Не пара

Полгода спустя

— Хён, ну чего ты психуешь? — Ты пялился на неё. — Нет. — Да. Я не дурак и не слепой! Ты пялился на неё, и уже представлял как трахаешься с ней. У тебя на лице все было написано. Тэхён тяжело вздохнул, продолжая следовать за грозовой тучей, именуемой Юнги. Ну да, засмотрелся он на красивую девушку, позволил себе помечтать. Но дальше ведь дело и не думало идти. У Тэхёна почти год не было секса, ведь он сам обещал Юнги ждать его сколько нужно, но это же не значит, что ему запрещено даже смотреть. Свои возмущения Тэхён оставил всё же при себе, так как Юнги сейчас не стоило злить ещё больше, к тому же он догадывался о причине нервозности старшего. Ким сказал, что надо зайти в магазин и повернул в его направлении, но очень удивился, увидев идущего следом за ним Юнги — обычно он сразу уходил домой, и это было впервые, когда старший последовал за ним. Тэхён подождал, когда он подойдёт к нему, и они вместе пошли в супермаркет, где долго выбирали нужные продукты. Вернувшись домой, Юнги тут же спрятался в своей комнате и вышел только спустя два часа. Тэхён за это время разложил продукты и немного прибрался в квартире. Ему очень хотелось позвонить Чимину, но тот уже вторую неделю был в очередном путешествии со своей новой семьёй, а звонить на другой континент Тэхёну не по карману. Странно, что сам Чимин за всё это время позвонил только пару раз. Совсем забыл о друге, развлекаясь с возлюбленным и его сыном. Погружённый в свои мысли, Тэхён не заметил, как рядом на диван тихонько уселся Юнги. Только когда он ткнулся лбом в плечо младшему, тот вздрогнул и вернулся в реальный мир. Он улыбнулся и легонько погладил любимого по голове, который придвинулся всем телом к боку Тэхёна и сам взял его за руку, чем снова удивил младшего. — Мы сегодня с доктором Су снова говорили о сексе, — хрипло проговорил Юнги, пряча лицо от взгляда младшего. — Я так и понял, родной. Ты всегда после сеансов на эту тему сильно нервничаешь. — Как ты меня терпишь? — спросил Юнги, заглядывая в глаза Тэхёну, который тут же улыбнулся и ответил: — Я тебя не терплю, я тебя люблю. Я хочу тебя обнять. Можно? — Юнги кивнул, и Тэхён обхватил его руками, не сильно сжимая хрупкое тело. — И поцеловать. Юнги не сразу отреагировал, а Тэхён его не подгонял, зная, что ему нужно время. Но вот Юнги поднимает к нему своё лицо и вытягивает губы для поцелуя, который тут же получает. Нежный, легкий поцелуй, переходящий со временем в более страстный, но без языка. Только губы ласкают друг друга. Сеансы с доктором Су действительно приносили колоссальные успехи в психическом здоровье Юнги. Он сейчас совсем не запирал за собой двери, не шарахался дома от любого шороха, разрешал трогать себя и обнимать, более спокойно общался с окружающими. Вначале он упорно не давался в руки Тэхёну, и дёргался от любого намёка на прикосновение, но тот потом сам себя хвалил, что его озарила простая мысль просить вначале разрешение на какое-либо действие. Когда Юнги знал, что от него хотят, тогда соглашался, вначале с неохотой, но сейчас он и сам уже не мог без Тэхёна. Он сам всё чаще прижимался к нему, целовал в щеку, сегодня вот сам взял первый за руку. Тэхён никогда не напирал, боясь потерять то, чего они сейчас добились. Всё больше времени Юнги проводил в объятиях Тэхёна, всё больше к ним привыкал. А два месяца назад у них был первый поцелуй, который каждый из них помнит в подробностях. Они тогда вместе смотрели новую дораму, и Юнги вскоре перебрался поближе к Тэхёну, уложив свою голову ему на плечо. В таком положении они просмотрели ещё одну серию, а потом Тэхён повернулся к старшему, чтобы сказать, что проголодался, и увидел каким жадным взглядом Юнги смотрит на его губы. Мин мгновенно смутился и хотел сбежать, но Тэхён успел прошептать, что тоже хочет его поцеловать и Юнги замер, уставившись в пол. Вскоре он повернулся и посмотрел так, что у Тэхёна сердце замерло, и ком встал в горле. Во взгляде старшего столько всего было намешано: и страх, и тоска, и любовь, и желание. Тэхён легонько погладил его по щеке и медленно стал наклоняться к его лицу, боясь, что сбежит, но Юнги лишь сильно зажмурился и сжал в кулаке плед, подставляя губы. Лёгкое прикосновение, от которого вздрогнули оба, послало мурашки по всему телу, но Тэхён тут же снова прижался к бледным тонким губам хёна и снова его поцеловал. Когда Тэхён оторвался от Юнги, тот ожидаемо сбежал, и не высовывался из своей комнаты почти сутки, чем сильно обеспокоил младшего, но вскоре он вышел, и долго еще стеснялся поднять глаза на него, постоянно краснея в его присутствии. Вскоре поцелуи в щёку стали обычным делом у них, а в губы… ну, на них нужно было чуть дольше настраиваться. — Доктор Су спрашивала, хочу ли я заняться с тобой любовью. Представляю ли я, как это у нас происходит, и противно ли мне. — Юнги говорил тихо, перебирая пальцы Тэхёна, снова скрывая своё лицо, но по красным ушам видно было, что он сильно смущён. Тэхён сжал его пальцы в своих, и проговорил: — Хён, не спеши. Не надо заставлять себя, если ты ещё не готов. Я никуда не денусь. — Я хочу. Представлял и мне не противно, — Юнги проигнорировал реплику младшего, продолжая свою мысль. — Но я, правда, ещё не готов. Моё тело уже давно выздоровело, проблема в голове, но я над этим усердно работаю, Тэхён-а. — Я знаю, любимый. И я тебя не подгоняю. Поцелуешь меня? Юнги тут же повернул к нему лицо, явив свои красные щёки, и прильнул к губам младшего, обнимая его за шею. Потом он приподнялся и несмело перелез на Тэхёна, седлая его бёдра и крепче обнимая за шею. Что же он творит?! Тэхён почувствовал, как его плоть мгновенно налилась кровью от неосознанного прикосновения, поэтому обхватил старшего за талию и чуть отстранил его от себя, чтобы он не испугался его внезапного возбуждения. Юнги продолжал целовать его, а потом вдруг всхлипнул в поцелуй и уткнулся своим лбом в лоб Тэхёну. Он всхлипнул ещё пару раз, а потом громко зашептал: — Я когда увидел, как ты на неё смотришь, испугался, что ты бросишь меня. Ты красивый молодой парень, за которым девчонки толпами ходят, зачем тебе жертва изнасилования, от которой никакого толка? Я никчёмный и больной, я не пара тебе. Ты должен найти хорошую девушку, жениться на ней, и завести кучу детишек. А со мной у тебя даже секс вряд ли будет… мне так страшно, что ты уйдешь от меня… Тэхён вытер чужие слёзы, градом катившиеся по щекам, обхватил голову Юнги ладонями и проговорил, глядя ему в глаза: — Это хорошо, что ты и мне рассказываешь о своих страхах, но запомни, хён, что я безумно люблю тебя и никогда не брошу. И ты не никчёмный. Перестань принижать себя. Мне это не нравится. Без секса можно жить, это не проблема. Я буду ждать столько, сколько нужно. Не надо торопиться и заставлять себя, если тебе до сих пор страшно. Есть куча способов доставить друг другу удовольствие, и если ты хочешь, мы можем начать с самого лёгкого. Но опять же, если ты хочешь. Без твоего согласия я делать ничего не буду. Запомнил? Я люблю тебя, Юнги. — И я люблю тебя, Тэхён-а. Очень сильно люблю, люблю, люблю… Юнги продолжал говорить, прерываясь на поцелуи, а потом замолк, так как Тэхён не давал ему передохнуть, лаская губы в поцелуях. Вскоре он легонько провёл по губам Юнги языком, а потом коснулся его зубов и дёсен. Юнги приоткрыл рот, и Тэхён лизнул своим языком чужой язык, после чего ему несмело стали отвечать. Неужели Юнги не понимает, как он действует на Тэхёна и как его возбуждает? Хотя откуда ему знать, если весь его сексуальный опыт состоит в жестоком изнасиловании? Тэхён последний раз поцеловал старшего и заглянул в его глаза, радуясь тому, что в них нет страха. — Знаешь, любимый, без чего я не смогу прожить в ближайшее время? Без твоей курочки в остром соусе. Ты же вроде бы её поставил мариноваться? Приготовишь? Разомлевший Юнги согласно кивал на каждое слово парня, а потом, поцеловав его ещё раз, послушно слез с колен и скрылся на кухне, погружаясь в готовку. Тэхён тут же вскочил с дивана и бросился в ванную, не забыв закрыть за собой дверь, приспустил штаны и приступил к дрочке. Изнывающий член стоял колом и только после второго оргазма стал опадать. Обессиленный Тэхён даже не сразу руки вымыл, продолжая сидеть на крышке унитаза и приходя в себя. Интересно, долго он ещё так выдержит? Юнги очень быстро возбуждает его, даже не замечая этого и не прилагая никаких усилий, а уж когда он сам ластится, Тэхёну совсем становится тяжело сдерживаться. Интересно, есть ли таблетки для снижения потенции? Тэхён мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли, помыл руки и привёл себя в порядок, после чего направился на кухню, помогать Юнги с ужином.

