Не пара

Джин опустошил уже несколько коробочек с едой и открыл вторую бутылку соджу, а Тэхён терпеливо ждал, медленно жуя свою порцию. Аппетит у старшего был хорошим, и Тэхён даже улыбнулся, наблюдая за ним. Сокджин заметил это, и смутился, прикрываясь ладонью и быстро прожевывая огромное количество только что впихнутой в рот еды. — Извини, весь день некогда было поесть, а Чимин меня выдернул с долгожданного ужина. Я вижу тебя впервые, но столько о тебе слышал от него, что мне кажется, мы с тобой давно знакомы. Я чувствую, что тебе не безразличен Юнги, и я уверен, что ты сможешь помочь ему преодолеть затяжную чёрную полосу в его жизни. Я знаком с Юнги с пелёнок. Наши отцы дружили, как и вы с Чимином, с детства, и женились на сёстрах. К сожалению, родители Юнги уже умерли: у его мамы, моей тёти, была онкология, а после её смерти быстро угас и дядя. Юнги родился через две недели после рождения моего младшего брата Суджина, и, конечно же, они росли вместе. Я часто присматривал за ними, когда родители были заняты, и можно точно сказать, что я их вырастил. Потом я отдалился от них, поглощённый своей любовью, да и не интересно мне стало с мелкими. Юнги больше тянулся ко мне, чем родной брат. Всегда хвостом бегал, стоило мне только появиться дома и меня это раздражало. Мне тогда было восемнадцать лет, я мучился от любви к лучшему другу, и настырный десятилетний пацан меня чаще раздражал, поэтому я кричал на него и обижал. Хотя Юнги был необидчивым, и всё равно лип ко мне, как репей, при каждой встрече. Вскоре я уехал учиться в институт, и домой приезжал только на каникулы. И чем взрослее становились мелкие, тем отчётливее я видел ревность Суджина. Он ревновал ко мне Юнги, который всё также с нетерпением ждал моего приезда и постоянно болтал обо мне. Я точно знал, что Юнги относится ко мне как к старшему брату, и не мог понять причину ревности Суджина, ведь я пытался и с ним наладить отношения, но он воспринимал меня в штыки. Жизнь странная штука: родные братья почти не общались, в то время как двоюродные тянулись друг к другу. Со временем мы с Юнги стали больше общаться, всё свободное время проводили вместе в компании угрюмого Суджина, который следил за каждым нашим движением. Вскоре Юнги накрыла с головой новая страсть: музыка. Уже в четырнадцать лет он записал несколько потрясающих мелодий, которые я до сих пор люблю и часто слушаю. Новая любовь младшего как будто смягчила Суджина и он стал более общительным. Ему нравилось наблюдать за тем, как Юнги в порыве внезапного вдохновения погружался в создание музыки и пропадал в своём мире. Даже ко мне он стал более внимательным, пока снова всё окончательно не испортилось. Родители надоедали мне с женитьбой. Постоянно подсовывали фотографии девушек, и уговаривали сходить на свидание, хотя я чётко обрисовал им своё желание окончить университет и работать в компании отца. И вот в один не очень прекрасный вечер я признался им, что гей, и единственные женщины, которые меня интересуют это мои мама и тётя. Я ожидал тогда, что на меня наорут и выгонят из дома, но родители восприняли эту новость спокойно. Отец сказал, что всё равно очень сильно любит меня и не откажется никогда, а мама обняла и стала расспрашивать о личной жизни. Я тогда даже подумал, что лучше бы она накричала на меня, я чуть со стыда не провалился под землю, когда она выспрашивала о моих парнях. Единственный, из семьи кто меня не принял — был Суджин. Он оскорблял меня и кричал гадости, говорил, что лучше бы я умер, чем был геем, и что такой брат ему не нужен. Он всячески ограждал Юнги от общения со мной, и бесился, когда мы всё же встречались. Юнги очень расстраивался из-за ревности Суджина, и не хотел его злить, поэтому мы с ним чаще переписывались, чем виделись. Когда мелким было уже по шестнадцать лет, Юнги настоял на встрече, так как у него был очень важный разговор ко мне. Он тогда очень сильно волновался и смущался, а потом признался, что ему тоже нравятся только мальчики, причём один конкретный. Это был его одноклассник, и он хотел, но боялся ему признаться, поэтому спрашивал у меня совет. Я спросил у него, знает ли о его ориентации мой брат, и Юнги ответил, что боится ему признаваться, ведь тот ярый гомофоб. Если бы я тогда обратил внимание на слова Юнги, и поговорил бы с братом, может, ничего и не случилось бы… но, я даже не подумал, что это важно… К сожалению, тот наш разговор Суджин подслушал. Тогда разразился скандал: он кидался на меня с кулаками и обвинял в том, что я испортил Юнги, а заодно и его, что это из-за меня он чувствует всепоглощающую ревность к кузену, и безумно его боится потерять. Мне тогда стоило поговорить с ним серьёзно, выслушать, попытаться помочь с его страхами и проблемами, но я послушался родителей и