Ответ, что спрятан на дне твоих глаз

Он снова стоял здесь, на том самом вытоптанном небольшими кроссовками месте, пока вокруг, ничего не замечая перед собой, сновали безликие люди, шелестя куртками и шурша разношерстными голосами в общем шуме морозного дня. Позади звучал приглушенный детский смех, а впереди — широкая проезжая часть, пестрящая серыми автомобилями. С каждой прожитой в этом мире секундой горло по миллиметру сдавливала удавка, перекрывающая доступ к кислороду, но стоящему у дороги мальчишке было плевать на это. В его карих глазах был лишь один единственный силуэт, к которому отчаянно тянулись руки, а губы то и дело шептали заветное: — Аппа… Из общего роя голосов пробился противный писк светофора, а полоса зеленого света привычно легла на тонкий слой снега, приглашающе мерцая пешеходам на другой стороне улицы. Тяжелой поступью темный силуэт двинулся в сторону ребенка, собираясь преодолеть столь незначительное расстояние, но с каждым шагом что-то неуловимо менялось вокруг, облепляя детское сердце обжигающим страхом. — Аппа! Взгляд, подобно объективу камеры, проследовал в сторону свободной полосы дороги, по которой скрипнули скользящие шины. На знакомом и в то же время забытом лице расцвела квадратная улыбка, которую унаследовал и сам мальчишка, а на губах застыло имя сына, так и не произнесенное вслух. Шум резко преодолел привычный уровень громкости, смешавшись с визгом колес и хрустом раздробленных костей, пропитанный хриплым, ломающимся голосом ребенка, что стал свидетелем смерти родного человека. Серый асфальт укрылся багровой кровью, в коей утопали белоснежные хлопья, растворяясь в ещё теплой влаге. «Если бы я не позвал его — ничего бы не случилось…» Наглая ложь самому себе, дабы найти виновного в произошедшем. Сознание поглотил вакуум, внутри которого не было ни звуков, ни запахов, ни цвета. Всё обратилось в разбивку серых тонов, пятнами живописного соуса растекаясь по объектам полотна, обтекая окружение мелкими мазками. Мальчишка слышал лишь собственный голос, такой противный и чужой, хрипящий и явно не принадлежавший ему. Эта заезженная пластинка граммофона разъедала здравомыслие, всё сильнее затягивая узел на тонкой шее. «Это моя вина» Сквозь слезы он мог видеть лишь дергающиеся силуэты незнакомцев, что скопились вокруг разбитого тела, валявшегося на земле подобно сломанной кукле. Вид от первого лица перешел к третьему, движущейся камерой отдаляясь от постановки, дабы панорамой запечатлеть итоги одного зимнего и такого далекого дня. Главный наблюдатель неуловимо преобразился из одиннадцатилетнего мальчишки в высокого юношу, что не смел сделать и шага к пережитку прошлого, лица которого давно не помнил. И чем сильнее отдалялось незримое око, тем больше оно открывало, захватив в свой объектив новый силуэт, что медленно приближался к застывшему парню. Его шаги пробились сквозь звуконепроницаемый купол, перебивая громкий поток мыслей тихой поступью и почти неразличимым шепотом. — Я соскучился, Тэхён-а, — именно в тот момент, когда звавший его голос достиг сознания Кима, он резко распахнул глаза, вздрагивая всем телом. В груди закололо, а некогда расслабленные голосовые связки вновь спутались в клубок спазма, не позволяя глубоко вдохнуть. Позабытый несколько месяцев назад кошмар вернулся к нему, и юноша догадывался, что именно послужило причиной для вновь открывшейся раны. Его психологическое состояние только-только пошло на поправку… И без транквилизаторов достигнутый успех практически невозможно было закрепить. Увы, бороться с внутренним ипохондриком Тэхён был не в силах, поэтому возникшая идея о принятии медикаментов незамедлительно была сожжена мыслями о побочных эффектах. Охнув, шатен медленно разогнулся, морщась от боли в затекших мышцах — угораздило же его заснуть прямо за столом во время сведения звуковых дорожек? Заданный на каникулы проект для их группы представлял собой записанную партию фортепиано без вступления, но с бриджем для перехода к части под кодовым именем «куплет». Профессор Ли разослал