«Смотрите, как красиво и как неизбежно…»*
«Все говорят, что души этих людей попали в Рай, поэтому их тени остались на стене…» — когда-то задумчиво произнес Харли, неотрывно глядя на застывшие черные образы, что окружали его будто в танце, искривляясь в невозможных позах, словно крича и взывая к помощи. Душа — настолько абстрактное понятие, что в наши дни к нему относятся скептически. Среди вялых, ограниченных людей, которые ходят между стен «закона» и «правил», что выстроили такие же люди, они растворяются в повседневности порока, теряя ту самую «душу». Только в мгновения беспощадной реальности, боли, криков отчаяния мы вспоминаем о Боге и на коленях взываем к нему, проливая океаны слез. Однако мы остаемся неуслышанными. Кажется, Бог давно умер. Может, просто покинул нас и эту чертову Вселенную. Променял на нечто более совершенное. Где тот, кто обещал, что станет лучше? Лишь в мгновения, когда теряешь все без остатка, оказываясь на дне непроглядного колодца собственных страхов, начинаешь осознавать: все проблемы до этого не имели значения. Ничего до этого момента не имело значения. Ни соглашение, ни убийство Говарда, ни Зимний Солдат или открывшаяся миру Ваканда. Сейчас это кажется таким пустяком, что, если начнет рушиться небо, спадая огненным дождем на головы и без того убитого горем человечества, ни один из них не поднимет головы. Что может убить каждого, не пролив ни капли крови? Мстители задумывались как отряд людей с необычными способностями, которые действовали там, где остальные не в силах. Такие громкие, пропитанные самоуверенностью слова. Команда, которая называла себя «семьей». На деле грызлись, как хищники в одной клетке, не желая уступать друг другу. Команда лжецов и убийц, гениев и безумцев, которые по какой-то причине возомнили, что способны противостоять угрозе, ранее невиданной. Что же стало с их душами? С душами тех, кто, несмотря на любовь, на столетнюю дружбу и годы обид, погибали на глазах друг у друга, рассыпаясь, точно пепел на ветру. Где огненный отпечаток на пропитанной их кровью и потом Земле, что они защищали? Ради которой их тела тлели, будто папирусная бумага в дыму костра. Может, их души унес ветер? Они слились воедино в слабом дуновении, окутывая Землю последним, что у них осталось. Молодые духом, те, в ком жила страсть, покинули единым скопом Землю, в последний раз окинув тех, кого любили. На их почерневших губах застыли последние слова, раздающиеся эхом в головах тех, кто любил. Тех, кто потерял. Тех, кто выжил, стоя на земле из чужих черепов. Возможно ли провести четкую линию между войной, когда люди массово забивают друг друга в мундирах разных армий; оправданными потерями, когда точно скот на забой гонят собственных солдат, и преступной неосторожностью, когда погибших столько, что вкуса победы не ощущаешь из-за застывших капель чужой крови на губах? К чему бы вы отнесли этот проигрыш? Не победили, потеряв все, чем дорожили. Мир словно бился в агонии. Люди не осознавали, что их близких больше нет. Что они исчезли просто так, по щелчку. Что их герои, призванные защитить в моменты, когда остальные не в силах, проиграли. Что эти самые герои тоже люди, потерявшие все. Дом — пожалуй, то, в чем можно порой найти утешение. Ваканда осталась без короля и вновь закрылась от мира, словно дитя, которое впервые увидело пламя и обожглось. Мстители, точнее то, что от них осталось, вернулись на базу, храня скорбное молчание. Джет плавно сел. ИИ оповестил о прибытии на базу. Никто не двинулся с места, глядя пустым взглядом в пол. Опустошение. Не было даже сил, чтобы вновь встать на ноги и дойти до холодной кровати, заправленной чистым бельем. Громкий вздох заставил всех оторвать глаза и взглянуть на Капитана, что сидел, плотно сжимая в руках обуглившееся после сражений оружие. «Стив?» — тихий голос раз за разом крутился в голове Роджерса. Когда он обернулся, то успел лишь инстинктивно потянуться к другу, что удивленно взглянул на него, широко распахнув глаза. Непонимание. Барнс даже не успел осознать происходящее, пока собственные ноги не разлетелись на миллионы