Зверополис. Столько стоят мечты

Глава 29 Когда лис размышляет при свете луны, кролик прячется под теплым одеялом. Действие 1

      Ник не успел сообразить, как его словно игрушку кто-то схватил за шкирку и ударил об стену кафетерия. От удара он потерялся на секунду. Если бы Ник знал, кто за его спиной, то он перестал бы сопротивляется в тот же миг. Но, не видя своего противника, Ник пытается освободится. Тот, кто сзади, запрыгивает на него и сжимает свои лапы в «замок» на его шее. Ник теряет равновесие, и вместе с невидимым душителем они выкатываются на небольшую площадку между зданием кафетерия и прачечной. Такой же заброшенной, как и большинство домов в округе.       На площадке в разные стороны разлетается несколько мусорных контейнеров от их схватки. Их содержимое вываливается на мокрый асфальт.       Душитель Ника на голову ниже его, но намного сильнее и свирепей. Во время недолгой борьбы, Ник все же проигрывает и падает на колени. В лапах оппонента его шея и его жизнь. Ник чувствует знакомый запах противника. Они точно встречались раньше. Он пытается вспомнить и уже даже намеревается встать с колен, и дать отпор наглому душителю. Но на него падает свет фар от огромного кадиллака. И он вспоминает все. Он знает, кто за его спиной и кто в большой машине, что осветила его под проливным дождем. Ник смиряется и сдается. Он только закатывает глаза, отрицая тот факт, что этот день в его жизни точно самый насыщенный на события.       — Да не может, чтобы мне так везло, — не выдерживает он, — ну просто не может такого быть.       Ник яростно отказывается принять правду.       Кадиллак свернул с дороги и, заехав на площадку, осветил фарами Ника, стоявшего на коленях в луже, и небольшого медоеда, что держал его за шею, словно душив. Машина медленно подъехала к ним и остановилась в паре метров. Фары тут же погасли.       — Да понял я, понял, — Ник говорил своему захватчику медоеду, — Ратэль. Ослабь хватку, я не убегу.       Медоед Ратэль, стоявший за его спиной, слегка отпустил шею Ника, но продолжал контролировать его.       — Честное лисье, — проговорил лис. С этими словами он поторопился. Ратэль снова сжал ему горло.       — Да брось, это я не подумав сказал, — прохрипел Ник, задыхаясь в «цементных объятьях», он бил его по плечу, словно борец который сдается. Хватка снова ослабла. Ник жадно глотнул свежего воздуха. Он знал, кто выследил его, и приготовился к театру абсурда и фееричному шоу.       Как только фары машины погасли, наступила тишина. Она продлилась несколько мгновений, и ее прервала громкая музыка в салоне. Мелодия была тяжелая, динамично-монотонная, с легким оттенком жестокости. Ник расслышал лишь начальные слова песни. Что дальше будет, Ты не знаешь. Она придет, Ее узнаешь. Холодный взгляд, В душе огонь, В руках топор, На сердце лед.       После этого музыка стихла, и снова наступила тишина.       По машине, по Нику и по всей улице продолжал бить ливень. Ник стоял на коленях, застыв на месте, переводя взгляд то на машину, то поднимая его наверх, пытаясь увидеть выражение морды медоеда Ратэля.       Сквозь проливной ливень задняя дверь кадиллака открылась. И красный свет салона осветил небольшой клочок площадки.       Тут же, как только открылась дверь, из салона повалили клубы дыма. Они были густыми и быстро поднялись вверх. Дыма было так много, словно в салоне был пожар. И, несмотря на то, что большая часть дыма вылетела за один раз, Ник видел, как его остатки продолжали сочиться из открытой двери тонкими струйками, словно туман. Через секунду из салона вылетела пустая бутылка из-под спиртного. Она разбивается на мелкие осколки об стены кафетерия. Осколки падают на асфальт, дополняя мусор, разбросанный вокруг. Из-за того, что все жители Зверополиса ходили без обуви и шанс порезать лапку был велик, администрация Зверополиса приняла решение: сократить стеклянную тару в производстве. А позже ученые смогли разработать формулу стекла, которое не может порезать. И таким образом настоящее стекло практически не применялась в Зверополисе в качестве тары. Но отголоски того, что оно раньше использовалось, время от времени напоминают о себе частыми обращениями животных в больницу с порезам задних лап. Следующим, кто выпал из кадиллака прямо на мокрый асфальт под дождь, оказалась молодая лиса чернобурка.       Она распростерлась на асфальте, словно на пляже. В губах у нее была сигарета, и во время падения она, ударившись об асфальт, потухла, разлетевшись яркими искрами. Ник закатил глаза, наблюдая приземление «падшего ангела».       — Я вам не какая-то дешевая девка! — крикнула лиса чернобурка, указывая пальцем в небо, словно общаясь с ним лично.       Наступила неловкая тишина. Только шум падающего дождя, что барабанил по крыши кадиллака да по мокрому асфальту, нарушал идиллию тишины.       — Вот, что я сказала этим уродам, — снова громко произнесла лиса чернобурка, лежа на спине на мокром асфальте.       — Да, Альма! — раздался мужской клич из салона машины.       — Так их, Альма! — раздались громкие женские голоса из кадиллака.       В салоне снова заиграла музыка, но уже тише.       Ник нисколько не удивлялся, он только скорчил гримасу неприязни и грусти с легкой толикой радости на мордочке. Он продолжал смотреть представление, ведь выбора у него не оставалось. А наблюдать было за чем.       Лисица лежала на асфальте мордой к небу. Она грациозно согнула колени и раздвинула лапы в разные стороны. Альма выпятила вверх грудь. Лиса начала нежно и ласково гладить шерсть лапами. Сначала шею, потом дело дошло до мордочки и закончилось все милыми ушками. Она словно принимала душ.       Дождь приятно охлаждал ее мех, проникал к самой коже. Молодая лисица получала немыслимое удовольствие от того, что наконец дышала чистым холодным воздухом.       — Как тебе там Альма, хорошо? — прокричал кто-то хриплым голосом.       Альма продолжала гладить свою мордочку, голову и ушки. Дождевая вода впитывалась в ее шерстку очень быстро. Она спокойно дышала, наслаждаясь приемом водных процедур.       — Как приятно! — пикантно прокричала она.       Ник глубоко вздохнул и закрыл лапкой свою мордочку, в душе улыбаясь всему этому цирку.       — Я вот не пойму, — говорил Ник медоеду Ратэлю, что держал его за шею в железной хватке, потеряв интерес к лисице, — почему ты на нее все еще работаешь?       Медоед Ратэль промолчал, в ответ он слегка сжал горло лиса, дав понять Нику, что не стоит поднимать эту тему.       — Прямо в мордочку! — прокричала Альма, пока Ник вел беседу со своим захватчиком.       — Да, — снова раздался забористый крик из салона.       — Давай так, — Ник продолжал говорить с Ротелем, стараясь дальше не обращать внимания на лисицу. — Вот зачем я вам нужен? Отпустите меня, и я даю слово, что больше вы меня не увидите. Я могу даже заплатить.       Ник хотел добавить свое фирменное «честное лисье», но вовремя одумался и замолчал.       Закончив принимать водные процедуры, Альма встала. Это было для нее нелегким испытанием. Но она, худо-бедно, справилась.       Альма покачивалась из стороны в сторону. Она помогала себе сохранить равновесие, балансируя пушистым хвостом. Ник, не добившись от Ротеля ответа, снова перевел взор на Альму, которую качало, словно воздушного змея в непогоду.       — Банку! –крикнула она, выставив лапку вперед.       — Банку! — весело отозвалось из салона.       Тут же из кадиллака вылетает банка спиртного. Она пролетает мимо лапки Альмы и улетает куда-то к мусорным бочкам.       — Спокойно, — успокаивает толпу пьяная чернобурка. Шатаясь, словно моряк в девятибалльный шторм, она лезет к помойным бакам.       — Не ищи, брось Альма, — кричат ей из салона, — у нас еще есть!       Но лиса настойчиво переворачивает бачки с мусором в попытке отыскать спиртное.       — Все, все, успокойтесь — успокаивает их Альма. Она поднимает банку, очень похожую на ту, что пролетело мимо нее. Ну, насколько ее могла запомнить пьяная память Альмы. В найденной банке что-то булькает, и Альма опрокидывает ее, выпивая содержимое.       — Не та, — констатирует факт она сама себе.       Лиса, выкидывая пустую банку через плече, снова подходит, качаясь, словно флаг на ветру, к машине и кричит:       — Банка!       — Банка! — снова весело дублирует ее команду кампания зверей.       Альма снова вытягивает лапу и в ту же секунду в нее прилетает бутылка спиртного. Она ловко ловит ее. В ее лапках мелькает ножик. Альма, недолго думая, протыкает ее ножиком, делая большое отверстие.       Подняв высоко банку над головой, она практически вливает ее себе в открытую пасть. Конечно, все содержимое поместится не успевает, так что остатки выливаются из ее горла и проливаются мимо, обливая ее, стекая по ее меху вниз. Алкоголь обливает мордочку, шею и маленький топик Альмы.       — Ники! — выкрикивает радостно Альма, закончив с бутылкой. Она сгибает левою лапку в коленке, правой становится на цыпочки и, улыбаясь, поднимает лапки вверх, приветствуя Ника. Сверкнула молния. Силуэт лисицы падает на Ника.       — А можно так не агитировать мое появление, — пытается вразумить ее Ник.       Альма выкидывает в сторону пустую бутылку, не слыша его слова. Она со всей силы бьет по двери машины задней лапой, закрывая ее. Ударь она посильнее, и в двери пришлось бы менять замки и петли.       Из салона вытягивается лапа какого-то лиса с прикуренной сигаретой. Альма берет ее. Сквозь клубы дыма, ее пьяные карие глаза смотрят на Ника.       Уголек сигареты разгорается сильнее, когда Альма вдыхает дым в себя. Выкуривая почти всю сигарету за один вздох, она выкидывает горящий окурок обратно в салон машины, словно кидает его в мусорку.       Альма выдыхает, создавая большое облако дыма вокруг себя. И вот, сквозь это облако, Альма, словно мировая топ-модель, шагающая по подиуму в свете софитов, приближается к Нику.       Ее серая лапка с белыми пятнышками на щиколотке наступает твердо и уверенно в мокрый мусор, что в изобилии разбросан вокруг. Альма идет словно по канату, стараясь не горбится. Ее бедра при ходьбе двигаются вправо и влево. Пушистый хвост делает тоже самое, но в другой последовательности. Как только Альма элегантно подошла к Нику, он смог разглядеть ее полностью.       Ее мордочка была пепельно-серого цвета, спина была черного окраса и плавно переходила в пепельный цвет на ее грудь, живот и шею. Кончик хвоста, запястья, щиколотки и воротник был покрыт белой шерстью. Но, помимо природного окраса, Альма выделялась еще некоторыми особенностями, которые сама себе наносила краской.       Кончики ушей были окрашены в ярко зеленый цвет. Кончик хвоста также был окрашен в кислотный зеленый цвет. На правом ухе виднелось три продетых кольца, через мочку ушей. На левом два кольца и одна рваная дырка. Ник знал, что на правой верхней губе, от носика до клыка, имеется маленький шрам. На шее Альмы, как и на запястьях, был браслет с шипами. На голени задних лапок были одеты длинные кожаные поножи.       Это возможно было разглядеть из-за минимального количества одежды на ей. Из ее верхнего гардероба Ник видел вышеупомянутый топик, надпись на котором гласила «Плохой день для лиса». На топике, снизу надписи, рисунок: похоронное шествие из множества лисиц, несущих мертвого лиса на кладбище.       «Это в ее стиле», — подумал Ник и продолжил смотреть, как Альма приближается к нему, словно она звезда сверхновая.       Короткая юбка в клетчатый рисунок бело-красного цвета, начинала и завершала нижнюю часть гардероба. Она висела низко на ее бедрах, а подол юбки еле-еле доставал ей до колен. Красный кожаный поясок, очень широкий, придерживал ее юбку. На нем виднелась бляшка в виде мордочки лиса, но вместо глаз у него были пуговицы, пришитые нитками.       Еще с ремешка свисала небольшая цепь, назначение которой было загадкой даже для Альмы. Также на ремешке находились насколько кожаных кармашков. В них лежало много разной мелочи.       Одежда молодой чернобурки практически не оставляла места фантазиям. И можно было смело назвать ее почти голой, если бы не одно большое, но. С плеч Альмы свисал огромный серый инвернесский плащ. За спиной виднелся пришитый к нему капюшон. Плащ был длинный и доставал до асфальта, даже с запасом тащась за ней. На спине плаща виднелся узор в виде крыльев: с правой стороны крыло было с перьями, с левой стороны были лишь кости крыла. Пришитая к плащу, длинная цепочка тащилась за ней по асфальту с характерным металлическим звуком. Плащ был расстегнут, но практически полностью покрывал ее. Только когда Альма двигалась, можно было увидеть ее тело.       С правой стороны плаща, на небольшую лямку был привязан кнут. Он был собран в кольца. Если присмотреться, в его плети были вшиты лезвия. Металл поблескивал при попадании на свет. Это было очень необычное и страшное оружие. И Альма умела пользоваться им виртуозно. Ник видел это собственными глазами, когда, стоя посередине огромного зала, Альма ловко срезала с его рыжей головы ломтики яблока, что был туда помещен в угоду ее прихоти.       — Побрейте меня на лысо! — вскрикнула она, подходя к Нику почти в плотную. — Это же Николас Уайлд.       — Поверь Альма, красивее тебе уже не стать, — съязвил Ник, стоя на коленях пред ней и оглядывая ее с ушек до хвоста.       — Ах ты мой остроумный, остроухий, рыжий красавчик, — мило и радостно продолжала Альма, склоняясь над Ником.       — Смотрите, какие ушки, а какая мордочка, — Альма нахваливала Ника, теребя его за все то, что называла, словно плюшевую игрушку. — Ну что за милашка, ну что за мордашка, зеленые глазки, загривок, шейка, головка.       — Ну хватит, Альма, хватит уже, — возражал Ник, пытался освободится от ее «ласк». У него не получалось по двум причинам: первое, его крепко держал медоед и второе, Альма была очень настойчива.       — А тут что у нас, — взгляд лисицы упал на форму Ника, она снова выпрямилась и, положив лапки на бедра, продолжала, — Какая прекрасная форма, мокрая и грязная правда, ну это наверное из-за того, что ты ползал по кустам. Вот сейчас поправим.       — Альма послушай, — начал Ник, — я все могу объяснить. Просто давай поговорим.       — Давай, — согласилась Альма, — только приведём тебя в порядок. Хорошо?       В это же время она упала на колени перед ним, став по высоте наравне с Ником. Альма аккуратно поправила галстук Нику. Она продолжала разглаживать его помятую форму, аккуратно расправляя складки.       — Сейчас все это кажется странным и непонятным, но… — тараторил Ник, пытаясь в голове сообразить, что бы такого наплести, чтобы остаться в живых.       Пока Ник говорил, Альма продолжала поправлять его форму, складывалось такое ощущение, что она его не слышит и увлеченно занята своей работой.       Ник резко затих, кода лапки Альмы аккуратно начали заправлять его рубашку ему в брюки. Во время того, как он пробирался через кусты, часть его полицейской рубашки вылетела из брюк.       — Брось, Альма, ты можешь хоть раз быть серьезной, — не выдержал Ник, — у меня и так выдался тяжелый день.       Лапки Альмы аккуратно заправили край рубашки. Ник невольно замолчал, дожидаясь, когда она закончит. Он знал, что говорить сейчас с ней бесполезно.       Альма прижалась к нему вплотную, чтобы достать до спины Ника и заправить рубашку там. Ник иронично фыркнул, стараясь не смотреть ей в глаза, он поднял мордочку вверх.       Закончив с формой Ника, Альма взглянул ему в глаза. Ник молчал и смотрел на Альму, пытаясь догадаться, что сейчас за каша в ее голове. Взгляд лисицы упал ниже, Ника последовал за ней. Альма смотрела на его бирку с левой стороны.       — Рядовой Николас П. Уайлд, — прочитала она на бирке.       Снова взглянув в глаза Ника, она встала с колен и громко с яростью проговорила, словно закатывая скандал:       — Рядовой?! А почему сразу не…       Альма громко, внятно и со смаком выругалась. Если бы Альму сейчас показывали по телевидению, то ее речь звучали именно так: «Рядовой?! А почему сразу не… пи, пи-пи, пи! Пи! Пи-пи-пи не генерал?!».       Она расхаживала из стороны в сторону, словно ей и вправду было важно его звание. Наконец она снова остановилась напротив Ника, достала из внутреннего кармашка плаща фляжку и пригубила ее. Занюхнув лапкой, она продолжила:       — А я знала! Я знала, что ты такой же, как и я.       Ник прищурился, пытаясь сообразить, что несет эта пьяная лиса.       Альма снова склонилась пред нами и, схватив его за мордочку своими лапками, говорила:        — Ах ты мой психопат. Ник, поздравляю, ты полный псих! Таких как ты ещё не в каждой психиатрии найдешь.       Ник вырвался из лап Альмы, насколько это было возможно, и тут же возразил:       — Да что за чушь ты несешь? Ответь честно, ты принимаешь те таблетки, что дал тебе тот хороший доктор, когда мы возили тебя в больницу?       Альма, улыбаясь, отрицательно покачала головой.       — Ты снова принимаешь таблетки того доктора, что нашла под мостом?       — Да.       — И снова пьешь?       — Два из двух, Ник, — Альма подтвердила догадки Ника и даже показала на лапе два пальца.       — Тогда понятно, откуда у тебя эти глупые мысли, — догадался Ник. Но тут он ошибся.       — Подожди, — перебила его Альма, снова сделав глоток из фляги, — давай думать логически. Как ты всегда говорил.       — Я в жизни так не говорил.       — Ну, не важно, — Альма подняла взгляд вверх рассуждая вслух. — Раньше ты работал на меня. И предал меня, задолжав приличную сумму.       — Это в прошлом, я с тобой расплатился, — возражал Ник, смотря на нее снизу-вверх, — Ты сама сказала, что мы квиты.       — Это так, — согласилась Альма, — просто хочу восстановить хронологию событий.       — Какую еще хронологию?       — Потом ты перешел работать на мистера Бига, крутой подъем по карьерной лестнице, скажу тебе честно, для уличного мошенника. И что? Ты подставляешь мафиозного босса Тундра Тауна. Да еще каким образом!       Альма улыбнулась, а Ник опустил ушки и склонил голову.       — Обманув двух авторитетных животных, ты остался в живых. Да еще целым. Знаешь Ник, ты родился не просто под счастливой звездой, а под сверх гигантской звездой счастья. Другой бы зверь на твоем месте подумал так: «Наверное, хватит испытывать судьбу, я и так играл с ней слишком часто, пожалуй, остепенюсь, затаюсь, завяжу, и буду жить счастливо». Я даже была готова понять тебя, если бы ты завязал с мошенничеством или устроился на нормальную честную работу. Но, нет! Наш Ник не такой, он упорно делает все, чтобы сократить свою несчастную жизнь и уйти из этого мира как можно мучительнее. И что он делает, спросите вы? Правильно, поступает в академию полиции и оканчивает ее. И теперь он страж закона! Но и этого ему мало. Он в полицейской форме идет к себе домой, в один из опаснейших районов Зверополиса. Вот о чем ты думал своей рыжей головой?       Ник молчит, на него сверху падает дождь. Мнение Альмы о честной работе не распространялось на работу в полиции Зверополиса.       — Вот о чем я могла подумать, — подводит итог Альма, — когда увидела тебя прячущемся в кустах? Только одно. Ты либо самоубийца, либо полный безумец. Вот, я и предположила второе.       — Все немного сложнее, Альма, — оправдывался Ник.       — Да? — иронически ответила она, сделав большой глоток из фляжки, ее снова немного пошатнуло. — Ты бы хоть форму в полиции оставил.       — Не получилось, — оправдывался Ник, словно школьник.       — Да лучше бы голым пошел, и то меньше позора — предложила Альма.       После этого она допила содержимое фляжки и оценивающим взглядом посмотрела на Ника.       Дождь, что лил как из ведра, закончился внезапно. Как по команде. Ему на смену пришел холодный ветер. Он поднялся с поляны и пролетел по площадке, мимо Ника и Альмы.       Плащ Альмы развивался на ветру. Холодный ветер замораживал мокрую форму Ника, он поднял на нее глаз и проговорил:       — Поверь мне, пожалуйста. Для меня все, что было раньше, в прошлом. Я слова не пророню в полиции про вас или других. И это все серьезно. Я знаю, что доверяет моим словам лишь глупец. Но впервые я говорю правду.       — Крис, — крикнула Альма в сторону кадиллака, — иди сюда. Посмотришь, как Ник говорит правду.       Водительская дверь открылась и оттуда вышел Крис. Это был молодой лис корсак в кожаных брюках. В них была заправлена черная рубашка, сверху был надет красивый, но помятый серый клетчатый пиджак.       Корсак Крис был правой рукой Альмы. Он подошел к капоту и поставил на него маленькую толстую рюмку, рядом с ней упала большая бутылка спиртного. Потом он бросил взгляд на Ника.       Альма присела на капот машины. Вся жидкость спиртного, выплескивающаяся из краев рюмки, мгновенно была выпита ею. Альма вздрогнула и подошла к Нику. Лиса аккуратно наклонилась над его головой. Она дотронулась холодным носиком до его шерсти и глубоко вздохнула, втягивая запах лиса.       — Ну, подумай сам, Ник, — продолжал за нее корсак Крис, он стоял возле капота, — ты работал в структурах двух влиятельных преступных группировок. Ты знаешь все изнутри. Ты, как бы сказать проще, знаешь все «явки и пароли». Знаешь, кто с кем связан. Знаешь иерархию между группировками и иерархию внутри них. Знаешь районы. Знаешь часы и даты, места и зверей. Не знаю, как мистера Бига и остальных, но нас это сильно напрягает.       — Брось, полиция и без меня все знает про вас, — аргументировал Ник. — Я просто пытаюсь начать новую жизнь. Я никому ничего не должен, и уже давно не работаю на вас. Если так боитесь того что я проболтаюсь, поменяйте свои «явки и пароли».       — Ради одного тебя? Не слишком ли ты высокого мнения о себе? — удивился Крис.       Альма снова подошла к капоту и лихо опрокинула стопку.       — Да слово даю, что ничего не скажу, — продолжал Ник. — Я даже уеду из района и больше не появлюсь здесь. Отпустите меня. Альме словно наскучило слушать Ника, и она разлеглась на капоте кадиллака.       — Да кто тебя отпустит, — проговорила мрачно Альма, смотря на звезды. — Такого ценного сотрудника полиции. Альма улыбалась, слегка оскалившись.