всем студентам звуковой файл с определенным заданием: преобразовать сырьё в готовый продукт. Подобная задачка лишь отчасти пересекалась с основным функционалом звукорежиссуры, но преподавателю было плевать на стандарты и мнения учеников, так что приставленный для помощи подопытным крысам выпускник (и по совместительству любимчик профессора) требовал сдать весь подготовленный материал до начала учебного года, чтобы провалившие испытание могли позже попытать счастье с новым вариантом своей аранжировки. Самое гениальное в этой задаче было именно то, что выступить с одинаковыми работами у студентов априори не получится: итоговая версия будет отличаться от чернового наброска практически по всем параметрам, лишь отголосками напоминая изначальную инструментальную запись. У Тэхёна имелись свои вкусы и соображения насчёт партии фортепиано, но все попытки привести композицию к воображаемому идеалу шли коту под хвост. Однако теперь, умудрившись спасти карту памяти со старого телефона, Ким мог создать необходимое ему звучание. — Хён, я в магазин собираюсь, тебе купить что-нибудь? — заглянувший в комнату Чон уже натягивал на себя толстовку, удивленно округлив глаза. — Айгу! Непривычно видеть тебя за работой… Это для колледжа? Хозяин спальни согласно кивнул головой и поднялся из-за стола, потягиваясь. Споро схватив телефон и зайдя в мессенджер, старший партнер быстро застучал кончиками пальцев по сенсорному экрану. — «Подожди меня, я с тобой» — Этот день обещает быть запоминающимся, — улыбнулся брюнет, наблюдая за собирающимся сожителем, что решил отвлечься от нудного регулирования модуляции и проверить степень прогресса доверительных отношений. Выйти из дома оказалось даже проще, нежели в прошлый раз: парень быстро сбежал по влажным после кратковременного дождя ступенькам, оглянулся и раскинул руки в стороны, улыбаясь солнечному утру. Закрывавший в это время входную дверь на ключ Чонгук не смог сдержать смешка, дивясь той разнице между нынешним поведением хёна и той злополучной первой попыткой сходить в книжный магазин. Привязавшиеся друг к другу сожители, что по совместительству стали ещё и любовниками, ощущали комфорт в обществе своего дуэта. Именно поэтому Тэхён, закинув руку на плечо спутника, всё ещё пребывал в состоянии эйфории от притихшего ОКР, разделив своё внимание на две составляющие окружения: на неспешно идущего рядом со старшим товарищем Чона и всем остальным, что, на самом деле, не играло такой уж большой роли в психическом состоянии шатена. «Пока Чонгук-ши рядом со мной — всё хорошо», — с такими мыслями Ким перебегал взглядом со встречных незнакомцев на брюнета, с лица которого не сходила улыбка. — «Главное, что мы вместе. Остальное не так важно». Сам же Чон радовался тому, что они наконец-то вышли куда-то вдвоём. Февральский сезон подразумевал под собой обилие школьников и студентов, пытавшихся провести остатки свободных деньков перед очередным учебным годом с максимальным удовольствием. И первокурсник мог смело отнести себя к этой категории людей, так как подобное времяпрепровождение вне дома ему казалось весьма удовлетворительным. «Сначала дойдём до магазина, а в следующий раз попробуем выйти в соседний район», — уже строил свои гениальные планы младший возлюбленный, притормозив у входа в мини-маркет. — «Такими темпами сможем и до кинотеатра добраться или того же книжного». — Ну что ж, идём, — Чонгук утянул спутника в тепло магазина, тут же теряясь в обилии запахов и ярких цветов упаковок и фруктов. — Возьмём яблоки? Тэхён на автомате кивал головой, с любопытством шаря взглядом на стеллажах и мельком поглядывая в сторону немногих покупателей, что сновали по небольшому помещению с рыжими корзинками. Крутившийся подле Чонгук пока что мог успокоить зашептавшие в разуме всякие бредовые мысли своим присутствием, но сердце шатена уже участило ритм, усилив кровоток по телу. Его блуждающий взгляд пересекся с внимательным взглядом пышной продавщицы, что следила за юношами из-за тонких стекол громоздких очков, и новая