Когда крокодил уходит под воду, значит он готовится к атаке
Действие 13. С высоты птичьего полета
— Кто монстр?! Кто мой самый страшный монстр? — заботливо, словно мама, дразнила Таиши. Она сидела, свесив лапки вниз, на краю большой раковины в доме Алана и Беатрис. Внизу, под ее лапками в теплой воде, виднелись спины двух маленьких крокодильчиков. Таиши слегка наклонилась и опустила мордочку вниз. — Ты мой самый страшный монстр, — снова проговорила она. Все так же с заботой и радостью. Свесив лапки вниз, на краю раковины, она беззаботно шевелила ими, все время посматривая на маленьких малышей, что плавали внизу. Образ беззаботного рыбака ей добавила ветка. Таиши прикрепила к ее кончику кусок мяса. И теперь, словно удочкой, кормила с помощью нее малышей. В это время один из подплывших к ней крокодильчиков резко мотнул хвостом и выпрыгнул из воды, стараясь наверное вцепится в кусок мяса или в задние лапки белки. Укус. Маленькая пасть с множеством острых зубов сомкнулись в нескольких сантиметрах от лап Таиши. Какими бы шустрыми не были проворные крокодилята, угнаться за реактивной белкой им не удавалась. Таиши быстро приподняла лапки и малыш опять ни с чем рухнул в свой бассейн. Всплеск воды. И над ее поверхностью снова появилась ветка с кусочком мяса. — Таиши, сколько раз тебе говорить, не делай так, — опять повторила Беатрис. Она стояла на кухне, неподалеку от Таиши, и возилась с купленной некоторое время назад едой, из разорившегося магазина Ереника. — Да все нормально. Весело и беззаботно продолжала дразнить куском мяса крокодилят Таиши. Беатрис улыбнулась. Она отложила большой нож в сторону и, вытирая лапы тряпкой, приблизилась к белке — рыболову. — Нет, это действительно опасно, — с заботой сказала она, — они еще очень меленькие и глупые. Ничего не понимают. Не успеешь оглянуться, как могут серьезно укусить. Продолжая говорить, она оперлась лапами о раковину, совершенно позабыв о своих же мерах безопасности. Этим незамедлительно воспользовался один из крокодильчиков. Он незаметно подплыл к пальцу Беатрис. Выпрыгнув из воды, малыш в одно мгновение вцепился в него. — Ай! Ах ты засранец мелкий, — вскрикнула Беатрис и тут же отдернула лапы от раковины. Все еще находясь в шоке от вероломного укуса, Беатрис все же сдержалась от того, чтобы не мотнуть лапой и не скинуть вцепившегося в кончик ее пальца малыша. — Вот о чем я говорю, — сказала Беатрис. После чего она приподняла свою лапу. В ответ белка только громко рассмеялась, видя как вцепившейся в палец матери крокодильчик яростно рычит и все время дергается, пытаясь вырвать кусок мяса. Поняв что переубедить Таишу у нее не получится, Беатрис забросила эту идею. Она аккуратно надавила на основание челюсти малыша кончиками пальцев своей свободной лапы, таким образом заставив его разомкнуть хватку. Как только малыш поддался, Беатрис незамедлительно отправила его обратно в раковину, словно рыбку. — Пройдет как минимум неделя, прежде чем они начнут хоть что-то понимать, и не тащить в пасть все подряд, — подытожила она. Самка крокодила вернулась обратно к столу с мясом. Продолжая разделывать его, она все время поглядывала в сторону веселой Таиши. — Да не тащат они у тебя все подряд, — вернувшись к своей «рыбалке», возразила белка, — вон, даже мясо не едят. — Это потому что ты их перекормила, — ответила Беатрис, вспомнив, что это уже был десятый кусок мяса на конце удочки Таиши. — Сейчас я им покажу. Таиши вскочила на лапки. Стоя возле края раковины она поднесла кусок мяса поближе к себе. Оторвав кусочек от него, она с большим удовольствием, демонстративно, перед малышами, съела его. — Видите как вкусно. Мммм…, — облизывая пальцы лапки, с аппетитом говорила она. — Ты ешь мясо? — от удивления Беатрис даже уронила нож. На ее морде появилась улыбка. — Да, — подтвердила Таиши. После чего пожала плечами, как бы говоря — «А что тут такого?». — Нет, просто я всегда думала что белки не едят мясо, — подняв ножик, продолжала удивляться Беатрис. — Вообще-то, белки всеядные, — уточнила Таиши. — А что же ты тогда нос ворочала от вяленного мяса? — вспомнила их