Осуждённый

Прошло три дня после состыковки Чимина и Чонгука в том вонючем туалете. Омега тогда бурно излился в крепкие ладони, и буквально вытолкнул младшего от себя, покидая поспешно уборную. Течка под флюидами сильной ауры только сильнее брызнула с тела, он тогда еле дополз до дома, поспешно закинув в рюкзак учебники с тетрадями. Даже сейчас, находясь дома под большим пуховым одеялом омега не может выкинуть из головы касания на теле. Рассказать Тэхёну? Нет, тогда у него будут проблемы. Зная, как Ким решает ситуации — а именно мордобоем, — Тэхёна точно отстранят от занятий на целую неделю. Рассказать папе? А что он сделает? Чимину точно нужен совет. Ему нужен кто-то, кто сможет помочь ему в большой проблеме в метр сто семьдесят девять. Большое одеяло скидывается с тела и Чимин, крехтя всеми конечностями из-за ломки в теле, встаёт с насквозь промокшей постели. «Это пиздец», — проносится в белой макушке, понимая, что уже пятый раз за три дня проживания дома он сменит постельное бельё. — Чимин-а, доброе утро, я тебе завтрак приготовил, — тихий голос из-за двери раздаётся. Больной, родной. И как только его папа справился со всей болью, что принёс ему отец? — Хорошо, я сейчас приду, — в ответ сипит лишь только. Хотел бы сейчас Чимин оказаться в альтернативной реальности, где нет никаких омег и альф, где люди выбирают себе сами суженного. Где они пахнут по своему, по особенному, принося этот запах с дома. Три таблетки летят в рот с подавителями, и омега дёргает ручку, на ватных ногах сползая вниз на первый этаж. По дому вовсю бушует запах готовки, блинчики с клубникой и ароматный травяной чай. Папа знает, как заставить выползти из комнаты. — Выглядит очень вкусно, — довольно для своего состояние проговаривает Чимин, опуская промокшую задницу на деревянный стул. — И на вкус тоже вкусно, кушай, — кивает папа на миску перед носом, на момент отвлеквшись от нарезаний овощей. Тэхёна дома уже нет, значит, ушёл на учёбу. Нужно попробовать поговорить с папой. — Пап.. — тихо начинает омега, продолжая сверлить взглядом добротную порцию. В такие дни нужно есть больше обычного, ибо организм теряет много сил. Старший омега разворачивается всем корпусом, приподнимая вопросительно брови. — А ты когда-нибудь встречал истинность? Чимину нужно разобраться: почему именно на Чонгука у него слабеет тело, и почему именно его запах до сих пор он чувствует, будучи за сто километров от хозяина. — Хм.. Даже не припомню, ты же понимаешь, в каком мы мире сейчас живём, — Кёнсе возвращается к работе, дорезая брокколи на оранжевой доске. А после, овощи летят в небольшую кастрюлю. Теперь же Пак старший садится напротив с сыном, складывая руки в замок на столе. — Чимин-и, ты у меня уже большой мальчик. Пора бы и тебе узнать про «взрослый мир». — Да, я всё понимаю. Но мне интересно, как ведут себя истинные. Они испытывают одни и те же эмоции? Или же чувствуют свой запах на расстоянии? — Чимин выпалил все бушующие ответы в груди, и ещё парочку умалчивает. — Можно ли отказаться от истинности? Или это клеймо навсегда? — Чимин.. — Кёнсе понимает, что разговор будет тяжёлым. Да и сын уже не мал: его желание узнать всё в этом мире не должно так сильно удивлять родителя. — Истинных не существует уже давно. Я сам читал об этом только в книгах: альфа оставляет метку на теле своего омеги, что предначертала ему наша линия жизни. При отказа от истинности омега и альфа теряют все эмоции. Наш внутренний зверь.. умирает. А у Чимина от этого ответа ком в горле встаёт. Значит, все догадки были верны. Любимый блинчик больше не лезет, и клубника кажется слишком кислой, а сливки слишком сладкие. — Ты нашёл истинного? — подмечает папа с вопросом. — Я не уверен, — отрицательно кивает омега, поднимая наконец-то медовые глаза на родительские. По ним без слов можно понять сожаление. — Если да — то хватайся руками и ногами за него, Чимин, он твоё будущее и настоящее, — Кёнсе заботливо накрывает руки сына, принимаясь нежно оглаживать. Знал бы он, что его истинный — пучина всех невзгод. Самый страшный кошмар и руки на паковский шее сжимаются всё сильнее. — Хорошо, пап, — кривая улыбка выходит, нервно дрогнувших кончиков губ. — Спасибо большое, очень вкусно, — деревянный стул скрипит от движений на полу, и омега целует Кёнсе в лоб, нежно огладив по волосам. — Сегодня нужно будет сходить в библиотеку за учебниками по квантовой физике. Не теряй.

