Ты видишь, я у ног твоих

Я внимательно следила за тем, как Грелль ловко и очень аккуратно выуживал шпильки из шишки волос. Завораживающее, скажу вам, зрелище. Придерживая одной рукой волосы, второй он вынул последнюю шпильку. По плечам рассыпался алый водопад, и Грелль с наслаждением запустил пятерню в волосы на затылке. - Уф, так намного комфортнее, - улыбнувшись, поведал жнец, глядя на меня, - Чертов дресс-код. Видите ли, с распущенными волосами нельзя. - А тебе такие длинные... ну, не мешают? - зачем-то спросила я. Жнец пожал плечами. - Да вроде не мешали раньше. Честно говоря, я ожидала чего-то другого. Например, что жнец повиснет на Себастьяне, и не отлепишь его никакими судьбами. Во всяком случае, так его показали... Вроде. Помню, в мульте этот чудик мне дико доставлял. А тут, сидит себе спокойненько, кожу головы разминает. Иногда, конечно, бросает весьма неоднозначные взгляды на Себастьяна, но не более того. Даже не пытается строить из себя леди... - Ева, что ты на меня так смотришь? - услышала я сквозь пелену мыслей. Моргнула и наткнулась на улыбчивого жнеца. Улыбка была почти от уха до уха, но крипово не выглядела. Напротив, миленькая такая, радостная улыбашка. От которой мне и самой захотелось улыбнуться. Мы пили чай. Я и жнец. И Себастьян, круживший вокруг нас, как вокруг новогодней елочки. Нормально живем, исчадие ада приносит мне чай, а ангел смерти со мной этот чай распивает. А я сижу, и мне норм. Дожили... - А эта женщина, она твоя родственница? - поинтересовался Грелль, глядя на меня поверх чайной чашки, сквозь поднимающийся от нее пар. - Не совсем... - неопределенно повела я плечами, - Там... это сложно объяснить. - А я вот считаю, нет ничего, что невозможно было бы описать словами, - жнец с видимым удовольствием впился клычками в кусок пирога. - Не хочу прерывать вашу милую беседу, - вмешался демон, - Ева, мне придется тебя оставить на некоторое время. По тому делу, что ты мне поручила пару часов назад. - Похороны? - демон кивнул. - Иди. Я проводила Себастьяна из кухни взглядом. На душе было мерзко, в голове пусто. Только решила, что все налаживается, опять нашлось нечто, знатно испортившее мне жизнь. Подперев кулаком щеку, я стала рассматривать Грелля, с аппетитом наминающего пирог. - А ничего, если я тут с тобой посижу еще немного? - пробурчал жнец с набитым ртом. - Сиди, - пожала я плечами, - Я, правда, думала, ты за Себастьяном рванешь... Жнец только вздохнул, то ли мечтательно, то ли тяжко. - А смысл? Если быть совсем откровенным, я всегда знал, что мне с ним ничего не светит. Жнец и демон. Да ты что! Нет, это на гране фантастики. Хотя не скрою, Себастьян меня всегда привлекал... А кого бы он, скажи мне, не привлекал?! Я в задумчивости отпила чай. Что уж говорить, я понимаю Грелля, как никто! Мне и самой приходится напоминать себе, что вот этот идеальный мужчина рядом со мной - демон, зло, дитя преисподней, чтобы окончательно не раскиселиться и не влюбиться в него. А ведь где-то на краю сознания чей-то пакостный голосок говорит, что стоило бы послать все к чертям и дать волю эмоциям. Какая разница, кто это, если он все равно будет рядом всю твою жизнь. Здравый же смысл хуком справа затыкает пакостный голосок и разъясняет мне, что мы не хотим, чтобы по принуждению. Мы хотим, чтобы все по-настоящему. - Ну ты чего такая грустнячая? Я вдруг ощутила, как чья-то ладонь ласково проходится по моим волосам. Поднимаю глаза и вижу жнеца уже сидящим рядом. - Та женщина... Она мне никто по сути. Только... знаешь, так вышло, - объяснения получались комкаными, откровения давались со скрипом, - Она мне как родная была. А потом мы долго не виделись... Так получилось. А потом я пришла... и... поздно уже... Я лет с шести не позволяла