Громче воды, выше травы

Ясен пень, моё желеобразное состояние заметил Хитоши: — У тебя всё ок? — Да, не обращай внимания, — я пыталась отмахнуться, но на меня всё ещё смотрели с подозрением, — Просто живот прихватило, съела что-то не то. — Ладно, захочешь — расскажешь, — вот за что я любила друга, так за то, что знал меня, как облупленную. Он уже давно догадался, что жили мы обособленно ото всех не из-за папиной работы — тот в последние годы не отрицал наличие у себя семьи, но и не вдавался в подробности — а по какой-то другой причине. Хитоши пытался, конечно, выведать её, но я тогда разругалась с ним в пух и прах, наорав, что не стоит лезть не в своё дело. Он не обиделся, понял, что виноват. С тех пор друг знал, когда на меня можно надавить в попытке расколоть, а когда даже не стоит пытаться. — Рассказывай, как прошло, как ощущения, — попросила я, пока мы шли к закусочной подальше от того злополучного суши-бара. — Странно, — просемафорил он в итоге, макая наггетс в соус. Мы всегда «говорили» с ним жестами при личном общении, — Нет, сам тест был именно таким, как мы и думали. Вопросы и задачи были сложные, но решаемые. — Тогда в чём дело? — Я мало у кого заметил татуировки или прикрывающие их повязки на руках. Такое ощущение, что большинство шли с мыслью «а вдруг прокатит?», не особо надеясь на успех. — Придурки, — «фыркнула» я на это знаками, вгрызаясь в бургер, — В итоге они обидятся на якобы несправедливость экзаменов Юэй, призванные отобрать лучших из лучших, и станут вигилантами. Лишняя морока полиции и про-героям, — я поморщилась. Линчеватели были главной проблемой общества, учитывая, что многие становились в итоге фанатиками и злодеями, — Значит, по-настоящему сильных кандидатов среди них нет? — Тип того. Потом я проводила Хитоши на практический экзамен, наказала повеселиться с роботами, на что он только заржал, а сама ускакала на поезд — дома меня ждал некормленый Бегемот. Это чудовище за годы сытой жизни разъелось до размеров Монти, который, на минуточку, крупный самец английского бульдога! Со стороны казалось, что кот даже перегнал его из-за длинного хвоста и повышенной пушистости, но нет, он вырос обычным ворчливым жирным мейн-куном. Весь март мы с папой готовились к переезду. Я ещё прошлой осенью, чтобы уделить всё время тренировкам, экстерном закончила школу, сдав экзамены в Министерстве образования, как и все годы до этого, но только сейчас смогла получить на руки свой аттестат наряду с остальными японскими школьниками. Я также съездила на церемонию выпуска Хитоши, где неловко мялись его родители. У четы Шинсо всё же мозги встали на место, и теперь они пытались как-то сблизиться с сыном. Поздно спохватились — тот ни в какую не шёл на контакт и мечтал поскорее оказаться в Юэй. Дело в том, что Академия Юэй — единственная, наверное, в мире бесплатная школа-интернат геройской направленности. Учащиеся находились на полном обеспечении за счёт государства, а МГА спонсировала постройку полигонов и прочие геройские штучки. Но вообще это всего лишь значило, что школа предоставляла детям безопасную жилплощадь, безграничный запас униформы и трёхразовое питание в столовой. Ученики сами должны были себя обеспечивать мебелью, личными вещами и канцелярией. Также они могли покупать еду, чтобы самим готовить на кухне своего общежития, что особенно актуально для тех, кто по каким-то причинам проспал завтрак/проморгал ужин. Поэтому не стоит думать, что Юэй какая-то тюрьма. Конечно, такая мысль могла закрасться у постороннего человека, узнавшем о пропуске со встроенным трекером, который ученики обязаны всегда иметь при себе. Но все понимали, что это здравая мера предосторожности, поэтому многие даже носили свои удостоверения на шее. По выходным студенты были вправе выходить за пределы школьной территории, чтобы закупаться всем необходимым, просто развеяться в городе или даже съездить к родным. В будние это разрешалось лишь тем, кто проходит стажировку. На каникулы же все разъезжались по домам. Из-за пансионной системы вместе с учениками были обязаны проживать их классные руководители на постоянной основе исключая субботу и воскресенье. В эти дни взрослые сами между собой договаривались, кто останется дежурить, а кто отдохнёт от подростков. Именно по этой причине папа только в этом году согласился взять себе класс — семейные люди среди классруков отсутствовали как вид. Сама Академия фактически являлась отдельным огромным городом на огороженной супер-пупер-навороченной системой безопасности — «Барьером Юэй» — озеленённой территории. Основное здание школы, где проходили все уроки, стояло на холме и гордо возвышалось над всем кампусом. В нём же находились столовая под началом Ланч-Раша; лазарет Исцеляющей Девочки; инженерные мастерские Погрузчика и факультета поддержки; библиотека, конференц-зал и учительская с администрацией. За этим зданием, отдалённо похожим на малазийские Башни Петронас из той жизни (здесь такой страны не было, а Малакка с Калимантаном были японскими), начинались