вильде расправляет плечи. — Мм, — неуверенно тянет она. — Я просто хотела извиниться. Когда Эвен недоумённо вскидывает брови, она отводит глаза. В результате именно Исак нарушает повисшую тишину. — За то? — спрашивает он, и Вильде кивает. Он поворачивается к Эвену, гладя его по спине, и кивает в её сторону. — Это та девушка, которая рассказала мне сплетни о тебе. — Ох. — Я просто хотела извиниться, — быстро тараторит она, словно боится, что он ей не позволит. — Обо мне раньше тоже сплетничали, и они говорили правду, но… Она пожимает плечами и поднимает на него глаза, и Эвен понимает. Сплетни были правдой, вот почему так больно. Потому что люди берут частичку твоей жизни, которая должна принадлежать только тебе, и распространяют повсюду, отбирая у тебя право на неё. — Как бы то ни было, мне нужно было молчать. Это личное дело, твоё дело. Эвен улыбается. Ему всегда казалось, что эта ситуация касается кого-то другого. Микаэля, или всего мира, или той его версии, которую он не узнавал, потому что горе настолько изменило его, что он стал невидим даже для себя. Но это его дело, его ситуация, его история, и, может быть, теперь это будет преследовать его чуточку меньше. Возможно, извинения Вильде небесполезны. — Что случилось? — спрашивает Исак осторожно, и Эвен благодарен ему за то, что он говорит об этом с лёгкостью, словно ничего такого не происходит. — С чего ты вдруг заговорила об этом? — Сана, — отвечает Вильде, и Исак смеётся. Эвен тоже усмехается, и Вильде мгновенно переводит на него обеспокоенный взгляд, и он решает, что пришло время просто посмотреть ей в глаза и пожать плечами. — Спасибо, что извинилась, — говорит он, и правда так думает. Вильде робко ему улыбается. На следующий день они с Исаком вместе отправляются в университет. Сначала они едут на трамвае, а потом идут от остановки к зданию, и Эвен берёт Исака за руку. Сначала Исак закусывает губу, будто пытаясь спрятать улыбку, но потом сам переплетает их пальцы. В груди Эвена разгорается огонь. Когда они доходят до корпуса Исака, Эвен притягивает его к себе и целует. Они оказываются у кирпичной стены, сцепив руки, не в силах оторваться друг от друга какое-то время, пока наконец не справляются с собой. — Пойдём вместе на ланч? — спрашивает Исак. — Нет, я пойду на ланч с другим бойфрендом. Исак закатывает глаза, а Эвен ухмыляется. — А что? Ты будешь по мне скучать? — Нет, — отвечает Исак. — Я тоже буду скучать. Исак сияет улыбкой и прижимается лбом к его лбу, и Эвен чувствует, как его душа расцветает. Он снова влюблён и полон надежды, и он так боялся, что больше никогда не сможет этого испытать, однако сейчас всё выходит так просто, само собой. — Я хочу увидеть тебя во время ланча, — говорит Исак. — Ладно. Ты увидишь меня во время ланча. — Да? — Ага. Куда же я денусь? — Ну не знаю. Пойдёшь куда-нибудь с одним из своих многочисленных бойфрендов? Исак дразнит его, и Эвен хихикает, потому что ему нравится, что Исак подыгрывает ему. — Нет, — отвечает он, и их лица по-прежнему так близко друг к другу. Он запускает пальцы в волосы Исака, и выражение его лица мгновенно смягчается. — Ты единственный. Он правда так считает. Он словно признаёт, что да, раньше в его жизни были другие люди, но сейчас есть только он. Исак. Единственный. Исак улыбается с довольным видом, и его щёки порозовели, и Эвен не может удержаться от соблазна поцеловать его снова. Когда он наконец доходит до аудитории, Микаэль, как обычно, ждёт его у входа с двумя стаканчиками кофе в руках. Эвен не может перестать улыбаться. — Успокойся, — говорит Микаэль, когда тот подходит достаточно близко. — Я ещё даже не спросил тебя о нём, а ты уже весь сияешь. Казалось бы, это невозможно, но улыбка Эвена становится ещё шире. — Я влюблён, — сообщает