spring in our hearts

В доме Марка утром творился такой кавардак, что Ли уже не один раз пожалел, что согласился приютить такую шумную компашку. Визги Ченлэ вполне можно было принять за шум толпы человек в пятьдесят, как минимум, и это еще без учета отсутствия Донхёка, наличие которого увеличивало децибелы дельфиньего ора в несколько раз. Как-то подозрительно быстро сдружившиеся Джемин и Джено вдвоем попытались утихомирить разбушевавшегося Чжона но, поняв всю тщетность своих усилий, оставили его на Джисона и отправились на кухню, чтобы приготовить завтрак. Однако Минхён, будучи в курсе великолепных кулинарных способностей Джено, был уверен в том, что его кухня не протянет и часа. Даже казавшийся единственным адекватным персонажем во всей этой честной компании Джисон поддался атмосфере всеобщего помешательства и повис на Ченлэ, подражая привычке последнего, тем самым нисколько не успокаивая его, а напротив, раззадоривая еще больше. Минхён улыбнулся. Он был знаком с ними совсем недолго, но уже успел каким-то невиданным образом влиться в эту чудную компанию, стать ее неотъемлемой частью и даже получить прозвище «папочка Марк». С ними он совсем не чувствовал себя знаменитым рэпером и мог быть самим собой, совершенно не боясь осуждения. Прошло так мало времени со дня их знакомства, но Минхён уже почему-то знал, что может им доверять, может быть не рэпером Марком, зарабатывающим многотысячные гонорары, а обычным парнем Ли Минхёном со своими странностями и привычками. Минхён был уверен, что ему очень повезло с такими друзьями. Он уже не мог представить свою жизнь без дельфиньих криков Ченлэ, без вечно опекающего всех Джемина, без тихого Джисона, который под воздействием Ченлэ постепенно превращался из замкнутого тихони в нормального парня, без Джено, чьей всецелой поддержке Ли был безумно благодарен. И без Донхёка. Марк пока сам не знал, почему, но для него Донхёк выделялся среди остальных. Возможно, всему виной были ярко-рыжие волосы, на солнце превращающиеся в сполохи пламени, возможно, веселый смех над очередной неудачной шуткой Ченлэ, переливающийся нотками искренней, даже в какой-то мере детской радости, возможно, дурацкая привычка бормотать себе под нос что-то нечленораздельное в моменты крайнего волнения. Минхён не знал. Но Донхёк определенно стал для него кем-то особенным. И ему определенно нравилось это чувство. Марк никому не показал этого, но он волновался больше остальных, когда выяснилось, что Донхёк ушёл, никого не предупредив. И даже после объяснений Ченлэ легче ему не стало. Он успокоится только тогда, когда своими глазами увидит Хёка и убедится, что с ним и правда все в порядке. Ему это было очень важно, особенно после их разговора о Джено. Минхён вздохнул. Зачем-то вспомнились попытки Джено обратить на него внимание совсем не в дружеском смысле, несмотря на то, что Марк неоднократно повторял, что ценит исключительно их дружбу и ничего более. Не время сейчас думать об этом, одёрнул себя Минхён. Сейчас его первостепенной задачей являлось каким-то образом утихомирить невесть из-за чего разбушевавшегося дельфина. — ЧЕНЛЭ, А НУ ВЫКЛЮЧИ ЭТОТ ЗВУК! На дом тут же обрушилась тишина, и Минхён, едва сдерживая смех, смотрел на крайне удивленное выражение лица Ченлэ, не ожидавшего такого поворота. В голове Марка промелькнула мысль, что Донхёку удавалось успокоить Чжона именно такими словами, и тот, услышав их от кого-то еще, уже действовал исключительно на инстинктах и на автомате отключал свою дельфинью сущность. — А теперь предлагаю всем спокойно позавтракать и идти к Донхёку, окей? Спокойный голос Минхёна подействовал так, как нужно, и уже спустя пару мгновений парочка Ченсонов, как мысленно окрестил их про себя Ли, дружно отправилась на кухню, где хозяйничали Джено с Джемином. «Что бы я делал без этих придурков» — улыбаясь, подумал Марк. Когда в зале раздался звук разбитой о кафель вазы — этот звук он ни с чем бы не спутал, да и нечего там было разбивать, кроме этой злосчастной вазы — улыбка сразу слетела с губ, а брови собрались домиком. Когда он зашёл в зал, там творился поистине, как любит говорить Донхёк, пиздец. Джено бегал туда-сюда, не зная, куда деть осколки, даже не соображая, что звук распространился