Ответ, что спрятан на дне твоих глаз

— «Надеюсь, ты не особо привередлив в еде?..» Новое сообщение в мессенджере разбудило любившего хорошенько поспать Чонгука, которого в принципе тяжело поднять ранним утром. Но часы на телефоне показывали половину одиннадцатого, так что хочешь не хочешь, а вставать придется. Вопрос хозяина дома немного удивил парнишку, но он все же ответил: — «Да вроде всеядный… Доброе утро, хён» Присланный Кимом подмигивающий стикер как-то приободрил юношу, что, зевая, поднялся с кровати и поплелся в ванную. Благо необходимая комната находилась на первом этаже сразу после кухни, так что, спускаясь по ступенькам, Чон закинул полотенце себе на плечо, напевая какую-то мелодию. Шаманящий у плиты Тэхён обернулся на звук шаркающих шагов и улыбнулся, встречаясь взглядом со своим визави. — Тебе помочь? — спросил Чон, подходя ближе к повару и заглядывая в сковородку, в которой тушились овощи. — Ого… Постучав пальцами по развороту книги с рецептами, Ким пожал плечами и проверил время на телефоне. Он старался не отходить от порядка приготовления, так как всё ещё сомневался в собственных кулинарных способностях. Готовить, конечно, ему и раньше приходилось (и далеко не единожды), но политика заключалась в следующем: чем проще — тем лучше. Сейчас же в доме Кимов поселился новый жилец, и хотелось немного блеснуть своими умениями, хоть Тэхён и не был уверен в том, что делает всё правильно. — Пахнет аппетитно, — подбодрил хозяина дома Чонгук, улыбаясь. — Я воспользуюсь ванной? Скоро буду. «Да лучше бы не скоро, а через полчаса как минимум…» — в мыслях вздохнул юноша, открывая крышку сковородки. — «Вроде неплохо». Ким пытался убедить себя в том, что все его стремления и мысли направлены на гостеприимство, а не на маниакальное желание пленить нового жильца своими скудными умениями. В горле неприятно запершило — так бывало всякий раз, когда он чувствовал необходимость что-то сказать, но продолжал упорно строить из себя немого пай-мальчика. Семь лет Тэхён придерживался образа забитого инвалида, который не замечал вокруг себя других людей, жалеющих его и соболезнующих матери подростка. Потому что так в его понимании было лучше всего. «Это единственный выход в моем случае…» Потому что вряд ли кто-то захочет услышать этот трескающийся, словно поверхность замерзшего озера, голос, такой холодный и зыбкий, непостоянный, готовый сорваться в любой момент. «Как же я ненавижу его» — Хён, я, кажется, шампунь свой дома забыл, можно твоим воспользоваться? — выглянув в коридор, парень, скрывавший самое драгоценное под мягким полотенцем, окликнул угрюмого Тэхёна, что вновь ушел с головой в мучившие его мысли. — Хён? Оторвав взгляд от стекающих по внутренней стороне крышки капелек пара, тот удивленно уставился на потревожившего его Чона и не сразу сообразил, что следовало хотя бы кивнуть головой в ответ. Раскрасневшийся от горячей воды с мокрыми черными волосами гость выглядел весьма привлекательно, что только сильнее смутило Тэхёна, и тому пришлось отвести взгляд. «Я больной ублюдок» — Спасибо, — после судорожного кивка хозяина дома, улыбнулся Чонгук и вновь скрылся в ванной, оставив Кима наедине с тем загнанным животным внутри, что пыталось прогрызть себе путь наружу. Он понимал, что это ненормально. Как давно это было: судорожно поджатые губы, которые так хотелось попробовать на вкус; темные глаза, вниманием коих пытаешься завладеть каждый божий день; завораживающая улыбка, смущающая тайного поклонника своей невинностью и особенной красотой. Тэхён в глубине души был неимоверным романтиком, что порой вносило свою лепту в его психологические терзания. Влюбиться в одноклассника будучи тринадцатилетним мальчишкой казалось чем-то нереальным и таким далеким, а ведь с тех пор прошло не так много времени… Потому что Киму все еще казалось, что это нелепое признание в любви произошло буквально неделю назад, что именно тогда он окончательно разочаровался в себе и возненавидел собственный голос. «Всё в этом мире оценивается нами через призму личного опыта и багажа знаний, которые отличаются у каждого индивида», — звенел в голове голос психолога, что курировал его уже несколько лет. — «И только взгляд со стороны способен пролить свет на истину, но для этого необходимо отбросить всё, что может заставить человека вернуться к старому мышлению. Возможно и тебе стоит взглянуть на себя со стороны, Тэхён-а?» Как бы ни старался Тэхён взглянуть на общую картину под другим углом, юноша не мог увидеть в себе человека, что смог бы спокойно жить с этой заезженной пластинкой, разрезающей голосовые связки. Просто не мог…

