кто грядет за пургой из обители молний,
тот единственный мог бы проникнуть за край.
так гряди из-за гор,
из-за гневного моря,
и у этого мира ее забирай
♫ Мельница — Обряд
Он родился драконом. Родился, когда его отец был уже мертв, а мать умерла, рожая его. И, появившись на свет посреди зимы, когда снежная пыль заметала белый свет метлой, он знал только то, что его зовут Тоширо, и что он — дракон, хотя и в человеческом обличье. Маленький мальчик, в отличие от других, человеческих, детей не нуждался в постоянном уходе и материнском молоке, сразу после рождения умел летать, когда обращался в дракона, ходить и говорить, но говорить было не с кем. Он рос на безлюдном каменистом острове, омываемом морем, где был только замок — дом его родителей, и спустя пару часов после рождения знал уже все, что знали его предки, в том числе и то, как относятся люди к таким, как он — со страхом, непониманием и желанием убить то, что им неподвластно подчинить. Тоширо был слишком слаб, чтобы сражаться с людьми, обладающими оружием, но все равно однажды предпринял попытку узнать людей поближе, появившись в городе за морем в человеческом обличье — но никто не обратил внимания на мальчика с белыми, как снег, волосами, пока какие-то чумазые и оборванные дети не стали дразнить его и кидать в него камни, а взрослые проходили мимо, видели это и не вмешивались. Получив рану на лбу от метко запущенного, но, к счастью, маленького камушка, Тоширо убежал, и разочаровался в людях на всю следующую жизнь, предпочитая читать и узнавать о них по книгам. Ему было проще в обличье зверя. Летать над волнами, охотиться на горных коз… Но он ни разу не решался показываться в таком виде на глаза людям, помня благодаря знаниям предков, что у них есть острые копья и ружья, ранящие кусочками свинца. И люди думали, что драконов больше не существует. Но Тоширо знал, что когда он вырастет и станет достаточно сильным, ему нужно будет появиться в человеческом городе и похитить принцессу, как на протяжении веков поступали его предшественники. На Тоширо налагалась еще большая ответственность, потому что он был последним из своего рода, который непременно нужно было продолжить — а для этого нужна принцесса. Обязательно принцесса. К счастью, принцесса была, и Тоширо знал, что именно она ему предназначена. Ее звали Момо, и скоро она должна была выйти замуж, что являлось обязательным условием для похищения. Ритуал призыва дракона, который проведут перед свадьбой, должен был дать Тоширо знак, направить его в нужное место, чтобы забрать Момо с собой. Он уже рискнул наведаться в столицу под личиной человека, и благодаря развитому звериному чутью нашел свою принцессу, когда та прогуливалась по улицам города, переодевшись простолюдинкой — Момо любила такие развлечения. Тоширо хотел заговорить с ней, узнать, какая она, но так и не решился подойти, чувствуя смутную вину перед ней. Понял только, что Момо очень красивая и нежная, как цветок колокольчика, которые росли в горах. Принцесса понравилась юному дракону, и он даже колебался, думая, стоит ли ее похищать, вырывать это хрупкое создание из привычного ей мира, заставлять пройти через жестокий Ритуал… Но долг перед своим родом перевесил нежелание навредить девушке. Что ему какая-то незнакомка, если на кону стоит выживание его вида? И Тоширо решился.***
Момо ничего не сказала Рангику об их разговоре с Айзеном — побоялась, что возмущенная сестра все расскажет родителям, а любящие мама с папой расторгнут помолвку дочери, и тогда разразится новая война, унося тысячи невинных жизней. Момо боялась и войны, и своего будущего рядом с Айзеном, но, промучившись всю ночь без сна, решила, что ее задача состоит лишь в том, чтобы быть верной своему мужу. Разве это сложно? Момо ни в кого не влюблена, и то, что она должна будет принадлежать только Айзену, не принесет ей страданий. О том, что ее жених может быть жестоким не только на словах, но и в постели, невинная принцесса не помышляла — она даже то, откуда берутся дети, представляла себе весьма смутно. Но все же, когда Рангику наряжала ее в белое платье для ритуала, в сердце Момо теплилась безумная надежда. Она до сих пор грезила о драконе — драконе, что услышит ее зов и заберет с собой туда, где живут молнии, туда, где небо соприкасается с землей, туда, где заходит солнце — далеко-далеко… — Момо, — обеспокоенно окликнула сестру Рангику, увидев задумчивость на ее лице, — О чем ты думаешь? На самом деле старшая принцесса знала ответ. И зачем только она обмолвилась при сестренке об этой дурацкой легенде? Теперь, когда дракон не прилетит, Момо расстроится… Рангику надеялась, что после смотрин и бала Айзен понравится ей, и