spring in our hearts

Донхёк был настолько поглощён злостью, что не заметил, как они с Минхёном вдруг остались одни. Сей факт незамедлительно дошёл до сознания Ли, и злость практически моментально сменилась страхом и волнением. «Эти придурки заранее сговорились и специально ушли, что ли?!» — чувствуя, как к горлу подкатывает ком, думал Хёк, совершенно выпустив из внимания то, что с Джено они познакомились буквально пару часов назад и он все время был на виду, так что вероятность сговора равнялась нулю. «Что теперь делать? О чём говорить?! Я же…» — Почему ты такой дёрганый сегодня? — прервал его лихорадочный поток мыслей тихий голос Марка. Донхёк нервно сглотнул. — Это всё Ченлэ. Этот придурок вечно доводит меня едва ли не до белого каления, а сегодня он особенно надоедливый, ну вот я и… — Но, насколько я помню, ты за ту неделю, что мы знакомы, ни разу не реагировал на Ченлэ настолько эмоционально, — продолжал стоять на своём Минхён. «Чёрт, он явно что-то подозревает», — Хёк судорожно пытался придумать отмазку, чтобы не быть уличенным в глупой ревности. — «Думай, Донхёк, думай!» — Может, дело в Джено? Донхёк вздрогнул. «Ну нет!» — Если тебе не нравится Джено, то так сразу и скажи, — внезапно усмехнулся Марк, и Хёк опешил, не сразу поняв, что его пока не раскрыли. — Сколько я знаю его, этот высокомерный засранец ещё никому не понравился с первого знакомства, в том числе и мне. Но даже к нему можно найти подход, поверь. «Зачем мне знать такие подробности о Джено?! — отчаянно думал Донхёк, мгновенно забыв, как всего несколько секунд назад от возможности угрозы раскрытия был готов удариться в истерику. — Мне не нужен Джено, мне нужен только ты!» От этой мысли Донхёку вдруг стало так хорошо, что он даже немного расслабился. «Всё правильно, Минхён мне нравится, и никакие Джено не помешают мне быть с ним». — Джено на самом деле очень хороший парень, — продолжал вещать Минхён, явно ударившись в воспоминания, и Донхёк слегка закатил глаза, понимая, что от этого не отвертеться и придется всё выслушать. «Я должен быть терпелив». — Он вырос в не совсем благополучной семье, где его часто подвергали унижениям, и поэтому он закрылся от мира и стал таким. Он рассказал это мне только спустя год после нашего знакомства и записи песни и сказал, что никому не доверяет, кроме меня. Если честно, я не совсем понимаю, чем заслужил такое отношение с его стороны, но в любом случае, стоит найти к нему правильный подход, и он обязательно тебе понравится. Донхёк почувствовал, как ревность снова накрыла его. «Зачем он всё это рассказывает, зачем?!» — Кстати, очень странно, что он вот так сразу согласился пойти куда-то с практически посторонним человеком, — рассуждал вслух Минхён, и Донхёк навострил уши, подозревая, что грядёт что-то интересное. — Обычно он так не поступает, а с Джемином пошёл, хотя мне показалось, что при знакомстве они не испытали друг к другу особой симпатии. В нём есть что-то особенное, что располагает к себе или что? — Да наш Нана вообще золото! — оживился Донхёк. — Он хоть и считается первым красавчиком школы, от одной походки которого все девчонки в округе штабелями валятся к его ногам, но он вовсе не высокомерный и тем более не заносчивый. Он очень добрый и рассудительный, и, в конце концов, если бы не он, то в этом мире на одного дельфина стало бы меньше, если уж быть до конца честным! Минхён рассмеялся. — Я тебе верю. Надеюсь, они сумеют поладить. Через несколько минут вышеупомянутые ввалились в дом, громко смеясь и толкаясь, как младшекласссники, а Марку и Донхёку