***

Обед проходил в полном молчании. И это было весьма иронично для самого Тэхёна, что привык к такой уютной тишине, хоть и мог нарушить её в любой момент, если бы внезапный порыв прочистить горло все-таки пересилил его установку «немоты». Притихший Чонгук что-то сосредоточенно обдумывал, тщательно пережевывая кимчи, что смотрелось как-то даже мило — набитые щеки парнишки напоминали Киму белочку. — «Настолько невкусно, что даже дар речи потерял?» — гласило сообщение, что пришло на KakaoTalk. — Нет, хён, всё очень вкусно, — с набитым ртом заговорил тот. — «Сначала пережуй, а потом говори», — Чон прочитал сообщение и смутился из-за указания на его так отчаянно лелеемую привычку говорить в любом состоянии и при любых обстоятельствах. Его язык когда-нибудь сыграет с ним злую шутку, так что хоть иногда следовало следить за своими словами и действиями. — «Что-то случилось? Выглядишь поникшим…» Ответ от Чонгука последовал не сразу. Парень сначала долго что-то обдумывал, вновь покидая этот бренный мир и уходя в свои мысли, после чего смиренно спросил: — Что будет, если ты вовремя не примешь таблетки? — «Сойду с ума от затяжной депрессии из-за того, что Просто Чон забыл проследить за утренним ритуалом принятия белых пилюль. Успокойся, Чонгук-ши, я уже взрослый мальчик и прекрасно ориентируюсь в пространстве и времени». — Хён, я серьезно, — впервые вместо улыбки на лице юноши проступило слишком хмурое выражение, из-за чего Тэхёну не удалось подавить тяжкий вздох. Вместо ответа Ким поднялся с насиженного места, прошел до одного из кухонных шкафов, достал с верхней полки массивную аптечку и поставил её перед собеседником. Сверху лежала вскрытая пачка неизвестных Чону таблеток, которые и перекочевали в руку Тэхёна. Он вынул одну пластину с белыми кругляшками, в которой уже пустовало два деления, после чего вернулся к переписке в мессенджере. — «Их я пью каждое утро перед едой по одной штуке. Есть еще два вида лекарств, которые нужно принимать после обеда, а на вечер у меня успокаивающий нервную систему чай. Все таблетки пить обязательно без пропусков, а вот чаем можно пренебречь — он не входит в рецепт. Данное расписание я не нарушаю уже больше четырех лет, так что будь уверен — ты не обнаружишь одним прекрасным утром моего хладного тела с пеной у рта». Фыркнув, Чонгук положил таблетки на место и вернулся к то ли завтраку, то ли обеду, заметно успокоившись. Из его головы совершенно вылетел вопрос о времени приема таблеток, да и тётушка не посчитала нужным говорить об этом, так что эта тема как-то сама собой проплыла мимо него подобно золотой рыбке. Теперь же необходимость следить за приемом медикаментов у него пропала, что, на самом деле, было на руку старшему товарищу. Потому что он не пил их на протяжении уже четырех лет…

***

В книжный магазин решено было выдвинуться сразу же после принятия пищи. Чонгук довольно-таки быстро собрался, поджидая своего спутника в прихожей, но отчего-то оный не торопился спускаться вниз из своей комнаты. Чон сначала несколько раз окликнул юношу по имени, но ответа или скрипа двери не последовало, так что парень обеспокоенно взбежал по лестнице, несколько раз постучавшись. Никаких звуков из спальни не доносилось, из-за чего уже не на шутку встревоженный жилец ворвался в комнату, замирая на пороге. «Чёрт… Чёрт!» — истерично бьётся мысль в голове Тэхёна, сидящего в углу кровати, прислонившись спиной к стене, таким привычным образом прижав колени к груди и обхватив их руками. Ему было жарко из-за кофты и теплых штанов, а горло сжало болезненным спазмом из-за увеличившегося нервного напряжения. Его пальцы мелко подрагивали, хоть и с силой впивались в плотную ткань брюк, не желая в ближайшее время отпускать её из крепкой хватки. Ким отчаянно нуждался в помощи, но не мог попросить о ней… Потому что сам же загнал себя в угол этим бесполезным и затянувшимся враньём. — Хён?.. — позвал того Чонгук, сделав несколько шагов вглубь комнаты, внимательно следя за реакцией на собственные действия со стороны явно паникующего Кима. — Тэхён-ши? Что-то случилось, ведь так? Я могу помочь тебе? Юноша на кровати резко мотнул головой из стороны в сторону, притягивая к губам пальцы и обхватывая зубами ровный ноготь. — Посмотри на меня, Тэхён-ши, — чуть тише продолжил говорить надсмотрщик, сделав еще несколько шагов вперед. — Ты не хочешь идти на улицу в этих вещах? Ким вновь мотнул головой, слегка покусывая свою уже не такую ровную жертву. — Ты… Ты не хочешь выходить на улицу? — предположил Чон, на что получил запоздалый, но утвердительный кивок темноволосой головы. — Тебе страшно покидать пределы дома? Очередной утвердительный кивок головы, и совсем близко подошедший Чонгук осторожно обхватывает пальцами вспотевшую ладонь Тэхёна, слегка оттягивая ту в сторону, чтобы отнять руку старшего товарища от плотно сомкнувшихся губ. — Мы можем сходить в книжный в следующий раз, — практически шептал парень, устраиваясь на кровати хозяина спальни и заглядывая тому в глаза, в глубине которых читался неясный страх. — Давай сегодня посидим дома, хорошо? «Прости, Чонгук-ши…», — мысленно извиняется Тэхён, когда горло сжимает очередная болезненная волна спазма. — «Прости, что из-за собственных комплексов заработал множество психологических проблем… И как же я рад, что не могу сказать тебе об этом вслух. Подобное лишь усугубит жалость ко мне в твоих глазах. Чёрт…» Чонгук продолжал смотреть в темные очи напротив и держать в своих руках большую ладонь подопечного. Он чувствовал, как дрожат длинные пальцы, видел, как судорожно сжимаются губы Кима в тонкую полоску. И в сердце его цвела не жалость к обреченному на самоуничижение Тэхёну, а непонятная ему грусть от того, что у него пока что не было возможности помочь человеку, которого ему доверили. Ведь где-то на задворках сознания медленно разрасталось желание вновь увидеть теплую улыбку на красивом лице.