уехал на время из города, что и было моей огромнейшей ошибкой. Суджин связался с плохой компанией и дома совсем не появлялся. Когда случайно встречался с Юнги, оскорблял его и унижал, не стесняясь в выражениях. А потом… Сокджин сглотнул ком в горле, и затих, совсем понурив голову. Тэхён всё это время молча слушал его, и чувствовал, что вот оно, вот сейчас старший расскажет, что сломало Юнги, поэтому не торопил его. Когда молчание затянулось, Тэхён придвинулся к собеседнику, и погладил его по плечу, отчего Сокджин судорожно вздохнул и опёрся локтями об стол, собираясь с мыслями. — Я уже окончил тогда университет, и стал работать в компании отца, когда пришло приглашение на свадьбу моего лучшего друга. Мой любимый, по которому я страдал уже много лет, собирался жениться на своей возлюбленной. Я бросил все дела и стал собираться к нему. Юнги умолял взять его с собой, он хотел вырваться из этого напряжения хоть ненадолго, но я отказал ему, ссылаясь на то, что у него в это время как раз начинались экзамены. Если бы я знал… если бы я только знал, я бы взял его с собой. Я бы его уберёг от того ужаса и его не сломали бы. Да и не только его, всю семью. Если бы я только мог вернуть время назад… Когда я уехал, внезапно объявился Суджин. Юнги мне даже спустя много лет не рассказал, о чём они тогда разговаривали, но брат убежал от него взбешённый. А потом на вечеринке наглотался каких-то таблеток, которые ему сорвали крышу и он вернулся к Юнги. Он… он… изнасиловал Юнги… он делал это очень долго и жестоко… почти сутки издевался над своим двоюродным братом и лучшим другом. В палату к Юнги меня пустили только через неделю после всего этого ужаса. Юнги… он… больше не было того весёлого и ласкового парня, который озарял своей улыбкой грешный мир. Вместо него остался избитый и сломленный мальчик, который если не плакал, то находился в прострации, ни на кого не реагируя. Даже я не смог растормошить его. Он не подпускал к себе никого, кроме своей мамы, которая и проводила все процедуры под присмотром медсестёр и врачей… ну знаешь, промыть разорванный анус, смазать там всё, сделать перевязку. Сам он не мог проводить интимные процедуры, так как ему было всё равно, и он не стремился выздоравливать, поэтому это должен был делать кто-то другой. А так как он никого к себе не подпускал, то этим занялась тётя. Помимо этого и огромного количества синяков, у него были переломы: четыре ребра и левое предплечье. Со временем его состояние немного улучшилось, и хоть он тогда и находился в посттравматическом синдроме, но стал активно сотрудничать с детективами и всё им рассказывал. Брат сам пришёл с повинной. После следствия был суд, на котором он полностью признал свою вину и просил прощения у Юнги. Он говорил, что совсем себя не контролировал и даже не помнит половины из того, что сотворил с Юнги. Помимо повинной, смягчающими для него факторами оказалось, что он несовершеннолетний и был под действием сильного наркотического вещества, которое вызывало галлюцинации и усиливало агрессивность. Его посадили на пять лет в колонию для несовершеннолетних. Это был очень сложный период для нашей семьи. Юнги на публике держался хорошо: он говорил уверенно, не заикался и не путался в своих показаниях. И только мы знали, что дома, в своей комнате его трясёт от перенапряжения и с головой накрывает истерика. Уверенность в себе и правильности того, что он делает, добиваясь наказания, подорвали его собственные лицемерные одноклассники. Они говорили, что он сам провоцировал Суджина, сам его соблазнял и вызывал ревность. Тот парень, который был первой любовью Юнги, помимо обычных оскорблений типа "педика" и прочего, обозвал его грязной шлюхой и сказал, что если бы он не ломался, а ответил на чувства моего брата, то всё обошлось обычным жёстким сексом, а не громким скандалом, ведь все видели, как Суджин увивался за Юнги. Я тогда сломал нос этому ублюдку, и чуть шею ему не свернул, но он вовремя убежал, поджав хвост. К сожалению, Юнги впитал его слова в себя и постоянно думал над этим, постепенно утвердившись в мысли, что только он виноват в изнасиловании, а значит и он должен быть наказан. Он перестал посещать психолога, постоянно сидел в своей комнате, и ни с кем не шёл на контакт. Самое страшное было, что он перестал писать музыку. Он просто замкнулся в себе. К сожалению, очередное горе помогло ему выйти из этого состояния. Через три года после всех тех событий, моя тётя узнала, что у неё онкология четвёртой степени. Ухаживая за Юнги, она совсем не следила за собой и пропустила все признаки болезни. Её смерть вытолкнула Юнги из того вакуума, в котором он находился всё это время, но было уже поздно. А через пару месяцев за ней последовал и дядя, просто угаснув без любимой жены. Я ухаживал