Старшая сестра

Окружай себя только теми людьми, кто будет тянуть тебя выше. Просто жизнь уже полна теми, кто хочет тянуть тебя вниз. Джордж Клуни

POV Автор С тех пор прошел один день и в доме мало что изменилось — всё то же самое, только Йоко, неугомонный далматин, решил сбежать, и признаю — у него это получилось на все сто баллов. Вечером, уж не знаю как, но он просто-напросто вышел из дома и пошёл изучать мир. Скорее всего, его кто-то да и выпустил. В доме живут не только Асахины, но и известные личности, занимавшие первые два этажа. Ну, а подумавшие люди мол: «Собаку дома забыли», а может и другое, выпустили. Теперь пёс свободно расхаживает по улицам. Что ж… Не судьба. Эмма начала общаться с Уке, не так тесно, как хотелось ему самому, но и это уже большой прогресс. Он рассказывал о блюдах, которые обычно готовил он один, а теперь на пару с девушкой. Канаме за один только день, успел так взбесить фиолетоволосую, что та стукнула по его черепушке книгой, а подошедший Уке добавил сковородкой. И теперь у монаха в фиолетовом одеянии две шишки: одна маленькая — от книги, другая больше и красней — от сковородки. Ватару всячески «мучал» Мики, показывая свою любовь к животным. Остальные всё так же сидели в сторонке, наблюдая за девушкой, как бы изучая её. Эмма была любительницей книг: фантастики, детективов, приключений, боевиков и как же без романтики. Книгами у неё забито несколько полок здесь, и целых три ящика в квартире. К вечеру, когда девушка пришла домой её «перехватил» Уке, якобы показать и рассказать что и как. На кухонном столе стояло два пакета с приготовленной едой и один с напитками, рядом лежало большое покрывало в клеточку и сложенные в стопку стаканы. Неподалеку стояли Эмма и Уке, и ещё раз пересчитывали стаканы, посматривали в пакеты и «бегали» по пространству кухни. — Вроде всё: мисо*, онигири*, тяхан*, сябу-сябу*, якисоба* и соба*. В придачу напитки и стаканы. — Сказала девушка. Она стояла облокотившись о гарнитуру, в руке у неё был остывший чай с травами. Напротив стоял Уке о чем-то задумавшись. — Пойду переоденусь, скоро выходить. — Произнесла Эмма выливая чай в раковину, споласкивая кружку и ставя её на полку над раковиной. — Хорошо. — Он кивнул и посмотрел на уходящую девушку. Чем-то, она напоминала ему свою бывшую, вот только чем, он сам не знал. Немного постояв, Уке тоже отправился переодеваться. Зайдя в комнату Эмма сначала отыскала собаку и заранее нацепила на него шлейку, и «приковала» к двери, привязав поводок к ручке. Сама она достала из шкафа одежду: Лёгкое «вязаное» белое платье с открытым плечом и ремешком на талии коричневого цвета. Сандали на высокой платформе белого цвета, закрытой пяткой, открытым носом, с застёжкой на щиколотке чёрного цвета. Сумку на плече сероватого цвета, а на запястье часы с салатовым ремешком, а на шее висел неизменный кулон: сова с большим камнем в ее «животе» и глазах, цвета моря, на серебряной подвеске. И сделав прическу в виде: заплетенной от левой части головы, у лица косички, расправленные и завязанных у уха. Остальные волосы оставались распущенными. Крутанувшись у зеркала она одобрительно хмыкнула и взяв нужные вещи побрела вниз. Там уже стояли практически все: Уке, Масаоми, Канаме, двойняшки, Луи с Ватару, Юске, Йори, Субару — не хватало только Футо и Эммы. Но, так как последняя пришла, все ждали идола. Минут через 15, порядком взбешенный Уке уже хотела сам сходить за ним, заодно дать нагоняй. — Явился не запылился. — Произнес Канаме, смотря на входящего в гостиную Футо задравшего голову куда-то в гости к потолку, и одетого слишком уж гламурно. Остальные лишь окинули его взглядом так и спрашивая: «Где ты, мать его, шлялся?». Его это не волновало. — Почему я должен Вас ждать, черепахи? — насмешливо спросил Футо. Глаз Уке дернулся, и он изо всех сил старался сдерживать гнев вырывающийся наружу, а лицо приобрело чуть ли не звериный оскал. Идол дернулся, взглянул на всех и помолился Господу, чтобы его не растерзали. — Может хватит стоять и пялиться друг на друга? — Подала голос девушка. — Пошлите уже. — Спорить никто не стал: Канаме и