Действие 2

      В глазах Альмы отражалась звездное небо. Она выдыхала едкий дым сигареты, которую получила от Криса уже прикуренной. Алкоголь в ее крови медленно растворялся, склоняя в сон. Приятный холодный ветер нежно обдувает ее горячую шерстку. Она проговорила тихо, словно разговаривал сама с собой:       — Звезды, они красивые. Знаешь, Ники, там, где все видят в тебе только угрозу, я вижу возможность. Как много животных из нашего брата смогли так близко подобраться к центральному департаменту Зверополиса? Навскидку, я не помню не одного. И только ты, мои рыжие ушки, — Альма улыбалась, предвкушая возможности. — Только ты смог пробраться в самый центр полиции. Убить? Нет Ник, тебя надо оберегать, как золотой самородок. Ты и правда псих. Мой рыжий гениальный псих.       Ее веки медленно слипались от усталости. Сквозь сон она услышала звук, резко затормозивший машины, но не придала этому значение.       Небольшой джип, с открытым верхом, припарковался возле обочины. Такие машины часто можно увидеть в Сахара Сити. Дождь закончился, и группа зебр опустила брезент с крыши, наслаждаясь ночной прохладой. Неизвестно что привлекло их внимание, но бурлящая от алкоголя кровь жаждала выяснить, что такого интересного происходит на площадке.       Четыре молодых зебры ловко выпрыгнули из салона, заглушив мотор. Двое из них вальяжно обходили кадиллак с левой стороны. Две других с надменным и наглым взглядом обошли большую машину с другой стороны. Одна из зебр даже с интересом, совершенно бестактно заглянула в салон кадиллака.       Одеты они были в короткие бриджи и белые длинные майки. У некоторых были черные повязки и напульсники на лапах. Небольшие золотые цепочки также украшали их шеи. На головах зебр также имелась повязка. У каждой она была разного цвета, так их было проще различать.       В некоторых районах Зверополиса, при посещении важных мероприятий, в местах, где собирается огромное количество разных видов животных, было негласное правило. Но, прежде чем его озвучить, необходимо задать вопрос. Можно спросить любого представителя Зверополиса: «На картинке две зебры. Какая разница между ними?»       Как понять, что одну зебру зовут например Боб, а другую Мики? Можно, конечно, найти отличия в их окрасе и попытаться ее запомнить, или например, различать их по одежде. А что если они сменят одежду? Или зебр будет три? А если семь? Тут необходимы уже быстрые ориентиры, по которым любой зверь мог понять с кем он говорит, как можно быстрее. И это касается не только зебр или лошадей, но и хомяков, и даже лис, и много кого другого. Конечно, внутри своего вида звери безошибочно и мгновенно могли, отличить одного от другого. Пользуясь собственными методами заложенными природой в их гены.       Однако другие представители видов легко могли запутаться. Для этого и служили яркие повязки разного цвета, чтобы проще было ориентироваться. Это было негласным правилом и не обязательным в исполнении, но считалось хорошим тоном. Правда, тут мнения разнятся. Для кого-то это хороший тон. Другие считали это поверхностным и дурным тоном. Не всем было приятен тот факт, что их не могли отличить от такого же представителя своего вида. Другие, наоборот, утверждали, что такого рода «маячки» делают их индивидуальными, выделяя из стада. К тому же многие из животных обладали черно белым зрением, отчего в разноцветных повязках пропадал всякий смысл.       Ник внимательно наблюдал за зебрами, храня молчание. Медоед Ратэль продолжавший держать Ника за шею, также сопровождал непрошеных гостей угрожающим взглядом.       Обойдя машину, молодые зебры осмотрели небольшую площадку, где происходили основные события. Поняв, что животных крупнее, чем они здесь нет, зебры еще вольготней начали себя чувствовать.       — Я могу вам чем-то помочь? — осматривая внимательно гостей, спокойно проговорил Крис.       — Да, можешь, — язвительно, нагло, проговорила одна из зебр в красной повязкой на голове, — притухни чуточку.        — Народ, смотрите, а это случайно не Уайлд? — подойдя ближе к Нику и Ратэлю проговорила зебра с желтой повязкой на голове. — Ну, тот лис, что пошел в полицию работать. Он еще жульничал в кости у… — зебра в желтой повязкой пыталась вспомнить имя.       — У Тони, — поддержала его зебра с зеленой повязкой, — да точно он.       — Да их не различишь, этих блохастых лисиц, — грубо произнесла зебра в синей повязке на голове.       Он так же с насмешкой в глазах окинул тело молодой спящей Альмы, что распростерлась на капоте кадиллака. Крис уловил его взгляд и приметил в нем, помимо насмешки, и небольшую толику похоти.       — А чё. Вы его поймали что ли? — обходя Ратэля, спрашивала зебра в красной повязке.       — Да — ответил Крис.       Ник начал нервничать, он нутром чуял, что все это плохо кончится. За свою насыщенную жизнь он бывал в разных ситуациях, но так и не привык контролировать выплеск адреналина. Сердце Ника бешено стучало. Его ладони вспотели, а мизинец на правой лапе начал еле заметно подергиваться от волнения. Ника даже не успокаивало ровное биение сердца медоеда Ратэля за его спиной.       — Слышь, а дайте с ним поговорить на одну секунду, — проговорила зебра в желтой повязкой и подошла к Нику. Он говорит наглым голосом, словно заранее зная положительный ответ, и ему совершенно неважно, что скажет Крис.       Зебра в желтой повязке несильно толкает медоеда, показывая ему таким способом, что тот мешается. Ратэль качается и делает шаг в сторону, но тут же встает на прежнее место.       — Эй, — говорит громче, пытается достучаться до непонятливого медоеда, зебра в желтой повязке, — ты тупой? Отпусти его. Дай с лисом поговорить, у меня для него пара вопросов.       В это время Крис облокотился на капот, он легонько улыбается, наблюдая за непарнокопытными.       Зебра в желтой повязке не выдерживает и еще сильнее толкает медоеда. Ратэль практически отлетает на два шага в сторону, вместе с Ником, но успевает сохранить равновесие и не упасть. Медоед, как и в первый раз, встает на прежнее место, словно его туда тянет магнитом.       — Ты дебил? — злобно говорит зебра в желтой повязкой. Недолго думая, он бьет по пятой точке медоеда задней лапой с большой силой. Удар был не самый сильный, но ощутимый. Ратэля качнуло вперед.       — Звери, прикинь, словно по мешку с песком бьешь, — издевалась молодая зебра в желтой повязке, — сейчас еще пробью!       Азарт и безнаказанность в своих действиях под действием алкоголя как катализатора взыграла в крови молодой зебры, выбросом тестостерона. Он размахивается словно заправский футболист. Ник даже закрыл глаза от страха, словно это его хотят ударить. Копыто задней лапы зебры со всей силы бьет по спине медоеду. Удар был очень сильным. Но, как ни странно, эффект оказался прямо противоположным ожидаемый зеброй. На морде Ратэля не дрогнул и мускул, а вот на морде зебры застыла гримаса боли. Он словно новичок, который неудачно ударил по боксерской груше, из-за чего повредил суставы.       Крис видел, как зебра в желтой повязке отчаянно пыталась скрыть боль в нижней лапе. Он, прихрамывая, отошел в сторону и проговорил, как ему казалось, уверенным голосом, обращаясь к Крису:       — Он что, немой у тебя?       — Ты как там? — тихо прошептал Ник пытаясь взглянуть на мордочку Ратэля.        Он не знал, насколько было больно медоеду и было ли больно вообще. Но за столько лет работы на Альму он все же привязался к этим животным и не мог не сочувствовать им. В это время зебра с синей повязкой беспардонно, не спрашивая ни у кого разрешения, нагло берет с капота машины бутылку спиртного и делает три больших глотка. Его взгляд падает на Криса, словно бросая ему вызов. Корсак остается холоден к нему. Он внимательно оценивает поведение зебры в синей повязке.       Закончив пить, зебра протягивает бутылку Крису.       — Оставь себе, — говорит он в ответ на жест зебры.       — Обиделся что ли?       — Просто я не пью.       — Больной?       — Нет, просто…       — Ясно дело, больной, по тебе видно, что ты блохастый, — перебивает его зебра в синей повязке.       Его хмельной взгляд падает на тело Альмы, Крис следит за его взглядом холодно и расчетливо.       — Ребята, — внезапно тихо разносится голос одной зебры в зеленой повязкой.       У Ника сложилось такое ощущение, что только он услышал тихий голос зебры в зеленой повязке. Ник мельком посмотрел на него. Зебра в зеленой повязке внимательно оглядывала Ника и Ратэля, потом Криса и Альму, и словно догадывалась о чем-то. Он говорил тихим голосом, словно боясь выкрикнуть. В его голосе звучала тревога. Ник понял, что эта зебра в зеленой повязке знает, кто перед ними, и пытается сказать об опасности своим друзьям. Однако зебры уже вошли в кураж. Они словно дети, не знающие, что играют с огнем.       Ник в голове мысленно перебирал дальнейших план действий, чтобы помочь донести правильную мысль зебры с зеленой повязкой до остальных друзей.        «Пожалуйста, уезжайте отсюда, прошу», — мысленно говорил Ник, зная, что такие слова, произнесенные вслух, вызовут лишь агрессию у зебр. Но Ник не мог внушить свои мысли им и поэтому продолжал наблюдать, как вольготно ведут себя зебры, практически стоя на краю пропасти.       Тем временем два лиса, три хомяка и белка быстро убежали из салона кадиллака, пока ими не заинтересовались зебры. Стараясь, чтобы их не заметили, они пригибаются, прячась в тени кафетерия. Веселье давно уже закончилось, и им не хотелось участвовать в том, что здесь скоро произойдет. Что бы это ни было.       Глаза зебры в синей повязке, что стоит возле Криса, нахальным, оценивающим взглядом смотрят на спящую Альму. Алкоголь, что он влил в себя из «трофейной» бутылки начал влиять на рассудок. Зебра в синей повязке, аккуратно, лапой, одернул правый край ее пальто, оголив часть ее тела.       — Не чё такая симпатичная, — констатировал он факт, рассматривая тело Альмы, потом перевел взгляд на Криса и спросил, — блохастая?       — Зубастая, — огрызается еле заметно Крис.       Зебра в синей повязке улыбнулась в ответ, не воспринимая его слова всерьез.       — Сколько стоит? — не унимался он. Он говорил о лисе чернобурке, словно о вещи в магазине.       — Очень, очень дорого, — ответил Крис, — боюсь она вам не по зубам.       — Чё? — не расслышала зебра в синей повязке.       Он хотел что-то возразить, но его перебил друг в красной повязке, который обращался к Крису.       — Слышь, ну мы что пообщаемся с лисом? — в его голосе прозвучала маленькая капля уважения. И то благодаря только упертому медоеду, с которым они не знали что делать.        — Это свободный город, — ответил согласием Крис.       Он кивнул медоеду. Ратэль тут же исполнил приказ и разжал железную хватку. Он отошел в сторону за спины зебрам.       Внимание зебр тут же переключилась на новую жертву. Ник смотрел на них снизу вверх, пытаясь угадать, откуда ждать удара. Одно Ник знал точно, ни чем хорошим ему эта встреча не светит. Он даже начал скучать по «объятьям» Ратэля.       — Крис, — Ник обращался корсаку, в его голосе звучало отчаяние, — ты чего?       Сквозь тела зебр он видел, как Крис продолжал почти незаметно улыбаться. Ник не понимал его действий, да и времени у него на размышления не оставалась. Конечно, они не всегда ладили с Крисом, но что бы так отдать Ника на растерзание незнакомцем, такое решение Криса не укладывалось у него в голове. Возможно, он недооценивал ту пропасть, которая возникла между ним и его бывшими «коллегами» из-за смены Ником образа жизни. Невероятно, как быстро они забыли все то, что он для них делал. В один миг он стал чужим для этих зверей. И даже возможно врагом. А ведь были времена, когда Ратэль, Крис и Альма стояли за Ника горой. Только сейчас он начал понимать, как круто изменилась его жизнь, и что обратной дороги уже нет.       — Слушай Уайлд, — окликнула его зебра в красной повязке, — у меня тут брата в тюрьму упрятали, сможешь вытащить?       Ник перевел взгляд на него, продолжая рассуждать над сложившейся ситуацией в его жизни.       — Нет, я не имею, я, — Ник начал паниковать, видя, как его окружают зебры, — полиция и тюремная охрана — это две разные структуры…       В попытках объяснить зебрам иерархию структуры судебно-исполнительной власти Зверополиса, он вспомнил то, что ему преподавали. В глубине души он понимал, что все это бесполезно. Он действительно стал изгоем для всех, даже для тех, кто когда-то называл его другом.       Что бы Ник более внимательно и уважительно относился к зебрами, и перестал летать в облаках своих мыслей, одна из зебр в красной повязке, больно толкает его в плече, угодив в старую рану.       — Слышь, а корешу моему можешь скинуть инфу, где будет следующая облава в Сахара Сити? — снова раздался вопрос сверху.        Ник слышал их вопросы, но не поднял голову, игнорируя зебр. Он внимательно смотрел на Криса. Для него сейчас было важно другое. Он хотел понять, правда, что он стал для них чужим, лишь сменив одежду? В глазах Криса Ник увидел безразличие. Он грустно вздохнул, опустив глаза вниз. Ник все понял.       — Что молчишь, блохастый — прикрикнула зебра в желтой повязке.       После этих слов, видя, что Ник не обращает на него внимание, зебра сильно бьет рыжего лиса в живот. Резкая боль пронзает и скручивает Ника, он падает на колени, зажимая живот лапами. От удара у него перехватывает дыхание, и он начинает жадно глотать воздух.       Ник смотрит на мусор, что разбросан на асфальте. Пара пакетов, грязная салфетка и старая газета. Заголовок газеты гласит «Мэр Златогрив. Новые возможности, равные условия».       Ник пытается восстановить дыхание, жадно глотая воздух пастью. Понемногу ему это удается. Сквозь шум в голове он слышит громкий смех зебр. Они обсуждают его, но Нику совершенно неважно, что они говорят. Для него их слова словно шум, он полностью погружен в свои мысли.        «Что ж, пусть будет так, — размышлял Ник, — хватит унижений. Не таким хотела бы видеть меня Джуди. Надоело. Они хотят жестокости, они ее получат».       Ник, оскалившись, поднимается на задние лапки. Он встает и выпрямляет спину, не обращая внимание на боль.       Ник поправляет галстук и громко, четко, даже властно, говорит:       — Эй, Тэрри, — Ник обращается к зебре в желтой повязке, — тебя же Тэрри зовут, верно?        Среди зебр смолкает смех, они внимательно смотрят на рыжего лиса. Властный, грубый голос Ника словно заворожил их. Зебры удивленно смотрят на рыжего лиса, не понимая, как он узнал имя одного из них.       — Да, верно, Тэрри, — продолжает Ник, — тут Монти, — Ник кидает взгляд на зебру с красной повязкой, указывая на него, пока все зебры невольно переглядываются, он продолжает, — хочет своего брата вытащить из тюрьмы. По-моему, Грэг его зовут. Ну, тот, что торговал наркотиками в районе «Жаркие Саванны» и от которого часть молодых зебр померла, а часть стала инвалидами. А все потому-то, что брат твоего друга разбавлял наркотик с другими веществами. Очень вредными. И очень опасными. Помнится, и твой брат, Тэрри, остался без задних лап, принимая ядовитую гадость. Как он там? Когда в последний раз ты его видел? А ты, наверное, и не знаешь. Тебе же на него наплевать. Но я слышал, что он обитает где-то в «Районе Нищих», гниет заживо на самом дне ямы. К сожалению, врачи там неважные и единственное, что они могут противопоставить гангрене, это методичное отрезание частей от твоего брата.       Зебра в желтой повязке удивленно смотрит на Ника. Все то время, когда Ник говорил, у него невольно открывалась пасть от услышанного.       — Это я к чему клоню, — продолжал Ник, прибавляя жестокости в голосе, — может и вправду позвонить в департамент Зверополиса, пусть брата Монти выпустят. И он снова примется за старое. Будет продавать молодым, глупым и еще не сформировавшимся как личность зверятам, свою ядовитую продукцию. Только на этот раз попробует ее, — Ник посмотрел вверх на зебр, словно вспоминал имя, наконец, он продолжил, указывая на зебру в синей повязке, — например, сестра Трака. Сколько ей сейчас? Шестнадцать? Тара милая, красивая зебра. Что, Трак, хочешь, чтобы твоя младшая сестренка закончила как брат Монти. Разрезанной по кусочкам, законченной наркоманкой, на дне ямы!       Зебры опешили от такого потока информации, переваривая ее, они, переглядывались между собой, не понимая, кого винить. Только Крис улыбался, наблюдая как Ник яростно выплескивает свой гнев, тыкая их носы в грязную правду.       Ник как-то раз ему сказал, что знает всех в Зверополисе. Крис, естественно, не поверил тогда ему. И вот сейчас наблюдая, как Уайлд точно называет каждого из зебр по имени, Крис невольно начал верить рыжему лису.       — Что вылупились дегенераты, — Ник продолжал свирепеть, — вам всем, плевать на всех! Вы словно дикие звери. Ни дома, ни работы, ни семьи. Ни прошлого, ни будущего. Лишь грязное «сейчас», и то, судя по вашему образу жизни, вам недолго осталось в этом «сейчас». Таких как вы я видел сотни, и все они кончали на дне ямы. Ни принципов, ни морали. Когда сильные в теле, но гнилые в душе. Всемером забивают одного слабого и маленького зверька. Лишь бы порадовать свое зазнавшееся эго. Много ли чести в этом?! Кучка моральных уродов, в голове которых лишь пару мыслей и то все они сводятся к простым банальным вещам: жрать, спать, ржать и размножаться. Не строя при этом ничего, вы разрушаете то, что строят другие. Так в природе ведет себя только один организм — вирус…       Ник вошел во вкус, но это длилось недолго. Вдруг в голове темнеет, а в ушах стоит звон. Он открывает глаза, приходя в сознание уже через пару мгновений. Ник лежит на асфальте, его губы разбиты, а во рту чувствуется соленый привкус крови. Он даже не заметил, как зебра в красной повязке ударила его с размаху по морде. Из носа Ника снова льется кровь. Она красными каплями падает на рисунок газеты. Это была фотография, сделанная с борта вертолета. Фотограф запечатлел пышные высотки Зверополиса. Ник оскалившись, улыбается, радуясь, что его слова попали точно в цель.       — Все, блохастая тварь, тебе конец, — злобно говорит зебра в красной повязке. Ник пытается встать, но тут же получает по спине копытом. Он тут же, корчась от боли, падает обратно на мокрый асфальт.       — Думаешь, самый умный! — свирепеет зебра в красной повязке.       Он берет мусорный бак и переворачивает его, вываливая на Ника содержимое. Ник утопает в мусоре. Он снова предпринимает попытку подняться, но спотыкается об мусор, и снова падет. Сверху зебра в красной повязке накрывает Ника мусорным баком. Ник полностью в него помещается даже с запасом.       Зебра в желтой повязкой крепко держит мусорный бак, надавив лапами на него сверху.       — Чё ты там говорил про моего брата, — нервно говорит зебра в желтой повязке, — ты чё, блоха чесоточная, совсем запутался в естественном отборе?       — Ничего, сейчас мы ему напомним — фыркнула зебра в красной повязке.       Ник слышал их слова с большим трудом. Пытаясь понять, что произошло, он панически начал метется внутри своей «клетки». Ник в полной темноте, он делает шаг влево и ударяется об мусорный бак. Он снова падает в грязный мусор.       В лапах зебр, что были в красной и желтой повязкой, сверкнули ножи.       Надо сразу уточнить, что в процессе эволюции почти у всех парнокопытных представителей Зверополиса копыта верхних лап эволюционировали. Это была просто необходимость в быстро меняющемся мире. Проходили века и столетия, и их копытца во время эволюции разделились на три пальчика, предназначенные для хватательной функции.       Исключение составляли разве что слоны, хотя они и не являлись парнокопытными. Им их хобот заменял и лапы и пальца. И тут можно было даже им позавидовать, так как некоторые вещи хоботом они исполняли виртуозно. Некоторые из слонов могли искусно вышивать или даже играть на сложных музыкальных инструментах. Эволюционные пальцы парнокопытных были развиты намного слабее. Придел их функциональности сводился к примитивным хватательным функциям. Но и этому они были рады.       Нож мелькает в лапах зебры в желтой повязке. Он кричит:       — Чё, блоха, страшно!       Зебра бьет копытом по крышке мусорного бака, пытаясь напугать рыжего лиса. Ник с опаской смотрит в разные стороны. Лисы хорошо видят в темноте, если есть хоть какой-то источник света. Но Ник был в полной темноте. Во мраке ему стало еще страшнее.       Удар. Нож пробивает тонкий металл помойного бака, уходя целиком во внутрь. Из-за того, что полотно ножа было коротким, а рукоять уперлась в металл бака, Нику удалось избежать глубоких уколов. Но нож все же достигает своей цели. Маленький укол в плече и Ник отпрыгивает в сторону.       — Что, мразь, — свирепеет зебра в красной повязке, — уже не такой говорливый.       Удар ножа. Новое отверстие в мусорном баке. Кончик ножа входит в правую лопатку Ника, разрезая его одежду. Ник сжимает порез лапой, стиснув зубы от боли.       Еще удар. Теперь уже сверху Ник пытается увернуться и угадать, откуда вылетит страшное лезвие. Он пригибается как раз вовремя. Ножик в миллиметре застывает от его макушки. Уайлд чувствует кончик ножа рыжими волосками головы.       Удар слева. Кончик ножа протыкает верхнюю часть нижней лапки Ника, вонзаясь на сантиметр. Ник стонет от боли, а зебра в красной повязке ехидно улыбается, чувствуя, что ее удар достиг цели.       Крис, что наблюдает со стороны над издевательством, невольно вздрагивает от каждого удара. Он чего-то ждет. Он ждет момента.       — Стой, дай мне — чувствуя кровь, входит в кураж зебра в синей повязке, он практически отбирает нож у своего сородича в желтой повязке.        — Эй, гнилой лис? Что ты там мямлил про мою сестру и про дно ямы, — говорит он. Зебра в синей повязке яростно бьет в разные точки мусорного бака, стараясь посильнее вонзить ножик в бак.       Удар. Ник уклоняется в последнюю секунду. Удар. Дыра в баке. Кончик ножа протыкает кожу лиса в левом боку, войдя в его тело на сантиметр. Укол пришелся по старому синяку. Ник снова стонет от боли, а из раны сочится кровь.       — Звери, может хватит, — пытается образумить своих друзей зебра в зеленой повязке. Он стоит сзади всей группы.        — Завали рыло, Алан, — огрызается жестоко его друг в красной повязке.       Он хватает его за горло и крепко сжимает, скрепя зубами говорит:       — Ты чё, не понял, он оскорбил не только нас, но и наши семьи. Тащи бензин.       — Что? — зеленая повязка с ужасом слышит слова его друга. — Ну, может не надо, ему вроде и так нормально досталось.       — Не понял, сопляк, это уже личное, — перебила его зебра в синей повязке, — шевели копытами.       Зебра в красной повязке отдернула лапу от шеи товарища в зеленой повязке в сторону джипа, показывая таким образом направление.       На мгновение зебры перестали протыкать ножами мусорный бак, оставив в покое Ника.       Сквозь изрезанную ножами бочку на Ника падает лунный свет. Рыжий лис сидит на грязном мусоре. С его одежды капают капельки крови. Ник сжимает порезанную левую лапку, поднеся ее к груди. Он старается держать себя в лапах, но боль от порезов заставляет его выть сквозь зубы. Его тихий вой будоражит фантазию и жестокость зебр.       — Может его солью посыпать? — смеется кто-то из них.       Ник не видит, кто это. Сквозь щели он смотрит на спящею Альму и кадиллак. Он смотрит на Криса. Его последний шанс на спасение.       Наконец к трем зебрам возвращается их друг зебра в зеленой повязке. Она неохотно отдает канистру своему товарищу в красной повязке.       — Что, принес? Молодец, — хвалит его зебра.       — Может не надо, — пытается он вразумить своих друзей, в глубине души, не веря в то, что они хотят сделать, сочувствуя Нику, продолжает, — хватит, не надо. Думаю, он понял урок.       — Эй, лис блохастый, замерз там? — спрашивает зебра в красной повязке. — Сейчас согреешься.       Никто из зебр даже не прислушался к словам зебры в зеленой повязке.       — Можешь уже начать орать о том, что нельзя убивать полицейских — смеясь, говорила зебра в желтой повязке.       Пробка от канистры летит в сторону, в мусор. Содержимое выливается в большом количестве на мусорный бак. Бензин проникает через отверстия от ножа, обильно поливая все, что внутри. Ник чувствует, как сверху на него через отверстия в изобилии льется бензин. Едкий запах сильно ударяет Нику в нос. Его форма быстро пропитывается опасной смесью.       В его голове проносится мысль, что он уже никогда не увидит Джуди, никогда не услышит ее голос. Завтра для него уже не наступит и не будет счастливого похода в «Торговый Оазис». Ничего этого уже не будет. Он трясется от страха, не в силах сдержать страх и эмоции. Его сейчас сожгут заживо.       В панике он бросается, пытается выбраться из своей «клетки». Ник отчаянно бьется об нее. Но все безрезультатно.       Ему ничего не остается, как упасть на колени. И он падает на них в кровавый грязный мусор. Ник стоит на коленях в мусоре весь израненный, он кричит, пытаясь, достучатся до своих бывших друзей:       — Альма! Альма! Крис, разбуди Альму! Альма! Ребята, они меня сожгут! Пожалуйста, прошу, помогите!!!       Пахнет бензином, ему становится душно в баке. Ник кидается в противоположную сторону. Он смотрит сквозь щелку при лунном свете сквозь тела зебр, он кричит Ратэлю:       — Ратэль! Помоги. Прошу, умоляю.       — Готово — произносит одна из зебр.       Ник слышит, как пустая канистра падает рядом с зебрами.       — Давай, поджигай — радостно произносит один из них.

