Если хочешь кому-то отомстить, просто посади его на иглу. Остальное он сделает сам. Андрей «Буприк»
За окном светило яркое солнце. Большой золотой диск привлекал внимание, назойливо и беспощадно слепя глаза. Это был первый день за весь месяц, когда Северус Снейп наконец заметил погоду. Хоть невнимательным он и не был – странно, если бы шпион в прошлом так быстро изжил свои привычки – но всё, на что его хватало вечером, это вползти в спальню и упасть лицом вниз на постель. Раздевали и укрывали его уже эльфы. Да, быть директором Хогвартса, даже если на дворе лето, тяжело, а послевоенного Хогвартса – уж тем более. Казалось бы, прошло два года с последней битвы, а ещё столько предстоит переделать. Северус не знал, сколько ему понадобится сил: школа словно сопротивлялась неумелым попыткам её отремонтировать, сделать лучше и краше: то заново постеленный пол дряхлел буквально на глазах, то Астрономическая башня рушилась в который раз, по чистой случайности не погребя под обломками строителей или обитателей замка. Поэтому Северусу приходилось просиживать долгие часы за старинными книгами в поисках рецепта для покорения строптивого замка. Проштудировав несчетное количество литературы, он не нашёл ничего оригинального: все источники твердили, что нужна жертва. И не просто жертва, – в идеале: девственник или девственница. Но директору, прошедшему войну с её бессмысленными жертвами, претили новые кровопролития. К тому же башен в замке хватало: одной больше, одной меньше – уже несущественно, а вот человеческая жизнь… Она уникальна. Северус подошёл к окну, опёрся локтями о широкий подоконник и замер, в общем-то, и не видя, что за стеклом. Что-то явно мешало погрузиться в раздумья. Казалось, что в пустой комнате, кроме него, был кто-то ещё: Северус хорошо знал зудящее ощущение, когда тебе пристально смотрят в спину. Снейп обернулся, чтобы удостовериться: в комнате он один. Только ощущение чьего-то пристального внимания никак не проходило. Портреты бывших директоров пустовали: их постоянная болтовня и неуместные советы так раздражали уставшего Северуса, что он дал им задание – провести ревизию уцелевших полотен и указать на те, что нуждались в реставрации. И директора исчезли со своих портретов. Северус не верил, что все они будут заняты инвентаризацией, но за проявленную ими деликатность был благодарен. И всё же чей взгляд не давал ему покоя? Картин, кроме пустых портретов, было ничтожно мало, всего две: легкомысленный пейзажик, подаренный школе кем-то из выпустившихся учеников, и ещё одна, чёрная, будто насквозь прокопченная – она не изображала ничего. То ли сильно потускнела от времени, что было вероятней, то ли на ней и правда ничего не было. В волшебной школе могло и не такое быть. Северус долго всматривался в тёмный прямоугольник полотна. И чем дольше он разглядывал, тем больше уверялся: чужое присутствие не привиделось. И картина была обитаема. – Вам лучше перейти в другую картину, – предупредил Снейп, прицеливаясь. Он без зазрения совести собирался спалить странное полотно: на его вкус в директорском кабинете было слишком много лишних и шумных вещей. Исчезновение одной картины вряд ли кто заметит. – Профессор, не надо, я пришёл поговорить, – вначале Северусу показалось, что у него слуховые галлюцинации: голос говорившего чересчур напоминал интонации незабвенного Поттера, который искал себя в жизни и, как было известно, жил вполне счастливо в доме своего крёстного на площади Гриммо. Но вот из черноты, словно человек выходил из коридора кромешной тьмы, проявились сначала ноги – всё остальное было в тени. Каждый шаг всё больше и больше показывал того, кто посмел наблюдать за новым директором. Снейп с интересом смотрел, кто же, в конечно итоге, оказался на это способен. Отравление работой? Что-то вроде такого и подумал Снейп, когда тени на картине расступились окончательно, и на полотне появились черты всё того же лица – поттеровского. – Новая