от такого Джено, да и Джемина с ним впридачу, оставалось лишь открыть свои рты и собирать слюни с дивана, который старший не мог выбрать целый вечер в интернет-магазине. — Это вообще нормальное явление, что Джено гогочет громче стаи баранов? — А почему Джемин валяется в куче обуви в одном кросовке, а Джено делает фотографии в снепчат? — Хён, вызываем скорую, — у Донхёка глаза скоро станут размером с блюдца, но он всё равно тянется к телефону и набирает номер, не скорой, а Ченлэ. — Лэлэ? Мы, кажется, теряем Нану. После брошенного младшим «скоро будем» Ли с опаской вышел в коридор и, осознав, что пакета с едой рядом с парнями не наблюдается, вскипел. — Вы, два цветочных олуха, какого хрена тут устроили, и где, мать вашу, моя еда? Джемин сразу же замолкает и рыщет глазами вокруг себя, Джено до сих пор пытается успокоиться, а Марк чуть ли не бьётся головой об стол, осознавая, в какой ебаной жопе он оказался, и тихо воет, выключая фильм, который, скорее всего, они посмотреть не смогут. А Донхёк просто зол и хочет есть. — Мы его, кажется, в машине оставили. — Кажется или оставили? Звоните водителю, если еды там не окажется, я отправлю вас пинками обратно в магазин, и меня не колышет, что он закрывается через двадцать ми… Договорить ему не даёт навалившийся на него Ченлэ с округленными глазами и визгами «ты вызвал скорую?», а потом отползает от него, видя живого и вполне себе здорового Джемина, прыгает на него и целует в лоб, пугая старшего. Донхёк говорить уже толком не может, лишь смотрит по сторонам и обреченно выдыхает, видя, что Джено уже докапывается до Минхёна и мило хлопает глазками. А Ли смеётся и обнимает его, щекоча бока, и выглядит до безобразия, как думает сам Хёк, счастливым. Он хватает влажную толстовку с дивана и выбегает из дома, а его, кажется, никто и не заметил. А погода под стать его настроению снова хмурится, и через каких-то пару минут с неба начинают капать крупные капли дождя. «Ну и вечерочек» — думает Донхёк, бредя по пустынным улицам. Сказать, что он был расстроен — толком ничего не сказать. По щекам текли непрошенные слёзы, сливаясь в единый поток вместе с дождем, а к груди потихоньку подступала истерика. Понять причину своего поршивого состояния он не мог. Парень, который ему небезразличен​, флиртует с другим и, кажется, в упор его не замечает, друзья всё реже с ним видятся и меньше проводят с ним время, а Хёк скучает по ночным посиделкам с запрятанной в его комнате бутылочкой вина, по разговорам по душам и даже по вечному галдежу Ченлэ и побоев подушкой Наны. — Донхёк! — Ренджун выбегает на шум открывающейся двери и выглядит чересчур счастливым. — Что, Ренджун-а? Давай, пожалуйста, быстрее у меня нет настроения и очень хочется принять душ и пойти спать. — Родители уехали сегодня днём, и дом теперь в нашем распоряжении. Несмотря на события произошедшие ранее, на его губах расцвела счастливая улыбка. Он очень давно мечтал, чтобы родители свалили куда-нибудь хотя бы на пару деньков, чтобы устроить грандиозную пьянку и хорошенько расслабиться. — И сколько мы будем балдеть? — Целых две недели! У них какая-то срочная командировка, которая может продлиться и намного дольше. Предлагаю заключить перемирие и составить план действий. — Мир! — Дружба! — Жвачка! — А вот с этим подождешь. — Какой ты блять неинтересный. — Ну так что, — Ренджун проигнорировал брата, — есть предложения? — Вечеринка с морем алкоголя. Не пизди мне, что не пьёшь, Нана мне всё рассказал. Лицо младшего вытягивается. — Ну я же просил его… Ладно! По рукам. Донхёк сразу же забывает