Ботаник

Микки — Я не могу больше! Хватит!!! Прекрати все это, слышишь?!       Рука зажимает рот. Легкие рвет огнем. Я вырываюсь, зная, что это бесполезно, но страх, пережитые волнения и усталость уже сорвали замки с моего разума. Как и очередной труп под ногами — Сильва свернул шею зашедшему в туалет террористу прямо у меня на глазах. — Тсссс, тихо, успокойся. Все хорошо.       Шепот Мачомэна-все-пучком, его сильные руки, колючая щетина на моей щеке и непрошибаемая уверенность в счастливом конце окутывают меня лживым туманом уверенности в том, что мы выберемся из этой передряги живыми, но мой мозг, мой гребаный мозг математика-теоретика просчитывает вероятности и развеивает туман без следа. — Черт бы тебя побрал! Зачем ты притащил меня сюда? Я не герой! Я обычный студент и не хочу умирать! — Тсссс, ты не умрешь. Соберись, ну же. Нам нельзя терять время. Мы должны спасти заложников. Давай, сладкий мой, включай мозги. Мы их единственная надежда. — Я стараюсь держать себя в руках, но… — Когда все закончится, в руках тебя буду держать я, — улыбается Сильва. — Ты очень сексуальный парень, Микки.       Отводит с моего лба волосы, склоняется низко-низко… и целует меня в губы, делясь уверенностью, надеждой на лучшее и бьющим через край тестостероном. — Сексуальный? — ахаю я в жадно-вкусные губы.       Получаю умопомрачительный поцелуй, на который отвечаю французским засосом без тормозов и зазрения совести. Хоть раз в жизни я могу позволить себе такую роскошь. И потом, он назвал меня сексуальным! Да меня в жизни никто так не называл. — А еще храбрый, умный и ответственный, — отрывается от меня Сильва. Прижимает мою гудящую голову к своему широченно-надежному плечу. — Пойдем спасать мир? — Пойдем, — соглашаюсь я и обнимаю его изо всех сил.       Разве кролик может сопротивляться удаву, в которого влюбился по уши с первого взгляда там, в зале ожидания аэропорта, где все это началось? Конечно же, нет. … За час до       Я — студент-ботаник, задрот и полный лох по жизни — ждал свой рейс (домой, к маме, в Амстердам), а он — высокий, широкоплечий уверенный в себе то ли спортсмен, то ли начальник всех и вся — свой. Мне было все равно, заметит он мой восхищенный взгляд или нет, ведь посадка на мой рейс началась пару минут назад, и мы никогда больше не увидимся.       Международный аэропорт Нью-Йорка — это вам не будка с охранником в какой-нибудь Оклахоме, здесь жизнь не кипит, а выкипает, зачастую совершенно непредсказуемо. Вот как сегодня — все было хорошо, а потом оп — и отрубились табло вылета, система кондиционирования и половина рукавов, ведущих на посадку к самолетам. Паника — не паника, но бардак кругом царил изрядный. Хорошо хоть табло быстро включили, и народ сумел сориентироваться. Выходы поменяли на нижние, через которые автобусами на самолёты возят, раскрыли форточки, фрамуги и даже запасные выходы, чтобы проветрить залы, и поставили через каждые десять метров красивых дамочек в фирменных аэропортовских блузках (где они их так быстро и в таком количестве насобирали?), чтобы на вопросы растерявшихся отвечать.       При любых других обстоятельствах я бы не осмелился Мачомэну даже в спину посмотреть, что уж про наглое разглядывание симпатичного волевого лица и губ говорить, но этим бардаком грех было не воспользоваться. Кто он? Испанец? Аргентинец? Португалец? Кем работает? Или не работает, а жизнь в веселье прожигает? Взгляд вон какой мммм… не блядский, конечно, но пипец завлекающий. Женщины к его ногам, наверное, пачками падают. Я б тоже упал. Но такие, как он, таким, как я, руки и головы на раз отрывают за одни только мысли о…       Он мой взгляд заметил, оценивающе пробежался по мне глазами и похабно ухмыльнулся. Мало того! Губы облизал и, подмигнув, кивнул в сторону туалета. Меня чуть удар не хватил от одной только мысли о том, что такой Мачомэн, как он, трахнет такого задрота, как я.       Конечно же, я приглашение слил: встал в очередь на посадку и закопался в рюкзаке в поисках паспорта. Помню, поклялся себе, что больше никогда и нигде мужиков так откровенно разглядывать не буду. — Номер телефона диктуй.       Я рюкзак на пол уронил от неожиданности. Парень, на которого я посмел таращиться, поднял его с пола и выжидательно на меня уставился. — Простите, спасибо, рюкзак случайно… — залепетал я, теряясь в словах и мыслях под его пристальным взглядом. — Я отдам рюкзак взамен на номер твоего телефона, — сказал он, вгоняя меня в смущенный ступор.       У меня лицо, наверное, краснее кетчупа в тот момент было. — А…ээ… — Ясно, дальше можешь не мычать, — ухмыльнулся Мачомэн.       Вручил мне рюкзак и, пока я хлопал глазами, внаглую вытащил из моего кармана смартфон. Провел пальцем по экрану. — Пароль какой? — Число Пи, — ответил я, понемногу приходя в себя. Хрен он мой телефон взломает! — Пять знаков после запятой. — Так ты, значит, ботаник? — Аналитик-математик. Отдайте, пожалуйста, телефон. — Сначала я узнаю твой номер, — сказал Мачомэн и уверенно затыкал пальцем по кнопкам: — 3,14159. — Зззачем он вам? — заколбасило меня.       