двойняшки взяли пакеты, Ватару в припрыжку побежал на улицу, а другие поплелись к выходу. *** Они расположились у самого края озера, рядом с деревьями сакуры* и не внушающим никакого доверия заборчиком, из длиной палки маленького диаметра и такими же невысокими вертикальными палками, к которым как раз, прикреплялась перекладина. За «забором» было озеро окружённое со всех сторон дорожками и прохожими. Лёгкий порыв ветерка, срывает со стройного, прекрасного, немного искривленного дерева несколько нежно — розовых листочков. Протянув руку, дотронувшись закружившихся в воздухе, словно хрупкие бабочки, лепестков. На ощупь они мягче шёлка, сам их вид притягивает завороженный взгляд. Вселяет веру в магию, в любовь… Подойдя поближе, рассмотрев получше, можно заметить, что маленькие жучки ютятся, копошась и залезая друг на друга, в цветочных домиках, впитывая свежесть ветра. Всё это скорее походит на сказку, чем на реальность. Компания расстелив покрывало выложив оттуда еду, «мирно» сидела и беседовала о тяготах взрослой жизни. Футо с Юске наладили никогда, и собираться не очень-то хотели. А, сегодняшней ссорой стал вылитый Юске сок на рубашку Футо, первый «честно признался, что это случайность», а второй так и поверил ему. И теперь эта парочка толкается, орёт благим матом на всю улицу, а бедный Уке хлопнул себя по лицу и добавил: «И почему я?». «Не семья, а дурдом». — Так думал недавно подошедший Хикару. Обводил взглядом членов семьи и ещё раз вспоминал прошлогодние походы и что там творилось. А, это, действительно незабываемо, и не для слабонервных. Сегодня, удивительно для себя, он оделся нормально: Чёрные штаны, легкая кремовая футболка с курткой и завязанные в низкий хвост медные волосы. — Ну, что, скучали? — весело сказал Хикару и присел рядом с Канаме. Обратившие внимание тройняшки, с Нацуме, конечно кивнули и продолжили уплетать еду. А назойливый Цубаки подошел к толпе, взял импровизированный микрофон, из пустой бутылки, начал напевать песни, слегка пошатываясь. Нет, не алкоголь, изображение «концерта». В это же время конфликт между Юске и Футо усугубился, и тебя двое дергая одежду друг друга, «кружась в танце» поломали хлипкий забор свалившись в озеро. Всплеск. На их головах лепестки сакуры, а они промокшие до нитки, но за то остывшие. Нацумэ помог им выбраться, вытаскивая каждого за руку. А старшие лишь смотрели с укором на них и как бы говорили: «Позор!», «Что за мальчишки?». А сидевшая Эмма не обратила должного внимания — она читала книгу. Рядом сидевший Хикару, заинтересовавшийся, пододвинулся ближе и стал читать: — Почему чудовища на вас охотились? — поинтересовался я. — Потому что мы были не такими, как другие люди. Мы были странными. — В каком смысле странными? — У всех были разные странности, — пожал плечами он. — Одна девочка умела летать, в теле другого мальчика жили пчелы… Еще там были брат и сестра, которые могли поднимать и удерживать над головой огромные валуны. Мне никак не удавалось понять, насколько серьезно он говорит. Но вроде бы мой дедушка не слыл шутником. Увидев сомнение на моем лице, он нахмурился. — Ну хорошо, ты можешь не верить мне на слово, — произнес он. — У меня есть фотографии! Оттолкнув назад садовый стул, он вошёл в дом, оставив меня на веранде. А минуту спустя вернулся, сжимая в руках большую коробку из-под сигар. Я наклонился, чтобы получше разглядеть четыре помятых, пожелтевших снимках, которые он извлек на свет. Первая фотография изображала нечто похожее на костюм, в котором… Никого не было. Если допустить, что там кто-то был, то у этого человека не было головы. — Конечно, у него есть голова! — улыбаясь, заверил меня дед. — Только ее не видно. — Почему? Он что, невидимый? — Ого! Да ты у нас мозговитый малый! — Дед приподнял брови, как будто я поразил его своими дедуктивными способностями. — Его звали Миллард. Забавный парень. Иногда он говорил: «Слышь, Эйб, а я знаю, что ты сегодня делал». И действительно мог рассказать, где ты был, что ел, ковырялся ли в носу, когда думал, что тебя никто не видит. Он часто ходил за кем-нибудь, тихий как мышь и совершенно голый, чтобы