частиц. Фигура солдата упала на землю и рассыпалась, точно тонкий хрусталь, оставляя лишь разбросанные осколки, которые медленно уносил ветер. Стив молча поднялся на ноги и вышел из джета под тяжелые взгляды товарищей. Ему было все равно, как он выглядел в это мгновение. Ему плевать, что он был капитаном команды и должен поддерживать дух среди подчиненных. Он человек. Человек, который потерял все. Всех. Потерял свое прошлое, которое спас с неописуемыми потерями. Потерял будущее, так и не произнеся заветное «прости». Он остановился посреди гостиной и огляделся. Светлые стены, аккуратно перевернутые чашки у раковины стояли на полотенце, диваны с дорогой обивкой и одна единственная чашка, поставленная горлом вверх. Широкая, темно-красного цвета, на дне которой застыл давно остывший кофе. Старк обожал ее. Постоянно таскал с собой в лабораторию. Пил из нее лишь кофе, аргументируя это тем, что «у каждой вещи есть свое назначение, и у этой красной «детки» судьба быть вечным сосудом для моего кофе». Стив слабо улыбнулся, проводя кончиками пальцев по прохладному ободку чашки. Его не было в стране, когда по всем телеканалам объявили о нападении в Нью-Йорке. На экране телевизора крутили кадры, снятые на телефон прохожими. На них отчетливо было видно сражение Железного Человека с непонятными существами. А уже на следующих кадрах Старк ринулся за стремительно набирающим скорость кораблем. Сердце болезненно екнуло в момент, когда красно-золотая фигура растворилась в облаках и не возвратилась ни через минуту, ни через две. Что может быть ужаснее безмолвного наблюдения за тем, как дорогой тебе человек буквально испаряется в небе? После их стычки в Сибири Стив долго не мог прийти в себя. Он словно потерял конечность, благодаря которой оставался все это время на ногах. Его кинули в воду без спасательного круга, и Роджерс захлебнулся, если бы не мысли о Баки. Наташа и Сэм были постоянно рядом. Поддерживали, хотя у самих было не меньше обид и потерь. Они имели право хорошенько заехать ему по лицу и разойтись кто куда, но они остались рядом. Плечом к плечу. Ошметки «Мстителей». Сжимая в одной руки оружие Баки, а во второй любимую кружку Тони, Стив ощутил всепоглощающую пустоту в душе. Подобного он никогда не испытывал. Даже после потери Барнса в сороковых он оставался на плаву. Даже после пробуждения в незнакомом мире он был способен бороться ради того, что обрел в новом «настоящем». Только сейчас Роджерс даже не понимал, ради чего продолжает дышать. Он столько отдал ради мира, который объявил его преступником, из-за желания защитить то единственное, что осталось. Когда сражаешься за то, что считаешь верным, не жалко и согрешить. Однако выбор был столь бесчестный, что Стиву, казалось, заживо вырвали сердце. Команда. Баки. Тони… Несправедливо. Он столько не успел сказать, сделать. Столько раз хотел вернуться в Ваканду, заглянуть в глаза Джеймса и увидеть в них озорных чертят, что постоянно полыхали во взгляде солдата. Но страх не увидеть знакомые искры перевесил. Роджерс рвано вздохнул и упал на колени, прижимая кружку к груди. Он не извинился лично перед Тони… Письмо, бумага, на которой ровным почерком выведены слова, что острием засели в сердце. Писать было легко. Отправлять чуть сложнее. Стив до сих пор помнит, как бешено колотилось сердце, когда Наташа слабо улыбнулась и забрала письмо, адресованное Старку. Только Роджерс боялся услышать «не прощу», в сотый раз прокручивая слова, что должны были лечь заплаткой на сердце Старка. Он снова сомневался. Побоялся. Снова медлил. Снова потерял. Снова не успел и поплатился… Баки бы сказал: «Ну ты и придурок, Стиви». А Старк язвительно хмыкнул бы и, скрестив руки на груди, произнес: «А что еще можно ожидать от Капитана-сосульки? Промерзло даже сердце». Тони всегда скрещивал руки, словно обороняясь. Его слова, призванные уколоть, порой обидеть, были лишь первой стеной обороны. Поза. Старк сам не замечал, как собственный «стиль» ведения диалога выдавал его эмоции с потрохами. И Стиву это нравилось. Это будто лишний раз доказывало: у Железного Человека есть сердце. Только