"Настоящая"

      Девушка торопливо взбежала по лестнице, придерживая школьную сумку через плечо. Красивые русые волосы успели растрепаться, а дыхание прерывалось, но она не обращала на это внимания, следуя к нужной ей палате в этой больнице, в которой, казалось, она с лёгкостью может запутаться… Странно, она так боялась быть навязчивой, но в тоже время не хотела оставлять его одного… Непонятно.       Жаль, только русоволосая не знала, что он искренне ждёт её почти каждый день, рассматривая циферблат собственных наручных часов, ожидая привычного стука в дверь. Тихонько, как мышка девушка кулачком постукивает по двери, а он лишь разрешат ей войти. — Привет, — задорно произносит Ксюша, улыбаясь и поправляя собственную кофту. — Как ты?       Алекс морщится от слишком громкого голоса, радостной улыбки и исследующего взгляда. Хотя сам не упускает возможности скользить взглядом по девушке. Обычная девчонка: чёрные брюки, простая белая кофта, кожаная куртка и русые волосы, собранные в дурацкий хвост, но почему именно к ней тянется что-то внутри. — Нормально, зачем ты пришла? — грубо одёргивает парень, отводя взгляд. На этот жест Ксюша лишь скрещивает руки на груди. — Чтобы принести веселье и радость в эту палату, — заявляет она, садясь на стоящий возле больничной койки стул. — Ну, и апельсинчиков принесла…       Ловким движением русоволосая достаёт из-за спины маленький пакет, наполненный апельсинами и протягивает его парню, тот лишь благодарно кивает, сохраняя неизменное спокойствие. — Тебе больше нечем заняться? — уточняет Алекс, садясь на постели и смотря в каре-зелёные глаза собеседницы, что вновь кажутся ему совершенно усталыми и измученными. Конечно, мотается по больницам вместо полноценного отдыха. — Нет, — Ксюша комично качает головой, вызывая у него усмешку и одной рукой тянется к апельсину, стараясь очистить. — Мне скучно жить, и я решила разнообразить её. Поверь мне, разбирать на дополнительных занятиях причину влюблённости Софьи в Молчалина не самое весёлое занятие… — Это вообще кто? — скептически интересуется парень, принимая из её рук дольку почищенного апельсина. Девушка же картинно вскидывает глаза к небу. Боже. — Герои комедии «Горе от ума», — терпеливо поясняет она, однако судя по сухому кивку Алекса, ему не стало понятнее от этого. — Господи, как ты школу закончил? Это же элементарные истины! — Закон Всемирного тяготения, — небрежно бросает он, ожидая её реакции, сейчас должна взбеситься, но… — Все тела взаимодействуют друг с другом с силой, прямо пропорциональной произведению масс этих тел и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. — Монотонно произносит девушка, ехидно взирая на его раздражённое лицо. — Съел?       Ещё около получаса они обсуждают какую-то ерунду, спорят, ругаются, иногда смеются, точнее Ксюша смеётся, а Алекс позволяет себе лишь улыбнуться, потому что не привык иначе.       Взгляд Ксении резко останавливается на своих наручных часах, и она немного нервно подымается со своего места, прерывая разговор и ловя на себе пристальный взгляд парня. — Что же радуйся — я наконец ненадолго покину тебя, — ослепительно улыбаясь утверждает русоволосая, но тут же добавляет. — До завтра. Выздоравливай.       Он ничего не отвечает ей, лишь смотрит вслед уходящей фигуре, прокручивая в голове её слова. И нелепая радость появляется внутри, потому что сердце впервые чувствует, что он не один, хоть разум и не хочет признавать этого…       Он ждёт её прихода, который как он втайне надеется, растянется хотя бы на час вместо положенных тридцати минут… — О чём ты задумался? — ласково спрашиваю, заметив лёгкую морщинку на его лбу. Она появляется, когда он чем-то расстроен или озадачен, поэтому я и решаю нарушить тишину. Однако Алекс не отвечает. — И куда мы едем? — Узнаешь, — грубо отвечает парень, и я закатываю глаза. Всё слишком привычно, чтобы быть правой. Только сегодня я не хочу спорить, поэтому лишь своей ладонью накрываю его. Он тоже усмехается. — Этот приём тебе не поможет. — А это и не приём, — пожимаю плечами, рассматривая дорогу в лобовое стекло. Грубый голос, отстранённая манера, но мне всё равно. Я просто… наслаждаюсь.       