все многочисленные вложения МГА. Три спортзала, бассейный комплекс, «нежно любимая» мною полоса препятствий, шесть полигонов разной направленности, которые постоянно громили и перестраивали, а в самом конце — учебный центр USJ (Объединённая Симуляция Непредвиденного) для занятий по спасительным операциям. Всё это соединялось транспортной сетью автоматизированных автобусов. Три спортивных «зрительских» стадиона, на которых традиционно проходили фестивали, находились в самом Мусутафу, но хитро соединялись с территорией Академии серьёзно охраняемыми проходами-туннелями. Таким образом убили двух зайцев разом: и чужаки, то бишь зрители/пресса/злодеи/нужное подчеркнуть, не могли зайти в школу, и часть состязаний студентам сделали более серьёзными и красочными. Студенческий городок, включающий в себя тридцать три здания — по одному на класс — находился перед зданием школы, до которой нужно было идти пешочком. Учительское общежитие стояло в стороне от ученических и ближе всего к воротам, практически у самого выхода Юэй, чтобы одновременно не смущать студентов и сразу оказаться на передовой в случае непредвиденных обстоятельств. Да, и такие были — прорывы всяких нехороших личностей уже происходили за время существования школы. Мне даже страшно представить, сколько бабла было вбухнуто в это место. Так что мы с отцом в темпе вальса паковали коробки и ездили в мебельный центр за всем необходимым. По сути, ремонт и отделка комнаты были единственным, за что платили семьи поступивших. После покупки мебели/обоев/штор надо было передать всё это добро специальной бригаде рабочих вместе с планом интерьера. Поскольку общежития закреплялись за классом на все три года обучения, а наша семья фактически переезжала в Юэй, то я решила развернуться, вовсю украсив свою комнату. Мятная краска на стены, светлый паркет, удобная кровать-полуторка, стол со стулом, шкаф-купе, полки, стеллаж для моей библиотеки… Много чего. Места для синтезатора и кошачьего домика, хвала ками, было достаточно. Первый день учёбы в Юэй был совмещён с заселением/возвращением в общежития. Я спрашивала у папы, почему нельзя заехать хотя бы за несколько дней до шестого апреля, на что он неоднозначно хмыкнул что-то о незабываемых впечатлениях при знакомстве с одноклассниками непосредственно в классе. Хотя тётя Немури мне потом рассказала, что всё дело в системе кампуса — ни один учитель не захочет лишнюю минуту находиться на работе, а без них следить за оравой подростков с нестабильным гормональным фоном просто некому. К сожалению, я сумела найти приключения на свою многострадальную пятую точку аккурат перед началом учёбы. Последующие события помогли мне понять, что не случайно, ох не случайно на меня наехала машина именно в тот вечер! А дело как было. Я шла себе спокойным, прогулочным шагом до магазина, думая о том, что бы нам такое приготовить на последний домашний ужин. Папа как раз отъехал по делам в Академию, чтобы уладить последние формальности по принятию руководства классом и закинуть неадекватно радостно воспринявшего переезд Бегемота ко мне в общежитие. Вечерело, лунный серп уже украшал собою закатное небо, я пинала камушек на тротуаре, как тут р-р-раз, и прямо на меня свернул непонятно откуда взявшийся автомобиль. Я успела среагировать на визг тормозов буквально за секунду до столкновения, попытавшись прыгнуть. Но квирк не сработал (солнце уже село), так что в последующее мгновение меня настиг удар бампера. Меня отбросило прямо в витрину какого-то бутика, которая ожидаемо разбилась от такого нежданчика. Я максимально сгруппировалась, стараясь прикрыть уязвимые глаза и шею, и врезалась в шокированную продавщицу, повалив нас обеих на пол. Что началось! Были срочно вызваны полиция, скорая и страховая компания. Водителя арестовали за пьяное вождение, меня увезли в больницу, бедная владелица магазина осталась рыдать на плече страховщика. У меня достали прошедший насквозь осколок прямо под грудью, быстренько зашили ушибленно-рваную рану на левом бедре и вернули сломанную ключицу обратно под кожу. Всё это время я находилась в какой-то прострации, будто со стороны наблюдая за мельтешением врачей и не отвечая на их вопросы. Но вскоре адреналиновый шок прошёл, я начала морщиться от боли и вникать в слова окружающих. На это отреагировали капельницей с болеутоляющими и попросили связаться с родственниками. Я тут же выполнила просьбу, про себя молясь, чтобы мне не слишком досталось за такое шоу накануне учёбы. Зря волновалась. Отец прилетел ко мне на всех парах в геройском обличии, до óни перепугав медперсонал, осмотрел меня со всех сторон, удостоверился, что я в относительном порядке, сказал, что уже попросил Исцеляющую Девочку об одолжении и она едет ко мне на помощь, а сам отбыл в полицию. Видимо, убивать. К тому моменту, как он вернулся оттуда в улучшившимся настроении, я удостоилась чести познакомиться с милейшей бабуськой и получить от неё громкий чмок в щёку, благодаря которому все мои ранения сразу зажили. Этот