первую встречу с Таишей Беатрис. — Я могу есть мясо, просто я не очень его люблю, — разъяснила белка, — особенно вяленое. Тем более Алан в прошлый раз сказал, что оно сделано из животных. Беатрис легонько рассмеялась, вспоминая эти времена. Как давно это было. — Беатрис, а вы думали, как назовете малышей? — Немного. — Я могу помочь. — Алан обещал сам подумать над именами. — Алан? Бедные малыши, — с добротой подколола Таиши Алана. Две самки снова рассмеялись. Солнечные лучи проникали сквозь открытое окно. Они освещали дом. Дарили тепло не только двум малышам, что купались в раковине, но и грели душу двум подругам. Там, за окном, послышалось щебетание птиц, звук насекомых, журчание воды, «дыхание» ветра. Изредка слышались голоса зверей, что спускались вниз набрать воды. Опасаясь крокодилов, они даже не подходили близко к дому. Быстро набрав воду, они тактично убегали обратно. И лишь где-то совсем далеко, эхом, слышался шум мегаполиса. На миг Таиши задумалась, наблюдая как через окно природа дарит им свою красоту. Отдав последний кусок мяса малышам, белка встала. Утопая в грезах, она медленно подошла к подоконнику. Ей показалось, что окно выходит не на дно карьера, что находится в прогнившем районе, а прямо в «Дикие Земли». Присев на подоконник, она достает старую потрепанную тетрадку.…Из записок юной исследовательницы Таиши Джэнг.
День … да это уже и неважно. Рождение малышей Алана и Беатрис для меня было абсолютной неожиданностью. В отличие от родителей. Они нисколько не были удивлены, как будто были готовы к этому каждую минуту. После того как разбилась скорлупа и появилась мордочка первого крокодильчика, Алан и Беатрис обнявшись стояли за мной. Я же находилась на самой передовой. Шло время, но бедный малыш ни как не мог вырваться из скорлупы самостоятельно. Я развернулась к Алану и Беатрис чтобы попросить о помощи и, наверное, застала некий особый ритуал. Сколько я не спрашивала — они молчали. Алан отпустил Беатрис и сделал шаг назад. Оставаясь позади, он стоял с правой стороны. После чего Беатрис несколько минут стояла молча (казалось что она даже не слышит мой голос). Два крокодила стояли выпрямившись. Алан скрестил лапы за спиной, а Беатрис, наоборот, прижала ладони друг другу возле живота. Спустя минуту тишины Беатрис опустила мордочку вниз, в то же мгновение, наоборот, Алан приподнял подбородок. Они начали действовать. Беатрис сделала шаг вперед. Она махнула ладонью, словно отгоняя меня. Мне пришлось спрыгнуть с багрового ящика. После чего она произнесла: — Вода чтобы плыть. Алан направился на кухню. Я услышала шум воды в раковине. — Воздух чтобы дышать, — продолжала Беатрис. Она наклонилась … и в тот момент я так испугалась. Еще бы! Я подумала, что она хочет их съесть. Открыв пасть, она нежно взяла яйцо. Бедный крокодильчик наверное и сам испугался, потому что он запищал. Аккуратно держа яйцо в пасти, Беатрис сдавила челюсти. А у меня подкосились лапы и я чуть не упала в обморок. Яйцо треснуло, и малыш наконец смог покинуть свое … не знаю как это назвать … «жилище» наверное? Пока я приходила в себя от увиденного, малыш уже успел выползти из пасти и забраться на мордочку матери. Было темно, но мне показалось, что они смотрели друг другу в глаза. Беатрис понесла первого малыша к раковине. Опустив в воду малыша, она оставила его, как мне показалось, под охраной Алана. После чего она вернулась за вторым. Но прежде чем выполнить те же действия со вторым малышом она снова произнесла: — Вода чтобы плыть. Воздух чтобы дышать. Лапы что бы стоять. И хвост что бы сражаться, — продолжал она. — Пасть что бы говорить. И разум чтобы думали, что сказать. Сердце — чтобы жить. И жить чтобы любить. Она проделала со вторым малышом тоже что и с первым. Я поспешила за ней. Как только малыши оказались в воде, Беатрис отпустила назад и на первый план вышел Алан. Оказавшись за его спиной она покорно опустила голову. Алан заговорил: — Вода чтобы плыть. Воздух чтобы дышать. Зубы что сила — быть жестоким к врагам. И мудрость чтобы ценить жизнь и проявлять милосердие, — продолжал он. — Мы подарили вам