Издаю смешок, как прежде чувствую, что что-то колет в груди и тут же рефлекторно прижимаю к ней руку. Закрываю глаза, медленно отсчитывая. Должно пройти, я ведь пью таблетки, сейчас. отпустит… Такие приступы стали редкими, но всё же иногда появляются. — Ксюша, — строго зовёт Алекс, и я подымаю глаза, постепенно приходя в норму. Ещё немного. Продолжаю поглаживать его руку, стараясь отвлечь от ненужных сейчас мыслей. — Ты как?       Я мило натягиваю улыбку, касаясь лбом его плеча, но не для того, чтобы проявить нежность, а просто спрятать свои измученные глаза. — Всё хорошо, — тихо произношу, чувствуя, что машина остановилась. Поднимаю голову, рассматривая пейзаж в машинном стекле. Какой-то дом и небольшой заброшенный участок. Похоже на здание, где никто уже не живёт долгое время. Не понимаю, где нахожусь и вопросительно смотрю на Алекса, но ответа не следует. — Мы приехали?       Сухой кивок, и я открываю дверцу, выходя из машины. Вдыхаю свежий воздух, который сейчас кажется мне просто жизненно необходимым. Устало оглядываюсь и ближе подхожу к парню, прижимаясь к его тёплому боку, словно котёнок. — Тут… так спокойно, — после недолго молчания всё же изрекаю, накрывая ладони Алекса, лежащие на моей талии, своими ладонями. Чувствую его тепло, зарываюсь носом в плечо, и мне, действительно, спокойно. — Что это за место? — Единственное, что принадлежит мне по праву, — я в удивлении вскидываю брови, однако не перебиваю, слушая его. Это нужно. Ему нужно. — Мой дом, отошедший мне после смерти родителей по совершеннолетию.       Я не знаю, что сказать, поэтому просто теснее прижимаюсь к нему, чувствуя такое родное тепло. То, которое так легко могла потерять. После операции я помню что-то лишь обрывками; помню, что звала его и обещала остаться… Ему обещала. И Алекс — это то, что удержало меня здесь, неразрывно привязывая к нему самому. — Ты часто бывал здесь раньше? — осторожно спрашиваю, не подходя ближе, продолжая лишь рассматривать его издалека. Это очень важно для него. Важно всё то, что связано с его прошлым и то, что он так упрямо пытается стереть из памяти. — Вполне, — Алекс делает несколько шагов вперёд, утягивая за собой. Это скорее просто привычка, выработанная в процессе моего лечения. Но всё же дорого для меня. Дорого, что он привёз меня в родительский дом.       Парень быстро вставляет и прокручивает ключ, открывая дверь. И первое, что попадается на глаза и становится заметным — долгое отсутствие здесь жизни. Именно жизни. Скопления пыли, лёгкая небрежность и то, что некоторые вещи, будто замерли. Будто остались в том положении, что и при хозяйке дома. Его маме.       Прохожу в другую комнату и вижу камин. Простой деревянный камин, пусть ещё и не разожжённый, но вызывающий милую улыбку. Холод невольно пробегает по спине, и я сильнее сжимаю рукава кофты. — Я разожгу камин, — утверждает парень, а я лишь следую за ним, не зная, куда деть себя. Только вот секунду спустя мой взгляд натыкается на большой плед, который я аккуратно достаю, расстилая на полу, чтобы было теплее, спросив разрешение парня.       Постепенно Алексу удаётся зажечь камин, и дом немного наполняется теплотой, становясь уютнее. Хлопаю по месту рядом с собой, приглашая и рассматривая его серые глаза. — Садись, — спокойно прошу, и парень соглашается, садится сзади, а я прижимаюсь теснее к его груди, заняв место возле него. И это так… По-настоящему. Треск камина. Дыхание возле уха. Сильное биение сердца. Тепло, заполняющее каждую клеточку тела. Эмоции, переполняющие душу.       Аккуратно оборачиваюсь, смотря в его глаза и рукой касаясь колючей щеки. Разум выключается, оставив меня на волю чувств, только я и не сопротивляюсь. Заставляю откинуться его спиной на плед, и жадно целую его до искр перед глазами, до сбитого дыхания.       