он, обнимая Микаэля, а потом откидывает голову и смеётся. — Микаэль, я так сильно влюблён. — Да, я заметил. — Я серьёзно. Не знаю, как перестать о нём думать. — Микаэль продолжает улыбаться, качая головой. — Тебе придётся конспектировать лекцию, а потом дать мне свои заметки. Микаэль фыркает от смеха. — Ладно уж, герой-любовник, — говорит он. — Так и быть, сегодня я сделаю это ради тебя. Когда они заходят в аудиторию, Микаэль сжимает плечо Эвена, заставляя того снова улыбнуться. Они усаживаются за парту, и Мик отдаёт ему стаканчик с кофе. А потом… — Хочешь расскажу тебе что-то интересное? — спрашивает он. — Конечно. Я всегда за. — Я признался, что я гей. — Что? Даже для Эвена это настоящий сюрприз, поэтому он мгновенно поворачивается к другу, внимательно всматривается в его лицо. Микаэль улыбается. — Своим родителям? — Да. — И? Микаэль улыбается шире. — И всё нормально, — отвечает он, и Эвен чувствует мгновенное облегчение. — Ох, Микаэль, — с улыбкой говорит он. — Это так здорово. — Ага. — Микаэль кивает, и в его голосе также слышится облегчение, и Эвен быстро обнимает его, потому что просто не может этого не сделать. — И он им понравился. Юнас. Они сказали, что им было приятно видеть его в мечети. Раньше Эвен ревновал, это правда, но сейчас он счастлив знать, что рядом с Микаэлем есть человек, который так его поддерживает. Он счастлив, что он не единственный, кто пытается двигаться дальше, оставив позади то, что произошло между ними, что так ранило их. — Конечно, он им понравился, — говорит Эвен, гладя Микаэля по спине. — Он отличный парень. — Да. — Я счастлив за тебя. Выскользнув из его объятий, Микаэль кивает. — А я счастлив за тебя, — отвечает он. Они смотрят друг другу в глаза и улыбаются. Чуть позже Эвен получает сообщение от Исака. Тот присылает скриншот своего статуса отношений на Фейсбуке и вопросительный знак. Эвен улыбается и сначала дразнит его немного, напоминая, что Исак вообще-то должен сейчас слушать преподавателя, но потом сам заходит на свою страницу, открывает настройки и меняет статус. Несколько секунд спустя Исак присылает ему красное сердечко. — Большие новости на Фейсбуке, — говорит Эвен, пихая плечом Микаэля и показывая, что только что произошло. Тот ухмыляется. И вечером того же дня присылает Эвену сообщение, что тоже поменял свой статус. Со «свободен» на «встречается с Юнасом». Он вышел из шкафа. Конечно, есть ещё некоторые сомнения и возможность для отрицания, но по большому счёту он совершил каминг-аут. Эвен отправляет ему сердечко, а потом показывает Исаку сообщение. Эту ночь они снова проводят вместе.*
В пятницу они традиционно отправляются в бар, и пусть теперь всё иначе между ними, но некоторые вещи остаются неизменными. Они играют в бильярд. — Ну что, какие теперь правила? — спрашивает Исак, собирая шары и укладывая их в треугольник посередине стола, чтобы они могли начать партию. — Мы встречаемся, так что ты позволишь мне выиграть? Эвен фыркает. — Нет, — отвечает он, и Исак смотрит на него через плечо, подняв брови. — Я не собираюсь позволять тебе что-то делать. — Ха, серьёзно? — восклицает Исак, поворачиваясь к нему и явно собираясь подразнить. — И зачем мне тогда с тобой встречаться? Он открыто дерзит, и Эвен наслаждается каждой секундой. — Ну, может, потому что я красавчик? — подыгрывает он. — Из-за моего шарма а-ля Джеймс Дин? Из-за моих клёвых, обходительных… Исак скептически хмурится. — Что? Ты не считаешь меня клёвым? — Ну… — с сомнением тянет Исак и наклоняет голову, раздумывая над ответом. — Может, издалека? — Издалека? — Ага. — Ты это говоришь, чтобы казаться милым? — Я никогда ничего не говорю, чтобы казаться милым, — отвечает Исак. — Ах да, конечно. — Забыв на секунду об игре, Эвен пользуется