Я с людьми общаться не умею от слова совсем, а тут такое! Чего ему от меня надо?! Я же ничего плохого не сделал! Подумаешь, посмотрел. На таких, как он, все подряд пялятся. — За надом. Как тебя зовут? — Микки. Миккинен Гарбо то есть. — Так и запишем, — набрал номер на моем телефоне Мачомэн. Довольно хмыкнул, скидывая звонок со своего. — Когда в Нью-Йорк вернешься? — Никогда! — ляпнул за меня мой страх. — Паспорт и посадочный, пожалуйста, — протянула руку дама за стойкой. — Еще увидимся, — похлопал меня по плечу Мачомэн, вручил телефон и шлепком под задницу отправил в стеклянные двери тамбура к автобусу. — Вы что себе позволяете?! — возмущенно-растерянно обернулся я. — Кто вы такой вообще! — Позвонишь — узнаешь, — подмигнул он и растворился в толпе без следа.       Я, когда его из вида потерял, в себя мигом пришел и разозлился. Ух, как я разозлился!!! Дождался, когда нас перестанут по взлетному полю возить и выпустят возле самолета, зашел за автобус, заткнул уши наушниками, открыл журнал вызовов в телефоне и ткнул пальцем в последний. — Да, сладкий мой, слушаю.       Яд напополам с медом в мужском голосе и охренеть какое обращение мое сердце на кол насадили. Проткнули насквозь. Нельзя же так со мной! Я ж социофоб-мечтатель!!! — Ты! — Красавчик, каких поискать? — Да я тебя! — Поцелуешь в губы при встрече? — Да я даже не знаю, как тебя зовут, жеребец! — Мартинес Сильва дель Торрес-Лопес. Но ты можешь называть меня дорогим или любимым. Что тебе больше нравится? — Издеваешься? — Ни в коем случае. На меня много кто влюбленными глазами смотрел, но так, как ты… Такого еще не было. Я проникся. — Да пошел ты! Я ничего такого в виду не имел. — Еще как имел. И я тебе это обязательно введу. Сразу, как ты в Нью-Йорк вернешься.       Я облокотился плечом на автобус в полнейшем бессилии. Вот как так, а? На ровном месте нарвался на приключения. Какого черта он так напирает? Я не готов! Мне надо подумать. Взвесить все за и против. Поддаться сомнениям и отвращению к своему неказистому телу… Кому я такой задрот нужен? Тем более в гейском сексе, где красота партнера — половина дела? — Слушай, Мартинес Сил… — Можно просто Сильва. — Сильва, я по одноразовому траху не специалист. — Меня это несказанно радует. — Перестань. Я нелюдимый ботаник-гей, у которого даже друзей нету, не говоря о любовниках. Наверняка в тебя влюблюсь, начну нервы трепать ревностью и все такое, а ты красивый мужик, цену себе знаешь и партнеров меняешь, как перчатки. Зачем тебе головная боль? Может, оставишь меня в покое? — Нет. Если бы я на тебя смотрел так, как ты на меня, ты бы меня в покое ни за что не оставил.       Мне от его слов поплохело: жар по всему телу разлился, мушки черные перед глазами замельтешили и шум в голове все звуки на поле перекрыл. — Микки? Але? Миккинен! — А? — сумел взять себя в руки я.       Отдышался, закинул рюкзак на плечо, увидел, что пассажиры не только покинули автобус, но и почти все поднялись по трапу, и… — Стой, где стоишь!!! — неожиданно заорал Сильва.       Я прям с занесенной ногой в ступор и впал. Хорошо хоть за угол автобуса плечом зацепился и на поле не рухнул. — Ты чего орешь?! — Нам только что объявили, что террористы захватили три самолета. Твой в том числе. Если ты со мной разговариваешь, значит, еще не в самолете? — Я возле автобуса. Спрятался за него, чтобы с тобой поговорить, — ответил я, пятясь назад. — Что мне делать?! Последние пассажиры поднимаются на борт. — Беги к водителю. Скажи, что надо срочно валить! Если он начнет тупить, стукни его по голове, закинь на поверхность рядом с сиденьем, садись за руль сам и гони туда, откуда выходил на посадку. — Издеваешься?! — зашипел я в панике. — Нашел супергероя! Да я по жизни палец о палец не ударил, а ты предлагаешь человека по голове стукнуть! Чем я его стукать буду?! — Да хоть рюкзаком своим. — Он же тяжелый! — Жить хочешь? — Хочу. — Значит, делай то, что я тебе говорю. — Я не могу бить людей по голове ни за что, ни про что! — Микки, ты для начала с водителем просто поговори, хорошо? — сбавил обороты Сильва. — Давай, шевели булками, а то он сейчас без тебя уедет. — Да иду я, иду, — простонал я, подбегая к двери водителя.       Взялся за ручку, и только тогда меня здравая мысль торкнула: а если Сильва надо мной издевается? Вдруг пошутить решил? Я ж такого позора не переживу! — Молодой человек? — выглянул в открытое окно водитель. — Вы что здесь делаете? Почему не в самолете? — Я… это… передумал лететь, — залепетал я, путаясь в словах и желаниях под злобным взглядом бородатого чернокожего худышки все сильнее. — Отвезете меня в терминал? — Ты, блять, задрот хуев! Пошел в самолет! Как тебя наши из виду выпустили?       