All life in one notebook

Темнота. Она окутывает каждого из нас прочно и так, что не выбраться из неё. Мы можем ощутить её. Дышать ею.       Элизабет этого не знала до того момента, как… До именно того момента. Семья была в чёрном. Бетти подозревала, но наивный детский разум убеждал в обратном. Она, чёрт возьми, просто верила. Но всё без толку. Бабушка. Единственный близкий ей человек. Та, кто прятала её от монстров под кроватью, обнимая своими крепкими руками, кто помогал морально и физически, кто просто был рядом, когда не было никого. И вот её нет. Бабушка покинула её. А ведь ей было всего «пятьдесят с крючком», как она любила говорить.       Попрощаться с ней не дали. Увидеть её последний раз, прикоснуться к бледной щеке и просто сказать: «Спасибо за всё». Но нет, её, двенадцатилетнюю девочку, оставили одну, давая помирать в своих жалких мыслях, тонуть в слезах и потихоньку сходить с ума.       Элизабет всегда мечтала задать ей вопрос, который мучает и до сих пор. Простое ли это дежавю или что-то большое? Или она действительно сошла с ума? После ухода родного человека в лучший мир, ей ничего не оставалось, как забросить всю прежнюю радость, беззаботное детство и любовь в далёкий ящик. Бетти слишком быстро выросла. И жизнь казалась ей самой странной. Не просто странной, как считают все подростки, а именно странной. Каждую секунду пребывая в дежавю, Элизабет осознавала, что здесь нет ничего обычного. Да, да, именно обычного. А ни к кому, кроме как к бабушке, она обратиться не могла.       Сейчас, всё пространство в голове Бетти Купер было занято только бабушкой. Услышав радостные крики однокурсников в коридоре, она приподнялась с лавки и откинув все удушающие мысли, слилась с толпой. Громко болтая о своих проблемах, они собрались в коридоре в один единый круг, освободив немного места по центру. Каждый из присутствующих ожидал увидеть удивительное шоу. Точнее выражаясь, так думала только мужская половина, а вот женская…тут всё тяжелее. Именно девушки принимали участие в этом жестоком «удивительном шоу». В центр вышла победительница, приподняла вверх свою сумку и откинув назад смоляные вьющиеся пряди волос, воскликнула:  — У кого сумочка от «Нина Риччи»? — фирменное начало.       Она опускает сумку и бросает взгляд на бывшего парня, не заменимого помощника в таких шоу. Тот ехидно посмотрел на девушку и гордо вскинул голову.  — Сегодня нам вновь поможет наш Реджи. Что скажешь?       Реджи оглянулся, остановился на девочке-готе, обвёл её взглядом и сказал своё решение окружающим:  — Элизабет Купер.       Это вовсе не девочка-гот. Судя по всему, он посчитал её неинтересной. А вот Купер… Бетти не почувствовала того страха, что чувствуют девушки, например, перед свиданием. Конечно, ей не хотелось позориться хотя бы перед лучшим другом Арчи, но если откажется, сочтут трусихой. От части, Элизабет могла бы посспорить, да вот только рассерженные однокурсники уже толкали её к черноволосой.  — Вероника, очень жаль, что сегодня я ничем тебя не удивлю. Бетти Купер оставалась такой же подавленной, как и семь лет назад. Не проявляя ни одной эмоции, она равнодушно взглянула исподлобья на Веронику и заправила волосы за ухо.       Если обратится ко всем бывшим участницам шоу, то девушки с твёрдостью могут сказать: они стали психами. С Вероникой лучше не связываться, но если ты её лучшая подруга или хороший знакомый, она будет за тебя горой. Вот что-что, а верных друзей она уважает и ценит. Но естественно, этого добиться не так легко, а иногда почти не реально.       К большому сожалению, Бетти не была её другом и Вероника прекрасно знала о её моральном состоянии и о том, как сложно вытянуть из неё информацию.  — У меня нет сумочки от «Нина Риччи», зато есть носки от «Лион». Да и то, один потерялся.       Вероника громко фыркнула, поджав губы. Сейчас у неё максимальный шанс проиграть. Как, спросите? Не довести Элизабет до истерики. Но к счастью, в её голове уже вспыхнул план чётких действий.  — Слышала, тебя родители хотят выгнать?  — Да, у меня есть пятикомнатная квартира в центре Риги. Так что, я вполне могу съехать от них прямо сейчас, — определённо, у Купер талант красиво врать.  — Сестра считает тебя ненормальной и ненавидит. Бетти сделала глубокий вдох.  — Она слишком примитивна, чтобы понять меня.  — Как ты вообще попала в нашу престижную «Лан Персиваль»? Наверняка дочь уборщика. Я знала, ты что-то скрываешь. Грудь Элизабет сжимается с невероятной силой, но тут же она делает ещё один глубокий вдох.  — В отличии от вас всех, у меня есть мозг, он подороже, чем деньги. Ну, а если ты тут учишься, потому что твой супер папаша ходит сюда каждый день, то… Поведай нам. Почему только ты должна раскрывать тайны чужых? Поведай нам, какая ты сломленная. Какая жестокая. И сколько грехов на твоей душе лежит? Как ты выдерживаешь это?! Вероника отвернулась, дабы укрыться от взора окружающих. Арчи усмехнулся и гордо взглянул на лучшую подругу. Ещё никто и никогда не ставил так на место Веронику. В этом колледже под названием а-ля «Престижный Лан Персиваль» слишком много тех, кто сошёл с ума именно по вине черноволосой девушки, по имени Вероника Лодж. Спросите про директора? Это слишком простая и понятная на наше время ситуация: дочь мистера Лоджа хочет развлечений, папочка с большими кошельками не может устоять от её глубоких чёрных глаз, а директор любит людей с большими кошельками.       Она развернулась с той же нахальной улыбкой и подойдя к Бетти на два шага ближе, закричала прямо в лицо:  — Зато я не долбанная сумашедшая, страдающая в туалете по мёртвой бабушке-психопатке! У Элизабет на этот раз уже не вышло спокойно сделать глубокий вдох. Дыхание стало рваным, а грудь вздымалась с каждым разом всё чаще и чаще. Она будто задыхалась. В памяти отобразились остатки того прекрасного, что было с ней, когда Элизабет была живой рядом с бабушкой. Ни единой слезинки не упало, лишь сбившееся дыхание и тахикардия. Бетти томно выдохнула, приподняла уголки губ вверх и как можно тише заявила:  — Ренсом Риггз ошибался. Никакого целительного воздействия на больную психику общение с людьми не оказывает. Прошу прощения, Вероника, что затронула твои чувства. Это была лишь расплата за пролитые слёзы тех бедных девушек. А сейчас, я прошу извинить, мне пора идти в туалет страдать по мёртвой бабушке-психопатке. Надеюсь, ты присоединишься? Мне не помешает компания в виде девочки, у которой в голове вместо мозгов куча бабла. С этими словами, мисс Купер со всем достоинством вышла из толпы. Не хватало ещё поклона для полного комплекта, но к счастью, мы живём в двадцать первом веке и этого делать уже не придётся. Несколько учащихся подмигнули ей, а один даже крикнул: «Я тебе позвоню!» Забирая из шкафа оставшиеся книги, Элизабет заметила боковым зрением взгляд самого подозрительного однокурсника, с которым почти никогда не общалась. Он действительно был загадочен, но в чём его плюс: он не был одним из тех, кто участвует в игре. Он лишь наблюдал. И это привлекло её внимание к нему. Но лишь на пару секунд, так как мысли снова поглотили Бетти в бездну.       В общем, в сегодняшнем шоу победила Купер. Стойте, и что же это значит? То, что она может вообще отменить эту чёртову игру?! В принципе, если перечитать правила, то это вполне законно, правда будут проблемы с супер папашей… Но это её не пугает. Сейчас Элизабет Купер впервые чувствует удовлетворение. За эти чёртовы семь лет.