***

Через пару дней Тэхён дожидался Юнги из душа, и заметив, что он там довольно долго сидит, решил пойти проверить. Вдруг случилось чего. Он постучал в дверь, но ему не ответили и Тэхён просунул голову в проём, тут же натыкаясь взглядом на старшего, который стоял обнаженный посреди ванной, обняв свисающее банное полотенце, которое прикрывало ему грудь и паховую зону, доходя краями до середины бедра. Тэхён раскрыл дверь шире и растерянно посмотрел на Юнги, который не сводил с него решительный взгляд. — Милый, ты что делаешь? И почему не одеваешься? Простудиться ведь можешь. — Ты говорил, что мы можем начать с малого. Я хочу сейчас это сделать. Точнее повторить. Ты ведь мне… ты меня уже трогал там… и я хочу… хочу повторить… — Юнги говорил тихо, но твёрдо, и глаза не отводил, а его смущение выдавали лишь быстро краснеющие щёки и уши, а также до побеления стиснутые пальцы на полотенце. Тэхён громко сглотнул, переваривая новость, а потом шагнул к старшему и положил ладони на его плечи, отчего Юнги всё же вздрогнул всем телом и закрыл глаза, борясь с собой. — Милый, это я, твой Тэхён. И я не причиню тебе зла, ты помнишь об этом? Давай сделаем так, — Тэхён развернул парня к зеркалу средних размеров, которое висело в стороне от душевой кабинки, и обратил на него его внимание. — Смотри в зеркало, любимый. Ты будешь видеть малейшее моё движение, и тебе не будет страшно. Я буду целовать тебя, гладить ладонями, ласкать твой член, но не будет никакого проникновения. Расслабься и доверься мне, любимый. Ты такой нежный, такой милый, такой худенький, и такой храбрый. Я так люблю тебя. Пока Тэхён говорил своим гипнотическим голосом, от которого мурашки бегали по коже, он попутно поглаживал широкими ладонями тело Юнги. В начале предплечья, потом перешёл на плечи, прошёлся по спине, слегка привлекая к себе, а потом спустился на грудь, отводя руки с полотенцем, и прижался всем телом к обнажённому хёну, и уже ласкал его, обнимая со спины, продолжая скользить по груди, животу, бокам и бёдрам. Юнги горящим взглядом следил за скользящими по его телу руками и судорожно дышал от наслаждения, которое разливалось от нехитрой ласки. Полотенце упало на пол, оставляя без прикрытия худое тело и возбуждённый член, и о нём больше никто не вспоминал, а Юнги не знал, куда теперь деть освободившиеся руки. Они в зеркале встретились взглядом, и, продолжая удерживать зрительный контакт, Тэхён провёл ладонью по бледной груди старшего, животу, огладил лобок, и немного поигрался с волосиками на нём, после чего сделал ладонь чашечкой и накрыл ею головку багрового от возбуждения члена. Юнги сильно вздрогнул и ноги у него подкосились, и если бы Тэхён не удерживал его за грудную клетку свободной рукой, то точно бы упал на прохладный пол. Он завёл по бокам руки назад и вцепился в штаны Тэхёна, тем самым сильнее прижимаясь к нему всем телом. Тэхён продолжал гладить головку сложенной ладонью, иногда проводил по всему члену вверх-вниз, а потом снова возвращался к прежнему занятию, покрывая поцелуями тонкую шею и бледные плечи. Юнги разрывало от ощущений, и он давно уже не смотрел в зеркало, полностью доверившись возлюбленному, откидывая голову ему на плечо и сладко постанывая, пытаясь устоять на ватных ногах. Тэхён не прекращая интенсивных движений правой рукой, иногда левой проводил по телу старшего и спускался к основанию члена, помогая ею доводить Юнги до разрядки. Вскоре старшего пронзила крупная дрожь, которая расходилась от члена к паху и далее по телу, извлекая из горла громкие стоны. Тэхён снова обхватил Юнги левой рукой за грудную клетку, а другой ускорил движения на члене, который совсем скоро излился спермой. Тэхён продолжал ласкать половой орган, размазывая по нему сперму, и ждал, пока Юнги восстановит дыхание и придёт в себя. Тот вскоре разжал свои руки, выпуская тем самым младшего из своей хватки, и слегка провёл голыми ягодицами по стояку Тэхёна, который аж дыхание задержал от пронзившей его молнии наслаждения. Тэхён осторожно выпустил Юнги из объятий, повернулся к раковине и вымыл руку, собираясь выйти из ванной. Он схватил другое полотенце и прикрылся, поворачиваясь к Юнги, который так и стоял истуканом. — Любимый, ты как? — Тэхён протянул ему руку и Юнги тут же подошёл, доверчиво поворачиваясь спиной к нему. Тэхён намочил ладонь и стал обмывать опадающий член старшего, который продолжал молчать, принимая заботу. Он снова прижался ягодицами к паху Тэхёна, но тот мгновенно отреагировал и отодвинулся. Он быстро промокнул Юнги полотенцем и оставил ткань в его руках, разворачиваясь, чтобы наконец-то сбежать, но Юнги не дал, схватив его за руку. — Юнги-я, я поцелую тебя, но позже, ладно? Мне нужно сейчас уединиться. — Я хочу тебе помочь. — Нет, нет, — замотал головой Тэхён, отходя назад, но Юнги неожиданно применил силу и толкнул его к ванне. Тэхён даже растерялся, смотря на обнажённого парня, который был полон решимости. — Юнги-я, ты не понимаешь, что творишь. Я не хочу напугать тебя. — Ты такой нежный со мной, такой терпеливый, такой внимательный. Чем же ты боишься испугать меня? — Он слишком большой для тебя. Я… не хочу… ты… снова будешь меня бояться… — Я люблю тебя, и мне приятна твоя забота, но сейчас я хочу позаботиться о тебе. И я не испугаюсь твоих размеров. Это же ты, мой любимый Тэхён. Снимай штаны, пока я не передумал. — Вот именно, ты потом на неделю запрешься в своей комнате и будешь там сгорать от стыда. И почему ты такой смелый сегодня? — Хватит мне зубы заговаривать, — прошипел неожиданно Юнги, усаживая Тэхёна на край ванны. — Ты часто видел меня обнажённым, я даже не стесняюсь сейчас стоять перед тобой голышом, а ты за всё время даже футболку при мне не снял. Раздевайся. — Котёнок, ты меня пугаешь сейчас, — пробормотал Тэхён, поднимая руки вверх, и Юнги тут же стянул с него футболку. Потом черёд пришёл и штанов, и Юнги сглотнул слюну, округляя глаза при виде большого возбуждённого члена, который покрывала ткань боксеров. Тэхён сел на край ванны, а Юнги опустился перед ним на колени, зачарованно смотря на ствол. Он потянулся к нему и легонько коснулся пальцами, поглаживая ткань, отчего дёрнулся как сам Тэхён, так и его член. Действительно большой. И толстый. Юнги заворожено смотрел на него, собирая остатки растаявшей решимости, но тут же недовольно воскликнул, когда Тэхён положил ладонь на орган, пытаясь скрыть его от чужих глаз. Он даже легонько шлёпнул по руке младшего, ближе придвигаясь коленями к нему. — Не торопи меня, пожалуйста. Я никогда не делал минет… сам… ну, ты понял… но я помню, как ты мне делал, и постараюсь доставить тебе удовольствие. Не надо! — воскликнул Юнги, увидев, что Тэхён опять собирался ему возражать и упрашивать не спешить. — Я хочу этого, давно хочу. И сейчас сделаю это, пока действуют ещё таблетки «храбрости». Поэтому не отвлекай меня. Юнги снова коснулся члена и стал гладить его через ткань, не торопясь убирать её. Он привыкал к размерам, водил по нему пальцами и ладонью, сжимал, ласкал яички, и гладил внутренние стороны бедер. Он пальчиком дотронулся до появившегося пятна на ткани в месте, где находилась головка, которая начала сочиться смазкой, а потом прижался к нему губами, отчего Тэхён аж всхрапнул. Он тут же закрыл свой рот ладонью, а другой рукой вцепился в край ванны, и во все глаза смотрел на старшего, который продолжал издеваться над ним, медленно вылизывая пятно и стимулируя эрекцию пальцами. Вот Юнги оттянул резинку трусов и обнажил головку, тут же неглубоко обхватывая её губами, и легонько пососал самый её верх. Он отстранился и стал стягивать ткань с Тэхёна, который тут же приподнялся и сам стянул её с себя, снова усаживаясь на прежнее место. Было неудобно сидеть на краю ванны, но Тэхён ни за что не ушёл бы сейчас отсюда. Он увидел вновь мелькнувший страх в глазах старшего, пока тот смотрел на гордо стоящий, багровый от притока крови член и заговорил с ним, подсказывая, что он может сейчас сделать. Юнги кивнул ему и снова коснулся ладошкой горящего органа, начиная ласкать его и оглаживать головку, сжимая ладонь так, как делал это с ним Тэхён несколько минут назад. Юнги следил за реакцией младшего, который стонал, судорожно дышал и закидывал голову назад, млея от ласки, и радовался тому, что это от его рук он получает такое удовольствие. Через некоторое время Юнги снова коснулся губами головки и стал ласкать её, прикрыв глаза, и продолжая круговыми движениями руки надрачивать у основания и чуть выше. Он так увлёкся, что стал погружать член глубже в рот, иногда цепляя нежную головку зубами, причиняя тем самым боль Тэхёну, отчего тот морщился. Он попросил быть осторожнее с зубами и Юнги послушался, стараясь контролировать себя лучше. Он опустил правую руку на собственный член, который снова стоял, начиная дрочить себе, а левой держался за бедро младшего, продолжая неглубоко насаживаться на член. У Юнги вскоре челюсть заболела от непрерывного и непривычного действия, но он терпел и продолжал ласкать любимого, который всё несдержанней стонал. Тэхён, забывшись, положил ладонь на затылок и надавил сильнее, заставляя того заглотнуть глубже. А у Юнги перед глазами тут же вспыхнуло воспоминание, как некогда лучший друг обхватил его двумя руками за голову и с остервенением насаживал ртом на свой член, вгоняя его до основания в самую глотку, иногда удерживая его до удушения. Юнги дёрнулся, оттолкнул от себя Тэхёна, упал на попу, опираясь руками позади себя, и встряхивал головой, пытаясь отогнать ужасы прошлого. Тэхён бросился перед старшим на колени и тянул руки к нему, но боялся прикоснуться, и причитал, прося простить его. Юнги уже пришёл в себя, обнял парня, готового провалиться в истерику из-за вины, захлестнувшей его с головой, усадил его обратно и ласково проговорил, заглядывая в глаза и снова обхватывая чужой член ладонью. — Со мной всё в порядке, Тэхёна-а, не волнуйся. Просто не трогай мой затылок и не дави на него. Мне это неприятно. — Хорошо, конечно, прости. Я не сдержался, прости. Но я хочу тебя тоже гладить. Где можно? — Вот тут, — Юнги взял руку младшего и провёл по своей шее, плечу, положил на спину. — Вот тут гладь, мне будет приятно. Но не затылок. Тэхён стал гладить старшего по спине и плечам, а тот продолжил ласки члена ртом, наконец-то доводя его до оргазма, не забывая и о себе. Через некоторое время Тэхён отодвинул старшего в сторону и они стали дрочить каждый себе, не отрывая взгляда друг от друга. Первым излился Тэхён, а потом его догнал и Юнги. Младший успел уже оправиться от оргазма, поднял под подмышки возлюбленного и поставил его в ванну, настраивая тёплую воду. Помыв себя и его, Тэхён быстро вытерся и, повторив такие же манипуляции с сонным Юнги, вынес его в спальню и там одел его. Глаза у Юнги были закрыты, как будто он отключился от переизбытка чувств, поэтому Тэхён уложил его спать, укрыл одеялом, поцеловал в губы и пожелал сладких снов, после чего вернулся к себе и тоже натянул бельё и пижаму. Проверив перед сном телефон, он обнаружил несколько сообщений от Чимина, который писал, что через пару дней они возвращаются домой. Тэхён ответил ему, что безумно по нему соскучился и ждёт его с нетерпением, после чего лёг спать. Он обдумывал всё, что сейчас произошло в ванной комнате, и не мог решить — хорошо это или плохо. И какие последствия будут после сегодняшней оргии. Конечно, ему понравился оргазм, до которого его впервые довёл Юнги, но не станет ли это огромным прыжком назад? Может, это новые таблетки так на него подействовали? Дверь в его комнату вдруг открылась, и на пороге показался сонный Юнги, который замер и не знал, ждут его здесь или нет. Тэхён приподнялся на локте, разглядывая любимого, а потом поманил к себе и тот тут же юркнул к нему под бок. Тэхён укрыл обоих одеялом и обнял старшего, целуя его в висок: — Юнги-я, ты меня пугаешь. Не слишком ли на сегодня? Мне просто страшно, что тебе такое пойдет не на пользу. — Расслабься, любимый, я просто выполняю рекомендации своего лечащего врача. И она оказалась права: главное было побороть свой страх и довериться тебе. И прости меня за грубость сегодня. Доктор Су предупреждала о побочных действиях новых таблеток: раздражение, агрессия и сонливость. Я обязательно завтра скажу ей об этом, она тогда выпишет таблетки полегче. Я не хочу прибить тебя, разозлившись на то, что ты решишь мне отказать, заботясь о моём комфорте. А спать с тобой я давно хотел, чуть ли не с первой ночи тут. Ты только не ложись на меня, хорошо? Тэхён тут же лёг на спину и увлёк за собой Юнги, укладывая его на свою грудь. Старший, как котёнок, потёрся щекой о парня и с улыбкой на губах мгновенно уснул, навевая своим сопением и на Тэхёна сон. Вот это сегодня был насыщенный вечер!

