Мята и Имбирь

Вадим Цепин выходит из душевой кабинки, посмотрев на обворожительную блондинку, поправляющую свой макияж и прическу. — Что-то как-то не очень, верно? — он тянется к махровому полотенцу и насухо вытирает свое тело. — Возможно потому, что ты скоро женишься. — Она действительно прекрасна, верно? К тому же знаю, что девственница. — Это все знают, — Юлия берется за матовую помаду красного оттенка и наносит её себе кисточкой на губы, — Денис как-то странно реагирует на это. — По-моему он вообще себя странно ведет последние пару месяцев. На праздновании нового года был похуистом, на всех высокомерно смотрел, одергивал Эмилию каждый раз грубыми замечаниями… Потом нос мне расхуярил, и еще раз, и еще… — Ты ему просто не нравишься, — пожала плечами Юля, воткнув невидимку обратно в волосы. — Но скоро мы станем родственниками. Ему придется как-то контактировать со мной, учитывая тот факт, что мы будущие партнеры по бизнесу. — Быстро же ты своего папаню и Владимира Серова в могилу загнал. Не думал, что все свои акции и права на владение бизнесом, Владимир оставит именно Эмилии? — Тем же лучше. Она ничего в этом не понимает, а значит всеми архивами буду заниматься я, — Цепин надевает боксеры и подходит сзади к Юлии. Обнимает её руками за талию, слегка прижав к себе. — Нам пора завязывать. — Что именно? Секс? — Вот именно. — А в чем проблема? Ты свободная девушка… — Зато ты теперь нет! — Юля поворачивается лицом к Вадиму, давая понять, что говорит на полном серьезе. — У меня есть правило, не встречаться с женатыми. — Ну-у, — протянул Вадим, — моя свадьба только через месяц, так что… — Я же сказала, нет! — она грубо отталкивает от себя Цепина и стремится обратно в комнату. Девушка беспрепятственно надевает шубу, подняв свою сумочку с кресла. — Тебя невозможно понять. То ты мне звонишь посреди ночи, то теперь… — Мне секса захотелось, знакомое ощущение? — Ты можешь подцепить любого… — Так же, как и любую болячку от них. Спасибо, предпочитаю проверенных людей. — А с Денисом когда в последний раз трахалась? — Трахаются шлюхи, а я всего лишь удовлетворяю свои потребности при помощи секса, — быстро поправляет его Юля, обувая сапоги, — больше полутора месяца назад, как только его из больницы выписали. — И что? Он больше не… — Он трахает свою будущую жену. — Именно трахает? — Я могу уважать Эмилию, потому что она заслуживает этого. Но никак не Настю Бондаренко. Могу поспорить, что она специально залетела, чтобы Дениса к себе привязать. — А разве так можно сделать? — Поверь, если бы я хотела ребенка от Серова, то давно бы его имела. И судя по его потребностям, явно не одного. Мне это совсем не нужно было, хотя Денис в определенные моменты не дает отчет своим действиям. Он может кончить на живот, думая, что так девушка не залетит. Но есть такие ненормальные дуры, которые потом собирают сперму на пальцы и заталкивают в себя. — Боже, какие откровения, — Цепин улыбается, после чего Юля кладет руку на дверную ручку и собирается надавить вниз, чтобы выйти. — Послушай, я знаю, что может ты что-то и чувствуешь к Эмилии, и возможно когда-нибудь полноценно полюбишь её… Но прошу об одном, не торопи её с решением. — Ты снова о сексе? — сузив глаза, Вадим пристально направляет смотрит на Юлию. — Я про всё в общем. На нее легко надавить, ей легко внушить то, что только тебе надо. Она может повестись на всё, что ей скажут, слишком уж наивная. Не сломай её, иначе я сломаю тебя. Дверь захлопнута с другой стороны, пока Вадим остается в гордом одиночестве. Он несколько секунд смотрит куда-то в сторону, затем все же берет в руки телефон, быстро набирая номер. Сегодня, как-никак, двадцать первое февраля, день рождения его будущей жены. Так почему он так долго тянул с тем, чтобы поздравить её? — Здравствуйте, я хочу заказать цветы… Только и всего… Юлия же присаживается в свой автомобиль, заводит мотор, дает ему прогреться, чтобы потом начать движение. Её мобильный вибрирует. Девушка отвечает на звонок в ту же секунду, думая, что это по работе. Нет, в очередной раз ошиблась. — Юля? — Денис Серов подавленным голосом произносит имя блондинки, заставляя ту напряженно ждать от него какой-то просьбы. — Снова всю ночь бухал? — Если бы, — усмехается шатен, — мне твоя помощь нужна. — Какая же? — Встретимся у меня через час. Хорошо? — Не думаю, что сейчас настроена на какую-то половую связь. — Я тебе не по поводу этого