его не увидели, и наблюдал. — Дед покачал головой. — Подумать только! Он подал мне другое фото и, подождав, пока я его рассмотрю, поинтересовался: — Ну? Что ты видишь? — Маленькую девочку. — И? — У нее на голове корона. Он постучал пальцем по нижней части снимка. — Как насчет ее ног? Я присмотрелся повнимательнее. Ноги девочки не касались земли. Но она не подпрыгнула. Она как будто парила в воздухе. От удивления я открыл рот. — Она летает! — Вроде того, — кивнул дедушка. — Она левитирует. Только малышка не очень хорошо управляла своими способностями, поэтому иногда нам приходилось обвязывать ее веревкой, чтобы она никуда не улетела! Я неотрывно смотрел на странноватое кукольное личико девочки. — Это настоящая фотография? — Конечно, настоящая, — ворчливо ответил дедушка, забирая у меня снимок и заменяя его другим, на котором тощий паренек держал над головой огромный валун. — Виктор и его сестра были не слишком умны, — прокомментировал дед, — но какими же они были сильными! — С виду он совсем несильный, — произнес я, разглядывая щуплые руки подростка. — Можешь поверить мне на слово — он был невероятно силен. Однажды я попробовал соревноваться с ним в армрестлинге, и он едва не оторвал мне руку! Но самой странной оказалась последняя фотография. На ней был запечатлен затылок чьей-то головы, на котором кто-то нарисовал лицо. Я молча смотрел на этот снимок, а дедушка Портман рассказывал: — Видишь ли, у него было два рта. Один впереди и один сзади. Поэтому он так и растолстел! — Но это подделка! — возразил я. — Это нарисованное лицо. — Конечно, лицо ненастоящее. Его нарисовали для циркового представления. Но говорю тебе, у него действительно было два рта. Ты мне не веришь? Я размышлял, глядя то на снимки, то на серьёзное открытое лицо дедушки. Зачем ему врать? — Я тебе верю, — кивнул я. И я действительно ему верил. Во всяком случае на протяжении нескольких лет. Впрочем, в основном потому, что я хотел ему верить, так же, как другие дети моего возраста хотели верить в Санта-Клауса. Мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой. (Ренсом Риггз — Дом странных детей) END POV Автор POV Эмма — Фантастика? — Раздался голос над ухом. Я повернула голову направо и столкнулась к непонятной рожей. Кто это? Ну, а уже потом дошло: Хикару — медноволосый мужик. — Да. Обожаю книги. — Ответила я, взглянув на него. Он ухмыльнулся и спросил: — Говоришь, книги любишь? — он улыбнулся. — Понятно. А я вот, детективы пишу. — Я читала несколько твоих работ. — И каких же? — спросил Хикару, поудобней устроившись рядом со мной— Вроде бы «Явная ложь» и «Смерть от испуга», если ничего не путаю. — Припоминаю. И как тебе? — Интригующе, захватывающе и интересно. — Я улыбнулась и закрыла книгу. Потом почитаю. — Я рад, что тебе нравится. — Чего? Что он сейчас сказал? Покосилась на него, как на ненормального. А он лишь пожал плечами и отвернулся. Что это было? Через время, мы собрались и всем балаганом поплелись домой. Хикару с Нацуме пошли вместе в противоположную сторону, так как живут они в одном районе. Ватару спал на руках Масаоми, мило посапывая. Вот бы меня понесли, я тоже ведь устала. А хотя не надо… Я лучше сама понесу, собачку. Кое-как добравшись домой, все разошлись по комнатам кроме меня с Уке. Нам же пришлось мыть бокалы и прочее. И под итог дня, я свалилась на кровать без сил. * Сакура символизирует непорочность и скоротечность бытия. Согласно легенде, всё произошло по вине бога Нинига. Когда он спустился с высоких Небес на острова Японии, бог гор предложил ему в жёны на выбор своих дочерей. Нинига выбрал младшую сестру по имени Цветущая, а старшую, Высокую Скалу, отослал отцу. Оно показалась ему некрасивой. Отец девушек разгневался и разочаровался решением новоиспечённого зятя. Если бы Ниниги выбрал себе в супруги Скалу, жизнь его потомков было бы подобно горам и камням — вечной и прочной. Но Ниниги совершил неправильный выбор, и потому жизнь его детей и внуков, всех японцев, начиная от самих императоров и кончая простолюдинами, будет прекрасной, но недолговечной — как весеннее цветение. (Когда не влезло в Примечания).