Не открывай глаза

      Способность — на меня не похожий       Способность видеть другую сторону жизни. Сторону, в которой каждое убийство оставляет след на окружающем мире и на убийце. Свежее убийство — алая кровь. Старое — тёмная.       Эспер может видеть то, что другие отчаянно скрывают. Кровавые грехи, которые не смывает ни вода, ни время.       Место, в котором было совершено убийство, сохранит всю кровь, пролитую там. Если крови станет слишком много, то она погребет под собой всё вокруг. Одежда человека, совершившего убийство, навсегда покроется кровью. Она будет на любом предмете одежды.       Жертвы убийств немного светятся красным.       Я могу точно сказать, была ли смерть насильственной или нет. В моей работе это немного помогает. Не то, чтобы я хотела это признавать.       А самое главное и пугающее: я могу заставить человека видеть то же самое. Это невозможно отменить или исправить. Это будет навсегда.       У всего есть цена. Мой мир всегда будет залит кровью. Я не могу расслабиться. Не могу увидеть мир глазами обычного, нормального человека.       Малышка прижималась ко мне, пока мы сидели на мягком коричневом диване в агентстве. Она подогнула под себя босые ноги. Я прижимала к челюсти пакет со льдом и отрешённо смотрела на два пустующих кресла напротив.       Придя сюда, я тут же воспользовалась стационарным телефоном и вызвала скорую. Надеюсь, они спасут этого мерзавца. Не хочу, чтобы его смерть была на моей совести. Эгоистично, но ничего не поделаешь.       По окнам барабанил дождь, ставший только сильнее. Пока мы сюда шли, он смыл часть крови с нашей одежды, пропитав водой.       — Возьмите чай, — совсем юная светловолосая девушка поставила на столик перед нами две дымящиеся чашки, — кто-нибудь из детективов скоро придёт.       Я кивнула, обняв рукой девочку. Она была холодной и дрожала. Не уверена, от холода или от боли потери. Наверное, всё сразу.       — Может вас всё-таки осмотреть? — девушка поправила свой невзрачный офисный костюм, — или дать обезболивающее?       Говорить не хотелось, и я помотала головой. Вздохнув, она скрылась за цветастой перегородкой. Я знаю, что она хочет помочь, ведь выгляжу я ужасно. Огромный синяк, покрывающий правую сторону челюсти и заходящий на щеку. Губа разбита, нос сломан.       Мокрые волосы прилипли к лицу и треснувшим затемнённым очкам.       Красавица, проще говоря.       Я чувствовала, что по всему телу намного больше гематом. Живот, бока, ключица, руки, бёдра и ноги. Болело всё. Потом дома осмотрю всю себя. Сейчас я не хотела показывать, что мне намного хуже, чем кажется на первый взгляд.       Мне нужно отдать девочку и уйти. Просто и быстро. Только вот, я тут сижу уже минут десять, дожидаясь этих агентов.       Сейчас, когда шок и адреналин спал, я поняла весь ужас ситуации. По моей вине погиб ребенок. Напала на человека, прокляла его. И должна мучиться от чувства вины. Мне должно быть плохо, но я чувствую только тихое удовлетворение. Он это заслужил.       «А первый?»       Противный внутренний голос. Не слушаю его, потому что он говорит правду. Своим поступком я обесценила страдания того, кого я прокляла случайно. Тогда мне было пятнадцать, и я не знала, что могу это. А сейчас?       И самое интересное. Я подставилась. Серьёзно. Уже придя сюда и постучав в дверь, я поняла, что забыла про свой рюкзак с телефоном. А скальпель в траве? Если это найдет Мафия, то я труп. Или нет? Кто их знает…       — Простите, что заставили ждать.       Мой взгляд метался по пришедшему блондину. Идеально выглаженная одежда. Строгий вид. Бежевые брюки и жилетка, черная рубашка с красной лентой вместо галстука. Волосы собраны в хвост до лопаток. И никаких убийств.       Просто красивый, явно спортивный парень. Это редкость.       Смотря на меня серыми глазами, он поправлял очки.       — Ничего, — я попыталась встать, но девочка ухватилась за меня, утянув назад.       — Что произошло? — он внимательно всматривался в моё лицо, — вас уже осмотрели? Нашего врача сейчас нет на месте, но тут есть простая медсестра.       Он так странно вздрогнул при упоминании их врача, что я поняла одно. Я в жизни не дам ему приблизиться ко мне.       — Какое чудо!       В небольшой закуток влетело нечто, тут же бросившиеся ко мне. Я успела заметить лишь тёмные волосы и коричневый плащ залитый кровью, перед тем как на меня уставились два карих глаза.       — Вы так много пережили! — меня схватили за руку, — это так тяжело! Я вас так понимаю. В такие моменты хочется уйти из этой жизни…       На фоне я слышала обречённый вздох.       Он говорил что-то еще, но я сидела, уставившись на его одежду. Боже. Я могу поклясться, что он убийца, но сейчас он чист.       