на весь первый этаж, на котором находился владелец разбитого предмета. Ченлэ пытался спрятаться за Джисоном, который уже вприпрыжку побежал к лестнице, заприметив в проёме Марка с горящими глазами. А Джемин просто готовил завтрак, подпевая какой-то песне, льющейся из колонки, подключенной к телефону, которую он всегда носит с собой, и, кажется, ушёл в свой мир, не замечая вокруг себя ничего. — Хён, это всё Ченлэ! — орет Джено, проделывая то же, что и Пак, чтобы ему случайно по голове не перепало в порыве минхёновского гнева. — Я случайно, правда. У старшего, кажется, нервы на пределе, и глаз дергается. Он бьёт себя по лицу и натягивает улыбку, что больше похожа на оскал, потому что по взору, коим он одарил каждого находившегося в комнате, сразу понятно его настроение, а глаза так и горят красным. — Пупсы, — в зал влетает Джемин в розовом фартуке с рюшами, который он откопал в одном из шкафов, — кушать подано. Настроение Марка поднимается сразу от упоминания еды, и он чуть ли не бежит на кухню, а следом плетутся остальные. Чжон бубнит что-то вроде «искушайте первый, царь-батюшка», а Нана, что сидит с ложкой во рту, недоуменно сводит на переносице брови, выражая непонимание сей ситуации. Ли давится рисом и смотрит с застывшим лицом оленя в свете фар, прокручивая в голове все моменты из жизни, за которые бог мог его наказывать. Первым не выдерживает Джемин. — Быстро посадили свои задницы на стулья и принялись за еду, пока каждому из вас в лоб не прилетела ложка! Аргумент на парней действует безоговорочно, и те с рвением принимаются за еду. — Джено убирает со стола, дельфинья морда моет посуду, его хвост ака Джисон берет полотенчико, вытирает её насухо и расставляет по своим местам, а Минхён-хён получает расслабляющий массаж головы от меня. И улыбаемся, ребята, улыбаемся, вы не на каторге. Андестенд? Все разом берутся за работу, а когда с ней покончено, быстро переодеваются и направляются в сторону донхёковского логова, которое охраняет, как говорит Ченлэ, противный змей-гомофоб-Ренджун – с ним ни у кого не складываются отношения, не считая обворожительного ангела Наны. — О, супер-команда прибыла на свою миссию. Донхёк в своей комнате. Ножки вытираем, обувь снимаем и аккуратно идём наверх, крепко держа в лапках Ченлэ, иначе эта чертова морда разнесет тут всё. — Эй! Я не настолько проблемный. «Ренджун, как всегда, бесподобен» — ржёт про себя Джемин, единственный его обнимая. — Кстати, у тебя пробор кривой. — На Джемин, иди к черту! Все осторожно поднимаются наверх, предусмотрительно облепив со всех сторон Ченлэ, ведь выйти из этого дома с вилкой в заднице совсем не хотелось. Марк шёл впереди всех, намереваясь ещё поговорить с Донхёком с глазу на глаз, и отчего-то волновался, теребя края толстовки. После того, как была замечена его пропажа, настроение Минхёна резко поползло вниз, а причину этого он так понять и не смог, но знал точно, что с ним стоит поговорить. Он чувствовал, что рыжеволосый общается с ним как-то отрешенно и не до конца откровенен, будто чего-то боясь, что не могло его не обижать. Донхёк же ждал, закутавшись в одеяло, с наушниками в ушах, и даже не заметил, как уснул, не допив свой кофе, который остался практически нетронутым. Сон всё-таки взял верх над всеми принципами парня, погружая его в сладкую негу объятий Морфея. — Он спит, и я почему-то не удивлён, — полушепотом говорит Джемин, умиленно улыбаясь. Он лежал полностью под одеялом так, что виднелась одна лишь макушка, и прижал ноги к себе, чем походил на маленького беззащитного котёнка. Один наушник выпал из уха, запутавшись у него в пальцах, а рыжие волосы были в беспорядке. Остальным лишь оставалось смотреть и молча умиляться, как он сопит в подушку, слегка ворочаясь и забавно причмокивая. — Я не хочу его будить, — внезапно заявил Джено. Его никогда не привлекали спящие люди, и ему, в принципе, было всё равно, когда разбудить человека и с какой целью, но на данный момент даже его вид Ли заставил улыбнуться. — А мне все равно, — дельфиний визг, — Ли Донхёк, рыжая бестия! Поднимай свой аппетитный зад и шуруй умываться и чистить зубы. Слышится утробное рычание, и в Ченлэ летит подушка, сшибая его. Донхёк меткий, когда надо, но не на уроке