Действие 3

      На серую лапу Альмы падает лепесток фиалки. Он легонько дотрагивается до кончиков ее шерсти. Альма чувствует приятный аромат цветка. Ее мозг можно обмануть, но нюх все равно упорно твердит ей, что в аромате есть нотка гнили. Молодая чернобурка не придает этому значения, ее накрывает эйфория.Так хорошо, как сейчас, ей не было никогда.       Она стоит в темной комнате по щиколотку в лепестках цветов. Здесь все виды цветов, что можно найти в Зверополисе, и даже есть такие, которых не существует в реальности, но есть в ее мечтах.       Вокруг темно. И только лунный свет освещает ее, словно прожектор на сцене. Альма одета в белое. Как оно выглядит, она и сама не знает, словно ее мозг каждый раз рисует ей одежду, как только она смотрит на себя.       Она может все! Ее правая нижняя лапка элегантно поднимается вверх. Альма тянет кончики пальцев. Ее лапка, словно струна, красиво взмывает высоко и быстро падает вниз. От удара об пол лепестки разлетаются в стороны, словно брызги воды. Снова в ее нос бьет приятный аромат благоухающих цветов. И снова проносится неприятный запашок гнили. И снова Альма старается не обращать на него внимание. Но ее это начинает раздражать. В этом мире она привыкла видеть все только идеальным.       Она разбегается, неся перед собой, как волну, огромное количество лепестков, и прыгает, вытянув лапки в сторону, словно балерина. Она прыгает высоко к самому небу. Она летит вверх и приземляется на крышу высокого дома. В ее нос снова бьет неприятный аромат. Альма фыркает и злится еще больше.       Но она знает, как победить все то, что неидеально. В ее лапах появляется волшебная пыльца, та самая, которую она собрала внизу на дне ямы, среди лепестков. Это волшебная пыльца может все. Многие не верят в волшебство, но Альма знает, что если очень сильно захотеть, то все желаемое исполнится. Она бьет в ладошки.       Небольшой хлопок — и облако волшебной пыльцы разлетается вокруг. Альма вдыхает его. Волшебство работает! Оно попадет в легкие Альмы, а оттуда в кровь. Неприятный запах пропадает. Крыша, на которой стоит молодая лиса, превращается в огромную голову жирафа. Он гигантских размеров. Жираф размером с Вселенную.       Над ее головой небосвод. Он утыкан сотнями звезд. Все они сверкают и манят к себе. Еще немного — и Альма сможет дотронуться до звездочки. Лунный свет становится ярче, когда лисица тянется к звездам. Альма улыбается и смеется. Смеется и улыбается постоянно. Ей хорошо. Ей страшно хорошо.       Она встает на кончики пальцев и тянется вверх, пытаясь достать звездочку. Стоя на голове жирафа, она тянется к звездному небу. Еще немного. И вот. Волшебство случилось. Никто не верит в него, а оно есть. В ее лапках маленькая звездочка.       Альма уменьшается в размерах, словно по волшебству превращаясь в маленькую лисичку не больше ноготка. И теперь вся шерсть на голове жирафа — огромный, размером с вселенную, лес, полный разнообразных зверей.        — Наша звездочка! — слышит Альма вокруг себя.       Она кокетливо хихикает, ей льстит это прозвище.       — Звездочка! — разносится громче из дебрей леса.       В то же время огромное количество лисиц выходит из леса. Они идут к ней со всех сторон. Каждый лис прекрасен и красив. Он ее мечта. Подходя к ней, они падают на колени. Протягивая лапки вперед, лисы ползут к ней. Альма громко смеется. Она стоит и смотрит на все это шествие, растворяясь в блаженстве наслаждения и эйфории.       Молодые лисы, как по команде, завороженные твердят ей:       — Ты великолепная.       — Самая симпатичная и милая, — разносится сверху.       — Самая сексуальная и скромная! — кричат ей справа.       — Ты есть солнце и луна, — шепчут ей слева.       — Наше все, — разносится сзади.       — Ты звездочка, милая, чистая, словно свет, — твердят ей впереди.       — Ты наша госпожа, — пресмыкаются снизу.       Альма улыбается и начинает кружиться. Ее зрение размывается во время этого, а разум затуманен лесными словами. Она во власти волшебства. Волшебная пыльца льется по ее крови, унося в сказочный мир.       И вдруг, в размытой картинке ее зрения, она видит одного лиса. Он стоит недалеко от нее и не падает на колени как все остальные. Альма перестает кружиться. Она не понимает, почему он стоит и смотрит на нее, а не падает перед ней мордой вниз, как все остальные, восхваляя ее красоту. На его мордочке грусть и печаль, вперемежку с отвращением.       — Какая я?! — кричит она ему, властным, гордым голосом.       — Ты прекрасна! — разносится вокруг. Говорят все лисы, кроме одного.       Этот рыжий, наглый лис, стоит и молчит. Он не падет на колени перед ней. Почему?       — Пусть скажет он, — повторяет Альма и указывает на рыжего лиса. — Какая я?       — Ты грязная, Альма, — говорит правду наглый рыжий лис.       — Что?! — Альма свирепеет и быстрым шагом, растаптывая лисов под своим лапами, идет к непокорному смельчаку.       Лисы, на которых она наступает, лопаются и превращаются в лепестки цветов.       Альма быстро настигает свою цель и с размаха бьет по нему лапой. Она громко говорит при ударе:       — Как ты посмел, дикий зверь!       Как только она попадет лапкой по рыжему лису, он тут же растекается и превращается в слизь. Альма с отвращением смотрит на противную желтую слизь, что осталось от лиса в виде лужи возле нее. Она поднимет свою правую лапку и с ужасом узнает, что она тоже вся в мерзкой желтой слизи.       — Нет, — кричит Альма.       В ее мире нет места грязи, здесь только идеал.       — Ты грязная, — разносится сверху голос рыжего лиса, словно гром.        Его голос раскачивает идеальный мир Альмы.       — Нет, это не так, — отрицает она, — ты все врешь!       Альма пугается и отходит назад. Ее мир рушится. Это пугает ее в глубине души. Но самое страшное: она чует, что рыжий лис прав.       — Нет, — говорит Альма, — просто нужно еще волшебства. Не хочу уходить! Мой мир идеален! Он лучше, чем реальность!       Она ищет волшебную пыльцу, что получила, на дне ямы. Но ее нет. Альма отчаянно пытается снова, она проверяет все кармашки, и все потаенные места. Но ничего! Все кончено, пыльцы больше нет.       — Мне нужно в одно место, — шепотом говорит она — мне нужно немного купить… Альма боится и отходит назад, проговаривая эти слова. Сзади нее появляется тьма. Альма не видит ее, она твердит лишь эти слова:        — Мне нужно в одно место, мне нужно немного купить…       Подойдя почти вплотную к тьме, она вздрагивает, словно чует что-то за своей спиной. Из тьмы вылезают рыжие когтистые лапы. Они хватают ее и уносят во тьму.       Альму тащат по темному тоннелю. Мимо нее пролетает образ ее отца. Она кричит ему, пытаясь сообщить то, что ее похитили. Но он ее не слышит. Не видит ее и Крис. Его образ, словно призрак, возник из дыма, во мгле, и пропал. Образы небольшой толпы лисов — приспешники ее и ее отца, появляются, словно дым, и так же быстро растворяются. Они слепы. И даже не ведут ухом, когда похититель протаскивает ее мимо них. Их образы тоже испаряются, словно дым сигареты, растворяясь во тьме. Только ее преданный телохранитель Ратэль обернулся. Он словно почуял ее. Но не смог понять, что это было. Он также растворяется, словно мираж.        Ее похититель не только выше на полторы головы и сильнее ее, но и невероятно хитер и коварен. Он смог выкрасть ее из-под носа всей ее охраны и не привлечь к себе внимание.       Альма яростно сопротивляется, пытаясь выбраться из лап захватчика. Ей нужно в одно место, ей нужно немного купить… А он ее не отпускает. Молодая лиса отчаянно корябает стены своими коготками. На стене остаются три следа от ее когтей. Это жест отчаяния. Похититель неутомим и уверен в себе. Он продолжает тащить ее к себе в логово. Она пытается поцарапать его и даже укусить, но ничего не получается. Альма изматывается, устает и теряет сознание.       В ее голове только одна мысль: «Мне нужно в одно место, мне нужно немного купить…»       В голове жуткая боль. Тело горит. С нее льется пот. Она, то замерзает, то сгорает от жары. Альма не знает, что с ней происходит, но догадывается. Ее трясет, словно она осенний лист при сильном порыве ветра.       Идеальный мир разрушен. Впереди ее ждет только кошмар. Но если достать немного волшебной пыльцы, то все мечты снова станут реальностью и она снова будет ходить по звездам.       Она медленно приходит в себя и открывает глаз. Первое, что она видит, это старый ковер. На нем изображены опавшие желтые листья. Их очень много, и складывается такое ощущение, что это вовсе не ковер, а огромная куча опавших листьев. Ковер очень старый. Он пахнет сыростью и пылью.       Впереди старый диван. Под ножкой которого Альма замечает кокон. Его сплела гусеница.        Она поднимает взгляд наверх и видит канализационные трубы. Их очень много. Они, словно змеи, вьются по потолку. Большие и маленькие. Где-то из них сочится вода. Альма поднимается и осматривается. Она в каком-то подвальном помещении. Здесь много старой мебели.       Раздается щелчок дверного замка. Альма смотрит на дверь. Рыжий лис закрывает дверь. Она узнает в нем своего похитителя. Ее похититель закрывает дверь на все засовы. На все задвижки. Альма смотрит на него и понимает, что он ее отсюда не выпустит. А это значит, что больше не будет никакого чуда. Не будет ее идеального мира. И ее ждет только агония. Бесконечная агония.       В ее глазах вспыхивает пламя ярости.       — Мерзавец! — кричит она.       Альма в ярости бросается на похитителя. В ее правой лапе мелькает ножик. Удар. Ее лапу ловит сильная лапа рыжего лиса за запястье. Она поднимает глаза и видит перед собой мордочку Николаса Уайлда.       На секундочку она теряется, но быстро приходит в себя.       — Ты, — удивляется она, — ты, ничтожная тварь. Как ты посмел?!       Альма с двойной яростью бьет уже левой лапкой. Она пытается попасть ему в глаза и вырвать их. Но, как и правую лапку с ножом, левую ждет такой же конец.        Ник держит обе лапки Альмы за запястья. Она пытается вырваться, но ей явно не хватает сил.       — Тварь помойная, — гневно произносит она, в ее глазах бушует огонь злобы, — когда мой отец узнает, что ты сделал, он тебя освежует. Стянет кожу с твоей наглой, рыжей, вонючей морды. Ничтожная тварь, которую нашли на помойке, как ты смеешь трогать меня. Ты предал нас.       Альма громко истерически смеется, но не искренне. Она предпринимает очередную попытку вырваться. В отчаяние она пытается укусить Ника за шею. Ник уклоняется и сильно заламывает запястья Альмы. Ножик из ее лапки падает на бетонный пол, как и желание Альмы сопротивляется. Она падает в сторону в слезах и истерике. Ей нужно в одно место, ей нужно немного купить…        Не понимая, что происходит, она, словно бешеная, со слюной из пасти, с новыми силами кидается на Ника. И снова проигрывает.       — Отпусти, хвост облезлый, — ругается она, — мне нужно в одно место, мне нужно совсем немного купить…       Ник валит разбушевавшуюся лисицу на пол. Она падает на живот, носом в мокрый и пыльный ковер. Как же ее бесит этот запах. Ее взгляд снова падает на кокон гусеницы.       Ник наваливается на нее сверху, садясь на спину, и пытается ее удержать. Истерика Альмы вышла на новый уровень. Она бьется в припадке, размахивая лапками с новыми силами. Но быстро выдыхается.       Ник заламывает ее лапки ей за спину и держит их одной своей лапой. Второй он поднимает ее за шкирку.       — Ты покойник, — уставшим голосом говорит Альма, — когда мой отец тебя найдет, он заживо снимет твою кожу с твоей гнилой тушки.       Ник молчит. Он тащит ее в соседнею комнату и кидает на большую кровать. Альма падает на мягкую перину. Белая простыня и одеяло пахнет свежестью.       — Ненавижу! — кричит она, пытаясь встать с кровати.       Но Ник успевает забраться на нее и предотвратить очередную попытку побега. Во время недолгой борьбы Ник занимает самое удобное положение. В его руках мелькают повязки-зажимы. Такие используют в психиатрических больницах, чтобы привязать больных и агрессивных животных к кровати.       Ник усаживается на Альму сверху на живот. Он старается не опускать весь свой вес на нее, чтобы не раздавить. Альма утопает под ним в мягкой перине.       — Я лично забью тебя своей плетью до смерти, — рычит Альма, когда Ник привязывает ее правую лапку к кровати с помощью смирительных повязок.       — Сдохнешь на дне колодца, как и твоя мать! — кричит Альма, стараясь оскорбить его как можно сильнее.       Ник заканчивает с ее левой лапкой.        Альма, связанная, лежит на кровати, на ней сидит Ник. Она поднимет взгляд на него, в попытках увидеть его глаза. Почему он не боится ее угроз?       Она смотрит на молодую мордочку рыжего лиса. Вся его шерсть на мордочке пропитана слезами. Ник плачет, но продолжает делать ей больно. Печаль на его мордочке, вперемешку со слезами, заставляет Альму на мгновение прийти в сознание. Она перестает сопротивляться.       Маленькая слезинка Ника падает на мордочку Альмы. Лисица чувствует губами ее соленый вкус.       — Прости, — нежно говорит Ник, он склоняется к ней поближе, — будет больно, моя маленькая, но это необходимо. Поверь мне. Пожалуйста, Альма. Будет очень больно, но я буду рядом. Всегда.       Страх в глазах Альмы отражается в слезах Ника печальной необходимой жестокостью.       — Ненавижу, — искренни шепчет она ему.       Ник молчит. Он вздыхает и вытирает лапкой слезы. Через мгновение он приходит в себя. Он уверенно и властно зажимает своей лапой пасть Альме. Ник заматывает ее пасть бинтом. Очень крепко.       Завязанная пасть в мире Зверополиса — это очень унизительное наказание. Если травоядные еще как-то могут относиться к этому спокойно, то с хищниками все обстоит немного иначе. Завязанная пасть на представителе хищного вида — это серьезное унижение его достоинства и чести. Возможно, корни проблемы уходят в прошлое. Многие ученые Зверополиса расходятся во мнениях по этому поводу. Но большинство утверждают, что для хищных представителей Зверополиса данное действие — это унижение на инстинктивном уровне. Ведь в прошлом для хищников пасть — это не только важная часть тела, через которую поступает еда, но еще и их оружие. Таким образам завязанная пасть -это своего рода моральное подчинение хищника, когда ты лишаешь его естественного природного оружия.       Однако, несмотря на все протесты хищников, в Зверополисе полиция продолжала использовать намордники для их усмирения. Администрация Зверополиса, конечно, сочувствовала хищникам, но считала, что намордники хоть и унижают их достоинство, но свою функцию выполняют великолепно.       Ник как-то испытал на себе это унижение и прекрасно понимал Альму. К сожалению, другого выбора у него не было.       Альма лежит связанная на кровати, ее пасть завязана, и единственное, что она может произнести, это непонятное мычание. Она смутно помнит, что с ней происходило в середине, но начало она запомнит навсегда.       Белая блузка и коротенькие шортики — это все, что надето на ней.       Она потеет быстро и тут же замерзает. Она чувствует что-то странное в своем животе. Ее взгляд падает на свое тело. Низ ее блузки задран немного вверх, оголяя часть живота. Альма чувствует шевеление внутри себя. Ее глаза широко открываются, когда она с ужасом наблюдает, как из ее живота вылезает червяк. Альма с диким ревом кричит:       — Мммм… Мммм!!!       Она пытается сказать Нику то, что она видит. Не получается. Ее пасть плотно завязана бинтом. Она смотрит сначала на Ника, а потом на червяка. Неужели он не видит этого ужаса, что творится с ней. Ник сидит рядом. В его лапах мокрое полотенце. Он постоянно вытирает с ее мордочки пот.       — Знаю, — повторяет он устало и нежно, — но это все не по-настоящему. Это все обман. Терпи, милая. Держись, Альмачка. Держись, звездочка. Обещаю, станет легче.       Альма снова переводит взгляд на червяка. Он красный, как кровь, с черно-желтыми полосами. Червяк высоко поднимается из ее тела. Покачиваясь из стороны в сторону, он наклоняется вниз и прогрызает ее живот, забираясь обратно внутрь.       От увиденного бедная Альма взвывает, словно ее бросили живьем в костер. Ник аккуратно и нежно накрывает ее простыней.       — Не смотри, — догадывается он, хотя и не знает, что именно видится Альме, знает только, что что-то ужасное, — это все галлюцинации.       Однако простыня помогает слабо. Альма чувствует, как в ее животе сотни червяков шевелятся, поедая внутренности. Она орет от ужаса и боли. И даже завязанная пасть не может приглушить ее дикие вопли.       Ей нужно в одно место, ей нужно немного купить…       Ей плевать на все, она готова продать, убить, отдаться, сделать все, что угодно, чтобы получить доступ к спасительной волшебной пыльце. Только она снова сможет унести ее в идеальный мир, где все ею восхищаются. Она унесет ее от этого кошмара, который только начинает набирать обороты.       Альма пытается освободиться от оков и убежать. Она видит и чувствует, как ее задняя лапка, что тоже привязана к кровати медицинскими повязками, начинает разбухать, увеличиваясь в размере. Альма дергает ею — и тут же с задней лапки слезает кожа вместе с красивым мехом. Нога ломается -и из раны вытекает желтый гной. После этого из язв на лапе в огромном количестве вытекают на белую простыню опарыши. Безумный страх и отвращение отражается в глазах Альмы. Она чувствует, что гниет заживо.       Ее стоны усиливаются, когда Альма чувствует жуткое шевеление в своих ушках, такое же, как и в задней лапке.       Альма не выдерживает такого и теряет сознание.       Она плохо спит, почти ничего не ест и почти не пьет. Альма только кричит. Ник постоянно рядом. Он постоянно говорит с ней. Только она его не слышит. К счастью, она не помнит большую часть того кошмара, что с ней происходил.       Проходит день. Но ничего не меняется. Альма продолжает кричать и биться в истерике. Ее тело в агонии. Проходит еще день. И все по-прежнему. Ник постоянно с ней, он старается облегчить ее боль, как только может.        Проходит время. Ник спит не больше часа в сутки. Голова болит от постоянных стонов Альмы. Бывает, она теряет сознание на пару минут и Ник засыпает, положив на край кровати свою голову. И все это продолжается днями и ночами.       Ник постоянно с ней. Его запасы воды и еды подходят к концу. Ему приходится экономить. Он ест мало, а пьет еще меньше. Он старается экономить воду, чтобы ее хватило для Альмы. Он постоянно дает ей пить через трубочку.       Ник знает, что вся мафия лисьего района ищет его. Но его убежище надежно, никто не знает про него. Выходить наружу опасно, если его заметят звери Альмы и ее отца, всему наступит конец. Ник рискует всем. Всем, что у него осталось ценного в этом мире. Он рискует своей жизнью. Но если всем вокруг плевать на Альму, и даже близкие не видят, куда катится эта молодая лисица, то Нику ничего не оставалось делать, как взять все в свои лапы. Ему не плевать на молодую чернобурку.       Наконец он не выдерживает и рискует. Необходимо было пополнить припасы, и, самое важное, необходимо было помочь Альме. Ник видел, что без помощи врача Альме не протянуть и сутки. Она сгорит у него на кровати. Она умирала. Умирала в жутком кошмаре, что не отпускал ее уже вторую неделю.       Альма помнит этот момент. Она видит сквозь заплаканные глаза, как Ник снимает повязки с глаз старого лиса и его молодой ассистентки. Старый лис — это доктор, он делает ей укол. Альма впервые за сотни лет чувствует что-то еще кроме боли и страха. Она медленно моргает, облегченно вздохнув в глубине души. Впервые ее отпустил кошмар. Сознание Альмы приходит в себя, и она отчетливо понимает, что делает Ник. Она соглашается с ним. Альма понимает, что танцевала со звездами на краю вечной пропасти. И только Ник смог ей помочь не упасть в нее.       Молодая лиса, ассистентка доктора, помогает Нику отвести Альму в ванную комнату. Альме стыдно до глубины души за свой вид. Она словно побывала на дне отхожей ямы. Нику пришлось долго держать ее привязанной к кровати. За все это время он не отпускал ее никуда. И нетрудно догадаться, как страшно выглядела и пахла Альма.       Теплая вода омывает Альму, очищая ее. Молодая лисица, ассистентка доктора, помогает ей. Альма обессилена, ей трудно даже сидеть. Вся ее грязная одежда полностью испачкана, она летит в мусорную кучу, как все постельное белье на ее кровати. Их уже не отстирать, лучше сжечь. Ник меняет постель, выкидывая прочь старую перину. Он застилает новую. Она пахнет свежестью и прохладой, когда на неё снова ложится Альма. Сверху её накрывают простыней.       Альма смотрит, как Ник протягивает доктору и его помощнице толстые пачки денег. Он вытащил их из какой-то старой металлической коробки. Они о чем-то говорят, и Ник снова завязывает им глаза. Альма проваливается в сон.       Все кончено, она перешла зону ужаса. Ей впервые не нужна волшебная пыльца. Она сквозь сон задает себе вопрос: « Почему Ник? Почему никто, кроме него, не поспешил ей на помощь? Почему он помог ей, рискнув всем».        Даже ее отец был равнодушен, видя, как ее затягивает на дно отхожей ямы.       Она чувствует, как ее лапку кто-то гладит. Альма открывает глаза. Она видит мордочку рыжего лиса. Альма смотрит нанего, а он смотрит на нее и плачет.       «Чего ты плачешь рыжие ушки, — говорит голос Альмы в голове, — все кончено, мы справились».       Вдруг она чувствует, как Ник снова уверенно берет ее ослабевшую лапку. Он снова приковывает ее к кровати.       «Что? Что происходит, — ужасается Альма, не понимая его действий, — все же закончилось? Мне уже лучше! Ник, ты что делаешь?!»       — Прости, звездочка, — шепчет он ей сквозь слезы, — действие лекарства скоро пройдет. И тебе снова будет больно. Очень больно. Но скоро, уже скоро, станет легче. Пройдено только полпути.       Ник завязывает лапки Альмы аккуратно, стараясь сильно не дотрагивается до огромных синяков на ее запястьях.       Он видит, как она меняется в мордочке. Ее снова обуревает страх. Она думала, что все кончено и что кошмар больше не вернется. Невозможно представить, как ее скрутило в душе, когда она представила себе весь тот ужас что ждет ее снова.       — Это необходимо, — продолжает говорить Ник, показывая ей деревянную ложку, — нужно положить это в пасть, что бы ты не откусила себе язык.       Альма кивает в ответ. Она смирилась со своей участью. Чернобурка медленно и нешироко, из-за слабости, открывает пасть. Ник кладет туда деревянную ложку, расположив ее ближе к подбородку, так чтобы пасть Альмы всегда оставалась немного открытой.       — Прости, — повторяет он, снова заматывая ее пасть бинтами.       Альма не сопротивляется, она покорно склоняет мордочку перед Ником и, плача, наблюдает, как Ник завязывает ей пасть.       И снова все повторяется заново. Словно Альма застряла в круговороте кошмаров и ему нет конца.       Впереди ее ждет только кошмар. Но если достать немного волшебной пыльцы, то все мечты снова станут реальностью и она снова будет ходить по звездам.       Ей снова нужно в одно место, ей снова нужно немного купить…        Она плохо спит, почти ничего не ест и почти не пьет. Альма только кричит. Ник постоянно рядом. Он постоянно говорит с ней. Только она его не слышит. Проходит неделя. Но ничего не меняется. Альма продолжает кричать и биться в истерике. Ее тело в агонии. Проходит еще неделя. И все по-прежнему. Ник постоянно с ней, он старается облегчить ее боль, как только может.        Проходит время. Ник спит не больше часа в сутки. Голова болит от постоянных стонов Альмы. Бывает, она теряет сознание на пару минут и Ник засыпает, положив на край кровати свою голову. И все это продолжается днями и ночами.       Кажется, это будет продолжаться вечность.       Альма снова теряет сознание, а за ней и Ник погружается в недолгий сон. Он измотан и истощен, словно бродит по пустыне целый месяц. Сквозь сон он слышит негромкое бульканье. Что это может быть? Бульканье продолжается, но теперь Ник, сквозь сон, чувствует как тело Альмы дергается в судорогах. Он тут же открывает глаза и видит, что из пасти Альмы бежит слюна вперемешку с содержимым желудка и кровью. Альма захлебывается во всем этом.       Ник мгновенно забирается на кровать, он поворачивает голову Альмы на бок, чтобы вся та каша вытекла из ее пасти. Ник освобождает ее пасть от бинтов и ложки. Альма дышит глубоко и сильно, жадно глотая воздух. Ник приподнимает ее тело повыше и обнимает. Лисичка открывает глаза, она тихо проговаривает ему на ушко:       — Брось меня, рыжие ушки…я грязная звездочка…       От слабости и истощения она не может его обнять и уже не может плакать, она хочет лишь умереть.       В ответ Ник аккуратно кладет ее голову обратно на подушку и отвечает уставшим, искренним голосом:       — Звезды, они красивые…       Проходит время, но Альма все равно продолжает твердить себе:       — Мне нужно в одно место, мне нужно немного купить.       Она перестала кричать и Ник перестал завязывать ей пасть. Он боится что она снова может захлебнутся.       Ей снова нужно в одно место, ей снова нужно немного купить…       Альма знала, что на Ника не действуют угрозы. У нее остался только один козырь. Альма, не моргнув глазом, использует его в очередном приступе гнева и отчаянья. Всю ее одежду Нику пришлось выкинуть, абсолютно всю. Ее обнаженное тело скрывает лишь простыня.       — Эй, Ники, — окликнула она спящего лиса.       — Альма, — Ник вздрагивает и просыпается, он тут же переводит взгляд на лисичку, — что случилась, Альма? Ты в порядке? Может воды?       — Нет, Ники, — отвечает Альма, пытаясь плакать сквозь боль, — Ники, мне так больно, очень больно, ты бы не мог дать мне пыльцы… — Нет, Альма, — перебивает ее Ник, — пыльцы больше не будет. Потерпи, милая, осталось недолго, ты почти прошла путь. Главное не свернуть с него в самом конце. Многие этого не понимают и очень сильно ошибаются. А потом жалеют, но второго шанса может и не быть.       — Но мне надо совсем немного, — продолжает Альма умолять Ника, — последний раз — и я завяжу. Обещаю. Просто мне так больно. Пожалуйста. Я даже не скажу отцу и всем остальным, что ты меня похитил. Мы забудем все это, словно кошмар. И будем жить счастливо. В последний раз, дай мне попробовать. Прошу, мои рыжие ушки. Умоляю.       — Нет, звездочка, — непреклонен Ник, — ты сама знаешь в глубине души, что нельзя сломаться сейчас, когда победа так близка.       — Ники, ну пожалуйста, — умоляет Альма.       Она открывает свой последний козырь. Ее задняя лапка медленно стягивает с себя простыню.       — Если хочешь, ушки, — говорит Альма, стараясь улыбаться сквозь боль, — можешь взять меня.       Ее простыня падает к ее задним лапам, оголив ее тело целиком до щиколоток. Альма мило поджимает лапки в коленях.       — Ты можешь быть моим первым, — соблазнительно говорит она, — можешь делать со мной все, что хочешь. Только дай мне еще немного пыльцы. Совсем чуть-чуть. И я исполню все твои мечты. Чего ты хочешь, Ники?       Ник смотрит в ее стеклянные глаза. Он медленно склоняется над ней и аккуратно накрывает ее простыней обратно. Ник говорит ей искренне, любя:       — Я хочу, чтобы к нам вернулась наша Альма.       Альма не знает сколько еще времени она провела в комнате с Ником. Но знает, что он всегда был рядом. Он заботился о ней, словно она ему дорога. Альма чувствовала, что он не любит ее как девушку, а любит, скорее, как сестру. Но почему он рискнул всем, пытаясь ей помочь? Ответ на этот вопрос она не знала до сих пор. Ее постоянно мучил этот вопрос, даже сейчас, когда она спала на капоте кадиллака.       Она хочет помнить только одно мгновение из всего этого ужаса.       На серую лапу Альмы приземляется бабочка. Бабочка вылупилась из кокона, который сплела гусеница. Она легонько дотрагивается до кончиков ее шерсти. Альма проснулась после долго сна.       — Во… — пытается сказать она, — воды…       Рыжие ушки Ника еле заметно дернулись, услышав ее слова. Ник проснулся через мгновенье. Он преданно спал, склонив голову возле нее, на краю кровати.       — Что, — сонным голосом проговорил он, — что такое, Альма. Что надо?       Он протирал глаза, а Альма мило улыбалась в ответ.       — Воды, — хриплым голосом проговорила она снова.       Ник тут же преподнес ей кружку.       — Спасибо, рыжие ушки, — прошептала она.       Впервые за долгое время ей не хотелось никуда идти и ничего покупать. Она помнит, как Ник нежно снимает с нее оковы. Она помнит, как он нежно обертывает ее в простыню, словно в кокон, и несет ванну. Альма сидит в ванне. Она помнит, как теплая вода смывает с нее грязь. Ник следит за тем, чтобы она не упала. Альма очень слаба. Ей так стыдно за свой вид. Она сворачивается, прижимая свой хвост к задним лапкам, и скрещивает лапки на груди. Ник старается не смотреть на ее тело.             Он быстро достает новую чистою простынь и укутывает в нее Альму. Она помнит, как он несет ее обратно.       — Хочешь кушать? — тихо спрашивает он ее.       Альма прижимается к его груди и медленно кивает мордочкой. Она помнит, как он заботливо усаживает ее на стул. Она помнит вкусную похлебку, которую сварил Ник. Она была проста и незамысловата в ингредиентах, но вкуснее Альма ничего не ела за всю свою жизнь. Она помнит, как тряслись ее лапки. Ей не хватает сил даже поднять ложку. Ник помогает ей. Он кормит ее, вытирая с подбородка остатки еды.       — Спас… — всхлипывает Альма, — спаси…       Она врывается слезами, плачет так, как не плакала очень давно. Искренне.       — Спасибо, — рыдая, говорит она.       Она вцепляется в Ника, обнимая его. Ее слова долго звучат в его ушах звонким плачем:       — Спасибо, спасибо, что спас…       Альма радостно улыбается, глядя на Ника, а Ник смотрит на нее.       Но на его мордочке только страх и отчаянье. Альма не понимает, что происходит. Вокруг появилась тьма. Она окутала все вокруг, унося Ника с собой. Альма слышит сквозь темноту его крики, как мольбу:       — Альма! Альма! Крис, разбуди Альму! Альма! Ребята, они меня сожгут! Пожалуйста, прошу, помогите!!!

Действие 4

      Наблюдая, как зебры собираются сжечь Ника, Крис не выдержал и проговорил:       — Да чтоб меня!       Все это время он взволнованно ждал, когда Ник начнет умолять о помощи. Он ждал этого момента не просто так, теперь, если они спасут Ника, он будет им должен. И, когда этот момент настал, он быстро взобрался на капот машины и подошел к спящей Альме. Крис замечает, что Альма улыбается во сне.       Молодые зебры так увлечены своим делом, что даже не замечают действий Криса. Они смеются, унижающе подшучивая над бедным рыжим лисом. Зебры не замечают и злобный взгляд медоеда Ратэля, что стоит за их спинами.       Не воспринимая окружающих их зверей как реальную угрозу, они совершают такую же глупость, как и Ник. Они расслабились и замечтались о том, как весело накажут наглого рыжего полицейского. Мечтают, как удовлетворят свои садистские желания, когда будут смотреть на бьющегося в ужасных мучениях лиса, которого заживо сожгут. Только зебра в зеленой повязке чувствует нутром, что опасность близка и неминуема. Зебра в зеленой повязке знает, что в этом районе нельзя терять бдительность. За это можно сильно поплатиться.       Крис склонился над лисицей, схватив ее за грудки, начал сильно трясти, стараясь привести в сознание.       — Проснись, Альма, у нас проблемы, — проговорил он, продолжая трясти ее, — ну, давай, очнись же.       Обмякшее тело Альмы бесчувственно билось в его лапах. Крис запыхался и уже честно начал пугаться того, что опоздал со спасением Ника. Если это так, и Ника сожгут, то Альма снимет с него шкуру, даже не задумываясь ни на секунду. Его план рушился на глазах, отчего действовать приходилось решительней и жестче.       Крис сжимает зубы, с опаской в душе, он сильно бьет по мордочке своего босса.       — Простите, мисс Альма, — говорит он при ударе.       Пощечина оказывает на лису чернобурку сильный эффект. Первая приходится по правой щеке. Альма приоткрывает глаза. Крис бьет наотмашь по левой стороне ее мордочки. Альма вскакивает, отбрасывая в сторону Криса. Она приходит в себя, сидя на капоте машины.       — Простите, госпожа, — начинает извинятся Крис, пытаясь загладить свои действия, объясняя ей свою мотивацию, — только не сердись, пожалуйста, просто у нас тут большая проблема.       — Я поняла, — говорит громко Альма, не замечая слов Криса, — я как та бабочка.       Крис, упавший в сторону на капот машины, сидит возле взбудораженной лисицы, не понимая, о чем та говорит. Да и сама Альма не обратила внимания на пощечины Криса, она была поглощена своими мыслями, еще оставаясь в объятьях сна.       — Альма, — вставая на лапы, окрикивает ее Крис, — босс, у нас проблема.       Крис показывает правой лапой в сторону зебр, стараясь как можно быстрее вернуть ее разум в реальность.       В это время в компании зебр давно затих смех. Они так увлеклись началом казни, что не замечали вокруг себя ничего.       — Поджигай, — проговорила, ухмыляясь, зебра в красной повязке, бросая взгляд на зебру в желтой повязке.       Увидев одобряющий кивок зебры в красной повязке, который призывал его к активным действиям, зебра в желтой повязке машинально похлопал по карманам. Не найдя ничего, чем бы можно было поджечь бензин, он перевел взор на товарища в синей повязке. Не долго думая, зебра в синей повязке тут же проверила содержимое своих карманов и так же не обнаружила у себя ничего.       — У меня тоже пусто — не скрывая радости, проговорила зебра в зеленой повязке, — может, поедем отсюда?       Даже Ник с недоумением облегченно вздохнул.       — Вы что, издеваетесь?! — не выдержала зебра в красной повязке, когда обнаружила огромную дыру в их смертоносном плане мести. Увлекшись своими планами по поджогу полицейского, они совершенно не задумывались о деталях.       — Чё стоите как в зыбучем песке, — продолжала злиться зебра в красной повязке, — бегом к машине, там точно есть огниво.       На мгновение произошла заминка, так как остальные зебры не смогли точно определить, к кому именно обращался их «вожак». Именно в этом момент затишья раздался скрежет кремня и щелчок крышки зажигалки. Нику даже показалось, что он слышит, как горит пламя.       Услышав долгожданный звук «появления огня», четыре зебры одновременно повернулись в сторону кадиллака.       Лунный свет освещал улицу, площадку и мусор, разбросанный на ней. Он окрасил машину и стоявшую на ее капоте Альму в длинном плаще в черно-белый цвет. Словно в черно-белом нуарном кино, Альма стояла неподвижно, не сводя хищный взгляд с зебр. Ее карие глаза сверкали хитрой жестокостью. Уголек ее сигареты светился красным, насыщенным, ярким цветом на фоне серого фона. Рядом с ней возле колеса стоял Крис, еле заметно ухмыляясь.       Альма умела привлечь к себе внимание.       Она прикурила сигарету и убрала серебряную зажигалку обратно во внутренний карман плаща.       Зебры, словно завороженные, смотрели на эту сцену, освещенную лунным светом, словно на старинную ожившую черно-белую фотографию, которую отредактировали на компьютере, добавив яркие символические цвета в разные места.        — Здрасте, — начала говорить Альма, выдыхая клубы дыма, — двухполосные, трехмерные, одножизненные, слабоумные, будущие мертвецы. На вашем месте я бы не делала этого. Поэтому садитесь быстро в свою развалюху и давите на газ, улепетывая отсюда с радостными криками или…       — Хорошо, — быстро согласилась зеленая повязка, — погнали, парни?!       К сожалению, остальные зебры не разделяли такого энтузиазма. В них заиграла гордыня. Что это за мелкая лисица, что корчит из себя неизвестно какую важную персону, да еще смеет нагло указывать им, что делать? Ее стоило наказать только за то, что она посмела открыть пасть и что-то промямлить. Примерно такие мысли и кружились у агрессивной троицы.       — А то что? — перебила ее зебра в красной повязке. — Что произойдет?       — Парни так-то, — уважительно и скромно влезла зебра в зеленой повязке, — это Альма Тэнг — глава мафии Лисьего района. Может, ну его. А? Поеха…       — И что? — резко перебила его зебра в красной повязке. — Что, нам теперь всем упасть на колени, перед какой-то блохастой лисой? Чё она о себе тут возомнила?! Это не её "Лисий Район"!        — Погоди-ка, Монти, — перебила его зебра в синей повязке, — может она еще нам поможет.       Зебра в синей повязке дружески похлопала по плечу своего разгневанного друга в красной повязке, призывая «остыть». После чего, бросив на Альму выразительный, похотливый надменный взгляд, продолжил:       — Слышь, дешевка дорожная, дай прикурить.       С этими словами он медленно и вальяжно приближался к лисе чернобурке. Альма внимательно наблюдала за зеброй, прищурив хищные глазки. Она, словно дикий зверь на охоте, что готовится к решающему прыжку. Хищная лисица была вся сосредоточена и напряжена, подпуская свою не подозревающую не о чем жертву поближе.       Хотя по расслабленной позе Альмы такого не скажешь. Она стояла на капоте, перевалив весь свой вес на правую лапку. Альма выкинула подальше от зебр выкуренную сигарету и та, на черно-белом фоне, разлетелась яркими красными осколками искр.       Выдохнув дым, она положила на бедро правую лапу. На ее мордочке расцвела зловещая улыбка, а в левой лапке демонстративно появился ножик.       Этот жест вызвал у зебр лишь грубый смех. Никто из них не видел в Альме реальную угрозу. Ведь даже стоя на капоте кадиллака, ее окрашенные в зеленый цвет пепельно-черные ушки еле-еле доставали до подбородка зебры в синей повязке. Не говоря о размере ножика в ее лапках, который казался зебрам игрушечным.       — Мой побольше будет, — смеялась зебра в синей повязке, — хочешь потрогать?       Громко смеясь, он вынул из кожаного чехла увесистый нож, длина которого легко могла тягаться с длиной лапки Альмы. И самым вульгарным образом продемонстрировал ей его размер.       С незапамятных времен, еще когда мир был наполнен дикими зверями и не о какой цивилизации не могло быть и речи, размер животного имел решающий аргумент в любом конфликте. Согласитесь, если реально посмотреть на вещи, то сколько шансов на победу у молодой лисицы против той же зебры? Или одного волка против лося, льва против жирафа?        Размер зверей определял его поведение в мире в любой ситуации. Если меньше, то бежишь и прячешься. Если крупнее, то атакуешь, доминируешь и ловишь. Когда зверь достигал определенных размеров — очень больших, то в природной среде у него не оставалось естественных врагов. К таким животным можно отнести белых медведей, слонов, жирафов и некоторых других. И так было заведено и незыблемо много, очень много лет.       Но время шло, и мир становился менее диким и все более цивилизованным. Но внедренный веками в гены животных такой тип поведения, когда все решалось размером, невозможно было убрать или изменить за недолгий цивилизованный период. И пока крупные звери продолжали действовать, так как велит им инстинкты, то звери поменьше, став более разумными, нашли другой способ в противодействии этому древнему явлению. Им пришлось адаптироваться, используя свой разум, искать уязвимые места в борьбе с крупным врагом. И потом умело их применять, сократив таким образом разницу в шансах на выживание между ними.       Конечно, все это относительно. И при реальном столкновении волка, например, с мышкой, не трудно догадаться, что, даже используя холодное оружие и опыт владения им, шансы маленького зверя выжить в схватке стремятся к нулю. Но стоит сократить разницу в росте и весе и поставить хорошо подготовленного кролика против того же волка. То тут шансы на победу могут быть не так однозначны, как кажется на первый взгляд. Хорошо подготовленное животное может успешно противостоять более крупному.       Как например действовала Джуди в схватке с крокодилом Гарри Драго. Она понимала, что на ее стороне маневренность. Используя свои сильные стороны, Джуди изматывала противника. Можно, конечно, оспорить это, напомнив, что в итоге Джуди все же проиграла в схватке со свирепым противником. И что если бы не ее шеф Буйволсон, то быть бы ей раздавленной в лепешку. И это правда. Но, правда, не совсем полная. Один только факт того, что Джуди Хоппс, безоружная, уступающая своему сопернику в размере и силе, смогла противостоять крокодилу, да еще к тому же сумела защитить зверей от ужасной участи, делает ее практически победителем. Думаю, не стоит даже проводить аналогию с такой же ситуацией, произойди она в древности.       Многие из Зверополиса не обращали внимания на этот маленький и, как им кажется, несущественный факт. И горько жалели об этом. Альма много раз видела, как крупные, по меркам лисицы животные, опьяненные своей силой и размерами, совершали одну и ту же ошибку. Их губила слепая гордыня. Слепая уверенность в своих силах, в том, что они больше, а значит сильнее. И, как говорил отец Альмы: «Гордыня — предвестник падения».       По всей вероятности, зебры никогда не слышали такого выражения на свою беду.       — Так что, — продолжала зебра в синей повязке, которая явно имела нездоровый интерес к Альме, — если будешь хорошей лисичкой и отдашь нам огниво, то я и мои друзья постараемся сделать тебе не сильно больно. И, возможно, если ты сегодня хорошо поработаешь, то сможешь заработать монетку себе на подлапным корм.       Зебрам показалась, что это хорошее предложение ночи, и слова зебры в синей повязке поддержали друзья негромкими одобряющими криками. Зебра в синей повязке улыбалась, предвкушая веселое завершение ночи.       Он опустил кончик ножа на капот кадиллака, символически расположив его между задних лапок Альмы, сделав в металле небольшую дырку.        — Тебе понравится, — проговорила зебра в синей повязке, глядя в суровые хищные глаза Альмы.        — Можете не сомневаться, — подтвердила Альма, оскалившись.       Она мгновенно махнула лапкой, в которой находился ножик. Самое удивительное в этом то, что только Крис заметил этот жест. Зебры настолько расслабились, что даже не обратили внимания, как Альма взмахом ножа перерезала шею зебры в синей повязке, достав кончиком ножа до гортани. К сожалению Альмы, ножик едва задевает гортань зебры в синей повязке, из-за его толстой шеи.       Молодые зебры весело смеются над всем происходящим, даже не осознавая того, что произошло. В отличии от Криса. Он тут же вытаскивает из-за спины пистолет, с заряженным ядовитым дротиком.       Помните, как Ник кувыркался в бронированном грузовике полиции Зверополиса, где в него, только по счастливой случайности, не попали ядовитые дротики? Еще тогда Ник посмеивался над обычными обывателями и малодушными полицейскими, которые воспринимали реальность по написанному на бумаге тексту. Если вам говорят и пишут, что ядовитые дротики в Зверополисе все на строгом счету и что их применение возможно только в полиции или в армии, то смело можете начинать улыбаться, иронично качая мордочкой.       Ник давно не верил в эти сказки, которые рассказывали обычным горожанам Звероплолиса. Он видел, как хитрые умельцы легко создавали аналоги военного летального оружия. Конечно, в идеальном исполнении, как у профессиональных инженеров и конструкторов из «БиоГена», их не увидишь из-за отсутствия банального профессионального оборудования. Но и обычные мастера на все лапы могли похвастаться немалыми достижениями в этой области.       К примеру, берется обычный пистолет для дротиков со снотворным. Его можно было достать самым разным способом: контрабанда, нелегальная скупка оружия у нечестных на лапу представителей армии или полиции, можно отнять у полицейского или, на худой конец, сделать самому.       Потом разбирается. Производится замена пружины на более сильную, для увеличения силы и соответственно дальности полета дротика. Меняются еще небольшие детали в спусковом механизме. Кое-что подтачивается и подгоняется. Из пистолета средней или малой силы, не предназначенного для летального использования, получается более мощный и сильный.       С боеприпасами было немного сложнее. Но не критично. В основном, это была небольшая стеклянная колба или металлический цилиндр, куда вливался яд. На конце располагалась игла.       Яд собирался на специальных фермах или покупался у животных, кто работал или умел работать с ядовитыми пауками, чей яд был смертелен в малых дозах. Если на военном, профессиональном дротике, устанавливался небольшой механизм, для впрыска яда, когда игла вонзается в тело жертвы, то умные и хитрые «инженеры с улиц» отказались от сложного механизма и использовали смекалку. Они просто заклеивали отверстие иглы сахарным сиропом. Они заливали его в кончик отверстия шприца, где он застывал, не давая вытекать яду. А когда игла попадала в тело жертвы, то сироп мгновенно растворялся, давая возможность яду проникнуть в тело. Все это происходило очень быстро, почти не оставляя времени для спасения. Яд для умерщвления противника был очень ценным и чтобы его было побольше, некоторые дельцы разбавляли его, делая менее смертоносным. Ведь для того, чтобы остановить противника, не обязательно убивать его, достаточно парализовать или ввести в кому. Это приводило к печальным последствиям, иногда жертва применения такого оружия навсегда оставалась парализована полностью или частично. Так что, если ядовитый «официальный» дротик убивал противника быстро, без мучений, то зверям с улиц было все равно, что произойдет с теми, кто получит заряд дротика в тело. Часто яд из «неофициального» дротика из-за неправильной или халатной консистенции вызывал адскую предсмертную боль. Это только радовало «цивилизованных» диких зверей.       