Ответ, что спрятан на дне твоих глаз

«Ощущаю себя шлюхой», — с такими мыслями Чимин вошел в ванную комнату, укрытый лишь повязанным на бедрах полотенцем. Вслед за ним зашел и хищно облизнувшийся Хосок, в руках которого на всякий случай помимо геля для душа и шампуня покоилась баночка смазки с пачкой презервативов. Лишь от одного похотливого взгляда старшего танцора рыжеволосый покрывался мурашками возбуждения, а внизу живота затягивался тугой узел, — «и мне это нравится». Чаще всего они начинали именно в душе. И сложно было определить настоящую причину для выбора отправной точки их любовным играм, так как ни один из парней не запоминал первых ласк, погружаясь в удовольствие с головой. Будь то обнаженный вид возлюбленного, его запах или солоноватый привкус кожи — вместе эти параметры сплетались в единый, неумолимо прекрасный триггер «невозврата». За два года отношений секс приобрел в их понимании иное значение, которое изменило что-то внутри танцоров. Пак, как думал сам парень, просто стал зависимым от своего спутника, что изучил, казалось, каждую клеточку любимого тела, испробовал на зубок плотность кожи и металлически-пряную кровь. Для Чона же эти копошения в постели превратились в ритуал идеального окончания долгого дня, а отдающийся ему партнер, что брал его с не меньшей страстью, главным призом многоэтапной гонки. Друг для друга они стали трофеем, который хотелось заполучить в единоличное владение, но нетерпимость современного общества к представителям нетрадиционной ориентации и страх открыться перед родными путал все карты… И пока что у них были силы скрывать свою привязанность от чужих глаз, доверяя этот «маленький» секрет лишь немногим близким людям. «Надо будет в следующий раз привезти Тэхён-ши вина в честь их беспробудного сна этой ночью», — регулируя температуру воды в душе, усмехнулся старший партнер, вздрагивая от первых холодных капель и легких прикосновений коротких пальчиков к обнаженной спине. Поведение в активной и пассивной роли у любовников кардинально отличалось, что, на самом деле, безумно нравилось им обоим. Доминируя, Хосок терзал младшего партнера подобно изголодавшемуся хищнику, когда как Чимин мог лишь умолять о разрядке при каждом глубоком толчке. Но при смене ведущей роли… — Подготовишься для меня? — уже стоя под горячими упругими струями воды, прошептал Чон, заглядывая в потемневшие глаза. Рыжеволосый не мог ответить, да и слышал визави с большим трудом, поэтому, прочитав вопрос по движению любимых губ, просто кивнул головой. Высунувшись из-за шторки, Пак нашарил баночку смазки мокрой рукой и поспешно вернулся в жгучее марево душа, заодно протянув полотенце с завернутой в него упаковкой презерватива. Мощность воды была поубавлена, и пока Хосок расправлялся с герметичным квадратиком, Чимин уже обильно смазал темную звездочку ануса, в которую легко скользнули сразу два пальца. Когда-то давно младший танцор ещё пытался считать количество их сексуальных утех, но после первой сотни сбился и больше к подсчету не возвращался — эта глупая затея утратила последние крупицы смысла. Особенно после осознания того, что его дырочка уже настолько была растрахана, что, по сути, как таковая подготовка и не требовалась. Однако Чон, сам прекрасно знающий об ощущениях в пятой точке без предварительной растяжки, всякий раз настаивал о наличии смазки под рукой. — Хоби-хён, — упершись в стену грудью, рыжая бестия Чимин прогнулся в спине и приглашающе раздвинул аппетитные половинки в стороны, демонстрируя приоткрытый вход, — я готов. — Молодец, — на выдохе прошептал старший танцор, одним плавным движением проникнув в жаркую тесноту и погрузившись до основания. Черные мокрые волосы прилипали ко лбу и не позволяли своему обладателю насладиться видом тихо заскулившего любовника, что прогнулся в спине еще сильнее, при этом привстав на носочках. Зачесав челку назад, Хосок предвкушающе облизнулся и медленно двинул бедрами назад, скользя внутри возлюбленного и содрогаясь от силы сжатия эластичных стенок. Длинные пальцы Чона пробежались по напряженной спине рыжеволосого, очерчивая практически сошедшие следы укусов и засосов, которые на молочной коже смотрелись чертовски привлекательно, и перебрались выше, зарываясь в медных волосах на затылке. Прильнув к тонкой, отмеченной трогательной родинкой на последнем позвонке шее, хён легонько прихватил зубами кожу и стал медленно посасывать попавшую в плен жертву. Перед глазами Чимина