возможностью прижать Исака к бортику стола, придвинуться ближе, положить руки ему на бёдра, пока сам Исак обвивает руками его шею. — Я и забыл. — Хм. Эвен быстро выучил, что, когда веки Исака вдруг тяжелеют и опускаются, это означает, что ему надоедает разговаривать и хочется поцелуев. Именно так он выглядит сейчас, поэтому и притягивает Эвена ближе к себе за шею. Эвен подчиняется. Исак всегда хорошо выглядит, но сегодня он надел тёмные узкие джинсы и классическую рубашку, подчёркивающие его красоту, и Эвену очень хочется к нему прикоснуться. Однако они в публичном месте, поэтому он сдерживается, лишь прижимает большой палец к щеке Исака, заставляя приоткрыть рот шире, и углубляет поцелуй. — Ты раньше не носил такие рубашки, — говорит он позже, не выпуская Исака из объятий, но прекратив целовать, лишь слегка касаясь губами его рта. Исак, зарывшийся пальцами в его волосы, лишь что-то мычит в ответ. — Как думаешь, может, сегодня ночью мы впервые займёмся сексом? Исак фыркает и закатывает глаза, но при этом щёки его заливаются румянцем. — Вот из-за того, что ты это сказал, я теперь приму целибат, — говорит он, заставляя Эвена рассмеяться. — Ладно, — соглашается он. — Без проблем. Просто хотел сказать, что ты такой горячий. — Бля, да ты, оказывается, любитель пофлиртовать. — Угу. Ухмыляясь, Эвен наклоняется к нему, чтобы поцеловать, и Исак, играющий пальцами с волосами на его загривке, отвечает на поцелуй, притягивает Эвена ближе, ближе, ближе, и, хотя они только что дразнили друг друга, Эвен понимает, что им обоим хочется большего. Поцелуй продолжается какое-то время, Эвен полностью растворяется в нём, пока вдруг Исак не отстраняется от него и не останавливает Эвена, положив ладонь ему на грудь. Когда Исак начинает говорить, в его глазах плещется игривое веселье. — Я думал, мы собираемся играть? — заявляет он. — Или нет? И снова эта дерзость, в которую так влюблён Эвен. — Вообще-то ты мне до сих пор должен поцелуй в щёку за победу в пятницу, — напоминает он. Исак хитро улыбается, а потом наклоняется вперёд и прижимается губами к скулам Эвена, нежно, так нежно, и это было бы мило, если не тот факт, что он определённо делает это, чтобы раздразнить его, прекрасно зная, что может вить из Эвена верёвки. — Вот, — говорит он, а потом приседает и подныривает под рукой Эвена, освобождаясь из объятий, отходит к другому концу стола. Когда Эвен поднимает на него глаза, Исак ухмыляется. Чёртов любитель подразнить своего парня! В результате Исак снова выигрывает, но Эвен даже не расстраивается, он слишком занят тем, что пялится на него. Закончив играть, они снова подсаживаются за столик к парням, Эвен обнимает Исака за плечи, тесно прижимая к себе. Исак тут же начинает ворчать, споря о чем-то с Махди и Магнусом, и это продолжается до тех пор, пока Магс не говорит что-то, из-за чего он фыркает от смеха, хихикает, и Эвен чувствует переполняющую грудь нежность. Они сидят вчетвером, пока к ним не возвращаются Мутта и Адам с пивом в руках. Адам садится рядом с ними, заставляя Исака подвинуться ещё ближе к Эвену, за что тот хочет поблагодарить друга, а Мутта устраивается напротив, забрасывая руку на плечо Магнуса, с которым они успели завести шумную и тактильную дружбу. — Что? — спрашивает Мутта, замечая взгляд Эвена. — Вы, голубки, не единственные, кто может обниматься и быть тошнотворно милыми. — Ты думаешь, мы милые? — спрашивает Эвен, и Мутта вскидывает брови, словно это очень глупый вопрос. Вместо него отвечает Адам: — Я совершенно уверен, что вы нанесли бильярдному столу непоправимый моральный ущерб, когда практически трахались на нём. — Заткнись, — восклицает Эвен, пока остальные смеются. Адам протягивает руку и треплет его по плечу. И всё же Эвен думает, что