разработка шутников Уизли? – ядовито поинтересовался Снейп, глядя на Поттера, который после выпуска не повзрослел ни на йоту: тощее, глазастое недоразумение в неряшливой одежде, которую и магглы постыдились бы надеть – до того она казалась заношенной. И это притом, что наследства Поттера хватало не только привести себя в порядок, судя по его репутации мецената – школа не один раз получала от него денежные переводы просто неприличной щедрости. – Нет, что вы, – косо усмехнулся Поттер, – я давно и необратимо мёртв. Снейп запнулся на следующей ядовитой фразе. Разве он настолько погрузился в проблемы школы, что не увидел некролога в газетах? Уж о смерти Золотого мальчика должны были писать много и на первых страницах. Но Поттер снова усмехнулся, переминаясь по ту сторону рамы с ноги на ногу. Похоже, что в посмертии он научился читать мысли. – Нет, – покачал он головой, – о моей смерти ещё пока неизвестно. Но вы можете проверить, если не верите. Доступ в мой дом у вас по-прежнему есть. – Почему вы решили сообщить мне первому? – Снейп сел в кресло и сжал подлокотники побелевшими пальцами. Голос его был глух. – Поверьте, я не ощущаю ни малейшей радости от этого факта. Наоборот, я огорчён и шокирован. Неужели неизлечимая болезнь или, может, проклятие? – Нет, – Поттер покачал головой. – Если не считать наивность проклятием, а доверие людям – смертельной болезнью. – Тогда что же? Не томите, Поттер! Молодой и здоровый человек не может просто так взять и умереть! – Мне помогли. Да-да, я готов рассказать вам всё, не утаивая ничего… – Но? – Снейп рывком поднялся из кресла и шагнул ближе к картине. – Вам что-то от меня понадобилось. Нет, не протестуйте – не делайте из меня дурака. Говорите, чего вы хотите. Мраморное надгробие? Или, может, золотое? Написать книгу о вашей жизни? Что? Что??? – Помогите мне спасти Гермиону и Рона, больше мне ничего не надо. А что до меня… Похороните на заднем дворе в мешке из-под муки или прибьёте мою голову над входом в Тайную комнату – мне безразлично. Но мои друзья… – Им что-то угрожает? Или кто-то? – Снейп сжал пальцами переносицу – кружилась голова и ломило виски от таких новостей. – Говорите же, Поттер, я вас внимательно слушаю. – Вы умеете рисовать? – Снейп удивлённо воззрился на спросившего мальчишку. – Это имеет значение? – К истории – нет, но вы можете сесть, а мне придётся весь рассказ провести на ногах… – замялся Поттер. – Я, конечно, мёртв, но, стоя перед вами, ощущаю себя провинившимся учеником. – Здесь много полотен. И на большинстве из них есть кресла. – Благодарю покорно, но я не столь выдающаяся личность, чтобы занимать места уважаемых людей. Лучше я как-то здесь… – Я совершенно бездарен во всём, что касается рисования, рифмоплётства и танцев. Запомните это, Поттер. Но ради занимательнейшей беседы, конечно, я постараюсь.***
Много ли нужно умения, чтобы нарисовать табурет? Снейп ожидал, что немного, и то, что в результате получилось, был готов списать на собственную магию картины. Табурет вышел высоким, вроде барного, но будь он человеком, про такого бы сказали, что он крайне истощён. Поттер осмотрел предлагаемую мебель, потом покосился на Снейпа, но послушно принялся взбираться на него. Сел, сложил руки на коленях, отчего стал выглядеть ещё младше на несколько лет. И Снейп, глядя на склонённую голову бывшего ученика, на его непослушный вихор и тонкую шею в растянутом вырезе толстовки, почувствовал себя старым и безмерно уставшим. А ещё виноватым, что молодые так и продолжают умирать, а о нём, исхоженном двумя войнами и бесчисленным количеством сражений с чиновниками и бюрократами, Смерть, похоже забыла. – Итак, Поттер, и вы, и я нашли для себя приемлемое место. Я вас внимательно слушаю. Поттер потёр ладонь о ладонь, потом зажал их коленями и вздохнул: – Мне сложно начать. Не знаю с чего. – С самого начала, Поттер. Так вышло, что я сегодня располагаю своим временем и способен выслушать вас без