Шаркая старыми конверсами по хмурым улицам Питера, Даша в очередной раз осознавала бессмысленность бытия. По крайней мере её жизнь смысла не имела давно.
Знакомьтесь, Дарья Каплан, 17 лет. Учится в одиннадцатом классе и уже давно не имеет представления, зачем её носит этот мир.
Сейчас Даша идёт домой к матери и отчиму, которых образцовыми родителями явно не назовёшь. Их смыслом жизни был алкоголь и посиделки с друзьями - алкашами.
Даша запустила руки в карманы своей чёрной толстовки. На таких же чёрных джинсах, красовались небольшие капельки от луж, в которые наступала девушка. Светлые волосы распущены, из-за них видны большие тоннели, а в носу пирсинг. На лице небольшое количество макияжа, состоящего из красных теней на глазах, коричневых бровей и тёмно-бордовых губ. В рюкзаке шуршали пакеты из-под чипс и печений, есть в доме всё равно будет нечего.
Даша прошла через арку в закрытый двор дома, где стояли машины, входы в подвалы и столбы для сушки одежды. Россия - матушка. Каплан следует дому, искренне надеясь, что родители спят. С помощью ключей, Даша заходит в парадную. Она следует к лифту, поднимаясь на седьмой этаж. Девушка долго стоит перед дверью, не решаясь войти, но всё же заходит.
Коридор квартиры советской планировки погружён в темноту. Даша тихо, не снимая кед, проскочила мимо кухни, где горел свет и оказалась в своей комнате, закрывая её на ключ. Блондинка облегчённо выдыхает и подходит к своему столу, выкладывая из рюкзака учебники, оставляя лишь еду, бутылку воды, скетчбук с пеналом, паспорт, косметичку, кошелёк и пачку сигарет.
Да, она курит, но редко, когда на душе совсем погано. В остальное время сдерживается, знает о губительных свойствах сигарет. Даша закрывает рюкзак и обессиленно падает на кровать. Она закрывает лицо руками и тяжело вздыхает. Ей надо лишь проскочить мимо кухни и целую ночь гулять по Питеру, дабы хотя бы сутки обойтись без вида пьяных родителей перед глазами. Вдруг, она слышит звуки шагов в тапках в сторону её комнаты. Стук в дверь.
— Дашуля, мне с тобой поговорить надо, открывай, - раздаётся пьяный голос отчима.
— Дядь Вить, что вам нужно? - спрашивает Даша.
— Чтобы ты мне открыла эту чёртову дверь! - настойчиво говорит Виктор.
Даша вздыхает и направляется к двери. Опять перед ней этот человек, вызывающий отвращение одним своим видом: пивной живот, обтянутый засаленной футболкой, грязные спортивки, на красном лице щетина и куча морщин, чёрные волосы, среди которых проглядывалась седина, маленькие, глубоко посаженные глазки и огромный нос. Он заходит в комнату, оглядывая Дашу, которая спиной медленно отходит от него.
— А где мама? - спросила она.
— Мама в больнице, упала нечаянно, - Виктор ухмыльнулся.
Даша сразу поняла, что её мать никуда не падала, просто это свинья опять её избила. Тут Дашин отчим вплотную подходит к девушке, которая уже упирается ногами в кровать. Он дышит перегаром на Дашу.
— Что вы делаете? - с опаской спросила блондинка, боясь дальнейших действий.
Резко Виктор заламывает её руки и бросает на кровать, не давая двигаться своим телом. Даша пытается вырваться, кричит. Сжимая бёдра девушки ногами и держа рукой её кисти, которые постепенно краснеют, он хватает шарф, валяющийся на стуле Даши и связывает ей руки. Он ударяет падчерицу по лицу, из её носа начинает течь кровь.
Отчим затыкает ей рот кляпом из платка, лежавшего в его кармане. Даша не может толком пошевелиться, руки начинают дико болеть, а от крика остались лишь хрипы. Девушка продолжает бороться, нанося удары руками в область груди Виктора, но тот снова бьёт её по лицу. Он начинает стягивать с Даши джинсы вместе с трусами.
Блондинка пытается бороться, не дать себя опозорить, но просто не может. Виктор снимает свои спортивки и резко входит в девушку, которая к тому же девственница. Даша кричит от сильной боли. Отчим не жалеет бедную падчерицу, вдалбливаясь в её плоть, жадно хрипя от удовольствия и узости. Девушка больше не борется с ним, ждёт, когда он закончит и оставит её в покое. Одеяло кровати испачкано кровью, Виктор наконец кончает на это же одеяло.
— Было охуенно, милая. Обязательно повторим ещё, - ухмыляясь говорит он, покидая комнату.
Даша тяжело дышит, она кое-как освобождается от кляпа и шарфа на руках. Из глаз текут слёзы, она громко плачет, думая, как ей теперь жить. Хоть идти на крышу и погибай, но девушка берёт себя в руки. Она поднимается, натягивает джинсы, вытирает слёзы и идёт в ванну. Из гостиной звучит храп, что показывает, что отчим спит. Даша умывается, моет руки. Она смотрит на себя в зеркало, всё очень хуёво. Девушка идёт в свою комнату, всё тело безумно болит.