божий одуванчик был похож на самую типичную бабушку из всех возможных самых типичных бабушек: маленькая, морщинистая, с добрыми глазами и дребезжащим голосом. Уверена, в свободное время она вяжет носки и печёт пирожки. Мне вручили леденец, приказали пока не появляться в Академии и отлежаться пару дней дома дабы полностью восстановиться. Я было заикнулась о пропущенных занятиях, но папа уверил меня, что уже уладил этот вопрос с коллегами и что несколько дней он будет пересылать мне лекции и домашние задания в электронном виде. Я успокоилась, напомнила отцу о Бегемоте, и на следующий день мы распрощались. Чтобы через два блядских дня уже он в свою очередь попал в больницу из-за нападения злодеев на USJ. Как я была зла! Я рвала и метала, нарезая круги у него по палате, пока дядя Секи всё ещё пытался меня угомонить. Тётя Немури с папой забили на это неблагодарное дело и рубились в карты, обсуждая ному. В итоге на меня рявкнули голосом подполковника, и я всё же взяла себя в руки, устроившись у папы в ногах. Выглядел он не так жутко, как я себе напредставляла, пока тряслась в поезде, сдерживаясь, чтобы не начать подгонять машиниста. Да, папе сильно повредили правый глаз, отчего на нём красовалась повязка, и теперь у него какое-то время будут проблемы с причудой. Скуловая кость с глазницей оказались раздроблены, и шрам, к несчастью, останется. Правая рука у него была в каком-то высокотехнологичном гипсе, под которым не зудело, не чесалось и быстрее всё срасталось. Исцеляющая Девочка его, конечно, поцеловала, но папа был слишком ослаблен, чтобы всё вылечилось в ту же минуту, хотя вывихнутые плечи были успешно вправлены и больше не болели, как и сотрясение головы. Меня в это время беспокоила такая поспешность событий. Я даже не уверена, что классу 1-А успели провести занятие по обезвреживанию бомбы. Да ещё и я, которая не была вовлечена во всё это дерьмо. Совпадение? Не думаю. Я бы скорее поверила, что боги что-то хотят мне этим сказать. Но что? Так. Стоп. После атаки на Юэй было принято решение всё же провести Спортивный фестиваль, чтобы показать фак всем злодеям и доказать, что в школе всё в порядке и всё как прежде. Перед ним студенты упорно тренировались в индивидуальном порядке. А не значит ли это, что мне так легонечко намекают не высовываться раньше времени со своей причудой? Типа «Ева, погодь красоваться, ты должна показать себя только на фестивале, потому что так надо»? И нахрена, спрашивается? А потом меня осенило. Ну конечно! Боги на то и боги, что человеческая жизнь для них, как сериал по телеку — иногда поплакать хочется, иногда поржать от души. Вот и сейчас ками захотели повеселиться. Видимо, тот факт, что никто ничего не будет знать о моих способностях вплоть до непосредственного столкновения лицом к лицу, сильно важен для праздника там, наверху. Это меня окончательно успокоило и заставило улыбнуться. Хотите хлеба и зрелищ? Устрою всё в лучшем виде! На следующее утро мы с папой отправились в школу прямо из госпиталя, в котором переночевали — его дежурство в общежитии взял на себя кто-то из коллег, а Бегемота приютил руководитель 1-В. Если честно, то я немного нервничала. С одной стороны, я заочно знакома со всеми, но вот с другой я без понятия, чего ожидать. Не стоит забывать, что реальность та ещё шутница, может отчебучить какую-нибудь хуйню в любой момент. В ней всё намного сложнее, чем в нарисованном комиксе, на который я, впрочем, окончательно перестала полагаться. Ну нафиг лишний раз заморачиваться, всё равно я уже изменила историю самим своим существованием. Буду жить здесь и сейчас, как обычная девушка-подросток, которая стояла за дверью кабинета и ждала, когда её позовёт внутрь и представит всем отец тире классный и блять, а может не надо было просить его стать им, это же стрёмно, детей учителей вроде никто не любит, боже, что я натворила… Но, услышав папин голос, дала себе мысленную затрещину, чтобы прекратила истерить на пустом месте, и резко распахнула дверь, готовая с самого начала показать всем, что да, характер у меня не сахар, не извиняюсь. На меня вылупились девятнадцать пар глаз. Странно, должно быть двадцать. Пересчитала всех по головам. Ясно, в этом мире нет стрёмной девочки-невидимки, которую я по ходу заменила собою. Бывает. Мне стыдиться нечего, может она вообще в другом месте учится или у бэшников осела. Я не стала задерживаться в дверях и встала рядом с отцом: — Прошу любить и жаловать — Энгден Ева. Чтобы избежать дальнейшего недопонимания, я обязан сразу вас проинформировать, что мы близкие родственники. Этот факт никак не будет влиять на обучение, поэтому попрошу воздержаться от комментариев, — почти сразу после моего экзамена у нас состоялся разговор на эту тему. Папа предлагал мне скрыть этот факт, но я отринула эту идею, убедив его, что дольше прятаться смысла просто нет. Я поступила на геройский факультет, что автоматом делало меня публичной личностью, и вообще, вскройся наша связь случайным образом и проблем потом не оберёшься, только