***
— Омайгадомайгадомайгад, — проматывая сегодняшние события в голове, я судорожно обмахивалась веером и без конца бормотала себе под нос: — Бо-же мой!.. Он меня даже обнял! И подшучивал! И!.. Уф-ф, мы уже начинаем походить на друзей. Кто знает, может, через недельку он и смеяться начнет, и шутить, так, чтобы смешно, а не так, что потом сидишь и думаешь, серьезно он или нет. И мы будем неразлучны, как Гин с Акирой! Как дедушка с Шодайме! Как!.. А, ну, хотя, как деда с Первым Хокаге лучше не надо. Не хочу, чтоб Кайо мне под конец, устав от моих приколов, катану в живот вонзил. Кхм, так вот: как я и Каэру, как Шиджо-сама и Шоджи-сама, как Нидайме и то-чан!.. — Сходишь с ума? — прислонившись к косяку, Мадара, как обычно, привлекал внимание… Но лично мое долго на нем не удержалось. — Ага. Ух-х, из выделенного получаса, три минуты я потратила на дорогу до дома. Пять минут на помывку, пять — на выбор одежды и ее надевание, и еще минимум пять уйдет на путь до места встречи. У меня есть двенадцать минут на свои дела, и я собиралась планировать маршрут нашей прогулки, придумывать темы для разговора… Но что-то вдруг стало не по себе. Клановый балахон — одежда на все случаи жизни, но он точно подойдет?!.. А-а-а! Черт-черт-черт, надо срочно чем-нибудь заняться, пока я не начала — не дай бог! — еще наряжаться перед дружеской прогулкой. Не на свидание же иду, не на бал! Задача высидеть двенадцать минут спокойно казалась невыполнимой. Кое-как я продержалась одну… А оставшиеся как терпеть?! Надо было меньше времени попросить! Как Кайо вообще собирался ждать целый час?! Хотя, ему-то еще волосы помыть нужно, а то он же головой прилетел прямо в… Кхм. Я поклялась это не вспоминать. Даже в мыслях. Ни-ког-да. — Я ухожу…— звучит откуда-то из далека, разрывая тишину снаружи… но не в моей голове. Если так подумать, то действительно, для нашей первой прогулки можно было бы и что-то более нарядное надеть. Праздник же почти! Надо же показать, как я дорожу нашей хрупкой дружбой! Или… Нет-нет-нет! Какой праздник, да Кайо же сбежит тогда! И вообще, перед друзьями нет смысла выряжаться — друзья смотрят на душу! Да и праздновать вообще-то полагается более крупные даты. Ну хотя бы «сутки», «неделя» там, «месяц»… Чем дольше я сидела без движения, тем больше накручивала. Я вот вдруг подумала… А может мне пораньше выйти и просто Кайо у его дома подождать? Мы тогда чуток дольше вместе прогуляемся, да и ждать меньше! Да! Идеально! — Я ухожу, — звучит громче и, кажется, где-то я это уже слышала. Ну… — Я тоже, — деда игнорировать — дело опасное. Я отвечаю. Но, ответив, тут же ухожу обратно в свои мысли. Подождать у дома… Идея вроде хорошая. Вот только сомневаюсь, что Кайо оценит такой напор. Вдруг испугается? Тц, ладно, так и быть, посижу дома. Или не дома, но дам человеку помыться! Вот! Всë, все довольны?! — У… у-у-у… Капризное хныканье разрушает драматичную тишину. Я смотрю на ошарашенное, оскорбленное в лучших чувствах лицо деда и понимаю, что он, собственно, в шоке. От того, что я снова расстроена без видимых причин?.. — Я с тобой, — отчеканил по слогам практически, смотря демонстративно холодным, но на самом деле бешеным взглядом. Я среагировала мгновенно. Притихла, опустила взгляд в пол, начиная строить из себя невинность.— за это утро даже не пересекся, а ты мне уже игнор устроила. Кажется, неделя гостей для тебя — слишком. Разбаловал. В любое другое время моя игра вмиг бы слетела, я бы залилась возмущенным криком. «Нет-нет, неправда! Не разбаловал, еще балуй! Давай еще на недельку?». Однако мои мысли быстро захватывало другое, и к необходимости решать еще и этот конфликт, я относилась с легким раздражением. Быстренько отделаюсь, и все. Отчасти дед, конечно, прав. Его присутствие больше не было для меня праздником, а его уход — концом света. Я знала, что он вернется, и потому вполне могла себе позволить переживать о других