за Юнги, заботился о нём, и со временем он стал приходить в себя, даже снова вернулся к музыке, чему я был безумно рад. А потом я совершил очередную в своей жизни ошибку, которая разрушила всё, чего я смог добиться за последние два года и сделала всё только хуже. Сокджин запустил пальцы в волосы, и упёрся головой в ладони, поставив локти на стол. Тэхён пришёл в ужас, когда увидел слёзы, покатившиеся из глаз старшего. Он сейчас всеми фибрами души желал, чтобы рядом оказался Чимин, который точно знал бы, что сейчас делать, как утешить и поддержать всех, и не дать впасть в депрессию. Он придвинулся ближе к Сокджину, и неловко обнял его, кладя руки на спину, а после обхватывая за плечи. Тэхён наклонился к его уху и тихо заговорил: — Сокджин-хён, почему ты берёшь всю вину за произошедшее только на себя? В этом никто не виноват, тем более ты. Ты не мог знать, какие мысли бродят в голове у твоего брата, если он ими не делился. Ты не мог предугадать последствия разговора, о котором тебе даже не сообщили. Ты никак не мог знать, что любимый Юнги может так пострадать. Ты сейчас скажешь, что мог бы быть внимательнее к брату и поинтересоваться его увлечениями, но он бы всё равно тебе не сказал о своей любви к Юнги. Он запутался в себе, он испугался принять тебя, а заодно и себя, поэтому натворил таких дел. Ты всё это время сам себя наказывал, так же как и Юнги-хён. Но никто из вас не виноват в этом. Произошло то, что должно было произойти и, убиваясь из-за этого, ничего уже не исправишь. Нужно учиться дальше жить с этим, а не вариться в своих чувствах вины и прочей идиотами навязанной хрени, — он затих, обдумывая всё, что услышали, а потом Тэхён отстранился от старшего и спросил: — Почему Юнги-я всегда двери за собой закрывает? — Суджин отсидел свой срок и вышел из тюрьмы. Я не хотел расстраивать Юнги и утаил это от него, решив, что так будет лучше. Суджин обещал не трогать его и не попадаться на глаза, но выдержал всего пару месяцев, а потом сказал, что соскучился по нему и хочет снова извиниться. Он без приглашения пришёл к нам в дом, и смотрел на Юнги, пока тот готовил на кухне. Я в этот момент был на улице и пытался найти ключи от входной двери в кухню, поэтому видел, как брат подошёл к нему со спины и обнял, что-то проговорив на ухо. Такого дикого страха я никогда не видел на лице Юнги. В тот момент мне казалось, что я двигаюсь безумно медленно, в то время как у них происходит всё молниеносно. Суджин сильнее обнимал Юнги и что-то ему говорил, а потом поцеловал в шею, после чего Юнги всего аж передёрнуло и он стал вырываться. Я оторвал брата от него, и попросил уйти, но он не послушался и полез на меня с кулаками. Мы катались по полу, мутузя друг друга кулаками, как вдруг Суджин громко заорал и схватился за плечо: Юнги всадил ему нож, которым до этого разделывал мясо. К счастью, он не убил Суджина, но рана была глубокая. Мы вызвали скорую и полицию, после чего нас допрашивали, и пришлось заново рассказывать всю историю. Юнги трясло, как осиновый лист, но он не подпускал меня к себе. Потом он злился на меня, что я не сказал ему об освобождении Суджина и называл меня предателем. Да, я действительно предал его, но в тот момент я думал совсем о другом. Юнги переехал в собственную квартиру с усиленной охраной и жил один, никого не впуская ни в свою квартиру, ни в свою жизнь. Он продолжал ходить в институт, но полностью оборвал все свои немногочисленные знакомства. У него появилась целая куча фобий, с которыми ты успел уже познакомиться. — Где сейчас твой брат? — После нападения было ещё несколько судебных заседаний, где Юнги признали невиновным в нанесение телесных повреждений средней тяжести в виду целесообразности самообороны. И был выдан Суджину запрет на приближение к Юнги радиусом сто метров. В случае нарушения этого запрета, ему светит новый реальный тюремный срок, поэтому он два года назад уехал из страны. Мои люди постоянно следят за ним, я знаю каждый его шаг, и Юнги может спать спокойно. Хоть что-то я делаю для него правильно. — Хён, не говори так. Ты очень сильно заботишься о Юнги. Любой бы другой уже бросил его погибать в своих страхах и фобиях, а ты пытаешься ему помочь. Просто он очень упрямый, да и тараканов в его голове очень много. Надо найти ему грамотного психолога, который сможет выкинуть весь мусор из его головы. Сокджин-хён, почему же Юнги-я переехал ко мне, если он так всех боялся? — Ха-а-ха, вообще-то он сам должен тебе об этом сказать, но он же не скажет, — язык у Сокджина уже заплетался, так как он во время рассказа не только добил начатую бутылку соджу, но и опорожнил ещё парочку. Поэтому сейчас его клонило в сон и мысли путались. Он сфокусировал взгляд на собеседнике и расплылся в пьяной улыбке. — Влюбился он в тебя. И любит