спешки. – Хорошо. Ответьте тогда на один-единственный мой вопрос: как вы спите? – В каком смысле, мистер Поттер? – приподнял брови в притворном изумлении Снейп. – Уверяю вас, сплю я в постели, а не зацепившись ногами за балки потолка и закутавшись по уши в мантию. – В прямом, – Поттер, казалось, и не заметил остроты. – Продолжительность, крепко ли, видите ли кошмары? Снейп откинулся на спинку кресла и еле заметно вздохнул: – Я никогда не отличался хорошим сном и аппетитом. Находились другие приоритеты. – Да, мы иногда шутили: вы так заботитесь о своих слизеринцах, что отдаёте свою порцию Крэббу и Гойлу… – неуверенно улыбнулся Поттер. – Спасибо, – совершенно искренне поблагодарил Снейп, вызывая эльфа и требуя себе чашку чая. – За что? – Картина всё же обладала своей магией, ибо рядом с Поттером из темноты материализовался кривоногий столик, а на нём – пиала с чем-то тёмным. грубые мазки кисти не давали возможности рассмотреть, что именно. – Ваш факультет редко баловал меня положительными отзывами, – после паузы ответил Снейп. – Говорите, чёрт бы вас побрал, Поттер! Говорите. – Я не зря спрашивал вас, как у вас со сном. Наверное, с этой мелочи и стоит начать мой рассказ. Когда речь идёт о выживании, то это действительно ничего не значащая мелочь. Но стоит только перешагнуть рубеж и оказаться в мирном времени, как проклятье бессонницы начинает довлеть над тобой, как Дамоклов меч. Вначале я просыпался по нескольку раз за ночь – гулкое эхо почти пустого дома ещё долго пугало затихающими отзвуками моих собственных воплей – и долго крутился прежде, чем снова заснуть. Наутро я едва сползал с постели, приводил себя в порядок и шёл на осмотр в госпиталь. Да, я мечтал стать аврором, а для этого, кроме магической силы, нужно было и физическое здоровье. А вот в этом мне не повезло: целители обнаружили во мне несколько отклонений от идеальной физической формы, и с карьерой аврора пришлось попрощаться. – Представляю, какой трагедией это для вас оказалось… – нарушил молчание Снейп. – Нет, ничуть. Вернее… я не сразу понял, что это трагедия. И она заключалась не в запрете желанной профессии. Нет. Мне не нужно было никуда идти – вот в чём соль. Вы же помните особняк Блэков. Старое родовое гнездо, такое же ветхое, как и всё, что осталось от этой прервавшейся династии. Магия постепенно уходит оттуда: дому некому её отдавать, и он медленно, но очевидно умирает. Спадают чары на лестницах, отчего дерево начинает сильнее скрипеть и рассыхаться, на окнах протекают рамы – и все эти звуки чьего-то присутствия постоянно тревожат. Дом Блэков, особенно, когда ты один, словно создан, чтобы сходить в нём с ума. – Постепенно я перестал вообще выходить на улицу – незачем было, перестал менять одежду и забывал поесть. А ещё вывел для себя непреложную истину: если не спать, то не будут сниться и кошмары. Да, просыпаться от собственного крика я перестал, но вряд ли сейчас я могу сказать, что это был правильный выход. Так мёртвые не отпускали меня по ночам, а, перестав спать, я начал видеть их и днём. Мне не было покоя. Умом я понимал, что со мной что-то не так и с этим надо что-то делать, но, когда я озвучивал свою проблему зеркалу, репетируя заготовленную для целителя речь, мне самому становилось смешно – как ребёнок, я боялся плохих снов. Разве это причины для визита к целителю? – Да, Поттер, это причина. И вы зря не обратились к специалисту. – Что толку знать об этом сейчас? Весь мой путь к смерти – это череда ошибок и заблуждений, которые уже невозможно исправить. Да и к чему исправлять: рубеж пройден – я наконец-то умер?! Я уже смирился с этим: посмертие по сравнению с последними месяцами моей жизни – не такая уже и поганая штука. Стремиться к нему я вас не подстрекаю, но, поверьте мне, жизнь куда более отвратительна и безобразна, чем смерть. Но не будем дискутировать об этом: философию придумали не для меня. Я – узколобый человек, как вы сами не однажды говорили.