Ответ, что спрятан на дне твоих глаз

— «Почему ты не отвечаешь на сообщения, хён?» Отсутствие Кима в сети не могло остановить обеспокоенного Чона от шквала сообщений, что с каждой новой строчкой расплывались в карих глазах, в коих застыли слёзы злости и беспомощности. Всё, что мог сейчас сделать Чонгук — беспрестанно просить водителя такси прибавить скорость, дабы добраться до дома как можно скорее. Сердце бездумно пересчитывало прутья своей костяной клетки, разбиваясь о рёбра подобно ослепленному огнём зверю. Мозг разъедали волны мыслей, наплывая на здравомыслие губительной стихией. «А вдруг он на себя руки наложил?» — данное стечение обстоятельств совершенно не вязалось с той теплой улыбкой, которой Тэхён встретил утро вместе с сонным возлюбленным, заснувшим в его объятиях прошлой ночью. — «Нет, это бред… Возможно, просто разрядился телефон или, наверно, он стоит на беззвучном. Да, такой вариант более вероятен». Но местами феноменальная память услужливо напомнила о восьмидесяти процентах заряда, когда Ким показывал ребятам новую заставку на экране смартфона с каким-то черным щенком. Да и хозяин двухэтажного дома, к забору которого уже подъезжала серебристая машина, не имел привычки ставить столь удобный для виртуального общения девайс на беззвучный режим. И эти знания не давали покоя расплатившемуся за поездку Чону, что выпрыгнул из такси и забренчал связкой ключей, пытаясь найти необходимый чип. Его руки мелко подрагивали от нервного напряжения, так что открыть дверь домофона ему удалось с попытки эдак третьей, после чего он ринулся было к крыльцу, но застыл посреди протоптанной тропы, с удивлением заметив смазанные следы шагов на снегу, что вели на задний двор. Сглотнув вязкую слюну, Чонгук постарался максимально тихо пройти по свежей дорожке, после чего притаился за стеной, услышав чьё-то шипение. «Грабители? Средь бела дня?» — такая идея неумолимо перекликалась с возможной угрозой жизни Тэхёна, что был оставлен дома в гордом одиночестве. Дыхание участилось, а приглушенный страх буквально разрывал черепную коробку юноши бьющей в височную долю кровью. По венам растекался адреналин, предвещая неумолимое представление осмелившимся неизвестным вторгнуться в чужое владение в такое время. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, Чон смело выглянул из-за стены и тут же остолбенел, шокировано наблюдая за источником шума и волнений напуганного нарисованной в голове картиной происходящего Чонгука. «У меня галлюцинации?..» Упав на обтянутые тонкой тканью пижамных штанов колени, треклятый Ким Тэхён разгребал снег красными руками, явно пытаясь что-то найти. Нежданному свидетелю даже казалось, что сквозь шум от копошения в сугробе раздавался еле уловимый перечень матов, которыми обычно пестрел Хосок. Из-за удивления и непонимания происходящего, Чон долгую минуту сидел в своём укрытии, пока Ким облегченно не выдохнул, дрожащими пальцами смахивая липкий снег со смутно знакомого белого прямоугольника. — Хён?.. — Чонгук всё-таки вышел к юноше и медленно двинулся к нему на встречу, до сих пор боясь поверить в увиденное. Содрогнувшись всем телом то ли от пронизывающего ветра, то ли от неожиданности, Тэхён быстро вскочил на ноги, прижимая находку к груди. Осознание того, кто стал свидетелем его неуклюжести и глупости, настигло Кима, придав красному от мороза лицу еще более яркий оттенок. — Ты что делаешь на улице в таком виде? — окинув взглядом обутого в не зашнурованные кроссовки и одетого в пальто поверх пижамы парня, с каплей злости в голосе спросил Чон. — Простыть хочешь? Идём домой. Ким спешно побрел к крыльцу, понурив голову. Вся эта ситуация казалась до невозможного нелепой, из-за чего сожители совершенно не знали, как реагировать на слова и действия друг друга. Но, в каком бы ступоре не находился младший, он все равно загнал хёна в душ, предварительно откопав в его шкафу другую пижаму и сменное нижнее бельё, не собираясь после сегодняшнего шоу ещё и лечить непутевого старшего от возможного простудного заболевания. Ким послушно выполнял все указания, спустя полчаса коих всё-таки разместился на диване в зале с тетрадью и