довольно давно. Он рассказывал мне о тебе, и говорил, что это хорошо, что ты натурал и встречаешься с девчонками, значит, на него никогда не обратишь внимание, и он сможет просто наблюдать за тобой, забывая о своих фобиях. Он мечтал о тебе и даже посвящал тебе песни, но в реальности обходил стороной и смотрел только издалека. Он, наверное, единственный, кто заметил ваши особые отношения с Чимином. Я единожды его застал ревущим из-за этого, но так и не понял, почему именно он плакал: что ты не был идеальным, каким он тебя представлял или же потому что у него был всё-таки шанс привлечь твоё внимание. Он долго решался позвать тебя для записи песни, которую для тебя же и написал, зато потом слушал твой голос сутками напролёт. На одной из фотографий, которые телохранитель Чимина делал для Намджуна, я увидел как ты смотришь на Юнги, который пробегал мимо тебя. Потом он же мне доложил о разговоре с Чимином, что тот переживает о своём друге, и я решил вам помочь. Я пустил слух, что Юнги нуждается в квартире, и, конечно же, первым и единственным на этот слух откликнулся ты. Юнги даже не подозревал ни о чём, но мгновенно согласился переехать к тебе. Да, ему было страшно находиться с тобой в одной квартире, но ты молодец. Я очень рад, что именно в тебя он влюбился, а не в очередного козла, и ты… и я рад, что ты… влюбился… любишь его… да… Речь Сокджина совсем стала невнятной, и он умостился на столе для сна, но Тэхён перекинул его руку через свою шею, обхватил его за талию и повёл к дивану. Уложив тяжелого старшего, он укрыл его одеялом и навёл порядок на кухне, только после этого направился к Юнги. Тэхён сел под дверью и прислушался. Тишина. Сейчас его переполнял целый океан эмоций: от страха и безысходности до безумной радости, что тоже любим. — Юнги-я… я знаю, что ты не спишь, Юнги-я, — за дверью послышался тихий шорох, и Тэхён улыбнулся, откидывая голову назад и упираясь затылком в стену. Он положил вытянутые руки внутренней стороной локтей на согнутые колени и перебирал пальцы, собираясь с мыслями. — Мне Сокджин-хён сейчас всё рассказал. И даже после этого я не вижу возле себя никого грязного и недостойного любви. Юнги, ты самый чистый человек в этом мире, причём во всех смыслах. Ты не только достоин любви, но и нуждаешься в ней. Я очень сильно люблю тебя и готов ждать, когда ты решишься мне довериться. Я не буду тебя торопить, но, пожалуйста, не убегай от меня. Я очень хочу проснуться утром и найти тебя, как обычно на кухне, или же в зале возле пьяного Сокджина, который сейчас пускает слюни в твою любимую подушку. И если ты решишь сбежать от меня, снова вбив себе в голову, что ты недостоин меня, то я… мне будет очень плохо без тебя, любимый, но я всё же не буду давить на тебя, заставляя вернуться. Я приму любое твоё решение, но, пожалуйста, подумай хорошенько и выбери то, что хочется тебе, а не чего ты боишься. Я хочу помочь тебе избавиться от твоих страхов, ведь они мешают наслаждаться жизнью. Я очень сильно люблю тебя, Юнги-я. Очень. И хочу быть с тобой, но всё зависит от тебя. Спокойной ночи, милый. Тэхён сразу же поднялся и направился в туалет, после чего проверил Сокджина, и добрался до кровати. Не раздеваясь, он свалился в неё, и вскоре уснул. Ему точно снился Юнги, но от резкого пробуждения сон мгновенно выветрился из памяти. Тэхён рывком сел в постели, и поморщившись от сухости во рту, встал и пополз из комнаты. В зале витали безумно вкусные ароматы пищи, и Тэхён не найдя на диване Сокджина, побежал на кухню. Дверь была закрыта, и Тэхён стоял перед ней минуты две, ощущая, как смешанные чувства страха и надежды рвут ему сердце. Вдруг дверь распахнулась, и за ней показался счастливый Сокджин, который смеялся своим странным смехом и втягивал Тэхёна на кухню: — Ты долго там ещё стоять собирался? Заходи, давай, зря что ли Юнги с раннего утра возле печки крутится? Тэхён стоял, как истукан, и во все глаза смотрел на смущённого Юнги, который красовался пунцовым щеками и робкой улыбкой. Он нервным движением сминал полотенце в руках: еще пару минут такого издевательства и его можно будет легко разобрать по ниткам. Тэхён поразился мыслям, бродившим в его голове в такой важный момент, и улыбнулся, делая шаг к Юнги. — Я рад, что ты выбрал меня. Господи, как же я рад! — Тэхён испугался, что может лопнуть от переполняющих его чувств, и ему безумно сильно хотелось обнять Юнги. Даже не так — стиснуть в своих объятиях, сильно-сильно. — Я понимаю, что очень тороплюсь… но, хён, можно мне обнять тебя? Пожалуйста. Юнги еле заметно кивнул головой, пряча красное лицо от всех, и Тэхён медленно и осторожно подошёл к нему, заключая его в нежные объятия. Юнги прильнул к его груди, положив ладошку рядом со своим лицом, и закрыл глаза, ощущая себя в безопасности