звоню, — быстро разочаровывает Юлию, — мне нужно, чтобы ты сделала то, что я сделать не в силах, не в праве. — Это уже любопытно. Что же не может сделать Денис Серов? — девушка улыбается, включив первую скорость и начав движение. — Поможешь мне или нет? — Через час буду, — сбросив вызов, она смотрит на папку с документами на имя Николая Симонова. Она снова решает рассказать всё Денису, хотя прекрасно знает, что еще рано… Вдруг ошибается? Вдруг действительно что-то не то нарыла? Нет, нужно подождать, нужно всё подтвердить, а для этого ей нужна Екатерина Серова. Для нее лучшим вариантом на свой день рождения было спрятаться ото всех и тихо грустить в одиночестве. Так и случилось. Эмилия делает глоток горячего чая с мятой и лимоном, снова грустно уставившись в экран мобильного. Всем она отвечает только «спасибо», никому больше не говорит о своем состоянии здоровья, не говорит, где находится. Просто благодарность за поздравления, ничего больше. Эти фальшивые люди не стоят чего-то большего. Всего два дня назад они обсирали её комментариями под тем видео, а сейчас все такие белые и пушистые, желают ей любви и счастья. Как же это мерзко с их стороны, но увы, мягкий характер девушки не дает ей никак взять себя в руки и послать всех этих гнилых людей подальше, навсегда вычеркнув из своей жизни и памяти. Девушка в очередной раз смотрит, не звонил ли ей кто-нибудь… Нет, она не ищет кого-то, ищет именно определенного человека. Его имя старается заблокировать, забыть его, стереть из своей памяти, но губы до сих пор шепчут… Снова и снова, до боли прикусывает свои щеки изнутри, иногда чувствует привкус крови во рту, но не способна произнести вслух то, о ком млеет. Его образ словно здесь, его парфюм, его ласковые слова, его руки… О, черт, до чего же нежные у него руки. Не привыкла держать на него обиду слишком долго, даже сейчас не исключение. Хотела его ненавидеть, хотела заставить себя презирать брата за такой мерзкий поступок… Но не может. Любит, до безумия, до боли в душе, она любит его. Нет, не звонил. Время приближается к вечеру, а он так и не звонит. Ей хватило бы и стандартной смс. Но увы, Денис, наверное, и вовсе позабыл, какой сегодня день. Ну, а чему удивляться? За все эти годы он ни разу не поздравил её, что же сейчас могло поменяться? Разве те поцелуи, те объятия и обещания что-то значили для них? Для него? Он наверняка уже обо всем забыл, словно это был самый настоящий кошмар. Забыл, как они с сестрой… Прочь! Снова эти мысли. Снова воспоминания. Болезненные. Невообразимые. Ей тошно об этом думать, но никак не может заставить себя забыть. Это никогда не случится. Не произойдёт больше. Не позволит! Никогда! «Какая же ты глупая, Эмилия Серова, ведь все равно позволишь ему обнять себя, поцеловать. Снова поведешься на свои чувства. Запретные чувства…» Телефон снова зазвонил. Она уже говорила с Вадимом Цепиным. Поблагодарила его за роскошный букет цветов, который теперь наполнял чудесным ароматом всю палату. Не видела смысла дальше продолжать разговор, слушать про то, как он мечтает об их свадьбе… Свадьба. Как же это звучит… мерзко. По телу пробежали тысячи холодных мурашек, заставляя Эмилию еще сильнее подтянуть одеяло на себя. — Привет. — на пороге палаты застыла подозрительно знакомая фигура. Эмилия краем глаза видит девушку небольшого роста, но на высоких каблуках. Блондинка с высокой прической улыбчиво смотрит на Эмилию, продемонстрировав в руке небольшого плюшевого мишку. — Тут кое-кто хочет поднять тебе настроение. Серова улыбается. Слегка привстает, воодушевленно протянув руки к плюшевой игрушке. — Какой милый. — Прости, живого найти не удалось. Смеется, прижав к себе мягкого мишку. Эмилия не скрывает своей радости, которая так внезапно нахлынула на девушку. — Ну как ты тут? Совсем одна… — Родители недавно уехали. Папе весьма трудно второй раз за неделю выбираться в город, — поджимает губы, вспомнив, как у отца резко поднялось давление, и врачи оказывали помощь не только ему, но и переживавшей Эмилии. — Как ты себя довела до такого? Все же поняли, что то видео просто какой-то фул… — Мне было неприятно. Те люди, с которыми дружила столько лет… — Ты дружила с этими отбросами? Брось, Эмилия, они не достойны твоей дружбы, — Юля даже чертыхнулась, чтобы Серова успокоилась. Снова улыбка, когда блондинка погладила Эмилию по руке, сжимающей плюшевую игрушку. — Тебе девятнадцать, Эми, пора