это приятно. Приятно быть влюбленным, приятно иметь возможность поделиться этим чувством, приятно, когда у тебя есть кто-то, о ком ты постоянно думаешь и к кому хочешь прикоснуться. Это приятно. Чуть позже в баре появляется Соня со своими друзьями, потому что Эвен её пригласил. И когда он обнимает её, а остальные парни здороваются с ней, она впервые оказывается частью их группы с момента расставания. Между ними больше нет ничего неопределённого или странного, всё предельно ясно — они бывшие, решившие остаться в жизни друг друга, однажды любовники, теперь друзья. Когда она идёт к барной стойке, чтобы купить пиво, Эвен подходит к ней, чтобы поговорить, и Соня поднимает брови, кивая в направлении столика, где Исак сидит с Элиасом, Адамом и Махди и из-за чего-то хмурится. Эвен не может сдержать улыбку, глядя на него. — Вау, — изумленно восклицает Соня. — Я хотела уточнить, он ли это, но, думаю, теперь это не нужно. — Заткнись. — Соня фыркает и пожимает плечами. — А как у тебя? Она немного отодвигается и смотрит ему за спину, и он понимает, что там есть кто-то интересующий её. Эвен оглядывается. — Эй, не надо так явно, — возмущается она, хлопая его по плечу, и Эвен смеётся, снова поворачиваясь к ней. Соня закатывает глаза. — Боже. — Ну и кто из них? — Высокий, — отвечает она. — Смуглая кожа, белая футболка. Он учится в бизнес-школе. — Хм. Он мускулистый, — замечает Эвен, разглядывая парня, и Соня кивает, закусив губу. Он смеётся. — Да ты реально запала на него. Она пожимает плечами. — Почему бы и нет, — говорит она, оборачиваясь к бармену, который протягивает им поднос с пивом. Она берёт один бокал и кивает Эвену, чтобы он сделал то же самое. — Он горячий. Эвен поднимает бокал и подносит к её, и Соня сначала закатывает глаза, но потом послушно чокается с ним. — Он горячий, — соглашается Эвен. Когда она берёт поднос с напитками и уходит, чтобы присоединиться к тому парню и остальным друзьям, Эвен взглядом находит Исака, смеющегося над очередной шуткой Адама, так громко хохочет, чем вызывает у Эвена восторг. Потом Исак, словно почувствовав, что за ним наблюдают, переводит взгляд с Адама и находит Эвена. Они смотрят друг другу в глаза. В этом есть что-то особенное, когда вдруг понимаешь, что вы ищете друг друга взглядами, а потом киваете на дверь, словно говоря «пойдём домой сейчас, вместе, только мы, вдвоём, одни». Спустя полчаса Исак закрывает входную дверь его квартиры, и Эвен прижимает его к ней и целует. — Хм, кому-то не терпится, — замечает Исак. — Ну ты меня весь вечер дразнил. — Усмехаясь, Исак вопросительно поднимает брови, и Эвен копирует его жест. — Игра, флирт, «ты не принесёшь мне пива?», пока ты теребишь ворот моей рубашки? — Ах, это, — улыбается Исак, и Эвен фыркает. — Ах, это, — изумлённо повторяет он, и Исак невинно и одновременно дерзко улыбается и пожимает плечами. — Теперь всегда так будет? Будешь вить из меня верёвки? Я буду выполнять все твои прихоти, готовить тебе еду, и, не знаю, делать массаж головы, пока ты учишься на врача, чтобы спасти человечество? — Ну да, — отвечает Исак, и Эвен качает головой, но потом всё равно наклоняется и целует его. Оказавшись в комнате Исака, они помогают друг другу снять рубашки и джинсы, потом падают на кровать, и Эвен притягивает его к себе для новой порции поцелуев. Они никуда не торопятся. Сначала они просто целуются, и руки Исака скользят по спине Эвена, или зарываются в его волосы, или переплетаются с его пальцами над головой. Однако спустя какое-то время настроение меняется, и Исак начинает прижиматься пахом к его бедру, дыхание обоих сбивается, становится тяжёлым, прерывистым. — Эвен, — нетерпеливо выдыхает Исак, и Эвен покрывает поцелуями его грудь. Эвен обожает это. Он дразнит, прикасается, целует