Чёрные нити

      В тёмной гостиной Гермиона смотрит телевизор, сидя на мягком диване, закутавшись в плед.       На экране Драко Малфой говорит в камеру: «Посмотрите, какая красивая девушка, — его голос счастливый и очень мягкий, — я вылепил её сам. Гермиона, хочешь, я и тебе сделаю такую же пышную грудь?». Девушка привычно вздыхает, и её щёки заливаются краской.       — Чёртов дурак, — шипит она изображению на экране и наглой малфоевской ухмылке.       «Сегодня у вас с Реддлом праздник — всё-таки ты перестанешь быть Грейнджер через несколько минут. Честно говоря, чувствую себя ответственным за это, — Драко широко улыбается. — Миссис Реддл, когда у вашего мужа появятся сильные морщины, второй подбородок и жирок на животе — обращайся в мою клинику, я всё исправлю!»       И подмигивает.       У него всегда странные шутки на грани между издевательством и иронией, но от них непривычно тепло.       И Гермиона искренне смеётся.       Небольшая церковь заполнена донельзя, на церковном дворе много машин, а подружки невесты столпились у входа, держа небольшие букеты.       «Волнуетесь?» — спрашивает оператор у них.       «Ещё бы! — Джинни резко становится серьёзной. — Слушай, Том, — она прокашливается, — даже несмотря на то, что ты мой профессор, я скажу тебе одну вещь: обидишь Гермиону — убью».       «Это было неожиданно!» — оператор посмеивается за кадром.       Луна обнимает Джинни со спины и целует в щёку.       «На самом деле, очень ожидаемо, — серьёзно говорит Пэнси. — Я тоже присоединюсь».       «Мы всем скопом на него набросимся!» — Гарри становится рядом с Джинни, и его щёки заливает алый румянец.       «А мне Том нравится… — Луна мягко улыбается и теперь уже обнимает Пэнси, а после и Гарри. — Я думаю, что он хороший».       Камера трясётся. Под обнимательную атаку попадает уже оператор.       «Луна! Моя жена здесь. Нимфадора подумает совершенно не то, — голос оператора сбивается, на экране видны нежно-голубой подол платья Луны и чёрные брюки оператора. — Она страшна в гневе!»       «Я и вас люблю, профессор! — голос Луны сладкий. — И миссис Люпин тоже».       «Она любит всех, — звучит приглушённый голос Драко. — Ой, нет! Одумайся! Луна, ты помнёшь мои цветы!»       Гермиона смеётся снова. Луна такая милая. Они все такие милые. Девушка ставит видео на паузу, ложится на диван, обнимая подушку, и зажмуривается, поджимая ноги к груди.       Сегодня исполнился год после их свадьбы, а Том в этот день на работе. Поэтому Гермиона пересматривает, наверное, в третий раз их свадебное видео за сегодня. На столике бутылка вина, правда, всё ещё не открытая, нарезанное сырное ассорти и целая гора фруктов в вазе. Гермиона вздыхает, ощущая, как всю её переполняют эмоции, доводя до крайней точки.       Нет, она не всегда такая эмоциональная, но когда никого рядом нет, Гермиона может себе позволить и приглушённый подушкой визг, и алые от смущения щёки, и смех, и слёзы на глазах. И всё сразу, не боясь показаться какой-то неправильной или сходящей с ума.       Телефон мягко вибрирует.       Гермиона берёт его в руки, снимает блокировку и видит сообщение от мужа. Открывает. Фотография без текста. Приспущенный галстук, его пальцы, расстёгивающие верхнюю пуговицу. Губы он немного прикусывает. Лицо Гермионы становится пунцовым. Следующая фотография не заставляет себя долго ждать.       Он оголяет ключицу, расстегнув все пуговицы на груди.       Телефон у неё выпадает из рук. Девушка переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, тяжело дыша.       — Чёрт, — хрипло шепчет она в подушку.       Ещё вибрация, и ещё, и ещё.       Звук о каждом новом сообщении вызывает лёгкий стон.       — Издевается, что ли?       Неровно дыша, она всё-таки снова открывает их диалог, поднимается с дивана и идёт в ванную комнату. Машинально включает горячую воду, присаживаясь на бортик ванной. В доме тишина, Гермиона слышит лишь шум воды и свой ускоряющийся пульс.       