себе плакать при посторонних. Вадик и Ритка не в счет. Стоило показать свою слабость, как тебя стремились окончательно добить, растоптать, унизить еще сильнее. Исключением стал, по понятным причинам, Себастьян. И вот сейчас я сидела, давилась словами и усердно старалась не разреветься на глазах постороннего. - Можешь поплакать, в этом нет ничего такого, - слышу я, и ощущаю, как жнец продолжает гладить меня по волосам. Вот скажите, часто вам удавалось сдержаться после таких слов? Вот и Ева с позором разревелась, зарываясь лицом в сложенные на столе руки. А жнец успокаивал меня, говоря, что сколь бы горьким это ни было, но от смерти не уйти, что старушка прожила достойную жизнь, и просил, чтобы я только на него не сердилась. А я не сердилась. Для меня уже давно изжил себя образ смерти, как злой старухи с косой. И я понимала, что, как бы жутко это ни звучало, смерть столь же естественна, как и дыхание. Но терять близких людей все равно больно. А вообще, знаете, мне не нравиться моя новая привычка рыдать по каждому мало-мальски значительному поводу. Ритка, узнавшая, что я решила-таки переехать в ее город, рада была до помутнения рассудка. - А Себастьян? - Со мной едет. Ритка, с трудом придерживая сурьезную мину, поинтересовалась: - А как же твой... ну, тот? Как его? Виктор? - Ай, - махнула я рукой, - Собакам сено косит. И непонятно, чему Риток радовалась больше - тому, что я скоро приеду, тому, что я приеду с Себастьяном, или тому, что я рассталась с Виктором. Не то, чтобы мы расстались, просто после того, как было отвергнуто мое великодушное приглашение в гости, я вошла в режим активного игнора. Виктор продолжал приходить каждый день ко мне на работу, приносил цветы, порывался проводить, предлагал, как раньше, где-нибудь посидеть. Цветы я принимала, от всего остального вежливо отказывалась, говоря с нескрываемым, тем не менее, сарказмом, что у меня дела. Виктор же не сдавался, но мне было, по большому счету, плевать. Мыслями я была уже рядом с Риткой. Себастьян в самом лучшем виде организовал похороны Ангелины Васильевны. Торжественно, чинно, благородно и без лишнего пафоса. Одним словом, все, как мы любим. Я стояла, закусив губу, сжимая в руках две розы, стараясь не смотреть на покойницу в гробу. Нет, я не боялась мертвецов, но от вида бледного бескровного лица и сложенных на груди рук становилось нехорошо. Верный Себастьян стоял рядом, готовый в любой момент поддержать под локоть, обнять, или ловить упавшую в обморок меня, в зависимости от ситуации. - Себастьян, - я переложила розы в одну руку; голос чуть дрожал, - Дай руку. Демон осторожно снял перчатку с моей ладони, потом со своей. Печать была на другой руке, а на ногти сейчас вряд ли кто обратит внимание. В его пальцы я вцепилась, как утопающий в эту пресловутую соломинку. - У тебя руки ледяные, - шепнул Себастьян, - Холодно? Я как-то неопределенно махнула головой. Я и сама не понимала, холодно мне или нет. И даже вздрогнула от неожиданности, ощутив теплое дыхание на своих пальцах. А потом благодарно улыбнулась, глядя на демона. Совсем чуть-чуть. Сейчас для улыбок не время и не место. На поминках я сидела и гипнотизировала тарелку с супом. Сколько себя помню, не могла есть на подобных мероприятиях. Уж не знаю, что со мной не так, но меня начинает мутить от вида поминальной еды. - Все хорошо? - спросил Себастьян. Он вообще умудрялся быть в десяти местах одновременно и следить и за выполнением работы, и за еле живой мной. - Почему не ешь? - Не знаю... не хочу... Себа, мне плохо, отведи меня домой... Демон только кивнул и на минуту удалился, попросив работников столовой унести мою тарелку, а потом мы вдвоем уже стояли перед родителями Вадима. - Евушка, ты какая-то бледненькая, все