Исака, отмечает все детали, запоминает, что заставляет его задохнуться или наоборот задержать дыхание, какие именно ласки срывают стоны с его губ, потому что в конечном итоге ему хочется сделать всё, чтобы доставить Исаку удовольствие. Поэтому он скользит губами всё ниже. Когда через какое-то время он снова подтягивается наверх, волосы в беспорядке падают на лоб Исака, а его щёки горят ярко-красным румянцем, губы приоткрыты, и он тяжело дышит, и притягивает Эвена ближе. Простыня под ними сбилась, смялась от их движений, и Эвен не может поверить в происходящее, в своё счастье и удачу, он переполнен чувствами. Но, когда он снова оказывается в объятьях Исака, именно Исак осторожно убирает волосы с его лица и смотрит на него с таким благоговением, словно в Эвене сосредоточено всё волшебство мира. — Эвен, — выдыхает он, нависая над ним, и настроение меняется снова. Когда всё заканчивается, они лежат и с улыбкой смотрят друг на друга, потом вдруг начинают смеяться, откидываясь на подушки. — Это было неплохо, — Эвен гладит Исака по щеке. — Да, это было неплохо. Они целуются, улыбаются в губы. После того, как они привели себя в порядок и почистили зубы, они снова забираются в кровать и лежат на боку, глядя друг на друга. На этот раз окно над ними открыто, через него в комнату крадётся лунный свет, и они касаются лиц друг друга. Эвен проводит пальцем по брови Исака, исследует изгиб нижней губы, видит, как тот медленно моргает, удовлетворённо и расслабленно. Исак приоткрывает губы, чтобы поцеловать бугорок большого пальца, и, когда Эвен улыбается, Исак отвечает тем же, мягко, нежно. — Я понимаю, что прошло меньше недели… Ты думаешь, ещё слишком рано признаваться, что я влюблён в тебя? — спрашивает Эвен, чувствуя, как под его пальцем лицо Исака расплывается в улыбке. Когда Эвен накрывает его щёку ладонью, Исак придвигается ближе. — Это всё посткоитальные гормоны, — сообщает он, но и так понятно, что он не особо верит собственным словам. — Мы разве занимались сексом сегодня утром? — спрашивает Эвен. — Потому что тогда я чувствовал то же самое. Исак продолжает улыбаться, но прячет глаза, избегая взгляда Эвена, как до сих пор иногда делает, хотя уже не так часто, как раньше. — Что произошло? — отвечает он вопросом на вопрос, чем ещё сильнее очаровывает Эвена. — Я имею в виду истории любви, ну, в общем, почему ты передумал? Эвен вздыхает, возвращаясь мыслями в прошлое, но теперь, когда он лежит рядом с Исаком и ласкает кожу его щеки кончиком пальца, всё это кажется очень далёким. — Я был болен, — тихо говорит он, и Исак лишь внимательнее смотрит на него. — И из-за этого мне стало казаться, что в моей жизни теперь будет только плохое. И мне было страшно, что я не смогу научиться быть другим. Исак мгновение раздумывает над его словами, не отводя глаз от Эвена, но продолжая молчать, и Эвен знает, что Исак не всегда осторожен в высказываниях, но в данном случае тщательно подбирает слова. — Так не будет, — наконец говорит он. Вот так просто. — И ты сможешь. Эвен улыбается. Всего несколько слов, но именно в них он и нуждался. — Так не будет, — повторяет он. — И я смогу. Исак внимательно смотрит на него несколько секунд, а потом наклоняется, медленно, так медленно, и обхватывает ладонями его лицо, ведёт кончиком носа по переносице, прежде чем поцеловать. — Мне нужно кое-что тебе рассказать, — говорит Эвен после того, как Исак отстраняется. И дело не в том, что он хочет этим делиться, а в том, что он не желает давать прошлому власть, какую имеют все секреты и недосказанности, грызущие изнутри, отравляющие собой доверие и привязанность, как случилось с ним и Микаэлем, с ним и Соней. — Кое-что грустное. Но прежде, чем я это сделаю, ты должен знать, что это в