жизнь, чтобы вы сделали ее лучше. То, что подарено с любовью не сможет замыть ни одна река Вечности песками Времени… — Добро пожаловать в клан Себека, — обняв мужа произнесла Беатрис, — наши дети. — Дети Себека не причинят вреда достойным, — сказал Алан. — И покарают зло, — продолжила Беатрис. После минуты паузы Алан с Беатрис махнули мне, приглашая подойти поближе. Помню, они сказали мне что я могу тоже произнести клятву, но я так была взволнованна происходящим, что в голову залезла только одна мысль. Ее я и озвучила: — Привет, меня зовут Таиши Дженг. А вас? Наверное глупо прозвучало, но ни Беатрис ни Алан не рассмеялись… пока я сама не засмеялась… Когда-нибудь я буду вспоминать эти дни как самые счастливые дни в моей жизни. Я помогла докрасить Беатрис дом. Ну, по большей части я покрасила себя больше чем дом — как заметил Алан. После чего мою шерсть пришлось оттирать вонючей жидкостью. И снова принимать душ. А еще! Не забыть записать. Алан сделал мне настоящий боевой хопеш! Ну — да, правда, он из дерева, но в точности как у Беатрис. Так что теперь никто не сможет скрыться от моего гнева. Я даже вымолила у Беатрис пару уроков по хвостоборью (постоянно смеюсь над этим словом))). К моему огорчению, чтобы заниматься таким видом спорта необходим мощный хвост (а мой пушистый и хрупкий). Не подходит (( К счастью, это нестрашно, Беатрис решила мне преподать пару уроков по владению хопешем. Надо отдать ей должное, она лихо им машет. А я все смеюсь и думаю про себя, что у них там, в Репод Сити, за дома благородных девиц, что преподают основы владения боевым оружием? В качестве основного противника выступает палец Алана (точнее его большой коготь на пальце). Я учусь парировать атаки и наносить удары. Думаю эта практика пригодится мне в моих приключениях по «Диким Землям». С каждым днем у меня получается все лучше и лучше. Я даже умудрилась однажды ловко парировать атаку и уколоть противника. — Ай! — крикнул Алан и одернул палец. — Девчонка, — смеюсь я. Но все равно мне становится его жалко, и я запрыгиваю ему на плечо. Оттуда на морду. Обнимаю. Странное такое ощущение. Словно обнимаешь холодный камень. Но я знаю, что внутри этого камня прячется самый лучший зверь в мире. Иногда он недовольно, играючи, шутит: — Так не принято делать в Репод Сити. — Зато так принято делать у друзей, — весело отвечаю я. Он смеется, и потом нежно обнимает меня. Я люблю его… Не знаю остались ли у них еще нераскрытые тайны от меня. Думаю что — нет. Я даже узнала, что это за такие таблетки в футляре. Те самые, с разными цветами. Оказывается это подарок Алану от его лучшего друга Фэнгус Хосса (черепаха). Однажды Алан спас ему жизнь. Фэнгус Хосса оказался ученым (Беатрис говорит что он ученый умный) то ли химик, то ли генетик, вообще я не запомнила. Мне было любопытно другое, что делают эти таблетки? Вот что мне удалось узнать. Синий -? Красный — превращает воду в горючую смесь. ((Помнится Алан разжигал ею огонь). Зеленый — повышает температуру у холоднокровных (Я помню, как Беатрис поила замершего Алан раствором с этой таблеткой). Желтый -? Черный — разлагает всю органику. (Антибактериальное средство). Белый — что-то вроде дыма… Я так и не поняла… Интересно что будет если их смешать? Обязательно надо разузнать :) … — Таиши помоги, — раздался голос Беатрис. Белка отбросила тетрадку в сторону, и поспешила вглубь дома. Эту сцену наблюдала одна красивая птичка. Она сидела на большом камне, где обычно сидел по утрам Алан. Птичка спрыгнула с камня и направилась к озеру, чтобы попить воды. Неожиданный звук. Несколько малышей с пустыми бутылками пробежали по дороге. Они спугнул птичку, и та быстро взлетела вверх. Выше. Вверх. Еще выше. Вот и уже карьер с домом, в котором живут крокодилы, стал маленьким пятном. Сделав несколько оборотов вокруг карьера птичка направилась в глубь района. Солнечные лучи освещали улицы и дома. Стояла ясная погода. Смог растворился, перестав душить своим едким дымом всех жителей. И можно было смело заявлять, что это было плюсом, если бы не одно — но. Большое. Страшное. Кровавое. Незнающий ни норм, ни