Поток брани обрушился на меня, как гром с ясного неба, повергая в ступор, но яростный вопль Сильвы прямо в ухо сделал все за меня: — Кидай в него рюкзак! Живо!!!       И я кинул. Со всей дури перепуганного до усрачки двадцатилетнего пацана. Надо сказать, рюкзак у меня был действительно тяжелым. В том числе и потому, что теоретические выкладки Эндрю Уайлса в печатном варианте весили ни много ни мало — 7 кило. Плюс старенький ноутбук на 2,5 кило. В общем, прилетело матершиннику в голову не хило — он брыкнулся на что-то вроде стола, расположенного справа от сиденья водителя, а я открыл дверь, повинуясь командам повеселевшего Сильвы, выкинул засранца на взлетное поле и запрыгнул на его место. — Дальше что?! — Закрой замок на двери, кнопка у тебя под левой рукой. Потом нажми зеленую кнопку с рисунком микрофона на панели справа и кричи, чтобы народ срочно бежал в автобус, потому что в самолете бомба. — Издеваешься?! Они меня слушать не будут! — Делай, что говорю! Быстрее, пока водила в себя не пришел! — рявкнул Сильва.       Я с перепугу не только на все кнопки разом нажал, так еще и локтем в центр руля угодил с такой силой, что сработал сигнал. — Люди!!! Бегом в автобууус! Самолет захватили террористыыыы!!!       Последние пассажиры на трапе окаменели и заозирались. Думаю, слышно им было не ахти — пилоты самолета начали запускать двигатели. — Начинай обратный отсчет, — ворвался в мое ухо Сильва. — Как можно громче! Как закончишь считать — гони! — Десять! Девять! — послушно начал повторять за ним я, цепляясь за руль обеими руками. Боже мой, я ж водить не умею! — Шесть, пять…       Люди на трапе дернулись было вниз, но тут из самолета выскочил дюжий парень в форме стюарта и закинул их в салон силой. — Боже-мой-боже-мой, мы опоздали! — Спокойнее, храбрый мой мальчик, спокойнее. Я правильно понял, что все пассажиры в самолете? — Да. — Ну что же, мы сделали, что смогли, пора уносить ноги.       Самолет взревел двигателями, начиная движение, и открыл мне вид на заправщик — тягач с длиннющей цистерной авиатоплива, в кабину которого решительно карабкался какой-то мужик. Раздавленное тело водилы под колесами тягача едва не вывернуло меня наизнанку. — Боже-мой-боже-мой, он же сейчас за мной поедет!!! — Кто? — Заправщик!!! Он убил водителя! Раздавил! — Микки, ты автобусы раньше водил? — спокойно спросил Сильва. — Никогда! Он такой огромныыыый! Мамаааа, роди меня обратнооо!!! — окончательно запаниковал я. — Что делать-то?! — Тссс, у тебя для обучения вождению целое взлетное поле. Справа под рукой рычаг переключения скоростей, видишь? — Да! — Поставь его на букву D. Поставил? — Да! — У тебя под ногой педали. Нажимай. — На какую?! — взвыл я, даванул на правую со всей дури, и автобус ринулся вперед. — Аааа!!! — Поехали? — спросил Сильва с такой улыбкой в голосе, что я смутился и паниковать перестал. — Да. — Вот видишь, ничего сложного. Ты, главное, рули и назад не смотри, хорошо? Мужик на бензовозе тебя не касается, им охрана аэропорта займется. — Фух, — отпустило меня, и я смог оглядеться по сторонам. — Куда ехать-то? — Здание аэропорта прямо перед тобой? — Да. — Езжай налево, в самый край. Я тебя там встречу. — Может, лучше меня отряд спецназа встретит? — Шутишь? Тебя я им ни за какие коврижки не дове… — игриво начал Сильва, но неожиданно оборвал сам себя: — Блять, да чтоб вас всех! Так, мне отключиться надо… — Что?! Нет! Не бросай меня здесь одного! — взвыл я, краем глаза замечая в боковом зеркале летящий на всех парах заправщик, оказавшийся куда ближе к моему неторопливому автобусу, чем мне бы хотелось. — Сильва! Ты обещал убрать говнюка на грузовике!!! Он меня скоро догонит! — Микки, включи мозги и избавься от него, что ты как ребенок? — мрачно сказал гребаный Мачомэн-нет-проблем, повергая меня в ужас. — Неприятности не у тебя одного. — Что это значит?! — Террористы по терминалу, как тараканы, разбежались и творят всякую хуйню, поэтому службе безопасности аэропорта не до погонь по… — Что? По какому терминалу они разбежались? По А?! — Да. — Так какого хера я туда несусь?! — Надо же тебе куда-то нестись. — Не смешно! — Согласен, но я не знаю, что творится в других местах, а со мной ты будешь в безопасности, — сказал Сильва и добавил после короткой заминки: — Пока я тебя в койку не завалю, конечно. — Дурак, нашел время клеиться, — смутился я, опять переставая паниковать. Вот как он это делает, а? — Если ты не придумаешь, как усмирить мудака на заправщике, сладкий мой математик-аналитик, другого времени у нас не будет.       Меня такое положение дел не устраивало. Как это другого времени не будет? А как же постель? У меня таких любовников как Мачомэн никогда не было! Разве можно такой шанс упускать? Я вывернул руль до упора вправо, уворачиваясь от едущего по полю самолета, и сдернул с уха бивший в мозг отбоем звонка наушник. Надеюсь, Сильва знает, что делает, и выстрелы, которые я услышал прежде, чем он отключился, были сделаны им, а не в него.       