Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Чтобы найти кого-то определенного в лабиринте, полном людей, обладающих развитым очагом чакры, мало просто знать, кого именно ты ищешь, ведь когда огней много, так сложно заметить среди них сияние того самого. К счастью, я понимала, что из Учиха далеко не каждый второй и даже десятый дотягивает до силы Кайо и уж тем более старейшины, а это сильно упрощало задачу: из сотен очагов заявленным критериям соответствовал жалкий десяток. Оставить те, что идут по двое… Две пары. И только в одной из них есть очаг с такими знакомыми водянистыми нотками — отголосками активного применения суитона. Нашла.       Лгать себе не имело смысла: шпион из меня был не то чтобы безнадежный, но не самый талантливый — никогда не хватало терпения. Навыки скрытности были, как ни странно, получше, но все-таки сверхвнимательное окружение напоминало мне, что нет предела совершенству. От Кайо мне удавалось скрываться раз через раз — он не прирожденный сенсор, только дотон, оказывается, очень хитрая стихия, — однако о способностях старейшины я знала только то, что он должен быть силен и иметь развитое додзюцу. Ну, потому что он старейшина, а в клане Учиха этот статус просто так не получишь: он не наследуется, хотя на смену старикам все равно приходят их близкие родичи — не потому что так подстроено, а потому что сильнейшие бойцы, на поверку, зачастую оказываются связаны узами родства. Сложно было сказать, как долго я продержусь, пока меня не заметят: чисто теоретически, они оба должны быть расслаблены, и от того же Кайо в этот раз я скроюсь без проблем, но дай бог, чтобы старейшина не оказался сенсором. На таком расстоянии меня даже дилетант ощутить сможет!       Огни двигались куда-то вперед и вбок от меня. Нужно было поспешить, если хочу услышать хоть что-то дельное. Вдох-выдох-вдох. Успокоить дыхание, выровнять эмоциональный фон. Повторить в голове заветы, проверенные предками: тише дыхание, тише шаги, тише мысли. Не буду скрывать, я торопилась. Нужно было продвигаться как можно быстрее, но при этом бесшумно. Пришлось задействовать все свои знания по внутреннему устройству убежищ, воспользоваться тайными ходами: и «официальными», и даже парочкой дедовых. Вот только в итоге мне и это не помогло: в миг, когда я наконец добралась до последнего коридора, мои цели уже остановились. А я хоть и слышала их голоса, не могла разобрать слов — шуметь они явно не хотели. Черт, надо подобраться ближе!       До зуда хотелось ускориться: они сейчас разойдутся, а я и слова не услышу! Вот только нельзя. И я продвигалась медленно, тщательно следя за шагами и дыханием. Использовать чакру для обострения слуха тоже было нежелательно, ведь тогда все мои контрмеры на случай наличия у Кио-самы сенсорных способностей окажутся бесполезными.       Шаг, шаг, шаг — замереть! Прислушаться, с досадой отмечая, что ничего не слышно, медленно вдохнуть поглубже. И вновь шаг. Тело болело от напряжения — мне нечего будет сказать, если меня заметят. Наверное, чисто из предосторожности, стоило придумать отмазки заранее, но мне не хотелось даже допускать возможность провала. Важен правильный настрой.       Спустя какое-то время я наконец приблизилась к повороту, за которым находились мои цели. Однако слышать их разговор я начала немного раньше. И мне чертовски повезло, потому что до этого, как мне показалось, они лишь обменивались какими-то формальностями, самое важное я не пропустила… Настоящий разговор только начинался. — Кайо-кун, вынужден признать, как представителем Убежища Кита¹, я тобой разочарован, — голос Кио-самы звучал с до неприязни знакомыми интонациями. Между строк так и слышалось укоряющее: «ай-яй-яй, как нехорошо, тебе нужно исправиться, почувствуй себя виноватым». И эти интонации, пусть даже предназначались не мне, сразу не понравились.       