морали. Да. Смог ушел, но на его место пришел другой запах. Запах гнили. Запах вони разлагающегося района. Та гниль, что пронзала все уголки района, не шла из сточных клоак канализации, она источалась из душ и сердец жителей района. Как новых, так и старых. Казалось, что такое невозможно в цивилизованном обществе. Но задумавшись, с ужасом понимаешь, что если такое и возможно, то только в «цивилизованном» обществе. Вой сирен практически не смолкал. Он лишь затихал на время чтобы снова «вспыхнуть». Вой сирены спугнул птичку и та, сделав оборот, приземлилась на ветку возле ближайшего переулка. Дерево, на которое присела птичка, росло возле грязного, провонявшего зловоньем, заваленного мусором переулка. Рядом с ним пролегала дорога. По которой, пролетев на красный свет и чуть не сбив переходящих улицу зверей, пролетела какая-то старая машина. Через мгновение за ней пронесся большой полицейский джип. Под вой сирен слышался голос из мегафона: — Говорит Главный Департамент Зверополиса — немедленно остановитесь. Повторяю, говорит Главный… Вой сирен стих, как и голос полицейского. Погоня скрылась где-то за поворотом. В это время к грязному переулку подъехала машина. В ней сидело несколько зверей. Из ее салона доносилась музыка. Два волка сидевшие на заднем сиденье громко спорили и распивали спиртное. Они передали его на передние сиденья, где за рулем расположилась зебра, а рядом с ней сидел уже изрядно пьяный койот. Он высунулся из окна и громко свистнул. — Мэган! — крикнул он в сторону переулка. Тишина. — Ну где она? — послышалось из салона. — Сейчас тычинка подойдет, не ссытесь. Все схвачено, — успокаивал своих друзей койот. Он снова высунулся из окна и крикнул, — ну ты где? Аллё! Наконец железная, покошенная, обшарпанная дверь в переулке со скрипом открылась, и оттуда вышла самка зебры. — Чё разорались? — вульгарно и нагло ответила она. Заметив машину, она двинулась к ней. Слегка пошатываясь, она закурила. Вверх ее тела покрывал розовый, помятый: местами разорванный, а местами прожженный угольком сигареты свитер. Он свисал с нее небрежно, оголяя лямки лифчика. Нижнюю часть «леди» пыталась прикрыть невероятно низкая кожаная юбка черного цвета. — Клиентов привез, — отозвался койот из машины, когда, виляя попой, к ним подошла самка зебры. — Приветствую настоящих самцов, — поздоровалась сексуально зебра, — желаете примкнуть к чему-нибудь лону любви? — А то! — раздались радостные возгласы из салона. — Вам определенный вид? Или все равно? — Да нам… — А у тебя Онрилита все еще работает? — перебив всех, поинтересовался койот, он развернулся в салон и добавил друзьям, — сука классная тычинка. Не пожалеете парни. В этот момент Мэган сделал пару шагов назад и заглянула в глубь грязного переулка. Увидев это, машина так же сдала назад. С этого ракурса можно было рассмотреть, как вдоль переулка, возле стены, стояло несколько самок разного вида. Внешне они практически не отличались от самки зебры. Яркие, откровенные, обтягивающие наряды покрывали их тела. — Извините мальчики, Онрилита сейчас занята, — кинув свой меткий взгляд в переулок ответила Мэган. Высунувшийся наполовину из окна машины койот приметил куда смотрела зебра. С правой стороны, в глубине проулка, между двумя мусорными контейнерами, приспустив штаны стоял большой самец буйвола. Опершись одной лапой о стену, второй он придерживал штаны, постоянно шевеля бедрами вперед — назад. Большие помойные баки скрывали все остальное, но глазастый койот заприметил на грязном асфальте, помимо лап буйвола, еще две коленки самки газели. — Типа говорить не может, — пошло рассмеялся он. — Есть новенькая, хотите слизать сливки? — выкинув сигарету, предложила Мэган. — Зови. — Слышь, а чё по чём? — Смотря чё хотите? — А чё? Она все делает? — Все — все, — кивнула Мэган, — главное будьте понапористей, а то она новенькая, стеснительная. Мэган махнула лапой и через некоторое время к машине подошла совсем еще юная самка косули. Она была одета в почти прозрачный белый топик и бесстыже коротенькие шортики. Подойдя, косуля опустила взгляд в землю, но тут же его подняла. По ее