хуже сделаем. Он на это только с облегчением вздохнул. Думал, наверное, что и дальше захочу оставаться в тени. Три раза ха. — Добрый день. Приятно познакомиться, надеюсь, мы поладим. Прошу, зовите меня по имени, — я коротко поклонилась, ни на кого особо не глядя, и уже хотела двинуться к единственному свободному месту (первая парта у окна, 100% папа постарался), как Айзава-сэнсэй (черти, как непривычно-то) меня остановил, протянув ладонь. — Плюнь. — Нет! — я сразу взвилась на этот приказ. У-у-у, этот спор вообще отдельная тема. Уже несколько лет как началась эта война с попеременным успехом. А всё потому, что папа всем сердцем просто ненавидел жвачки, с которыми я не расставалась. Я постоянно жевала и лопала пузыри, доводя его этим до трясучки. Несколько раз он выкидывал весь запас моего личного наркотика, от чего мы потом громко и со вкусом ругались. — По уставу на занятиях нельзя походить на жвачное животное, — с нескрываемым превосходством сказал учитель, — Плюнь. — По уставу ученикам не разрешается издеваться над формой, но вот она я, — тут я немного лукавила. По правилам в обязательном порядке следовало носить низ и рубашку, а полную униформу только на важные мероприятия. Поэтому на мне отсутствовала удавка, пиджак был перекинут через лямку рюкзака, а блузка была расстёгнута и повязана над белой майкой. — Не дерзи, оставлю после уроков. — После уроков я буду занята распаковкой коробок, так что — увы! — не смогу задержаться. — Ева… — Ладно, ладно, — я проглотила жвачку и высунула язык показать, что во рту ничего не осталось, — Довольны, Айзава-сэнсэй? — Отвратительно, — передёрнуло отца. Он терпеть не мог, когда я так делала, — Садись уже. Я послушно заняла своё место, вынув из рюкзака учебник и тетрадь по японскому. Я спинным мозгом чуяла заинтересованные взгляды, но папа быстро смог вернуть внимание к себе, решив начать урок с классного часа и небольшого анонса: — У меня для вас есть ещё одно объявление. Скоро начнётся Спортивный фестиваль Юэй. — Что? Уже?! — Не может быть! — Слишком рано! — Погодите! Разве на фестиваль не сбегутся все злодеи… Всё точно будет хорошо? — Не сомневайтесь, — прервал удивлённый гвалт сэнсэй, — Если Академия не отменила фестиваль, а наоборот, решила провести его раньше, значит, она уверена, что сможет справиться с любой ситуацией. Например, я слышал, что в этот раз полиции будет в пять раз больше. То, о чём вы должны сейчас думать — так это о том огромном шансе, что вам предоставляет фестиваль, а не о злодеях, — отец поправил бумажки на столе и продолжил, — Помните, если на фестивале вас заметят про-герои, то вас ожидает светлое будущее. Этот шанс появляется раз в год. А значит три шанса за трёхлетний период обучения. Если хотите стать героем, то это событие вам нельзя игнорировать! Поэтому эти две недели до фестиваля все практические занятия будут заменены персональными тренировками. Вы ещё не знаете всё, на что способны ваши однокурсники, что сделает состязание… интереснее. А теперь, приступим к занятию. Прошёл час нетерпеливых ёрзаний некоторых гиперактивных личностей и муторного синтаксического разбора отрывка из «Каторжного поезда» Нисимуры Кэнты. Со звонком папа, не испытывая ни малейшего видимого стыда, оставил меня на растерзание волкам. Ко мне тут же кузнечиком прыгнула добрая половина класса, в основном женская, полукругом облепив парту, и первой заговорила, конечно, она: — Привет! Я Ашидо Мина, рада, что ты наконец присоединилась к нам! Я следила за твоими сторис, жалко, что так глупо вышло с аварией перед учёбой! Ты сейчас лучше себя чувствуешь? — Полегче, джиглипафф, я не поспеваю за твоим мельтешением, — я и вправду выкладывала сторис о том о сём сразу после получения аккаунта, не отсвечивая физиономию — люблю плести интригу до победного конца. Об инциденте и пропуске занятий было рассказано моим семистам подписчикам посредством снимка из скорой, когда каша в голове отказывалась звонить отцу и заставляла фоткать всё подряд к большому недовольству фельдшеров, — Спасибо, что спросила, я в норме. Вообще, могла бы в понедельник уже быть в школе, но меня приковали к кровати и не отпускали, пока полностью не поправлюсь. Я Ева, рада знакомству. — Меня зовут Яойорозу Момо, — следующей представилась красивая девушка классической японской внешности, чуть покраснев, — Я видела тебя на вступительном испытании и крайне удивилась, когда тебя не оказалось в школе, но рада, что всё обошлось. — Ох, да, здравствуй. Прости, но я совсем не помню тебя. Я была настолько поглощена этой жуткой полосой, что совершенно не обращала внимания на окружающих. — Ахах, прекрасно тебя понимаю, — хихикнула Момо, элегантно прикрыв рот ладошкой, — Я до сих пор под впечатлением от того, как ты ловко справилась с этим кошмаром! Мне пришлось маяться почти до вечера, под конец я была настолько измотана, что не могла даже дышать без боли! — Поверь, мне в этом помогли лишь собственное упорство и многолетние тренировки под началом отца. Если бы не это, то