физкультуры, играя в баскетбол. После смачного шлепка Ли улыбается, потягиваясь словно кот, и встаёт. Он смотрит на всех собравшихся в комнате и на кряхтящего на полу Чжона, который бубнит себе под нос ругательства и проклятия, а ему смеяться от этого хочется. Джемин заваливается к нему, раскинув руки и ноги, потому что размер кровати позволял, а остальные, кроме Ченлэ, конечно же, который очень удобно расположился на полу, стоят в дверном проёме с лицами тупых баранов. — Кого ждём? — Донхёк ещё не проснулся. — Ты бы в ванную сходил. — Уже ходил, мне в падлу, — говорит он, зевая и потирая слипшиеся глаза. — Вы чего-то хотели? — Ну извини, радость моя, — Джемин начинает злиться, — как мы должны реагировать, когда не находим тебя ни в одной из комнат? — Когда прямо за твоей спиной хлопнула дверь, тебя это ни капли не волновало! Ты был слишком занят Джено, а потом ржал, как идиот, вместе с Ченлэ. Ладно, он придурок, ему простительно, а ты-то куда? Никто из вас не заметил, как я ушел! — Донхёк… Прости, — Джено, наверное, впервые за последнее время чувствует вину и извиняется. А рыжеволосый удивлён и тупо смотрит на него в упор, хлопая глазами. — Ладно, всё, забыли. Как вы относитесь к тому, чтобы провести вечеринку у меня дома, пока родители в командировке? У Ренджуна уже есть парочка идей. — Ты помирился с этим говнюком! — Ченлэ, закрой свою дельфинью пасть, пока по плавникам не проехался. В комнату залетает Ренджун до невозможного довольный. — Что за довольная физиономия у самого повелителя Адского логова? — Сегодня вечером к нам завезут алкоголь, я уже договорился, так что, с вас, ребятки, денюжки, если хотите оторваться. А Донхёк освобождает холодильник для пива. — Эй! Да почему я? — Ты нихрена не сделал, ленивая задница. Отрабатывай. Донхёк обиженно дует губки и соглашается с ним, понимая, что спорить с Реном — себе дороже. Они ещё какое-то время обсуждают предстоящую вечеринку, скидываясь, в результате чего выходит довольно внушительная сумма, и приходят к решению, что им стоит отправиться в магазин для покупки украшений и закусок. Все на радостях собираются довольно быстро, и Марк с Джено звонят насчёт машины, потому что компания из семи человек в такси явно не влезет, а заказывать две машины не очень выгодно, если учесть тот факт, что у их «золотых мальчиков» есть личный водитель. К тому же торговый центр находится не очень-то и близко от их нынешнего места пребывания. — Ну нихрена себе! — Пак издает восторженный вопль, когда у дома останавливается нужная им машина. — Ему пора перестать контактировать с Ченлэ. Мне и от него проблем хватает. Донхёк ворчит, залезая в салон последним, дабы удостовериться, что все уселись, а Чжон, которого предусмотрительно усадили подальше от Джисона, не доставляет никому проблем. Марк с улыбкой отмечает про себя «и правда, как мамочка», одобрительно взъерошив рыжие волосы, получая незамедлительную реакцию в виде мягкого тычка в бок и алеющих щек. Большая часть дороги проходит в относительной тишине, разбавляемой разговорами о всякой ерунде и счастливыми улыбками. Но это продолжалось только до того момента, когда Чжон выполз из своего плена, подбираясь к Хёку, который прикорнул на плече у Джемина, и громко взвизгнул ему в самое ухо. Ли встрепенулся, и его глаза будто бы залились красным, а сам вид его так и кричал «беги», но Ченлэ понял это слишком поздно, уже валяясь на полу, громко хлопая своими руками и моля о пощаде, когда старший начал щипать его за задницу так больно, что криков сдержать было невозможно. — У вас дружба такая, — Минхён прокашлялся, — своеобразная. — Пусть, зато доверяем друг другу как себе. Джемин смотрит на просыпающийся город, на людей, что куда-то спешат в свой законный выходной, на детей, вскочивших спозаранку, на пары, мило улыбающиеся друг другу, и На чувствует странный укол внутри. Он ведь тоже мог завести отношения, ловить на себе такие же влюбленные взгляды, чувствовать мягкие поцелуи в лоб и трепетно вдыхать чужой аромат, чувствуя себя защищенным и любимым, но проблема лишь в том, что он верит в искренние чувства, а не во весь этот пафос отношений современной молодёжи. Он ждёт момента, когда кто-то полюбит его настоящего, не того Нану, у ног