***

Через несколько дней к ним в гости пришёл искрящийся счастьем Чимин с кучей подарков и угощений. Юнги ему в руки не дался и даже поздоровался неохотно, а потом прожигал ревнивым взглядом обнимающихся друзей. Парни быстро разложили еду по тарелкам, накрыли низенький столик в зале, и расселись вокруг него прямо на голом полу. Тэхён с интересом слушал рассказ Чимина о том, как они отдохнули, куда ходили, что кушали и как развлекались. Юнги это было не интересно, и он каждый раз фыркал, когда парни прикасались друг к другу, а было это часто. Время быстро пролетело за интересной беседой, а стол опустел, сверкая пустыми грязными тарелками из-под еды. Юнги хмурился и всем видом показывал, что не собирается убирать со стола, поэтому Чимин взялся за эту работу, пока Тэхён с восторгом разворачивал его многочисленные подарки. Младший тут же натянул на себя пушистый кашемировый свитер и гладил его, как ребёнок, радуясь его мягкости. Чимин поставил десерт на стол и по бутылке пива каждому, но Тэхён одну отставил, сказав, что Юнги нельзя, так как он принимает серьёзные таблетки. Чтобы старший не злился ещё больше, Тэхён сел позади него, предварительно предупредив о своих действиях, обхватил его ногами, усаживаясь по-турецки, обнял руками за плечи, и поцеловал в щёку, после чего Юнги тут же расслабился, к удивлению Чимина, который с улыбкой следил за ними. — Ого! Я вижу, у вас значительный прогресс. Я рад за вас, ребята. Правда, очень рад. — Да, у нас всё хорошо, правда, любимый? — Юнги слабо кивнул, пряча лицо в изгибе шеи Тэхёна, а тот переплёл их пальцы, и радовался, что старший так откровенно жмётся к нему. — Чимин-хён, а вы в Пусан зачем заехали? Неужели с родителями познакомил своего бизнесмена? — Да, — разулыбался Чимин. — Папа позвонил и приказал прекращать прятаться, иначе он сам приедет к нам. Ты же знаешь моих родителей, лучше их не злить лишний раз, да и Намджун был не против, поэтому мы немного изменили наш маршрут и заехали к ним. Единственное о чём я их попросил, это не упоминать о наших отношениях при Хосоке, и спасибо родителям, они меня не подвели. Мама угощала Намджуна, но задавала, как всегда, каверзные и неудобные вопросы, но Намджун справился с этим испытанием и мама мне потом сказала, что он ей понравился. Папа молчал весь ужин и даже во время маминого допроса, который прошел после того, как Хосок ушел осматривать сокровища моего младшего брата. Но он подобрел, как только открыл подарок Намджуна: дорогущие кубинские сигары, который любимый заказал специально для него. У папы есть еженедельный ритуал: он после каждого воскресного обеда выкуривает по сигаре. Так-то он вообще не курит, — объяснил Чимин Юнги, который не смог в полной мере оценить подарок. Подумаешь, сигары. Такая же гадость, как и обычные сигареты. — Чиминни, а помнишь, как мы пытались выкурить одну из сигар твоего отца? — друзья засмеялись, вспоминая своё детство. Тэхён положил подбородок на плечо Юнги и, сквозь смех, проговорил: — Нам было тогда по десять лет, и мы каждый раз подглядывали за господином Паком, когда он уединялся в своём кабинете после обеда и с наслаждением выкуривал сигару. У него это целый ритуал, который он постоянно повторяет уже много лет, и мы тоже хотели стать частью его. Мы с Чимином пробрались в его кабинет, достали одну сигару и пытались её подпалить обычной спичкой, так как не смогли зажечь её так, как делал это господин Пак. Короче, у нас не получилось её разжечь, как положено, но дыма мы всё же наглотались, к тому же подпалили немного ковер, да ещё и миссис Пак нас застукала. В общем, влетело нам тогда обоим прилично. — Да, я в своей комнате сидел почти две недели, меня выпускали только в туалет, — смеясь, добавил Чимин. — Я потом даже стал мечтать о школе, но родители были упорны в своём наказании, пока я действительно искренне не раскаялся. Я бы, может, так и сидел дома, если бы не скучал по Тэ, поэтому пришлось каяться. — А я помимо этого ещё и нотации выслушивал от своей матушки, а она любит их читать. Да и Чимину потом ещё досталось. Родители его не грузили, так моя мама за всех постаралась, — продолжил Тэхён, поддерживая друга смехом, радуясь, что и Юнги улыбается. — Это точно, зато мы на всю жизнь запомнили, что курение это плохо, — держась за живот и смахивая слёзы, заключил Чимин. — Фуф, давно я так не смеялся. С вами хорошо, и я бы ещё остался, но мне надо забрать Хосока от его друга, а то поздно уже. Парни тут же поднялись и стали прощаться, даже Юнги улыбнулся и пожелал Чимину удачи. Чимин ушёл, а Тэхён стал наводить порядок, убирая со стола, после принимаясь за мытьё посуды. Юнги крутился рядом с ним, то убирая чистую посуду в шкафчик, то подставляя грязную, и каждый раз прижимался к спине младшего, вызывая у него улыбку. — Хён, хватит издеваться надо мной. Я же не железный, — пробурчал Тэхён, что, наконец-то, успокоило старшего, и он прижался к нему со спины всем телом, положил голову на лопатки, а руки сцепил на его животе и затих. Минуты через две, домыв посуду и вытерев руки полотенцем, Тэхён опёрся о раковину и подождал немного, блаженствуя от близости любимого. — Юнги-я, может, пойдём спать? Ты устал. Пойдём, в постели будем обниматься. Тэхён прижал переплетённые чужие пальцы к себе и осторожно повернулся, увлекая за собой старшего, который тихо смеялся, пытаясь идти в ногу с ним. Так они и дошли до спальни, но Юнги отпустил Тэхёна и сказал, что ему надо в туалет. Когда он вернулся к младшему, тот пересматривал подарки Чимина и громко расхваливал их, не забывая поглаживать свитер, который так и не снял. — Хён, посмотри, какие очки мне привёз Чимин! Как тебе? Потрясающе смотрятся. Я могу перемерить сотню очков и всё равно не подберу ничего, а Чимин с первого раза и без примерок может сказать какие именно мои. Хочешь, я попрошу его, чтобы он и тебе подобрал очки? Я вижу, как ты щуришься на солнце, но ленишься сходить в магазин. — Обойдусь, — буркнул Юнги, насупившись. — Вау! Игровая консоль! Я так давно мечтал о ней! Тэхён распаковал консоль и включил её, собираясь погрузиться в игровой мир. — У тебя День рождения? — Что? Нет, с чего ты взял? — кинув беглый взгляд на угрюмого возлюбленного, спросил Тэхён, снова возвращая всё внимание игрушке. — Так почему тебе Чимин делает такие дорогие подарки? И почему ты их принимаешь? — Мы же друзья, хён. У нас всегда всё было общее. Ты чего? — Ничего. Ты принимаешь дорогие подарки от своего лучшего друга, но не хочешь принимать ничего от меня. Я месяц назад купил тебе последнюю модель этой консоли, но ты даже не развернул её и отправил обратно. А сейчас ты прыгаешь от радости из-за подобной штуки, и говоришь, что мечтал о ней. Почему от него ты принимаешь подарки, а от меня нет? Чем я хуже? Или ты до сих пор любишь его, и тебе Чимин дороже меня? Если дело в деньгах, то я тоже могу тебе подарить всё, что захочешь. Конечно, сейчас у меня не так много денег, как у любовника твоего Чимина, но у меня вскоре выходит новый альбом, и тогда мне заплатят хорошие деньги, и ты сможешь просить всё, что угодно. Хочешь, новую квартиру тебе куплю? Или машину? Что ты хочешь, Тэхён? Может, ты дом хочешь? Почему ты молчишь? — Я не знал, что та посылка была от тебя. Она была без надписей, и я подумал, что просто ошиблись, поэтому и отослал обратно. Юнги-я, любимый, мне не нужны подарки от тебя. Ты один огромный и самый нужный мне подарок, больше мне ничего не надо. Я люблю только тебя, а Чимин мой лучший друг. Был им, есть и будет всегда. Смирись с этим и не ревнуй больше к нему. — Я не ревную тебя! — рыкнул Юнги, укладываясь в кровать и укрываясь с головой. — Ну да, конечно, любимый, как скажешь. Но мне нравится. Ревнивая злючка-колючка, — дразнился Тэхён, тоже залезая под одеяло, предварительно переложив с него вещи. — Заткнись, иначе вылетишь отсюда. — Вообще-то это моя кровать. И я не уйду отсюда ни за какие сокровища мира, особенно если ты здесь. Я хочу обнять тебя. — А я хочу дарить тебе подарки! Ты вдохновляешь меня, и мои песни нравятся людям, их многие покупают, и я хочу тратить свои деньги на тебя. Я хочу тебе хоть что-то подарить, раз не могу дать тебе нормальных отношений, — задушено пробормотал Юнги. — Любимый, иди ко мне, хочу обнимать тебя. Отношения с тобой это самое лучшее, что есть сейчас в моей жизни. Мне безумно нравится наблюдать, как ты мне всё больше открываешься. Мне нравится тебя обнимать, я обожаю с тобой целоваться, я люблю проводить с тобой время и просто сидеть рядом с тобой. Ты мне нравишься, Юнги-я, очень нравишься, и я никогда не променяю тебя даже на Королеву мира, какой бы красивой она не была. — А на Короля мира? — прошептал зачарованный Юнги в ключицу Тэхёну. — Единственный парень, который мне нравится, и которого я безумно хочу, но готов ждать всю жизнь, это ты. Другие парни меня не интересуют. — И даже Чимин? — Тем более Чимин. Ты веришь мне? — Верю. Спасибо тебе. Мне очень важно было это услышать, — Юнги теснее прижался к лежащему на боку Тэхёну, который обнял его и уткнулся носом в волосы, вдыхая их запах. — Хён, можешь мне гироскутер купить. Давно мечтаю о нём, — через время проговорил Тэхён. — Хорошо. Тэхён погладил по голове затихшего парня и поцеловал его в лоб, любуясь красивым лицом. На самом деле Тэхён действительно хотел себе гироскутер, хотя легко мог прожить и без него, но он в который раз уступил, ведь для него это важнее. После выпуска из института с Юнги связалась крупная звукозаписывающая компания, которая занимается продюсированием нескольких популярных музыкальных коллективов, и предложила ему стать продюсером для группы новичков, которые вскоре должны дебютировать. Они следили за работой Юнги в институте и предложили ему выкупить уже несколько готовых песен, которые могли бы войти в дебютный альбом новичков, и Юнги согласился. Компания оказалась честной, указывала имя Юнги, как автора, во всех кредитах, честно оплачивала его труд и предлагала всё более выгодные контракты. У Юнги появились свои деньги, и он в первую очередь хотел отказаться от финансовой помощи Сокджина, ведь тот долгое время фактически содержал его и оплачивал все счета, включая недешевые, но эффективные сеансы психотерапевта. Но тут воспротивился Джин, который сообщил, что не собирается прекращать заботиться о младшем, и что всё давно оплачено наперёд, поэтому Юнги некуда было тратить свои деньги, кроме как на любимого Тэхёна. Доктор Су провела и с Тэхёном несколько бесед, и предупредила, что у Юнги может появиться механизм замещения: невозможность заняться в ближайшее время сексом, он может компенсировать повышенной лаской, заботой или дорогими подарками. Просто нужно это принять и поддержать его, что для Тэхёна совсем не составляло труда.