***

На лицо максимально натянута черная кепка, на плечах джинсовка и тёмные брюки, не скрывающие гениталии юного тела. Ему нужно больше узнать про истинность, раз никто из взрослых не может рассказать по-нормальному. В ушах любимые треки, он проходит мимо всех этих невзрачных людей. Его собственный запах притупился от количества съеденных таблеток, но ломка так и не прошла. Ему до сих пор жарко, и ноги ватные, но он продолжает идти вперёд. Местный книжный магазин — полное фуфло, как оказалось. Одни сопливые романы и научные книги. Ему нужно не это. Поэтому сейчас стремительно нужно идти в центр, в библиотеку, там точно он найдёт самое лучшее. Большая дверь под натиском ослабевшего тела открывается слишком тяжело, но он справляется. На верху колокольчики предупреждают о новом посетителе, и толстая женщина в очках встречает его хмурым взглядом. Сама же повесила эти брынчалки, что за серьезная мина? — Здравствуйте, — Чимин кланяется в поспешном приветствии, облокачиваясь на столешницу. — Я бы хотел найти книгу про истинность, есть такая? — Есть, сектор C справа третяя полка, — кивает та на указания, подставляя после палец к губам, на что Чимин сразу кивает, понимая, что та имеет ввиду. Секстор С находится дальше обычных, возможно, этот стеллаж забытых старых книг, либо же наименьшая заинтересованность. В любом случае, Чимин благодарен, что они не выкинули нужный сейчас ему предмет для обозревания. Большая плотная книга оказывается в руках омеги после минуты рысканий меж пыльник полок, он осторожно кладёт её на стол, снимая наконец-то кепку. Прилипшие от пота волосы на лоб совсем противно ощущаются, и хозяин взъерошивает их, зачёсывая назад. «Истинная пара — любовь до гроба.» — гласит название книги. Как иронично, Чимин лишь чувствует отвращение к этому человеку. — «Две половинки души — пара, соединённая до того, как она попала в наш мир, но разъединена после своего рождения. Каждый альфа и каждый омега должны знать, что истинная пара — это абсолютная любовь,» — омега фырчит на начальную страницу, нужно было брать роман. — «оба не могут расстаться с друг другом даже ненадолго, чувствуют друг друга на расстоянии — и боль, и страх, и радость. Зачастую гибель одного влечёт за собой смерть другого. Истинный равен единственному.» — надоели эти сопли, расскажите, что будет, если не принять истинного.. Чимин активно перелистывает страницы и без того потрёпанной книги, пролистывая абзац за абзацом, сверля взглядом каждую. — «Отказ от истинности — влечение к смерти. Альфа и омега теряют смысл к существованию невольно, внутреннее «я» умирает, и остаётся только проживать остатки дней в пучине бесчинства, пока сам не убьет себя.» — Твою мать, это всё? — невольно громко восклицает омега, хмурясь от концовки книги. На него тут же смотрит та самая толстуха и парочка ботанов, что пришли сюда зубрить свои уроки. Чимин на это лишь виновато губы поджимает и беззвучно кивает, возвращаясь к книге. Да пошёл к черту Чон Чонгук. Пускай горит в синем пламени ада, да хоть повеситься от горя — Чимину всё равно. Сквозь сжатые зубы омега покидает душную библиотеку. Ему нужно купить таблетки, ибо дома он заел последние. «Смерть одного влечёт следом другого..» — да ни черта! Ему вообще насрать, найдёт себе хорошего альфу, что будет ухаживать за ним и дарить любимые цветочки. Фырчит вновь себе под нос. Тело начинает продрагивать, а запах собственный бьет в ноздри. Это лучше, чем запах Чонгука. Чимин пахнет зелёным чаем, с едва уловимым жасмином. Хороший запах, он согласен и не спорит. Именно поэтому он не должен быть с Чонгуком. Шоколад с цитрусом и зелёный чай не сочетается. — Пару пачек подавителей самых сильных, пожалуйста, — кидает он женщине за прозрачным стеклом. Та немного хмурится, оглядывая болезненное состояние мальчишки, и всё таки идёт за нужными таблетками. — Вам лет сколько? — уточняет та, прежде чем пробить таблетки. — Девятнадцать. — Одну таблетку в день, иначе получите передозировку, — продолжает она, складывая всё в пакет. Чимин на это лишь беззвучно кивает, пикая картой на терминале. Он знает всё это, не дурак. Но ест их в день много, поэтому и от запаха почти ничего не осталось. Пускай будет так, нежели отдаться какому-то альфе из-за животной натуры. Нужно быстрее их запить чем-то, поэтому из аптеки как ошпаренный выбегает, находя по максимальной близости аппарат с напитками. Тыкает на первую попавшую воду, закидывая деньги, но она застревает буквально в половине метра от цели. Твою мать, не сейчас же! Штаны уже начинают пропитываться смазкой, что обильно стекает по бёдрам, ноги сильнее надламываются и он вот-вот рухнет от бессилия. Всё не правильно сегодня. Всё пошло на перекосяк из-за прихода Чонгука в университет. Из-за него всё! Чимин облокачивается на аппарт, несколько раз ударив ногой по нему. А ведь ему даже никто и не поможет, просто пройдут мимо, фыркнув, наверняка подумав, что очередной бомж-алкаш. Он сдаётся, больше не вывозит. Нужно хотя бы в кусты зайти, чтобы не быть таким приметным и не вонять вовсю. Омега буквально на пару метров отходит, срываясь на небольшой бег и торопку, но врезается в тело, что несколько раз больше его самого. Кепка слетает с макушки, и тот жопой усаживается на асфальт, зажмурившись больше от страха. — Извините-простите, — продолжает Чимин, собирая разбросанные таблетки. — Нужно быть аккуратнее, — знакомый голос опаляет уши, и омега в своём страхе поднимает глаза. Чонгук. И он весь в кофе. Так ему и надо, козёл. — Чимин? — неуверенно начинает альфа, тут же переключая внимание на таблетки в руках. — Что это? — без сомнений вырывает сразу две пачки, хмурясь пуще прежнего. — Хён, тебе нельзя столько таблеток пить, хочешь быть бесплодным? Кому ты такой нужен будешь? — Чонгук с особой злостью выкидывает всё в мусорный бак, пнув следом ногой. А у Чимина всё перед глазами пляшет новыми красками. Он до сих пор сидит на холодном асфальте, опервшись руками в камни. Встать больше нет сил. Чонгук протяивает руку к старшему, и тот без зазрения совести тянется. Он врежет ему обязательно. Только вот рука не успевает схватиться за длинные смуглые пальцы, и у омеги всё чёрное плывет, проваливаясь в сознание.