механическим карандашом в пальцах, которые так и норовили попасться в плен скрипнувших зубов. «Прости, что заставил волноваться» — первое, что написал Тэхён, когда его сожитель поставил на кофейный столик заваренный рамён. — Прощу, когда узнаю, как ты всё-таки умудрился выронить телефон, — указав взглядом на разобранный и сушившийся на батарее девайс, пробурчал успокоившийся брюнет. — Мне пришлось объясняться с тётушкой, почему ты не поехал с нами, и как я посмел оставить тебя одного на столь долгое время… Твоя мама до неприличия громко ругается. «Ещё раз прости», — при упоминании матери на лице старшего расплылась теплая улыбка. — «Она порой слишком много волнуется. Я просто хотел сфотографировать забравшегося на дерево кота». — Ты же мог сделать снимок на фотоаппарат, да и открывать окно… «Пока бы я шёл за камерой, кот мог к тому времени спуститься вниз, а через окно изображение получилось бы нечётким», — быстро писал в тетради Ким, сжав губы в тонкую полосу. — Как ты вообще умудрился выронить телефон, хён? — продолжал недоумевать Чонгук, откинувшись на спинку дивана и скрестив руки на груди. Его молчаливый собеседник неуверенно посмотрел на соседа, покусывая нижнюю губу. Юноше не хотелось привносить ещё больше нелепости в столь абсурдную ситуацию, но вид недовольного Чона вынуждал ответить на поставленный вопрос. «Я очень сильно чихнул и почти потерял равновесие, из-за чего запаниковал и выпустил телефон из рук…» Прочитав сие откровение, Чонгук сначала недоуменно посмотрел на самого зачинщика всех проблем, после чего поспешил замаскировать смешок за непроизвольным кашлем. Лицо Тэхёна покраснело от стыда, так как парень постарался взглянуть на ситуацию со стороны своего визави, и в целом картина его совершенно не радовала. Испытав за последний час довольно-таки сильный стресс, Чон громко засмеялся, запрокидывая голову назад. Его глаза заслезились, а горло сжалось от спазма, отчего смех окончательно преобразился в кашель, царапая изнутри лёгкие короткими коготками. — Ты не представляешь, как сильно я испугался, хён… — прокашлявшись, выдавил из себя парень. Длинные пальцы зарылись в черных волосах и притянули к слегка покатому плечу, перебирая короткие локоны и массируя затылок. Губы Тэхёна шептали беззвучное «прости», когда как руки утомленного насыщенным днём возлюбленного обвивали торс нерадивого старшего и прижимали плотнее к Чону. Шмыгнув носом, мальчишка усмехнулся каким-то своим мыслям и оторвался от плеча хёна, заглядывая в теплые шоколадные очи напротив. — Ты такой дурак, Тэхён-ши, — прошептал он, прищуривая глаза и легко касаясь губами чужих уст. «Я и так это знаю, неугомонное чудовище», — притягивая Чонгука ближе к себе, Ким углубил поцелуй, одной рукой скользя вдоль лопаток, подушечками пальцев очерчивая острые выступы. Юноша в его руках судорожно вздохнул, нерешительно вступая в бесстыдное сплетение языков и забираясь на колени визави для более удобного положения. Отдавали ли они себе отчет в собственных действиях? Ни один из них не знал ответа на столь простой вопрос. Тэхёном управляла жажда обладания человеком, благодаря которому он решился вырваться из осточертевшего заточения и опробовать свободу на вкус. Начать жить, как и все… «Разве это не похоже на мираж в пустыне?» По телу Чона пробежала волна мурашек от непривычных ощущений, когда широкие ладони перекочевали на упругие половинки, страстно сжимая их под аккомпанемент первых стонов. В голове юного любовника мысли обратились в стену плотного тумана, застилая покрасневшие глаза и усиливая чувствительность горячей кожи. Тонкие пальцы Тэхёна скользнули под белую футболку младшего, сначала огладив напряженную спину и стянув столь ненужный элемент гардероба, после чего спустились вниз, юркнув под плотную ткань джинсов и резинку боксеров. «Блять, мы же не сделаем это прямо здесь и сейчас… Верно?» — на мгновение пробилась мысль в тяжелой голове Чонгука, но тут же угасла, когда ряд ровных зубов прикусил нижнюю губу парня, вырвав тем самым очередной, сводящий с ума стон. «Как же я хочу тебя, Дурачок Чон» — не скрывая лукавого взгляда, Ким выпустил из плена зубов