***

Чимин написал Намджуну, что уже подъезжает и заблокировал телефон. Хосок отказался ехать домой, сказав, что соскучился по Минхёку, и его мама предложила провести выходные у них. Прежде чем Чимин успел запротестовать, Хосок сообщил, что папа разрешил ему, на что Чимину осталось только согласно кивнуть, обнимая счастливого мальчика. Хотя мог бы и раньше сообщить, тогда бы он не спешил и остался подольше у Тэхёна и Юнги. И Намджун, скорее всего сегодня на работе будет допоздна. Обидно. Чимин позвонил Сокджину и поведал ему, что Юнги не обманывает старшего и действительно чувствует себя лучше, ведь Тэхён хорошо о нём заботиться. Закончив разговор, он посмотрел на Сэджина, уверенно управлявшего автомобилем, и вспомнил разговор, который у них произошёл чуть меньше полугода назад. Чимин долго не решался заговорить на тему его отношений с хозяином, и поэтому прятал взгляд от телохранителя и старался как можно меньше времени проводить с ним, так как думал, что он может осуждать его. Сэджин хорошо разбирался в людях и легко читал Чимина, как открытую книгу с крупным шрифтом. Он сам завёл щекотливый разговор и рассказал о своей первой и единственной любви. Познакомились они в старшей школе, в выпускном классе признались друг другу в симпатии, после выпуска из школы стали встречаться. Родители с обеих сторон не были против их отношений, что ещё прибавило им радости. Они решили не спешить, окончить институт, найти хорошую работу и накопить денег на дальнейшую жизнь. Влюблённые разъехались по разным городам, чтобы учиться там, где они хотели. Сэджин приезжал к любимой на каникулы, и однажды они переспали. Девушка забеременела, о чём тут же сообщила Сэджину, и сказала, что не будет рожать, так как ребёнок нарушает все их планы. Парень был в сомнениях: им всего по двадцать лет, жизнь только начинается, ребёнок действительно не входил в их планы ещё по крайней мере лет десять, да и денег на него нет. Но ведь это их ребёнок, зачатый в любви, посланный Богом, значит, он нужен им именно сейчас, а не через десять лет. А деньги он всегда сможет заработать. Сэджин набрал номер своей девушки, чтобы серьёзно с ней поговорить, но ответила её мама и сообщила сквозь слёзы… она сказала, что его любимой больше нет. Умерла. Автомобильная авария. В одно мгновение Сэджин лишился смысла всей жизни, и у него больше не было возможности сказать ей, как он её любит. А он любит её до сих пор, даже спустя пятнадцать лет. Он часто посещает её могилу, заботится о её родителях и помогает всем, чем может, не забывая и о своих стариках. Но больше не стремился полюбить, да и не интересовали его другие, поэтому Сэджин погрузился полностью в работу и жил жизнью своих клиентов. Уже шесть лет он работает на Ким Намджуна и его всё устраивает. Сэджин закончил свой рассказ словами, что самое главное жить и любить нужно сейчас, а не откладывать на потом, так как этого «потом» может и не быть. Если любишь, нужно говорить об этом сейчас. Если хочешь увидеться, бросаешь все дела и идешь к любимому и говоришь, что соскучился. И не важно, что угораздило влюбиться в человека своего же пола. Главное, что хватило смелости признаться. Второго шанса может и не быть. Чимин тогда плакал. Ему было жалко старшего. Сэджин настоящий мужчина, которому можно доверить свою жизнь и полностью на него положиться, и он не подведёт. Почему высшие силы поступили с ним так несправедливо, забрав у него любимую женщину, и оставив одиноким на долгие годы, а возможно и на всю жизнь? Ведь он не заслужил такого! Но Сэджин грустно улыбнулся и сказал, что сам выбрал такую жизнь. Он не встретил за все эти годы женщину, которая хоть чуть-чуть была бы похожа на его возлюбленную. А другой ему не надо. Минутка откровенности закончилась, Сэджин поклонился и снова стал молчаливым телохранителем и водителем, как будто не он мгновение назад изливал душу молодому чувствительному парню. Чимин принял его условия и больше не заводил разговоров на эту тему. Но с тех пор он окружил Сэджина незаметной для того заботой: когда заказывал себе кофе или еду, обязательно брал порцию и для водителя; всегда предупреждал его, если задержится или отпускал, когда планировал надолго где-то зависнуть, чтобы мужчина не ждал его в автомобиле; чаще давал выходные, чтобы он мог провести больше времени со своими родными; и прочее, и прочее. От печальных мыслей Чимина отвлёк телефон, принявший сообщение от Намджуна со словами, что он его ждёт. Чимин тут же приободрился, радуясь, что заснёт не в одиночестве, а в объятиях своего мужчины. У них были ровные тёплые отношения, наполненные любовью и взаимопониманием. Они удачно скрывались от Хосока, днём довольствуясь лишь созерцанием друг друга и общением. А вот все ночи проводили вместе: либо неторопливо занимаясь любовью или жарким сексом, либо просто спали, нежась в крепких, но нежных объятиях, после долгих разговоров, и не менее длительных поцелуев. Чимин пожелал Сэджину спокойной ночи и выскочил из автомобиля, направляясь к дому. Почти весь второй этаж был погружен в темноту, а это означает, что Намджун снова отпустил всю прислугу, оставив лишь охрану на улице, и их ожидают сумасшедшие выходные без лишних глаз. Неужели Намджун всё заранее спланировал, думал Чимин с улыбкой, пока поднимался на второй этаж и шёл к хозяйской спальне. Распахнув дверь, Чимин замер в восторге. По комнате были расставлены маленькие свечки, огоньки которых красиво освещали комнату, создавая интимную атмосферу. В стороне от постели стоял маленький столик с ведёрком шампанского и пустыми бокалами, на тарелочках было небольшое количество закуски, а также шоколад. И по комнате плыл потрясающий букет ароматов, среди которых Чимин уловил нотки апельсина и жасмина. Неожиданно со спины его обняли и поцеловали в шею, и Чимин повернул голову к Намджуну, встречаясь с его губами. — Я так соскучился по тебе! — прошептал Намджун, сильнее стискивая парня в руках. — Мы же днём только разошлись по делам, а до этого всё время были вместе, — промурлыкал Чимин, откинув голову на плечо старшему и млея от губ, которые двигались по его шее, даря короткие поцелуи. — Всё равно соскучился. И любовью мы давно не занимались. Тот минет в машине не считается. — Намджун полез Чимину под одежду, поглаживая горячую кожу живота, продолжая целовать его. Он губами прихватил мочку, после чего языком легонько прошёлся по ушной раковине, а потом чмокнул за ухом на границе роста волос и прошептал: — Чиминни, я готов. Хочу сегодня этим заняться. — Сегодня? — Чимин слегка отстранился корпусом от Намджуна, стараясь заглянуть ему в лицо, но тот уткнулся ему лбом в шею и не давал повернуться. — Так неожиданно, любимый. Я даже растерялся. — Я всё подготовил. Шампанское и аромамасла, чтобы расслабиться, свечки, которые выгорев, сами тухнут. Купил возбуждающую смазку, на случай если меня переклинит от волнения. Сына отправил к друзьям, чтобы у нас было достаточно времени, распустил прислугу. Сам подготовился, как ты и говорил. Только тебя не предупредил, прости. Я боялся, что могу передумать, поэтому не хотел давать тебе ложной надежды. Но я не передумал и хочу заняться с тобой любовью. А ты не передумал? — Нет, любимый, не передумал, — проговорил Чимин, разворачиваясь в руках старшего, обнимая его за шею и целуя в губы. — Я буду нежным, обещаю. Только и ты не забывай, что у меня это тоже впервые. Я ещё никогда не был активом, поэтому тоже боюсь сделать что-то не так. — Я тебе доверяю. Губы снова слились в поцелуе, а руки стали блуждать по чужому телу и снимать одежду. Когда оба остались без верха, Намджун оторвался от младшего и подошёл к столику с шампанским. Он открыл бутылку и разлил игристое вино по бокалам, передав один, обнявшему его Чимину. Они выпили по два бокала шампанского, отвлекаясь на поцелуи, а потом вернулись к предварительным ласкам. Намджун по привычке взял руководство процессом, привычно лаская и возбуждая Чимина, который с жаром отвечал на любое прикосновение и уже всем телом потирался о старшего. Парни освободились от штанов и нижнего белья, снова сливаясь в поцелуе, одной рукой надрачивая каждый свой член, а другой обнимая или поглаживая партнёра. Намджун ближе прижался к Чимину, обхватил одной рукой оба члена и сжал их в кольце, водя по всей длине обоих органов. Чимин вцепился в плечи старшего, чувствуя как у него ноги подкашиваются, и наслаждался ощущениями, которые дарил ему любимый. Чимин просунул руку между их телами и погладил мошонку старшего, а коснувшись основания его члена, отстранился и посмотрел вниз, тут же расплываясь в шаловливой улыбке. — М-м-м, ты побрился. Как мило, — Намджун мгновенно покраснел и пролепетал, стыдливо улыбаясь и пряча глаза под ладонью: — Прекрати меня смущать. — Мне нравится тебя смущать. И нравятся твои ямочки на щёчках. И чистый лобок мне тоже понравился. Неожиданно. Ты сегодня полон сюрпризов, любимый. Я бы хотел посмотреть сам процесс, как ты это делал. Наверное, тоже краснел, как и сейчас, верно? — Чимин! Перестань! Ты хочешь, чтобы я от стыда сейчас сгорел? Что на тебя нашло? Чимин впился в губы и стал толкать Намджуна к постели. Старший опустился на край, упираясь позади руками, но Чимин ухватил его за затылок, лишь немного наклоняясь к нему, и потянул на себя, чуть приподнимая старшего над кроватью, заставляя красиво выгнуться в пояснице и спине, даря ему жаркий поцелуй. У Намджуна сердце забилось маленькой пойманной птичкой: ещё никогда Чимин так властно не обращался с ним, и Намджуну понравилось. До дрожи в коленях понравилось. До сбитого дыхания и учащённого пульса. Чимин упёрся коленом в постель между ног старшего и покрывал поцелуями его лицо и шею, после чего сказал ему переместиться в центр, что Намджун мгновенно исполнил, ложась на спину в предвкушении. Он сглотнул, следя за тем, как Чимин выдавливает на пальцы смазку, но вместо того, чтобы развести ноги в стороны, наоборот сильнее свёл их, чувствуя подступающую панику. Чимин мгновенно уловил перемену в любимом, поэтому склонился над ним и стал целовать шею, ключицы, грудь, живот, губы, целуя беспорядочно, но мягко и настойчиво. Приласкав ртом соски, он спустился к члену и обхватил его губами, облизывая и лаская языком, продолжая гладить старшего левой чистой рукой. Намджун вскоре расслабился и Чимин тыльной стороной правой ладони надавил на ногу старшего, и он подался, разводя их в стороны. Чимин не отвлекаясь от члена, привычным движением приласкал анальные мышцы, а потом легко ввёл средний палец, начиная быстро двигать им, радуясь отклику Намджуна, который вздрагивал и стонал, запрокидывая голову. Они уже несколько раз практиковали такое, и Чимин обычно работал только одним пальцем, стимулируя простату, но сегодня нужно было ещё и подготовить старшего для себя. Поэтому Чимин повернул руку и ввёл палец глубже, касаясь простаты, отчего тело Намджуна прошило дрожью, и он выгнулся, приподнимая таз над кроватью. Чимин добавил указательный палец и стал активнее двигать рукой, проворачивая кисть круговыми движениями и разводя внутри пальцы, растягивая тем самым мышцы. Он давно уже оставил в покое член старшего, и просто наблюдал за его реакцией, продолжая его разрабатывать, добавляя остальные пальцы. Чимин снова несколько раз надавил легонько на простату, и старший заныл, разводя шире ноги: — Чиминни… Чиминни, пожалуйста, Чиминни… Чимин отстранился от Намджуна, который смотрел в потолок ошалелым взглядом и учащённо дышал, раскинувшись по кровати, вытер пальцы салфеткой, открыл презерватив и раскатал его по своему члену, после чего смазал его смазкой. Намджун перевёл взгляд на парня и следил за каждым его движением, а потом поднялся, повернулся к нему спиной, сел на колени и в таком положении опёрся на локти, выставляя зад. Чимин оценил открывшееся великолепное зрелище, проговорив несколько комплиментов старшему, левой рукой провёл по спине и ягодицам, а правой, испачканной в геле, снова проник в анальное отверстие и немного подвигал там пальцами, проверяя готовность к предстоящему действию, после чего приставил головку к покрасневшему колечку мышц, и толкнул её внутрь. Член Чимина был обычных размеров, и немного меньше, чем у Намджуна, но отличие от пальцев было всё-таки колоссальное, и, почувствовав в себе постороннее, естественной реакцией организма стало желание вытолкнуть его из себя. Намджун напрягся там, уткнувшись лицом в постель, и боялся пошевелиться, но почувствовав поцелуи по телу, и ласковые руки, слегка расслабился. А Чимин чуть сознание не потерял от потрясающих ощущений, когда его головку сильно сжало жаркое нутро. Он слегка толкнулся вперёд, но ощутил сопротивление и то, как сжался под ним, молчавший Намджун. Чимин боялся причинить боль возлюбленному, поэтому стал целовать и гладить ладонями его спину, пытаясь расслабить его. — Любимый, расслабься. Это не так страшно, как кажется. Не сопротивляйся мне, Намджун-и. Доверься. Может, хочешь перевернуться? — Нет, я так хочу, — всхлипнул Намджун, сводя вместе разъехавшиеся колени и чуть приподнимая зад. Он глубоко вздохнул и расслабил анальные мышцы, подаваясь навстречу Чимину. — Двигайся. Мне не больно. Чимин толкнулся вперёд, чувствуя, как член скользит глубже, потом качнулся назад, и снова вперёд, входя до основания, впервые испытывая такие потрясающие ощущения. Намджун молчал, сжимая в кулаках простынь, а Чимин накрыл собой его спину, одной рукой обняв его за плечи, а другой упёрся в постель, возле шеи старшего, и начал делать тазом незначительные поступательные движения, со временем увеличивая амплитуду. Вскоре Намджун задвигался навстречу младшему, подвиливая задом и стараясь насадиться глубже. Чимин выпрямился, укладывая ладони на ягодицы партнёра, и стал быстро вбиваться в него, слушая его приглушённые стоны от каждого толчка. Он закидывал голову назад, но вскоре снова смотрел на красивое тело старшего, после снова обращая лицо к потолку, посылая туда стоны. Вскоре Чимин почувствовал приближение разрядки, и испугался, что может кончить прежде Намджуна. Он прервал движения, на что тут же услышал разочарованный вздох и недовольные возгласы от старшего, приподнял его, ставя на четвереньки, и резко вошёл на всю длину, тем самым выбив из Намджуна дыхание. — О, Господи! Чиминни, сделай так ещё раз! Пожалуйста, Чиминни, повтори, — упрашивал Намджун. Чимин выполнил просьбу, повторив опыт несколько раз, а потом надавил на поясницу старшему, заставляя его сильнее выгнуться в спине, ложась грудью на постель, тем самым выставляя сильнее зад. Рукой он скользнул к его члену и в такт своим толчкам стал надрачивать, приближая партнёра к вершине. Намджун давно уже не стесняясь стонал, всхлипывал и выкрикивал всё, что придёт на ум, так как даже не осознавал, что он всё это делает. Чимин немного изменил угол проникновения и попал по простате, отчего дрожь прошла по взмокшему телу Намджуна и он громко завыл, цепляясь за простынь. Чимин ещё пару раз толкнулся в простату, продолжая дрочить, и Намджун излился ему в руку с громким криком. Сам Чимин кончил следом, обессилено падая рядом с изнеможённым возлюбленным. Немного придя в себя, он снял полный презерватив, вытер себя салфетками, а потом поухаживал за Намджуном, вытирая с него смазку, после чего лёг к нему под бок и хотел обнять, но Намджун перевернул его на спину и сам обнял младшего, кладя ему голову на плечо, блаженно улыбаясь от пережитых эмоций. Анальное отверстие терпимо саднило, но хотелось ещё раз повторить, и неоднократно. Намджун вдруг понял, почему Чимина всегда после секса тянуло целоваться. Его сейчас переполняло столько нежности, несмотря на усталость, что хотелось ластиться и целоваться, и именно это он и сделал, вовлекая Чимина в ленивый поцелуй. Что Намджун хочет попробовать себя в роли пассива, Чимин стал догадываться ещё давно, с того первого раза, когда он случайно приласкал его анальное отверстие, а тот дёрнулся от испуга. Почитав гейские форумы, он сделал вывод, что это необычная реакция на такое действие. Многие активы сразу говорили о неприкосновенности своей пятой точки, причём часто в резкой форме, а Намджун промолчал. Потом он вспомнил подслушанный в кабинете разговор между старшими, где Сокджин говорил о каком-то заветном желании Намджуна и который может исполнить только он, Чимин, так как Намджун может только ему довериться, потому что любит. Однажды во время очередного полового акта, Чимин так увлёкся во время того, как Намджун самозабвенно его трахал, раскинув красивые ноги в стороны, желая почувствовать любимого как можно глубже, вжимал его в себя, держась за ягодицы старшего, и скользнул пальцем в сжимающееся колечко мышц. Реакция Намджуна была потрясающая: он громко застонал, выгибаясь в пояснице, а когда Чимин подвигал пальцем внутри него, бурно кончил, отчего даже ногу судорогой свело. В тот раз Чимину пришлось самому себя доводить до разрядки, так как Намджун был в прострации, да ещё и ногу пришлось массировать, но зато они поговорили и старший признался в своём желании. Но он боялся. Он не мог довериться Джину, так как боялся не столько боли, сколько быть беспомощным перед ним и под ним, когда он его бы трахал. Хотя нет, и её он тоже боялся. Но попробовать очень хотел. И член у Сокджина большой, что приводило к паническим атакам, а вот у Чимина в самый раз. Чимин предложил начать с простой стимуляции пальцем, и Намджун согласился. Вначале он зажимался и не пускал, но вскоре расслабился и кричал каждый раз когда, от прикосновений к простате, его прошивало током и дрожью. Намджун думал, что Чимин будет смеяться над ним и его желаниями, но Чимин лишь признавался в любви и радовался, что любимый раскрывался полностью перед ним и не хранил секреты от него. Когда они путешествовали с Хосоком, то заниматься любовью у них редко получалось, так как мальчик постоянно был с ними. Единственное, что они решались делать, это тихие минеты в ванной комнате пока он спит. Но вынужденное воздержание от занятий любовью потом компенсировались бурными оргазмами, когда они всё же оставались наедине. — Я никогда не понимал, почему Сокджин-хён без возражений лёг под меня, ведь до этого он был всегда активом, — тихо проговорил Намджун, положив голову на грудь Чимину. Он массировал кожу головы старшему, вплетая пальцы в волосы. Молчание затянулось, и Чимин спросил: — Тебе не понравилось? — Понравилось. Даже очень. Совсем другие ощущения, верно? Чимин кивнул ему, продолжая перебирать прядки волос, поглаживая их. Они более подробно обсудили свои ощущения и поделились яркими впечатлениями. Чимин поцеловал в висок Намджуна и укрыл его одеялом, обнимая за плечи. Любимый уже мирно сопел, погружаясь в сон, а у Чимина в голове целый хоровод мыслей крутился. Жизнь интересная штука и в ней творятся различные вещи. Например, Намджун, который в жизни явный лидер, уверенный в себе, целеустремлённый, настойчивый, с железной волей и стальными принципами, сильный, как морально, так и физически, в тайне мечтал быть ведомым. И Чимин дал ему эту возможность. Да, в будущем они ещё долго не повторят сегодняшний опыт, но он дал Намджуну осознание того, что с Чимином ему не обязательно всегда быть сильным и взрослым. С ним он может быть другим, таким, каким больше никому и никогда не покажется, ибо стыдно и неправильно. И Намджун ни капельки не жалел о том, что доверился Чимину и позволил ему исполнить желание, которого он так долго стыдился, пусть и давно спал с мужчиной. Намджун не пожалел даже когда утром с непривычки у него болела поясница и больно было садиться, но он всё равно счастливо улыбался, вспоминая как Чимин ухаживал за ним. Сокджин сразу просёк, что и к чему, и потом ещё долго подтрунивал над другом, который ни капельки не злился на него, заливаясь каждый раз нежным румянцем. А ведь взрослый дядька уже.