в сильных руках. Раньше ему такое чувство приносил только Сокджин, а сейчас и Тэхён. Сокджин, кстати, отключив звук в телефоне, нащёлкал огромное количество фоток этого душещипательного момента, а потом решил тихо выйти, но Юнги заметил это, встрепенулся, вырываясь из объятий Тэхёна, и подбежал к старшему, схватил его за руку и стал тянуть к столу. — Хён, ты куда? А завтрак? Я не отпущу тебя голодным. Садись. И ты тоже садись, чего стоишь? Тэхён расплылся в довольной улыбке, а потом всё-таки решил привести себя в порядок. Он побежал в ванную комнату, быстро умылся и причесался, а потом переоделся в чистую одежду в своей комнате, и посвежевший вернулся на кухню. Он сделал фото мило беседующих Юнги и Сокджина, написал Чимину, что у них всё хорошо и отправил это фото. Тэхён глаз не сводил с Юнги, а у того румянец не сходил с лица, так как смущение и неловкость захлёстывали с головой. Сокджин прошептал Тэхёну на ухо, чтобы тот не спешил так, иначе всё испортит, и после сытного завтрака засобирался домой. После ухода старшего, Юнги накрыла паника. Он нервно перебирал грязную посуду, и чуть не разбил тарелку, когда услышал стук за спиной. Он резко повернулся и уставился испуганными глазами на Тэхёна, который стоял в проёме двери и с нежностью смотрел на него. — Юнги-я, милый, я люблю тебя, помни об этом. И говори мне сразу, если что не так. Хорошо? Спасибо тебе за безумно вкусный завтрак. Увидимся вечером. Тэхён послал Юнги воздушный поцелуй и скрылся в своей комнате, где снова переоделся, а потом направился в институт. Юнги же расслабился только после того, как услышал хлопок входной двери. Сложно избавиться от своих тараканов в голове, которые вольготно там жили столько лет. На это нужно время и помощь не только любимых людей. Юнги написал Сокджину, что согласен записаться на приём к психологу, на что получил от старшего ответ с кучей восторженных смайликов, а позже адрес и время встречи со специалистом.

***

Чимин поцеловал Хосока в лоб и поправил одеяло, после чего вышел из его спальни и направился в кабинет к Намджуну. Постучавшись, он прошёл внутрь, не забыв закрыть за собой дверь, и прошёл к столу, за которым работал мужчина. Он сразу отложил бумаги и отъехал на кресле от стола, приглашая Чимина к себе на колени, что тот и сделал, усаживаясь боком и свешивая ноги с подлокотника. Они обнялись и поцеловались, после чего Чимин положил голову на плечо Намджуну и стал гладить пальцами его подбородок и губы. — Хосок спит уже. Ты долго ещё работать будешь? — Ещё полчасика, — прошептал Намджун, целуя парня в макушку. — Это я слышал ещё два часа назад, когда приглашал тебя к ужину. Хосок сильно расстроился, что ты так и не пришёл. — Извини, милый, — Намджун поцеловал парня в надутые губы и сильнее стиснул в объятиях, чувствуя, как его переполняет любовь к нему. — Этот контракт очень важен для нас, мы все работаем без сна, чтобы его выполнить. Но потом у меня будет куча свободного времени, которое мы вместе проведём, обещаю. Вы пока придумайте с Хосоком, куда бы вы хотели съездить отдохнуть, и мы туда обязательно поедем. А сейчас мне ещё нужно поработать, любимый. — Ладно, я тогда пойду спать. Люблю тебя. — И я тебя, — они снова поцеловались, и Чимин слез с колен, а потом вышел из кабинета, закрыв дверь. Намджун с удовольствием следил за фигуркой удаляющегося парня, а потом порадовался пару минут, что он принадлежит ему, и снова приступил к работе. Закончил он только через час, после чего сразу же направился к сыну. Он посидел несколько минут возле него, погладил по волосам и поцеловал в лоб, а потом тихонько прошёл через смежную дверь в комнату к Чимину, но она оказалась пустой. Тогда он направился в свою комнату и в своей кровати увидел спящего парня в милой пижаме. Ему стало приятно, что Чимин заснул в его постели, а не в своей, как делал это всё время, боясь быть застуканным. Намджун быстро разделся до трусов, и залез под одеяло, обнимая со спины спящего Чимина, который всё же зашевелился и сонно проговорил, не открывая глаз: — Ты опоздал. — Прости, любимый. Спи. Он поцеловал его в щеку и прижался всем телом, сильнее обнимая парня. Чимин вскоре снова уснул, а потом за ним последовал и Намджун. Проснулся он задолго до будильника, и просто лежал, обнимая Чимина, который мило сопел, подложив кулачок к губам. Минут через десять Намджун стал гладить его бок, а потом забрался под пижаму и погладил пресс, после поднялся к груди и сжал один сосок, чувствуя, как он напрягается от ласки. Намджун передвинул руку к другому соску и тоже приласкал его, оглаживая легонько свободной рукой живот Чимина, после чего тот замычал, а потом дыхание его сбилось, и он тихонько застонал, прижимая ноги к груди, тем самым скручиваясь в позу эмбриона. Ким продолжал ласкать