волна спазма атаковала горло молчаливого покупателя. — Хён, будешь спрайт? Куплю за свой счёт, — окликнул его сделавший несколько шагов к холодильнику брюнет, но ответа, по неясной ему причине, так и не последовало. — Тэхён-ши? Вздрогнув, Ким обернулся на голос возлюбленного и поджал губы, опустив взгляд в пол. «Хуёвая была затея, и ты должен это признать, придурок», — ругал себя в мыслях старший партнер, уже притягивая пальцы ко рту. — «Она думает, что я мелкий воришка, не так ли? Конечно же всё именно так. Иначе бы продавщица не смотрела бы на меня так пристально. Вызовет ли она полицию? Конечно же вызовет…» — Перестань, хён, — его ладонь медленно потянули вниз, а обеспокоенные глаза с трудом завладели вниманием паникующего визави. — Всё в порядке, я рядом. Даже если наступит конец света или ты словишь приступ: тонсен здесь, чтобы помочь тебе. Давай руку. Обхватив пальцами ладонь Чонгука, шатен с трудом сглотнул ком горечи и хвостиком проследовал за проводником, стараясь не поднимать взгляда на безразличных ко всему незнакомцев. Он всё ещё чувствовал на себе липкий взгляд пышной женщины, но крепко державшая его рука спутника помогала отвлечься от очередного шквала мыслей. Сердце постепенно приходило в обычный ритм, а о возможном приступе паники Тэхён практически забыл. «Я идиот», — когда парни всё-таки покинули пределы магазина, горестно вздохнул Ким, выхватывая из цепких пальчиков визави пакет, дабы облегчить ношу спутнику и без всякого зазрения совести сжать его ладонь, наплевав на мнение редеющей толпы прохожих. — «Веду себя как трусливый щенок… Совершеннолетие уже в этом году, а я цепляюсь за парня, что младше меня на два года и взваливаю на его плечи заботу о себе. Пора что-то менять в себе…»

***

Gloss: «Это что?» Tae-Tae: «Аранжировка» Gloss: «Повторяю: что это?» Tae-Tae: «Файл, что ты просил, хён» На тонких губах проскользнула усмешка. Слегка прикусив кончик фильтра сигареты, молодой человек затянулся никотиновым допингом, спустя мгновение выпуская в небо тонкую струю дыма. Этот третьекурсник с его же отделения порой выводил из равновесия прославленного в узких кругах композитора, хоть общение их и сводилось лишь к коротким перепискам в KakaoTalk по долгу учебы. Вновь обхватив фильтр губами, собеседник продолжил переписку, выстукивая по экрану нечеткий ритм. Gloss: «Чей голос ты вставил на бридже?» Tae-Tae: «Какая разница?..» Ответы вопросом на вопрос его всегда изрядно раздражали, но с Ким Тэхёном разборки на матах никогда не срабатывали, так что проще было вытягивать необходимую информацию по крупицам, пока незримый визави не устанет бегать вокруг да около и не выдаст всю подноготную самостоятельно. Gloss: «Это ведь не твой голос на записи. Я знаю это не потому, что ты немой инвалид из подгруппы «студентов-ограничников», которых по непонятным причинам допустили до сдачи экзаменов и устроили в колледже на бюджетных местах. Ты не способен на такой тембр и чистоту нот. Чей это голос?» Tae-Tae: «Не вижу смысла отвечать на твой вопрос, хён» Темноволосый музыкант совершил последнюю затяжку и затушил сигарету, выбросив бычок в урну. На языке крутилось пару десятков матов, которыми хотелось покрыть студента с головы до пят, но пока что возможности высказать всё тому в лицо у него не было. Ким очень редко появлялся в колледже, да и то в прошлом году юношу перевели на чисто домашнее обучение из-за каких-то психологических проблем. Сонбэ, конечно, знал, что это были за тараканы, что не давали спокойно жить третьекурснику, но на фоне собственных заскоков все эти диагнозы казались какими-то незначительными. Gloss: «Хосок-ши рассказал мне о твоём соседе, так что перестань строить из себя Деву Марию и ответь честно — это его голос был вставлен в бридж?» Сообщение старшего было прочитано, но ответа не последовало. Молодой человек терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции на свои слова, и спустя долгих пять минут получил подтверждение собственной догадке. Tae-Tae: «Если и так, то что тебе с этого, Юнги-хён?»