младшая принцесса перестанет сетовать на судьбу, но Момо просто замкнулась в себе, и на все вопросы сестры отвечала односложно, за ужином почти ничего не ела, ограничившись чашкой бульона, и предпочла уйти спать пораньше, оправдавшись тем, что у нее болит голова. И сейчас, наряжая Момо в белое, расшитое жемчугами платье, Рангику не могла отделаться от ощущения, что обряжает покойницу. Личико сестренки было бледным и печальным, а Рангику ничем не могла ей помочь, только закончить наряжать и отвести на берег. На берегу собрались все гости и вся прислуга. Момо шла босиком, как и полагалось, но Рангику уже не поддерживала ее — к своей ладье младшая принцесса должна была идти одна. Ступив в ладью, девушка покачнулась, когда днище колыхнулось под ее весом, но удержалась, и ладья отплыла от берега, увлекаемая течением на середину озера. Ступни Момо обдувал холодный ветер — несмотря на то, что стоял июль, внезапно ощутимо похолодало. Небо медленно заволакивали черные тучи, обещая грозу. Момо зябко обхватила свои плечи руками — она стояла на ветру в одном тонком платьице, простоволосая и босая. Она не видела тех, кто стоял на другом берегу, но была этому только рада. И, когда ладья остановилась точно в центре озера, Момо подняла умоляющий взгляд на раскинувшееся над ее головой небо и запела ту песню, что пели тысячи и тысячи ее предшественниц-невест, призывая дракона. Только, наверное, ни одна из этих девушек не желала действительно призвать чудовище так страстно, как желала этого юная принцесса. Она неосознанно сложила руки в молитвенном жесте, не сводя глаз с небес… и вдруг увидела над линией горизонта стремительно увеличивающуюся точку. Сердце раненой птицей ударилось о клетку ребер. Кожистые крылья вспороли небо, со свистом рассекая ветер. Вспышка молнии озарила стоящую в ладье хрупкую девичью фигурку. Закричала Рангику — на самом деле кричали все, но Момо слышала только голос сестры, отчаянно повторяющей ее имя. Столицу накрыла огромная тень чудовища. На талии юной принцессы сомкнулась страшная когтистая лапа, поднимая девушку в воздух. Момо вцепилась в лапу обеими руками, чтобы не упасть, но дракон и без того держал ее достаточно крепко, умудряясь и не выронить, и в то же время — не раздавить, хотя одна его лапа была больше маленькой девушки. Мир перевернулся вверх тормашками. Момо взмыла в воздух, от неожиданности дернулась — в лицо ударил порыв ветра, она увидела замок с высоты птичьего полета, а потом потеряла сознание скорее от потрясения, чем от страха.***
Момо осознала, что лежит на чем-то мягком, и ей было неожиданно удобно. Не открывая глаз, юная принцесса подумала, что она у себя дома, просто увидела страшный и в то же время — прекрасный сон, и сейчас придет Рангику, чтобы наряжать ее для ритуала. Момо даже стало жаль, что все это ей пригрезилось, и теперь придется снова пережить то, что переживала во сне, только без дракона. Но, открыв глаза, она поняла, что находится где угодно, но не дома, потому что обстановка комнаты была ей совершенно незнакома, а еще — потому, что у ее кровати в кресле сидел красивый неизвестный ей беловолосый юноша, и пристально на нее смотрел. Момо растерялась. Она впервые видела этого человека, и не знала, как попала сюда. Помнила, как драконья лапа обхватила ее талию, а ноги оторвались от ладьи, а потом… Потом — ничего. Темнота. — Ты проснулась, — не спросил, а сказал юноша, констатируя факт. — Проснулась, — не стала отрицать очевидного Момо. Некоторое время они молчали, внимательно рассматривая друг друга. Принцессе не был неприятен взгляд незнакомца, хотя он смотрел очень пристально и изучающе, и не только на ее лицо, но и на тело, едва прикрытое тонким платьем, что изорвалось в полете, и по всем правилам приличия Момо должна была смутиться, но не получалось — и все тут. Более того, такое внимание со стороны юноши было ей лестно и даже приятно. — А ты кто? — первой нарушила повисшую в комнате густую тишину принцесса. — Тоширо, — просто ответил юноша. — А я Момо, — ощущая себя глупой, представилась девушка. — Я знаю, — заверил ее Тоширо. Принцесса осмотрелась вокруг. Что-то не давало ей покоя. Что-то терзало ее и мешало думать. Что-то очень-очень очевидное, но никак не приходящее в гудящую после обморока голову. — А где дракон? — наконец спросила Момо. Тоширо печально усмехнулся. — Перед тобой. Принцесса приподнялась на локтях, с неверием всматриваясь в бледное лицо юноши. Он — дракон? — Да быть не может, — нервно рассмеялась Момо. — Ты — человек! Драконы — это такие огромные чудовища с крыльями, а ты, — она бросила на Тоширо задумчивый взгляд, — ты… не чудовище. — Просто сейчас я принял человеческий