Конечно, никто не спорит, что все нелегальное самодельное оружие часто выходило из строя, как и боеприпасы, но применение его среди банд было довольно частым. Больно соблазнителен был тот факт, что одним выстрелом можно было ликвидировать опасного противника.       Если стрелкового оружия не было под лапой — не беда. В бой шли проверенные поколениями средства. В попытках доказать оппоненту свои неопровержимые аргументы, большинство зверей пользовалось старым проверенным холодным оружием и прочими атрибутами, такими как камни, палки, цепи, топоры, разнообразные виды ножей.       Полиция Зверополиса даже имела дело с бандой животных, которые орудовали копьями и мечами. Но это скорее экзотика, чем обыденность.       Нередко дело доходило до когтей и зубов. Даже не смотря на то, что в обществе это воспринималось крайне отрицательно, даже среди банд. Но когда дело касается выживания, любое животное пойдет на все, чтобы остаться в живых. И тогда в ход шли когти, клыки и зубы.       Ник видел собственными глазами, как жестока «изнанка» Зверополиса. Когда в одном месте Зверополиса открывают школы и институты, восхваляя цивилизацию и гуманность, в другом районе Зверополиса могут живьем сдирать шкуру с бедного животного. Иногда от такого контраста Ника выворачивало наизнанку. Это была одна из важнейших причин Ника покинуть банду Альмы.       Не надо обманывать себя, смотря на милую чернобурку. Ее стройное изящное тело и красивая шерстка создавала вид слабой и беспомощной жертвы. Как же все обманчиво в этом мире.        Если задаться логичным вопросом: «Как Альма при всей своей беспомощности смогла захватить и удержать власть в Лисьем районе?» То тогда все станет на свои места. Ответ напрашивался сам собой. Только благодаря своей жестокости. Ник лично видел страшные вещи, которые совершала Альма. Она шла по трупам своих врагов, построив свою империю на костях мертвых животных.       И сейчас, сидя в перевернутом баке, рыжему лису снова придется увидеть ее жестокость.       — Лучше бы вы послушали Аллена, — проговорил тихо Ник, говоря о зебре в зеленой повязке.       Громкий смех продолжался недолго. Зебра в синей повязке, не заметив удар Альмы, еще не почувствовала его последствия. Синяя повязка, смеясь, обернулся в пол-оборота к своим сородичам.       Он смеялся, и от этого в его пасти скопилось немного слюны, которую он механически проглотил. Но в желудок она так и не попала, часть ее комом встала в горле, а другая часть попала в трахею, вызывая кашель.       Он громко и хаотично начал кашлять, выплевывая кровь и слюну из горла. Внутри горла у него все жгло, словно он проглотил едкую кислоту, и та проела стенки его гортани. Синяя повязка машинально схватился за горло. Через его лапу, на белую майку, сочилась кровь. Она окропила майку кровью, окрасив в красный цвет при свете луны.       Смех зебр затих, они наблюдали, как их окровавленный друг в недоумении корчится перед ними. В его глазах была паника вперемешку со страхом.       Альма знала, что синяя повязка придет в себя буквально через мгновение и обрушит на нее свою жестокую месть. Но пока эффект неожиданности был на ее стороне, она старалась использовать его по полной.       Лапки Альмы быстро отсоединяют клепку ремешка на плаще, что держит ее основное оружие — кнут. Плащ слишком большой, во время сражения он лишает ее подвижности. Альма скидывает его и накидывает на голову зебры в синей повязке. Плащ скрывает голову зебры, полностью окутав ее и лишив зрения.        Альма вскидывает правую лапку в сторону, распутав кнут. Его кончик тут же падает на асфальт. Раздается тихий звон металла. На кончике кнута было вплетено стальное полотно, заточенное с двух сторон. Напоминавшее наконечник копья.       Звон удара хлыста. Частицы крови разлетаются в стороны, орошая Альму кровавым дождем. И в то же мгновение синяя повязка взвывает от боли. Огромный порез от правой лопатки проходит по всей спине к левому бедру. Лезвие на кнуте даже не замечают майку, разрезая ее, оно уходит вглубь, проходя через толстую шкуру, как раскаленный нож сквозь масло. Мышцы спины, принявшие на себя следующий удар, также рвутся. Кончики лезвия проходят по позвоночнику, оставляя на нем зазубрины и дробя хрящи. Нервные окончания рвутся.       Невероятной силы боль пронзает зебру. Он не может больше кричать, у него перехватило дыхание.       Второй звон удара хлыста. Теперь Альма бьет слева направо. Такой же длины порез окрашивает спину зебры в красную кровавую полосу. На спине зебры две страшные глубокие раны, одна поверх другой, они создают узор, в виде буквы Х. Ставя на зебре в синей повязке «жирный крест» Альма со всей силы подпрыгивает и толкает его вперед. Ноги зебры, словно подкошенные, не слушаются его. Синяя повязка, не видя пред собой ничего из-за плаща на голове, роняет свой большой ножик на асфальт. Перед падением он успевает скинуть с головы плащ. Он несется от удара Альмы вперед, падает, крича от боли, и ударяется головой о бетонное ограждение в виде большого бетонного прямоугольного блока, что ограждает площадку между кафетерием и поляной с высокой травой. Синяя повязка падает на асфальт в кучу мусора. Сползая вниз, голова зебры оставляет за собой кровавый шлейф на бетоне.       — Ну что, добавим красного к вашим черно-белым полосам! — кричит Альма, сладостно наблюдая, как синяя повязка корчится от боли.       Зебры, оцепеневшие от увиденного ужаса, уже пришли в себя и тут же кинулись мстить за искалеченного товарища.       — Всем стоять, а то убью! — угрожающе кричал Крис, размахивая пистолетом с отравленным дротиком.       Он целился то в одну зебру, то в другую, стараясь сдержать их видом своего оружия. Но было уже поздно, зебры, обезумев, бросились мстить, не обращая на угрозы никакого внимания. Даже зеленая повязка с неохотой, словно зная, что им не победить, с большей свирепостью бросилась на Альму и Криса.       — Ратэль! — кричит Альма, заглушая предупреждения Криса.       Зебры не успели сделать и второй шаг, как в то же мгновение яростный медоед, стоявший все это время за их спинами, бросился в атаку.       Ратэль подпрыгивает и хватает за гривы первых стоящих ближе друг другу зебр. Зеленая и желтая повязка падает на мокрый асфальт. Упавшие на спину зебры в шоке от ярости и силы этого маленького зверька, что с виду неуклюже косолапит при ходьбе. Уронив двоих противников на спины, Ратэль тут же принимается бить их.       Удар правой задней лапой получает желтая повязка. Из рваной раны на губе выплескивается кровь. Тут же правая задняя лапа Ратэля, что разбила губу желтой повязке, летит в нос зеленой повязке. Ударяя его со страшной силой, Ратэль выбивает передние зубы и разбивает в кровь нос зеленой повязке. Его правая передняя лапка, сжав кулаки, бьет сначала по горлу желтой повязке два раза. Желтая повязка теряется, и Ратэль тут же переключается на зеленую повязку. Он накидывается на нее, садясь на горло зебры, Ратэль яростно крича, хватает его за загривок и бьет со всей силы об асфальт. Словно мяч, стараясь размозжить ее.       Удар. У зеленой повязки летят искры из глаз. Еще один удар. Он сильнее первого в два раза. Ратэль всем телом поднимает голову зебры как можно выше и как можно быстрее опускает ее на асфальт. На асфальте, от удара, остается отпечаток крови. С каждым разом он становится все больше и больше.       Но так продолжалось недолго, Ратэля буквально отбрасывает на пару метров сильный пинок желтой повязки. Медоед с рассеченной бровью отлетает в сторону и тут же встает. Он держит удар так, словно не чувствует боли. Пока зеленая повязка приходит в себя от сотрясения, его друг в желтой повязке перепрыгивает через него и несется к Ратэлю.       Медоед очень мал. Зебре неудобно наносить удары верхними лапами. И по этой причине желтая повязка начинает просто пинать его, стараясь забить до смерти. Ратэль старается отбивать атаки, лапками ставя блоки. У него это ловко получается. Его конечности были уже давно отбиты во множестве драк и годами упорных тренировок. Поэтому он практически не чувствовал боли от ударов зебры. А вот желтая повязка, которая уже знала, каково это бить по медоеду, с каждым ударом задней лапы отбивала себе их все сильнее. Желтая повязка словно пинала толстую железную арматуру. Каждый раз ударяя по Ратэлю, его лапа натыкалась на блок. Блок Ратэля — это либо его лапы, либо колени, либо локти. И с каждым новым ударом боль в задних лапах у зебры неуклонно требовала прекратить бессмысленное действие. Покрывшись синяками, его лапы начали кровоточить от мелких порезов когтей медоеда. Не выдержав боли, желтая повязка переходит на удары сверху. Кулаками попадать по медоеду получается не лучше. Но тут к нему через секунду присоединяется зеленая повязка, у которого все еще гудит голова, но жажда отомстить подогревает его яростные удары.       Ратэль пропускает пару ударов, но держится. Однако численность и масса на стороне зебр, отчего медоед, пропустив серию ударов, валится на спину. Войдя во вкус и видя свою победу над более мелким, но невероятно сильным противником, зебры выкладываются по полной. Огромное количество ударов кулаками и копытами летит на Ратэля. Он старается отбить их все. Это не всегда у него получается. Как ни странно, даже загнанный в угол и упавший на спину, медоед продолжает отчаянно сопротивляться натиску врагов.       Как только Ратель «убрал» из драки двух зебр, оставив Альме только красную повязку, Крис наставил на него дуло пистолета. Красная повязка была не из робкого десятка. Не теряя времени, зебра бьет по куче мусора, что в изобилии лежит вокруг, в сторону Криса и его оружия. Вверх взлетает огромное количество разнообразного хлама, отчего на мгновение Крис теряет свою цель. Он стреляет наугад и промахивается. Ядовитый дротик пролетает над Ратэлем, который вовсю избивает лапами только что поваленных на асфальт зебр.       Крис, увидев свой промах, мгновенно бежит к водительской двери кадиллака. Там есть еще один заряд. За ним тут же кидается красная повязка.Он в ярости, и даже не может толком определить, кому первому «уделить свое внимание». Он жаждет как можно скорее убить их всех.       Его взгляд сначала кидается на Альму, потом на наглого корсака Криса, который чуть не отправил его к праотцам. Он бросается на него. Альма бьет кнутом, завязывая вокруг его шеи конец. Лезвие режет кожу зебре, отчего она начинает кровоточить.       Красная повязка свирепеет. Он с болью в шее хватается за плеть и что есть силы тянет ее в сторону. Он старается откинуть Альму, что держит другой конец оружия. Красная повязка намеревается таким образом бросить чернобурку в сторону, ударив ее об стену кафетерия или об асфальт. И это ему удается. Альма по инерции сама отлетает в сторону кафетерия. Только это было частью ее плана, а не его. Перед «полетом» она помогает себе набрать скорость, задними лапками подпрыгнув.       Когда Альма с большой скоростью и, соответственно, с большой силой приземляется возле кафетерия, только тогда красная повязка понимает, как глупы были его действия. Набрав силу, она резко натягивает кнут. Не в силах выдержать боль, красная повязка отпускает часть кнута. Его лапы все в страшных порезах. Попав в ловушку собственной глупости, он не удерживается на лапах и падает на асфальт. Его шея покрывается рваными ранами еще больше.       Альма ловким движением разматывает кнут с шеи зебры. Готовя таким образам ему новую кровавую ловушку.       Красная повязка свирепеет и с новыми силами опять бездумно бросается на Альму. В голове у него проносится мысль о том, что как бы больно ни было, он все равно добежит до нее и убьет.       В тот момент, когда он пробегает мимо перевернутого мусорного ящика, два его друга со всей силы бьют упавшего на спину медоеда.       Ник подпрыгивает вверх, сильно ударяя по дну мусорного бака, а в данный момент, по его «крыше». Мусорный бак взлетает вверх и опрокидывается. Ник тут же хватает его за край и начинает с ним кружиться. Сделав полный оборот, он создал дополнительный крутящий момент. В тот самый миг, когда мимо него пробегала красная повязка, Ник бьет с размаху мусорным баком по задним лапам красной повязке, ставя своего рода «подножку». Зебра падает на живот. Прополов мусорную кучу брюхом, он останавливается недалеко от чернобурки. И тут же Альма, пользуясь моментом, бьет по спине лежащего противника кнутом, оставляя страшные шрамы на его теле.       Как долго можно быстро и со всей силы бить по цели? Ответ кроется в очень важном факторе — выносливости. Ни желтая, ни зеленая повязка не обладали высокими показателями этой характеристики, отчего буквально после нескольких десятков ударов они стали уставать. Зебры тяжело дышали. Этого и ждал Ратэль, пока стойко принимал и отбивал удары зебр. Как только удары стали менее интенсивными и более слабыми, он ловит момент и хватается всеми лапами за лапу зеленой повязки. Он крепко держит ее. Задыхаясь, измотанная зеленая повязка поздно замечает что на ее лапу прицепился медоед. Он с ужасом наблюдает, как медоед несется к нему на его же лапе. Удар Ратэля, словно кувалда, оставляет гематомы и порезы на морде зебры. Зеленая повязка в отчаянье как можно скорее старается скинуть прицепившегося как пиявка медоеда. Но не получается. Получив пару ударов, он теряет равновесие и летит вниз. Ратэль направляет его, схватив еще и вторую лапу. Так как обе лапы держит медоед, зеленая повязка не успевает опереться на них перед ударом. Он сильно бьется переносицей об бордюр. Под негромкий треск переносицы в носовые пазухи обильно проникает кровь. Ратэль добивает глупую зебру, целясь точно в окровавленную от удара трещину на переносице зебры в зеленой повязке. Испытывая невыносимо сильную боль, зебра зажимает раненое место лапами. Зеленая повязка выплевывает кровь, корчась в судорогах от боли. Он кричит, стараясь отползти подальше от противника.       Ратэль снова пытается нанести удар, но не успевает. Его сильно дважды бьют по затылку. Сначала кулаком, потом копытом. Это делает желтая повязка. Ратэль оборачивается, но не успевает ничего сделать, как две лапы зебры в желтой повязке высоко поднимают его вверх и со всей силы кидают об асфальт. Медоед падает, словно мешок с цементом. Он тут же встает, делая кувырок через спину, но снова не успевает опомниться, получает сильный удар. Желтая повязка бьет его словно по мячу. Попав по груди и животу медоеду, он отправляет его, словно мяч, в сторону здания прачечной. Медоед влетает в заколоченное досками окно.       Он ломает его, разнося в щепки, пробивает стекло, оставляя только острые осколки по бокам рамы. Забив «гол», радостная желтая повязка бежит добивать упертого зверя. В то же самое время Крис, открыв дверь кадиллака, ищет под сиденьем еще один ядовитый дротик, который он туда запрятал. Промасленная ветошь и пару ключей вылетают из-под сиденья. Раздается тихий звон металла об асфальт. Крис старается все делать быстро, на счету каждая секунда.       — Да где же ты, — нервничает он.       Наконец его лапа нащупала металлический цилиндр. Крис быстро достает его. Зубами снимает с иглы защитный колпачок и быстро заряжает его в пистолет. Он вылетает на помощь своим друзьям, но тут же получает сильнейший удар в живот. Его пнула зебра в желтой повязке, которая, по чистой случайности, идя добивать Ратэля, обратила внимание на него. Крис падает на асфальт и пытается выстрелить в желтую повязку, но не успевает. Зебра молниеносно отправляет его в накаут одним тяжелым ударом в морду. Забрав маленький пистолет из его лап, он отправляется дальше на поиски ненавистного ему медоеда, оставляя корсака Криса в бессознательном состоянии в лужи собственной крови. Добить его он всегда успеет.       — Ну, где ты? — шепчет окровавленными губами зебра в желтой повязке.       Он медленно заглядывает в темное разбитое окно, куда запиннул медоеда. В его лапе пистолет с ядовитым дротиком.       Неожиданно из темноты в его морду прилетает кусок доски. Ее использует Ратэль в качестве биты. Доска разлетается от удара, оставляя на щеке зебры занозы и ссадины. Желтая повязка снова теряется и роняет пистолет. Он отлетает недалеко, в сторону корчившегося от боли друга в зеленой повязке.       Ратэль сразу же после неожиданного удара подпрыгивает и, хватаясь за уши зебры в желтой повязке, тянет его вниз к острым осколкам стекла, что остались на крою рамы. У него это получается. На горле зебры появляются кровавые порезы. Боль заставляет желтую повязку быстро придти в себя от неожиданного удара. Он резко взмывает вверх голову. На это и рассчитывает медоед. Он также подпрыгивает. И теперь уже верхняя часть шеи ударяется об острые осколки стекла. С загривка зебры в желтой повязке льется кровь. Он не ожидал такого подвоха и теперь не понимает, что делать. Этим снова пользуется Ратэль, он, свисая на ушах зебры, тянет его вниз, чтобы снова ударить об нижние осколки стекла. Желтая повязка, наученная горьким опытом, в виде глубоких порезов на шее, не дает ему сделать этого.       Зебра мгновенно вытаскивает голову из окна. Он хватает за шкирку медоеда, буквально отдирая его от своей морды. С большим трудом у него это получается. Желтая повязка держит его и сильно бьет снова и снова по его телу. Хаотично попадая то в тело, то в блок, поставленный Ратэлем. Уставая от этого, он снова бросает его вниз на асфальт, словно тряпку. И, используя проверенный метод, опять бьет его, как мяч. Медоед снова отлетает в сторону, кубарем катясь, он пролетает несколько метров и падает возле джипа, на котором приехали зебры.       Желтая повязка вся израненная, с окровавленной шеей, в красной от крови майке и бриджах, с порванными ушами, тяжело дышала, стоит и смотрит. Его глаза с удивлением, злобой и маленькой каплей страха, широко открылись, смотря как медоед, пролетевший добрые пять метров, встает как ни в чем не бывало.       Злобно рыча, желтая повязка бросается в бой снова. За ней, держа зажатую рану в переносице, хромая, подбирая пистолет с ядовитым дротиком, быстро ковыляет зеленая повязка.       Ратэль так же переходит в атаку, разбегаясь, он бежит на злобную зебру. Он прекрасно знает, как будет атаковать зебра. Расстояние между ними сократилось мгновенно. И, как предполагал Ратэль, желтая повязка дерется бесхитростно. Он бьет его так же, как и всегда, задней лапой, прямо как мяч. Ратэль уклоняется от удара уходя в сторону. Мимо него пролетает копыто зебры. Ратэль помогает ей, ударив с внутренней стороны колена, набрать скорость. Желтая повязка, промахнувшись по медоеду, с легкой «помощи» Ратэля, практически садится на шпагат. Ратэль уворачиваясь от кулаков противника, оказывается за спиной у потерявшей равновесие зебры. Он тут же, не теряя времени, сильно бьет по затылку желтой повязке. Два удара в окровавленный загривок добивают желтую повязку. Зебра теряется и, кувыркаясь, сдирая колени и локти, катится к своей машине. Громкий удар об дверь джипа ознаменует окончание его «полета».       На мушке пистолета у зеленой повязки находится Ратэль. Зебра не решается на выстрел. Он боится попасть в своего сородича в желтой повязке. Он не рискует и прячет пистолет за спину под ремень. Решив действовать наверняка, он вытаскивает небольшой ножик и быстро подбегает к джипу.       Коленка Ратэля прилетает в челюсть желтой повязки снизу. От такого удара челюсть зебры ломается. Желтая повязка стонет, зажав нижнюю челюсть лапами. Желание биться у него тает на глазах. Но Ратэль продолжает.       Он подпрыгивает, открывает дверцу джипа. Лапой бьет по голове желтой повязки, отправляя ее в промежуток между стойкой и открытой дверцей.       Удар дверцы. Зажатая между «молотом и наковальней» голова зебры в желтой повязке получает сильные увечья. Второй удар. Часть кожи с морды зебры остается на дверце. В салон летят осколки зубов и капли крови. Стоны и мольбы Ратэль оставляет без внимания.       Краем глаза он успевает заметить, как к нему со спины подходит зебра в зеленой повязке с ножом в лапе.       Красная повязка, что испытала на себе удар хлыста Альмы. Свирепея от того, что никак не может достичь своей цели, он быстро встает и тут же получает по затылку камнем от Ника. Ник с Альмой разыгрывали классическую сцену. И, хотя лис давно не работал на нее, он на автомате делал то, что делал всегда. Пока он отвлекал от Альмы внимание, она наносила удары. Как бы парадоксально это не выглядело, но это работало!       Свирепея, красная повязка без разбора, не обдумав своих действий, бросается на первого «раздражителя». Он бросается на полицейского лиса и в тоже мгновение получает сильнейший удар хлыста от Альмы по спине. Взвывая от боли, он ненавидя весь мир и все вокруг и себя, бросается «исправлять ошибку», меняя на ходу приоритеты.       Пробегая мимо захлебывающегося в крови товарища в синей повязке, что лежит возле бетонного блока, он бежит на Альму. Еще немного — и он растопчет ее. В его душе яростно горит пламя мести. Он мечтает о том, как весело будет скакать на мертвом теле лисицы, оставляя от нее мокрое место.       Взмах плети. Громкий звон удара хлыста. Альма бьет сильно и наверняка. Кончик кнута с лезвием на конце разрезает в полете брюхо зебры в красной повязке, от правого бедра к левому. Все произошло мгновенно. Ник закрывает глаза лапками, он не хочет видеть этого.       Зебра в красной повязке не добегает до Альмы пару шагов. Из его вспоротого брюха выпадет все содержимое, растекаясь на грязном асфальте, образуя безобразную кровавую кашу. Задние лапы зебры запутываются в своих внутренностях. В жуткой агонии, он спотыкается и падает, катясь по своим кишкам, по инерции вперед, к лапам Альмы. Его голова останавливается возле задних лапок кровавой чернобурки. Полные крови глаза зебры в последний миг замечают хищные карие глазки Альмы.        