***

Сокджин проснувшись, сладко потянулся в постели, ощущая приятную боль в теле. Ночью Чонгук неутомимым зверем втрахивал его в постель довольно долго, поэтому Сокджин был не уверен, сможет ли хотя бы встать. Для Джина оказалось безумно интересным открытием, что, будучи пассивом, Чонгук был нежным ласковым котёнком, который ластился, мурчал и выгибал спинку, требуя ещё. Но стоило ему получить доступ к телу старшего, как он становился властным, напористым и иногда даже грубым активом. Но Джину нравился такой контраст и он не имел ничего против. К тому же обычно после таких ночей Чонгук окружал его повышенным вниманием и заботой, выполняя любое желание и сдувая с него пылинки. Сейчас он лично отправился за безумно вкусными круассанами с клубничной начинкой в единственную пекарню в городе, которая их выпекает, и находится в другой части города, чтобы побаловать своего любимого после изматывающей ночи. Сокджин кряхтя и постанывая, уселся в постели, держась за поясницу, которая, казалось, готова была рассыпаться по клеточкам от простреливающей боли. Он выбрался из одеяла и медленными маленькими шажками поплёлся в ванную, ругая ненасытного младшего, который скрутил его вчера так, что у Сокджина аж искры из глаз посыпались. Ну, ведь не молодой он мальчик уже, чтобы закидывать его же ноги ему за голову. Отныне только миссионерская поза, и никаких больше скручиваний, иначе Сокджин ходить больше не сможет. После душа Джину стало значительно легче, и, одевшись, он позвонил своему массажисту и записался на приём, чтобы он размял ему кости. Потом он выяснил у Чонгука, когда он собирается вернуться домой и собирается ли вообще, на что получил ответ, что тот будет минут через пять. Джин решил, приготовить завтрак, и направился на кухню. Сокджин переехал к Чонгуку практически сразу, гармонично дополнив обстановку огромной квартиры своими вещами. Ужились они быстро, так как Чонгук во всем уступал Джину, полностью подстроившись под него, моментально выполнял все его желания и не напрягал своими. Джину это вскоре надоело, и он провёл с младшим серьёзную беседу на тему, что в нормальных отношениях участвуют оба партнёра и позволяют в равной степени заботиться друг о друге. А в отношениях, где один партнёр только отдаёт, а второй только получает и не даёт ничего взамен, счастья нет и они недолговечны. После слов Джина, что он тоже хочет заботиться о своём парне, Чонгук внезапно расплакался. В глубине души Чонгук боялся, что Джин согласился с ним быть из жалости или по другой причине, поэтому его слова сильно растрогали младшего. После этого разговора Чонгук с щенячьей радостью воспринимал все знаки внимания Сокджина, который тот оказывал ему. Джин не скупился на частые признания в любви, ведь после них Чонгук искрился радостью и летал как на крыльях. Джину нравилось делать Чонгука счастливым. Чем ближе Сокджин подходил к кухне, тем отчётливее слышал кофейный аромат. Странно. Ведь он должен быть в квартире один. За столом он увидел незнакомого мужчину, который по-хозяйски расположился, попивал кофе и читал газету, а рядом стояла грязная посуда из-под лазаньи, которую вчера приготовил Джин. Но как только мужчина опустил газету и посмотрел на удивлённого Джина, тот понял кто перед ним: отец Чонгука. Они были поразительно похожи и сомнения в их родстве моментально отпадали, стоило увидеть их вместе. Сокджин поклонился гостю и проговорил: — Здравствуйте, господин Чон. Рад с вами познакомиться. — Здравствуй, Сокджин. И я рад тебя видеть, — доброжелательно улыбнулся мужчина, пожимая ему руку. — Садись, я не кусаюсь. Мой сын весь в меня: всегда добивается всего, чего хочет. Или кого хочет. Могу много привести примеров из жизни, но я здесь не за этим. Я рад, что ты ответил взаимностью Чонгуку и делаешь его счастливым. Я люблю Чонгука всем сердцем и желаю ему только счастья, поэтому мне пришлось смириться с его нетрадиционной ориентацией и одержимостью тобой. Но есть одно «но». — Какое? — Мне нужен наследник. Я не могу отдать свою корпорацию чужим людям, да и Чонгуку тоже надо свою компанию кому-то завещать. Тогда получается даже два. К сожалению, Чонгук мой единственный сын, поэтому вся надежда по-прежнему на него. Мне не важно, как вы это сделаете: усыновите, или суррогатное материнство выберете, или ещё что придумаете, но ребёнок у вас должен быть. Иначе я вынужден буду настаивать на официальной женитьбе с какой-нибудь красоткой, а на это вряд ли кто из вас согласится. — Пап, а ты не думал, что можешь и сам мне братика заделать? — проговорил вдруг появившийся Чонгук. Он положил пакет с круассанами на стол и обнял за плечи шокированного Джина, целуя его в щёку. — Тебе всего сорок восемь, ты красивый видный мужчина, женщины за тобой толпами бегают. Выбирай любую. — Я до сих пор люблю твою мать и не собираюсь никого оплодотворять, — фыркнул Чон, заглядывая в пакет. Он достал угощение и тут же откусил половину, одобрительно кивая и закатывая глаза от вкусового оргазма. — Ну да, намного легче заставить гея завести ребёнка. Пап, мы с тобой уже это обсуждали, и ты знаешь мою позицию. Позвони уже маме, скажи, что до сих пор её любишь, и помирись с ней. И желательно миритесь в постели и без презервативов, чтобы сразу был положительный результат. Господин Чон успел только рот открыть, чтобы возмутиться фривольной речью сына, как тот уже получил сильный подзатыльник от Сокджина. — Ты как с отцом разговариваешь? Совсем стыд потерял? — Любимый, ты чего дерёшься? — обиженно пробормотал Чонгук, потирая ушибленный затылок. — Они три года не разговаривают из-за пустяка. Знаешь почему? Отец двадцать лет молчал о том, что не любит вафли на завтрак, а когда мама узнала об этом, он снова решил ей соврать, тем самым обидев её. Сказал бы правду, и она бы перестала готовить тебе, и вы бы не жили в ссоре три года, таская меня каждый к себе, как две собаки тряпку. Сокджин снова отвесил подзатыльник Чонгуку, но не такой сильный, как прошлый, на что он всё равно надулся и отодвинулся подальше. Старший Чон с улыбкой следил за сыном, а потом сказал: — Всё в порядке, Сокджин, Чонгук прав. Я должен извиниться перед Джинну и помириться с ней. Но от вас я всё равно жду наследника, желательно не одного. Могу дать номер хорошей клиники, специализирующейся на суррогатном материнстве. Подумайте над этим. Какие вкусные круассаны. Сын, ты где их купил? — Хотите ещё кофе, господин Чон? — спросил Джин, направляясь к кофемашине и заряжая её на новые порции. Чонгук нехотя сообщил адрес пекарни и всем видом показывал, что обиделся. Джин, справившись с кофе, поставил чашки на стол, обнял Чонгука и поцеловал в щёку, после чего настроение у младшего явно улучшилось. — Мальчики, а откуда у вас эта божественная лазанья? Она похожа на ту, что любила готовить Джинну. — Её приготовил хён. А ты, папа, просто соскучился по маминой еде, поэтому и кажется тебе всё похожим. Позвони ей, она не откажет встретиться. Чонгук подозрительно посмотрел в сторону Джина, но тот не собирался его больше воспитывать, наоборот улыбнулся, добавляя в его кофе ложку сахара, как любил Чонгук. Они ещё немного поговорили, поглощая завтрак, после чего старший Чон ушёл, оставляя после себя гору немытой посуды. Сокджин стал убирать со стола, но Чонгук недовольно пробурчал, что ему тогда прислуге не за что будет платить зарплату, раз хён сам всё делает. Джин передумал мыть посуду и просто сложил её в мойку, поворачиваясь к Чонгуку. — И когда ты мне собирался рассказать о требованиях твоего отца? На своей свадьбе? Или уже по факту рождения ребёнка? — Хён, ни на ком, кроме тебя, я жениться не собираюсь. Если хочешь, можешь даже свадебное платье надеть с длинной фатой. А можешь во фраке, ну или голышом даже. Я в любой одежде возьму тебя в мужья. — Каков наглец! Тебя отец совсем ремнём не порол? Где твои манеры? Ты как со взрослыми разговариваешь, а? — Джин громко возмущался, отчитывая ничуть не смутившегося Чонгука, который вскоре обхватил старшего за талию, притянул к себе и поцеловал, да так, что у него коленки подкосились, и если бы Чонгук его не держал, то Джин свалился бы на пол безвольной куклой. — Я люблю тебя, Джин-хён. — И я тебя. Но детский вопрос остаётся открытым. Я не против завести ляльку, но, конечно, не в ближайший год и даже два. Посмотрим. Хорошо? — Как скажешь, любимый, — они снова поцеловались, а потом Джин выбрался из родных объятий и проговорил, направляясь на выход: — Я еду сейчас к массажисту, а потом на работу. Купишь на вечер что-то из китайской кухни? Не хочу торчать у плиты. — Хорошо. Хотя могу пригласить нашего шеф-повара, он сегодня свободен. Любимый, а зачем тебе к массажисту? Я ведь тоже могу сделать тебе массаж, — залихватски поиграв бровями, Чонгук ослепил Джина пошленькой улыбкой, на что он нахмурился, и заявил: — Ну, уж нет, спасибо! Мне вчерашней акробатики хватило. Ещё раз меня так скрутишь, и будешь в ближайшие лет пять только в свою ладошку дрочить, потому что от меня ты секса больше не дождёшься. Я не мальчик уже, знаешь ли, у меня спина болит после такой эквилибристики, поэтому мне действительно необходим профессиональный массажист. — Прости, хён, мне, правда, жаль. Почему ты вчера не сказал, что тебе было больно? — проговорил пристыженный Чонгук. — Вот вчера мне как раз больно не было. Я получал удовольствие от твоего члена в своей заднице. А утром думал, что и не встану совсем. Поэтому не забывай больше о моём почтенном возрасте. Люблю тебя, Куки. — И я тебя. И ты не старый! — крикнул вдогонку Чонгук. — Ага! — услышал он из-за закрытой двери. Как же ему повезло с Джином!