прошлом, что мне лучше, и что… Что я теперь в порядке. Исак снова протягивает руку, на этот раз заправляя прядь волос Эвену за ухо, заботясь о нём с тихой, полной доброты решимостью, которая так восхищает Эвена. — Ладно, — кивает Исак. — Но, если ты не хочешь произносить это вслух, я могу угадать. — Можешь? — Таблетки? — спрашивает он просто. Когда Эвен кивает, Исак заметно грустнеет, но не отводит глаза. — Хорошо. — Мне просто казалось, что всё в моей жизни стало неправильным, — говорит Эвен, впервые объясняя свой поступок. — И всё, в чём я находил схожесть со своими чувствами, было ужасно, полно трагедий и одиночества. И я был уверен, что разрушил свои отношения с Микаэлем, и с Соней, и своё будущее тоже, потому что мне пришлось уйти из школы. Наверное, я думал, что обречён на жалкую, несчастную жизнь, или на ту, в которой сложно будет что-то улучшить, и я просто… Он никогда раньше не говорил об этом вслух. — И поэтому я просто сдался. Исак кивает, стиснув зубы, словно старается не заплакать, но он смелый, такой смелый, потому что продолжает смотреть Эвену в глаза. — Но ты больше так не думаешь? — спрашивает он. — Нет. — Теперь Эвен может сказать это с уверенностью. — Я больше так не думаю. Он делает паузу, потом добавляет: — Никакого давления или чего-то подобного. В этом нет ничего смешного, и в то же время есть, потому что, если Эвен чему-то и научился в этой жизни, так это тому, что иногда вещи настолько нелепы, что над ними невозможно не смеяться. Исак улыбается. — Не смешно, — говорит он, но явно не всерьёз. Эвен тоже улыбается. — Мой отец ушёл, — выдыхает Исак. Эвен уже знал об этом, и какое-то мгновение он ждёт, что Исак продолжит, но тот молчит. — Я знаю, — говорит Эвен. — Ты мне рассказывал. — Да. Просто… — Пауза. — Дело не в том, что рядом со мной нет близких, просто, когда становится тяжело, я обычно стараюсь справляться с этим сам. Это… Ещё одна пауза. — Он ушёл, и таковы последствия. Для меня. В этих словах мало фактической информации, но Исак выглядит так, словно сказал что-то значимое, словно это очень важно. — Ладно, — говорит Эвен. — Может, тебе стоит поговорить с ним об этом? — Нет. — Исак качает головой, и Эвен продолжает дотрагиваться до него, надеясь, что его прикосновения успокаивают. Ему кажется, что он частично понимает, о чём говорит Исак, не исходя из личного опыта, конечно, потому что у него всегда были прекрасные родители, так что, наверное, он никогда не сможет понять этого полностью. Но он может выслушать и готов это делать. — Он мне не нужен для того, чтобы двигаться дальше и меняться. Так же, как он не был мне нужен, когда я вышел из шкафа. — Ты хочешь делать это сам? — Нет. Исак снова качает головой, потом протягивает руку и позволяет своим пальцам нежно коснуться плеча Эвена, скользнуть по ключице к шее, прижать к ней ладонь. Он поднимает глаза и встречается взглядом с Эвеном. В его глазах решительность, и Эвен вдруг понимает, что именно хочет сказать Исак. Он широко улыбается. — Ты хочешь делать это со мной? — спрашивает он, и Исак легко пихает Эвена в плечо, и краснеет, так что, видимо, это правда. — Ты хочешь. — И с другими людьми. — Хм. — Ну с Эскилем и моими друзьями. Эвен притягивает его к себе, пальцы снова в волосах, лоб ко лбу, и хотя Исак только что вредничал, сейчас его взгляд смягчается, он сам будто обмякает, прижимаясь к Эвену, лаская пальцами его щёку. — И со мной? — спрашивает Эвен, и на этот раз Исак не отводит глаза, остаётся на месте, словно гладит его тёплым взглядом. — И с тобой, — шепчет он, и Эвен улыбается, широко, счастливо, прижимаясь ближе, нос к носу. Он хочет сказать Исаку, что с ним может быть трудно. Он хочет покритиковать себя, потому что он до сих пор до конца не справился с виной