Альма ловко и быстро наносит удар в затылок зебры. Еще и еще. Снова и снова. Ее лапка с ножом пропитываются кровью несчастной зебры. Ник открывает глаза и поднимает взгляд на нее. Он смотрит, как Альма, словно заправский мясник, отправляет очередного бедолагу к праотцам.        Ратэль отпрыгивает назад. Он использует дверь в качестве трамплина и батута одновременно. Ударив еще раз дверью об голову желтой повязки, он взмывает высоко вверх, и падает на морду зебры в зеленой повязке. Два быстрых удара успевает нанести он, прежде чем зеленая повязка ответит. Ответный удар от зеленой повязки заставляет Ратэля отлететь обратно в сторону. На этот раз ему лихо досталось. Его губа разбита в кровь, а пару зубов он выплюнул в сторону.       Отлетев обратно от удара, не теряя скорости, он снова бьет по приоткрывшейся двери джипа, добивая голову желтой повязке. Медоед словно мячик, что скачет туда и обратно.       Ратэль не останавливается и продолжает бой, как ни в чем не бывало. Он свирепо хватает желтую повязку за гриву и быстро отбивается от несильного сопротивления, нанося удары по кровавой морде зебры.       Словно маленький неустрашимый, но сильный бульдозер, медоед тащит, немного «буксуя» на мокром кровавом асфальте, зебру к ближайшему водостоку.       Желтая повязка не в силах дать отпор медоеду, а его друг и спаситель в зеленой повязке продолжает лежать, изнывая от боли, недалеко от места будущей казни, так не добежав до него.       Для того, чтобы вода не затопляла улицы, на бордюрах делают водостоки, чтобы излишки воды уходили в канализацию. Именно в одну из таких щелей для слива и тащил Ратэль свою жертву. Разбежавшись, насколько это возможно, он со всей силы втискивает голову зебры в желтой повязки в прямоугольное отверстие для слива воды. Она влезает не полностью, на половину застряв. Отбив пару не сильных ударов желтой повязки, Ратэль делает небольшой разбег и бьет снова по голове и шее зебры, продолжая «топить» ее в узком отверстии водостока. Еще удар и еще. Голова зебры, с трудом, сдирая кожу с морды, влезает почти вся в отверстие водостока.       Уставший, весь израненный, не в силах сопротивляться, желтая повязка что-то мямлит. Из-за сломанной челюсти его слова не разобрать. Да и, честно говоря, Ратэлю было все равно, что говорит его жертва. Мысли зебры в желтой повязке хаотично путаются. Он отчетливо понимает, что сейчас умрет, но не может в это поверить. В его голове просто не укладывается мысль о таком исходе событий. Одна его часть реально понимает ситуацию, другая его часть, словно как в детской сказке, верит, что все обойдется. От такого контраста с яркими болевыми ощущениями он сдается, не в силах сражаться дальше. Его удары стали вялыми. Он старается верить в то, что банда Альмы пощадит его.       А все могло быть иначе! Они ведь уже собирались ехать в район «Песчаные Горы», что в Сахара Сити. Зачем они остановились? Зачем все это? Желтая повязка, дрожа от страха, в самой глубине души проклинала себя и весь этот день. Он паниковал в самом сердце. Биение которого напоминало работу поршня в высоко оборотистом двигателе. Он нервно дышал, с ужасом чувствуя, как его голова по шею застряла, благодаря действием Ратэля, в водостоке.       Зеленая повязка, придя в себя, видя всю эту картину, бросается на помощь. Пистолет с ядовитым дротиком мгновенно появляется в его лапе. Выстрел. Дротик быстро, словно стрела, вонзается в спину медоеда. Сироп растворяется, выпуская смертельный яд в организм Ратэля. Медоед даже не замечает укола. Он продолжал запихивать голову желтой повязки в отверстие. Пустая капсула, воткнутая в его спину, качается на игле. Зебра в зеленой повязке, что спешит на помощь, пробегая мимо своего джипа, автоматически хватает биту с гвоздями.       — Да когда ты сдохнешь! — кричит он, наблюдая, как Ратэль, не чуя смертельного яда, продолжает свое дело.       Удар. Бита с гвоздями прилетает сильным ударом по спине медоеда. Безрезультатно. Зеленая повязка словно бьет мешок с камнями. Второй удар. Гвоздь вонзается в спину Ратэля. Эффект такой же. Еще и еще. Два удара по спине бешеного зверька выматывают зеленую повязку. Он бросает окровавленную биту как неэффективное оружие. В его лапах снова мелькает нож. Времени мало, медоед практически полностью затолкал голову желтой повязки в водосток.       Зеленая повязка бьет в бок медоеда и промахивается, слегка задевая и разрезая кожу. Он оставляет на боку Ратэля большой кровавый порез. Медоед уворачивается от удара и, подпрыгивая вверх, заламывает кисть зебры, вырывая ножик. Зеленая повязка даже не успевает толком понять, как полмира для него «гаснет» в один миг. Ратэль вытаскивает ножик из левого глаза зебры, держась за его майку лапой. И тут же быстро втыкает его, только теперь в правый глаз. Вторая часть мира навсегда погасла для несчастной зебры. Медоед отпрыгивает в сторону, отталкивая назад зебру.       Крича от боли и страдая от увечий, зебра в зеленой повязке, ослепшая, пытается встать на лапы. Не получается. Он падает в кровавую лужу. Зебра ползет прочь, от страшного противника, крича трясущимся голосом:       — Ни вижу, я нечего ни вижу, ребята, помогите! Ребята, я ни вижу! Я ослеп! Прошу, помогите, кто-нибудь.       Быстро разобравшись с зеленной повязкой, Ратэль снова принимается за желтую повязку. Он подбегает и наносит пару ножевых ударов в подмышку зебры. Он знает, что там тонкая кожа и там проходит аорта. Ножик в лапах Ратэля попадает в цель. Желтая повязка, и оттого обессиленная, получив ранение и активно теряя кровь, бледнеет, теряя всякую способность сопротивляться. Он чувствует, как медоед словно маленький домкрат, поднимает его тело, стараясь перевернуть на спину и сломать таким образом шею. Желтая повязка, под отчаянные крики ослепшего друга, что, как зомби, уходит от места драки по тротуару, собирает последние силы и наносит последний сильный удар в морду медоеда. Больше сил у него нет, он практически обескровлен, все его тело не слушается его.       От последнего удара раненной зебры Ратэль отлетает в сторону и тут же с новыми силами хватает тело зебры, и продолжает поднимать его, стараясь перевернуть.       Под лунным светом тело зебры взмывает вверх. Он словно встает на передние лапы и собирается сделать сальто вперед. Ратэль, поднатужась, с ревом переворачивает тело желтой повязки. Тело зебры падает, ломая себе шею. Из водостока, под хруст шейных позвонков, раздается его предсмертный хрип.        Его тело замирает в нелепой позе. Мертвое тело зебры разлеглось на спине, раскинув лапы в стороны, а его голова неестественно изогнута, застряла в канализационном водостоке. На горле виднелся высокий горбик, выпиравший через толстую кожу, он обозначал сломанную шею и гортань.       Свет луны лился с чистого звездного неба. Он ярко освещал «поле брани». Задняя лапка Альмы глубоко опускается в лужу крови и внутренностей зебры. Она аккуратно, стараясь не упасть на скользком от крови асфальте, идет вперед к кадиллаку. Обойдя мертвую груду мяса, что осталась от зебры в красной повязке, она вышла на середину площадки, оставляя кровавые следы на грязном от мусора асфальте. Она тащила за собой кнут. Звон металла от лезвий на ее кнуте заглушал ее тихие шаги.       Лунный свет окрасил ее в черно-белый цвет, с яркими кровавыми пятнами.       Ее кровавая лапка подняла полупустую бутылку спиртного, что вынес ей Крис, и из которой нагло отхлебнула зебра в синей повязке. Альма подняла ее высоко над собой. Она открыла широко пасть и вылила на себя содержимое бутылки. Часть спиртного попала ей в глотку, а часть обильно стекала по ее кровавой мордочке. Вылив на себя все содержимое бутылки, она встрепенулась, сбрасывая с шерстки лишнюю жидкость. Вокруг нее тут же образовались пятна крови и алкоголя. Ее карие, хищные, не знающие жалости, глазки внимательно посмотрели на еле живую зебру в синей повязке.       Он кашлял кровью, не в силах подняться на лапы. В его глазах, полных страха, отображалась кровавая Альма.       — А ты был прав, мне понравилось, — ехидно произнесла она, злобно оскалившись.

Действие 5

      Огромная луна вышла из-за туч. Она ярко освещала мегаполис ночным светом. Он был чист и мрачен. Прохладный ветерок после сильного дождя разогнал тучи и заставил съежиться от холода Николаса Уайлда. Его помятая, пропитанная кровью, потом, дождевой водой и бензином форма застыла на холодном ветру. Ник невольно принюхался к ней. От обилия разных резких запахов его воротило, отчего он пренебрежительно фыркнул и повернулся в сторону Альмы, оттуда дул свежий ветерок. Он обдувал его, унося неприятные запахи формы подальше. Ник невольно наблюдал за чернобуркой. На небосводе появились звезды, они ярко сверкали, отражаясь в глазах Альмы. Ее также приятно охлаждал подувший с полянки ветерок.        Она приподняла мордочку вверх, наслаждаясь видом звездного неба. Недалеко от нее неподвижно сидела зебра в синей повязке, опершись спиной о большое бетонное ограждение. Он тяжело дышал. Сплюнув кровавую слюну, что скопилась в его глотке, в сторону, он наблюдал за лисой. Стекавшая с его головы кровавая струйка со временем засохла, застыв корочкой на его морде, добавляя к черно-белым полосам зебры кроваво-коричневые цвета. В отражении его глаз сверкнул ножик Альмы.       Альма заметила его взгляд и твердым шагом подошла к нему, оставляя кровавые следы за собой. Подойдя к несчастной зебре, Альма присела на корточки и посмотрела ему в глаза.       — Прошу, пощадите, — дрожащими губами проговорила зебра в синей повязке. От его гордости и надменности не осталось и следа. Его словно кто-то подменил. И теперь перед Альмой была совершенно другая зебра. Теперь в его глазах не было больше властного похотливого и гордого взгляда, только сожаление, страх и смирение.       Синяя повязка даже покорно опустил глаза, чтобы не смотреть в глаза Альмы. Он продолжал умолять ее оставить его в живых, но Альма перебила его жестом. Она, безжалостно смотря на тело зебры, оскалилась и поднесла к своим губам свой окровавленный ножик. Давая понять жестом, чтобы зебра замолчала. По щекам зебры текли слезы, а губы дрожали от страха. Он замолчал, беспрекословно повинуясь лисичке.       Альма медленно воткнула в заднюю лапу зебры свой нож. Ножик в лапах Альмы вошел в плоть зебры сначала до середины, а потом, немного надавив, она полностью утопила клинок в его лапе. Острый, как бритва, он вошел в мясо зебры без особых усилий. Она с большим удовольствием наблюдала за реакцией.       Зебра в синей повязке не почувствовала боль и от этого еще больше ужаснулся. Его тело по пояс было парализовано. От увиденного, зебра, стуча зубами, широко открыла глаза. Шокированный тем, что нижняя часть его тела полностью парализована, он заплакал, словно младенец.        Теперь ему никогда не скакать радостно по саванне. Теперь он на всю оставшуюся жизнь будет прикован к инвалидному креслу. Этот вердикт для представителя непарнокопытных в Зверополисе — один из самых страшных, что можно было придумать.       — Нервные окончания на позвоночнике перебиты, — констатировала Альма, вытаскивая окровавленный ножик из задней лапы. — Скорее всего, я задела спинной мозг. Это страшная травма, но не смертельная.       Альма выпрямилась и продолжала:       — Тут можно, конечно, вылечить травму. Правда, это долгая и дорогостоящая процедура. Поэтому, чем быстрее ты обратишься к врачу, тем больше шансов на то, что сможешь полностью восстановится.       Дрожащий взгляд зебры смотрел на улыбающуюся Альму. Ему хотелось верить в ее слова.       — Хочешь бегать по саванне как молодой жеребенок?! — иронично и жестоко говорила она, нежно улыбаясь.       Зебра сквозь слезы мотал головой в знак согласия, повторяя этот жест за Альмой.       — Хочу, — плакал он.       — Конечно хочешь, мой миленький, — продолжала радостно Альма, словно говорила с маленьким зверенком.       Закончив говорить, она спокойно подобрала свой плащ, что валялся рядом. Альма вытащила из кармашка плаща что-то похожее на телефон.       — Ну, тогда вот, — Альма продолжила, кидая предмет похожий на телефон, в лапы зебры. — Держи, позвони доктору.       Дрожащими лапами зебра ловит его. Он смотрит на нее не понимающим благодарным взглядом. Альма надевает плащ и аккуратно, стараясь не пораниться, сматывает свой кнут. Закончив с ним, она быстро складывает ножик в пришитый чехол во внутреннем кармашке плаща. Альма задирает мордочку вверх, нежно протирает ее лапками, начиная от кончика носика и заканчивая шеей.       — Как поправишься, позвони мне, — нежно и кокетливо говорит она ему, словно играя на сцене театра выдуманную роль, которую придумала сама себе в своем воображении. Оскалившись в улыбке, она приподнимает левую лапку и подносит ее к уху, изображая телефон.       После чего она быстро уходит, оставив непонимающего ничего зебру в полном одиночестве. Зебра в синей повязке проводит ее дрожащим взглядом. А после опускает его на брошенный ею телефон. С ужасом он обнаруживает, что это всего лишь коробка мятных конфет. Это детская игрушка. Она была сделана под вид сотового телефона. Внутри еще оставались небольшие конфетки, по форме также напоминающие сотовый телефон. Они слегка шумели в полупустой коробке, когда ее трясла зебра.       «Надо было сбежать, пока было время. Как будто мне больше делать нечего», — крутилось в голове у Ника, пока он пытался привести в сознание Криса, что лежал в луже собственной крови.       — Как он, Ники? — заботливо говорила Альма, подбегая к ним.       Крис пришел в себя. Он стонал от боли, потирая челюсть, привстал, облокотившись лапой об крыло машины. В его голове звенело, а в глазах двоилось. Несильная боль в челюсти сопровождала его приход в сознание.       — Да, да, все нормально. — Проговорил он, стараясь держаться на лапах и не шататься. — Пистолет. У меня был пистолет с ядовитым дротиком.       Крис словно забыл, что у него отняли его оружие, медленно опираясь о дверь лапами, полез обратно в салон машины под водительское сиденье.       — Альма, — проговорил Ник, одернув Альму за пальто, пока та помогала Крису, поддерживая его за локоть.       Альма тут же кинула взгляд в ту сторону, в которую ей указывала рыжая лапа Ника. Впереди возле джипа стоял Ратэль. Он хрипло дышал и еле-еле держался на ногах. В его лапе был пистолет. Он приближался к ним, словно был в стельку пьяный. Альма поняла по его виду, что ему сильно досталось.       — Ники, помоги Ратэлю, — приказала она рыжему лису и потом продолжила, — Крис, ты за руль. Все, мальчики, валим отсюда. Быстрее! Быстрее!       Ник бросился исполнять приказ, но, одумавшись, остановился.       — Вот еще, — проговорил он вольным тоном, — я не работаю на тебя, Альма. И не подчиняюсь тебе, теперь я полицейский. У меня совсем другая жизнь, и я не собираюсь возвращаться к прежней жизни. Все. Это точка. Черта…       — Да не время сейчас разглагольствовать, — проговорил Крис, — помоги Ратэлю, Ник, а мы тебя подбросим до дома.       — Сейчас, только разбегусь подальше, — иронично огрызнулся в ответ Ник.       — Скажи, Ники, тебя жизнь ничему не учит? — влезла в их спор Альма. — Если нет, то можешь смело идти по улицам в своем наряде. Я уверена, что ты повстречаешь массу других интересных зверей и наживешь на свою рыжую голову новые приключения. Вот только что-то мне подсказывает, что все они окончатся трагически для тебя. Так что не ерепенься и делай, что говорят! А то у нас мало времени.       Крис захлопнул дверь и уселся за водительское сиденье. Мотор большой машины с ревом запустился. Альма обошла машину с другой стороны, и открыла дверь, дожидаясь, когда Ник дотащит медоеда до машины.       — Ну давай, братец, — подбегая к упавшему на четвереньки Ратэлю, говорил Ник, потом, смотря на ядовитый дротик воткнутый в его спину, продолжил, — Да, сильно тебя приложили.       Ник приподнял Ратэля, перекинув его правую лапу через шею. Так, придерживая его, он направился в сторону кадиллака.       Несмотря на то, что Ратэль был не самым большим зверьком, он весил очень много и был невероятно тяжелым. Так показалось Нику, когда он тащил его почти бессознательно. Краем глаза он заметил четырех охранников волков, что спешили к ним со стороны автостоянки увеселительного заведения. Скорей всего, они все же заметили бойню на небольшой площадке.       А как было сказано выше, территория вблизи увеселительного заведения, носившего, кстати, весьма противоречивое название «Под хвостом», было нейтральной территорией, на которой были запрещены любые столкновение банд. И теперь охрана, заметившая нарушение, бежала к ним, чтобы выяснить, что здесь произошло, и, естественно, наказать виновного.       Ник стиснул зубы и приложил все усилия, чтобы прибавить ходу.       — Все, Альма, — запыхавшись проговорил он, приближаясь к чернобурке, — теперь тебе точно запретят посещать это место.       Ник констатировал факт наказания, стараясь как можно быстрее запихнуть обмякшее тело медоеда в салон машины.        — Не страшно. Я и так давно у них в черном списке, — ответила Альма, помогая Нику.       — Погнали, звери, — раздался голос Криса с водительского места.       — А я думал, что ты как раз оттуда и выехала, — не понимал Ник.       — Да, этот так. Я как раз покинула заведение, — отвечала Альма, запыхавшись, помогая Нику затащить Ратэля в салон. — И тут смотрю, в кустах кто-то шевелится. Думаю, кто же это может быть? А это наш Ни…       Альма хотела прокричать его имя, но Ник вовремя остановил ее перебив:       — Что-то я не пойму, ты же сказала, что в черном списке? Тогда как тебя впустили?       — Эскорт услуги из Лисьего Района, — ответила звонко и кокетливо Альма.       В это же время она одной лапкой держалась за край двери, а второй одернула край своего пальто, оголив часть бедра и левую нижнею лапку, продемонстрировав таким образом Нику часть своего тела, словно сняв обертку с товара. Альма мило улыбнулась, глядя в растерянные зеленые глаза Ника.       — Ты ненормальная, — ответил Ник, ничего другого он придумать не смог.       — Ник, Альма, быстрее, звери, — подгонял их Крис совершенно не понимая, почему они так долго возятся.       Альма мгновенно запрыгнула в салон, за ней последовал Ник.       — Держи тортик, Ники, — проговорила лиса чернобурка Нику, а сама ловко перепрыгнула через сиденье, заняв место с водителем.       — Что? — непонимающе переспросил Ник, — какой еще тортик?       Он тут же затих, увидев посередине просторного салона кадиллака небольшой столик. На нем располагался торт. Он был порезан ножом на толстые кусочки. Часть которых, по-видимому, была съедена, а сам ножик с крошками валялся на полу в салоне.       На торте виднелась шоколадная надпись: «С тридцатым днем рождения».       Ник аккуратно посадил Ратэля на сиденье и, как положено преданному работнику Альмы, кинулся выполнять ее приказ. Снова ловя себя на мысли, что не знает, почему продолжает слепо ей подчиняться.       Пока он держал столик в салоне машины, толком не понимая, почему он это делает, в его голове постоянно крутилась мысли: «С чего бы это Альме переодеваться в лисицу легкого поведения? Неужели только для того, чтобы попасть в увеселительное заведение. И как ее не узнали охранники? Хотя, может эти увальни не отличат одну лису от другой.        «Альма, конечно, чокнутая на всю голову, но не настолько, чтобы ради такого продать свое тело. Она все же глава мафии "Лисьего Района". И такое поведение ей непозволительно. Хотя именно этот статус позволяет ей творить все, что она захочет. — Ник терялся в догадках. — Нет, здесь что-то еще. Что-то важное. Она определенно утаивает…»       Он так увлеченно размышлял, что полностью погрузился в свои мысли. Только громкие крики Альмы вернули его в реальность. Сквозь свои мысли он понял лишь только то, что Альма спорила о чем-то с Крисом.       — Дави его! — прокричала громко она.       — Ты чего, Альма, — возражал Крис, — это обязательно?       — Нам нельзя оставлять свидетелей! — настаивала Альма.       На передних сидениях Ник услышал громкий шорох и возню. Он пытался понять, из-за чего все эти склоки. Не выдержав, спросил, кинув взгляд в сторону водительского места:       — У вас там все нормально?       В ответ огромный мощный кадиллак срывается с места и быстро «бросается» вперед.       — Держи тортик, Ники, — успела ему прокричать Альма, — сейчас будет удар.       Ник быстро вцепился лапами в столик на котором стоял торт. Остальными конечностями он старался закрепить свое положение в салоне. Он приготовился к удару.       Четыре волка приближались к машине. В их лапах были пистолеты, заряженные снотворным. Они почти добежали до машины и даже приготовились открыть огонь по нарушителям, как в шоке замерли, наблюдая страшную картину.       Огромная машина, словно дикий зверь, взвыла. Из-под задних колес под дикий свист резины повалил дым. Кадиллак рванул вперед, но уехал недалеко. Последнее, что запомнила зебра в своей жизни, это громкий свист покрышек и яркий свет от фар. Он ослепил его. Только в последний момент он понял, что сейчас произойдет.       Вытянув правую лапку вперед, словно закрываясь от яркого света и от бешеного удара, зебра прокричала молящим гневным голосом:       — Нет! Прошу!       Огромный автомобиль со всей скорости, что смог набрать за короткую дистанцию, врезался в зебру. Но и этого было достаточно, чтобы нанести травмы, не совместимые с жизнью. Вытянутая вперед лапа зебры, что намеревалась остановить удар, полностью вошла в решетку радиатора, как и его продолговатая морда.        Кадиллак припечатал зебру в синей повязке к бетонному заграждению, зажав ее, словно в тисках, между мощной радиаторной решеткой машины и окровавленным бетонным ограждением. Верхняя часть тела зебры, что попала под удар, была раздавлена. Его морда и правая лапа проломила решетку, застряв внутри «моторного отсека».       Подбежавшие охранники увеселительного заведения «Под хвостом» в виде четырех волков опустили оружие, наблюдая, как автомобиль, съезжая с площадки на дорогу, тащил за собой расплющенное тело зебры, застрявшее по шею радиаторной решетки, и оставляя за собой кровавый шлейф.       — Да что здесь произошло! — широко раскрыв глаза, говорит один из охранников-волоков. Он с удивлением смотрел на «кровавое поле брани», что осталось после столкновения лисов с зебрами.       