Бах! Автобус жестко тряхнуло, когда грузовик врезался в его зад мордой. — Боже-мой-боже-мой, — в очередной раз понесло меня. — Где, мать ее, охрана аэропорта? Где спецназ?! Где вообще все?! Что за страна такая, граждан спасают только в кино!       Но тут мне на глаза попалась странная конструкция, торчащая чуть в стороне от терминала, вдоль которого мы мчались в гордом одиночестве, и мой мозг принялся считать. Скорость, длина автобуса, длина грузовика с цистерной, угол разворота, угол заноса…       Я вывернул руль, едва не завалив автобус на бок, и помчался к хреновине. Только бы успеть! Грузовик врезался в меня всего один раз — чуть сбоку и перед самым поворотом, чем помог совершить пиздецкий кульбит-разворот, на который неповоротливый автобус оказался не способен. Меня занесло, завалило, стукнуло о конструкцию, состоящую из грозного вида цистерн, побитым хвостом…, но мой расчет оказался верным: автобус рухнул обратно на колеса и понесся прочь.       Другое дело грузовик: не успевший сориентироваться водила вывернул руль слишком поздно и слишком резко, а потому прилетел в хреновину серединой своей цистерны. Я успел отъехать достаточно далеко, чтобы раздавшийся взрыв меня не коснулся, и счастливо заулыбался. Нет, ну а что? Я молодец. Угнал автобус, взорвал террориста… И тут моя эйфория испарилась, потому что я вспомнил, чем закончился наш последний разговор с Мачомэном. Сбавил скорость, нацепил наушник и ткнул в кнопку вызова на телефоне. — Силен, ничего не скажешь, — после третьего пропущенного звонка ответил чутка запыхавшийся Сильва. — Эффектно сработал. Благодаря взрыву захваченный террористами самолёт взлететь не смог — его в прямом смысле подбила взлетевшая на воздух цистерна с горючим, им сейчас спецназ занимается и пожарный расчёт. Сам как, нормально? Цел? — Цел. Всех террористов поймали? — Приезжай к воротам №56, я буду тебя там ждать. — Хорошо, что все закончилось, — облегченно выдохнул я. — Этот день я до конца жизни вспоминать буду. Никакой я не задрот-ботаник! Я супер герой. Да! И пошли на хуй все те, кто надо мной в универе издевался! — Микки, ты такой забавный, что просто пипец. Я от тебя без ума, — явно улыбаясь, сказал Сильва. — Жду не дождусь, когда, наконец, смогу потискать твою худенькую попк… — Замолчи, ты меня смущаешь, — перебил его я. — Ладно, — рассмеялся он, но тут же посерьезнел. — Не гони и не нарушай правила. Разметку видишь? Едь по ней спокойно, как будто не было ничего, и ты выполняешь обычный рейс. 40 км/час. Договорились? — Конечно, — послушно снизил скорость до черепашьей я и через десять минут приехал к воротам №56, где меня встретили… …       По большому счету я так и не понял, кто именно меня там встретил (не хватало еще трупы разглядывать!), потому что едва я покинул кабину, как вокруг началась стрельба, загнавшая меня под брюхо автобуса — благо парень я щуплый, мелкий и юркий. Вылез я оттуда только после того, как все затихло, а рядом с передним бампером появилось затянутое в порванную джинсу колено Мачомэна. — Микки, сладкий мой мальчик, вылезай скорее. Нам нельзя здесь задерживаться. — Ты! Обманщик! — запыхтел я, выбираясь на волю. — Ты сказал, что всех террористов поймали! — Я такого не говорил, — прихватил меня за талию Сильва. Спустил руку ниже, жамкнул за попу, отвлекая. Ух! — Говорил. — Не говорил. Я ушел от ответа, сказав, что жду тебя здесь. Идем, некогда препираться, у нас очень мало времени. — Почему?       Мы вошли в здание аэропорта, Сильва знаком приказал молчать и следовать за ним, после чего начался сущий кошмар, потому что все те полчаса, что мы шли окольными путями к неведомой мне цели, он убивал людей. Сначала из пистолета с глушителем, потом ножом, а потом руками. Я сломался на девятом трупе — блеванул в кадку с искусственной пальмой и отказался идти дальше. Он вытер мне рот оторванным от моей рубашки рукавом и сказал, что террористы захватили заложников в VIP-зале, установили под ним бомбу и никто кроме нас не может им помочь. Я блеванул еще раз и потерял сознание. Жаль, что я не супергерой, а всего лишь задрот-ботан. …       Тот, кто думает, что быть героем боевика круто, — отмороженный на голову долбоеб. Тот, кто думает, что держать в руках рюкзак с бомбой круто, — безголовый суицидник. Тот, кто думает, когда бежит — крут. Я не думал. Я просто бежал, повинуясь коротким приказам возникающего то тут, то там неумолимого как смерть Сильвы, и не обращал внимания ни на что. Хрипы, свист пуль, пролетающие мимо уха ножи — меня это не касается. Огонь в легких, гул в голове и мушки перед глазами — вот это меня касается. Да еще тяжёлый рюкзак с бомбой за спиной. Я предпочитал думать, что в нем опус моего любимого математика, а не… — Вниз по эскалатору. Налево. Нале… Налево, блять, а не направо! Быстрей, быстрей, быстрей!       