вещах. А вот что дедушке в этом не нравится, я уже не понимала. Как по мне, это как раз то, чего он хотел. В любом случае, на организацию концертов у меня ни сил, ни желания не было. Моя реакция была спокойной. — Я просто задумалась, — мотаю головой, встаю и, подойдя к деду, крепко его обнимаю. Поначалу напряженный и злой, он, естественно, начинает успокаиваться… — Деда, ты надолго уходишь? Подозрительный взор так и говорит: «этот прием тебя не спасет». Но он, как всегда, меня недооценивает и переоценивает себя. Спустя пару секунду милого хлопанья ресничками Мадара тяжело вздыхает и взгляд его становится ощутимо мягче. Меня ласково гладят по головке и отвечают нормальным тоном: — После такой задержки… Да, надолго, — гладит-гладит-гладит, — Не знаю сам, насколько. Две недели — минимум, но возможно и месяц. Работай хорошо, у тебя важное задание. Если что-то непонятно, можешь писать. Я улыбнулась закрыто. Это было очевидно. Я бы и так написала, и с вопросами бы обратилась, но то, что это озвучено вслух, приятно. Вот только… Моя реакция по устоявшимся меркам все равно слишком слаба. — Ведешь себя подозрительно, — протянул охладевшим тоном дед, явно уже представляя себе какие-то ужасы. А у меня ведь не кошмар случился, а самое настоящее счастье! — Что натворила? — Ничего, — я ведь правда ничего не сделала. Во всяком случае, ничего, что способно его побеспокоить. — Все хорошо. Мадара склоняет голову. — И я должен тебе поверить? — фыркает, говорит надменно… У меня нет настроения участвовать в этой игре. Что бы ни говорил и как, все равно ведь продолжает обнимать и даже ки не давит. И как раз потому, что на спектакль у меня нет времени (это же на вечность растянется! А как же Кайо?!), утаивать что-либо я не собираюсь. — А почему нет? — хмыкаю в его же тоне. — Ничего плохого и правда не случилось. Зато вчера я предложила Кайо дружить, а сегодня он согласился и мы идем гулять. Все прекрасно! Имя Кайо для деда было триггерным. Мой друг (друг…) ему не нравился, и хоть книгу ты пиши о достоинствах Кайо как человека, как шиноби, как жениха и друга, Мадара ее даже не прочтет. Фыркнет, да и пустит на дрова. (Может даже самого Кайо, если представится случай.) Но если я не буду настаивать, то и спор затухнет быстро. — Дружить с Кайо… — звучит, к моему удивлению, не столько зло, сколько… подавленно? И вот тут я включаюсь в реальность. Дедушка чувствует себя подавленно? Почему? — Изуна. Еще и по имени назвал! — Тебе это не нравится? — спрашиваю в лоб, уверенная, что знаю ответ. — А ты довольна? — токсично, едко. Полагаю, это «да». Как и думала. — Тебя такой расклад устраивает? Изуна, дружба идёт до помолвки и уж тем более до постели! А ты говоришь, что только сейчас он согласился на дружбу?! У тебя хоть немного гордости есть?! А мозга?! Воздух заполняет ки. Жажда крови насыщает его, концентрация все растет, как крепчает на плечах чужая хватка. Пальцы дедушки впиваются мне в кожу сквозь рубашку, и мне больно!.. Но отнюдь не страшно. Ки витает вокруг, однако меня даже не касается. Дедушка злится не на меня. Но… — Да что ты прицепился к этой постели?! А насчет помолвки — сам же предлагал фиктивную устроить! Что странного в том, что мы подружились после нее?! Общие секреты сплочают, разве нет?! Я уже говорила, почему выбрала на роль жениха именно Кайо, а не какого-нибудь «друга» — в таких делах не на «дружбу» смотрят! И про ту ситуацию в убежищах сто раз тебе объясняла, так почему?!.. — если он орет на меня, то и я буду. Меня в край уже достало его странное поведение! — Почему он тебе настолько не нравится?! Что он тебе сделал?! А?! И гордость!.. Гордость у меня!.. Лишь небольшая передышка, заминка, чтобы сформулировать заявление о том, что гордость у меня есть, и именно поэтому я не потерплю такого отношения ко мне и моим друзьям, даже от него, всего-то секунда молчания — и… Вот уже не моя очередь