***

Юнги рос в счастливой семье, где все друг друга любили и уважали. Он никогда не ощущал себя одиноким из-за того, что был единственным ребёнком в семье, так как считал своими родными братьями братьев Ким. Сокджин для него был идеалом и примером во всём. Он стремился быть похожим на него и учился на отлично, чтобы заслужить его похвалу. Даже когда Сокджин ругался на него и прогонял, Юнги не сильно обижался, так как просто не мог представить своей жизни без старшего брата, поэтому прощал его плохое настроение и продолжал ходить за ним хвостиком. С Суджином они росли вместе, и были не разлей вода. Куда один, туда и второй. Если тут был старший, значит недалеко крутится и младший. Очень редко их можно было встретить поодиночке, практически никогда. Сами мальчики не ощущали двухнедельной разницы в возрасте, и Суджин никогда не тыкал другу своим старшинством. По мере того, как мальчишки росли, между ними укреплялась связь, делая их зависимыми друг от друга. Но Юнги всё же был более общительным и часто Суджин сгорал от злости, когда видел, как друг разговаривает с одноклассниками, или, что ещё хуже, улыбается им. Но ещё большую ревность вызывал родной брат, о котором Юнги всегда говорил с восхищением и постоянно липнул к нему, стоило Сокджину только появиться на пороге. Суджин бесился, когда он видел как Юнги улыбается брату, с каким восторгом и любовью смотрит на него, как тянет за руку показать их проекты, над которыми они вдвоём трудились для школы. Суджин хотел, чтобы Юнги улыбался только ему, разговаривал только с ним, и касался только его. Будучи ещё маленьким, он не понимал природу своих чувств и поэтому часто беспричинно срывался на самом Юнги, который с недоумением выслушивал истерики друга на тему того, что он не должен общаться с Сокджином. Атомной бомбой для мальчиков стала новость, что Сокджин гей. В свои неполные пятнадцать лет для Юнги было открытием, что любить можно человека своего пола. Ведь им с детства вкладываются совсем другие понятия, и что парню любить парня это аморально и недопустимо. Суджин плевался ядом в брата и говорил, что он ему отвратителен, и теперь он понимает, почему тот таким «масленым взглядом смотрел на Юнги, видно хотел его отыметь». Такие слова друга о родном брате для Юнги звучали хуже самого ужасного ругательства. Как так можно говорить о близком человеке? Юнги смотрел на Сокджина и совсем не чувствовал к нему отвращения. Ведь он так и остался красивым и весёлым парнем, который потреплет волосы, сожмёт в медвежьих объятиях, поднимая над полом, и не зло пошутит в очередной раз о его невысоком росте. Он по прежнему остаётся для Юнги заботливым хёном, которому можно рассказать обо всём на свете, и который не будет насмехаться даже над глупостями, которые младший решался ему доверить. Сокджин всё равно оставался для Юнги нерушимым идеалом, какие бы гадости о нём не рассказывал Суджин. Ну и что, что он любит парней? Ведь плохим из-за этого он не стал. Вскоре у Юнги впервые появились секреты от друга, который сам вынуждал к этому. Мин стал скрывать от него, что всё равно общается с хёном, несмотря на многочисленные запреты и истерики. А потом у него появился и второй, более страшный секрет: Юнги влюбился в одноклассника. Это не случилось внезапно, нет, Юнги чувствовал как в его сердце расцветает первая влюблённость. Он долго носил это в себе, боясь быть осмеянным и отвергнутым не только своим лучшим другом, но и возлюбленным, и обществом. А когда Юнги всё-таки решился довериться единственному человеку в мире, который мог его понять, случилось непоправимое. Суджин, который не должен был ничего узнать, подслушал разговор с Сокджином и закатил очередную истерику. Родители Кимов отправили Сокджина подальше из города, тем самым лишив Юнги его поддержки и оставили наедине с проснувшимся монстром, который долгие годы назывался братом и лучшим другом. Суджин оскорблял Юнги и унижал его, даже несколько раз отвесил тумаков, добиваясь хоть какой-то реакции, но Юнги всё сносил молча. Он думал, что оскорбления это самое худшее, что Суджин может ему сделать, но как же он ошибался. Родители пытались приструнить младшего сына, но тот совсем не слушал их, пропадая в компании плохих парней, которые не только пили и употребляли наркотики, но и промышляли мелкими кражами. Юнги боялся ходить по улицам, так как там его могли поджидать новоявленные дружки Суджина, которые пугали одним только своим видом, но, слава Богу, его не трогали. Суджин как будто специально дожидался, когда уедет его хён, чтобы прийти к Юнги. Впервые за эти пару месяцев они спокойно поговорили, и Суджин даже извинился перед Юнги, что обижал его, а потом признался в любви. Он изливал душу лучшему другу, объяснял мотивы своих поступков и ревности, обещал исправиться, а потом предложил встречаться. А Юнги поражало его неосознанное двуличие, лицемерие: то есть Сокджин-хён всё равно остаётся падшим человеком, недостойным даже простого приветствия, а Суджин и Юнги принимаются как должное и не считаются чем-то отвратительным? Но ведь они тоже геи, такие же как и Сокджин. Только вот он не стыдится этого и принял себя, а Суджин так до конца и не осознал, что он ничем его не лучше и любовь к своему двоюродному брату не делает его особенным. Да и не мог Юнги принять его чувства и начать встречаться с ним: он навсегда для него останется братом, и никаких больше чувств он испытывать к нему не может. Отказ взбесил Суджина и он выскочил из дома, после несясь на полной скорости на чужом байке, чуть не попав в аварию. Хотя, лучше бы он тогда разбился, тем самым уберёг бы родных и любимых людей от страданий и унижений. Стоит отдать должное Суджину, что связавшись с плохой компанией, он всё же сторонился наркотиков, и не пробовал даже самое лёгкое. Но разговор с Юнги перевернул в нём всё с ног на голову, а ещё безумно злило, что он один из тех, у кого первая любовь оказалась невзаимной, да ещё и к тому же неправильной и отвратительной. Два дня он накачивался алкоголем, запивая своё горе, а потом один из дружков подсунул ему пару ярких таблеточек, выпив которые Суджин перестал соображать, и единственной мыслью в его пустой голове было найти Юнги и сделать его своим. Самым ужасным на тот момент потрясением для Юнги был факт того, что его предал самый близкий и любимый человек. Это лучший друг избивал его и жестоко насиловал. Это партнёр по детским играм и всем мальчишеским секретам говорил ему гадости. Это любимый брат ломал ему рёбра, продолжая говорить о своей одержимости. Юнги видел, что с Суджином что-то не то, что в его глазах кроме гнева и ярости нет сознания и каких-либо мыслей. Но из-за собственной боли, которая раздирала его, Юнги было абсолютно всё равно. Он ждал, когда закончится эта агония. И он звал Сокджина. Это Юнги помнит точно. Он помнит как кричал его имя, чем ещё больше злил изверга, а когда уже не мог кричать, упорно повторял его в голове, свято веря, что хён спасёт его и избавит от мук. Но, к сожалению, Сокджин был далеко от него. Полумёртвого парня на следующий день нашли родители, которые по делам часто уезжали из города. Тут же были вызваны скорая помощь и полиция. Мама Юнги плакала над истерзанным сыном, но боялась даже прикоснуться к нему, чтобы лишний раз не навредить. Первая неделя была самая тяжёлая: толпы полицейских, которые долго ещё ходили по дому и собирали доказательства; постоянные допросы; истерики Юнги, которого приходилось усыплять первое время, чтобы он дал возможность срастись нормально переломанным костям и затянуться другим ранам. Было очень тяжело и страшно. Юнги не хотел видеть Сокджина, который пришёл так поздно. Зачем он теперь нужен? Пусть уходит. В палату к парню приходила психолог, которая разговаривала с ним и пыталась помочь. Несмотря на пережитый ужас, Юнги шел на контакт, он принимал помощь психолога и разговаривал с ней, но в лечении тела отвергал помощь всех, и лишь маме мог довериться. Всё испортилось, стоило Юнги выйти из больницы. Дело активно шло к суду, так как Суджин пришёл с повинной и полностью покаялся. И вот тут-то Юнги впервые встретился с общественным мнением. Кто-то его откровенно жалел; кто-то оставался равнодушным; кто-то смеялся над ним и говорил, что раз он педик, то должен был получать удовольствие; кто-то считал его виновным в происшедшем; кто-то откровенно оскорблял; а кто-то изумлялся тому, что он не смог дать отпор насильнику, ведь он парень, а не кисейная барышня. На публике Юнги держался хорошо, но дома ревел во всё горло и чувствовал себя ничтожеством. А после предательства и возлюбленного, который оказался тем ещё козлом, Юнги замкнулся в себе, сузив свой мир до родителей и Сокджина, который отказывался бросать его. Вот это вот идиотское мнение тупоголовой толпы лишило Юнги желания лечиться и возвращаться к жизни. На три года он погрузился в вакуум из своих переживаний и комплексов. И даже мысль, что Суджин сидит в тюрьме, совсем не радовала его. Смерть любимой мамы заставила Юнги очнуться. Только пока он приходил в себя умер и отец. С болью от потери родителей Юнги бороться успешно помогал психолог. И, конечно же, Сокджин, который не покидал Юнги и полностью взял заботу о нём на себя. Изнасилование постепенно стало забываться, сглаживаться из памяти, становилось легче дышать, жизнь налаживалась, пока снова в его жизнь не ворвался Суджин. Пребывая в своём вакууме, Юнги совсем не следил за временем, поэтому и не знал, когда должен выйти из тюрьмы его личный кошмар. Что мешало Сокджину сказать о его возвращении? Это он так заботился о нём? Так решил уберечь? Юнги безумно испугался, когда снова его увидел, а потом ещё и почувствовал его руки на своём теле. Те самые руки, которые били его и ломали. А когда он увидел, как Суджин дерётся с Сокджином, единственной его мыслью было избавиться от кошмара, пусть даже придется его убить. Юнги не помнил как схватил нож для мяса, зато он отчётливо запомнил как легко он вошёл в плечо нападающего. Страх и боль на лице бывшего друга было самой малой компенсацией, которую мог получить Юнги за свои мучения. И снова дежавю: скорая помощь, полицейские и постоянные допросы, а через время — суд. Только вот Юнги в этот раз не пострадал. Верно? Или нет? Юнги сбежал от Сокджина и поселился в квартире жилого комплекса с усиленной охраной, в который посторонние просто не допускались, ведь за это и платились огромные деньги. В нём поселился страх, что Суджин снова найдёт его и повторит всё, что он тогда делал. Ему казалось, что если он не закроет дверь, то в неё обязательно войдёт он. Что он только и ждёт, когда Юнги забудет закрыть дверь на замок. Мин разорвал все свои немногочисленные связи, но учёбу не бросил, решив всё-таки доучиться. Как ни странно, но в помещении с большим скоплением людей Юнги чувствовал себя спокойно. Он был уверен, что при свидетелях на него никто не нападёт, а вот дома совсем другое дело. Первое время после переезда Юнги не подпускал к себе Сокджина. Он не отвечал на звонки, не давал охране согласие на пропуск старшего к нему домой, на улице убегал, и вообще старался избегать и не встречаться. Но Сокджин был упорным и не собирался отступать, продолжая названивать Юнги и вылавливать возле дома. Вскоре Юнги стал писать ему сообщения, потом отвечал на звонки, и, в конце концов, выписал ему пропуск в свою квартиру. Но долго рядом с ним он не мог находиться, а Сокджин не настаивал, решив немного отступить. Теперь он не скрывал от Юнги передвижения своего брата и тот мог бы спать спокойно, но поздно все спохватились. А от психолога Юнги категорически отказывался. А потом жизнь Юнги озарил своим присутствием высокий, потрясающе красивый парень, с глубоким низким голосом, красивейшими глазами и весёлым характером. Вот если в первый раз Юнги влюблялся постепенно, разглядывая своего одноклассника, с которым до этого давно учился вместе, то здесь любовь бухнула с первого взгляда. Как обухом по голове. Юнги наблюдал за младшим парнем и его другом и завидовал их дружбе, беззаботности, весёлости. Дома он позволял себе помечтать о Тэхёне («какое же имя у него красивое»), о том, как они бы встречались и как у них было бы всё замечательно, но в институте он никогда близко к нему не подходил, даже наоборот убегал, и всегда смотрел только издалека. Он оценивал каждую девушку, с которой Тэхён общался и часто соглашался с его вкусом: будь Юнги нормальным, он бы тоже мог встречаться с такой красавицей. Несмотря на то, что Юнги наблюдал за своим любимым, он не стремился что-нибудь узнать о нём. Только через год он узнал, что он обучается вокальному искусству, а его друг, имя которого он так и не запомнил, музыкально-прикладному искусству, но специализация его не интересовала. Юнги с трепетом рассказывал Сокджину о своём любимом и ни разу не пожаловался, что у него нет ни одного шанса привлечь к себе внимание. Зачем? Чтобы он тоже посмеялся над замкнутым и нелюдимым парнем в чёрной одежде? Нет, ему и так хорошо. Юнги погрузился в создание музыки, которая сама рождалась под его пальцами, вдохновлённая красивым парнем. Юнги вскоре потерял покой, когда на очередном сборном концерте услышал, как Тэхён поёт. Его великолепный голос завораживал и вызывал мурашки по всему телу. Через знакомых он нашёл несколько его каверов и постоянно слушал их, блаженно закрыв глаза. А потом его одолело желание, чтобы Тэхён исполнил его песню. Чтобы он своим офигенным голосом спел слова, адресованные ему, ведь сейчас все мелодии и стихи Юнги посвящает только ему. Целых два месяца он не решался сделать первый шаг, но случайно помог однокурсник, который попросился записать свою песню в студии Юнги. Они разговорились, точнее, говорил больше гость, Юнги только молча слушал, и они стали говорить о лучших вокалистах, в число которых входил Ким Тэхён, а заодно и его друг Пак Чимин, хоть его специализацией и не был вокал. Парень организовал встречу, и вот уже Юнги с волнением и потными ладошками наблюдает