Даша запирается и стекает по стене на пол, утыкаясь в колени. Хочется реветь, рвать на себе волосы, разнести к хренам всю комнату, но она сдерживает себя. Отчим слишком далеко зашёл, так больше продолжаться не может. Даша встаёт, хватая свой рюкзак со стула, она надевает его на плечи, также хватая телефон и наушники со стола. Она выходит. Храп оглушает всю квартиру, Даша тихо идёт в комнату родителей в поисках денег отчима.
Он за всё заплатит, но пока только так. Каплан шарит по тумбам и комодам, заглядывает под подушки. Наконец, под матрасом, находит связанную канцелярской резинкой пачку пятитысячных купюр. В её руках шестьдесят тысяч, лучше она их потратит на себя, чем её родители - на бухло. Даша тихо выходит и идёт в коридор. Она выходит из квартиры в парадную, затем на улицу.
Наконец-то, свобода. Девушка спешно удаляется от дома, потирая запястья. Успокаивает лишь музыка. Даша удручённо шла по улице, не смотря на удивлённые взгляды людей, которые видят потрепанную девушку с ссадинами на лице и отрешённым взглядом. А она шла, куда глаза глядят. На душе тяжёлый камень, в горле ком. Тело продолжает безумно болеть.
Я бы хотел путешествовать много
С природой сливаясь, лежать на песке
Или прийти уже всё-таки к Богу
Не стесняясь дырки в носке
Хочу днями глядеть на капризное солнце
На небесную синь, облаков кудрявый парад
И улыбаться, когда засмеётся
Нерождённый мой сын, будто я ему рад
Но я просто тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы стать сигаретой
И развеяться пеплом по ветру
Или просто лучиком света — и сиять
Но, блядь, не верится в это
Ведь я просто тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы ракетой улететь на другую планету
Или болеть перестало б на этой
Нелепое тело, что тупо болит
Когда-то я думал, что тело железное
Кушал, кирял и курил, что хотел
Щас мы с братом ходим по лезвию
На поводу наших тел, что разлагаются изнутри
Жить с этим так муторно
Словно ночь интернетить в компьютерном клубе
А дождь отсекает от утра
Ты ждёшь, и лагает ебучий стрим (сука)
Который ты смотришь от скуки за мамины бабки
Ради них читаешь книжки, ради них кладёшь закладки
Вроде бы, всё и в порядке
Но на похоронах бабкиной мамки очень давно
Я понял одно: я просто тело, такое же
Тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы стать сигаретой
И развеяться пеплом по ветру
Или просто лучиком света — и сиять
Но, блядь, не верится в это
Ведь я просто тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы ракетой улететь на другую планету
Или болеть перестало б на этой
Нелепое тело, что тупо болит
Тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы стать сигаретой
И развеяться пеплом по ветру
Или просто лучиком света — и сиять
Но, блядь, не верится в это
Ведь я просто тело, что тупо болит
Нелепое тело, что тупо болит
Мне бы ракетой улететь на другую планету
Или болеть перестало б на этой
Нелепое тело, что тупо болит
Даша лезет в рюкзак за сигаретами. Пачка "LD GOLD" изрядно потрепалась в завале из вещей. Девушка остановилась и зажгла сигарету, вдыхая дым в лёгкие.
Поход по улицам Питера длился уже шестой час, телефон показывал 20:38. Даша просто шла по огромному городу, ноги гудели, усталость и голод давали о себе знать. В конце концов, девушка плюхнулась на какую-то скамью и достала чипсы. Открыв пачку, она принялась уплетать еду. Вскоре голод отступил, а пустая пачка отправилась в мусорный бак рядом со скамейкой. Даша поднялась и направилась дальше. Судя по древним хрущёвкам и гнилым двухэтажным домишкам, Даша уже далеко от центра.
От былой роскоши центра, в этой части города открывалась типичная нищая Россия. Девушка оглядывала пустые улицы, серое небо напомнило ей о погоде в Питере. Дождь, только не ты. Даша сиганула под козырек какого-то подъезда, наблюдая за ливнем. Глядя на этот Армагеддон, девушка только больше расстраивалась. Она села на бетонное крыльцо, обняв ноги руками.
Наконец ливень утих, осталась лишь неприятная морось. Даша поднялась и пошла дальше. С каждой минутой одежда всё больше и больше намокала, а ноги передвигались с трудом. Девушка продолжала идти на автомате.
Она за городом, тело трясёт от холода, зубы отбивают чечетку, а внизу живота неимоверно болит. На телефоне почти 23:00. Даша перебирает ногами по обочине, рядом небольшой лес и озеро. Внезапно девушка спотыкается и падает. Она осторожно пытается подняться, резкая боль сковывает ногу. Даша кое-как садиться, в районе коленки порваны джинсы, а кожа ободрана. Слёзы льются из глаз, ей плохо, очень плохо.
Внезапно, она слышит машину и резко около неё появляется автодом. Он останавливается. Из окна высунулся парень с красивым лицом и бородой, на предплечье красовалась татуировка.
— Девушка, что случилось? - спросил парень.
Дверь автодома открылась и из него вышли две девушки и два парня. К Даше подскочили миловидная девушка к длинными красными волосами и рыжий, высокий парень, остальные недоумённо глядели на Дашу, которая внезапно прямо на руках рыжего потяряла сознание.
— Давайте в машину её скорее! - крикнул парень за рулём.
Интересная находка