кричать. — «Прицепился»? Действительно, почему же? — Мадара, правда, больше не кричал. Но его крик и не так страшен, как тихий, злой голос. — Наверное, потому что ты, дура малолетняя, позволяешь собой пользоваться и даже этого не замечаешь. Ты химе, а позволила разложить себя до свадьбы! И ладно бы по любви какой неземной, так нет — вы «дружить» начинаете только сейчас. Ты, видать, ослепла, но я скажу тебе, как это выглядит со стороны: парень, узнав о положении, в котором оказалась задиравшая его девчонка, соглашается на фиктивную помолвку, которую ты обещала разорвать. Дело не дойдет до свадьбы, а поводов беречь твою честь у него тем более нет. Думаешь, это он внезапной симпатией к тебе проникся, что в постель затащил? Спешу разочаровать: нет. Он. Тебе. Просто. Мстит. И это в лучшем случае, в худшем же это лишь приятный способ подорвать действующую власть в клане, разрушив репутацию химе. Все слова забылись, пока дед расписывал мне эту кошмарную ситуацию. Я просто… просто онемела, не зная, что на это ответить. Еще со вчера, да и с сегодня, у меня остались сомнения в том, что Кайо действительно симпатизирует мне, что правда за все простил и больше не ненавидит. Я просто представила, что, если бы все описанное дедом было правдой? Представила подробно, лицо Кайо, обманывающего меня, себя, такую глупую, и усталого Кагами, чью власть свергают… Представила настолько хорошо, что… Что и не сразу вспомнила, что держится все это на том, чего не было. Потому что до меня наконец-то дошло, что имеет в виду дед под «постелью» и чем конкретно он так недоволен. Понятнее, правда, не стало одно: с чего он вообще взял, что мы с Кайо… что с Кайо мы… Э-э-э… Вместо того, чтобы вопить о своей гордости, о верности Кайо клану, о нашей дружбе и всем таком прочем, я покраснела. Сначала чуть-чуть, потом сильнее, так, что яркий румянец разгорелся на щеках, а потом так, что голова запылала полностью, вместе с ушами и носом. Я, конечно, не то чтобы спец… И не то чтобы обычно хоть что-то в этом понимаю… Но все-таки понимаю, и потому поняла, о чем речь. «Греть постель» — ну конечно, это звучит немножечко двусмысленно. Наверное даже, обычно так говорят, когда говорят о… кхм. Но я говорила не об этом, а о том, что Кайо правда греет мне постель! Греет мне постель… Ы-а-а-а! Я теперь никогда в жизни не смогу нормально это словосочетание слышать! Еще и Кайо!.. Да чтобы Кайо!.. И мне!.. И постель!.. Хотя я уже покраснела до крайности, все становилось только хуже. Мне уже было жарко, и все труднее дышать. С таким пониманием формулировки, неудивительно, что деда Кайо невзлюбил. Потому что в таком случае действительно единственным объяснением мотивов абстрактного парня (но не Кайо, потому что на Кайо это не похоже!) была бы месть. Обесчестить химе, зная, что выйдешь сухим из воды? Тут и без ненависти соблазн велик… Но Кайо меня… — Это неправда… Неправда… — связно говорить от смущения было почти невозможно. В голове все крутилось: «греть постель.», «Кайо», «Кайо греет мне постель» и прочие сочетания этих слов (теперь с полным их пониманием). — Мы с Кайо никогда… И не!.. — Что «не»? — дедушка продолжал злиться. Меня отпустил и скрестил руки на груди. Я же своими поспешила прикрыть лицо. Так стыдно!.. — Интересно послушать. У тебя есть какие-то другие трактовки его резкой смены поведения? Ах да, конечно же, «любовь». Только я немного успокоилась, чтобы объясниться, как Мадара снова вогнал меня в краску. За… Задыхаюсь!.. Сейчас расплавлюсь прямо тут!.. — Т-ты неправильно!.. Вот вообще неправильно все понял!.. — кое-как, заикаясь, лепечу. Слава богу, в этот раз дед выражает намерение слушать меня, не перебивая. — Мы с Кайо никогда… Никогда не занимались…э-этим. Никогда-никогда!.. И он мне даже не нравится! И я ему не нравлюсь! То есть, мы нравимся друг другу, но не так, а как друг другу! Когда я сказала тебе тогда, что он греет мне постель, я