Под сенью сакуры

Обычно утро начиналось со строгих окриков Хасебэ либо не менее громких выговоров Томоэгаты. Как всегда, на тему тормознутости некоторых либо нежелания кого-либо спешить с реализацией дел. Но только не сегодня. Первым непривычным звуком стал гулкий глас трубы откуда-то с обширного двора цитадели. Многие тотчас вскочили и повыглядывали в окна, некоторые заспешили наружу. Тут-то и раздался другой не менее впечатляющий звук, а именно – отчаянное "Мрррьяяяяя!' в исполнении промчавшегося по галереям диким галопом Нансена. Те, кто стоял на пути этого нэко-меча, тотчас отшатывались: как от дикости вопля, так и при виде того. Сбившаяся ночная юката, дикая физиономия, глаза в пол-лица... – Э-э-э.., – оставшись на пороге, обалдело выдал Чёги, смотря вслед уже скрывшемуся из виду цукумогами. – У Нансена-сан кошмары? – глядя из-под его локтя, вопросил у пустоты Кеншин. – Ну, это лучше, чем блохи, – выдал откуда-то сзади на вопрос братца Корю. – За словами следи, – вместе со словами Дайханнья звучно щёлкнул того по лбу. – Ауч! – старший Кагемицу потёр лоб, с выражением глянул на обидчика. – Ты, папаша!.. Перепалку в корне прервало появление в галерее золотистой молнии, на бегу верещавшей: – Просим во двор! Вы все, просим во двор! Приказ санивы-доно! Просим во двор! Едва Конноске и след простыл, как от дверей, располагавшихся через две напротив, донеслось: – О-ох, этот горн! Последний раз я такой слышал ещё в бытность яри. Ни у кого водички не найдётся? Вопрос Нихонго завис в воздухе, анализируемый не только мечами дома Осафунэ. Во дворе все собрались быстро, разве что Айзен с Хотарумару явно силком приволокли туда своего братца. Там всем бросился в глаза стройный ряд из цитадельских лисов, чему-то улыбающийся Чиганэмару как текущий секретарь санивы, а поодаль от них находились Санчомо и кто-то незнакомый, стоя спиной к другим цукумогами и лицом к Нансену, обнимающему дерево на высоте четырёх кэн. – ... глупо, – говорил глава дома Ичимонджи. – Пожалуйста, слезь, никто тебя не тронет. – Нет, нет, нет! – мотал лохматой макушкой Нансен, крепче цепляясь за молодую сакуру. – Мне и тут удобно! – Слезай! – заговорил уже незнакомец, чей решительный, жёсткий голос понравился не всем. – Не позорь имя Ичимонджи своими выходками! Нэко-меч крепче обнял дерево, когда его попытались перехватить за шиворот, ещё и сжался. – Хэй, кошкорез! – выйдя из толпы, подошёл к этой занятной троице Чёги. – Что происходит? К нему повернулись только двое, тогда как объект его интереса зажмурился, мало стыдясь своего поведения. Видать, всерьёз перепугался невесть чего. Или – кого-то? Явно новый цукумогами таким тяжёлым изучающим взором впился в оригинального Яманбагири, что тому резко стало не по себе. – Кошкорез? – повторил новенький. – Нансен? – Э-эм... Да, – отступив на шаг, кивнул Чёги. С сакуры даже не мякали, хотя одним глазом косили на собрата по Токубигуми. Учигатана с удивлением отметил в столь странном взгляде мольбу помочь. Однако спорить с этим новичком не тянуло, ибо чувствовалось: его самого пришпилят к дереву. Уже остриём меча и хорошо, если только на плаще! – Хм, – новенький поправил очки, с оттенком презрения свысока глянул на Чёги. – Я знаю, по какой причине Нансен удостоился такого... прозвища, однако это не значит, что подобное нужно подчёркивать. Особенно в большой компании. Извинись перед ним! – Э-э... Чего?! – тот отступил ещё на шаг, спиной ощущая, как на них смотрят десятки пар глаз. – Извинись перед моим братом! – взгляд новенького потяжелел этак на дюжину килограммов. Общая пауза. – Ка-ка-ка-ка-ка! – внезапно пронеслось над толпой. – Это я понимаю! Держать братьев в строгости, но при случае вступаться за них – хороший подход! – Брат! – прозвучало затем на два голоса. Глухое "Уф!", как если бы сказавшего сие пихнули с силой под рёбра, приглушённая возня. – Вот ведь! – презрительно хмыкнув, из толпы выступил уже Онимару, в несколько стремительных шагов оказался подле компании у дерева. Быстрое движение рукой, сильный рывок, ошалелое "Мьяяя!"... – Коли надо, значит, сделай! – сухо обронил он, глядя, как Нансен трёт мягкое место, пострадавшее в результате падения, а его неназванный пока брат с холодной яростью смотрит на него. – Ты кто такой? – сдерживая её, коротко спросил последний. – Думаю, тебе самому необходимо назваться, – положив ладонь на плечо тому, спокойно обронил Санчомо. – Все здесь собрались тебя поприветствовать, а вместо этого смотрят клоунаду. Ну же, брат. К удивлению всех во дворе, новичок покорно склонил голову, затем резко выпрямился, положил левую ладонь поверх рукояти своего меча. – Никко Ичимонджи, – громко назвался он. – В правой руке – горн, в левой – исторические записи. Рад приветствовать. Короткое молчание, за время коего Нансен переполз к ногам обожаемого им Санчомо, в которые тесно вцепился. А потом из первого ряда толпы выкрикнули: – Никко Ичимонджи?! Ещё один из?.. – Хе-хе! – заткнувшегося от наплыва эмоций Хасебэ неприятно ошарашил смех Нихонго. – В рядах Куродагуми опять пополнение. Значит, я не ошибся, услышав тот звук горна! Яри даже не предполагал, сколь многое сообщил этими словами остальным, а не только собратьям по упомянутой группе.