***

Холодный морозный ветер чуть доносится через окрытую форточку, но Бетти не ощущает этого. Купер настолько засела в мыслях, что не может выбраться обратно в реальность. Арчи Эндрюс, лучший друг, сидит на пару ступенек выше, и желанно пытается понять, о чём думает подруга. Ветер с улицы каким-то образом смутил Арчи и он решается закрыть окно, что получается с трудом. Элизабет перевела взгляд с джинсов на Арчи, но позже снова вернулась в себя.  — Ты же победила! В чём дело? Всё из-за…  — Да, Арчибальд. Я снова ощущаю это. Дежавю. Но у нормальных людей оно не длиться целый день!  — Мне нравится твоя странность.  — А мне нет, — наверно, он считал её сумашедшей. Как и все остальные.       Арчи лишь грустно вздохнул и приобнял Элизабет за плечи. Это всё, что он мог сделать сейчас. Ей просто нужны ответы. На эту подозрительную сериальную мистику для аудитории двенадцать с плюсом. Эндрюс часто замечал Бетти в таком состоянии: уставшие голубые с зелёным оттенком глаза, которые вот-вот наполняться пеленой слёз, искусанные маленькие губы из-за каждодневного погружения в собственные мысли. Её хотелось взять за щёчки и потискать, только бы не рыдала и не отчаивалась. Купер отвела взгляд от друга, ей почему-то стало стыдно. По крайней мере за то, что она до сих пор ничего не сделала со своей странностью. Если это вообще можно так назвать.       Она отпрыгнула от лучшего друга, мимолётно задела своей щекой его и на прощанье отдала честь, как солдат.       Выбегая из школы, Элизабет уже была на пике разочарования. Чёрт, как обычный надоедливый подросток. Нет, Купер не чувствовала обиды на окружающих или винила во всём родителей. Скажем, от части. Но больше всего она гневалась сейчас на себя. Ещё чуть-чуть, и она поддалась бы Веронике, проиграв при этом. Волосы тут же запутались, Бетти ощутив холод, покрепче натянула плащ на себя.       Скандинавия, как ни как. Бетти Купер любила Латвию всей своей душой. Эта страна была связана с бабушкой, так или иначе, это частица её жизни.       Если бы сам город Рига имел характер, то он был бы связан с Элизабет нерушимыми цепями. Так уж вышло, что мисс Купер стала со временем холодной и рассудительной, совсем не похожей на её достаточно юный возраст. Хотя, в этом возрасте девушки планируют будущее, мечтают о мужчине-бизнесмене, а некоторые выходят замуж. Но многого из перечисленного не хотелось бы пожелать Бетти, даже для неё это слишком рано.       Она быстрым движением руки заткнула наушником левое ухо и с угрюмой физиономией продолжала думать, прогуливаясь по городу. День сегодня был более приветливым, нежели вчера. Ветер немного стих, а солнце потихоньку вылазило из-за туч. Бетти решила добить себя музыкой. Да-да, даже музыка связывала её с единственным близким. «Night in White Satin» группы The Moody Blues иногда помогала ей прийти в себя, заставляя расслабиться. И что в принципе смешно, эта песня также связала её с Арчи. Однажды, он слушал песню на паре и разговор сам собой завязался. Перед этим, Бетти ещё тысячу раз перебирала исход их диалога и минимальные ущербы, если вдруг он какой-то придурок с мазохистскими приёмами, но это не так важно. Сейчас она на сто одиннадцать процентов уверенна, что это её человек. Даже подумывала в будущем выйти замуж за него. Лет так в тридцать, не ранее. Нет, Купер не гулящая, но удомашниваться и ставить штамп в паспорте в двадцать пять минимум, когда ещё можно свободно летать, как птица — не охота. Эти мысли она тут же откидывала куда подальше, так как ей больше нужен был друг. Верный друг, уточню.       В марте в любой другой южной стране уже можно было увидеть хоть пару цветочков — в Риге же нет. И это порой огорчало, цвести начинало только к концу апреля, и то по чуть-чуть. Насладиться запахом сирени и цветением каштанов люди могли только в мае. Огорчает, на самом деле улицы выглядили пустыми. Будто зима всё ещё не отпускала город, заставляя полюбить суровые северные ветры. И люди полюбили. Многие, по краней мере, включая Элизабет.       