Я сдох в дверях выхода №56, не добежав до автобуса десяти метров, — ноги подкосились. — Вставай, Микки, разгребем дерьмо, тогда и поваляемся всласть, — подхватил меня под мышки ни в одном месте не запыхавшийся Сильва.       Поставил на ноги и мощным толчком в спину отправил на улицу. Я пробежал оставшиеся метры на автомате и даже залез в кабину. — Заводи! — рявкнул Сильва. — И гони, что есть мочи, в центр взлетного поля!        Я послушно нажал на педаль газа и даже не стал смотреть на счетчик, неумолимо листающий в обратном порядке цифры на высунувшейся из рюкзака бомбе. Меня это не касалось… Боже-мой-боже-мой, еще как касалось!!! — Сильва! Осталось меньше двух минут! — Все под контролем.       Бэнг-бэнг! Стекло, отделяющее меня от салона, рухнуло мне на спину и голову крошечным месивом. — Сильва! Ты что творишь?! — Это не я, сладкий мой, это плохиши. Больше такого не повторится.       00:00:59. Вот и все. Меньше минуты. Заряда бомбы хватит на то, чтобы разнести к чертям половину терминала или взлетного поля. Это мне Сильва сказал, когда бомбу увидел. А я за рулем автобуса на пару с этой бомбой несусь черт знает куда. Водила-суицидник. Интересно, как далеко мои ошметки по полю раскидает? Жаль, не знаю мощность заряда, а то можно было бы посчита… — Газу, Микки. Газу!       00:00:44. Кажется, за нами опять погоня, но с ней должен разобраться Мачомэн. У него прекрасно получается с нехорошими личностями разбираться. А я хороший, поэтому, наверное, мне ничего и не светит. Неудачник я. Ничего в жизни не успел. Даже с красивым мужиком потрахаться. А что, если я выпрыгну из автобуса на ходу? Пусть он без меня дальше едет. — На взлетную полосу, Микки! Рули на взлетную полосу, она от тебя справа!        00:00:35. Я глянул в открытое окно водителя. Ну нахуй! Лучше разлететься на мелкие кусочки мгновенно, чем мучительно умирать в больнице от бесчисленных переломов. Я ж такой, меня тронь — синяк, а уж сколько раз я конечности ломал — не счесть. Косточки у меня хрупкие, как у цыпленка. — Оп! А ну-ка подвинься.       Сильва перелез в кабину автобуса из салона и удивительным образом выдавил меня с сиденья водителя на свои руки. — Приполз попрощаться? — обречённо обнял его за шею я. — Еще чего, мы ж с тобой не переспали! — ухмыльнулся он, открыл водительскую дверь и буквально вышвырнул меня из кабины. — Яау! — взвизгнул я… — Держу! — отозвался непонятно откуда взявшийся джип с военными, и я благополучно приземлился прямо в них. Хорошо хоть пузом, а не головой. — Прыгай, Торрес! 20 секунд, нам пора сваливать! — Оп! — свалился на нас жизнерадостный до отвращения Сильва. — Ходу, ходу! Прикройте нас, у вас бронежилеты, а мы голышом. Микки, сладкий мой, иди сюда.       Бабах!!! Машину повело, головы наши опалило, но и только. Сильва взял мое лицо в свои руки и крепко поцеловал меня в губы. — Микки, я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — расцвел я, обнимая его за шею. — Ха-ха-ха, Сильва, ну ты даешь! Закадрил пацана за два часа! Силен, ничего не скажешь, — заржал затянутый в камуфляж по самую маковку мужик за рулем и, покопавшись в бардачке, вручил сидящему на соседнем сиденье двойнику замызганную десятку баксов. — Держи, честно выиграл. — Мудаки, опять спорили? — отвесил подзатыльники обоим Сильва и выпустил меня из рук. — Сколько можно?! — Нехуй жертв соблазнять, пиздобол, — огрызнулся водила, поправляя съехавший от удара на глаза шлем. — Сколько можно?! — Я не соблазняю, они сами мне на шею вешаются, — возмутился Сильва. Увидел мое лицо и осекся. — То есть. Ну… — Сами, сами, — прикрыл глаза рукой я.       Как я мог быть таким идиотом?! Как?! Наивный слепой дурачок. Безголовый осел. Романтичный… — Микки, я… — Оставь ребенка в покое, — оборвал Сильву водила. — Он, между прочим, за тебя половину работы сделал. Имей уважение! — Так я ж… — Заткнись. … — Пацан, ну ты и дал жару, хоть и педик. Респект и уважуха! — хлопали меня по спине и плечам бравые спецназовцы по возвращении в терминал и на полном серьезе советовали: — Ты, главное, Торресу не верь. Он у нас по девкам — наипервейший специалист, даром, что тебе в любви признался. Правда, его дольше пары месяцев ни одна не выдержала, но не в этом суть. — А в чем суть? — В том, что Сильва — переговорщик. У него работа такая — людей обманывать. Террористов, маньяков, грабителей и прочих закононепослушных плохишей. — А также простаков, подвернувшихся в процессе работы ему под руку, — уныло закончил за одним из них я. — Господин Гарбо, со всей ответственностью могу заявить, что гражданское лицо в боевой операции майор дель Торрес-Лопес первый раз за всю свою карьеру задействовал, — похлопал меня по плечу по виду Самый Главный. Я аж присел. — Вам полиция Нью-Йорка наверняка благодарность в письменном виде накатает, а вот ему за это головомойка и выговор обеспечены. — Не надо выговоров, — сказал я. — Он же людей спасал. Ему можно.       