я вряд ли дожила бы до финиша. — Значит, герой Сотриголова твой отец? Но как такое возможно, ему ведь всего тридцать! Ах. Наконец. Я с предвкушающим оскалом развернулась на голос. В проходе между рядами стоял один из тех, кого я искренне и со всей душой ненавидела от безвкусных красных кроссовок до кончиков птичьего гнезда на голове. Мидория Изуку. Лицемер. Наверное, что-то такое было написано на моём лице, потому что стоявшие вокруг моего стола одноклассники дружно сделали шаг назад, а те ребята, что сидели за своими партами и обсуждали предстоящее мероприятие, теперь были все во внимании. Жертва моего взгляда профессионального вивисектора нервно сглотнула и забормотала: — Я имею в виду что, конечно, это не моё дело, но это просто физиологически невозможно, чтобы Айзава-сэнсэй завёл дочь до учёбы в Юэй, чтобы она была одного с нами возраста, хотя и такой вариант не стоит исключать, потому что… — Закрой пасть, иначе, клянусь ками, я тебе врежу, — от меня повеяло холодом Антарктиды. Парень замолчал, — Нет, блять, мы женаты. Конечно я его дочь! — Н-но… — Я приёмная, кретин, об этом несложно догадаться. Хотя, учитывая то дерьмо, каким ты только что облил нашего сэнсэя, обвинив его в распутном образе жизни ещё в средней школе, не удивлюсь, если тебе в принципе не были выданы мозги в комплекте с телом. — П-прошу прощен-ния, — парень заметно сбледнул, сразу после некрасиво начав краснеть пятнами, — Я в-вовсе не хот-тел, Энгден-кун, как-либо… — Ты точно тупой, — оборвала я эти раздражающие подвывания, — Я, блять, ясно дала понять, что ко мне стоит обращаться по имени, а не фамилии. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Как есть дебил. — П-прос… — Заткнись. Бесишь, — я отвернулась от этого суслика и как ни в чём не бывало обратилась к Момо с милой улыбкой, — Так о чём мы? Но прозвеневший звонок не позволил нам продолжить. Не ожидавшие от меня таких перепадов настроения одноклассники, не зная, куда деть неловкость, ухватились за возможность посидеть, подумать и сделать свои выводы о том, что я вполне себе кусаюсь и не стесняюсь этого, и быстро расселись по местам. Я же переключилась на зашедшего Эктоплазма-сэнсэя, стараясь не обращать внимания на прожигающий затылок взгляд. Но под конец пары, когда учитель уже вышел из класса, выключив электронную доску с формулами, я не выдержала. Я пересела лицом к спинке стула, перекинув ногу, так, чтобы оказаться прямо напротив хмурой физиономии. По правде говоря, я боялась, что, оказавшись тет-а-тет с Бакуго или Киришимой, я снова испытаю то странное чувство из кафе. Но то ли мне тогда показалось, то ли сейчас что-то поменялось, но прежней непонятной атмосферы не возникло. Если не учитывать тот факт, что блондин был по-прежнему красив до безобразия, то всё было абсолютно нормальным. Я скрестила руки у него на парте, на что он зло сощурил свои невозможно багряные глаза: — Чё уставилась? — У меня к тебе тот же вопрос. От твоего взгляда у меня всю алгебру мозги кипели. — Нахуй ты мне сдалась. Съеби, — тихо, будто предупреждающе, прорычали мне в ответ. Да-а-а, у парня явно проблемы с контролем эмоций. — Не, мне и так комфортно. Кстати, я Ева, а ты? — я сделала вид, что не заметила прозвучавшего предостережения, нагло подцепив его — ого! — перьевую ручку, — Слушай, я одолжу её у тебя на урок, ладно? Сто лет не пользовалась пером! — А ну положила на место! — ожидаемо рявкнули на меня. Но я его не послушалась и начала черкать прямо в его всё ещё раскрытой тетради. Доставать эту бомбу замедленного действия было невероятно весело. Меня охватил какой-то азарт, в то время как окружающие в ужасе подавали мне знаки из-за спины блондина, чтобы я прекратила. Я и слова до конца не успела написать, как у меня с яростью вырвали ручку и почти что прокричали в лицо, — Сука, совсем охуела? Тебя не учили не трогать чужие вещи?! — Извини, чел, я никогда не ходила в школу и понятия не имею, как нормально начать общаться с одноклассниками. Так как, ты сказал, тебя звать? Мы с минуту смотрели друг на друга. Я — с олимпийским спокойствием и наглой улыбкой, он — с плохо скрываемым гневом, сверху вниз, нависнув над партой, приподняв ладонь со вспышками микровзрывов. Но вот он сделал глубокий вздох, опустил погасшую руку и процедил сквозь зубы: — Бакуго Кацуки. Шок. В кабинете, напряжённо наблюдающим за нашими гляделками, повисла удивлённая тишина. Я осталась жива после перепалки с самим Бакуго Кацуки! — Надеюсь, мы подружимся. Ты клёвый! Мне показалось, что челюсти абсолютно всех вокруг с грохотом упали на пол. Блондин поджал губы, но негативной реакции не последовало. На этот раз челюсти пробили невидимую дыру на этаж ниже. К нам подошёл парень с алой шевелюрой, обратившись ко мне в попытке разрядить обстановку: — Киришима Эйджиро, очень приятно. Так ты, говоришь, обучалась на дому? — Да, пока Айзава-сэнсэй был активным про-героем было небезопасно лишний раз показываться людям на глаза, потому что мне могли угрожать злодеи, которым он насолил. А