припухшую плоть, спускаясь легкими поцелуями по подбородку к шее. Он языком очертил бьющуюся под кожей жилку, в то же время раздвигая мягкие полушария в стороны и скользя подушечками пальцев по сжатой звёздочке ануса. — «Но это будет похоже на насилие…» Высунув руки из штанов, Тэхён оторвался от столь манящей бледной шеи и быстро чмокнул младшего в губы. Взгляд визави слегка прояснился и сфокусировался на Киме с немым вопросом. Вздохнув от безысходности, старший кое-как стащил со стола тетрадь и размашистым почерком написал следующее: «Ты точно готов к продолжению? Я не знаю, смогу ли остановиться в случае, если ты передумаешь, а насильником мне быть абсолютно не хочется…» Своеобразная забота от возлюбленного лишь усложнила ситуацию в душевных терзаниях брюнета. Был ли он готов лишиться анальной девственности? Совершенно точно нет. Но и потерять это трепетное, отчаянное, безумное мгновение ему не позволяли треклятое упрямство наравне с жадным любопытным существом внутри. В итоге ответом на чётко поставленный вопрос стало шуршание расстегиваемой ширинки джинсов Чона, член которого уже давно перешел в эрегированное состояние и жаждал разрядки. Отбросив тетрадь с карандашом куда-то на пол, Ким облизнул губы и повалил парня на спину, с всё возрастающим возбуждением принимаясь за мешающиеся штаны визави и стаскивая те с подкаченных ног. Боксеры присоединились к джинсам, оголяя перевитую венками плоть, отчего Чонгук сжал губы в тонкую линию, пытаясь подавить стон. Горячее дыхание опалило бархатную головку, которую медленно изучал шаловливый язык Тэхёна, слизывая выступившую капельку смазки. Нет, он не умел делать минет (да и не было у него такого опыта), но ему очень хотелось доставить приятное своему партнеру, поэтому Ким осторожно обхватил напряженный ствол губами, широко открывая рот, дабы не поцарапать нежную кожу зубами. Наградой рискованному любовнику стал гортанный стон и зарывшиеся в волосы сильные пальцы. У Чона уже имелся небольшой опыт в получении столь сладкой пытки от немногочисленных пассий, но подобное им испытывалось впервые. И хоть у старшего возлюбленного не было навыка, скользящее по стволу кольцо губ и кружащий по головке кончик языка всё равно доводили пленника до исступления, обещая в будущем более чувственные ласки. Предчувствуя скорую разрядку из-за длительного воздержания на протяжении нескольких недель (юноше было не до плотских утех в преддверии вступительных экзаменов), Чонгук надавил на затылок хёна, дабы войти на всю длину в горячее нутро. Но Тэхён ловко выскользнул из цепкой хватки, выпустив изо рта пульсирующий член и облизывая губы. — Решил поиздеваться надо мной? — практически прошипел лишенный ласки брюнет. Ким лукаво улыбнулся, игриво подвигав бровями и притянув пальцы к лицу. Быстро смочив их слюной, шатен вновь спустился вниз, прокладывая путь из влажных поцелуев от пупка к члену, зарываясь носом в блядкской курчавой дорожке. С уст Чона сорвалось шипение, когда первая фаланга пальца, покружив вокруг звездочки ануса, медленно погрузилась внутрь. Из-за непривычных ощущений возбуждение постепенно спадало, что не осталось незамеченным для Тэхёна. Его язык медленно прошелся по всей длине ствола, очерчивая вздувшиеся венки, и вновь закружил по багровой головке, пока пальцем разрабатывал девственный вход. «Чёрт… Твою мать!..» — мысли Чонгука спутались в нервный клубок, растворяясь в кислоте нежданной судороги, что спустя пять томительных минут и двух легко скользящих в припухшей дырочке пальцев накрыла любовника волной дрожи, отдаваясь разрывающей пульсацией в эрегированном органе. Киму удалось нащупать заветную точку простаты и сменить спектр ощущений юноши с болезненных на возбуждающие. — «Что это было?» Ласки языком сменились на плотное кольцо губ, ещё больше вовлекая Чона в калейдоскоп эмоций и добавляя к двум пальцам третий. Да, у старшего возлюбленного не было никакого сексуального опыта, но судя по множеству просмотренных порно-роликов он уже мог сменить надоевший способ растяжки на болезненно ноющий член, что и так своим возбуждением выбивал последние крупицы здравомыслия из темноволосой