поведению было видно, что она пытается быть раскованной, желанной, сексуальной — так, как ее учили старшие, но на самом деле она сгорала от стыда, видя, как шесть пар пьяных глаз раздевают ее. — Слышь, — прикрикнул койот, отчего косуля невольно вздрогнула, — тебе сколько лет? — А тебе не все равно, — вступилась тут же Мэган, увидев как хрупкие плечи маленькой косули начали вздрагивать. — Слышь тычинка, а ты почем свой хвост поднимаешь, — спросил зебра водитель обращаясь к Мэган. — Слышь пестик. У тебя денег не хватит, — огрызнулась она. — Ууууу, смотри какая боевая. В салоне раздался смех. — А есть чё из оригинального? — снова послышалась из салона. И снова раздался громкий «грязный» смех. — Ты если под свой хвост даешь, — злобно ответила Мэган, — так это не к нам, у нас только самки. — Ах ты мразь! — «взорвалось» в салоне. Тут же, волк, что сидел на заднем пассажирском сиденье, вытащил нож. Удар ножа. Мэган почувствовала как его полотно прошлось по ее морде. Теплые струйки крови потекли по ее правой стороне. Не успев даже испугаться Мэган сделала шаг назад. В этот же миг из салона выбежали все звери. Все произошло быстро. Мэган даже не успела почувствовать, как упала на колени перед толпой зверей. Острая боль пронзила ее живот, заставляя стонать. — Ты чё сука, совсем страх потеряла. Мразь. Два волка и койот несколько раз пнули по Мэган, давая выход свой злости. Стоявшая рядом самка косули дрожала как осенний лист. Смотря на произошедшее она не могла пошевелиться. От страха она сжалась, особенно когда на нее упала большая тень зебры — водителя. Самка косули смотрела на лежавшую под лапами зверей Мэган. Стоявшие возле нее звери громко смеялись, попивая алкоголь из бутылки. Один из волков не придумал ничего лучше, чем сверху вылить на корчившуюся от боли Мэган алкоголь из бутылки. Садистки смех. — Это тебе урок. В следующий раз подумай, прежде чем пасть открывать, блоха гнилая, — поучительно — властно сказала зебра-водитель. После чего он повернулся в сторону косули. — А ты…, — он запнулся. Раздался вой сирены. — Главный департамент Полиции Зверополиса! — донеслось громкий голос из мегафона. — Сука копы! — Бежим! Проговорили по очереди все звери. Они быстро запрыгнули в машину. Визг колес. Застывшая в «мертвом», оцепеневшем состоянии косуля все еще чувствовала дрожь во всем теле. — Помоги, — простонала Мэган. Косуля не пошевелилась. Страх сковал ее. Лишь вскользь она заметила, как протягивая лапу в ее сторону ползла самка зебры. Ее мордочка была в крови… Сирена спугнула птицу, и та взмыла вверх, оставив ветку, на которой она находилась, слегка покачиваться. Отлетев недалеко, она присела на угол здания. Старый мышонок с толстыми очками медленно брел по грязным улицам. Он горбился и постоянно опирался на трость. Периодически он останавливался стараясь отдышаться, вздыхая от усталости и жары. До его дома оставалось совсем немного. Одетый в старый пиджак и серые брюки, он прижимал свободную лапу к груди. Неожиданно сильный удар сзади повалил его на асфальт. Упав на колени, мышонок не смог удержаться и распростерся по грязному асфальту. Тихий стон «пронзил» пустой переулок. Его трость отлетает в сторону мусорной кучи, как и очки. Падая они треснули. Сзади него появились три бурундука. — Тихо. — Он. — Да. — Там, в заднем кармане пиджака поищи. — Ага. Один из молодых бурундуков легко переворачивает старого мышонка. Лазая по карманам пиджака, он слышит хриплый, старый голос мышонка: — Молодой сэр, помогите, мне кажется я упал. Не понимая ничего, молит о помощи старый зверек. Тихий смех. Голоса нападавших. — Походу, он совсем не соображает что происходит? — Я же говорил, что дело верное. Если что, он даже в полиции ничего не может сказать толкового. — А как его там зовут? — Поранири… — прищурившись, вспоминал другой бурундук. — Пароновинович, — отозвался бурундук, который обыскивал карманы пиджака. Он вытащил оттуда бумажник. Развернув его он взглянул на содержимое. Несколько кармашков: медицинский листок, карта гражданина Зверополиса с именем, листок с важными адресами, чтобы не забыть где и что