за великолепным Тэхёном, который стоит в комнате с микрофоном и в наушниках, отделённый стеклом, и пропевает слова, в которые Юнги вложил всю свою любовь к нему. Эта песня стала самой любимой, самой прослушиваемой и самой памятной для её создателя. А потом стали происходить поразительные вещи: Тэхён явно искал встречи с ним, искал его, Юнги, взглядом, и улыбался ярче солнца, когда видел его. Что происходит? У Юнги в такие моменты сердце ходуном заходилось в груди от счастья. Ведь мечтать не вредно, вредно не мечтать. Юнги и сам не понял, как он переехал жить к Тэхёну. Осознал, что натворил, только когда спрятался в чужой комнате чужой квартиры. Зачем он здесь? Что он творит? Ведь он совсем его не знает! А вдруг он тоже захочет ему причинить вред? Юнги было безумно страшно находиться рядом с высоким Тэхёном, ведь смотреть на него издалека это одно, а стоять совсем рядом и физически ощущать разницу в комплекции это другое. Но Тэхён оказался замечательным, терпеливым и ласковым парнем, который ещё и любит Юнги. Потрясающе! Юнги хотел вылечиться ради Тэхёна, чтобы ему не было стыдно или неуютно находиться с таким недоразумением как он. Конечно, за полчаса его многолетние проблемы не могут решиться, но Юнги старается и выполняет все рекомендации психотерапевта. Вначале Сокджин обратился к прежнему психологу Юнги, но та, после беседы с ним, сказала, что ему нужна помощь другого специалиста и дала телефон теперешнего доктора Мина, которая оказалась грамотным и опытным психотерапевтом, и её комплексная терапия с лекарствами плюс желание самого пациента дали хорошие результаты, которыми гордится в первую очередь сам Юнги. У Юнги на фоне пережитого были проблемы с эрекцией. Вообще-то с момента изнасилования Юнги ни разу не возбуждался, вот ни разу. У него не было желания, да и мысли у него все крутились в другом направлении. Но, встретив Тэхёна, Юнги стал чувствовать непонятное ему томление в теле, в том числе и в паховой зоне. Пару раз у него даже вставал член, когда он мечтал о любимом. Но когда он переехал к нему это стало пыткой для старшего. Тэхён был везде: его вещи, его запах, его голос, да ещё и общаться они стали. И Юнги стал чаще возбуждаться, только вот кончить мог не всегда, за чем его собственно и застукал младший. Было очень страшно, открыв глаза, увидеть вдруг его рядом. Но в глазах Тэхёна Юнги не увидел ничего плохого, поэтому доверился и пережил самые потрясающие мгновения в своей жизни. Чужие руки на его теле не доставляли боль, а дарили удовольствие. И вот с того первого раза они прошли уже длительный путь и Юнги давно думает о полноценном сексе с возлюбленным, только вот младший всё осторожничает и останавливает любые попытки Юнги зайти дальше дозволенного. С той памятной ночи, когда Юнги остался спать в постели младшего, прошло уже два месяца, и сегодня Юнги точно решил заняться с Тэхёном сексом. Доктор Су ещё неделю назад отменила пару лекарств, которые Юнги уже не нужны были, и у него остались только антидепрессанты. Перед тем как лечь в постель, Юнги спрятал под подушкой презервативы и смазку, которую нашел в ванной комнате. Видно осталась от игрищ с Чимином, ревниво подумал Юнги и, проверив срок годности, утащил её в спальню. Они теперь постоянно спали вместе, часто обменивались взаимными минетами и Юнги видел, что Тэхёну хочется больше, но он молчит и не торопит, а старший давно уже готов. Когда Тэхён лёг в постель и обнял парня, тут же почувствовал его волнение: Юнги немного трясло, ладошки были потными, да и сам он весь был горячим, и постоянно отводил взгляд, сверкая пунцовыми щеками. — Милый, ты заболел? — с беспокойством оглядывая парня, спросил Тэхён. — Нет, со мной всё в порядке. Я просто немного волнуюсь. Я хочу сделать кое-что, хорошо? Ты мне только не мешай, ладно? — Что ты задумал? — с улыбкой поинтересовался Тэхён, укладываясь так как ему указывал Юнги, который успел уже быстро освободить обоих от одежды. — Тебе понравится. Расслабься, и руками меня сильно не хватай, хорошо? Гладить можно, хватать нет. — А обнимать? — Можно. Я так люблю тебя, очень сильно люблю. Юнги закрыл поцелуем рот младшего, так как чувствовал, что он будет снова задавать вопросы. Он пока сидел сбоку от партнёра на коленях, и наклонялся над ним во время поцелуя, а руками блуждал по телу, и приласкал набухший член, который совсем скоро встал во всю свою длину. Продолжая целовать любимого, Юнги перебрался на него и оседлал его, чувствуя как Тэхён тут же положил ладони на бёдра. Но вздрогнул старший не от этого, а от ощущения горячего члена там, у промежности. В голове тут же закружились обрывки воспоминаний, но родные ласковые руки и шепот любимого быстро развеяли туман в голове, и Юнги чуть подвинув таз назад, коснулся своим членом члена младшего и немного потёрся об него, слушая учащённое дыхание над ухом. Юнги лёг полностью на Тэхёна, упираясь согнутыми коленями в постель, целовал его шею и плечи, а тазом продолжал двигать, создавая безумно жаркое и приятное трение. Тэхён обнял Юнги и, не чувствуя протеста, прижал его сильнее к своей груди, двигаясь с ним в унисон. Обоим было безумно хорошо, пружина возбуждения всё туже затягивалась, приближая к пику, и Юнги сквозь пелену желания вспомнил, что задумал и для чего всё это начал. Не прекращая двигаться, он скользнул рукой под подушку и взял в руки тюбик с гелем. Он подождал ещё немного, чувствуя как Тэхён дрожал под ним в ожидании разрядки, приподнялся над ним и, показав тюбик, проговорил, еле шевеля сухим языком: — Тэхён-а, ты растянешь меня? Оба замерли, и в комнате воцарилась тишина. Юнги смотрел сверху вниз на ошарашенного Тэхёна, который смотрел на него во все глаза, и медленно осознавал, о чём его сейчас попросили. Старшему надоело сидеть просто так, и он упёрся левой рукой в грудь партнёра, чуть подался вперёд, прижимаясь промежностью и яичками к большому члену, и стал медленно тереться об него, смотря в удивлённые глаза любимого. — Так что ты поможешь мне? Я не могу сам себя… мне неприятно… лучше ты… Юнги положил тюбик на грудь парню и прижался к его губам, чувствуя как паника и тошнота подступают к горлу. Ему и так страшно, а тут ещё Тэхён в ступор впал. Если он сейчас его прогонит, Юнги вряд ли решится ещё раз попробовать. Он вздрогнул, когда снова почувствовал горячие ладони на своей спине, а потом оторвался от губ и посмотрел в лицо опомнившегося парня. — Юнги-я, ты уверен? Не будешь потом жалеть? — прохрипел еле слышно Тэхён. Юнги затряс головой, улыбаясь и снова без разбора целуя его везде. — Но почему ты хочешь быть снизу? Я думал, тебе будет неприятно. — Признаюсь, что мне страшно. Очень страшно. Но я уверен, что ты не причинишь мне боли. И я давно хочу тебя. Хочу почувствовать тебя внутри себя. Хочу. Но я сам всё сделаю. Ты только растяни меня, а потом я сам. Тэхён вконец оправился от шока, взял смазку, уложил на себя старшего, выдавил гель на пальцы и, предупредив о своих действиях, прикоснулся к заветной звёздочке, которая тут же сжалась, и Юнги уткнулся лбом в плечо, прося прощение за свою реакцию. Тэхён обхватил Мина поперек спины свободной рукой, а потом попросил поцеловать его, и когда Юнги прильнул к его губам, снова стал гладить круговыми движениями анальное отверстие. Тэхён гладил и массировал его, чувствуя возрастающую пульсацию, а потом надавил кончиком указательного пальца, мышцы поддались и пропустили палец внутрь себя. Тэхён почувствовал как Юнги тут же сжался вокруг его пальца, судорожно дыша ему в губы, и погладил его по спине, умоляя расслабиться, чтобы не было больно. Он подвигал немного пальцем внутри, и Юнги всхлипнул от приятных свербящих ощущений, которые расходились от ануса. Он вздохнул глубоко несколько раз и попытался расслабиться, а потом снова вернулся к губам Тэхёна, который совсем никуда не торопился, дожидаясь своего любимого. Вскоре Юнги уже сам двигал тазом, насаживаясь на палец, и Тэхён активнее задвигал рукой, аккуратно растягивая любимого. Второй палец принёс боль, но Юнги уже горел нетерпением и, занятый поцелуями, пропустил всё мимо, не обратив внимания. Через некоторое время Юнги уже готов был принять в себя член, и отстранился от Тэхёна, чтобы надеть презерватив. Он заворожено смотрел, как Тэхён готовится и с нетерпением вернулся на своё прежнее место, когда он был уже готов. Юнги обхватил член в латексе и провёл по нему несколько раз, после чего нанёс смазку на него и замер, не решаясь продолжать. Как же его достали эти резкие перепады настроения! Только что хотел со всего размаху сесть на член, а сейчас опять боится. Что ж такое-то? Юнги посмотрел на Тэхёна и увидел, что тот беспокоится за него и в любой момент готов уступить, как только увидит страх на лице старшего. Но он же не маленький уже! Юнги решительно подвинулся вперёд и навис над членом, чувствуя, как Тэхён поддерживает его под ягодицы. И тут он глянул вниз, и паника снова накрыла с головой: как такой большой член влезет в него? Ведь он намного толще, чем все пальцы Тэхёна. Больно точно будет, и Юнги не хочет снова испытать ту адскую боль, когда тебя разрывают изнутри. Тэхён видел, что творится со старшим, поэтому сел в постели, обняв его и прижав к своей груди, прошептал ему в макушку: — Всё хорошо, любимый. Не хочешь, не надо. В следующий раз обязательно получится. — Я не хочу опять ждать! Я сейчас хочу, просто мне страшно. — Можно я тогда буду помогать тебе? — Да, конечно. Юнги снова уложил Тэхёна на спину, и провёл по его члену рукой, возвращая ушедшую было эрекцию, а потом приставил головку к своему отверстию и замер, во все глаза смотря на любимого. Тот одной рукой продолжал удерживать Мина за ягодицы, а другой взял свой член в руку и стал водить головкой по сжимающемуся колечку. Юнги снова почувствовал возбуждение и подался навстречу ласке. Тэхён слегка придержал его, проник вначале пальцами в анальное отверстие, а потом когда Юнги кивнул, убрал их и приставил головку, помогая насаживаться старшему. Он чувствовал как член распирает его, но двигался очень медленно, отчего Тэхёна выгибало дугой. Вскоре Юнги опустился на весь член до самого основания и в неверии хлопал ресницами, не ощущая боли. Он приподнялся на коленях, тем самым соскальзывая с члена, а потом неосторожно опустился снова вниз и вот тут он и получил то, чего так боялся: боль от резкого движения пронзила его, но почти сразу утихла, оставив лёгкий отголосок. Юнги всхлипнул, хватая Тэхёна за предплечье, и услышав его голос, стал двигаться в соответствии с его указаниями. Он поддерживал Юнги за ягодицы и регулировал движения, не давая ему срываться на быстрый темп, в который старший всё пытался удариться, стоило ему распробовать прелесть анального секса. Юнги двигался на члене, чувствуя только удовольствие от него, закидывал голову назад и стонал так, что у Тэхёна мурашки бегали по коже, а потом упёрся ему руками в грудь и стал ускоряться, желая получить что-то больше, но он не знал, чего именно ему хочется. Выбившись из сил, Юнги лёг на грудь Тэхёну и расплакался, снова чувствуя это ужасное ощущение, когда он не мог кончить, как бы ни старался. Тэхён обнял любимого и начал сам толкаться в него, удерживая таз старшего на месте. А потом он случайно попал по простате, и Юнги выгнуло в спине от потрясающего наслаждения, которого он никогда раньше не испытывал, после чего он уткнулся лбом в грудь младшему, умоляя его повторить. Тэхён вбивался в податливое тело, но простату ему так и не удавалось найти, пока он не додумался наклонить чуть вперёд Юнги, и того снова затрясло, стоило головке пройтись по заветной железе. Тэхён удерживал Юнги в крепких объятиях, так как тот извивался и вздрагивал от каждого толчка, целенаправленного теперь именно в одну точку, и вскоре его затрясло в самом настоящем экстазе. Тэхён толкнулся пару раз в обмякшее тело и тоже кончил, расплываясь в блаженной улыбке счастья. Он выскользнул из возлюбленного, снял презерватив, быстро завязал и кинул его на пол, снова обнимая Юнги и переворачиваясь на бок вместе с ним. Тэхён любовался расслабленными чертами любимого лица и наблюдал за трепещущими ресничками, а потом увидел слезинку, скользнувшую по милому личику. Ким поцеловал его, вытирая слёзы, снова обнял его, чувствуя ответные объятия, и прошептал в красное ушко: — Ты как, любимый? Всё хорошо или что-то болит? — Я безумно счастлив. Я никогда не испытывал такой эйфории. Это и есть оргазм? Но от минета у меня не кружилась голова, и не тряслось так всё тело. Потрясающе. Я люблю тебя, Тэхён. Безумно люблю. Спасибо тебе, что ты няньчишься со мной, спасибо, родной, спасибо… Юнги плакал, продолжая благодарить младшего и признаваясь ему в любви, а Тэхён вытирал слёзы и сам готов был разреветься: Юнги ему полностью доверился, раскрылся перед ним, и это самый драгоценный подарок для младшего. Он вытер старшего простынёй, потом укутал его в одеяло и стал целовать, успокаивая и укачивая. Вскоре Юнги успокоился и затих на груди любимого, вспоминая недавние события. — Тэхён-а, я хочу ещё. Не сейчас, нет. Можно завтра. — Хорошо, любимый. Я люблю тебя, — они снова затихли, а потом Тэхён задал мучавший его с недавнего времени вопрос. — Юнги-я, скажи мне, пожалуйста… как… ну… какая поза тебе не приятна? Чтобы я снова не совершил ошибку. Ты понял, о чём я? — Да. Он держал меня постоянно животом на кровати, а сам лежал на моей спине… так ему легче было меня удерживать… и ещё раком ставил… я… не хочу повторять… — Я понял, родной. Не будем. Не надо, не вспоминай. Ты был сегодня великолепен. Ты такой красивый, Юнги-я. Я люблю тебя. — Правда? Ты не шутишь? — Нет. Разве я тебя когда-нибудь обманывал? Ты очень красивый. Спасибо тебе за доверие и твою любовь. Я очень тебе благодарен. Смущённый Юнги спрятал лицо, уткнувшись в ключицы младшему, а вскоре поднял голову и стал целовать любимого, который терпеливо боролся с его фобиями, исцелял его своей любовью и сегодня лишил самого главного страха. Спасибо, любимый.