имела в виду, что он постель греет! Не меня! И вообще, формально, это я ему… То есть! Мы просто спали на одной кровати! Это же не конец света! Будто ты никогда с парнями в одной кровати не спал! И вообще, как ты мог подумать, что мы «это»! Деда, как?! Ну как просто?! Мадара слушал меня молча, с одним и тем же опустевшим выражением лица. И хотя в конце мне стало легче говорить и я распалилась, мой запал быстро стих. Стало не по себе. Дед, очевидно, понял, что я пытаюсь сказать… Но я не уверена, что это к лучшему. — Дед?.. Дедушка?.. Деда, ты в порядке?.. — вот сейчас мне реально страшно. А вдруг он сломался?! Вдруг теперь совсем крышей поедет?! Ну как же так, дед, как можно было так себя накрутить? Мы с Кайо всего-то поспали разок вместе в дубак, а он мне уже сломанную жизнь напророчил. Да и если бы случилось что-то, тогда бы даже ками не помог бы избежать свадьбы, так что моя репутация сильно хуже бы не стала. — Успокоительное, — выдавил Мадара сквозь зубы через полминуты жуткой тишины. Я внутренне сжалась и сглотнула. — Принесла. Живо! Подскочив на месте от страха, я, разумеется, рванула исполнять приказ. Всего живого ради, лучше пока по струнке ходить и писка лишнего не издавать. Довела! Впервые в жизни мне стало стыдно за то, как страдают нервы деда по моей вине. Он сам все себе надумал, но ведь за меня же переживал так, что аж валерианки выпить захотел. «Валерианки» оказалось лишним. Когда я вернулась в комнату с бутыльком в руках и стаканом воды, Мадара хлебал алкоголь из горла, а когда постаралась вручить принесенное ему, молча выплеснул воду на пол и, залив в стакан саке доверху, вылил туда полбутылька валерианки. Лишняя смесь потекла по его рукам, но дед даже в лице не изменился. Сначала немного отхлебнул с краю, чтобы не пролилось, а потом… Ой, мама!.. Не самый маленький, в общем-то, стакан опустел за два больших глотка. И только после этого дедушка заговорил… — Если подобная ситуация повторится хоть еще раз, я тебя выпорю, — спокойно, абсолютно спокойно и серьезно проговорил Мадара, прихлебывая из бутылки, уже не так судорожно, как вначале, но все еще довольно быстро. Я не решилась сглотнуть. Пальцы сплетались и заламывались сами собой, а голова тянулась к земле. Какой интересный у нас, оказывается, пол…— Так, что сидеть не сможешь. Если хоть еще раз намеренно выразишься подобным непонятным образом, промою рот, а заодно и желудок с мылом. Неделю будешь с пузырями икать. Ты меня поняла? На самом деле, никогда еще мое наказание за сколь угодно серьезные выходки не было страшным. Рот мне с мылом и тот ополаскивали слегка-слегка, из порки — даже никогда не шлепали. Да даже подзатыльники и те дед старался не раздавать. Его «наказания» чаще были направлены на мое развитие, а вообще, дедушка практически никогда меня не наказывал. Злился всерьез — редко, злился долго — почти никогда. Но сейчас… Он не кричал, не угрожал считай, даже не давил. Просто ставил перед фактом. Еще раз заставлю его беспокоиться — получу по полной программе. В такой ситуации страшно было сказать, что, так-то, в своем состоянии виноват он сам: я только выразилась недостаточно четко, но это он понял это так. Однако обвинять его за беспокойство за меня — свинство. И я просто киваю: — Поняла… — Мадара своим видом ясно давал понять, что трогать его в ближайшие несколько часов (а лучше дней… или лет) не стоит. Я хотела уйти, но словно прилипла к полу. Дед… — Деда… Пересилив опаску, я присела рядом. Дедушка, сидя ко мне полубоком и даже скорее спиной, так и не шевельнулся, чтобы взглянуть на меня. В глазах закололо. — Деда, прости! Я больше так не буду!.. — секунда — и я, всхлипнув, вцепляюсь в деда клещом с объятиями. Лицо колют его волосы, но и на это, и на то, что я не считаю себя виноватой, мне сейчас плевать. Кажется, что если что-то не сделать, то все безвозвратно изменится… Вот только Мадара так и не дергается, не