соски Чимина, отчего тот стонал всё громче, выгибаясь верхней частью туловища навстречу настырным пальцам. Намджун в который раз удивился чувственности Чимина, что позволяла ему так быстро возбуждаться, а потом опустил правую ладонь на его пах, и стал массировать член через одежду. Чимин от этих движений выпрямил свои ноги, выгибаясь теперь всем телом к ласкающим рукам. Он повернул голову к Намджуну и потянулся к его губам, тут же получив жаркий поцелуй. Они долго целовались, сплетая языки и не отрывая губ друг от друга, а Намджун всё также ласкал Чимина через одежду. Но вот он запустил руку в штаны и обхватил горячий член ладонью, начиная водить по всей длине и оглаживая головку пальцами, отчего Чимин стонал в поцелуи и по мере приближения к пику даже всхлипывал. Намджуну нравились звуки, которые сейчас наполняли комнату, включая хлюпающие звуки от его руки по члену любимого. Вскоре Чимин задрожал всем телом и излился в ласковую руку, которая продолжала гладить чувствительный член. Намджун начал новый поцелуй и запустил руку глубже в штаны, добираясь до его ануса, но Чимин дёрнулся от этого движения, вцепился в его руку и умоляюще прошептал: — Не сейчас, Намджун-и. Я не готовился и там сейчас грязный. Давай вечером, хорошо? Намджун улыбнулся и поцеловал своё солнце, которое ещё и покраснеть успело. Он вытащил руку из чужих штанов и потянулся к бумажному полотенцу, запас которых теперь всегда лежал на прикроватной тумбочке. Вытерев руку, Намджун вернулся к Чимину и они снова стали целоваться, а потом он почувствовал, как маленькие пальчики теперь повторяют с ним всё, что до этого он делал с Чимином. Только вот одежды на Намджуне было в два раза меньше, чем на младшем, что даже упрощало ему задачу. Чимин тоже приласкал соски старшего, а потом взял один в рот, продолжая пальцами ласкать напряженный член, головка которого выглядывала из резинки трусов. Раньше Намджуна не заводило, когда трогали его соски, но Чимин языком творил такое с ними, что по телу расходились мурашки волнами, и Намджун сдерживался, чтобы не застонать от наслаждения. Вскоре Чимину надоело играться с сосками, и он обратил внимание на мокрую от естественной смазки головку, языком облизывая её и поглаживая губами, не погружая член в рот. Намджуну хотелось надавить на затылок Чимина и загнать член ему в глотку, но он сдерживался, позволяя ему играться с ним, вызывая волны дрожи по телу. Чимин совсем не смотрел на старшего, продолжая ласкать головку члена, а потом обхватил его основание ладонью и круговыми движениями стимулировал, разжигая сильнее возбуждение. Намджун не выдержал и толкнулся бёдрами в жаркий рот, на что не последовало протеста, и Чимин сам глубже его заглотил, начиная двигать головой вверх-вниз, скользя губами и языком по чувствительной плоти. Свободной рукой Чимин приласкал яички, погладил промежность, а потом коснулся анального отверстия старшего, но реакция на это невинное прикосновение поразило парня. Намджун мгновенно сдвинул ноги, тем самым отстраняя от себя Чимина, который вынужден был выпустить член изо рта, но руки не убрал. Он смотрел на явно напуганного любимого и решил сейчас промолчать, поэтому продолжил своё занятие и довёл рукой его до оргазма. Чимин видел, что Намджун был выбит из своей колеи, поэтому поцеловал его и прошептал: — Всё хорошо, милый. В душ идешь? — Нет, я после тебя. — Тогда я к себе пойду. Не задерживайся к завтраку, а то Хосок снова расстроится. Чимин снова поцеловал старшего, и выскользнул из его комнаты, постоянно озираясь, и как можно быстрее направился к себе. Они вместе позавтракали, а потом Чимин отвёз Хосока в школу, а сам направился в институт. Близилась экзаменационная пора, но Чимин не боялся её, так как учился отлично, но готовится всё же надо было. В столовой он встретился с Тэхёном и они вместе сели обедать. — Тэхён-и, я сегодня забыл солнцезащитные очки, поэтому можешь перестать так светиться, а то я боюсь ослепнуть, — шутливо проговорил Чимин, пихая друга в плечо. Месяц уже прошёл с того тяжёлого разговора, после которого Тэхён сияет ярче солнца. — Какие у вас новости? — Особо никаких. Юнги так же ходит три раза в неделю к психотерапевту, и я готов ей ноги целовать. Эта женщина просто чудо. После её сеансов Юнги становится намного лучше. Он иногда разрешает обнимать себя, а после её приёмов, мы дома долго держимся за руки. Он стал намного спокойнее, я теперь не так часто вижу страх в его глазах, и он даже пару раз забыл закрыть дверь на кухню. Я знаю, что нужно намного больше времени, чем один месяц, чтобы Юнги стало лучше, поэтому не тороплю его. Я ему обещал это. — Удивительно. Ты всегда такой импульсивный и нетерпеливый, наконец-то стал спокойным. Любовь к Юнги-хёну сделала тебя взрослым. — Мне не