которого девушки штабелями валятся, а Джемина, что любит поваляться на кровати и надевать что попало под руку, а не те дорогие вещички; Джемина, который, на самом деле, очень ранимый, хотя старается этого не показывать. По прибытию все, будто по волшебному щелчку, очень быстро оказываются на улице, если учесть количество человек и их «проблемы» в виде Ченлэ и внезапно открывшегося Джисона, ну и немножко Хёка, что, кажется, был готов в любую секунду проехаться самому младшему по ушам. — Как разделимся? Донхёк было открывает рот, но его тут же перебивает Джемин. — Я иду с Джено покупать украшения, Донхёк шурует с Марком разбираться по поводу музыкального сопровождения, — он усмехается, — а Ренджун идет в продуктовый с малышней. Примени на них свой метод воспитания! Парень сначала с недовольством смотрит в чужие глаза, а потом, осознав, что ему дали зелёный свет во всех действиях, ехидно щурится и потирает ладошки. «Точно дьявол, — рассуждает про себя Минхён. — Не хотел бы я встретиться с ним на узкой дорожке». — Джемин-хён! — заскулил Чжон. — Вы посмотрите, как мы заговорили. Ну что, очко жимк-жимк? Последовали оживленные дебаты, которые в конечном итоге закончились до неприличия удовлетворенной физиономией Рена, довольным Наной и покрасневшим Ченлэ, потому что бороться на кафельном полу с Джемином было не лучшей идеей. Донхёк не успел опомниться, как вся компашка разбежалась в разные стороны под аккомпанемент дельфиньих визгов Ченлэ, уже успевшего получить затрещину от Ренджуна, и крайне довольного смеха Джемина, оставив рыжеволосого наедине с Минхёном. В другое время он бы, конечно, был совсем не против такого расклада, но Хёк всё ещё чувствовал себя неловко после своего позорного побега из дома Марка в тот день. Воспоминания о том, как Минхён тогда улыбался Джено, были невыносимы, и Донхёк ничего не мог с этим поделать. До ближайшего музыкального магазинчика было всего несколько десятков метров, но Донхёку они показались километрами, поскольку весь путь прошёл в напряжённом молчании, и никто не решался завязать разговор. Когда они дошли до нужного места, первым, как ни странно, не выдержал обычно спокойный Минхён. — Так и будем в молчанку играть? — Ох, прости, я просто задумался, — слегка обескураженно ответил Донхёк, удивленный таким резким тоном Марка. Хотя, собственно, удивляться-то было нечему, учитывая витавшую в воздухе довольно мрачную атмосферу между ними. — Ничего, — уже мягче отозвался Минхён. — Пошли выбирать музло, раз уж мамочка Нана возложил на нас сию ответственную миссию? Рыжеволосый улыбнулся. — Слышал бы тебя сейчас Джемин, и… — Прилетело бы в лицо ложкой, я знаю, — рассмеялся Минхён, и Донхёк расслабился, на время отбросив в сторону все тревожные мысли. — Я знаю, какое музло сможет по-настоящему раскачать эту попойку, — хитрая ухмылка на мордочке Хёка не сулила ничего хорошего. — Тогда чего мы ждём? Донхёк бывал в этом магазинчике не один раз и давно заприметил парочку дисков одной довольно известной группы с незамысловатым названием NCT, чья музыка казалась ему просто идеальной для вечеринок. Пока Минхён с интересом прогуливался по разделу с клубной музыкой, Хёк искал стеллаж с альбомами NCT. Пока не наткнулся на то, что в очередной раз нарушило его устаканившееся было душевное равновесие. — Это что, мои альбомы? Голос подошедшего сзади Марка заставил рыжеволосого вздрогнуть от неожиданности. — Офигеть, они что, отвели целый отдельный стеллаж только под мои альбомы? — Ну, учитывая твою растущую популярность, думаю, это не так удивительно. — Просто я до сих пор не могу привыкнуть к этому и не воспринимаю себя как какую-то суперзвезду. Эта слава мне совсем не интересна, мне гораздо больше нравится быть обычным парнем Ли Минхёном, чем рэпером Марком. — Я заметил. И это очень здорово, на самом деле, — улыбнулся Донхёк. — Серьёзно? — Это заметно по тому, как ты ведешь себя на разных шоу, как общаешься с фанатами, да даже тексты твоих песен буквально кричат об этом. Это неожиданное откровение отозвалось в сердце Минхёна такой теплотой, какой он и сам не ожидал. Эти слова тысячи раз повторяли ему его собственные фанаты, но почему-то то, что он услышал их именно от Донхёка, было для него очень важно.