ему не нужны были доказательства. Стив и так был уверен: у Старка самое большое сердце. Поэтому надежда на прощение покоилась в нем все это время. Будь это кто-либо другой, Роджерс махнул рукой, не надеясь услышать заветное «прощаю». Только Тони мог простить. И Стив всегда это знал. Знал и готов был дать столько времени, сколько тому потребуется. Однако Вселенная будто смеялась над ним, раз за разом забирая самых важных людей. Наташа тихо подошла со спины, обводя тоскующим взглядом когда-то полюбившуюся гостиную. Вся база словно в ответ на долгое отсутствие своего творца казалась столь холодной, что по спине побежал рой мурашек. — Мы не знаем наверняка, — тихо прошептала она, положив руку на плечо блондина. Стив не ответил, продолжая сжимать темно-красную кружку у груди. Он понимал, что хоронить Тони рано. Они не могут так просто утверждать, что он погиб или растворился после победы титана. Все еще оставался шанс того, что Старк выжил и уже на пути к Земле. Нужно было надеяться и верить в это. Только Стив устал предаваться лживым надеждам, от которых было лишь больнее. Романофф тяжело вздохнула и, окинув Капитана сочувствующим взглядом, мягко сплела пальцы с пальцами Брюса, что молчаливо топтался позади. Роджерс заметил краем глаза, как они скрылись за поворотом, сохраняя легкое молчание между собой. Как ни крути, но их проигрыш заставил взглянуть на многие вещи по-иному. Вместо того чтобы ругаться и выплескивать обиду друг другу в лицо, Наташа и Беннер просто тихо разделили счастье, что они все еще вместе. Что им повезло. Было уже неважно, кто и как поступал в прошлом. Было важно, что они выжили несмотря на все обстоятельства. Стив поймал себя на мысли, что завидует им в глубине души. Судьба дала им шанс. Если бы и ему так повезло, если бы Тони вернулся, он бы не упустил возможности сделать все, чтобы защитить его. Защитить последнее, ради чего стоило сражаться. Мир лишился своего лучшего защитника.✧✧✧
Ночь опустилась незаметно. Все разбрелись по комнатам, словно побитые звери, которые заползли в свою берлогу зализывать раны. Стив лежал на боку, подмяв под собой подушку и непрерывно глядя на медленно плывущий пар, который разносил приятный терпкий аромат свежесваренного кофе. Это было глупо, даже по-детски наивно — завороженно смотреть на любимую кружку Тони, чувствовать знакомый запах. Словно он был здесь и вот-вот ворвется в комнату, гневно стреляя взглядом в поисках любимой кружки. Он бы тихо бурчал себе под нос, а затем отпустил пару обидных колкостей в его сторону, делая крупные глотки обжигающего кофе. Стив понимал, что занимается неким мазохизмом, ежеминутно наблюдая за медленно вздымающимся паром из кружки. Что сам себя убивает своим бессилием признать очевидное: Старк не вернется. Он навсегда застыл среди звезд, сияние которых так болезненно часто напоминало о свете реактора. Только свет тот был холодным и одиноким. Не хотелось думать, что Тони был один в момент, когда его руки словно пыль начал уносить ветер. Не хотелось допускать и мысли, что Тони погиб за миллионы планет в полном одиночестве, от которого бежал всю жизнь. Он меньше всех этого заслуживал. Целый вечер Роудс расхаживал взад-вперед, нервно кусая кончик ногтя большого пальца. На любую попытку произнести, что Старка, скорее всего, больше нет, отвечал полным гнева взглядом и налитыми кровью глазами. Его кулаки плотно сжимались, а губы складывались в тонкую дугу. Роуди не верил даже в мысль, что Тони не вернется. Роджерс считал, что принятие — это лучший выход. Чем скорее ты смиришься с этим, тем быстрее сможешь сделать хотя бы вдох без грызущей боли в сердце. Взгляд блондина медленно скользнул по видавшему виды оружию. Любимый автомат Баки. Стив тихо усмехнулся, пряча лицо в подушку. Мир словно отвергал Барнса, видя в нем только Зимнего солдата, опасность. Столько боли таилось в душе Баки, столько сожалений. Но его смерть была несправедливой, ведь он только избавился от влияния Зимнего. Получил шанс на нормальную жизнь. И растворился пеплом на чужой земле. Не замечая, как веки начали медленно тяжелеть, Стив