Пальцами подцепляю его майку и стягиваю через голову, только на секунду прекратив этот бешеный поцелуй. Однако парень резко подминает меня под себя, нависая над моим телом, жадно вглядываясь в мои глаза. — Тебе нельзя, — жёстко отсекает, отстраняясь, но мои пальцы тут же вцепляются в его плечи, заставляя остаться. — Детка… — Алекс, врач разрешил мне, — заверяю, вспоминая последний визит в клинику. Но позже выдвигаю ультиматум. — Или ты сейчас меня поцелуешь, или я сама тебя трахну.       Эта фраза срабатывает моментально, и парень усмехается, касаясь своим лбом моего… А потом всё же целует мои искусанные губы, заставляя плавиться от его прикосновении. — Ты решила покомандовать, детка? — уточняет, стаскивая с меня одежду, и я киваю. Целуя его шею, ключицу. Всё то, до чего успевают дотянуться губы. То, чего так желала. Такая первая, желанная после лечения близость.— Запомни, правила здесь устанавливаю я.       Жёстко. Грубо. А большего мне и не надо, поглаживаю его грудь, касаясь напряжённого члена и уличив момент, переворачиваю его на спину, седлая мужские бёдра. Просто немного пользуюсь его слабостью передо мной. — Ты прав, правила устанавливаешь ты, только ты, — признаюсь, чувствуя касания тёплой ладони к своему бедру. — Но коррективы — вношу я. — Стерва, — сдавленно шипит, наслаждаясь моими касаниями, поцелуями. — Идиот, — беззлобно фыркаю и губами приникаю к его уху. — Но сегодня, ты безоговорочный лидер, а я готова подчиниться…       В глазах брюнетка загорается огонь, и одним ловким движением он возвращается в прошлое положение, поглаживая руками мою кожу, доводя до мурашек. Хочет быть нежнее, однако это не для нас. Лишь жёсткие прикосновения и слова. Он резко разрывает на мне бюстгальтер и стягивает джинсы, отбрасывая куда-то подальше — Это я дал тебе шанс почувствовать себя лидером, детка…       А дальше становится не до слов, потому что в следующие минуты я лишаюсь и без того ненадёжной преграды в виде нижнего белья, оставаясь перед ним совершенно нагой, верной и преданной. Будто собачонка, верно смотрящая в глаза своему хозяину. И Алекс секунду медлит, смотрит в глаза, завлекает. Тянется к губам, свивает языки в поцелуе, расслабляет, распаляя желание, и в этот самый момент входит меня во всю длину.       Стон. Сладкий стон срывается с губ, а дыхание перестаёт быть ровным от таких рваных и жадных толчков в моё тело. Острыми ноготками вцепляюсь в его плечи, выгибаясь дугой. И голова совершенно отключается, а кайф проносится по телу. Как же я скучала по такой нашей близости Боже… — Алекс, — выстанываю его имя, замирая от наслаждения. Мне хорошо. Слишком. Невероятно. Совершенно нереально. И так необходимо. Ощущение того, что ему хорошо со мной… — Алекс… Ещё секунда — и я обмякаю в его руках, становясь безвольной куклой. И блаженная улыбка освещает лицо, делая самой счастливой. А потом лишь чувствую его тёплое семя на своём бедре. И глухой рык победителя.

***

      Спокойно. Именно это я ощущаю сейчас. Лежать на его груди совершенно обнажённой. Слышать треск камина. Чувствовать бархатистое тепло и вспоминать… Вспоминать, как он жадно целовал губы, прикусывая до боли. Как оставлял фиолетовые засосы по всему телу. Как бережно входил, боясь причинить боль и на какой бешеный ритм мы переходили потом, вместе. Как эти сильные мужские губы ловили мой стоны, и мы просто вновь становились единым целым.       Мой ноготок невольно проходится по рельефной груди, останавливаясь на линии пупка, вызывая мужскую усмешку. — Детка, — Алекс отводит локон от моего лица и заглядывает глаза. — Завтра… — продолжает парень, пропуская мои волосы сквозь пальцы, — мы сможем забрать Кирилла, за месяц мне удалось оформить все документы.       Радостно улыбаюсь, лёгким поцелуем касаясь щеки парня. Потому что нет сил смотреть на то, как маленький мальчишка угасает там, ломается с каждым днём.Разве этот день, может быть, ещё более прекрасным? — Спасибо… — Но ты же помнишь условие? — уточняет мужчина, и я усмехаюсь, кивая и кладя ладони на его щёки. — Помню… — Знаешь, — как-то отрешённо произносит Алекс, и я сильнее распахиваю глаза, — ты как-то спросила, чем ты отличаешься от других… Ни внешностью, ни умом, ни юмором. Ты отличаешься от других тем… что остаёшься настоящей.