сложно. Я люблю его. И тебя я люблю, Чимин, и хочу ещё раз извиниться перед тобой за все разы, что я тебя обижал. Прости меня. — Та хватит уже! Ты каждую неделю просишь у меня прощения! Ещё раз это услышу и точно обижусь навсегда. А вот признания в любви приятно слышать, — промурлыкал последнее предложение Чимин. — Как будто твой бизнесмен тебя ими не радует. Ты же прямо летаешь, даже крылья не нужны. — Я счастлив. У нас всё так идеально идёт, что мне даже страшно становится. Каждую свободную минуту он посвящает мне, при этом не обделяя вниманием сына. Мы проводим все ночи вместе, и если не занимаемся любовью, то просто спим обнимаясь. Я так быстро привык к этому, что боюсь потерять. — Не накручивай себя, хён. Твой бизнесмен серьёзный взрослый мужчина, и если он решился сблизиться с тобой, то так просто не остынет к тебе, — Чимин согласно кивнул, и они в молчании закончили обед. До окончания перерыва было ещё пятнадцать минут, и слоняться по коридорам не было желания, поэтому они продолжали сидеть за столом. Вскоре Чимин заметил, что Тэхён хочет о чём-то спросить, и ткнул его в предплечье, сказав выкладывать, что у него там. Тэхён даже покраснел, пытаясь сформулировать вопрос. — Слушай, Чиминни, я хотел спросить тебя… у тебя… ты… как ты?.. что ты… делал… как ты готовился… ну… к сексу со мной? Что ты делал? — Зачем тебе это знать? — удивился Чимин, наблюдая за побагровевшим от смущения другом. — Ну, я всё-таки надеюсь, что у нас с Юнги дойдёт дело до постели, и я бы хотел знать, что мне нужно делать для этого. — Ты с ним хочешь быть пассивом? — Не очень хочется, но я сомневаюсь, что после всего, что ему пришлось пережить, Юнги согласится быть снизу. Так ты расскажешь или мне надо лезть в гугл? Ты вечно надолго зависал в туалете. Ты клизму делал? — Не совсем. Клизма не всегда нужна, достаточно просто промыть проход. О, Боже, я никогда не думал, что буду обсуждать с тобой такой вопрос! — воскликнул Чимин, продолжая поражаться другу. — Ну, пожалуйста, хён! — Тэхён состроил просящую мордашку, и Чимин не смог ему сопротивляться, а потом стал смеяться, сгибаясь пополам. Тэхён надулся, следя за нетактичным старшим, и когда ему надоело, пихнул его в бок и сердито спросил, с чего это он ржёт на всю столовую. Отсмеявшись, Чимин хриплым голосом проговорил, наклоняясь ближе к другу: — Я просто представил вас в постели. Как мелкий хён трахает тебя, такого большого. Тэхён не оценил шутки, и серьёзно смотрел на старшего, который увидев, что тот даже погрустнел, вмиг стал серьёзным. — Юнги боится всех, кто крупнее его в телосложении. Брат Сокджина-хёна ничем ему не уступает, хоть и младше него на восемь лет. Он такой же высокий и широкоплечий. И я очень сожалею, что вымахал таким огромным, а не таким хрупким и грациозным, как ты. Это ещё одна причина, по которой хён не захочет быть пассивом. Поэтому я ещё раз прошу тебя просветить меня в этом вопросе. — Да, конечно. Прости, ты не рассказывал мне об этом. Давай, встретимся после пар и я тебе всё объясню. — Хорошо. И у меня ещё один вопрос: как дела на личном фронте у Сокджина-хёна? — Там всё сложно. Его сейчас добивается один парень, который очень любит его, но упрямый хён продолжает его отвергать. — Почему? Он не нравится ему? — В том-то и дело, что нравится. Но сам этот парень слишком наглый и настырный, а хён таких не любит. А почему ты спрашиваешь? — Сокджин-хён очень хороший человек. И он помог и мне, и тебе, поэтому я хочу помочь ему. Ты не задумывался над этим? — Конечно, задумывался. Я же с ним чаще общаюсь, чем ты, и очень сильно его люблю. Давай это тоже обсудим после пар, а то мы сейчас опоздаем. Парни отнесли подносы с мусором на специальный стол, а потом разошлись по своим кабинетам, чтобы после пар встретиться во дворе, и направится к Тэхёну домой. Он сказал, что Юнги уже второй день зависает в своей студии и готовит дипломную работу в виде музыкального альбома, поэтому дома он вряд ли появится. Они обсудили выше озвученные вопросы и по последнему решили, что им надо связаться с Чонгуком, а для этого нужно достать его мобильный телефон. У Сокджина спрашивать его было бы глупо, поэтому Чимин решил посмотреть его в телефоне Намджуна, за чем тот его и застукал. Он, опешив от неожиданности, смотрел, как Чимин роется в его телефоне, и что-то переписав оттуда в свой мобильный, положил его обратно на столик и спокойно уселся в постели, ожидая когда же Намджун выйдет из душа. Он постоял немного, наблюдая за Чимином, а потом вышел в комнату и взял телефон в руки, проверяя последние открытые приложения, одним из которых была его телефонная книга, но при нажатии на неё, список открывался с самого начала и Намджун не смог посмотреть, чей именно телефон переписал себе младший. Спрашивать он не стал, так как