хорошо? - только увидев меня поинтересовалась тетя Ира. - Еве что-то дурно стало, я ее домой отведу, - отрапортовал Себастьян. - Простите, - чуть слышно прошелестела я. - Да ты что, Евушка! Какие извинения, ты о чем, малыш? - мне показалось, тетя Ира сейчас кинется мне в ноги, - Спасибо тебе огромное, нам бы без твоей помощи ой как не сладко пришлось бы! Я только кивнула, ощущая жуткое головокружение. - Вы не волнуйтесь, - слышала я как сквозь вату голос демона, - Мы и девять и сорок дней организуем, так что на этот счет не переживайте! - Мне Ангелина Васильевна как родная бабушка была, - кое-как справившись с собой и желая пресечь на корню всякие сопротивления, продолжила я, - Поэтому, позвольте мне... Я не смогла договорить, но это было и не нужно. Тетя Ира тихо плакала на груди у дяди Пети, сам мужчина тоже едва сдерживал слезы. Только поблагодарил меня, а потом были смятые прощания, ибо оба мы были не в том состоянии, чтобы расшаркиваться друг перед другом, и после Себастьян уже транспортировал меня до дома. На работе я сказала, что у меня умерла бабушка, так что мне даже дали отгул, а по сему сегодня я могла спокойно отлежаться и переболеть. Дома был стандартный набор утешений на все случаи жизни: горячий чай, мурлыкающая кошка и объятия Себастьяна. А на следующий день Виктор рассыпался в соболезнованиях, ибо вчера он, не найдя меня на законном месте и поинтересовавшись, что случилось, услышал ту же историю об умершей бабушке. Я деликатно попросила меня не трогать. Я чихнула неожиданно даже для себя, от того получилось особенно громко. - Bless you! - раздалось за спиной. Я оглянулась, непонимающе взирая на раскинувшегося на моем диване жнеца. Последнее время Грелль стал заглядывать все чаще. Настолько, что проводил в моей квартире каждую свою свободную минутку. Он говорил, что среди этого офисного планктона ему невыносимо скучно, а у нас уютно и атмосфера не напряжная. Он отлично поладил с Багирой, хотя с этим животным вообще сложно было не поладить, и сейчас наглаживал кошку, лежавшую у него под боком. А я хлопала глазами, не понимаю, куда он меня сейчас послал. Я, конечно, учила английский в школе, но учила вяло, без огонька и без большого желания, так что кроме "май нэйм из Ева, айм фром Раша" и "Ландан из зэ кэпитал ов Грейт Британ" ничего не помню. - Ну это, в смысле, - жнец пытался подобрать нужное выражение, - Как это по-русски, когда чихаешь? - Будь здоров? - Да! - Грелль даже сел, возведя палец к потолку. - Будь здоров! - Здорова, - машинально поправила я. Я собиралась на работу, безуспешно пытаясь отыскать резинку для волос. Себастьяна дома не было. Последнее время бедняга был загружен выше ушей: на нем был судебный процесс над сестрой и ее подельниками, организация поминальных обедов на девять и сорок дней, а кроме того еще и ремонт. У меня даже совесть зачесалась. Надо будет ему дать некоторое время на отдых, когда все это закончится. А Грелль, тем не менее, обитал здесь. Складывается у меня впечатление, что он и правда приходит просто посидеть в уютной домашней атмосфере, а не сталкерит моего демона. - Вот ведь! - возмущается жнец после моего замечания. - Какой сложный у вас язык! Почему нельзя просто сказать что-нибудь, как " Bless you", и не париться? Для девочек одно, для мальчиков другое! У меня голова скоро лопнет! А это правило обращаться к некоторым на "вы", а к другим на "ты"? Ну это же кошмар! Я до сих пор путаюсь, когда что говорить! У нас просто "you" на все случаи жизни! И дернула же меня нелегкая согласиться на этот обмен опытом! Честно говоря, я была совершенно не против, чтобы жнец проводил здесь некоторое время. В конце концов, я слишком привыкла, что под боком кто-то хотя бы относительно живой и