всё плыло, а тело дрожало от конвульсий приближающегося оргазма. С каждым толчком его возбуждение почти что достигало пика, но в пассивной роли ему не доставало мазохистского удовольствия, которым старший партнер не спешил радовать младшего. Скорее всего, если бы хозяин дома со своим тонсеном не пребывали в объятиях Морфея, то всякий раз, услышав жалобный стон Пака, мучительно краснели бы от стыда и неминуемо приближающегося желания получить удовольствие этой глубокой ночью. Хосок совершенно не знал границ своей похоти, выбивая размашистыми толчками остатки скромности из любовника, оставляя засосы и укусы только в тех местах, что точно можно было скрыть тканью футболки или же майки. Его язык кружил по свежим меткам и слизывал проступившие капельки пота, сходя с ума от терпкого вкуса и усилившейся жажды обладания. — Давай опробуем ту позу, — резко притянув Чимина к себе, хриплым голосом зашептал старший на правое ухо рыжеволосого, дабы тот его точно услышал. — Разворачивайся. Выскользнув из припухшей дырочки, Чон помог тонсену повернуться спиной к стене и закинул одну ногу содрогающегося возлюбленного себе на плечо. Парень, пытаясь найти хоть какую-то поддержку для ослабевающего тела, обхватил руками напряженную шею хёна и гортанно застонал, когда головка члена прокатилась по простате, ударяясь мощными толчками куда-то в живот. — Отлично… — довольный реакцией и ощущениями Хосок тут же вошел в быстрый темп, доводя Чимина до исступления. — Хён, пожалуйста… — предчувствуя скорую разрядку, заскулил младший партнер. Но вместо помощи его ждала нестерпимая пытка: старший перехватил его член у основания и крепко сжал, не позволяя кончить раньше времени. — Пожалуйста… Пожалуйста, хён! Прошу… Садистская улыбка не сходила с хищного лица Чона, что придерживался быстрого темпа и вновь приникал к соблазнительной шее, вылизывая будущее место укуса. Но с очередным протяжным стоном Пак прогнулся в спине сильнее обычного, и губы Хосока от шеи заскользили к ключицам, после чего перекочевали на тяжело вздымавшуюся плоскую грудь. Зубы спешно ухватились за горошинку соска, прикусывая её и даря новую волну возбуждения изнывающему в руках хёна танцору. Наивысшей точкой кипения был именно этот момент: терзающие плоть зубы практически прокусили кожу, размашистые толчки обратились в хаотичные, а млеющий от ощущений Чимин окончательно утонул в приступе оргазма, когда безжалостная хватка руки из статичного положения перешла в активное, помогая партнеру кончить. В мелодичном шуме стекающей по двум телам воды раздавалось тяжелое дыхание и приглушенный шепот Чона, что, укрыв любовника в крепких объятиях, наговаривал на красное ушко Пака всякие непристойности, чередуя откровения с невесомыми поцелуями. Из душа они выбрались спустя ещё два десятка минут, за которые прошедшее было возбуждение вновь накрыло партнеров, суля прекрасное времяпрепровождение перед сном. В этот раз балом править суждено было именно Чимину, у которого в доминирующей позиции имелись свои фетиши и способы довести хёна до крайней степени чувственности. Завладев губами старшего партнера, он плавно опустился на диван, потянув того за собой. Чон с готовностью забрался на колени личного наваждения, жадно покусывая уста младшего, пока тот, нежно скользя кончиками пальцев, пересчитывал слегка выступающие ребра возлюбленного. Паку нравилось нежить хёна своими прикосновениями и возбуждать перенявшего роль пассива танцора легкими, порхающими поцелуями, коими покрывал четкий контур ключиц, и кружил язычком по ореолам затвердевших сосков. Их поведение в постели слишком разнилось при смене ролей — и в понимании любовников подобные отличия были божественно прекрасны. — Подай смазку, — оторвавшись от груди хёна, буквально приказал рыжеволосый, жадно поглядывая на Хосока снизу вверх. После исполнения требования, Чон судорожно выдохнул, когда короткие пальцы, смоченные смазкой, покружили вокруг сжавшегося сфинктора и аккуратно раздвинули колечко мышц, намереваясь подготовить старшего партнера как можно тщательнее. Нежность Чимина сильно контрастировала с безумной страстью брюнета, у которого крышу сносило от ласковых прикосновений и длительной планомерной растяжки. Уткнувшись в украшенную свежими засосами шею, Хосок тихо простонал имя возлюбленного, непроизвольно двигая бедрами, дабы насадиться на шаловливые пальчики сильнее. И когда Паку удалось нащупать заветную точку старшего партнера, он спешно заменил