Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Тренировка с Гином оказалась гораздо, гораздо тяжелее, чем я могла себе представить. Если в бою с Чиэсой, которая шиноби, считай, не является, меня так поваляло, то было бы логично предположить, что в бою с чуунином — которым является мой дорогой сокомандник — мной вообще землю вытрут. Конечно, назвать это односторонним избиением нельзя — я же шаринган использовала, помните? — но досталось мне сильно. Начнем с того, что раньше спаррингов с Гином я не устраивала — да и с Акирой тоже, честно говоря — а потому, представления о, хотя бы примерных, его способностях не имела. А жаль. Жаль, потому что… да кто ж знал-то, что он кендзюцу владеет покруче некоторых джонинов?!       Не вдаваясь в подробности, сразу перейду к результату, который, в свою очередь, собой являет: с ног до головы покрытую множеством мелких, неглубоких порезов меня, парочку более глубоких ран и десять синяков, плюс ожоги от райтона, которым, как оказалось, владеет Хатаке. И все это на моем прекрасном теле! Продолжать? Допустим, что да. Не буду описывать, каким именно образом я получила каждое ранение, лучше сразу перейдем к приятному: на теле Гина прибавилось ожогов… много ожогов. Не так много, как у Чихэру, меньше, чем можно ожидать от стычки с мастером катона, вроде меня — а я со всей ответственностью и соответствующей моменту гордостью присуждаю это звание себе — но все же достаточно. И… на этом все. Те два хилых удара, что мне удалось ему нанести, можно даже не учитывать, вспоминая как поколотил меня он, а гендзюцу… его я не стала использовать. Конечно, оно могло неплохо так сыграть мне на руку — была ведь парочка очень удобных моментов, чтобы послать гендзюцу в мозг — но… использовать пытки на друге — особенно, когда он в таком состоянии — я не могла себя заставить, сводящие с ума иллюзии исключаю по факту, память разбивать нужно в спокойной обстановке — да и я дура, что ли, такое с собственным сокомандником творить?! — а больше-то я, ничего толком и не умею.       …В общем, мы остановились на ничье. Причем, вытянула я этот результат чисто на своей Учиховской роже. И нет, красивые глазки и милое личико тут ни при чем — я просто до конца сохраняла такое выражение лица, будто могу сражаться еще вечность и полученные раны меня не трогают. Учиха-фейс — спасет мир, меня и Хатаке от нервного срыва.       Но, не смотря на все боли и ранения, которые он мне оставил, прошедшей тренировкой я довольна. Об одном только немного жалею — после ее окончания я клятвенно пообещала, что буду готова «помочь» ему в любое время дня и ночи. Тогда — это было реальностью, но сейчас… я понимаю, что погорячилась. Если он зайдет ко мне прямо сейчас, я просто напросто не встану.       По кабинету разнесся болезненный стон. Все тело ломило так, что я просто на стенку готова была лезть…если бы тело не болело. Очень хотелось пить — а еще медика, есть, спать и игрушку — но, видимо, пора мне привыкать к тому, что я снова сама по себе. Чихэру вряд ли согласится принести мне воды после всего, что было. Даже не откликнется, наверное, из-за страха… Чем больше я здесь живу, тем меньше понимаю этот мир! Почему в то время, как я могу спокойно творить всякую дичь в присутствии своего деда — пусть и с бонусом системы, которая, как выяснилось, имеет привычку лагать в самый ненужный момент — другие, вроде Чиэсы, начинают бояться меня уже после того, как просто узнают о моем дальнем родстве с Мадарой?! Что он такого им — именно им, убеженским — сделал, что они так его боятся?!       …Я это к чему веду-то — у меня губы уже трескаться начинают и в горле першит, а позвать Чиэсу я тупо не могу, потому что не хочу снова видеть этот беспочвенный страх!       …Кажется, я начинаю понимать, что чувствовал мой отец, когда я каждую нашу встречу смотрела на него, как кролик на удава и хваталась за бок. Был бы у меня когда-нибудь шанс, хоть одна минута, чтобы поговорить с ним, и я бы непременно извинилась за свое недостойное поведение… И за много чего еще, о чем он, наверное, даже и не подозревает. Рассказала бы про то, как важен стал для меня его воротник — мой самый лучший, любимый трофей. И про то, что все еще скучаю, хотя он даже обо мне не знал…наверное. Я так и не смогла понять, игнорирует он факт моего существования специально или действительно не знает обо мне. Это кажется неважным, особенно, когда вспоминаешь, что он уже мертв и никогда не ответит, но я все равно парюсь из-за этого, ведь… ведь в первом случае мое сердце навсегда закроется для него, а во вто… —Аааа! Да хва.! — я подорвалась, подскочила, закричала и… —…Ааа-ммм?!       …повалилась обратно на футон, совсем не тихо вскрикнув, когда сухая нижняя губа эпично треснула и еще более громко замычав, когда и без того ноющее тело со всей дури долбанулось об пол. Вот тут-то мое терпение и лопнуло… — Каэ-э-элу-у! Чиэ-э-элу-у! — мычала я, стараясь не разорвать губу еще больше. Противный привкус крови уже появился во рту и усиливать его мне решительно не хотелось. — Нху хоть кхто-нибхуть… Отхови.!       Перегородка с резким скрипом отъехала в сторону, а в кабинет зашел… Мадара? Мое лицо тут же знатно перекосило, а рот чуть приоткрылся в немом вопросе… Да какого биджу он здесь забыл?! Снова кружка?! Это уже даже не смешно! В моей темной головке вертелось много вопросов, которые я хотела задать и еще больше ругательств, которые нельзя произносить вслух, но все они так и остались тайной одного человека, так как сказать хоть что-нибудь еще я больше не могла. Свой лимит слов, которые я могу сказать с треснутой губой, я исчерпала прямо в момент его прихода, а потому…       «Что ты здесь делаешь?» — непонятные загогулины, которые сменяли друг друга с огромной скоростью и которые я выделывала лишь чудом не сломав себе пальцы, были личным языком жестов клана, которые тот разработал еще до основания Конохи. Сама я изучила его от скуки и искренне надеялась, что раз Мадара был одним из основателей селения, то должен знать расшифровку. Видя, как приоткрылись его глаза, я сделала очевидный вывод: понял. Значит, можно спокойно «говорить» с ним жестами.       «Снова кружку забыл?»       Ехидная ухмылка и тут же тихое шипение. Нельзя так растягивать губы, если только не хочешь их порвать. Но удержаться от смеха при виде того, как дернулся предок от одного лишь упоминания его кружки…это было свыше моих сил. С каждым разом я все больше и больше понимаю, что это была просто неудачная попытка пошутить и уйти от вопроса, но спрашивать о его несуществующей кружке — это уже традиция. Наша маленькая, личная тра…       Так, стоп. Я что-то не поняла, а где моя обещанная самой себе серьезность и собранность? Где железный самоконтроль, который я решила сохранять в его присутствии? Все эти мысли стали для меня ведром ледяной воды, которая привела меня в чувство. Время смеха кончилось, пора думать логичнее: что на этот раз могло заставить его явиться в Коноху? Да, канона я не помню почти, но даже так я совершенно уверена, что в каноне он не ходил в селение, как к себе домой… к себе домой… Все равно не ходил! Ну, может пара походов — за свитками, например — и осталась за кулисами, но это уже явно не второй поход, и даже не третий или четвертый, а…!       «Повторишь это хоть еще раз и я убью тебя»       И-ик! — такой была единственная моя мысль, возникшая после того, как я получила ответ. Жестами. Так он реально ее помнит?.. Эту систему. Учитывая то, что самому Мадаре пользоваться ей не с кем, я побаивалась, что он ее не помнит. Даже после того, как я поняла, что он все понимает.       «Да ладно тебе. Это же шутка. Не сердись» — при попытке улыбнуться, у меня, что ожидаемо, заболели губы…а потом я в очередной раз вспомнила, что собиралась мыслить трезво.       …Резко подорвавшись с места, я как-то не думала о том, что могу спровоцировать предка на атаку. К счастью, он или успел придержать свои рефлексы, или…или для него я двигалась так медленно, что и реагировать не на что. Так или иначе, но единственное, что я получила в качестве реакции на свои действия — это чуть приподнявшаяся в удивлении бровь и взгляд аля «Ну и что это было?». Не густо, но я опять забываю, что собиралась быть серьезной. — Такх чхто тхы хдесь дехаешь? —…а серьезные люди не обмениваются жестами только из-за того, что не могут говорить. Ну, или вернее, я так думала…ровно до того момента, когда услышала свой голос. Он мне не очень понравился, потому что: во-первых — он хриплый, как у прокуренного мужика, перешедшего порог тридцати лет, а во-вторых — там почти невозможно разобрать слова. Я могу понять, что под этим подразумевалось только потому, что сама это сказала. —… — Молчит. Ну, я так и думала, что не поймет…хотя, по контексту можно было и догадаться. На лице дедушки…так, стоп. Самообладание, контроль…фухх. Итак, на лице Мадары в который раз за наше знакомство отразилась непонятная мне эмоция. У обычных людей это могло бы быть сомнение, но Учиха Мадара и сомнение — вещи несовместимые, так что я в непонятках. Наконец, его лицо снова разглядилось и во взгляде мелькнуло уже привычное высокомерие — чистокровный Учиха, все же — и уверенность. — Тебя это не касается, — пугающе холодно произнес предок, но если он надеялся, что это меня отпугнет, то он ошибался. Система, может, и лагает