находится, видимо Пароновинович был уже настолько стар, что иногда забывал где его дом. В последнем кармашке лежало несколько крупных купюр. Именно последнее вытаскивает бурундук. — Сколько там? — тут же интересуются его подельники. — Нам хватит, — отвечает бурундук и кидает под лапы старого мышонка его бумажник. — Тогда сверкнули лапами. Двое бурундуков бросились прочь, но тут же остановились. — Ты чего? — проговорил один из них, видя, как его подельник остался возле мышонка. Он махнул лапой, — идем. Бурундук не пошевелился. Он продолжал молча стоять перед умоляющим ему помочь стариком. Внезапно морда бурундука исказилась гневом. Он резко и яростно пнул в бок старого зверька. — Аааа, — тихо простонал мышонок. Он обнял бок лапами. — Ты чего? — донесся до ударившего бурундука голос его подельников. — Хочу преподать ему урок, — гневно прошипел бурундук в ответ. Он склонился над старым зверем. — Посмотри на себя, слабак, — голос бурундука был высокомерным и жестоким, — настоящий самец всегда встает после удара. А ты? Мразь. Гниль… Он хотел еще раз пнуть старого мышонка в бок, но подоспевшие к нему его подельники схватили его за лапу и оттащили, говоря при этом: — Да брось ты его. Убьешь старого. Видишь он скоро в труху рассыплется. Нападавшие бросились прочь, и через мгновение исчезли в глубинах переулка. Переулка, в котором, опершись на все четыре лапки, приподнялся старый мышонок. От немощности и старости его лапы дрожали и норовили постоянно подкосится. Щурясь, он практически ничего не видел. Из его пасти капельками капала кровь. Он огляделся и жалобно простонал: — Помогите. Кажется я упал … а … где мой дом? Птичка взмахнула крыльями, и в одночасье оказалась на подоконнике другого здания. Внизу, к большой к двери, подъехала машина. Из нее вышло несколько зверей. Стук в дверь. Лязг защелки. — Чё? — отозвалось из двери. — Братан нам бы норку «теплую», — тихо прошептал вышедший из машины зверь. — С «дикими» не нюхаемся. У нас тут на районе с этим строго, — отозвался голос из-за двери. — Да не, мы по кодексу живем. Тропа наше все. — А чё за проблема? — Ювелирный взяли в соседнем районе. Нам нора поглубже нужна, что бы следы остыли. — Хвоста нет? — Оторвались, но машину засветили. — Такса стандартная. — Нет вопросов. — Сколько вас? — Четверо. — Заходите. Дверь открылась и четверо зверей из машины, нервно оглядываясь по сторонам, быстро забежали в нее. — За машину не переживайте, схороним. Громкий звон двери испугал птицу и она снова взмыла вверх улетая прочь. На стене большого дома виднелась большая надпись «По дичи жить. Других давить». К внутреннему двору этого задания подъехало несколько машин. Из машин вышло множество зверей. Они бегом бросились к деревянной двери. Некоторые из них схватив лежавшие во дворе кирпичи бросили их в стекла. Разбив их они стали залезать во внутрь. Почти сразу же из здания донеслись крики. — Режь «диких»! — Дави авторитетных! Послышался шум борьбы. Шум испугал птицу и она снова взмыла вверх. Приземлившись на подоконнике соседнего здания, она с любопытством заглянула в одно из окон. Внутри захламленной старыми, грязными вещами комнаты стояла покосившаяся кровать. На ней, укутанная в несколько слоев грязной одежды, лежала пожилая куница. Заметив птицу старый зверек словно очнулся. Немощным голосом она простонала: — Бэнинг. Пить. Бэнинг сынок … пить. Тишина. Птичка прыгнула на подоконник соседнего окна. Там, в такой же страшно загаженной комнате, с потолка свисало тело мертвой куницы. Окоченевший труп висевший на веревке изредка поворачивался, то вправо то влево. На потрепанной рабочей спецовке была бирка с надписью — «Работник котельной «Быстрый Пар». Бэнинг». Птица снова взмыла вверх. Пролетая над дорогой она углублялась вглубь района. Оживленный перекресток. Множество машин и животных. Внезапно одна машина резко догоняет другу. Даже не тормозя она врезается в нее. И сразу же после удара из обоих машин выскакивают разнообразные и явно агрессивные на вид звери. — Вы чё тушки гнилые, тропы попутали? — Ты с какого района? — С авторитетного! — Пасть закрыл, а то в рот