о своих проблемах и дьявольски скалится. Теперь у него больше шансов сказать обо всём Марку и убрать Джено с дороги, главное — хорошо обдумать план действий и не нажраться, как свинья, что обычно и происходит, если он находится на вечеринке, где полно алкоголя. Но сегодня он решил лечь пораньше, предварительно выпив таблетку от головы, а завтра его ждёт новый день и новые возможности, и, конечно же, Ли Минхён в своём великолепии. ××× В гостиной балаган: Джено постоянно липнет и, частенько переглядываясь с Джемином, ржет, дёргая этим и без того раздраженного Ли; Ченлэ, наконец успокоившись, наскакивает на диван, превращая сидящих на нём в какое-то странное месиво, а Джисон просто молчит, спасая этим Минхёна. — Ребята, а где Донхёк? — Может, в туалет пошёл? — предложил Ченлэ. — Чёрт! Его толстовки, — На пробежался до прихожей, — и кроссовок тоже нет. Позвоните ему кто-нибудь. — Говори номер. После многочисленных гудков, Донхёк вообще отключает телефон, чтобы никто его не беспокоил, поднимая в особняке суматоху. Кто-то собирался идти к нему, несмотря на сново начавшийся дождь, другим, таким как Джено, было абсолютно наплевать на него, к тому же, ему этот «Хёкки» — слишком яркий, общительный, красивый, а в глазах, что смотрят на Марка с таким обожанием, будто плещутся звёзды — не понравился от слова совсем. Он чувствовал, как внутри нарастала тревога и страх. Он довольно давно влюблен в Ли, считай с первой встречи, и до сих пор не оставил попыток добиться его, хотя тот уже напрямую говорил, что относится к нему только как к другу и ценит это. — Давайте лучше все останемся у нас, а утром пойдём к Донхёку. Сейчас нет смысла чего-либо от него добиваться. Я не знаю, что случилось, но пусть он успокоится для начала, а потом уже мы поговорим с ним. — Завтра у нас выходной, и Хёкки спит чуть ли не до полудня. Так что, времени у нас предостаточно. С ночёвкой у меня проблем не возникнет, потому что родители уехали к бабушке и вернуться не меньше чем через неделю, а Ченлэ может сказать, что останется у меня. — Я уже. — Джисон? — Марк вопросительно посмотрел на него. — Ты сможешь остаться или пойдешь домой? — Моим родителям вообще все равно на меня, они только рады, когда меня нет дома. Я с вами, ребята. Сердце Ченлэ ёкнуло от его слов, а причину этого он понять не мог. Его охватило какое-то странное волнение и, может быть, чуть страх (?). Он не знал, что происходит в его семье, но по его словам понял, что не всё гладко. Теперь он поставил перед собой цель — добиться от Пак Джисона правды и, если ему будут позволять его возможности, поможет справиться с некоторыми трудностями. — Что насчёт комнат? — На ваш выбор, но если кто-то будет чувствовать себя некомфортно, то я могу одолжить свою комнату, потому что она как-никак будет поуютнее, потому что обустроена полностью. — Ванная на втором этаже, белая дверь прямо по коридору, не ошибетесь, — подал голос Джено. Он захотел хоть раз в жизни побыть дружелюбным и внимательным по отношению к другим и завести друзей, кроме Марка. На самом деле он нуждался в этом очень давно, но признался себе в этом только сейчас. Он смотрел на чужие счастливые улыбки, тёплые взгляды и откровенно завидовал. — Я принесу полотенца. У меня не очень много домашней одежды, только пару комплектов, потому что я мало провожу времени дома, часто гастролирую и остаюсь в зале для тренировок или студии. — А я любитель покупать различные пижамы, — старший засмеялся, неловко почесывая макушку и ероша светлые волосы, чем походил на одуванчик. В итоге Ченлэ щеголял