погрузился в сон, изредка вздрагивая и цепляясь пальцами за белую простыню. Чуткий сон потревожил голос ИИ, который раздался во всех комнатах одновременно. — На верхнюю площадку сел неопознанный летательный объект неземного происхождения. Цель не ясна. Глаза резко распахнулись, и Роджерс уже на бегу натягивал футболку, направляясь к выходу. По пути он пересекся с Наташей, которая кивнула ему в знак приветствия и уверенно зашагала вперед. На поверхности уже стоял Роуди, щурясь и закрывая лицо от бьющих лучей света из только что приземлившегося джета. Он был знатно потрепан. Глядя на него можно было только удивиться, что он еще летал. Стало очевидно: тот, кто прилетел на нем, явно пришел не драться. Он был побит так же, как и они все. Большая панель издала неприятный скрип, и в следующую секунду медленно опустилась, образуя трап. В темноте было сложно разглядеть лицо человека, уверенно спускающегося к ним. Небула остановилась в паре метрах от Роуди и обвела остальных недоверчивым взглядом. — С какой целью пожаловали? — сохраняя спокойный тон, произнес Джеймс, во взгляде которого затаилось разочарование и боль. Он явно ожидал увидеть не странную женщину-робота. — Доставочка, — криво усмехнулась она, потирая руку, — после сражения на Титане остались лишь мы вдвоем. — Мы? — нахмурился Роудс, сильнее сжимая руки за спиной. — Старк, — вздохнула Небула, — он вырубился почти сразу, как все вокруг рассыпались в пыль. — Где он?! — от резкой перемены тона Деймса Небула даже не пошатнулась. Она понимала, что испытывал этот человек, метаясь из угла в угол, способный думать лишь о том, жив его друг или нет. — В основном отсеке. Он был ранен в битве с Таносом. На корабле почти не было энергии, я не смогла ему помочь. Думаю, вам стоит поторопиться… Не дослушав ее, Роудс бросился в корабль, не обращая внимания, как его протезы опасно скрипнули при резком движении. Каждое движение, каждый вдох и шаг казался непосильным. Роуди еще помнил, каково это: часами напролет сидеть у телефона, глядя в одну точку. Три месяца он был как на иголках. Он не знал, что с Тони, что с его лучшим другом. Братом. Это просто разрывало изнутри. В какой-то момент он опустил руки, перестал верить, что Старк вернется. Но Старк не был Старком, если бы не любил рушить убеждения всех и вся. Он вернулся. Выбрался сам, доказав миру, судьбе и самому себе: его не так просто списать со счетов. С той минуты, когда он нашел Тони в пустыне с натянутой улыбкой облегчения, прижал к себе, чувствуя, как собственная одежда мгновенно пропитывается чужим потом и кровью, Роудс решил, что никогда больше не усомнится в способностях этого упрямца. Старк не привык легко сдаваться и жаловаться на свои проблемы. Его «тараканы» были только его. И он всячески старался оберегать от них любимых людей. Джеймс никогда не забудет ощущение гнева, когда наблюдал за тем, как Тони лежит на полу в своей лаборатории после нападения Обадайи. Реактор слабо светился в груди и изредка мигал, заставляя его задерживать дыхание, боясь, что любое резкое движение может навредить Тони. Только Старк не нуждался в жалости, даже если она была со стороны лучшего друга. Он доказывал себе каждый раз, что способен на большее. Что способен защитить самое дорогое. И защищал, умирая каждый раз при неудаче и возрождаясь с новой улыбкой Пеппер или Роуди. Единственное, о чем он не просил, но в чем отчаянно нуждался — вера. Вера в то, что он справится. Даже если процент совсем мал. «Верь в меня, Роудс», — уткнувшись лицом в колени прошептал брюнет, не поднимая глаз. Его плечи все еще подрагивали, словно от холода. «Просто пообещай, что будешь верить», — Тони резко поднял голову и взглянул на застывшего рядом друга широко раскрытыми глазами. «Обещаю», — на выдохе кивнул Джеймс, не в силах отвести взгляда от разбитого после потери родителей друга. В день смерти Говарда и Марии Старку было дано нерушимое обещание, которое однажды он не сдержал. Второй раз это не повторится. Старк лежал на небольшой койке, приделанной к стене. Его ноги наполовину свисали вниз, а губы были чуть приоткрыты. Роудс, почти