нассут! — Бей уродов! Завязалась драка. Спасаясь от шума, птица летела дальше, все ближе к центру района. Небольшая улочка. Несколько деревьев. Покошенные дома. Мусор на улице. Птичка увидела подходящую ветку и приземлилась на нее. По улице шла молодая волчица, а за ней бежал веселый совсем еще маленький волчонок. Малыш радовался каждому цветочку, ветке, птичке, поэтому постоянно останавливался. Чем невероятно доставал свою мать. Подходя к очередному подъезду покосившегося дома, волчица с волчонком увидели, как дверь подъезда открылась и оттуда выбежала самка пумы. Взъерошенная она яростно кричала, явно ругаясь с кем-то: — Пошел ты Гон! Урод недоделанный! Кричала пума поправляя одежду. — Пасть закрыла мразь! — раздалось из окна от самца пумы. — Это моя доля! — Ничего, на новую лапки раздвинешь! — Урод! — пума подняла камень и бросила его в окно. Звон стекла. — Иди в жопу плешивая кошка! Услышала самка пумы, когда уже подходила к волчице с волчонком. — Здорово Тинга, — поздоровалась она. — Привет Тайра. Что Гон опять начал… — Да пошел он урод, — оскалившись, она взглянула на разбитое окно, — опять дозу себе забрал. В этот момент волчица сжала кулачки. Она бросила мимолетный взгляд на своего волчонка. Малыш играл недалеко. Время от времени он кричал: — Мама, мама смотри птичка на дереве! Нервно взъерошивая коготками шерсть на лапе волчица тихо проговорила: — Слышь, а … это Тинга, а чё больше еще ничего нет … ну «носик припудрить»… В ответ пума улыбнулась. — Чё понравилось в прошлый раз? — вульгарно улыбалась пума. — Да я просто … я, — не зная с чего начать мямлила волчица, — знаешь как все надоело. У меня просто все вот где это, — волчица приставила к горлу ребро ладони, — живу в помойке, вокруг одно говно… — Это да, говно полное, — кивая, соглашалась пума, — недавно мой Гон так обдолбался, что не успел до туалета добежать. Прямо в окно жопу высунул и насрал на улицу, после чего вырубился. Пол дня провисел с голой жопой из окна. Представляешь?! Жаль что его тогда никто не поимел. Не слушая подругу волчица задумчиво продолжала: — Этот голод, холод, постоянная … я больше так не могу, понимаешь? Да еще мой меня бросил… — Ясно. — А так примешь и вроде … успокаиваешься, — умиротворенно закончила волчица. — Короче есть пять монет, можно нормальную вещь купить, — продолжила пума. — А это… ну вообще как это сильно затягивает … просто у меня малыш, — волчица посмотрела на волчонка игравшего неподалеку, — неохота… становиться нарк… — Ой, да брось ты. Вместе примем, я же тебе не серьезную дрянь предлагаю. А потом я тебя угощу. — Погоди секундочку, — волчица сделал пару шагов в сторону и начала копошится в своей сумочке, — посмотри за малышом. Проговорила она пуме. — Ага. Пока волчица возилась со своей сумочкой, пума приблизилась к маленькому волчонку. — Смотрите, на нас смотрит птичка. Видите? — указал в сторону ветки волчонок, когда увидел подошедшую к нему пуму. Несколько секунд самка пумы смотрела на него молча, после чего медленно склонилась над малышом. Смотря в глаза волчонку, она жестоко проговорила: — Все вы хорошие, когда меленькие. А потом, когда подрастете, станете настоящими уродами. Гнилыми засранцами, которые думают не головой, а своим членом. Маленький волчонок, молча смотрел снизу — вверх на пуму, совершенно ничего не понимая. — Птичка, — он обернулся в пол — оборота и указал на ветку дерева, — там птичка красива… — На меня посмотри членоголовый, — резко оборвала его пума. Она повернула голову волчонка мордочкой к себе. — Запомни. Смотри на меня мразь и запомни эту истину, ты станешь уродом. Понимаешь? Пума с усилием ткнула пальцем в голову малыша. Отчего у последнего, от боли, невольно появилась слезинка на глазу. — Есть. Нашла! — раздался голос матери волчонка. — Кыш! — крикнула пума и махнула лапой. Птичка взмахнула крыльями и улетела прочь. Она летела дальше, все ближе к центру района. Мимо огромной толпы зверей. Они шли по большой, широкой улице. В их лапах были плакаты. Толпа разных зверей выкрикивала лозунг — «Мы часть Зверополиса! Мы часть Зверополиса!». Перед толпой, преграждая