за случившееся, по-прежнему работает над собой. Хочет сказать «возможно, ты найдёшь кого-то лучше», или «ты лучше меня», или «я не смогу дать тебе ничего хорошего». Эвен не делает этого. Он влюблён, но недостаточно удачлив, чтобы иметь возможность притвориться, что это волшебным образом может всё исправить. На самом деле он точно знает, что может случиться, когда ты думаешь, что влюблённость может исправить хоть что-то или, ещё хуже, ожидать этого. Его жизнь не станет простой. Но он старается. Он старается научиться быть добрее к себе, делать разумный выбор, пытается не упустить шанс на что-то хорошее, потому что хочет верить, что заслуживает его. — В какой-то момент у меня обязательно случится эпизод, — говорит он серьёзно, и Исак весь будто подбирается, но кивает. По-прежнему играет с волосами Эвена. — Я знаю, — отвечает он. — Нам нужно поговорить об этом, чтобы я знал, что нужно делать, когда это случится. Он произносит это так просто, словно уже думал об этом, и Эвен медленно расплывается в улыбке, поражённый тем, как Исак, не сомневаясь ни секунды, встаёт на его сторону, предлагая себя и свою помощь. — Мы со всем разберёмся, — продолжает он, глядя Эвену в глаза и гладя щёку. — Я уже начал читать об этом. Теперь он улыбается, потому что ему смешно, и Эвен думает, какой же Исак потрясающий, и наклоняется, чтобы его поцеловать. — Но я хочу поговорить с тобой. — Исак… Исак выглядит таким мягким. — И я не думаю, что чуть меньше недели — это слишком быстро. По крайней мере не для меня. Лёгкая улыбка, а потом Эвен целует его. Целует его, потому что чувствует облегчение, и потому что у него сейчас всё хорошо, и потому что Исак даёт ему возможность поверить, что он не одинок, что они вместе, что у них есть неплохой шанс справиться со всем. Потому что он хочет, чтобы они справились, чтобы у них получилось. Потому что он правда думает, что может любить Исака долго-долго, и что Исак может ответить на его любовь, потому что он наконец позволяет себе надеяться. По-настоящему, искренне надеяться. — Ты такой романтичный, — говорит он. — Ты удивлён? — спрашивает Исак. — Я счастлив. Исак лениво улыбается, и Эвен уже научился понимать, что такая улыбка полна нежности. Он наклоняется ближе. — Я тоже, — говорит он. Когда они прерывают поцелуй, Исак устраивается у него на груди, прося объятий, которые Эвен с радостью дарит ему, обхватывая руками спину и целуя в лохматую макушку. В комнате тихо. Спокойно. Возможно, это и есть то умиротворение, которого Эвен так долго жаждал.*
Где-то месяц спустя он приходит на вечеринку к Исаку. Ещё рано, и Эвен заходит, используя запасной ключ, и, закрыв дверь, слышит звуки, доносящиеся из кухни, и решает, что туда и нужно пойти. Когда он заходит, то видит Исака, смеющегося вместе с Эвой. Стоит Исаку заметить Эвена, его взгляд мгновенно теплеет. Решив им не мешать, Эва извиняется и направляется к двери, по пути поприветствовав Эвена прикосновением рукой к руке. Они одни. — Привет, — говорит Исак. — Привет. Я притворяюсь, что не опоздал. Можешь мне помочь? Исаку нужно несколько секунд, чтобы въехать в происходящее, но потом он улыбается и закатывает глаза, словно Эвен ведёт себя нелепо. Эвен тихо хихикает, и Исак решает всё же подыграть ему. — Как? — покорно спрашивает он. — Мы заболтались? — Ага. Разве ты не звонил, чтобы зайти? Так как он точно знает, что последует за этим, Эвен широко улыбается. Исак освобождает руки, словно готовится пригласить Эвена подойти ближе, с улыбкой качает головой. — Запасной ключ, — говорит Эвен, улыбаясь ещё шире и на всякий случай показывая ему ключ. — Иди ко мне, — мягко говорит Исак, раскрывая объятья и поднимая подбородок, чтобы Эвен его поцеловал. Теперь круг замкнулся. Эвен делает шаг вперёд.