не дыша, подошел и плавно опустился перед ним, боясь оторвать взгляд. Тони выглядел таким… слабым. Его кожа словно стала тоньше, такой бледной, точно папирусная бумага, изуродованная миллионами порезов и синяков. Несколько венок так выделялись синими оттенками на вытянутой шее, что на мгновение Роуди побоялся проверять его пульс: вдруг Тони рассыпется, как и другие, если его коснуться. Только когда он зацепился взглядом за окровавленную повязку на боку брюнета, по спине прошел холодок. Аккуратно, чтобы не потревожить Тони, Джеймс приподнял пропитанную кровью ткань, которая неприятно липла к коже. Глубокая рана расположилась на боку Старка, продолжая еле заметно кровоточить. Был виден небольшой ожог — видимо, сам Старк пытался прижечь рану, чтобы двигаться дальше. Руки чуть дрогнули, когда на плечо опустилась теплая ладонь Капитана. — Я помогу его отнести, — голос Стива был хриплым, он старался не смотреть на мертвенно-бледное лицо Старка, на подрагивающие веки и тяжелый хрип, вырывающийся из его груди при каждом слабом вдохе. Он подхватил пугающе легкое тело, аккуратно вынося из джета. Пара медиков ожидали снаружи вместе с каталкой, на которую Роджерс опустил раненого. Роуди последовал за ними, все время держа руку на пульсе Тони, будто тот действительно может исчезнуть, если отвернуться на мгновение. — Я же говорила, — слабо улыбнулась Романофф, стоя позади Кэпа, — Старк еще нас всех переживет.✧✧✧
Каждый человек чего-нибудь боится. И в итоге сам создает свой величайший кошмар.«Я видел, как они погибли. Все. Одним скопом. А с ними и весь мир…»
По комнате разносился тихий писк, оповещающий, что жизнь Тони Старка еще не угасла в израненном теле. Среди знакомых стен комнаты играли солнечные зайчики, скачущие из угла в угол в ритме биения сердца. За окном медленно поднималось солнце, а вместе с ним просыпалась и жизнь. Птичьи трели разливались среди плавно покачивающихся на ветру деревьев. По чистому небу изредка проплывали белоснежные облака, напоминающие воздушную вату, что оставляет сладость на губах.«Я погубил их. Я тот, кто уничтожил Мстителей…»
Хриплый вдох — и Тони хмурится во сне. Его пальцы дрожали, когда дверь тихо отворилась, и в комнату вошел Стив, держа в руке темно-красную кружку. Врачи не знали, когда Старк очнется. Его тело было обезвожено и искалечено, многочисленные гематомы и глубокая рана. Тони теперь напоминал поле боя.«Ты мог спасти нас…»
Тони никому не говорил, насколько хотел обрести полноценную семью. Жену и ребенка. Сына. Как хотел защитить Питера, желая ему будущее, которого не было у него самого. Только Питер порой был упрямее него, поражая своей силой воли и подростковой сообразительностью. Старк чертовски гордился им. Ради него он готов был пожертвовать жизнью, ведь Питер — это будущее, которое он обязан охранять от любых опасностей. Но он не справился. Сплоховал.«Пожалуйста, я не хочу уходить…»
Кардиомонитор, зафиксировав увеличение ударов сердца, начал громче пищать. Роджерс поставил кружку на журнальный столик и подошел к кровати, обеспокоенно оглядывая метавшегося в бессознании мужчину. Брови были сведены, с губ то и дело срывался приглушенный сдавленный полустон. — Тони, — позвал блондин, обхватывая плечи мужчины, чтобы удержать на месте. — Тони! — уже громче произнес он, видя, как Старка начало буквально колотить. Он дрожал, чуть запрокинув голову и ловя воздух открытым ртом. Роджерс ощущал себя таким слабым в это мгновение. Неспособным помочь хоть как-то. Было видно, что Тони снилось нечто пугающее, загоняющее его в угол, точно Кошмар, поймавший в свои когтистые лапы ребенка. В секунду, когда Тони начал болезненно мычать и сильнее метаться в его руках, Стив не выдержал и оставил пощечину на загорелом лице. Старк вздрогнул и резко замер. Его лицо исказилось на долю секунды гримасой боли, а в следующую он медленно открыл глаза. Казалось, Роджерс забыл, как дышать. Тони нехотя перевел на него взгляд и слабо, буквально выдавливая через силу, улыбнулся. — О… — тихо прохрипел он, чувствуя, как глаза неприятно щипали от накопившейся влаги, — сменил прическу?