облик, — пояснил юный дракон. — Но спасибо за комплимент. Момо округлила глаза и села, свесив ноги с кровати. — Так это ты меня похитил? — спросила она. Тоширо виновато кивнул. Он ожидал, что принцесса заплачет или набросится на него с кулаками, но Момо повела себя совсем иначе — с ее губ сорвался восхищенный вздох, как будто она была рада тому, что ее украли прямо со свадьбы. Юный дракон давно понял, что люди — существа странные, а девушки — и подавно, но не настолько же. — Ты что, рада? — спросил Тоширо. — Это прозвучит дико, но да, — ответила Момо, широко улыбаясь. — Если, конечно, ты не собираешься меня съесть. Ты ведь не собираешься меня съесть? — опасливо уточнила она. — Не собираюсь, — подтвердил дракон. — Я не ем людей. — Я так и думала! — просияла принцесса. — В смысле, если бы ты хотел меня съесть, то давно бы съел, правда? Но… — на ее личико набежала тень. — Тогда зачем я тебе? — Ты обязательно узнаешь, — туманно пообещал Тоширо. — Но позже. Он не хотел пугать это милое создание, рассказывая ей о Ритуале, в ходе которого она должна будет отдаться ему на каменном алтаре и зачать от него ребенка. Вряд ли в планы Момо входила беременность драконом. Но ей придется через это пройти, хочет она того или нет — в последнем случае Тоширо просто возьмет ее силой, как делали его отец, дед, прадед и прочие предки. Правда, теперь юный дракон уже сомневался, что сможет. Он робел в присутствии Момо, не зная, о чем с ней говорить — он вообще не привык разговаривать, постоянно находясь в одиночестве и читая книги, которые передают свою мудрость без слов. Но Тоширо еще до похищения Момо решил, что постарается влюбить принцессу в себя, заслужить ее доверие, чтобы она отдалась ему по собственной воле, а не по принуждению. Готовясь к этому, дракон целый месяц штудировал любовные романы, запоминая, как ведут себя романтические герои, репетировал свои речи с зеркалом, и тогда у него получалось, но теперь, когда перед ним оказалась настоящая живая девушка, Тоширо не мог и двух слов связать. Момо тем временем ходила по комнате, рассматривая картины и гобелены на стенах, и безделушки на полках. Здесь было пыльно — юный дракон никогда не занимался уборкой, и когда заинтересованная и любопытная принцесса сняла с полки статуэтку в виде фарфоровой собачки, то пыль попала ей в нос, и Момо расчихалась, забавно хмуря лоб. Тоширо негромко рассмеялся, и девушка гневно уставилась на него, поставив статуэтку на место. — Ничего смешного! — она сдвинула бровки и стала еще милее и забавнее, но юный дракон заставил себя перестать смеяться, чтобы не обижать свою принцессу. — Прости, — отозвался Тоширо. Момо остановилась посреди комнаты и развела руками. — Драконы все такие невоспитанные? — спросила она. — Не знаю, — помрачнел юноша, но Момо этого не заметила. — Как не знаешь? — удивилась она. — Ты не общаешься с сородичами? — Их нет, — пояснил Тоширо. — Я — последний дракон. Принцесса застыла на месте, приоткрыв рот от удивления. Получается, ее желание сбылось, и дракон остался, один-единственный выживший дракон… ее дракон. Правда, Момо до сих пор не знала, зачем ему понадобилась, но все равно это лучше, чем делить постель с Айзеном, который напрямую ей угрожал. — Мне жаль, — наконец сказала Момо. — Не стоит, — отозвался Тоширо. — Я не помню никого из моего рода. — Моя сестра плачет, наверное, — задумчиво произнесла принцесса. Ее мысли вернулись к Рангику: она вспомнила, как та закричала, когда дракон уносил Момо прочь. А если Айзен не получит ее, Момо, в жены, их страны не заключат альянс и начнется новая война… — Тоширо, а может, ты меня обратно вернешь? — робко спросила принцесса. — Мне правда очень надо домой! — Ты же была рада, что я тебя похитил! — удивился и окончательно растерялся юный дракон, отчаявшись понять чувства девушек. — Да, я была рада, — призналась Момо. — Но от моего брака очень многое зависит, и моя сестра думает, что я погибла… Тоширо не мог понять, что люди чувствуют к своим родным — у него никогда не было сестры, но он читал об этом в книгах, и знал, что испытывает Момо — его снова укололо чувство вины, и юноша в очередной раз напомнил себе, что другого выхода нет. — Так или иначе, ты останешься здесь, — холодно сказал он, поднимаясь с кресла. Момо бросилась к нему, но дракон быстро скрылся за дверью комнаты. Момо попыталась повернуть ручку, толкнула дверь, дернула ее на себя — но Тоширо запер ее. Теперь принцесса была не гостьей, а пленницей. — Тоширо! — закричала Момо. — Тоширо! Выпусти меня! Ну пожалуйста! Чтобы не слышать, как она плачет, юный дракон покинул замок, сбросил человеческое обличье и уже через секунду взмыл в небо громадным зверем.