потом я привыкла и согласилась пойти учиться лишь в Юэй. — О, эм, прости, что спросил. — За что ты извиняешься? — я искренне удивилась. — Ну, просто, — Киришима, неловко улыбаясь, почесал шрам над бровью, оперевшись о стол своего парня. Твою ж мать, это вообще законно быть настолько привлекательным? — Получается, что ты жила немного одиноко, нет? — Ошибаешься, — я мягко улыбнулась на такое предположение, — Я хоть и жила в немного других условиях, чем у остальных, но у меня всё равно появился близкий друг. Мы до сих пор хорошо общаемся. Ещё папины…ой, прошу прощения… друзья Айзавы-сэнсэя навещали нас очень часто в Чибе. — Так ты из Чибы? — радостно воскликнула Мина, всё это время сидевшая на парте девочки-панка рядом с Бакуго, — Офигеть! Мы с Кири-куном тоже оттуда! Хотя логично, Сотриголова ведь работал по большей части у нас в префектуре. Но блин, всё равно круто! Мы могли бы даже ходить в одну школу, если бы тебе можно было! — Вполне возможно. Но сейчас уже поздновато об этом думать. — Конечно, но признай, забавно вышло, что мы оказались в одном классе, — добавил Киришима. Я с ним согласилась. — Ева, а вы посещали когда-нибудь Кацууру на Хинамацури? — спросила меня новая знакомая. — Обижаешь! Это единственный день в году, когда я без уговоров надеваю кимоно! Мы было начали рассуждать о том, во сколько стоит приезжать к храму Тамасаки, чтобы без давки разместить подношение в виде фарфоровых кукол и успеть к параду, как в наш разговор грубо влезли: — Я, как староста класса, вынужден вас, Ашидо-кун и Киришима-кун, попросить слезть с парт, а тебя, Энгден-кун, сесть на стуле в правильном направлении! Такое положение неуважительно по отношению к вашим одноклассникам и школьному имуществу! — Четырёхглазый, ты часом не охренел? — не пошевелившись, спросила я, в то время как чибовцы послушно сползли на пол, гундосо извиняясь. По крайней мере, Киришима попытался, но Бакуго не позволил ему, за талию удерживая на месте. Он ещё не наорал на умника, посмевшего приказать его парню что бы то ни было. Я мельком заметила, что он с нечитаемым выражением следил за моими действиями, явно ожидая, что я выкину на этот раз. Забавно, будто присматривался. — Прошу прощения? — Не прощаю, — сервер «Иида.exe» прекратил работу из-за непредвиденного ответа, — Единственный, кто здесь неуважителен — ты. Ты прервал чужую беседу, перебил человека, начал поучать, давя своим мнимым авторитетом и делиться своим мнением, о котором никто не просил, и всё это не представившись и размахивая руками, как ветряная мельница. Вдобавок я вынуждена тебя огорчить, но люди, которые с первого раза не могут запомнить простейшую просьбу называть меня по имени, не вызывают у меня никакого желания прислушиваться к ним, а в школьных правилах и строчки не написано о том, что есть какой-то «неправильный» способ сидеть. Полистай на досуге, узнаешь много нового. Весь какой-то квадратный и прилизанный очкарик уже открыл рот, чтобы ответить мне, но Цементос-сэнсэй отворил дверь, и все разбрелись по кабинету. После пары по современной литературе, на которой у меня с зауважавшим мои познания в «античной классике» преподавателем началась дискуссия на тему «всё новое — это хорошо забытое старое», ко мне подошёл всем видом раскаивающийся человеческий двигатель. Он поклонился почти в пояс, извиняясь: — Мне очень жаль за раннее недоразумение, Ева-кун. Я проанализировал свои действия и пришёл к неутешительному выводу, что вина за произошедшую между нами конфронтацию лежит полностью на моих плечах. Если ты не имеешь ничего против, то я хотел бы начать общение между нами с чистого листа. Иида Тенья, староста 1-А, — он по струнке вытянулся, как оловянный солдатик, и вытянул руку. — Я только за. Мне нравится, когда люди признают свои ошибки. Я также прошу прощения, что была немного резка, — я ответила на рукопожатие. Нормальный пацан! Не начал выёбываться, что его слова — истина в последней инстанции, а принял к сведению мои наезды. На самом деле, я его тестировала. Мне всегда было жаль Ингениума, ставшего жертвой Пятна, отчего обожавший его младший брат слегка тронулся на почве мести и растерял свою рациональность. Конечно, можно было сказать, что это сильно повлияло на его развитие, как героя, но я была с этим не согласна. Для психического здоровья Ииды будет однозначно лучше, останься он под началом брата, который и откроет ему глаза на грязную сторону геройской профессии, — Ты сказал Иида? Вы случайно не родственники с «Турбогероем» Ингениумом? — Да, ты абсолютно права! Это мой старший брат, который для меня является главным примером для подражания и мотивирующий меня стать таким же прекрасным про-героем, как и он! — эмоционально взмахнул руками староста с гордой улыбкой. Ну вот как тут не попытаться помочь ему? — Ух ты! А он придёт поболеть за тебя на фестивале? — Не думаю, что это будет возможно, Ева-кун! Мой брат уважаемый герой и для защиты граждан от злодеев должен постоянно работать и быть начеку! — Ну, знаешь, — начала я, будем