Под лунным светом окровавленное тело зебры в красной повязке лежит в куче собственных органов, возле обочины распласталось еще одна зебра. Ее голова застряла в водостоке, а тело в нелепой позе было перевернуто со сломанной шеей. Огромный окровавленный кадиллак, словно катафалк из фильма ужасов, застыл перед волками. Фары, что били им в глаза ярким светом, резко потухли.       Ник поднялся после сильного удара и недовольным голосом проговорил:       — Вы там что, совсем не видите, куда едете?!       После этих слов он запрыгнул на сиденье, чтобы лучше осмотреться.       — Чтоб меня, — проговорил он, наблюдая, как сквозь лунный свет на них с удивлением смотрят волки-охранники, через мгновение он продолжил, заметив «прибитую» к машине зебру, — вы что творите, звери.       Ник был шокирован увиденным. И удивлялся сам себе, он мысленно задал себе вопрос: «Как быстро я отвык от этого кошмара? Ведь совсем недавно, когда еще работал на Альму, я видел сцены и пострашнее, а сейчас мне и этого хватило по самое горло».       — Он прав, — продолжала звонким голоском Альма, — мы не можем просто так взять и поехать. Нас могут остановить полицейские и выписать штраф, ведь это, — Альма указала на мертвое тело зебры, часть которой застряла у них в радиаторной решетке, — изменение в конструкции автомобиля, не предусмотренное производителем.       Крис медленно перевел взгляд с дороги на Альму и вопросительно посмотрел на нее.       А Ник, сидевший на заднем сиденье, проговорил злобно:       — Что, правда Альма?! А других проблем ты не замечаешь?! Только это тебя волнует…       — Ой, — перебила его лиса чернобурка, — не нуди, Ники, — она толкнула Криса в плече и проговорила, обращаясь к нему лично: — Давай, скинь его.       — Ладно, — ответил Крис, он сделал суровую мордочку и продолжил уверенным голосом: — Держитесь, звери.       Быстро переключив передачу на задний ход, Крис нажал на педаль акселератора и вывернул руль. Машина быстро рванула назад и сделала крутой вираж.       Кадиллак сделал полный оборот вокруг оси, заставив волков-охранников отпрыгнуть прочь и продолжать наблюдать за безумной машиной.       После крутого разворота, тело зебры не выдержало и «отлепилось» от машины. Безжизненное тело отлетело в сторону. Пролетев пару метров, оно, ударившись об асфальт, оставляя яркие красные ошметки после себя, врезалось в угол старого заброшенного дома. Окрасив угол дома в красный цвет и отколов несколько кирпичей от него, тело зебры окончательно остановилось.       Машина снова взвыла и, озарив лучом фар обескураженных волков, развернулась. Из окна салона высунулась Альма и громко крикнула волкам.       Альма и раньше могла и любила блеснуть крепким словцом, и ей это удавалось на славу. Но сейчас ее словно посетила муза. И даже Ник, привыкший к ее острому, как бритва язычку, опустил уши, стараясь не слушать бранные слова.       — Ну что вылупились, как на луну, псы помойные! — выкрикнула Альма. — Можете продолжать нюхать у своего босса под хвостом, как верные суки! А еще передайте Морису Гранджу, что Альме Тэнг на все по…       Ник с большой радостью услышал громкий визг колес, который заглушил ее последние слова. В которых, как показалось Нику, Альма сказала, что ей все равно и она не боится угроз от их босса Мориса. А дальше Альма быстро определила сексуальную ориентацию волков и радостным звонким голосом, стараясь перекричать рев мотора, предложила им жестоко любить друг друга во все отверстия, что дала им природа. К счастью, машина скрылась за ближайшим поворотом и дальнейший монолог волки не услышали.       Один из волков, особо обиженный ее словами, попытался выстрелить в наглую лисицу, но его лапу одернул вниз другой волк. Он отрицательно покачал головой и что-то проговорил по рации, что была расположена у него на воротнике.       Огромный кадиллак скрылся, резко входя в поворот.       — Альма, что происходит? — поинтересовался Ник.       — Тормози! — крикнула Альма Крису.       Она либо правда не слышала Ника, либо делала вид, что не слышит.       Не проехав и десяти метров по улице, кадиллак снова, по команде Альмы, встал как вкопанный. Ник снова не успел зацепиться и кубарем улетел вдаль салона. В последний миг перед ударом он услышал звонкие жестоко веселые слова Альмы:       — Тормози, Крис! Добьем этого.       Пассажирская дверь рядом с водителем, где сидела Альма, открылась, выпуская Альму. Ник понял, что она сорвалась и теперь ее надо угомонить. А это было непросто даже для Ника. Такое бывало нечасто, но если случалось, то в порыве гнева Альма могла натворить много плохого. Она, конечно, никогда потом не сознается, но Ник знал, что в глубине души она корила себя за многие поступки, которые совершила в приступе гнева. Она с самого детства жила в мире, где доброта и милосердие — признак слабости. За мечты положено казнить, за неповиновение — жестоко наказывать. Благодаря своей жестокости и свирепости, в ее банде царила строгая иерархия и слепое подчинение ее воле. Любое неповиновение каралось жестоко. И только Нику прощались многие вольности. А другим и за меньшие проступки Альма сдирала кожу живьем. Естественно, за такие «поблажки» Ника ненавидели многие из окружения Альмы. Они мечтали, а иногда и пробовали избавиться от него, прибегая к разным хитростям, стараясь «уронить» в глазах Альмы преданность Ника.       И если бы в свое время Ник не покинул банду Альмы, то его либо убили многие ненавистники, либо он убил их, став правой рукой Альмы. Убив в себе все доброе, что осталось, он стал бы таким же жестоким и беспощадным, как и Альма. Ник знал это и поэтому принял единственное правильное решение на тот момент. Он видел мир глазами Альмы и не желал становиться ее верным псом жестокости и кровожадности. Не такой судьбы хотел для себя рыжий лис.       Машина застыла возле обочины. Яркий свет падал на окровавленную зебру в зеленой повязке. Он, словно зомби, шел по тротуару на ощупь, вытянув лапу вперед, а другой закрывал глаз, с которого текли ручейки крови и слез. Даже удивительно, что дошел досюда, несмотря на все его раны.        — Я же говорил им, — искренни и по-детски плакал он, — поехали отсюда. Ну зачем? Зачем мы остановились? Я ослеп, я ничего не вижу, парни. Помогите! Помогите хоть кто-нибудь. Пожалуйста. Я только хочу добраться до дома. Я хочу домой, к маме.       Альма выпрыгнула из машины почти прямо на ходу. Выпрыгнув, она не удержалась на лапах и, прокатившись кубарем, ободрала себе коленки. Мгновенно встав, Альма продолжила путь, направляясь прямиком к несчастной слепой зебре. В ее лапах была небольшая монтировка, которую она подобрала под сиденьем. Во время бега ее плащ развивался, а тяжелая монтировка, которую Альма не могла поднять, тащилась по асфальту за ней, издавая зловещий скрежет.       Зебра словно почуял, как к ней приближается Альма. Обернувшись в сторону металлического скрежета, он умоляющим голосом простонал:       — Умоляю, не надо. Я все понял, я все осознал. Прошу…       Альма, не долго раздумывая и не слушая его мольбы, со всего размаха бьет монтировкой слепой зебре по коленке. Сильная боль пронзает зебру в зеленой повязке. Он падает на асфальт и, в надежде спасти свою искалеченную жизнь, пытается отмахнуться от оружия Альмы. Удар. Монтировка ломает кости правой лапы зебры, что встали у нее на пути. Беспомощная зебра падает на спину в ужасе от боли и страха. Ей больше нечего противопоставить безжалостной лисице. Остались только слезы и мольба, к которым Альма была равнодушна. Она замахивается.       Ник выпрыгивает вслед за обезумевшей от крови Альмой, оставляя дверь открытой. Он старается догнать ее до того, как она нанесет удар, но не успевает. Удар. Альма бьет сильно сверху вниз, по беззащитной зебре.       Монтировка с силой ударяет, попадает по морде зебры. Пару зубов вылетает из ее пасти. Монтировка ломает кости морды. Альма взмахивает тяжелой металлической конструкцией еще раз, даже не чуя ее вес.       — Нет, не надо, — ноет окровавленная морда зебры под ее лапами, — умоляю вас, госпожа.       Он шепелявит, харкая кровавой слюной.       Ник успевает вовремя. Он прыгает и отталкивает в сторону обезумевшую лису. В это время из машины выбегает Крис. Он бежит к ним, в его лапе пистолет с ядовитым дротиком, который он, по всей вероятности, забрал у Ратэля.       Ник и Альма, вцепившись друг в друга, покатились по асфальту в сторону. Наконец, Ник изворачивается, все же даже не долгая подготовка в академии полиции дает знать о себе. Он оказываться сверху, усаживаясь на чернобурку.       Альма тянется лапой к своему кнуту, но Ник замечает это и ловко ловит ее лапу. Отводя ее в сторону, он помещает ее на грудь Альмы. Вторую лапу Альмы Ник ловит уже во внутреннем кармане плаща. На большое счастье Ника, Альма не успевает схватить спрятанный ножик.       Скрещивая на груди лапки Альмы, Ник держит их сильно, но аккуратно. Альма в гневе. Она вытягивает шею и старается вцепиться рыжему полицейскому в нос. Ник успевает отпрянуть назад и спасти свой фиолетовый нос. В увешанную острыми зубами пасть лисы попадает только галстук Ника.        — Любишь быть сверху, — зловеще произносит она, смотря хищными глазками на рыжего лиса.       — Угомонись, Альма, — Ник старается привести чернобурку в сознание, — на сегодня уже хватит крови.       Он еще что-то хотел добавить, но холодное дуло пистолета упало ему на висок.       — Отпусти ее, — мрачно и жестко проговорил Крис.       Он стоял напротив, приставив пистолет к виску Ника.       — Только если пообещаете не убивать его, — ставил он свои условия Альме, обращая внимание на угрозы Криса, — хватит на сегодня убийств. Мы еще можем спасти его. Послушай меня, Альма, в глубине души ты не монстр.       Огонек ярости, что сверкал в глазах Альмы, стал тухнуть. Ник чувствовал, как она ослабила мышцы.       — Уайлд, — перебил его Крис, стараясь, чтобы тот заметил его, — посмотри на него. Он уже труп.       Ник дернул ухом вслушиваясь в аргументы Криса. Краем глаза он посмотрел на окровавленное тело зебры, что в мучениях лежало недалеко от них.       — Мы никак ему уже не поможем, — продолжал Крис, — лучше прекратить его страдания.       — Давайте отвезем его к доктору.       — К какому доктору? В нормальной больнице нас тут же схватят…       Ник не слушал Криса. Все его доводы, что он преподносил, рыжий лис уже обдумал давным-давно. У Ника было мало решений этой проблемы.       Первое. Если отвести зебру в нормальную больницу в район «Вечно Зеленый» или в «Лисий Район» и иметь дело с полицией, что, вне всякого сомнения, поставит немало неудобных вопросов Нику, не говоря уже об Альме, которую тут же посадят за решетку.        А ему можно будет попрощаться со своей новой профессией. Его и так не хотели брать в академию из-за прошлого. Еще там ему дали четко понять, что любая тень или подозрение того, что он снова вернулся на скользкую дорожку — и рыжего лиса не спасет даже авторитет Джуди и Буйволсона.       Второй путь немного проще, так как он незаконный. Обратиться за помощью к неофициальному доктору. Ник знал нескольких таких специалистов, которые за большую доплату могли помочь, не предавая огласке увиденное. Но для этого требовались деньги. Ник также знал, что на службе у Альмы был такой специалист по медицине.       Третий путь еще проще. Оставить бедолагу возле одной из бесплатных больниц в «Районе Нищих». Там ему окажут первую помощь, если дойдут до него лапы или хватит медикаментов.       Был еще самый простой путь, который и предлагал Крис.       — Прошу, Альма, — умолял Ник, — он единственный, кто хотел избежать конфликта. Неужели ты не можешь проявить немного сострадания?       Ник, находясь под дулом пистолета, знал, что Крис не выстрелит без команды босса. Смотря в глаза Альмы, он отпустил ее лапки, освободив ее. Она медленно поднялась и посмотрела на Ника.       В ее печальном уверенном взгляде Ник прочитал лишь один вопрос: «Как поступить?»       Помочь ему, доставив в больницу, значит подставить себя и всех под удар полиции. Или потратить кучу денег и времени на незнакомого ей животного, прибегнув к помощи неофициального доктора. А это означает помочь противнику. Проявить милосердие значит стать доброй. Значит стать слабой. А по законам банды значит, что тебя можно растерзать.       Альма не могла позволить себе такую вольность. Воспитав свою банду в жестоких и почти диких рамках, она невольно сама стала заложницей своих правил. Имея почти абсолютную власть, она не имела возможности принимать свободные решения. Постоянно оглядываясь на правила, которые создала себе и навязала всем остальным, создав себе темницу из них.       Была ли это жестокая необходимость или простое наплевательское отношение к чужой жизни, когда легче и правильнее пройти мимо и не помочь. Смотря, как страдает и погибает зверь, ты сочувствуешь ему. Ловишь себя на мысли, что можешь помочь ему, но все равно проходишь мимо. "И своих проблем куча" - говоришь себе.       Со временем приходит мысль, что помочь всем невозможно. Она кажется правильной. За ней следующая. Что невозможно сделать мир без жестокости и зла. И она кажется правильной. И вот теперь ты идешь с этими мыслями по жизни, приняв их как данность. А разве не так.       Вот идешь ты по Тундра-Тауну и видишь замершего зверька. Берешь его домой и помогаешь. Потом еще, и еще, и еще. Пока не понимаешь, что сам нуждаешься в помощи. Ты один, а тех, кому нужна помощь, много. И не все они нуждаются в ней. Многие специально притворяются слабыми и беспомощными, чтобы жить за твой счет. Или еще хуже: обмануть и убить, отобрав все ценное.       Кто-то скажет, что нельзя ставить вопрос ребром. Здесь можно возразить или согласиться. А можно просто остаться в стороне. Одно дело, когда не спасаешь упавшего в реку малыша, и другое дело, когда казнишь еле живого бандита. Но Ник знал, что стоит размыть рамки черного и белого — и все станет серым. И тогда простые истинны станут не такими однозначными.       Тогда как поступить правильно? Ни Ник, ни Альма не знали этого.       Смотря в глаза Нику, Альма увидела только один ответ: «Какой смысл? Ты уже сделала выбор».

Действие последнее

      Тусклый красный свет освещал убранство кадиллака.       В салоне на полу было разбросанно много вещей: пустые и полупустые банки спиртного, смятые пачки сигарет, кусочки разорванного популярного журнала «Блеск и Красота Зверополиса», ножик, на лезвии которого застыли корочкой остатки торта, табак, окурки, пятна пота, спиртного, крови и слез.       Огромный плащ так же, как и многое из вещей гардероба чернобурки, валялся в салоне. Все было раскидано по углам, словно она перебирала свой шкаф с одеждой, впопыхах раздумывая, во что ей облачится. Включая и ее кнут, который лежал где-то в салоне. Кажется, она его откинула в сторону и забыла о нем. Но Ник знал, что Альма точно знала, где располагается ее оружие. Она знала это в любом состоянии, так как этому научила ее жизнь.       Салон кадиллака был большим. Задняя часть машины по своему убранству напоминала салон лимузина.       Огромные кожаные сиденья, одно напротив другого, имели приличное расстояние между собой. Там легко помещался приличного размера столик, который можно было аккуратно сложить, превратив в часть сиденья. На нем и находился разрезанный на куски праздничный тортик, который спасал Ник.       Дальше, в передней части машины, шли два огромных кресла для водителя и пассажира.       Ник сидел спиной к Крису в пассажирском салоне возле двери. Напротив него сидела в полумраке Альма. Она наблюдала сквозь дым сигареты, что закурила совсем недавно, за рыжим полицейским. Ник смотрел сквозь тусклый красный свет в ее карие сверкающие глазки.       На левой стороне салона, недалеко от них, лежал без сознания медоед Ратэль. Во время движения его тело потряхивало из стороны в сторону, как и ядовитый дротик, что был, воткнут в его спину. Он тяжело дышал, и его лихорадило от яда.       Кадиллак ехал медленно из-за плохой неосвещенной дороги. Полотно дороги было все в ямах и частично заросло травой, а также небольшими кустарниками по краям улиц.       Альма сидела в полумраке и смотрела на грустную мордочку рыжего полицейского. Ник очень сильно устал. Он был практически измотан. И, погрузившись в свои мысли, смотрел сквозь стекло на огромную луну, освещавшую заброшенные дома забытого всеми района «Веселый Городок».       Ему стоило подумать о многом, но уставший мозг и истощенное тело хотели лишь одного: как можно быстрее упасть в кровать и уснуть крепким сном, чтобы забыть весь этот ужас. Он снова вспомнил симпатичную Джуди. Ник легко, еле заметно улыбнулся, видя в лучах лунного серого света ее мордочку. Она мило улыбалась ему в ответ. Она было так светла и чиста, прямо как этот свет. Завтра они будут вместе, и он снова сможет забыть весь этот кошмар. Он улыбнулся завтрашнему дню.…       От мечты его отвлекала лапка чернобурки, что элегантно вытянулась. Часть ступни, с милыми когтистыми пальчиками, дотронулась до его правой коленки. Ник встрепенулся и перевел взгляд с чистого яркого лунного света в салон автомобиля наполненного тусклым красным светом. Ник хорошо видел в полумраке. Как и Альма. Альма, затушив уголек сигареты об свой язычок, хищно прищурила глазки. Она выкинула потушенную сигарету в сторону и движением своей лапки стала двигать коленку Ника.       Вправо, потом влево, и снова вправо. И влево. И снова вправо.       «Ну что тебе еще надо», — подумал уставший Ник, стараясь не замечать ее движений.       — Ну, что, рядовой Николас П. Уайлд, — начала шепотом Альма, — арестуешь меня?       Ник фыркнул в ответ с иронией, усталостью и разочарованием. Он ответил правдиво и лживо одновременно:       — Да кому ты нужна.       Он снова посмотрел в окно на чистый лунный свет. Снова ненадолго. Ник знал, что Альма снова будет играть свою «роль» в абсурдном театре. И она не заставила его долго ждать. Альма смотрела на грустную, измотанную мордочку Ника и сочувственно улыбалась. Она видела обиженные глаза лиса. Он хотел их скрыть от нее, стараясь смотреть в окно на лунный свет, но ему это плохо удавалось.       Она нежно, любя оскалилась. Убрав лапку с его коленки, она опустилась с сиденья на пол салона. Альма стояла на коленях перед ним и искала по салону банку спиртного. В ответ Ник только закрыл лапками мордочку, стараясь протереть глаза, а заодно перестать смотреть на Альму.       Найдя остатки спиртного в какой-то рандомной бутылке, Альма делает три глубоких глотка напитка. Алкоголь растворяется в ее крови. Быстро смешиваясь с прошлым выпитым алкоголем, он делает ее разум пьяным в одно мгновение. Слегка качнувшись, Альма выкидывает полупустую бутылку в сторону. Улетая в салон, бутылка обливает кожаные сиденья.       Она медленно двигается к Нику. Стоя на коленях перед ним, Альма обнимает его задние лапки. Она кладет свою пепельно-серую голову ему на колени. Ее ушки опустились вниз, а глазки, с тусклым блеском, как у звезды, поднялись вверх. Она смотрит на Ника милой извиняющейся мордочкой. Ее черный носик упирается Нику в живот. Она, стараясь извиниться пьяным голоском, немного икнув в начале речи, проговорила:       — Ну…прости, что мы спасли тебя. Пожалуйста…        — Началось, — не выдержал Ник, — все как всегда.       Ник резко встает с сиденья и хватает опьяненную чернобурку за плечи. Он поднимает ее и ставит на задние лапы.       Ник переводит взгляд, озирая салон, и продолжает:       — Вот. Вот почему, Альма, мне пришлось уйти от сюда, — Ник ходит по салону, разговаривая, словно учитель, что отчитывает своих учеников, — вот из-за этой кровавой жестокости и твоего отношения к ней…       Альма стоит передним ним, качаясь из стороны в сторону. И, несмотря на то, что Крис старается везти машину ровно и мягко, Альма падает. Чернобурка успевает облокотиться на сиденье и ответить Нику, перебив его:       — Да если бы не мы, тебя бы сожгли. Глупый.       — А если бы вы меня отпустили, как я и просил, то и не надо было бы меня спасать. И все остались бы в живых, — парировал Ник.       Альма, выпивая остатки из рандомной бутылки, резко встает и отвечает:       — А если бы ты был умнее и не пошел в академию полиции, то тогда вообще бы ничего этого не произошло.       Альму снова повело в сторону, и она опять упала на край кожаного сиденья. Из ее лапки, что указывала на Ника во время ее последнего ответа, выскальзывает пустая бутылка. Она падает на пол салона.       — Ник, — раздался голос Криса с водительского сидения, — я поеду по дальней улице, там дорога не так сильно заросла и более ровная.       — Вот еще, — свирепеет Ник, — Крис, вези меня домой как можно быстрее. Не хочу находиться здесь ни минуты.       Альма протирает лапкой свою мордочку, пытаясь снять опьянение с глаз и разума. Яма на дороге. Резкий скачек машины на яме отправляет Ника в сторону, но он успевает зацепиться и сохранить равновесие. В отличие от Альмы, она падает на пол, а рядом с ней разбивается тортик. Его остатки, разлетаются по салону. С сиденья также падает тело еле живого Ратэля.       — Как там Ратэль, Ник? — интересуется Крис, стараясь держать машину ровнее.       — О, нет — проговаривает печально Альма, хватая в лапки кусочки тортика.       Тортик разваливается в ее лапках. Альма пытается собрать кусочки в цельный объект, но получается только хуже.       — Вези меня домой Крис, — снова настаивает на своем Ник. В это время он подходит к Ратэлю и быстро вынимает ядовитый дротик из спины.       — Нужно его укрыть, — говорит вслух Ник.        Он прячет ядовитый дротик в один из небольших бардачков в дверях кадиллака. Он очень ценный. Его снова можно наполнить смертельным ядом. И не надо покупать новый. Ник настолько устал, что даже забыл, что повторяет все те действия, что повторял много раз, когда работал на Альму.       Оглядываясь по салону, он замечает стоящую на коленях Альму, склонившуюся перед «сломанным» тортиком.       — Ага, — лис видит пальто Альмы, — самое оно.       Ник быстро укрывает дрожащего медоеда. Он знает, что Ратэль выживет. Его будет лихорадить часа два или три, а потом он придет в себя. Ник так же знал, что верный телохранитель Альмы принимал удары яда и в больших количествах.       Медоеду было все равно. Он был самым бесстрашным бойцом. Даже думаю, что его можно назвать самым бесстрашным во всем Зверополисе. Многие конечно могут поспорить. Но стоит спросить у знающих «зверей»: «Кто самый бесстрашный зверь в мире?» — и вы получите доказательство — видео. И уже не будьте так уверены в своей силе. Не повторяйте ошибок несчастных зебр.       