Потоптался, махнул на все рукой и пошел к выходу. Здесь мне делать больше нечего. Бумажки всякие завтра подпишу, в городе. Вышел из дверей аэропорта, спустился на пару ступенек… да так на них и сел: запоздалое осознание произошедшего и страх обрушилось на меня лавиной, погребая собой разум, растоптанную гордость и уверенность в себе.       Я ревел белугой, спрятав лицо в коленях, и ненавидел весь мир, террористов и гребаного Мачомэна Сильву как-там-его в первую очередь. — Микки, ну же, перестань.       Я сбросил с плеча тяжелую руку предателя и заревел пуще прежнего, но теперь уже не молча: он обнял меня так крепко, что слова полились потоком: — Как ты мог поступить так со мной? Что я тебе сделал? Неужели нельзя было по-нормальному? Просто объяснить! Я бы помог без всякой этой хуеты про любовь и постель. — Не помог бы. Ты же трусишка жуткий и паникер. — Да пошел ты! Хотел поиздеваться над пидорским ботаном-задротом — так и скажи! Хватит меня с дерьмом смешивать. — Я не смешивал, просто использовал твою слабость к брутальным мужикам в интересах национальной безопасности. У меня работа такая, пойми. Ничего личного. — Зачем тебе нужен был мой номер телефона? — Ну… Я подозревал, что что-то не так. Интуиция у меня знаешь какая? Во! Ну и… брал телефоны у… — Можешь не продолжать, — перекосило от очередного унижения меня, однако последний и самый главный вопрос я все-таки задал: — Зачем ты меня целовал?       Набрался смелости, посмотрел Сильве в лицо. Он едва заметно покраснел и отвел глаза. Сволочь! Опять врать собирается! — Обстоятельства требовали решительных мер, вот я и… — Врешь ты все, скотина двуличная. Ты хотел меня целовать! — Микки, какая теперь разница, вру я или не вру? — Действительно, дело же сделано, — уронил голову обратно на колени я. — Зачем ты пришел? — Сказать тебе спасибо. Ты держался молодцом и очень нам помог. Думаю, медаль тебе обеспечена. — Угу. — Хочешь, я отвезу тебя домой? В благодарность. — Не нужна мне твоя благодарность. — Нужна, — потянул меня за волосы Сильва. Заставил смотреть на себя, стер слезы из моих глаз пальцем, улыбнулся виновато: — Поехали со мной, не будь ослом. На общественном транспорте ты хрен знает сколько отсюда выбираться будешь. Дороги же перекрыты. — Поехали, — буркнул я. — Но имей в виду: то, что я разрешил меня подвезти, вовсе не означает, что я тебя простил. — Нужно мне твое прощение, как собаке пятая нога. — Если бы тебе не нужно было мое прощение, ты бы сейчас здесь не сидел и ко мне бы не подлизывался. — Жди здесь, умник. Вернусь через пять минут, — поднялся на ноги Сильва.       Я проводил его взглядом, хлюпнул носом в сожалениях о разбившихся голубых с бантиком мечтаниях, но реветь перестал. Я хоть и брею лобок, но яйца еще при мне. Приеду в кампус и напьюсь в хлам, даром, что алкоголь на дух не переношу. Совершу еще один настоящий мужской поступок. …       До кампуса университета мы добрались в рекордные сроки. На машине с мигалкой да по выделенным полосам — отчего бы не добраться? Сильва остановился на стоянке перед общагой, но едва я взялся за ручку двери, как он щелкнул центральным замком. — Погоди. — Чего тебе? — буркнул я, глядя в окно. — Посмотри на меня.       Что-то в его голосе было такое… как тогда, в туалете, перед поцелуем. Или когда он мне в машине в любви признался. Я повернулся к нему, а он наклонился и коснулся моего лба губами. — Ты очень хороший человек, Микки, несмотря на то, что паникер, ботаник и гей. Прости за эпизод в машине, я просто радовался жизни и думать не думал, что ты воспримешь мои слова про любовь всерьез. — За вранье прощу, а за поцелуи — нет, — сказал я, не шевелясь.       Когда еще у меня прощение будет просить самый крутой Мачомэн в Нью-Йоркском спецназе? Надо наслаждаться каждой секундой! — За них я прощения не просил, — виновато улыбнулся он и неожиданно поцеловал меня в губы.       Я ответил. Да еще как ответил! Он мне поддался, а потом засосал так, что у меня мушки в глазах запрыгали и воздух в легких закончился. — Сильва! — вырвался из стального захвата на шее я. Глотнул воздуха. — Какого хрена ты творишь?! — Не знаю, — хрипло выдохнул он, убирая руки. Откашлялся. Отвернулся к своему окну. Помолчал. — Мне безумно нравится с тобой целоваться, но я… — Никогда раньше с парнями не целовался, и теперь тебя от этого плющит и колбасит? — подсказал я, запинывая смущение и страх быть отвергнутым снова на самое дно души. Потом попаникую. В одиночестве. — Хочешь, я помогу с этим справиться? — Как? — Пересплю с тобой, и тогда ты перестанешь переживать насчет поцелуев. — Зато начну переживать за все остальное. — Кто из нас трус в итоге?       Сильва в ответ щелкнул центральным замком. Я понятливо скривился, открыл дверь и вылез на улицу. Посмотрел на него грустно. — Прощай, Мачомэн. Не уверен, что рад был с тобой познакомиться. — Береги себя, — сказал Сильва, не глядя на меня, и уехал.       