честны, манипулировать чувствами Ииды. Грязный приём, но это для его же блага, — Я понимаю, что Ингениум должен быть очень занят в своём агентстве «Идатен», но будь у меня младший брат, я бы взяла отгул на работе и поддержала бы его на самом первом фестивале. Это всё же какое-никакое, но серьёзное событие для любого будущего героя! Я прямо видела, как в голове Ииды крутились шестерёнки. Пусть он сейчас скорее всего откажется, но семя раздумий уже нашло благодатную почву. Уверена, Тенсей слишком любит своего отото, чтобы отказать ему в просьбе поболеть за него напрямую на стадионе. Может, таким образом у меня получится ненадолго отсрочить или вообще отменить его встречу со Стейном. Время покажет. Староста поблагодарил меня за подкинутую идею, пообещав подумать, и народ расформировался по группкам, чтобы направиться на ланч. Меня пригласила присоединиться к их компании Мина, на что я с удовольствием согласилась. По пути в столовую я перезнакомилась с Хантой и Денки. Ханта был долговязым черноволосым юношей с заострёнными чертами лица, карими глазами и широкой белозубой улыбкой. Под школьным пиджаком выделялись его специфические локти, отчего складывалось ощущение, что он безуспешно пытается спрятать под формой какую-то контрабанду. Смешно, но физические квирки вообще штука сложная. А вот Денки был невысоким блондином с модной укладкой и чёрной молнией на чёлке, миловидным лицом и неестественно канареечно-жёлтыми глазами. Не удивлюсь, если они светились в темноте. Если говорить коротко, то в прошлой жизни мой гей-радар сработал бы на Каминари с вероятностью в 99,9%. Оставшиеся крохи указывали бы на его бисексуальность. Кафетерий был огромен. Оно и неудивительно, учитывая количество студентов, так что столов на всех хватало. Я набирала себе всего понемногу, тщательно проверив в отделе десертов отсутствие одного приснопамятного фрукта в выбранном мною желе. Я посмотрела по сторонам, но в такой толпе найти друга было невозможно, поэтому плюнула на это дело, после чего последовала за своей провожатой: — Мальчики уже должны были найти новое место. Раньше мы ели за другим столом, но так как ты теперь с нами, то и дислокацию нам пришлось поменять, чтобы мы все могли рассесться. О, нет, — тут Мина приостановилась, с мученическим стоном прошептав, — Только не снова. Я проследила за её взглядом. У длинного стола на шесть персон, за которым уже разместились парни, стоял один зеленоволосый раздражающий фактор. Он что-то втолковывал ребятам с ужасно вдохновлённой физиономией, будто не замечая, как всем за столом было явно неловко от такого внимания. Особенно выделялись неожиданно хмурый Киришима, ковыряющийся в своей тарелке, и гневно скрипящий зубами Бакуго, готовый взорваться в любую секунду. Мы подошли достаточно близко к столу в тот момент, когда последний таки не выдержал и заорал, опрокинув стул: — Блядский Деку, отъебись же от меня наконец! Сколько можно тебе повторять, что ты нахуй не сдался ни мне, ни Эйджиро! — Мидория, уйди по-хорошему. Парни сели за новый стол с дополнительным местом не ради тебя, — резко сказала Ашидо, усаживаясь рядом с недовольным Серо. Ёкарный бабай, что же тут у них такое происходит? — Как это? А ради кого? — с искренним недоумением спросил одноклассник. Боги, он что, совсем дурачок, что не понимает, что ему не рады? — Я занял место белоглазке. Да я согласен обедать с кем угодно, кроме тебя, всратый Деку. Ева, садись, — прорычал Бакуго, буквально отшвыривая свой пиджак со стула рядом с собой. Я воспользовалась предложением, юркнув мимо Мидории, и села напротив девушки, — А теперь вали нахер! Мальчишка какое-то время таращился на меня с выражением полного непонимания на сплошь веснушчатом, будто опрысканном зелёнкой, лице, после чего посветлел и как идиот сказал самую нелогичную вещь, которую можно было понять из монолога Бакуго: — О, так вот оно что! Я рад, что Кач-чан находит новых друзей! Надеюсь, потом мы сможем проводить время вместе и… — Этого никогда не случится, Мидория, — грубо перебил его Киришима, — А теперь уйди, ты мешаешь. — Конечно, Эй-чан. Приятного аппетита! — Кто-нибудь объяснит мне, что за Санта-Барбара у вас творится? — спросила я, когда этот придурок удалился. — Санта что? — недоумённо переспросила Ашидо, тихонечко дуя на суп. — Был такой бесконечный сериал с две тысячи ста тридцати семью сериями, где вечно творилась какая-то хуйня между персонажами. Ну так что? — А это, Ева-кун, то, с чем вынуждены мириться Бакуго и Киришима на протяжении многих лет, — со вздохом ответил мне Каминари, открывая банку с газировкой, — Мы с Серо за два дня уже поняли, что это натуральный звездец. — Мидория вбил себе в голову, что является соулмейтом Бакуго-куна, — пояснил мне упомянутый парень с другого конца стола, посыпая солью картофельное пюре. — Серьёзно? — я повернулась к сидевшему рядом однокласснику, — Но разве ты и Киришима-кун не вместе? Я заметила, что вы довольно близки. — У нас ёбаная триада. Ох. Ох. Я подавилась кусочком рыбы и