Кайо молчал, и я с некоторым дискомфортом осознавала, что не могу толком представить, какое у него сейчас лицо. Какие у него вообще отношения с соклановцами из убежищ? Тот факт, что он не относит себя к ним, встревожил меня, еще когда он только об этом сказал, но насколько же серьезны его разногласия с ними? Честно, при учете открывшихся данных, мне уже становилось немного стыдно за то, что я вытянула его сюда. В свое оправдание скажу, что действительно хотела как лучше (пусть и в основном для себя): он ведь явно не часто бывает здесь и так любит свою мать… А в то время, что я предавалась размышлениям, Кио-сама продолжил разговор и, к моей радости, выложил суть претензий: — Твоя помолвка с Изуной-химе — шанс для всех нас. Пусть сейчас правит Кагами, но главная ветвь все еще имеет влияние, — услышав это, я едва сдержала истерический смех. Он это серьезно?! Вот правда на полном серьезе? Какой, к черту, шанс? Какое, к черту, влияние? Забывая, что меня, очевидно, хотели использовать в каких-то своих играх, хотелось воскликнуть: «Да нет у главной ветви больше никакого влияния! Потому что главной ветви нет!». Но я не забывала и потому волновалась: почему он говорит об этом с Кайо? Он же не замешан в этом, да? Не имеет каких-то планов на мой статус и согласился на помолвку со мной, потому что хотел помочь, верно?! Наша помолвка, определенно, фикция… — Очень важно, чтобы ты поддерживал хорошие отношения с Изуной-химе. Ты помнишь об этом, Кайо? Или нам следует повторить тот разговор?       Последняя фраза в моем сознании повторилась эхом. «Тот разговор»… О чем он? Какой еще разговор?! Тот, который явно состоялся у них после сцены в столовой, или тот, о котором я и не подозревала?.. Моя тревога на этот счет набирала обороты. Не этого я ожидала, отправляясь в убежища, совсем-совсем не этого! Сначала жить меня определили к Умэ-сан, хотя свободных помещений было множество, потом путаница в купальне, ссора с дедом, а теперь еще и это! Все пошло комом с самого начала, наверное, еще до того, как я переступила каменный порог… — Я помню об этом, Кио-сама, — когда Кайо наконец сподобился хоть что-то ответить, я невольно почувствовала облегчение. Ведь он сейчас все опровергнет, да? Да же? — А я почему-то в этом не уверен, Кайо, — переход со снисходительного обращения на откровенную неформальность был выделен особым тоном. На моих глазах не так много людей обращались к Кайо так, и я в их число, естественно, входила, что позволяло считать это право едва ли не моей личной прерогативой. Именно поэтому то, как старейшина обратится к моему командиру, так мне не понравилось. Впрочем, пик моего возмущения настал не на этих словах, а на следующих. — Вы лишь второй день в Кита, но мне уже дважды довелось стать свидетелем слез химе. Рядом с тобой.       Алая краска стыда невольно окрасила щеки. О боже. Это было последнее, о чем я хотела бы слышать, подслушивая какой-то политический сговор. Он видел, как я плачу! Не то, чтобы это было удивительно — там много свидетелей было, но я предпочла бы об этом не вспоминать. И ведь не скажешь же теперь ему о том, что последний раз… — Я здесь ни при чем, — с нотками пробивающегося раздражения заметил Кайо. — Как я и говорил Вам в прошлый наш разговор, первый раз слезы, вероятно, были вызваны гормонами. А во второй… Изуна-химе всего лишь играет. Вы должны были это заметить.       Вот именно, — хотелось буркнуть мне, а в мыслях тем временем созрел вопрос: а что он имеет в виду под гормонами? Гормоны — это типа намек на подростковый период? Как по мне, так себе аргумент, скорее уж это просто очередной мой закидон (я предпочитала спорить на этот счет с людьми, но не могла не признать, что в это объяснение многие верили легче). В любом случае, — оскорбленно хмурюсь, — Кайо прав: я всего лишь играю. И кто, блин, виноват, что даже моих утрированных гримас некоторым не достает, чтобы распознать игру? — И все-таки это просто невероятно, что твоя невеста — сама химе, — в который раз восхищенно выдохнул Нииру, подросток лет семнадцати-восемнадцати, Учиха, когда-то живший в Убежище Кита, но по семейным обстоятельствам переехавший к родственникам, живущим в убежище Минами, и приехавший погостить на старой родине. Все это, само собой, вызывало интерес, однако неминуемо меркло на фоне того, что Нииру называл себя другом детства Кайо. Не знаю уж, как к этому относился сам Кайо, но я чувствовала сильное до зудящих ладоней желание поболтать с Нииру по душам даже несмотря на все мои мысли, которые, согласно цели моего создания, были направлены на то, как заставить всех соклановцев заполнить чудесные бланки.       