в мягкой розовой пижамке Марка, а Джисон в красных штанах и большой футболке, специально купленной на несколько размеров больше для комфорта. Джемину Джено одолжил свой любимый комплект шелковой чёрной пижамы, в которой Нана чувствовал себя неуютно из-за дорогостоящего материала и чуть ли не поссорился из-за этого со старшим, настаивая на каких-нибудь шортах и зашарпанной майке или футболке. Но Ли был неприклонен. — У тебя здесь так уютно, — Джемин оглядывал комнату, акцентируя внимание на многих вещах, — и у тебя так много фотографий с Марком. — Он мой единственный друг. Джено сказал это слишком грустно и с некой горечью, что сердце Джемина на несколько секунд остановилось. Он обнял старшего, поглаживая его по спине, и тот, не выдержав, позволил себе разреветься за долгое время. Он не мог сказать почему, но с На ему было до невозможного уютно, ему хотелось рассказать всё-всё, зная, что он ничего никому не расскажет. — Теперь у тебя есть мы. — Я не умею общаться с людьми, с самого детства я подвергался унижениям и со стороны родителей, что выкинули меня на улицу, как щенка, и одноклассников. Только Минхён-хён принял меня таким, какой я есть, взял к себе и стал развивать мои способности. Он для меня очень важен. — Джено, я… Прости меня, я не хотел ворошить старые раны, — он сделал паузу. — Хочешь я останусь с тобой? Тебе так лучше будет, потому что твое состояние сейчас меня не очень устраивает, мы станем немножечко ближе, и я не хочу ночевать в холодной комнате, а вдруг меня там кто-нибудь сожрет? Ли рассмеялся, искренне, падая лицом в подушку, а Джемин надулся, что ещё больше развеселило старшего. — Ну и чего ты ржешь? Дурак! Будто сам ничего не боишься. — Ты трусишка, На Джемин. Учишься в старшей школе и до сих пор боишься темноты, — и снова заливистый смех, на который собрались остальные ребята. — Что здесь происходит… Что ты сделал с Джено? — Он ржет над тем, что я боюсь темноты. Заткните уже его кто-нибудь! Джемин начинает пинаться, что не даёт абсолютно никакого результата, а лишь больше раззодоривает парня, доводя его чуть не до состояния истерики. Такой Джено, счастливый, с улыбкой на лице и покрасневшими щеками не может не радовать Марка. Такие моменты особенно для него ценны. Он рад, что Джено потихоньку адаптируется и находит себе друзей, что начинает спустя такое долгое время выпускать наружу свои настоящие эмоции. «Джемин и правда золотце». Старший тоже начинает смеяться и хочет обнять каждого из них. Он сам так давно мечтал о настоящих друзьях, не о тех, что будут зависеть от его социального положения, от его денег и от его мировой славы. Просто хотел, чтобы увидели его настоящего — Ли Минхёна, что любит смотреть фильмы и читать книги, чья комната полна постеров из фильмов марвел и различных фотографий, на которых запечатлены самые важные для него моменты. — Ченлэ, тащи мой рюкзак! Через минуту они уже делают несколько фото на полароид, и некоторые из них украшают сразу же чужие комнаты. — Жаль, что без Хёкки, — грустно произносит Джемин, когда всеобщее веселье заканчивается. — Ладно, ребятки, быстро все разбежались по кроватям! — Да, папочка Минхён! — в один голос говорят Ченлэ и Джисон и сразу же убегают в свою общую комнату. — Вот мелкие… — Они тебя так назвали, потому что ровно так же ведёт себя и Донхёк, только его мы называем мамочкой. — Вот как. Спокойной ночи. Все укладываются спать, но не спится только Джено и Джемину, что постоянно разговаривают о какой-то ерунде и играют в телефоны. — Чёрт, почему ты такой большой. С меня можно одним