иногда, но большую часть времени работает исправно. Я правда пытаюсь держать себя в руках, но эта искусственная расслабленность побеждает, стоит мне только отвлечься. А отвлекаюсь я часто, как и можно заметить по моему поведению. Во мне проснулось любопытство. Все, что касается моего…ну ладно-ладно, нашего дома. В общем, все, что касается нашего общего дома, автоматически касается и меня, так что…       Я дерзко взглянула ему в глаза, всем своим видом, наверное, показывая, что так просто я не отстану. Мой инстинкт самосохранения отступает перед моей уверенностью в том, что я — с чего бы? — имею право вести себя так, как хочу. И пусть, я не сказала бы, что хочу вести себя как самоубийца со стажем…       …Где-то за дверью еле слышно скрипнули доски. Я напряглась, а Мадара зло посмотрел сначала на меня — а я-то тут при чем, хотелось бы знать? — а потом и на дверь. Прокрутив у себя в памяти события последних пяти минут… Чихэру. Это точно она. Доступ к дому имеет не так много людей, но если принять во внимание тот факт, что мелкие еще должны быть в Академии, Мадара здесь, а Коори я из «списка» вычеркнула… Помня, как она относится даже к вещам деда, я начинаю понимать, что все хуже некуда.       …Окей, кажется, я тут все-таки «при чем». Но в свое оправдание я могу сказать, что звала ее еще тогда, когда Мадары в комнате не было и это не моя вина, что он пришел именно сейчас, а Чихэру тормоз!       Зная, что нужно срочно что-то сделать я, тем не менее, не знала, что именно. Нужно как-то отвести Чиэсу от комнаты, а Мадару от Чиэсы. Ни один из них не оценит, если я позволю им спалиться. Первый — потому, что «мертв», а вторая — потому, что Мадарафоб. Знаю, такого слова нет, но оно идеально описывает ее сущность последнее время. Итак, надо что-то делать… — А...эмх… — Я попробовала начать разговор, подойдя к двери вплотную…ключевое слово: «попробовала». Горло пересохло, а губы потрескались. У меня есть ровно три секунды, чтобы вернуть себе голос! Решение в экстримальных условиях пришло довольно быстро и чай, который я недопила и оставила здесь несколько дней назад, мигом «освежил» мне горло. Меня тут же перекосило, так как, по-хорошему, его вообще вылить нужно, не говоря уже о том, что недопила я его как раз-таки из-за его вкуса. — Чихэру, это ты? — о, браво, Изуна! Вернув себе возможность говорить, ты потеряла свои мозги. Конечно, это, блять, она! Так, все, я спокойна, спокойна. Фухх. —…Да, Изуна-химе, — в ту небольшую паузу, что она допустила перед ответом, я вполна успела «насладиться» недовольным взглядом предка. Ну вот что он так смотрит, а? Я же не знала, что он захочет наведаться за своей «кружкой» — или свитком, или еще чем-нибудь — сразу после того, как я позову Чихэру! А ведь я еще и Каэру позвала… если она тоже приползет — это будет что-то с чем-то. Тем временем, девушка задала вопрос, которого я ждала: — Вы что-то хотели?       Судя по голосу, она явно думает, что я хочу ее уволить, — подумала я, параллельно посматривая за Мадарой. — После того, как сюда наведался дедуля, скорее всего, так и будет. Но чуть позже… — А…да, я хотела воды, — честно говоря, все, чего я хочу сейчас, это чтобы ты поскорей убралась, но заявив это, я вызову еще больше вопросов. — Можешь принести?       Предполагая, что после этого Учиха уйдет, я тихо подошла к Мадаре и, стараясь не обращать внимания на негодующе-непонимающий взгляд, начала аккуратно подталкивать его к окну. Точнее, к выходу на улицу, но это не так важно — будь это окно, ничего бы не изменилось. Судя по всей внешней реакции, я начинаю думать, что я первая, кто реально пытается вытолкать его на улицу, лишь бы не увидели. Вроде и смешно, и лестно, но чувство, будто мне за это еще выскажут, меня не покидает.       Проблемы начались там, где их не ждали. Моя дорогая родственница оказалась понятливее, чем я думала, и в данной ситуации это скорее минус, чем плюс. —…Изуна-химе, вы что, заболели? — услышав из-за двери приглушенный, чуть встревоженный — так она меня не ненавидит! — голос, я явственно почувствовала, как сердце бахается в ноги. Почему она не ушла?! — Почему у вас такой хриплый голос? — Н-нет, — мой голос звучит слишком испуганно и, действительно, немного хриплый. Черт! — Я просто хочу пить. Принеси мне воды.       Мне чертовски не нравится эта ситуация, — логичный вывод, но от этого не менее правдивый. Вся эта сцена может плохо кончиться и когда из-за двери послышался тихий вскрик «Змея!», мне очень захотелось заматериться. Дверь тихонько приоткрылась и из щели выглянула белая змеиная мордочка. — Каэру… — только и смогла сказать я, последний раз толкая Мадару в сад. Вот же… Черт!