Она остановилась на главной площади возле часов Лайма чтобы отдышаться от быстрой ходьбы. До дома осталось не меньше десяти минут, но Купер нуждалась в передышке, прежде чем зайти в логово к драконам. Даже семья бывает жестока, это правда. Не все так поступают с Бетти, как мама и старшая сестра Полли, но этого хватает чтобы впасть в депрессию. Ей до сих пор тяжело от этого, мама отстранилась с тех пор, как умерла бабушка. И никто малейшего понятия не имел почему. А сестра… Зачем ей конкуренты в семейном бизнесе? Что ж, пришлось смириться.       Завязав потуже хвостик, Элизабет прошла мимо толпы туристов и встала прямо перед особняком Куперов. Достаточно было пару секунд чтобы осознать — дома никого не было. У них часто было шумно. Обычно, мама и Полли ведут интересные «беседы», воюя за место в ванной. Да, у них были ванные комнаты почти у всех, не считая мистера Купера и Бетти. Так решила миссис Купер, а Полли поддержала. А так как у мамы была ванная больше, чем у Полли, они воевали. А Бетти с мистером Купером этим пользовались. Дочери хватало десяти минут на сборы в школу в ванной Полли, отцу минут шесть. Выходя, они смеясь замечали, что миссис Купер и Полли до сих пор спорили. Но сейчас, Полли уехала на пару дней, поэтому никакого веселья не было.       Повернув ключ в замочной скважине, Бетти пулей метнулась в комнату на втором этаже. Это место, где она могла спрятаться ото всех. Вроде чердака. В детстве, часто забегала туда, читала книги или просто спала. Поэтому бабушка, будучи живой, настояла, чтобы чердак превратился в просторную комнату. И действительно, никто и никогда бы не сказал, что это раньше был чердак. Стены были завешаны плакатами так, что почти не было видно оранжевой кирпичной стены, а на потолке висела милая маленькая люстра, которая совсем не нравилась Элизабет. Один единственный белый шкаф, заполненный вещами и стол со стулом.       Она плюхнулась на диван и громко вздохнув, почесала бровь. Ей не сиделось на месте, из неоткуда у неё взялось столько энергии, что любой наркоман ей похлопал бы стоя. Бетти стала высоко прыгать на месте, топать ногами. Наверняка, штукатурка уже посыпалась в недавно сделанный гречневый суп, запах которого доходил и до комнаты Бетти. Конечно же, запах донёсся до носика и вкусовые рецепторы тут же сработали, выделяя большое количество слюны.       Элизабет хотела бы сделать сальто, до того много у неё энергии. Но зная физическую подготовку, всё же воздержалась. А пробежаться по комнате вприпрыжку? Без проблем. Вы сочтёте её странной? Да, так и есть. Но внедритесь поглубже, там столько боли, так что её можно понять. Она на неверном пути, так как не к кому обратиться. Пробежав мимо большой картины, которая висела очень низко, — почему-то — Элизабет услышала дребезг и стук об ламинат. Картина с треском рухнула на пол, а Купер даже не пошевельнулась. Но спустя секунду, удосужилась подойти поближе. Её больше интересовал факт, что один из кирпичей явно отличался от других. Прямо как в голливудских фильмах, сейчас Бетти найдёт клад. Любопытсво распирало грудную клетку, а руки сами по себе рвались вырвать этот чёртов кирпич. Оценив ситуацию, она поняла, — кирпич был вставлен. Да, возможно это легкомысленно, но Элизабет привыкла к риску. Ей не составило труда — странно, да? — вытянуть один единственый кирпич, который, к сожалению, сразу же сломался об ламинат на несколько частей. Бетти грустно вздохнула, подняв одну мелкую частичку кирпича и удивлённо вскинула брови. На месте, где раньше был кирпич, лежала небольшая тетрадь, украшенная сбоку разноцветным бисером.       Элизабет с силой вытащила тетрадь и снова желание распирало её. Дверь комнаты она закрыла на ключ, боясь, что нашла что-то секретно важное. На первом этаже доносились шаги и радостные визги. Купер хмыкнула, пытаясь унять раздражённость. Родители как всегда радуются приходу Полли, а Элизабет не заметили. Стоит выйти? Нет уж, тут есть дела поважнее.       