движением снять штаны, потому что они на мне болтаются, как хрен пойми что, и рубашка постоянно на плечо сползает. — У нас всего-то сантиметров пять разницы в росте. Просто я провожу много времени в репетиционном зале и занимаюсь на тренажёрах. — А вот я хлюпик. — Но ты миленький. Джемин бьёт темноволосого по плечу и по привычке ложится на чужую руку, закрывая глаза, и вскоре сопит, пуская по чужому телу табун мурашек. Сердце Джено начинает отбивать бешеный ритм, а дыхание перехватывает. Он чувствует лёгкий шлейф персика от чужих карамельных волос и борется с желанием зарыться в них носом, вдыхая сладкий запах. «Ты попал, Ли Джено». ××× Донхёк никогда не отказывал себе в удовольствии проваляться в кровати до полудня, что постепенно превратилось в ежедневную привычку. Но не сегодня. Он проворочался в кровати всю ночь, так и не сумев уснуть. Настойчивые мысли о событиях вчерашнего дня не давали ему покоя. Он думал о Марке, который не замечал его интереса к нему, о друзьях, которые разбились по парочкам и которым явно было пофиг на него. Донхёк допускал возможность, что мог преувеличивать, но от этого лучше ему не стало и паршивое состояние, оставшееся со вчерашнего, никуда не делось. Именно поэтому наилучшим выходом из внезапно навалившегося депресняка Ли считал масштабную пьяную вечеринку, которую нужно было организовать как можно скорее. «Это мой последний шанс привлечь внимание Минхёна, и если это не сработает, то не сработает уже ничто». С такими мыслями Донхёк выскочил из кровати аж в семь утра, как по будильнику, и его первым пунктом назначения стала кухня, где он собирался влить в себя примерно пару десятков литров кофе, чтобы не вырубиться где-нибудь после бессонной ночи. На кухне Ли обнаружил Ренджуна, чему совершенно не удивился. Брат всегда был ранней пташкой, даже по выходным. — Утречка, Рен-Рен. — Хэй, там погода случайно не изменилась? — В смысле? — Ты встал раньше полудня. Наверно, сегодня грянет какой-нибудь апокалипсис. — Да ну тебя. Просто не спалось. — Что-то случилось? — С чего ты взял? — Ты какой-то дёрганый, да и вообще на себя не похож, и не думаю, что это тянет на последствия недосыпа. Донхёк вздохнул. До жути хотелось хоть с кем-то поделиться мыслями, разрывающими мозг всю ночь, и тут так удобно подвернулся Ренджун. К тому же сейчас у них вроде как перемирие, так что почему бы и нет. — Эти придурки совсем забили на меня. — Это ты сейчас про своих дельфина, тихоню, суперзвезду и мачомэна? — Да, и… Стоп, под мачомэном имеешь в виду Джемина??? — Не увиливай от темы, Ли Донхёк. — Ну лаааадно. В общем, тут такое дело… эти олухи какого-то хера разбились по парочкам и оставили меня одного, забив большой и толстый, и… — Погоди, по парочкам в смысле… — Да, именно в том смысле, братик. — Чёрт, так и знал. Кругом это гейство, нигде от него не спрячешься. — РЕНДЖУН!!! — Что Ренджун? — Не будь занудой! Да и вообще зачем я тебе все это рассказываю??? Я тут за кофе пришёл, чувствую себя вяленым овощем. — Кстати, что там насчет грандиозной попойки с морем алкоголя? — Фу, ну ты и алкаш, Рен-Рен, только о бухле и думаешь. — Не зли меня, мелкий. — Мне напомнить, кто из нас старше??? — Не кипятись, Хёкки, у нас ведь перемирие. Если хочешь, можем обсудить вечеринку, у меня есть парочка идей на этот счёт. — Серьёзно? — Угу. — Оки доки йо. Уверен, что через пару часов эти придурки заявятся сюда в кристальной уверенности, что я благополучно дрыхну без задних ног, как обычно, и будут пытать, что со мной не так. Так что, думаю, лучше подождать их, раз уж такое дело.