Как легко можно было понять, Нииру этот воспринимал меня весьма неплохо. Как химе — величественную, неземную сущность, обитающую где-то на поверхности озера иерархии. И все это без шуток и сарказма. Естественно, я прониклась к нему симпатией, и симпатия моя была бы еще больше, не поднимай он нервирующую тему. — У вас наверняка была великая история любви, — как-то иронично-мечтательно протянул парень, очевидно, представляя, как Кайо — талантливый, но не происходящий из влиятельной семьи, мог пересечься со «сливкой общества» в лице меня, да еще и покорить. О да, тут однозначно замешаны боги, ага. Лично у меня же при этих словах перед глазами вставало воспоминание о том дне, когда я пришла к Кайо с такой дикой просьбой. Немного неуемной фантазии, и я отчего-то превращаюсь в рыцаря в блестящих латах, стоящего на колене и протягивающего принцессе в блестящем платье — Кайо — коробочку, льющийся свет из которой весьма четко выписывает слово «проблемы».       Ну и дурь, — думаю, чуть тряся головой, а в следующий миг уже с милой улыбкой пихаю очередному соклановцу очередной же комплект бланков. И чего только в голову не придет… — Удивительно, но нет, — ответил жених всей такой прекрасной Учиха-химе и тут же выдал нашу почти официальную версию событий для соклановцев: — Просто мы с Изуной-химе давно друг друга знаем, практически с раннего детства. С помолвкой сложная история получилась, и любовь тут ни при чем. — Что, правда? Совсем ни при чем? — с долей разочарования и как-то более… жестко, что ли, спросил Нииру, и я вдруг поняла, что могу представить его эмоции. Знаете это чувство, когда ты только начинаешь верить, что любовь, чувства, желания простых людей хоть что-то решают, а потом эта вера вновь рушится? Мне оно знакомо. И Нииру, судя по всему, тоже. — Совсем, — отрезал Кайо, а после будто бы «решился» на откровение с ощутимой долей поддержки приунывшего парня: — Многие придерживаются мнения, что брак строится на уважении, а любовь приходит позже. Так что потом чувства возникнут…       Я не могла обернуться к ним, из-за чего не видела его лица и не могла успокоиться. Мне явно не помешало бы убедиться, что это лишь оговоренная между нами игра: мы не должны были показывать, что нужные для счастливого брака чувства между нами вообще возможны. Кайо и не показывал, ему нужно было периодически проявлять перед окружающими свое сомнение в наших отношениях. У меня роль была несколько иной, но это и не важно сейчас. Важно, что каждый раз, слыша его голос, но не видя лица, я начинала нервничать, потому что Кайо всегда говорил слишком убедительно. Наверное, из него актер даже лучше, чем из меня… — Хотя сейчас я и не уверен, что это возможно… — добавил Кайо гораздо тише. Вот только все, кому надо, прекрасно расслышали его слова. Проникновенно звучит. Жаль, что вряд ли эту «предпосылку» кто-нибудь вспомнит, когда будет идти разбирательство с моей будущей выходкой. Да, выходка… И что мне с ней делать? Каким, черт подери, образом я должна кадрить парней, если сама так этого не хочу, что мое истинное отношение раскусит даже полнейший дебил? — Почему? — атмосферу неловкости между ними не заметил бы только слепой, но Нииру не сдавался и, несмотря на некоторую напряженность (видимо, давненько они не виделись), продолжал активно поддерживать разговор. Думаю, не ошибусь в предположении, что этот вопрос его действительно интересует, а не так, «для галочки». В голосе начала слышаться растерянность, достаточно четкая, как для Учиха. — Она ведь красивая. Добрая, веселая, насколько я успел заметить… — Потому что я не воспринимаю ее как девушку, — прозвучало, как гром среди ясного неба. Я не то чтобы была удивлена, но, просто… сказал это Кайо таким неописуемо обреченным тоном, что, будь моя воля, я бы уже сложилась прямо тут в приступе хохота. Да еще бы он воспринимал меня девушкой, когда все восемь лет нашего знакомства до раскрытия карт знал меня как мальчика! Согласитесь, это было бы крайне странно.       Нииру оборвался на полуслове и, как я смогла увидеть, когда не выдержала и слегка повернулась, посмотрел на Кайо так, словно подозревает либо его в странном юморе, либо свои уши в измене. Держать невозмутимое выражение лица было все труднее, так как довольная лыба без конца норовила выползти на лицо. «Красивая», мр-р-р. Еще одно пополнение в копилке моей самооценки. Вот пусть подавятся некоторые своими подколами по поводу моих щек! Да-да, несмотря на то, что мне уже тринадцать, лицо мое оставалось несколько более пухлым, чем следовало бы в моем возрасте, и хотя, как по мне, это лишь придавало мне дополнительного очарования, находился индивид, который при сочетании момента и его хорошего настроения любил над этим подшутить. И не только у него эта маленькая деталь вызывала повышенный интерес… Ну, зато я популярна! Несмотря на законченное обучение, как химе, и даже полученное как-то звание чуунина, многие женщины Учиха все равно любили меня тискать, а это многого стоит! — А она тебя воспринимает, — подметил Нииру и, вполне обоснованно опираясь в своих выводах на увиденное ранее, заявил: — Думаю, ты ей нравишься.       