головы. «Прости, Чонгук-ши, я больше не могу терпеть», — пальцы спешно покинули растянутую дырочку, к которой спустя томительную минуту тут же примкнула головка члена средних размеров. Некогда тающий от ласк младший любовник резко напрягся от проникновения нежной головки во все ещё узкий проход и зашипел сквозь зубы. Тэхён замер на месте, плавно наклонившись к напряженной шее и покрывая вспотевшую кожу ласковыми поцелуями, обещая сменить неприятные ощущения неистовым наслаждением. Время тянулось мучительно медленно, но как только эластичные стенки слега расслабились, а чувство заполненности перестало казаться чем-то безумным, Ким двинулся вперед, постепенно войдя до конца. С уст Чона сорвался протяжный стон, который Тэхён заглушил страстным поцелуем, плавно двинувшись назад, но не покидая горячего плена, и вновь погрузился на всю длину. Чонгук не мог говорить, да и дышать для него казалось невозможным действием, а в голове кричали лишь сплошные маты удивления и наслаждения всякий раз, когда, подобрав нужный угол, твердый член прокатывался по простате. Тонкие пальцы хёна впивались в столь желанное тело, рисовали узоры кончиками по выгибающейся спине, скользили по подтянутому животику, зарывались в намокших от пота прядях смоляных волос. Ревущий внутри Кима хищник наконец-то успокоился, довольно урча где-то на задворках помутненного рассудка. Но эти отголоски не могли утихомирить отдавшегося похоти Тэхёна, толчки которого из плавных превратились в размашистые и резкие, буквально вколачиваясь в распластанного под ним юношу, которого хотелось ежедневно брать, неистово любить и томно нежить в крепких объятиях. И Чон явно не был против этих тайных мыслей хёна, отдаваясь ощущениям целиком, уже как-то позабыв о боли. Его загипнотизировал взгляд темных глаз, захватили в плен горячие руки, истерзали припухшие губы — Чонгуку казалось, что это тело больше не принадлежало ему. Каждый толчок и обхватившие напряженный член тонкие пальцы были тому идеальным подтверждением — мысли окончательно растворились в очередном поцелуе, ожидая столь желанной разрядки. — Чонгук-а… — прильнув к уху любовника, почти неслышно прошептал своим глубоким голосом Тэхён, замерев лишь на краткое мгновение, после чего вновь размашисто вошел на всю длину, срывая с приоткрытых губ хриплый стон. Чон не знал, слуховая галлюцинация настигла его или же немой возлюбленный и правда что-то сказал — на фоне накрывшего его с головой оргазма эта мысль казалась такой малозначительной и эфемерной, отголосками эха гуляя в лабиринте серого вещества. Совершив еще несколько фрикций, Ким сдавленно простонал куда-то в шею любовника и кончил в разгоряченное нутро, опустившись на млеющего юношу и тяжело дыша. «Охренеть», — мысленно усмехнулся пережитому опыту Чонгук, зарывшись пальцами в слегка отросшие волосы хёна и перебирая локоны, таким нетривиальным способом пытаясь утихомирить безумно грохочущее в груди сердце. — «Да, подобное с девушкой я бы вряд ли испытал…»

***

Пак с Чоном-старшим вернулись домой уже ближе к полуночи, затаскивая в гостеприимную обитель набитые покупками пакеты. Странная тишина, повисшая в двухэтажном здании, сначала смутила ребят, что разбрелись по комнатам, дабы найти хозяина и его сожителя или же, не найдя пропажу, начать спешно им звонить. Хосок отобрал у партнера сумки и занялся первым этажом, когда как Чимин отправился на второй, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. Рыжеволосый парень первым делом заглянул в комнату Кима, но, не увидев её обладателя, прошел в конец коридора, намереваясь проверить и гостевую спальню. Неплотно закрытая дверь тут же поддалась напору ищейки, открывая взору Пака вид на спящих в обнимку любовников. Поджав от удивления губы, танцор медленно притворил за собой дверь и на цыпочках побрел к лестнице, боясь разбудить друзей своим присутствием. Завалившийся на диван Чон-старший вопросительно взглянул на тепло улыбающегося Чимина, после чего понятливо покачал головой и поманил того к себе. Он хотел провести последнюю ночь в этом доме с максимальным удовольствием, так что крепко спящие соседи сверху им сегодня не будут помехой.