пальцы на свой член, мучительно медленно погружаясь в тесное нутро визави. Нежданно сильные руки младшего удерживали узкие бедра в статичном положении, не позволяя танцору самостоятельно увеличивать темп толчков, совершая редкие фрикции. Он отдавал предпочтение тактильным ощущениям, изводя возлюбленного щекотными перебежками пальчиков по содрогающейся спине, скользя влажными губами по ключицам и целуя вспотевшую кожу шеи, мучая пленника невыносимой нежностью. Во рту Чона давно пересохло из-за беспрерывных хриплых стонов и попыток вздохнуть поглубже, когда короткие ноготки слегка впивались в покрытую испариной поясницу, а темные от страсти глаза прищуривались от удовольствия, получаемого при совершении очередного толчка. Перевитый толстыми венками член Чимина был немногим короче, чем у самого Хосока, но подобное упущение с лихвой компенсировалось его толщиной, из-за чего старший танцор получал некое мазохистское удовольствие. В пассивной роли в основном всегда был именно Пак, поэтому растяжке хёна отводилось столько времени, но ни один из них не был против подобного стечения обстоятельств, урывая максимум пользы и наслаждения от своих позиций. — Я люблю тебя, Хоби-хён, — повалив Чона на спину, промурлыкал рыжеволосый, красуясь лисьим прищуром глаз и обворожительной улыбкой. — Только слепой не влюбится в тебя, демон-искуситель, — в ответ улыбнулся Хосок, притягивая партнера для глубокого поцелуя. — А мне на зрение грех жаловаться. Темп толчков слегка увеличился, а угол проникновения приблизился к идеальному, из-за чего бархатная головка толстого члена плавно проходилась по простате, надавливая на неё и посылая импульсы возбуждения по телу любовника. Хосок медленно таял от непередаваемых ощущений заполненности и одурманивающей ласки, отдаваясь махинациям любимых рук целиком. Выпрямившись, Чимин пошло облизнулся и обхватил рукой ствол партнера, надрачивая эрегированный орган в такт движений собственных бёдер. Гортанные стоны и срывающийся шепот хёна оседали сладкой пудрой в утерявшем здравомыслие сознании, будоража какие-то потаенные струны жадного существа, что обычно был сокрыт за семью печатями внутри Пака. «Видимо, Хоби-хён через укусы передал и мне капельку садизма», — прикусив мочку уха изнывающего танцора, раздумывал новую гипотезу юноша, ещё немного ускорив ритм толчков. — «И это мне тоже нравится». Длинные пальцы старшего зарылись в медных волосах, очерчивая подушечками следы скрытого локонами старого шрама, таким образом пытаясь сохранить хоть какую-то часть осознания происходящего, ощущая подступающую волну оргазма. Губы Чимина ласково скользили по открытой шее, целовали мягкую кожу, слегка прихватывали её и тут же отпускали, в то время как темп движения бёдер перешел на новый уровень, от робких толчков перейдя к хаотичному втрахиванию в облюбованный диван гостиной. Скрывать стоны уже ни один из партнеров не мог, хоть и будить соседей сверху им было не с руки. Пак поспешил захватить губы хёна в очередной сладкий поцелуй, подавляя общие шумные выдохи и сводя с ума сжавшегося любовника. Сдерживать оргазм Хосок был уже не в силах, из-за чего окропил живот и ласковую руку Чимина белесыми капельками спермы, захлебнувшись в собственном протяжном стоне, когда как младший танцор, вынырнув из тесного тепла, совершил ещё несколько сильных движений ладонью по своему члену, изливаясь на часто вздымающуюся грудь Чона. — Нам снова нужно в душ, — усмехнулся Хосок, переводя дыхание. — Я спать хочу, — жалобно произнес Пак, собираясь навалиться сверху хёна, но тот вовремя спихнул наглеца на пол. — Только после душа, — пробурчал он, тяжело поднимаясь с дивана и охая от зуда в пятой точке. — Айгу… Я уже не помню, когда в последний раз был принимающим. — Потому что нужно чаще подпускать меня к своей заднице, — поднявшись следом, тихо хихикнул партнер, намереваясь отвесить смачный шлепок привлекательным половинкам. — Размечтался, — увернувшись от замахнувшейся ладони, парировал он, привлекая рыжеволосого поближе для очередного поцелуя. — Чем быстрее закончим, тем раньше ляжем спать. Сестра не обрадуется, если мы приедем в Кванджу позже условленного времени. Чимин усмехнулся и поддался припухшим губам возлюбленного, радуясь обилию ощущений за сегодняшний вечер. Проведенная последняя ночь в доме Кимов им запомнится на долгие две недели проживания в квартире старшей сестры Чона, пока им не выпадет шанс вновь насладиться друг другом в уединении.