Я добрел до своей комнаты, откопал заначку соседа и выхлебал полбутылки виски меньше, чем за час. … Сильва       Я захлопнул дверь квартиры с наслаждением — грохнул так, что стекла отозвались. Это помогло сбросить скопившееся в мышцах плеч и спины напряжение. Неспокойный выдался денек, чего уж там. Террористы у нас не каждый день аэропорты захватывают. Пытаются — это да, но чтобы вот так! Давно такого не было.       Я прошлепал в ванную, теряя по дороге вещи — преимущество жизни в одиночестве. Похуй на грязную посуду, одежду или полы. Никаких цветочков, кисок или собачек, которых так любят женщины. Хочешь бухнуть — ради бога. Хочешь жрать — буклеты с доставкой еды на столе в кухне. Хочешь секса с блондинкой, брюнеткой или рыжей? Звонок другу — и любую на выбор к двери доставят. Никаких истерик, ревности, приглашений к родственникам и прочей хуйни. Не жизнь, а малина!       Трусы полетели в стиралку следом за футболкой (чистых больше не было, стирать придется, черт), а я с опаской включил душ. Ржавый кругляш вздрогнул, но отваливаться не стал. — Вот и молодец, — похвалил его я.       Залез под воду и закрыл глаза, ловя кайф, который вот так запросто ловиться отказался. Пришлось взять член в руку. Я честно старался думать о грудастой блондинке, но мысли раз за разом возвращались к худому ботанику из аэропорта. Точнее, к нашим поцелуям, которые рвали мою дырявую башку шрапнелью. — Он же парень! К тому же страшный, — ругнулся я…       И вспомнил его в туалете: пришпиленного мною к кафелю за горло рукой, под которой то и дело вздрагивал кадык, бледного, взъерошенного, с покрасневшими от недавних слез глазами, остроносого, нескладного, но при этом безумно сексуального, беспомощного и верящего каждому моему слову. Я не хотел его целовать — лишь успокоить, но он… — A vacation in a foreign land, Uncle Sam does the best he can, — раздался из прихожей вой мобильника. — Блять, убью нахер! — вызверился я, выбираясь из ванной. — Я же почти кончил! — You're in the army now, Oh, oh, you're in the army now, — издевательски закончил орать телефон. — Да! — не глядя, схватил его я. Status Quo у меня стоял только на супер важных вызовах. — Не ори так… чуть не оглоххик-хик… — Микки? — не сразу узнал голос в трубке я. — Ты что, нажрался? — В зю-зю, — заплетающимся голосом подтвердил ботаник, одновременно шурша чем-то жутким на фоне. — Я эта… че хател-та… скотина ты, Сильва, поял? Бездушная зверррюгааа… Мощщнаяааа… Крррасиваааяяя… — И ты от меня без ума? — не смог остаться серьезным я.       Заулыбался, рухнул на диван, взял член в руку и прижал телефон к уху. Микки поможет мне кончить, раз уж меня на нем сегодня заклинило, а я дам ему выговориться. Все честно. — Вот бы тебя голым — ик — увидеееть… — Я сейчас голый, прикинь. На кровати лежу, на спине, — подначил пацана я. — Бляяя… картинка заебиссь, наэрноэ… я б те щас такой минет забабахал! Ацский… яйца б засосал…, а у тебя они низко висят? Или прям под членом? — А что? — Люблю, когда мошонкой по мне… шлеп-шлеп… так пооошшшло…       Я не поленился и дошел до зеркала, прежде чем ответил. Посмотрел на мошонку так и эдак. Оттянул вниз. Ничего такого, все как у всех вроде. Яйца меж пальцев пропустил и хапнул-таки каплю кайфа, которую уловил Микки: — Яйца мацаешшшь? Да ты ж моя прелесссть…, но член мацать лучше, да? — Да, — согласился я, проводя ладонью по стволу. — А еще лучше его в узкую задницу вставлять, — перешел на свистящий шепот Микки. — Знаешь, чем я — ик — хорош? — Удиви меня. — У меня охуенная задниццца. Все мои пять любовникофф были от нее без ума. Сечешь, о чем спич? От нее! Не от меня. Так унизительно…, но — ик — тебе бы я потссставилссся, даже зная, что нахуй не нужн… — В какой позе? — вернулся на диван я. Закрыл глаза. Представил Микки рядом и сказал одновременно с ним: — На спине. Лицом к лицу. — С твоим хуем глубоко в моей заднице… и поцелуями… ИК! Ох, что-то мне как-то… ИК! Дрочу-дрочу-дрочу-давай-давай-давай-яйца болеть будут, если не кончу — ну же… — Я бы тебя собой придавил, — прохрипел я, терзая член все быстрее. — Исцеловал всего. Хуй бы стер, но заставил кончить! — Сииильвааассссукааааах! — в великом облегчении застонал Микки.       Меня от этого накрыло так сильно, что ногу под коленом судорогой свело. Я корчился на диване, охеревая от кайфа, смешанного с болью, когда услышал в трубке характерные отвратные звуки. Дождался окончания процесса, спросил вежливо:  — Ты там как, живой?       Но ответа не получил и забеспокоился. Пацан пить не умел совершенно, как и блевать. Как и мир спасать и в любви незнакомым мужикам признаваться. Не дай бог чего! В общем, растер я ногу, натянул джинсы с толстовкой и через десять минут был у дверей университетского кампуса, благо ехать недалеко. Охранники при виде моей ксивы чуть не кончили, так что ответ на вопрос, где живет Миккинен Гарбо из Амстердама, я получил моментально. Взлетел на четвертый этаж птицей, вскрыл нехитрый замок комнаты отмычкой и обнаружил его лежащим голым на полу возле жутко пахнущей лужи. — Фууу, срань господня! — перекосило меня.       