Он сидит и расписывает мне все прелести двойного самоубийства, а я просто смотрю на него, завороженная. Этот человек смог отменить мою способность. Невероятно. Наслаждаясь моментом редкой свободы, я смотрела на его чистую, но покрытую каплями дождя одежду.       — У вас кожное заболевание? — я перебила его, вызвав недоумение.       — С чего вы взяли?! — парень отшатнулся от меня.       — Тут нечего стесняться! — мне вспомнились трупы с язвами и высыпаниями по всей коже, — это просто болезнь…       Театрально приложив ладонь к голове он рухнул в стоящее рядом кресло. Когда эспер перестал меня касаться, то всё начало медленно возвращаться на свои места. Глядя на то, как по его плащу, жилетке, рубашке и бинтам распространяются пятна старой крови, я издала разочарованный вздох.       — Кхм-кхм, — блондин явно заметил мои вздохи, — забыл представиться. Я Куникида Доппо, а это… — грустный взгляд на улыбающегося во всю парня, — мой напарник — Дазай Осаму.       Щеки и шея горели. Они оба слышали мой вздох. Судя по довольному взгляду одного и разочарованного взгляда другого, эти двое подумали, что я запала. Ну что за день.       — Вы можете рассказать, что случилось? — Куникида сел в свободное кресло.       У людей вообще бывает такая прямая осанка?       — Это девочка одаренная, — я погладила по волосам малышку, — её держали в… — я не смогла сказать, что с ней делали. Язык не повернулся.       Откинувшись на спинку, я посмотрела на двух напарников, которые рассматривали девочку. Как под микроскопом. Я не могу говорить спокойно о произошедшем в её присутствии. Не хочу, чтобы она вспоминала всё еще раз.       — Вы сказали, что здесь есть медсестра? — получив кивок от строгого блондина, продолжила, — она может осмотреть её?       Два непонимающих карих глаза уставились на меня.       — Она может лечить себя, но сейчас слишком слаба и пусть лучше её осмотрят, — я успокаивающе погладила её по спине, — можете увести её?       — Да, конечно, — Куникида встал, подойдя к нам.       Малышка сначала упиралась, не желая отходить от меня, но в итоге я смогла шёпотом убедить её пойти с детективом. Видя, насколько слабой и измученной она выглядит, он взял её на руки. Так легко, словно та была пушинкой. Неожиданно для себя, я прониклась к нему симпатией.       Я смотрела на его спину до тех пор, пока он не вышел за дверь.       — Как же вы нашли её?       Вопрос прозвучал неожиданно, и я резко обернулась, почувствовав головокружение. Расслабленный до этого парень теперь был серьёзен. Он внимательно осматривал меня, заглядывая в глаза. Он уже сделал для себя выводы.       — Проходила мимо, — в неосознанной попытке отгородиться, я схватила бокал чая.       — Мимо трущоб, которые крышует Портовая Мафия?       Пожала плечами. Нужно выдать максимально правдоподобную историю и свалить отсюда подальше.       — Я была там по делу, — заметив, что мой собеседник собирается что-то сказать, заговорила быстрее, — я работаю на полицию, и говорить вам о своих целях не имею права.       Это была игра. Мы оба знали, что я сильно привираю, но продолжали.       — Услышали крики девочки?       В груди защемило, а глаза начало жечь. Я опустила взгляд, делая большой глоток, обжигая своё горло горячим чаем.       — Их было двое, но мне удалось спасти только одну, — не поднимая глаз, я решила сказать свою версию событий сразу. — Когда я кинулась на их мучителя, то он меня просто избил, оставив без сознания на полу. Потом я очнулась и мы с девочками попытались бежать, но он нас догнал. Была драка и он убил одну из сестер.       — И он вас отпустил? — Дазай наклонился вперед, насмешливо смотря на меня, и когда я кивнула, он добавил: — ну хорошо. Если вы так говорите…       Я делала маленькие глотки чая, чувствуя, как тепло распространяется по телу.       — Знаете, я думал, вы другая…       — Что? — я встрепенулась, выпрямившись, тут же почувствовав боль в спине.        -Мне о вас, Мариночка, рассказывали Танидзаки и Ацуши.       — Да? — первое имя мне ни о чем не говорило, а вот второе показалось знакомым. — Что же они говорили?       Кто это вообще?       — Они сказали, что вы конфликтная, жёсткая и жуткая.       Да ладно? Я что и правда создаю такое впечатление? Я бы с этим что-то начала бы делать, но вот одно но… Мне понравилась мысль, что люди меня сторонятся. Меньше будут лезть.       Губы сами по себе растянулись в довольной улыбке, которую я тут же попыталась скрыть за бокалом остывающего чая.       — А вы вот ребёнка спасли, — он говорил медленно, — и мило со мной говорите…       Допив чай, я поставила бокал на стол. Я не умею мило говорить. Я просто не пришла в себя. Вот и всё. И мне пора уматывать.       — Мне пора, — вставать было тяжело.       Ноги болели, колени подгибались, но я упрямо держала под контролем выражение своего лица. Запахнула свой плащ, закрывая окровавленную водолазку. Хотя и сам плащ покрыт небольшими кровавыми разводами. Одежда неприятно липнет к телу.       — Вы ведь понимаете, что девочка попадёт в сиротский приют?       Это было сказано словно невзначай, но меня передёрнуло. На плечи стало давить еще сильнее, однако я не стала поворачиваться и говорить что-то еще. Не было смысла вновь поворачиваться к эсперу в окровавленной одежде.       Уже на лестнице я вновь встретилась со строгим блондином. Он оказался намного выше меня. Мои глаза были на уровне его плеча.       Почему-то именно сейчас мой мозг решил напомнить, как жалко я выгляжу. Мокрая, в окровавленной одежде, с «разукрашенным» лицом. Маленькая, напуганная крыса, решившая бежать от проблем. Было неловко. В горле чего-то пересохло.       — Уходите? — он перегородил мне путь.       — Да, мне нужно… на работу, — я задирала голову вверх, чтобы смотреть ему в лицо.       — Уверены, что вас не следует осмотреть?       Ещё более неловко. Это что такое? А ну соберись, тряпка!       Кивнула, боясь чего-нибудь лишнего ляпнуть. Я сделала несколько шагов по лестнице, когда меня опять позвали.       — Дайте мне ваш адрес, я вызову вам такси, — меня еще раз внимательно осмотрели, пока я торопливо называла улицу и дом свой съемной квартиры, — подождите.       Он ушёл за дверь, а я осталась. Я и мысли.       Дала себе мысленную оплеуху. Мое сознание начало слишком странно реагировать на обычное проявление такта. Он, конечно, более чем привлекателен и самое главное не убийца, но он так вежлив только потому, что считает меня той, кому надо помочь в данной ситуации.       А мне нужна помощь?       Сжав успевшие замерзнуть пальцы, я могу сказать, что да. Помощь мне необходима. Психолога или просто друга. Тем, у кого есть друзья, несказанно везет. Они могут выговориться и получить поддержку. Даже надежда, которую они получат, будет ложной. Они смогут во что-то верить.       Тем временем я должна решить свои проблемы сама. Только я.       На лестничную клетку вышел Куникида.       — Машина уже подъехала.       — Спасибо, — я спустилась до последней ступеньки, — можно вопрос?       Получив утвердительный кивок, я спросила то, что нужно спросить в данной ситуации. Правильный вопрос, который меня волнует.       — Она ведь и правда попадет в приют?       Мне уже сказали это, но я хочу услышать ответ от этого человека. Мне нужно убедиться.       — Если не найдется никого, кто возьмет на себя опеку, то да, — на мгновение он замолчал, — вы не сможете стать опекуном.       Сжав челюсть от нахлынувших эмоций, я спустилась ещё ниже.       — Я знаю.       Не оборачиваясь, я промямлила прощание и открыла дверь. Я что-нибудь придумаю.       Небо закрыла огромная туча, лишая улицу основного источника света. Холодный ветер в сочетании с ливнем делал атмосферу пугающей.       Капли дождя со стуком ударялись об асфальт. Вода, уходящая в канализацию, журчала. Неподалеку от красного кирпичного здания агентства стояло такси. Пожилой водитель помахал мне, и я почти бегом направилась к машине. Холодный дождь сделал мою одежду еще мокрее и противнее.       Уже забравшись на заднее сидение машины, я поняла одну вещь. Мне нечем заплатить за машину.       Заметив моё состояние, уже седой водитель успокоил меня.       — Агентство потом заплатит. Не переживай, — он посмотрел на меня, правильно расценив моё удивление, — я их постоянно вожу.       Решив больше не возникать, замолчала.       Мы ехали тихо. Никакой музыки или чего-то в этом вроде. Только звуки разбушевавшейся природы и мои подступающие рыдания.       Только не здесь. Нужно подождать до дома, а там я уже нарыдаюсь в душевой. Всё по заветам дешёвых мелодрам.       Прислонившись головой к окну, я смотрела на дорогу. Множество машин ехало рядом, и разбрызгивали воду из луж. Дождь смешивался с кровью, заливающей все вокруг. Даже чистая вода не могла разбавить засохшую кровь.       Машина остановилась у самого дома. Поблагодарив таксиста, я побежала к своей квартире. Ступни ломило от каждого шага. Коридор двухэтажного здания встретил меня тишиной. Никаких звуков.       Решив не заострять на этом внимание, я достала из-под коврика запасной ключ и зашла внутрь.       Однокомнатная квартирка встретила меня холодом и пылью. Я тут редко бывала.       Разувшись, я поднялась на деревянный настил. Кровати у меня не было. Как и излишков мебели. Только матрас, валяющийся посередине комнаты и кухонный гарнитур.       Осмотрев белые стены, я сняла плащ и кинула его на тумбу рядом с плитой. Я уже почти сняла с себя водолазку, когда увидела то, чего здесь быть не должно.       Серебристый скальпель лежал прямо на плите. Он был чистым и сухим.       Сердце ушло в пятки. Дышать стало труднее, и я начала оглядываться. Пара мгновений, и я почувствовала удар в основание шеи. Дальше только темнота.