***

На улице была неимоверная жара, даже асфальт плавился под ногами. Юнги с Тэхёном перебежками добирались к своему подъезду. Влетев в просторный светлый холл, они прижались к прохладной стене и восстанавливали дыхание, смахивая пот с мокрых лиц. Улыбаясь и переговариваясь, парни не замечали мужчину, стоявшего в стороне и наблюдавшего за ними. — Чтоб я еще раз выполз на этот солнцепёк! Не дождешься, умирать будешь, не пойду, — пробормотал Юнги, борясь с отдышкой. Тэхён вытаращил на него глаза и возмущённо воскликнул: — Я значит виноват?! Это разве мне захотелось мохито со льдом, ради которого мы выкатились в кафе? Врунишка. Да и не вкусное оно было. Я уверен ты намного лучше сделаешь. Иди ко мне, любимый. Тэхён потянул Юнги на себя и обнял его, прижимая к себе, и прильнул к его губам. Юнги ответил на поцелуй, обнимая младшего за шею, а потом отстранился, пробормотав: — Тэхён-а, пошли домой. Сейчас же обязательно кто-то выйдет и увидит нас. И если это будет аджума с пятого этажа, будешь сам отмахиваться от её зонтика. Мне и прошлого раза хватило: она меня чуть не проткнула им. — Вот же вредная старуха. Как она смеет обижать моё солнышко? — У тебя мозги расплавились от жары? Что за сопливые нежности? — фыркнул Юнги, отстраняясь от младшего, но руку не вырывал. — С мозгами вроде всё в порядке. Они по-прежнему зациклены на тебе. А вот с ногами беда: они вплавились в пол и я не могу идти. — Вот же дурашка… Юнги прервала с грохотом открывшаяся дверь, и вздрогнувшие парни увидели красного и взъерошенного Сокджина, который был явно злой. — Вот вы где! Вы почему на звонки не отвечаете?! Я вам с утра названиваю! — заорал взвинченный мужчина. Юнги инстинктивно прижался к Тэхёну, ища у него защиты, так как не переносил крик, но быстро взял себя в руки и сказал: — Хён, мы забыли их дома. Что-то случилось? — Случилось? Да, случилось. Суджин утром приехал в город! Пока я вам названивал, мои люди потеряли его из виду, и я не знаю, куда он подевался. Кто знает, что у него на уме и зачем он приехал?! А вы тут обжимаетесь по углам! — Он разве знает наш адрес? — поинтересовался Тэхён, обнимая побледневшего Юнги. Джин топнул ногой со злости и прошипел: — В том-то и дело, что знает. Он заезжал к родителям, а на столе у мамы лежали пригласительные на их юбилей с вашими именами и адресом. Я уверен, что он приехал сюда и вам нужно спрятаться. Поехали. — Хён, — вдруг прозвучал голос, от которого вздрогнули двое из присутствующих. Тот самый мужчина, стоявший в тени, вышел на середину холла, и застыл, нерешительно улыбаясь и с жадностью разглядывая брата. То, что это Суджин, Тэхён понял не только по явной схожести Кимов, а и по тому как Юнги съежился в его руках и задрожал. Когда призрак из прошлого перевёл взгляд на Юнги, того аж передёрнуло всего от страха, и Тэхён тут же обнял его и повернул к стене, отгораживая его своей спиной от незваного гостя. — Как у тебя совести хватило явиться сюда?! — взревел Сокджин, наступая на брата, который просто стоял на месте и смотрел на него. — Я соскучился. Прости меня, брат. Я так скучал по тебе. Прости. Джин растерялся, глядя на плачущего парня. Он тоже был разбит. Ему тоже было плохо всё это время, да ещё и вдали от семьи. Его никто не поддерживал, прогнав запретом на приближение. Кстати о запрете. — Что ты делаешь здесь? Тебе нельзя приближаться к Юнги. Забыл? Или в тюрьму захотел? — более спокойно заговорил Джин. — Я хотел попросить прощения и попрощаться. — Тебе и этого делать нельзя, — прошипел Сокджин. — Мог бы и открытку прислать. Уходи. — Хён, пожалуйста, прости меня. Я виноват перед тобой. Я завидовал тебе и ревновал к Юнги. Он никогда на меня не смотрел с таким восхищением, с каким смотрел на тебя. Я завидовал той лёгкости, с которой ты очаровываешь людей. И винил тебя в том, что я не такой, как ты. Прости, что кричал на тебя, обзывал и поднял руку. Я раскаиваюсь, хён. Прости. — Ты давно меня «хёном» не называл, — тихо проговорил Сокджин. Ему хотелось обнять парня, ведь чтобы между ними не происходило, он всё же так и остаётся его младшим братом. — Негодник, долго же до тебя доходило. — Мне очень жаль. Юнги-я, я умоляю, прости меня. Я испортил нашу дружбу, испортил нам жизнь, сломал тебя. Я знаю, что одним прощением тут не обойтись и ничего уже не исправишь… скажи, что мне сделать? — Исчезни из моей жизни… — тихо проговорил Юнги, выглядывая из-за плеча Тэхёна. Он вспомнил совет доктора Су, обошёл Тэхёна, выходя вперёд, но его руку не отпустил и крикнул: — Ты слышишь? Исчезни из моей жизни! Исчезни из моей головы! Исчезни из моих воспоминаний! Я не хочу больше помнить о тебе. Не было того вечера, и последующих ужасных лет тоже не было. Ты умер в шестнадцать лет, тебя нет больше в моей жизни. Не появляйся больше передо мной. Почему ты приходишь именно тогда, когда у меня всё налаживается? Уйди. — Извини. Я рад, что у тебя всё хорошо, и я рад, что ты нашёл свою половинку. Спасибо тебе, что любишь его и заботишься о нём, он пропадёт без любви, — обратился Суджин к Тэхёну. — Я, правда, не хотел причинять вам всем зло. Мой друг, бывший сокамерник, предложил работу в его ресторанчике, и я еду к нему, в Англию. Я хочу остаться там жить, в корейской общине. Мама просила писать ей и звонить. Вот… хён, можешь не приставлять ко мне своих ищеек, я не вернусь больше в Корею. Хотя это на твоё усмотрение. Пожалуйста, простите. Суджин опустился на колени и прижался лбом к полу, оставаясь в таком положении, пока трое мужчин смотрели на него. Сокджин сделал шаг к брату, но потом оглянулся на Юнги, который кивнул ему, и прижался к Тэхёну в поисках тепла. Сокджин подошёл к младшему и поднял его, придерживая за локоть. Суджин плакал, не смея поднять голову, и Джин обнял его, после чего младший разразился рыданиями, крепко вцепившись в брата. Юнги тоже разрыдался, утыкаясь лицом в грудь Тэхёна, который обнимал его и поглаживал по спине. Рыдающую какофонию прервала маленькая сухонькая аджума с длинным большим зонтиком, величаво выплывшая из лифта. Она осмотрела открывшуюся сцену и, подойдя к братьям, ткнула зонтом Суджина в спину, который оказался к ней ближе всего: — Вы чего это тут устроили? Совсем совесть потеряли? Постыдились бы, негодники. В моё время мальчики бегали за девочками и добивались их любыми способами, а не ревели по углам, из-за того, что мальчик выбрал другого. Тьфу, гадость какая! Срамота! Вот я из вас сейчас дурь-то всю выбью, сейчас я вам покажу… — Аджума, милая моя аджума! — воскликнул Джин, обходя пострадавшего брата и закрывая его собой. Он улыбнулся бабульке самой очаровательной своей улыбкой и проговорил: — Посмотрите на меня, милая аджума, и скажите, чьих сердец я больше всего покорил? Аджума окинула подозрительным взглядом красавчика, и огрела его зонтиком по плечу: — Ишь, чего удумал! Моё сердце давно отдано мужу, и ничего тебе тут не светит! А ну кыш, отсюда! Бесстыдники! Бабушка растолкала братьев и направилась к выходу, замахнувшись на вторую пару, но Тэхён тут же закрыл Юнги от возможного удара, которого не последовало. После такого эпичного ухода хрупкой старушки, в холле наступила тишина. — Когда у тебя самолёт? — спросил Сокджин. — Через три часа. — Пойдём, я отвезу тебя. — Хочешь проверить, действительно ли я улечу? — тут же ощетинился Суджин. — Нет, дурачок. Хочу провести с тобой оставшееся до отлёта время. Пойдём? Суджин тут же убрал колючки и робко улыбнулся брату, принимая его руку. Он повернулся к паре, и снова улыбнулся, с грустью их разглядывая. — Вы очень красивая пара. Было бы обидно, если бы вы не встретились никогда, случись всё по другому в определённый момент. Юнги-я, песни, которые ты пишешь для своего любимого потрясающие. Они мне очень нравятся. Ты молодец, что не бросил музыку из-за меня. Прости меня, мне, правда, жаль, что я причинил тебе столько боли. Суджин отвесил ещё несколько низких поклонов, после чего развернулся и вместе с Сокджином направился к дверям. — Суджин! — выкрикнул Юнги, чуть пробежав за ними. — Мои первые мелодии были посвящены тебе. Просто я стеснялся признаться в этом. Я их скоро выпущу в новой аранжировке, они тебе понравятся. — Спасибо. Будь счастлив, Юнги-я, — проговорил парень, улыбнувшись. Он отвернулся, пряча новые слёзы, и быстро вышел из подъезда, навсегда уходя из жизни двоюродного брата. Сокджин кивнул парням на прощанье и последовал за младшим. Тэхён обнял Юнги со спины и поцеловал его в макушку, чувствуя как того отпускает напряжение и он дрожит всем телом. — Всё хорошо, милый. Он больше не будет портить тебе жизнь. Пойдём домой. Они поднялись в квартиру, и Юнги снова спрятался в своей комнате, закрыв двери. Давно он так не делал. Чёрт принёс этого идиота! Тэхён со злостью кинул диванную подушку в стену, а потом и другую. Неужели все старания насмарку?! Тэхён в отчаянии опустился на пол возле дивана, обнял свои колени и спрятал лицо в них. После первой их полноценной близости прошло уже три месяца. Всё это время Юнги вёл себя и чувствовал замечательно, он оказался ненасытным и они теперь часто занимались любовью, жалоб у него никаких не было, и доктор Су даже хотела отменять антидепрессанты. Рано радовались. Но минуты через две, Тэхён почувствовал, как его обняли, и он поднял голову, встречаясь с грустным взглядом Юнги. — Я в порядке, Тэхён-и. Всё хорошо. Спасибо тебе за поддержку и любовь. Я без неё, правда, не выжил бы. Я люблю тебя. — После долгих поцелуев, Юнги осведомился у любимого: — Ты есть хочешь? Я вот и слона съесть могу, такой я голодный. И мята с лимоном есть у нас в холодильнике. Сейчас сделаю тебе такой вкусный мохито, закачаешься. Тэхён подхватил Юнги на руки и понёс его на кухню, где они ещё долго целовались, совсем забыв о еде. Ночью они долго занимались любовью, и Юнги впервые не задумывался о том, в какой позе его берёт Тэхён, и как сильно нависает над ним. Любимый и нежный Тэхён никогда не причинит ему боли, и он это миллион раз уже доказал.

***

Двенадцатилетний Хосок глаз не спускал с двухлетних мальчишек, которые активно исследовали лужайку. За ними же зорко следил Чимин, готовый в любую минуту подбежать к непоседам и направить их в более безопасное для них место. Но Хосок успешно справлялся с ролью няньки и Чимин вскоре расслабился, принимая поцелуй в висок от Намджуна. Самое интересное, что папашки, сидевшие тут же в беседке, совсем не беспокоились за своих детей и спокойно отъедались, наслаждаясь отдыхом. Сокджин и Чонгук всё же решились завести ребёнка, обратившись в ту самую клинику, которую им рекомендовал старший Чон. Парни долго обсуждали этот вопрос, но если сам факт наличия ребёнка был принят быстро, то его отцовство обсуждалось долго. Чонгук хотел, чтобы ребёнок был Джина, тот, ясное дело был против, ведь он не будет наследником даже состояния Чонгука, так как они не могут заключить официальный брак в Корее. А свои деньги ему не жалко будет отдать на благотворительность, если не найдутся другие наследники. В итоге пришли к соглашению, что биоматериал сдают оба, чтобы получились либо близнецы, либо двойняшки. Они вместе выбирали донора яйцеклеток и суррогатную мать, и совсем скоро врачи провели искусственное оплодотворение. Женщина легко перенесла беременность и в срок родила двух мальчишек-двойняшек, тут же написав отказ, как и положено в таком случае, за что получила дополнительную немаленькую сумму. Парни были от младенцев без ума, и каждый нянчился с ними, не перекладывая заботу о них друг на друга. Родители Чонгука, кстати, быстро помирились и уже растили сестричку, которую брат тоже полюбил всем сердцем. Оба ребёнка были записаны на Чонгука и носили фамилию Чон. И хоть у них были результаты официального теста на отцовство и они знали, где чей мальчик, парни решили не разделять двойняшек даже в фамилии. Пока дети были маленькими, попили кровушки они у своих папочек. Кричали по любому поводу, иногда даже и без него, и были проблемы с кормлением, пока Джин не нашёл женщину, которая согласилась отдавать своё лишнее грудное молоко их малышам, так как у неё был переизбыток, что грозило проблемами, если его вовремя не сцеживать. Когда малыши стали ползать, начались новые проблемы, так как приходилось ловить их по всей огромной квартире, а вскоре они пошли, и вот тут, как ни странно, стало легче. Мальчишки могли зависнуть где-то, к примеру возле того же панорамного окна, и часами смотреть на город, громко взвизгивая, когда совсем рядом пролетала птичка. Нет, они не сидели целыми днями на одном месте, также бегали и везде лазили, как и другие дети, и развивались согласно норме, чем радовали не только папочек, но и остальных. Сокджин помимо работы активно занимался благотворительностью. Он отдавал огромные суммы детским домам и интернатам, и курировал лично самые запущенные. Чонгук продолжал работать с Намджуном, а вскоре они договорились о полном слиянии фирм, и Чонгук отдал управление старшему, а сам занялся бизнесом отца, который после перенесённого инсульта долго восстанавливался и не мог работать. У Юнги и Тэхёна тоже всё было хорошо. Юнги стал успешным продюсером и уже получил несколько значимых наград за свои заслуги. Он, как и обещал, выпустил свои первые мелодии, дополнив их текстом, и песни были очень популярны и звучали на каждом радио во всех странах и деревушках мира. Юнги не знал, слышал ли песни Суджин, но через пару лет в его компанию пришло письмо с фотокарточкой, на которой был запечатлён счастливый Суджин, обнимающий красивую женщину, которая на руках держала прелестную девчушку, очень похожую на папу. В коротком письме Суджин снова просил прощение, потом рассказал, что у него всё хорошо и его маленькая Юнджи обожает песни дядюшки Юнги и смешно танцует под них, уже стараясь подпевать ему. Юнги был рад за друга. Все заслуживают счастья, даже оступившиеся. Он давно простил его и перестал жить прошлым, наслаждаясь настоящим, в котором у него был любимый Тэхён, который стал популярным певцом, песни которого расходились огромными тиражами. Стоит ли упоминать, что автором всех его песен был Юнги? Это и так всем понятно. Иногда великолепный Ким Тэхён выпускал дуэтные песни, где его потрясающему голосу подпевал другой сладкий голосок, но имя этого чуда никто не знал. Так пожелал сам Чимин. Ему нравилось петь, нравилось видеть реакцию на свой голос, но его совсем не привлекала популярность и жизнь звезды. Вот Тэхён наслаждался вниманием и любовью толпы, а Чимину нужно было внимание лишь двух людей: Намджуна и Хосока. Сам Чимин устроился учителем музыки, а вскоре открыл свою музыкальную консерваторию, которая в будущем станет самым престижным учебным учреждением в стране, подвинув даже самые популярные. Хосок хорошо учился в школе, успевая заниматься в нескольких кружках. В десять лет он выиграл свой первый батл по уличным танцам, что вдохновило его на дальнейшие занятия танцами. Четыре друга, Хосок, Минхёк, Марк и Чоти, подружившиеся в младшей школе, пронесли свою дружбу через года, и в старшей школе, создали свою танцевальную группу, которая в будущем своими постановками будет греметь на весь мир. И всегда поддерживал Хосока любимый Чимин, который постоянно был рядом, и отстаивал его интересы перед суровым Намджуном, который иногда упирался рогом и стоял на своём. Но у Чимина были свои способы уговаривать отца уступать ему, чему часто радовался Хосок. Об отношениях, которые связывают отца и Чимина, Хосок стал догадываться лет в четырнадцать. На тот момент многие уже не скрывали свою ориентацию, так как из телевизора постоянно звучали призывы о толерантности, смущая неокрепшие детские умы. Да и Джин с Чонгуком давно были перед глазами, которые тоже особо не скрывали свои отношения, их Хосок воспринимал как должное. Он приглядывался к старшим и ловил их нежные взгляды, прикосновения, улыбки обращённые друг к другу, когда они думали, что Хосок ничего не замечает. Он провёл с ними воспитательную беседу, в ходе которой взрослые признались, что давно любят друг друга. Ну, вот и замечательно: значит Чимин не уйдёт от них и всегда будет с ними, а Намджун не приведёт чужую женщину в дом и не заставит Хосока привыкать к ней. Эти рассуждения заставили улыбнуться Намджуна и Чимина. Это всё и многое другое произойдёт в будущем, спустя много лет, а сейчас наши герои наслаждались обществом друг друга, вкусной едой и интересной беседой. Чимину всё-таки пришлось вернуть двойняшек в беседку, так как близилось время их кормления, которым готовились заняться Чонгук и Джин, привычными движениями усаживая детей к себе на колени. Юнги фыркал, наблюдая за ними, и не мог понять, зачем они завели себе спиногрызов. Вот он мечтает о собаке, и ему осталось совсем немного, чтобы уговорить Тэхёна приобрести щеночка. Стоит также упомянуть верного Сэджина: у его родителей появилась новая соседка, которая чуть ли не поселилась у них, как только увидела семейные фото. Она была очень настойчива в попытке познакомиться с симпатичным одиноким мужчиной, и когда он не проявил к ней должного интереса, усилила свои атаки, не довольствуясь лишь встречами, активно доставая его по телефону. Вскоре Сэджин стал замечать, что ему скучно без настырной соседки, которая одной лишь фразой могла развеять грустное настроение. Сэджин и не заметил, как легко она вошла в его жизнь, заняв в ней важное место. Любовь между ними расцветала медленно, но оказалась крепкой и долговечной. Каждая пара не является идеальной с точки зрения общества. Чимин и Намджун: разница в возрасте и социальном статусе; Чонгук и Сокджин: разница в возрасте; Юнги и Тэхён: вообще всё сложно. Но каждая пара не отступила перед трудностями и, наплевав на все условности и навязанные принципы, добилась счастья и теперь заслуженно им наслаждается. Любовь — вот главная движущая сила для преодоления всех препятствий не зависимо от их сложности. И именно любовь делает жизнь насыщенной и неповторимой.