Раскрыв тетрадь на первой странице, Бетти прикрыла рукой рот. Это был дневник бабушки. Так и подписан: «Дневник Тони». Восторгу Купер не было предела. Она готова была кричать, ведь теперь она всё узнает о любимом человеке. Перелистав тетрадь на несколько страниц, Элизабет начала читать записи. » 7 марта 1970 года Впервые за много лет я противостояла Софие. Каждую среду она убивает своими играми девушек, а сейчас я не побоялась, как обычно. Я смогла и защитила своих друзей. Её парень вызвал меня на середину, но я смогла устоять. Отныне, я победитель. Отныне, я избавлю всех от этой игры. Отныне, я всемогущая. Но всё равно, на душе осталось как-то тоскливо. Не знаю, почему. Мне страшно от этого. И к сожалению, мне никто не может помочь». Седьмое марта. Сегодня. Игра с Вероникой. Странное чувство на душе. Всё сходится. » 6 марта 1970 года Питер и я провели весь день вместе. Он мой лучший друг, как может быть иначе? Прятаться под лестницей, а потом ещё целый день болтать о невесомости — в этом весь мой дружок Питер. Но я люблю его, как друга и не могу потерять его. Не хочу.» Шестое марта. Арчи и Бетти прятались во время пары под лестничной площадкой. Чёрт.       Бетти сглотнула. Дежавю были не случайны. Каким-то образом, дни с бабушкиным дневником совпадают. Вся её жизнь уложена в маленькой тетради. Это хорошо или плохо? Понятно, что плохо. Жить не своей жизнью всегда ужасно. «Но как от этого избавиться?» — задаёт себе вопрос Элизабет. И ответа не находит. Но спустя восемнадцать лет хоть на один вопрос нашёлся ведь. Ждать ещё восемнадцать она не сможет. Не выдержит.       Спрятав тетрадь обратно в стену, Бетти повесила картину и укусила нижнюю губу. Неприодолимое желание зарыдать, как ненормальная, появилось у неё. Хотя по сути, Купер и есть ненормальная. И она бы зарыдала, если бы не…  — Элизабе-е-ет! Спустись вниз! — крикнула Полли. Её голос заставил Бетти прийти в себя и опять натянуть фальшивую улыбку, как ни в чём не бывало. Она выпрямилась как аристократичная дама и медленно спустилась вниз. Не особо разбираясь в чём дело и почему её позвали, она просто добавила:  — Ты совершила криминал? Или опять разлила тушь и хочешь, чтобы я убрала остатки? Господи, клянусь, если второе, я разобью ещё и подводку, и пойду наверх.  — Не выражайся, дама! — пригрозила миссис Купер. Стоило ей лишь подняться на одну ступеньку, как её за запястье развернула тёплая рука. Особенность (или странность) Элизабет — она могла отлечить человека по прикосновению к ней рукой. Бетти тут же взвизгнула от радости. Перед ней тетя Эмма. Сестра папы. Одна из тех «кому не плевать». Обняв её со всей силой, Элизабет даже пустила слезу.  — Почему… Что-то случилось? Обычно ты просто так не приходишь, — отошла на шаг назад Бетти. Эмма мило улыбнулась, оголяя зубы. Ей улыбка всегда была к лицу. Откинув назад волосы, она положила руку на плечо Бетти и засмеяялась.  — Я имею дитя. Наконец-то. Элизабет не оставалось ничего, кроме как засмеяться вместе с тётей. Эмма не могла иметь детей, увы. Но, как видите, спустя некоторое время, всё же получилось. Даже миссис Купер и Полли сейчас улыбалась.  — Какой срок?  — Ох, милая… Я усыновила мальчика. Точнее, — Эмма запнулась и повернулась назад, — Джагхед! Глаза Бетти округлились. Неужели она слышит знакомое редкое имя? Такое, которое принадлежит только одному её знакомому. Тот загадочный, уравновешенный наблюдатель теперь её…  — Привет, Беттс! Я нашёл твой потерявшийся носок от «Лион». Он был на кухне, — он протянул его Элизабет, а та до сих пор не могла отойти от шока. «Как так? Кузен? Слишком привлекательный не родной кузен. Привлекательный наблюдатель с… Чёрт, о чём я… Это вообще законно?» — подумала Бетти, прежде чем взять носок.       Видимо, в её голове уже всплыл рассказ из книги, где троюродный кузен и кузина поженились, и жили долго и счастливо. Элизабет даже не могла ничего ответить. То ли её смущала уменьшительно-ласкательная форма от её имени, то ли носок, валяющийся на кухне. В общем, ей было стыдно. Как ни как, однокурсник. И теперь с этим надо как-то жить. Да и ещё ко всему этому, она выиграла игру с Вероникой и теперь может всё. Хм-м, почти всё.       Предстоит нелёгкая задача: справиться с желанием открыть снова дневник бабушки, чтобы узнать, каким будет следующий день, узнать как от этого избавиться, а самое сложное — преодолеть стыд перед… как там его… Джагхедом. Бетти осторожно взглянула на отца, а тот подмигнул ей, вроде: «Давай дерзай, пригласи его погулять!» Впрочем, это не была плохая идея. Хоть и первое впечателние испорчено, но шанс всё ещё есть.