путь, расположилось несколько крупных полицейских машин Главного Департамента Полиции. — Граждане района, немедленно расходитесь по домам! Это несанкционированный митинг. Если вы не подчинитесь требованиям полиции, это вынудит нас применить силу! Повторяю… Доносилось на всю улицу из огромного мегафона. Среди десятков машин, что заслонили проход протестующим животным, располагались крупные звери. Одетые в специальные бронированные костюмы, они держали в лапах пластиковые щиты. По краям заслона располагались две пожарные машины. Которые уже были готовы применить воду, чтобы разогнать толпу зверей. Чем ближе птица подлетала к центру «фронта» тем отчетливее слышались громкие голоса протестующих и полицейских. — Жители Зверополиса, расходитесь по домам! — Звери вы смотрите что происходит! Они нас не пускают в другие районы. Заперли нас здесь, что бы мы с голоду умерли! — Никто вас не запирает. Вы можете покидать район, но не толпой. — Тогда чего ты тут встал? Если нам можно покидать район?! — Расходитесь по домам это последнее предупреждение. Любая агрессия в сторону полиции будет расценена как нападение! И будет караться по закону. — Да что вы их слушаете, они работают на Администрацию! Форму даже надели — «Приходить на помощь всегда и везде». Вам самим не стыдно! — Ведите себя спокойно! — Иди нах… Раздался вой сирены. — Звери, да мы для них вообще животные второй сорта! Уроды! Заперли нас тут. Нам есть уже нечего! Вперед! Толпа зверей кинулась вперед. Шум воды. Крики. Лязг. Камни. Крики. Стоны. Удары… Громкие крики побоища спугнули птицу, и та снова улетела вглубь района. Шум толпы стих, когда остался позади. Маневрируя между зданиями, птичка пролетела мимо одного ресторана. Огромный белый медведь открыл дверь ресторана, впуская большую группу разных животных. — Заходите парни. Пока посидите на первом этаже. Напитки и еда за счет заведения. Я буду называть имена, а вы, услышав свое, поднимайтесь на второй этаж. Там вас будут ждать братья Ган. Толпа разных зверей струей «потекла» в ресторан, а птичка продолжала свой путь. Пролетев еще несколько кварталов, она оказалась в небольшом тихом дворике. Тут здания были относительно хорошие и новые. Заметив группу своих собратьев птичка весело начала чирикать, приветствуя их. Несколько секунд они летали вокруг друг друга. Прыгали с ветки на ветку. Пока, наконец, не остановились возле небольшой кормушки. Деревянная кормушка была сделана довольно просто, бесхитростно и немного криво. Зато в ней всегда был свежий корм и вода. Кормушка была прибита на уровне второго этажа, возле обычного ничем не примечательного окна. Щебетание птиц за окном заставило проснуться одну молодую импалу. Она несколько раз моргнула и перевернувшись на спину принялась протирать глаза. Из двух окон в ее большую комнату проникал яркий солнечный свет. Его вполне хватало чтобы осветить все убранство комната. Между двух окон стояла широкая, мягкая кровать, на которой лежала импала. Она зевнула и вытянула вверх передние лапки. С левой стороны от кровати стояла тумбочка, на которой в «рассыпчатом» виде лежали всевозможные мелочи. Дальше, возле окна располагался широкий письменный стол с креслом. На столе стояла лампа, несколько папок с документами. Они словно вышки в центре Зверополиса возвышались с краю стола. Кружка, наполовину наполненная уже остывшим чаем. Брошюра — ««Путеводитель по Зверополису». Новое, дополненное издание». Канцелярские принадлежности. Толстая книжка в твердом переплете. На лицевой части которой была изображена красивая птичка. А название гласило «Энциклопедия птиц в Зверополисе». Рядом с книгой лежала небольшая стопка глянцевых журналов «Блеск и красота Зверополиса», «Ветер Моды», «Как быть стройной и при этом хорошо питаться», и множество других. Все эти вещи легко уживались на столе, совершенно не создавая хаос. Особняком от всего этого, несомненно, стояла широкая настольная рамка. За стеклом, которой была фотография. На ней, совсем юная импала радостно обнимает и целует в щеку огромного, взрослого бизона. В углу фотографии виднелась маленькая надпись «