Убираться в разгромленной комнате в мои планы не входило, а потому я заставил полуобморочного парня выхлебать стакан воды, натянул на него спортивные штаны и ветровку, закинул на плечо и попер на выход. Присмотрю за ним пару дней, а потом обратно верну. К этому времени он в себя придет и страдать перестанет. Микки очнулся только на улице. Обвел мутными глазами зелень вокруг, плюхнулся на сиденье машины: — Ты кто такой, а? Куда мы едем? — Спи!       Он послушно уснул, так что ко мне в квартиру не вошел, а въехал на моих руках, чем меня не сильно, но разозлил. Я в приметы не то, что бы не верил, но и не не верил тоже, а тут такое! — Эй, подъем, невеста, блять, недоделанная! — сгрузил парня в ванну я. Стащил с него одежку, включил воду и направил душевую струю прямо в его пьяную моську. — Почему недоделанная? — спросил Микки и свернулся на дне ванны калачиком, пряча лицо за рукой. — Пиздюк! — выругался я, меняя душ на кран. Заткнул ванну затычкой, разделся и залез к нему. Отмывать. — Пить не умеешь — не пей. Лучше реви. — Я мужик, а не баба, — сказал Микки, распуская руки. — Не буду больше реветь. Никогда!       Я моргнуть не успел, как оказался на дне ванны спиной. Он улегся на меня боком, поджимая ноги, и задышал в шею. — Фу, дерьмо! — перекосило меня. Пахло у него изо рта помойкой. — Да ладно тебе, — сонно пролепетал Микки, обнимая меня так крепко, что я охнул. — Целоваться с пьяным мужиком — это да, дерьмо. А обнимашки… ерунда. Нормально все… — Ничего не нормально! Эй! А ну, просыпайся! Моемся и идем в постель, давай, шевели булками! — Угумс, — потерся о мою шею носом малолетний пьянчужка. — Мои булки ждут твоих приказаний, господин главнокомандующий.       Я от души приложил ладонью по белоснежной ягодице, но в ответ получил лишь довольный полустон и мерное посапывание. — Вот же, блядство. На хрена я с тобой вообще связался? Завтра же домой выгоню и номер из телефона удалю!       В общем, пока я Микки отмыл, до постели дотащил, в ванной потоп убрал и машинку стиральную с нашими вещами запустил, времени прошло вагон и маленькая тележка. Я упал рядом со счастливо улыбающимся парнем, накрыл нас одеялом и вырубился. …       Когда я проснулся, Микки сидел на мне верхом. На голом мне. Голой задницей. Ну и… Я не растерялся — воспользовался предложенным, словил кайф от его кайфа и реально чумовой задницы, ну и… Потом он ушел. Сказал напоследок: — Береги себя, Мачомэн, — и ушел, не оглядываясь.       А я остался. Занялся обычными делами. Че мне, заняться нечем? Работа, домой пожрать, телик посмотреть, поспать и опять на работу. Одна неделя, вторая. Там одну девицу от маньяка-поклонника спас, сям вторую. Они мне на шею вешаются, а меня воротит. И на душе погано, как будто подлянку лучшему другу сделал. А я не делал! И никакой Микки мне не друг! Я его на 15 лет старше. О какой дружбе может идти речь? О чем нам с ним разговаривать? Только трахаться. Трахаться, да. Наш первый и последний раз я во всех подробностях запомнил. Ну и…       Возвращался как-то ночью после задания, дай, думаю, проеду мимо университетского кампуса. Смотрю, в комнате Микки свет горит. Дай, думаю, зайду. Поздороваюсь. Ну и… без цветов как-то стремно. Сорвал с клумбы по-тихому. Поднялся на четвертый этаж, подошел к его комнате. Слышу — стонут. Он стонет! Ну и… вынес дверь к ебеням. А за ней… Короче, пидоры, которые пытались Микки окурками на коже любовь к женщинам привить, вылетели в коридор вперед головами. — Сильва, — всхлипнул Микки. — Какого черта ты тут делаешь? — Тебя спасаю, — упал перед ним на колени я.       Разрезал веревки, которыми его привязали к стулу. Прошвырнулся по нему руками, проверяя. Все в порядке. Повезло пидорам. Отделаются синяками и походом к копам, которым я их завтра сдам. Некогда мне ими сегодня заниматься. У меня есть дела поважнее. — Работу работаешь? — слабо улыбнулся Микки и положил руки мне на плечи. — Типа того, — обнял его я. Поцеловал в висок, погладил по острой лопатке и поднялся на ноги. — Так, давай, сладкий мой мальчик, собирай вещи. Нам пора. — Сильва, я, конечно, спасенная тобой жертва, но ты меня уже один раз соблазнил. Может, хватит? Я после первого раза в себя никак прийти не могу, а второго так и вовсе не переживу. — Переживешь, — бросил ему штаны и футболку я. — Зря, что ли, я тебя к себе домой забираю? Будешь под моим присмотром круглосуточно. — Интересно, насколько тебя хватит? — натянул одежду Микки. Посмотрел на меня влюбленно-недоверчиво-опасливо. — Говорят, девчонки дольше двух месяцев в твоей квартире не задерживались. Вероятность того… — Ты ж не девчонка, — оборвал его я. — Тебя эта статистика не касается. — Я ботаник и гей, а это…        Как можно заткнуть паникующего от счастья пацана? Только поцелуем. Одним. Вторым. Третьим… Ну и… 20.04.14/07.05.18