оборачивается. Никак не реагирует. И я все-таки понимаю, что мне лучше уйти. В этот раз его никакими словами и объятиями не отогреешь… Напоследок шмыгнув и сжав туловище деда крепче, отпускаю его и встаю. — Я пойду… с Кайо гулять… Кья!.. На имя Кайо дед среагировал незамедлительно. Зыркнул так, что кровь застыла в жилах, а из груди вырвался визг. Да ну нафиг, сам пусть успокаивается! Внезапно захотелось жить. Невнятно попрощавшись, я пулей вылетела из комнаты, а затем и из дома. На встречу с Кайо я опоздала. Не сильно, но когда пришла, он уже не первую минуту стоял в ожидании. Мы пошли в сторону парка Сенджу, попутно разговаривая о не самых важных вещах. Вплоть до парка атмосфера стояла неловкая, что капец. Я не могла смотреть Кайо в лицо, не думая о том, чего себе напридумывал дед о нас, после нескольких месяцев разговор и так шел туго, так еще и сам Кайо никогда любителем поговорить не был. Но с каждым шагом все проблемы, недоразумения и неловкости оставались позади. К моменту, когда наш путь вышел на главную дорогу в парке, я уже без левых мыслей хвасталась тем, как прошла моя миссия в столице, к моменту, когда мы нашли укромное местечко, где можно передохнуть, уже Кайо рассказывал мне о своей последней миссии (офигеть он шпионские схемы строит, конечно! Он там, в теневом мире, еще шпионской сети не устроил, нет?). Позже мы вырулили на обсуждение команды, потом — на клан, затем на Коноху в целом и снова на Учиха. Мы говорили-говорили-говорили-говорили, словно давние друзья, и я чувствовала, что мы можем говорить так еще долго. Помимо парка Сенджу мы сходили вместе на рынок, обошли пол-Конохи, и остановил нас только вечер. В итоге, у меня появилось легкое дежавю, когда настала пора прощаться. Кайо проводил меня до дома. Такая мелочь, но я так рада и смущена. Мы не нравимся друг другу «так», в «таком» смысле, но… В каком-то смысле ведь нравимся, верно? — Пока, Кайо, — улыбаюсь, подпрыгивая на месте и делаю шаг к Кайо, чтобы обнять. — До встречи, Изуна-химе, — чуть улыбается он в ответ и склоняется, приобнимая в ответ. Сердце совершает кульбит. А еще через пару дней…***
Насколько воодушевленно я себя чувствовала, получая на руки эти бумаги, настолько же озадаченно чувствую себя сейчас, пытаясь в них разобраться. Как стало очевидно, образование я получила хорошее: никаких проблем с пониманием, что делать, как, с кем и когда, не было. Сама по себе задача обеспечить клан продовольствием на конец осени, зиму и начало весны, была трудна лишь тем, что была ответственной. Накосячу — и проблем не оберешься. «Спасибо» никто не скажет. Но тут меня страховали: ежедневные отчеты — значит, ежедневные отчеты. Без пропусков. Если уеду куда-то по делам, буду писать письма, если связи не будет вовсе, подготовлю отчет о каждом пропущенном дне. Теоретически, меня это должно было напрячь. Кагами будет следить за каждым моим шагом! Но практически, от этого знания становилось даже легче. Миссия в столице была ответственной… Но, провали я ее, клан не пострадал бы так сильно, как оплошай я сейчас. Я была уверена, что со всем справлюсь, однако справляться с чьей-то помощью легче, чем одной. Цифры — это просто. Как ни доверяй соклановцам, а проверять надо. Сравнивать конечную сумму с количеством купленного и указанной в отчете ценой. Я решала однотипные задачки, сравнивая свои ответы с имеющимися, без левой мысли. Пятнадцать листов, черновиков с решениями — еще больше. Под конец у меня побаливала голова, но я была довольна. Все совпало! А это значит что? Что душа занимавшегося этим старейшины — чиста, как слеза младенца! Ну, Шоджи-сама всегда был лапочкой! Подумав об этом, я старчески хохотнула. Ух, как же я горжусь! Нестерпимо захотелось потискать честного старичка за щечки, хотя едва ли он такое бы оценил. Все было прекрасно! Но… Но то были лишь отчеты. Бумажки. И то, что на них написано, не обязано быть правдой.