Шёлковый халатик пепельно-розового цвета она расстёгивает и ткань медленно соскальзывает с её плеч, оголяя грудь и верх спины. Гермиона прикусывает губу, рассматривая фотографии мужа: оголённый торс, грудь, плечи, рука, сжимающая вдвое сложенный ремень очень крепко. Её кончики пальцев покалывают, а сообщения уже не приходят.       Она снимает халат окончательно, взбивает пену и залезает в ванну, почти полностью погрузившись под воду. Телефон два раза вибрирует и Гермиона вздрагивает от каждого сообщения, но к мобильному не тянется, наоборот, даже не смотрит в его сторону.       Она может всё и так представить, оставить фотографии для кровати и… после ванны предаться шалостям. Впрочем, и в ванной ей этим заниматься никто не запрещал. Рваный вдох — она опускает руки на грудь и нежно водит пальцами вокруг сосков. То отдаляясь от них по спирали, то приближаясь к ним. Потом, когда соски твердеют, а грудь начинает ныть, она сжимает их и тянет, не стесняясь стонов вовсе.       Гермиона закрывает глаза, представляя, как муж опускается перед ванной на колени, закатывает рукава рубашки чуть выше локтей и намыливает её тело, начиная со ступней. Медленно, нежно, касаясь пальцами, ладонями, намыленной мягкой губкой. Как он смотрит на неё. Наблюдает, как она мнёт свою грудь, а потом очень плавно опускает руку вниз, касается пальцами половых губ, раздвигает их и прикасается к клитору осторожно, очень нежно, почти невесомо. Дразня.       Гермиона закусывает губу, поднимает левую ногу так, чтобы согнуть её в колене и свесить с бортика ванны, чтобы было удобнее. Да, именно так. Водит пальцами по внутренней стороне бедра, касается складочек и снова ласкает свой клитор круговыми движениями. Сначала медленными, потом всё ускоряющимися, доводя себя до лёгкого и только больше распаляющего её тело оргазма.       Она лежит в ванной недолго и поднимается только потому, что уже совершенно расслабилась, полностью согрелась и, к тому же, ей казалось, что после второго подобного оргазма она из горячей воды уж точно не скоро выберется.       У Тома потрясающее тело. Безумно сильные золотые руки. Широкие плечи, большая спина. Она любит его обнимать сзади, вжимаясь лицом меж его лопаток и вдыхая запах его кожи.       Она изголодалась по нему. Сходит по нему с ума.       Это ли не счастье двух возлюбленных?       Гермиона разблокировала телефон, включает камеру, подойдя к зеркалу, и делает несколько фотографий. Она вся в капельках воды, раскрасневшаяся, горячая. Том… Гермиона вздыхает, сжимая свободной рукой грудь и слегка раздвигает ноги.       Внизу живота ноет. Возбуждение прошибает её с ног до головы, когда она делает ещё одну призывную серию снимков перед тем, как ввести в вагину средний палец. Два раза толкнуться. Переключить на видео. Начать снимать, как она себя ублажает, а после вытащить палец и облизать его. Медленно, смакуя.       По её ногам течёт, несколько капель падают на пол, а тело потряхивает. Гермиона всего лишь представляет то, что будет делать Том с этим, и… и… она не может сдержаться. Как он ублажает себя в кабинете, сидя в расстёгнутом халате на своём кресле, запрокинув голову. Как в тот раз, когда она делала ему минет, а его рука лежала у неё на затылке, и он гортанно стонал. О, Гермиона безумно возбуждена.       Гермиона открывает мессенджер. Том прислал ей несколько голосовых, которые она откроет чуть позже, а пока пришлёт ему свои фотографии и видео.       — Представляешь, Люпин заявился в десять ночи с бутылкой вина и сообщил, что я могу проваливать домой. Он, вероятно, забыл, кто здесь главный, но этот дружеский жест будет стоить мне двух ночных смен подряд, так что… — голосовое сообщение прерывается. — Я еду домой.       Гермиона счастливо улыбается. Сегодня ночью они будут снова вместе — это безумно радует.       Слышится скрип ключей в замочной скважине, и Гермиона идёт в прихожую, завёрнутая в одно полотенце. Целовать Тома прямо на пороге — самое любимое.