Едва не давлюсь воздухом от таких предъяв. Неописуемым взором окидываю парня, даже не зная, напомнить ему о своем присутствии или промолчать, ожидая, чего еще он может ляпнуть.       В итоге я выбрала второе, но следует отметить, что «ляпнул» в конечном счете не он, а Кайо. — Сомневаюсь, что Изуна-химе способна на такие чувства… — со слабым отголоском иронии возразил Кайо, и если он и собирался добавить что-то еще, мы об этом никогда не узнаем, потому что это уже перебор. — Удивительно откровенные у вас беседы идут, особенно учитывая, что я стою здесь и все прекрасно слышу, — выговариваю с показной четкостью и, повернувшись лицом к парням, делаю шаг в их сторону. А потом еще один. Недовольная гримаса сменяется грустной мордочкой (не надо пугать окружающих набранными у деда повадками), и я тяну с почти искренним расстройством: — Это было жестокое заявление, Кайо… Почему ты так решил?       Непробиваемый, — отмечаю раздраженно, когда на лице парня от моих печальных интонаций ничего не дергается. — Ваши действия слишком наигранны, — отвечает он. И это справедливо. Но все равно задевает. Потому что я, какого-то черта, отношу эти слова и к тем моментам, когда я действительно хотела его обнять. И хотя я не собираюсь этого показывать, ситуация толкает меня на очередной спектакль… — Ты ранишь меня в самое сердце, — трагично откидываю голову и, приложив руку к сердцу, пускаю слезу по щеке. Никакой скрываемой печали и глупой «маскировки» — просто я знаю, как вызвать их искусственно. Поэтому в итоге одной слезинкой все ограничивается, и дальше я продолжаю как обычно. — Может, я серьезна… иногда.       Один из мощнейших очагов чакры негодующе полыхает и неожиданно направляется к нам. Я чувствую это сенсорикой, но не обращаю должного внимания… — «Иногда», — повторяет Кайо с намеком.       …до тех пор, пока этот очаг не подходит к нам слишком близко и не оказывается улыбчивым с виду старичком, которому что-то от нас нужно. Мне, согласно цели моего создания, тоже кое-что было от него нужно. — Здравствуйте, старейшина Кио, — щебечу с самой радостной улыбкой, на которую сейчас способна. Руки уже отделяют новый комплект от общей стопки. Она изрядно уменьшилась… — Доброго Вам дня, Изуна-химе, — добродушно здоровается в ответ он и, скользнув взглядом по зажатым в руках бумагам, говорит: — Смотрю, Вы ответственно подошли к проверке нашего убежища. Удивлен Вашим методам, но, должен признать, что-то в них есть. — Спасибо, — польщенно улыбаюсь и протягиваю бланки старейшине. — Эти анкеты обязательны для заполнения, поэтому, не будете ли Вы любезны взять свой вариант и позже сдать его заполненным? — Конечно, — мужчина принял бумаги из моих рук, и я уж было приготовилась поднимать наш с Кайо диалог, но произошло кое-что странное. Старейшина не уходил. — Вам что-то нужно? — интересуюсь с вежливой улыбкой и, словив пристальный взгляд на свое лицо, резко ощущаю себя неуютно. Неуверенными жестом стираю застывшую на коже слезу, подозревая, что именно она может быть причиной такого внимания (как выяснилось позже, я не прогадала). — На самом деле, Изуна-химе, я хотел поговорить с Кайо…-саном, — ответил Кио-сама и зыркнул на соклановца таким взглядом, что даже у меня на спине волосы встали дыбом. О чем бы не был этот разговор, чую, ничем хорошим он для Кайо не закончится. Внезапно я ощутила редкое в своем явлении желание защитить его. Но явной угрозы не было, и потому Кайо ушел. А я его не остановила, пусть мысли об этом странном взгляде, напряженной реакции на него Кайо и всем-всем-всем еще долго терзали мою голову, даже мешая работать. А ведь именно работа должна была быть приоритетом…       Мгм, а потом я напоролась спиной на острый выступ и меня развеяло. И все из-за того, что клоны, пусть и сосредоточены на цели своего создания, все еще остаются мной, а потому в итоге я так нервничала из-за Кайо, что… что случилось то, что случилось. Не важно.       Куда важнее то, что я и подумать не могла, что причиной этого цирка будет одна маленькая фальшивая слезинка! Да-да, возможно, они просто обсудили что-то еще раньше, но сейчас я слышу именно об этом.       