и сам Чимин делал вид, что ничего до этого не делал, а когда он лёг на спину и призывно выгнулся, смотря томным взглядом на мужчину и ведя своими пальчиками по собственному телу, Намджун совсем забыл о телефоне, решив отложить этот вопрос на потом. Он скинул халат, забрался на кровать и склонился над красивым телом, жаждущим ласки и объятий. Намджун ласкал его и целовал, облизывал и вылизывал, вертя податливое тело как ему вздумается и каждый раз останавливался за пару секунд до разрядки. Чимин скулил и умолял, но Намджун решил наказать его, не давая ему желанного оргазма. Сейчас он снова перевернул измученного Чимина на спину, и тот сам раскинул широко ноги, умоляя взглядом больше не мучить его. Выдавив смазку на латекс, который покрывал его член, Намджун вошёл в горячее тело немного резче, чем делал это обычно, но Чимин только подался ему на встречу, хватаясь руками за его предплечья. Намджун трахал парня резкими размашистыми движениями, что заставляло его кричать в голос, но старший затыкал ему рот поцелуем и не давал ему даже это делать, переводя крики в стоны и скулёж. Ему нравился такой покорный и податливый Чимин. Он увидел, как Чимин задрожал, закатывая глаза и откидывая голову назад в предчувствии оргазма, поэтому схватил в кольцо основание его члена, пережимая его, и замер, не давая ему тем самым кончить. Чимин в недоумении посмотрел на старшего и сам задвигал тазом, насаживаясь на член, но Намджун схватил его за бёдра и прижал к постели, продолжая прожигать взглядом. — Намджун-и, пожалуйста… Намджун-и, дай мне кончить, пожалуйста… почему ты так жесток сегодня? Пожалуйста… — хрипло упрашивал Чимин, опаляя похотливым взглядом. Он своим юрким язычком стал облизывать свои опухшие от поцелуев губы, и Намджун не сдержался, и снова начал втрахивать его в постель. Довольный Чимин метался под ним, то обхватывая ногами талию, а руками шею, то снова раскидывался по кровати, выгибая спину, оглушая сладкими стонами. Вскоре он снова задрожал, и Намджун и в этот раз остановился, но Чимин потянулся руками к своему члену и хотел сам дойти до разрядки, когда мужчина вышел из него полностью, а потом одним движением вошёл на всю длину, попав по простате. Чимина одновременно выгнуло дугой, и сильная дрожь прошла по телу, а член щедро излился белесой жидкостью на живот и грудь, брызнув ему аж до лица. Намджун продолжил двигаться в расслабленном теле, пока сам не кончил, после обнял потного парня и улёгся рядом с ним, ощущая как он расслабляется и успокаивается. — Мне показалось, что ты меня за что-то наказываешь. Но мне понравилось. Я люблю тебя, Намджун-и, — пробормотал Чимин, поворачиваясь к мужчине, целуя его в губы. Намджун поухаживал за собой и за Чимином, обтирая влажными салфетками грязные места, а потом снова обнял его, и накрылся одеялом. Чимин любил после секса лениво целоваться, и поэтому снова полез с поцелуями, а после уснул счастливый. Намджун полежал ещё немного, после чего потянулся к телефону Чимина, но он был запаролен. Почему это у Чимина стоит пароль на телефоне, а Намджун так и не удосужился его поставить? Но он с ним не расстаётся никогда, а Чимину доверял. Кто ж знал, что он будет в нём что-то искать. Утром Намджун проснулся, когда Чимина уже не было в постели, что бывало довольно редко, так как старший всегда просыпался первым. Увиделись они за завтраком, и Чимин сказал, что у него начинаются экзамены, а чтобы ему было легче готовиться, нужен новый ноутбук, ведь его старенький часто виснет. Хосок предложил взять его компьютер, на что Чимин ответил лишь улыбкой. Потом он последовал за Намджуном в кабинет, и попросил его чуть пораньше перевести ему зарплату на карточку. Намджун задумчиво смотрел на него, да так долго, что Чимин начал нервничать, а потом полез в стол, достал белый конверт и положил его перед Чимином. — Что это? — спросил Чимин, разглядывая конверт. — Безлимитная кредитная карта на твоё имя, — спокойно проговорил Намджун. — Давно хотел подарить, да всё забывал. — Зачем она мне? Я попросил только заплатить чуть раньше зарплату, мне не хватает немного на ноутбук. Но большего мне не надо. Я не приму её, — серьёзно проговорил Чимин. — Ты можешь делать с ней всё, что захочешь. Она всё равно твоя. Поэтому забирай и иди, мне работать надо. Чимин молча посидел некоторое время, смотря то на конверт, то на Намджуна, а потом, поджав губы, схватил его и выбежал из кабинета. Намджун растянул губы в невесёлой улыбке и подумал, что теперь и посмотрим, как не нужна она ему. Вечером Чимин хвастался новым дорогим ноутбуком и некоторым обновками, которые даже на его зарплату не купишь, и в голове Намджуна стали зарождаться невесёлые мысли, которые омрачали его, казалось, вечное счастье. Неужели и Чимин с ним только ради его денег?