закашлялась. Да вашу ж через колено и об коромысло! Вы что, серьёзно? Я не верю, просто отказываюсь верить в то, что в первый же день учёбы я столкнулась нос к носу со своими наречёнными! А в том, что это именно они, сомнений не было — триумвираты редкость несусветная, а идентичная моей татуировка на предплечье соседа, закатавшего рукава, ясно давала понять, что таки да, Ева, это твои соулмейты, а что делать теперь с этой информацией — разбирайся сама, не маленькая. Я решила пока не говорить, что заключаю их тройку, придя к выводу, что будет лучше сначала узнать друг друга получше, чем с бухты-барахты лезть в чужие счастливые отношения. Мне сильно похлопали по спине: — Ты ещё подохни тут, Айзава-сэнсэй нам кишки вытащит, если с тобой что-то случится, — с напускным недовольством проворчал Бакуго, — У всех такая реакция, когда узнают. — Да уж, это… неожиданно, — пробормотала я, пытаясь вернуть себе самообладание, — Я так понимаю, что у Мидории метки нет? — Блять, белоглазка, не тупи! Конечно у него нет никакой сраной метки! Я до сих пор не могу понять, откуда у него квирк, если всю жизнь считался беспричудным! — зло прикрикнули на меня, но всё раздражение парня было явно направлено на предмет нашего разговора. — Прости, я всего лишь в шоке от того, насколько он упёртый баран, раз до сих пор не понял, что вы не предназначены друг другу, — миролюбиво сказала я, косясь на блондина. Только сейчас, находясь в непосредственной близости, я смогла заметить то, что можно было увидеть лишь сидя боком к парню — у него в ухе был прозрачный, почти незаметный слуховой аппарат, который носят частично глухие люди. Я в очередной раз удостоверилась, что это какой-то заговор, специально созданный, чтобы поржать над моими реакциями на новые детали и факты. Ёпрст, получается, что наше с Хитоши пристрастие к жестовому языку было неслучайно и заранее запланировано божественной канцелярией! Офигеть не встать! Но я, естественно, никак не показала своего удивления, отпивая от стакана вишнёвого сока. — Ева-кун, я сама в ауте от такого поведения Мидории, — поделилась Ашидо, — Мы с Кири-куном знакомы с детства и начали тесно общаться как раз к тому моменту, когда произошла знаменательная встреча между ним и Бакуго-куном, так что я следила за всей этой бесовщиной почти с самого начала. Мидория — настоящий псих и жуткий сталкер. Он с детства буквально преследует Бакуго-куна, с пеной у рта пытаясь доказать, что он его половинка. Этот маньяк даже школу сменил вслед за ним, чтобы продолжать ежедневно капать ему на мозги об их несуществующей связи. И никто и ничто не может его угомонить — ни отсутствие метки, ни тот факт, что и Бакуго-кун, и Кири-кун не испытывают к нему абсолютно ни-че-го, кроме раздражения и отвращения. — А ему предки не могут объяснить, что он неправ? У него ведь явно с головой не всё в порядке, раз не видит очевидного. — Наши родители пытались достучаться до его матери, но безрезультатно, — впервые подал голос Киришима, наклоняясь ближе к столу, чтобы я могла его увидеть, — Она оказалась такой же сумасшедшей, как и он. Начала орать, что её сынуля не может ошибаться и что он весь такой-сякой золотой да уникальный, поэтому боги благословили его двумя соулмейтами. Они оба будто ослепли от этой идеи. Не удивлюсь, если она ещё и наставляет его, всё больше убеждая в своей «правоте». — Жесть, — заключила я, — Сочувствую вам, он ещё и в Юэй припёрся. — От этого Бакуго бесится с начала учёбы, — протянул Каминари, доедая фруктовый салат, — Я могу его понять — думал, что отделался от такого балласта и сможет нормально учиться с бойфрендом, а тут на тебе. Он почти угробил этого дебила, когда тот чуть ли не полез обниматься к нему в первый день. — Пиздец, — я только покачала на это головой. По семье Мидория явно психушка плачет, — Ещё и полиция бессильна — несовершеннолетний же. — И не говори, — тяжко вздохнул Киришима, сжав ладонь своего парня. Бакуго всё это время молча ел карри, пытаясь окончательно успокоиться. Бедолага. С таким одержимым, постоянно дышащим в затылок, никакие нервы не выдержат. Вот и появились у него проблемы с гневом, отчего он не по своей воле срывается на окружающих. Видимо, к такому же выводу пришли и остальные ребята, сидевшие за столом, потому что ни давно знакомая с ним Ашидо, ни два дня как друзья Каминари и Серо никак не выказывали своего недовольства, когда Бакуго пару раз сорвался на крик, пока мы шли на обед. Мы свернули неприятную тему и начали обсуждать причуды друг друга. Ребята с радостью выдали мне всю подноготную о своих способностях и начали жутко возмущаться, когда я со смехом отказалась раскрывать свои карты. Я только улыбалась на их обиженные лица, обещая удивить их на фестивале, а Бакуго понимающе ухмылялся, называя меня «хитрожопой белоглазкой». Я на это лишь пожала плечами. Мы закончили обедать, после чего, поставив подносы с остатками еды на специальный конвейер, вышли из кафетерия и отправились на занятия. Меня ждала первая пара у «родственной души» отца.