Ратэлю было все равно на численное превосходство противника. На его превосходство в росте и весе, на его вооружения. Честно говоря, Ник встречал очень мало зверей, кто мог потягаться по свирепости и опасности с этим косолапым зверьком. Он собственными глазами видел, как Ратэль противостоял целой банде львов. И побеждал. Поэтому Ник даже не сопротивлялся, когда его схватил медоед, он знал, на что способен этот зверь. И поэтому ни Альма, ни Ник, ни Крис особо не волновались за его здоровье. Заботливо укрыв, дрожащего от яда Ратэля, Ник обернулся.       — Хочешь тортик? — спросила пьяным голосом Альма.       Она стояла напротив него. Альма протянула Нику две лапки, сложенные «лодочкой». Они были наполнены остатками торта. И больше напоминали кучу рыхлой смеси. Альма грустно улыбнулась.       — Нет, Альма, — Ник отпрянул в сторону и, отмахнувшись от ее угощения, продолжил, — не хочу я твой тортик. Я хочу домой.       — Осталось немного — проговорил Крис, сообщая о месте дислокации. Он пристально всматривался в дорогу.       Ник снова забрался на кожаный диван, усевшись на свое прежнее место.       В это время Альма аккуратно сложила остатки тортика на стол, собрав его с пола. Сделав из него «кулич», она быстро, насколько ей это позволяла пьяная координация, достала из ящика, что был встроен в сидения, несколько вещей из своего гардероба. Альма вытерла лапки о них. Как ей показалось, начисто. Ник невольно следил за ее действиями. Закончив, она задней лапкой с размахом пинает ящик, закрыв его, оставляя часть одежды снаружи в виде небольших торчащих из ящики клочков. Альма снова резко разворачивается и, чуть не теряя равновесия, встает перед тортиком.       — Ну что ты творишь? — не выдерживает Ник.       — Замолчи, — Альма обиженно всхлипывает, — у меня День рождения.       Следующие действие повергает Ника в могильный ужас и шок. В лапках Альмы появляется небольшой пакетик с белым порошком. Она подносит его над тортиком и собирается высыпать содержимое.       Ник тут же вспоминает весь тот ужас, что он пережил вместе с ней.       …Ей снова нужно в одно место, ей снова нужно купить…       Он мгновенно бросается к ней, превозмогая боль от всех порезов на своем теле. Только невероятным усилием воли он сдерживается, чтобы не ударить Альму как можно сильнее.       — Ты что творишь, — почти кричит Ник.       Он мгновенно заламывает ей запястье, отправляя на коленки вниз, на пол салона, и вырывает из ее лапы пакет с белым порошком.       — Я что, зря мучился с тобой три месяца? — свирепеет Ник. — Рискуя всем: жизнью, деньгами, своей шкурой. Пока меня искала вся мафия твоего сумасшедшего отца. Включая этого, — Ник кивнул в сторону водительского сидения. — Ради чего?! Чтобы ты вернулась обратно на дно отхожей ямы, — Ник открывает окно и с яростью выкидывает ненавистный пакет, — и после этого ты утверждаешь, что это я полный имбецил? Да ты, ты…       Ник подбирал слова в голове, чтобы больнее оскорбить ее. Но его уставший разум, травмированный всем сегодняшним днем и добитый последними действиями Альмы, ничего не мог выдать. Ник яростно сжал кулаки. Из его раны на ладони потекла кровь. Протекая сквозь пальцы, она падала на пол кадиллака.       — Вы что там кричите? — полюбопытствовал Крис.       — А с тебя вообще двойной спрос, — говорил громко Ник, — ты был должен следить за ней!       — А ты, Альма, — Ник смотрел на лежащею чернобурку, — ты же обещала. Клялась звездным небом. Как ты могла?       — Да ты о чем Ник? — продолжал не понимать ничего Крис, следя то за дорогой, то смотря в зеркало заднего вида в салон.       — Да это не то, о чем ты подумал, — всхлипнула Альма.       Она, опираясь, подошла к крайнему сидению. Он находился справа возле двери. Альма напряглась, стараясь поднять его и открыть тем самым небольшой багажник, что находился под сиденьем. Собрав все силы, что остались у нее, она, словно штангист, готовый взять сильный вес, подняла сиденье вверх. У нее получилось это с большим трудом, она даже забавно «буксовала» задними лапками по салону.       — Вот, смотри, — проговорила, напрягаясь Альма, — это сахарная пудра.       Ник внимательно посмотрел на огромный увесистый мешок, что был спрятан внутри отсека. Надпись на мешке гласила «Сахарная летяга! Сахарная компания номер один в Зверополисе».       Мешок был разрезан, а часть содержимого была упакована в небольшие пакетики.       — А зачем тебе их упаковывать в пакетики? — не понимая, спросил Ник. В его голове тут же родились несколько дополнительных вопросов, например, зачем ей столько сахарной пудры? Но задавать он их не стал, понимая, что логики в действии Альмы попросту нет. Да и голова сильно болела от всего этого бреда.       — Ну что, видишь, — Альма успокоилась и продолжила, — я верна своему слову. Ники.       Ник успокоился, он аккуратно присел на свое прежнее место. Он тяжело дышал, глубоко вдыхая и выдыхая. Его сердце бешено билось, словно его только что сильно напугали. Ник снова хотел посмотреть в окно. Он выдохнул и разжал кулаки.       Сильная режущая боль пронзила его рану на ладони. Он несильно оскалился, терпя боль во всем теле от ран. Альма заметила это. Она нежно взяла кулак Ника и тихонько помогла раскрыть его. С ладони Ника капала кровь.       — Позвольте, — проговорила лиса.       Ник смотрел на нее, не зная, что думать. В его душе огромной гаммой противоречивых чувств играла буря. Он промолчал в ответ. Как поняла Альма, таким поведением он давал понять ей, что не хочет с ней говорить. Ник злился на нее. Она это чувствовала.       Альма нежно раскрыла кровавую ладошку и подула на нее, стараясь снять боль. Она медленно тянется к своему широкому поясу и достает из кармашка небольшой, почти полный тюбик. Тюбик был зеленого цвета с небольшой надписью «Мазь нового поколения «Панацея»». Фармацевтическая компания «Геном Зверополис».       Ник, мельком прочитав надпись, невольно отдернул лапу назад. С опасением, не понимая, что это такое.       — Да не бойся ты ушки, — проговорила Альма, — это конечно не БиоГен, но помогает не хуже. Мне один знакомый продал. Новейшие разработки. Такое только через пару месяцев поступит в продажу. И то, не во все больницы мегаполиса.       Ник выслушал ее, смотря в карие глаза, и вернул ладонь обратно. Он поверил ей. Альма медленно выдавила содержимое на рану. Ник, почувствовав приятный холодок в ране, радуясь тому, что боль проходит. Он даже не заметил, как его «доктор» достал из маленького кармашка бинт. Альма аккуратно заматывает его лапку бинтом, израсходовав его целиком.       Завязав на бантик кончики бинта, она заботливо проговаривает:       — Завтра будет легче.       Нику нравится ее слова. Он снова мечтает о завтрашнем дне, и снова его окунают в реальность сегодняшней ночи.       Альма, закончив с его лапой, быстро запрыгивает на него. Она, обнимая своими коленями его бедра, усаживается на него колени. Теперь ее мордочка наравне с мордочкой Ника. У бедного рыжего лиса не осталось больше сил бороться с ней. Он пытается снять ее с себя, но чернобурка останавливает его попытки, проговаривая настойчиво:       — Да не дергайся ты. Ничего с тобой ужасного я не сделаю.       Альма быстро берет его за локоть и, немного выдавив из лечебного тюбика мази, намазывает ее на рану, что находилась в районе бицепса.       Ник вздыхает, он перестает сопротивляться. Его зеленые глаза снова смотрят в окно, пытаясь понять по домам на улице, как далеко он от своего дома и сколько еще ехать.       — Тебе бы к психиатру сходить, проверится, — невольно говорит он вслух.       — Была я у доктора.       — И каков диагноз?       — Эротомания, — начала перечислять Альма спокойно и внятно, с нотками черного юмора, продолжая разглаживать лечебную мазь по его ране, — синдром Капгра, микропсия и макропсия, криптомнезия, есть намеки на синестезию и немного пика. И по мелочи самоканнибализм, просто каннибализм, расстройство психики. И полнейшая прогрессирующая шизофрения.       — И как будем лечить всю эту кашу в твоей голове?       — Двойная фронтальная лоботомия мне точно поможет, — Альма закончила.       Ник замолчал, смотря, как Альма протянула ему полупустой тюбик.        Она продолжила спокойно:       — Держи. Приедешь домой, замажь все раны. Инструкция на обратной стороне. Не забудь прочитать.       Она заботливо положила в верхний карман формы Ника тюбик. После чего чернобурка обняла лапами шею рыжего лиса, сомкнув на его затылке когтистые пальчики в «замок».       Ее черный носик находился в миллиметре от фиолетово носа Ника. Ник чувствует ее запах: алкоголь, табак, кровь, шоколад и слезы.       — Все? — спросил уверенно Ник, намекая ей, что пора оставить его в покое.       — Нет, — весело проговорила Альма.       В знак подтверждения своих слов она быстро и с размахом помотала головой. Ее пьяный разум не смог справится с вычислениями в пространстве, и она нечаянно совсем немного задела своим носом нос Ника.       Ник не успел поинтересоваться, как чернобурка убрала с его шеи лапки, проговорила ответ:       — Сейчас перебинтую и свободен.        Ник устало выдохнул. Альма быстро пробежалась по кармашкам на своем пояске.       — Бинт кончился, — констатировала она факт.       — Ура, — обрадовался концу лечения рыжий лис.       Тут же после его слов в лапке Альмы мелькает небольшой ножик:       — Сейчас исправим.       Альма улыбается своей идее, которая пришла ей в опьяненную голову и которую она тут же продемонстрировала своему «пациенту». Ее ножик в ее пьяных лапах, управляемый опьяненным рассудком, в котором координация давно сломалась, как и вся логика в ее действия, быстро падает вниз. Ник вздрагивает и, опустив мордочку вниз, смотрит, как Альма аккуратно разрезает краешек юбки. Потом она быстро разворачивает полотно ножа и отрезает кусочек ткани в виде небольшой полосы от подола, своей и без того короткой, юбки. Эта полоса и будет использоваться в качестве бинта, как понял Ник. Догадавшись о ее плане, он старается угомонить Альму:       — Не надо Альма, брось ножик.       Ник пытается достать до лапки лисицы, что держит ножик. Но она давно за ее спиной продолжает отрезать от юбки полосу ткани.       — Не дергайся, а то поранимся, — говорит лиса, наблюдая через свое плечо за ножом.       — Об этом я и говорю. Брось его.       Альма после его слов резко замирает и переводит взгляд на Ника, с ужасом в пьяных глазах.       — Что случилось? — со страхом спрашивает он, предполагая самое плохое.       — Чуть хвост не отрезала, — настороженно отвечает она.       Через мгновение она улыбается и тихо смеется над своей шуткой, которая ей показалась забавной.       Ник облегченно вздохнул, с иронией закатив глаза. Отведя в сторону взгляд, он заметил небольшую коробочку, прикрепленную ближе к углу на потолке кадиллака. Она была белого цвета, и на ней виднелся символ в виде капельки красной крови и кружка вокруг него. Надпись снизу гласила «Коробка первой помощи зверям».       — Да вот же, — обрадовался Ник, — там точно есть бинт.       Он протянул лапу вперед и немного вверх, но не доставал до заветной коробки первой помощи. В это время Альма закончила с «добычей» перевязочных средств и продемонстрировала красно-белую повязку Нику. Видя, что он ее не замечает, она снова обняла за шею Ника, спрятав за его спиной повязку и ножик.       Ник старался как мог, но никак не мог дотянуться до желаемого контейнера. Его усталый мозг, не придумав ничего лучше, как используя мышцы задних лап, подпрыгнуть поближе к цели.       Подлетев невысоко вместе с чернобуркой, он подвинулся на пару сантиметров к своей цели. Альма мило улыбается. Смеясь в душе, она обнимает шею Ника, смотря, как все его тело вытянулось к цели. Осталось немного. Ник снова подпрыгивает, с ним подпрыгивает Альма. Они снова приземляются на кожаное сиденье.       — Мы почти приехали, — говорит Крис, и, смотря в зеркало заднего вида, продолжает иронично, — чем бы вы там не занимались, лучше прекратите.       Альма отвечает полушепотом, смотря в зеркало на отражение Криса:       — Мы играем в доктора.       Наконец Ник достигает своей цели. Он коготком стряхивает с крепежей коробку. Она падает на сиденье и открывается. Из нее вылетает бутылка спиртного вместе с небольшой рюмкой и бумажкой, на которой было написано красным на белом «Принимать в случае тяжелого похмелья».       Наконец машина остановилась возле дома Ника.        Он переводит грустный взгляд с коробки и ее содержимого на Альму. Перед его взором появляется морда главы мафии Лисьего Района. Хищно улыбаясь, со звериным оскалом, глазки Альмы смотрят на него. В них пылает безумное пламя. Ник не успевает среагировать и попадается в ловушку. Альма мгновенно прислоняет к его горлу нож. Надавив всем телом, она практически вонзает кончик в кожу Ника. Альма слегка привстает, смотря на полицейского сверху вниз. Из небольшой раны на шее Ника течет тонкая струйка крови. Рыжий лис испуганно отпрянул назад, стараясь вдавить свое тело в сиденье. Если она надавит еще сильнее, то абсолютно точно ее острый как бритва ножик проткнет шею Ника и вонзится в аорту.       — Что происходит, Альма? — непонимающе хрипящим голосом с ноткой страха спрашивает Ник.       Он ругает себя, что недоглядел за ней и попал в ее капкан. Он знал, что с Альмой Тэнг всегда надо быть настороже.       — Лапы быстро положил мне на бедра, — срывается она, — чтобы я их чувствовала. И не смей убирать, пытаясь освободиться.       Она еще сильнее надавливает на клинок, и он немного углубляется в кожу Ника. Ник тут же исполняет ее приказ. Он знает, что нельзя ей перечить. Он также знает, зачем она приказала ему это сделать. Пока она чувствует на своих бедрах его лапы, она знает, что он не ударит ее из-под тишка. Теперь он полностью в ее власти.       Он обескуражен, Альма словно сорвалась с цепи. Он раньше и не мог подумать, что она сможет с ним так обращаться. Он много раз наблюдал, как другие попадались в ее ловушку. Но Ник всегда был ее любимчиком и позволял себе многие вольности. Он мог спорить с ней открыто и даже применять силу. Она всегда прощала ему все. И сейчас Ник понял, что лимит поблажек к его рыжей персоне был исчерпан. И теперь он на месте тех бедолаг. Ник не верил своим глазам, но верил неглубокой ране на его шее. Он верил, что сейчас с Альмой не стоит играть и шутить.       — Завали пасть! — крикнула Альма. — Для тебя, тварь помойная, я госпожа Тэнг! Уяснил, кусок гнилых остатков.       Альма еще сильнее надавила на ножик, и он еще немного углубился в шею Ника. Кровь на шее Ника полилась сильнее, опускаясь по груди вниз.       В это время Крис заглушив мотор, быстро, с опаской во взгляде, встает на сиденье и подходит к Альме и Нику поближе, насколько это возможно из-за сиденья.       Он осторожно и настойчиво говорит, наблюдая страшную картину:       — Альма, помни, он нам живой нужен.       — Завали пасть, когда старшая говорит! — Альма кричит и с размаху бьет по носу Криса. Крис еле заметно проскулил и, закрыв лапами нос, отвел взгляд от Альмы. Он также сделал шаг назад, опасаясь второго удара.       — Ты что, гнилой кусок мяса, — Альма снова переключилась на Ника, — думал, что все тебе можно? Думал, что ты особенный? Так вот открою тебе секрет, ты не особенный!       Она еще совсем немного навалилась всем телом на Ника, смотря в его обескураженные глаза. Она слышала, как бьется его сердце и чувствовала, как он боится ее. Ник, трясясь от страха, почувствовал, как ее клинок еще на миллиметр вошел в его шею, увеличивая рану и выпуская на грудь еще больше крови.       — Ты живой только потому, что мне необходим, — продолжала гневно Альма, — сейчас мне нужна очень важная информация, и она хранится в главном департаменте Зверополиса. И, на мое счастье и твое горе, ты как раз работаешь там. Так что, рядовая куча испражнений, теперь ты мне поможешь, а взамен я оставлю твою гнилую жизнь в покое.       — Я даже не имею доступа, — начал говорить правду Ник, его голос дрожал, как и лапы на бедрах лисицы, — я еще стажер.       — Пасть открой! — крикнула злобно Альма. — Сказала, открой свою пасть! Боясь, что клинок Альмы проткнет его шею, Ник быстро исполнил ее приказ. Альма мгновенно хватает когтистыми пальчиками его язык и, вынимая из пасти, уводит его в правую сторону. После этого она мгновенно закрывает пасть Ника своей лапкой, чтобы тот прикусил себе язык.       Язык Ника, свисая с правой стороны подбородка, зажат своими же острыми зубами. Альма сжимает пасть Ника, и зубы Ника прикусывают свой язык, причиняя ему страшные мучения. Ник мычит, умоляя о пощаде. Его когтистые пальцы от боли впиваются в бедра Альмы. Он знает, что нельзя их убирать иначе он спровоцирует Альму. Она подумает, что он захочет ее ударить.       Он пытается терпеть сильную боль.       Альма невольно оскаливается, продолжает властным грубым настойчивым голоском:       — Не смей мне говорить, что ты не имеешь доступ. Я прекрасно знаю, что ты смышленый кусок мяса. Ты найдешь способ достать мне документы. Или. Или сейчас я проткну твою хрупкую шею и буду купаться в фонтане твоей вонючей крови. Потом я стяну с тебя кожу и постелю ее возле своего кабинета, чтобы каждый мог вытирать об нее лапы. Говоря при этом: «Вот шкура Николас Уайлд, осмелившийся сказать нет Альме Тэнг».       Она оскалилась и отпустила мордочку лиса, дав возможность говорить.       — Ник, будь благоразумным, — прошептал Крис, — мы же не просим тебя подставлять кого-то из твоих новых друзей. Ты сам увидишь, что эта информация о наших конкурентах. Не пострадает никто кроме бандитов. Так будет лучше всем. И нам, и тебе, и Зверополису. Прошу, будь разумным. Ты ведь хочешь увидеть завтрашний день?       Альма немного ослабила хватку. И Ник с ужасом в глазах проглотил комок в горле.       — Да, я хочу увидеть завтрашний рассвет.       — Вот и молодец, — выдохнул Крис, — ты правильно поступил.       Ник почувствовал, как ножик Альмы «отпустил» его шею.       — Я же тебе говорила, ушки, — прошептала Альма твердым и грустным голосом, — брось меня, я грязная звездочка.       Ник долгое время находился на «скользкой дорожке», он много видел и много знал. Он знал, как работают методы мафии. Никогда Ник не думал, что сможет оказаться на месте тех, кто попал под «кнут и пряник». Но, так или иначе, Ник выиграл себе немного времени. Он может увидеть завтра новый день. А играть в игру Альмы Ник умел очень хорошо, а это значит, все еще впереди.       — Пшёл вон, — последнее, что Ник услышал, стоя на обочине, перед тем, как Альма громко захлопнула за ним дверь.       Ник медленно обошел машину и встал на тротуаре возле своего дома. Мотор кадиллака завелся, и водительское стекло открылось, оттуда, еле заметно улыбаясь, высунулась морда Криса.       Он проговорил:       — Мы скоро пришлем инструкции и объясним суть. Да, и еще. Не думай спрятаться от нас. Сам знаешь, что бывает с теми, кто прячется от проблем.       Крис улыбался все шире, ему нравилось видеть, как страдал Ник. Теперь он поймет, каково это жить в банде Альмы, когда теперь ты не ее любимчик.        Ник сидел на обочине. На него сверху лился лунный свет. Под его лапами была большая лужа, оставшаяся после дождя. В ней отражалось звездное небо. Его лапы создавали небольшую рябь, когда он двигал ими в лужи воды.       Сзади него был его дом. Старый обшарпанный, облезлый и покосившийся. Ник жил в нем один. Все давно покинули эти места. Остались только те, кому бежать было некуда.       Ник сидел и размышлял при свете луны: «Не понимаю. Не верю. Нет. Альма точно не смогла бы причинить мне боль. Только не после того, что мы пережили вдвоем. Это тоже самое, что если бы я был на ее месте, а на моем месте, — Ник посмотрел на отражение луны, что была в луже, там появилось мордочка Джуди, — была бы Джуди. Я бы никогда не причинил ей боль. И Альма бы не смогла. Тогда что это было?»       Ник невольно замечтался о завтрашнем дне и улыбнулся, мечтая о том, как будет весело гулять с милой напарницей. Через секунду он ловит себя на мысли, что гладит шею. Он ужасается, ведь всего пару минут назад там была глубокая рана и оттуда текло много крови. Ник осматривает свою рубашку — она вся в крови. Он с опаской прислоняется к шеи, но там ничего нет, нет даже намека на глубокую рану…       …В салоне кадиллака Альма сидит на полу, раскинув лапки в сторону, она смотрит на весь ужас, что творился в ее машине. Ее глаза все мокрые от слез и боли. Она медленно поднимает перед своим размытым взглядом лапку. С нее от страшных порезов на ладони и вен стекает обильно кровь. Она плачет и заматывает «бинтом» свою лапку. Она нанесла раны, когда ее лапки были за спиной. Так, чтобы этого ни видел Ник. Она держала свой клинок за полотно лезвия, так чтобы Ник чувствовал укол, и думал что рана была глубокая. Но на самом деле там был лишь крошечный порез. Ник чувствовал, что с его шеи стекает его кровь. Но это была кровь Альмы, что текла с ее ладошки.       — Вы все правильно сделали, госпожа, — ободрял ее Крис, — это необходимо. Вы же знаете, что если мы не добудем эти документы, банда Лоиса нас растерзает. У нас мало средств. А после того, как вы перебили всех, кто торговал в Лисьем районе «Волшебной пыльцой», у нас осталось мало денег и бойцов. Мы слабы. И только Ник наша последняя надежда. — Крис замолчал, ненадолго и потом продолжил. — Я включу музыку?       В салоне машины тихо заиграла красивая грустная музыка.       Мордочка Альмы искривилось от боли, когда она заплакала. Как она могла пойти на этот ужас. Ник — единственный, кто видел и верил, что в ее глазах и душе есть что-то хорошое.       — Я грязная звездочка, Ник? — негромко проговорила она, не понимая, к кому обращается.       — Что? Что вы сказали, госпожа, — отозвался Крис, ему показалась, что он услышал слова Альмы.       — Я грязная звездочка, Крис?!       — Ну, — начал неуверенно Крис, — вы гуляете уже неделю и, честно говоря, ни разу не принимали ванну. Так что сами как думаете.       Лапка Альмы падает на грязный пол кадиллака. За ней вторая. Альма медленно ползет на четвереньках к Ратэлю. Она обнимает его.       — Теперь только ты остался у меня, — плачет Альма, зная, что Ник никогда не простит ее…       …Ник раскрыл ее хитрый план. Как ловко она обвела его вокруг хвоста. Он знал, что Альма не сделает ему больно. Она лучше сделает больно себе.       Ник поднял глаза к звездному небу и тихо прошептал, улыбаясь яркой звездочке:       — Звезды, они красивые.