Псы Актеона

Какая у этой басни мораль? А морали нет никакой. Наутилус Помпилиус «Негодяй и ангел» All my friends are heathens, take it slow, Wait for them to ask you who you know. Please don't make any sudden moves, You don't know the half of the abuse. Twenty One Pilots «Heathens»

      Старый Гарри Беллс, покачиваясь, вышел из бара и привалился к столбу крыльца, мутно глядя в ночь. Фонари, как обычно, не горели, но полной луны хватало, чтобы осветить пустую дорогу и силуэты темных домов. Гарри чуть откинулся назад и запустил смачный плевок в торчащий возле бара чахлый куст. Эта сучка Мэг отказалась наливать в долг, сказала, что пока он не расплатится с долгами за прошлый месяц, о халяве может забыть. А пить хотелось просто дьявольски. Во рту было сухо, как в пустыне, и горько, как будто Гарри нажрался хины; язык казался тупым распухшим обрубком, который бессмысленно тыкался в дырки между редкими зубами, обдираясь об осколки. Глоток виски — пусть даже той разбавленной ослиной мочи, которой потчевала Мэг — избавил бы от этой напасти, но где его взять-то? Мэг, чертова кобыла, ни рожи ни кожи, но силищи как у мужика, и если уж она отказала, упрашивать — дохлый номер.       Гарри подумал, что, может, дома у него завалялось хоть что-то, хотя бы на донышке, кряхтя спустился с крыльца и побрел по улице.       Справа, на тротуаре перед домом, где стоял мусорный бак, кто-то копошился. Наверное, очередной бродяга. Полно их развелось в последнее время, дармоедов. Тут Гарри стукнуло в голову, что у такого бродяги должна быть выпивка. В крайнем случае, парочка баксов, на которые можно ее купить. У этих отбросов только и мыслей, что о спиртном. Гарри подошел поближе: точно, бродяга в каких-то грязных тряпках, и худющий, как глист. Отнять у такого бутылку легче легкого.       Решение еще не сформировалось, а ноги уже сами несли Гарри к баку, рука сама собой скользнула в карман, где прятался верный ножик.       — Эй, ублюдок, выворачивай карманы! — прохрипел Гарри, стараясь выглядеть угрожающе. Трусливое дерьмо что-то промычало и съежилось на асфальте возле корявой стенки бака. — Деньги давай, говорю! — рявкнул Гарри, выставляя вперед нож. — Или бухло! Живо!       Для подкрепления своих слов он пнул груду тряпья, надеясь попасть в живот. Или хотя бы по ребрам. Бродяга взвыл и отполз еще дальше, забравшись на газон — но ничего не дал.       — Ах ты… — Гарри потерял терпение и кинулся вперед, размахивая ножом.       В какой-то момент лезвие угодило в твердое, на тряпье проступило темное пятно, и Гарри от неожиданности замер. Он не собирался пускать кровь этому ничтожеству, просто хотел припугнуть.       — Эй, мужик, ты как там? — Гарри наклонился и потянул за край тряпки, что закрывала лицо бродяги.       Ничего страшнее он в жизни своей не видел.       — Дьявол! — завопил Гарри и вслепую ударил ножом. Жуткая тварь завизжала, но он бил и бил… пока запястье не сжали железной хваткой и нож не улетел куда-то во тьму. Гарри упал навзничь, приминая ровную траву газона и мгновенно трезвея. Над ним нависла жуткая рожа с оскаленной пастью и темными провалами вместо глаз.       И в этот миг, когда шею Гарри невыносимо сдавило, а луну заслонила тень, когда в ноздри забилась смесь болотного смрада и какой-то гнили, он вдруг с невероятной четкостью понял, что сегодня он умрет.