вменяемый, так что теперь без Себастьяна было скучно. Так что Сатклифф в некотором роде скрашивал мое одиночество. Я даже обзавелась мобильным телефоном, чтобы иметь возможность связаться с ним. Вообще, жнец с мобильником - это за гранью понимания. С другой стороны, чем он хуже демона с мобильником? Одним словом, существо с алыми волосами, няшными клычками и потрясающими глазами, своей легкой манерностью очень напоминавшее мне Ритку, спасало меня от скуки. И, кажется, совершенно освоилось в моем доме. Меня даже посещала мысль познакомить его с Марго, мне кажется, они прекрасно поладят. Я наконец-то разыскала резинку и принялась зачесывать волосы в высокий хвост. - Слушай, - снова подал голос Грелль, - У тебя такие шикарные волосы, почему ты их собираешь в такую посредственную прическу? Я призадумалась. Я ведь и правда либо сплетала волосы в простую косу, либо собирала в хвост. - Да фиг знает, - пожала я плечами, - Не умею я красиво волосы собирать. - А хочешь, я тебе помогу? - невероятно оживился жнец. На самом деле я терпеть не могу причесываться. Конечно, теперь, когда в моей жизни плотно поселились качественные шампуни и бальзамы для волос, процесс расчесывания больше не напоминал пытки святой инквизиции, но допустить кого-либо к своим волосам было тяжко. - Не бойся, я аккуратно! - словно прочел мои мысли жнец. - Совсем не будет больно! Короче говоря, я сама не поняла, как согласилась, но уже через десять минут на моей голове был сооружен пышный колосок, перекинутый через плечо. - Офигеть! - только и смогла выдохнуть я. - Нравиться? - Грелль просто светился; я кивнула. - А хочешь, я тебе каждое утро буду что-нибудь интересное сплетать? Если только у меня не будет работы на раннее утро... - Хочу, - я с выражением дикого восторга трогала косу, - А чего себе такие не плетешь? Жнец призадумался, возведя глазки к потолку. - Ну... Себе самому сложно так волосы сплести. Да и вообще, я, все-таки, мужчина. Видимо, мой взгляд был слишком красноречив, потому что Грелль, картинно взмахнув руками, снова принялся изливать мне душу. - Вот что за стереотипы! Почему, если ты парень, и тебе нравятся парни, то из тебя сразу пытаются сделать какую-то кисельную барышню? - Кисейную, - снова на автомате поправила я. - Да без разницы! - продолжал бушевать Грелль, - Я когда только начал здесь работать, от меня вообще все шарахались! И парни и девушки! Нет, были те, кто ко мне хорошо относился, но они сами на головы совсем дивные! Только и слышишь от них: "ня", "кавай", обращаются друг к другу "семпай-кохай"... И вообще, откуда они все берут, что я буду вешаться на всех и ко всем приставать? Больно надо! И вообще, меня в этом офисе половина считают маньяком-психопатом, купающемся на досуге в чужой крови, а другая половина - девочкой-припевочкой, носящей женские трусики! Вот откуда они такой пошлости понабрались? Я не ношу женское белье! Я вообще никогда не носил женскую одежду! - жнец неожиданно задумался, словно припоминая что-то. - Ну хорошо, один раз носил. Но тогда меня вынудили обстоятельства! - Расскажешь? - вдруг оживилась я. - Какой-нибудь другой раз, - ответил Грелль, - Эта история не быстрая и очень печальная. - Слушай... Сатклифф вопросительно уставился на меня. Он вызвался проводить меня на работу, так как у него было еще много времени до следующего задания. Меня же мучил вопрос. - А... ну... А у тебя кто-нибудь есть? Ну в смысле... Грелль усмехнулся. - Есть один жнец, весьма мне небезразличный... Мы друг друга знаем так давно, что тебе и не снилось, но я до сих пор так и не понял, как он ко мне относится. Знаешь, как это говорят... эм... и не держит, и не отпускает. - Печально, - вздохнула я. - Ничего, я не теряю надежды, что однажды буду с ним вместе!