Черт, пусть последний раз и был игрой, а у первого была целая толпа зрителей, что меня на тот момент не смущало, отчего-то такое внимание к этому старейшины… смущает. Наверное, в убежищах мне сцены лучше не устраивать. — Играет? — подозрительно уточнил старик, что заставило меня, забыв о маскировке, скрипнуть зубами. Офигеть, да? Изуна-химе умеет играть! Ах, да, а еще она совершенно этого не скрывает, и только последний дебил поверил бы в такую игру! Раздражение от того, что я попала в такую неловкую ситуацию, напряжение из-за всплывшего факта, что меня за моей же спиной умудрились выставить на шахматную доску какой-то нехорошей игры, и подавленная досада от ссоры с дедом вылились в импульсивное решение. Я изначально не считала шпионаж делом достойным и предпочитала решать все вопросы прямо. Ненавижу, когда обо мне говорят за моей же спиной! Обшушукиваете мою персону? Больше двух говорят вслух! — Да, представьте себе, играю, — отчеканила я с отчетливо слышимым ядом в голосе. Опираясь всем телом на стену, я даже не моргнула, когда старейшина Кио оказался прямо передо мной, а горла коснулась сталь. Я не дернулась, не вдохнула раньше положенного, а лишь окинула его укоризненным взглядом. Ха-а, как я и думала: довольно силен и быстр, для своих-то лет. Должно быть, он без особого труда смог бы уложить в спарринге Кайо, не говоря уже обо мне. Хотя сила, конечно, бывает разная. И моя, в данном случае, называется «статус». Мое положение в клане весьма «подвешено», ведь мой род состоит из одной лишь меня, но формально я все еще химе, причем состоящая в хороших и близких отношениях с Главой, а он — всего лишь старейшина из какого-то богом забытого убежища Кита. — Изуна-химе, Вы что здесь?.. — нервно начал Кио-сама, но закончить и без того понятную всем мысль ему было не суждено. Не потому что он резко дал дуба (ой, за такие «Сенджувские» выражения я могла бы словить множество негодующих взглядов), а потому что я в своей излюбленной манере его перебила. — А Вы сами подумайте, что я могу здесь делать? Негодую по поводу того, что моего жениха кто-то вызывает на подозрительный разговор, естественно! — возмущенным тоном воскликнула я, про себя отмечая, что, возможно, мне стоило быть чуть менее откровенной. Такие мысли, правда, тут же пробудили дикое неприятие, потому что были вызваны, прежде всего, привычкой, выработанной на приемах. Там правду говорят, только если припрет. Яростно щурюсь. — И, знаете, хоть я не слышала всего, но могу отметить один факт…       Глубокий вдох, и на выдохе я, уже не контролируя себя, смотрю на старейшину активированным шаринганом. — Мне не нравится, когда кто-то фамильярно обращается к моему жениху. Впредь попрошу воздержаться от этого, — ледяным тоном чеканю я, отталкивая старейшину от себя. С невозмутимым видом выхожу в тот коридор, по которому шли Кио-сама… Нет, по которому шли Кио с Кайо. Меня внутренне корежит, когда я называю кого-то его возраста без уважительного суффикса, но он ровесник моего деда, и если Учиха Мадара не требовал от меня уважительных суффиксов, то почему я должна стелиться перед кем-то, вроде него, когда сам он оказывает мне такое неуважение?! Грубость в отношении Кайо с момента заключения помолвки приравнивается к оскорблению меня. Однажды я стану главой клана, так как я могу позволить кому-то так к себе относиться?! Я им не шахматная фигура, чтобы передвигать меня по доске, не спрашивая моего мнения!       Быстро осматриваю коридор, лишь на миг остановившись взглядом на Кайо. Его лицо не выражает ровным счетом ничего. Снова спрятался за маской, тц. Старейшина притих и явно пытается понять, с какого же момента я слушала их разговоры.       Не волнуйся, старик, — думаю с мрачной усмешкой, — слышала я достаточно. Вопрос только в том, шансом на что я вам вижусь. — Ваши покои находятся здесь? — указываю рукой на ближайшую дверь, а в следующий миг, не дожидаясь ответа, заявляю: — Если нет, доберетесь сами. А мы пойдем по своим делам. До свидания.       И я, схватив Кайо за руку, потянула его обратно к столовой. Возможно, я и сжимала его руку чересчур сильно, но он об этом не говорил, а я была слишком зла, чтобы заботиться о чужом комфорте. Мне давно хотелось это сделать, но произошедшее ясно показало, что это уже не желание, это — необходимость. Пора провести с нашим «Мистером Идеальность» один очень важный разговор.