уже думать о своей жизни, подбирать себе достойное окружение. Достойного человека… — Ты уже знаешь? — Знаю ли я? — усмехается. — Я одна из первых, кто узнает обо всем, что происходит в городе. «И о вас с братом…», — так хотела дополнить свое предложение подобной фразой, но не смогла. — Денис на Бондаренко женится. — Не женится. — Что? — воодушевилась. — Ты что-то знаешь? Он отказался? Она аборт сделала? — Воу, воу, полегче, не все так сразу. Боже, — удивилась блондинка, — столько вопросов за секунду. — Это он тебе сказал? — Никто мне ничего не говорил. Я знаю Дениса, и знаю, что по залету он никогда не женится. Не в его вообще планах было жениться на ком-то, да еще и ребенка воспитывать. Скорее, он попытается откупиться, чем себя грузом на всю жизнь обеспечить. Заметно грустнеет на глазах. Эмилия больше не хочет улыбаться, всё её надежды на что-то тут же рухнули, словно высокая неустойчивая башня. Стало больно, ей захотелось плакать, в очередной раз. Девушка, сильнее прижав к себе плюшевого мишку, посмотрела куда-то в сторону, чтобы Юля не заметила этих слез в глазах. — Я была у него сегодня. Не хочет слушать! Ничего! Больше ничего! — Он тебе кое-что передал. Её глаза расширились. Повернувшись лицом, Эмилия замечает большую квадратную бархатную коробочку. Не в силах оторваться от плюшевого медвежонка, чтобы взять этот… подарок? Боже, да это же реально подарок! Закусив губу изнутри, она всеми силами пытается не закричать от радости. Впервые за все девятнадцать лет, брат сделал для нее подарок на день рождения лично. Впервые за её недолгую жизнь… неужели это правда? Конечно, родители и раньше всегда передавали подарки от Дениса, но все они были куплены без его участия. А тут... — Что же там? — Открой и посмотри… — Я… я не могу, — знает, что не сможет. Нет у нее сил прикоснуться до этого заветного для сердца подарка. До сих пор не верит. От радости даже руки дрожат, пока сердце ликует и открывает очередную бутылку шампанского, посылая миллионы пузырьков кружить в разуме Серовой. — Тогда я открою. Не церемонится с этой коробкой. Юля открывает её, улыбается тому, что видит уже не первый раз. Конечно же, она еще в машине посмотрела, что же такое передал Денис для своей сестренки, и была ошарашена. — Чудное колье, не так ли? Показав Эмилии изумрудное колье с большими зелеными камнями, Юля замечает на лице Серовой недоумение. Не может поверить. Это же очевидно. Девушка не в силах вторить себе, что это не какой-то розыгрыш, и колье действительно подарил её брат. Подарил ей. Таким образом он хочет загладить свою вину? Подумаешь, потратил на него несколько тысяч долларов… подумаешь… «Нет уж, Эмилия, не всё так просто…» — Это от него? — Ты же не думаешь, что я, открыв два клуба, смогла за такой короткий срок насобирать столько денег! Конечно же это от него. Не ожидала? — Ты ведь знаешь, что нет… — Записку не передал. Думаю, он тебе все же… — Он не позвонит. Не напишет. И даже не приедет. Для чего он тебя попросил тогда его передать, чтобы потом самому заявиться сюда? Нет, это будет не по правилам Дениса. — Что же между вами такое произошло? — Смирнова, наконец выждав момент, спрашивает у Эмилии весьма нежно, боится, что девушка что-то заподозрит. — То вы ненавидели друг друга, то теперь сгораете от желания встретиться, но ищете себе какие-то оправдания. — Никаких оправданий мы не ищем, — хмуро заявляет Эмилия, — желания реально нет. — Да ну? Почему тогда твои глаза блестят каждый раз, когда мы говорим о нем? — Это весьма трудно объяснить. Просто мы как-то с ним сплотились, после того как Екатерина покинула страну. Серьезно, мы просто… просто… — Поняли, что являетесь родными людьми? — снова осторожно произносит блондинка, сжав руку Эмилии. — Поверь, возможно это никто тебе больше не скажет, но Денис действительно изменился по отношению к тебе. Ты бы видела его глаза, когда он рассказывал, как мать прокляла его. — Что сделала? — глаза Эмилии уже на мокром месте, хотя она еще не услышала всей истории. И пока Юлия начинает свой длинный рассказ, Серова все больше теряет рассудок. Паника. Теперь она поселилась в её теле. Язык заплетается, будто ей колют вовсе не успокоительное, а какую-то лошадиную дозу всего того безумства, которое вынуждена была пережить за девятнадцать лет. За два последних месяца, в частности. — Мама, что, звонила ему? — Звонила. Отреклась от него. Сказала, что он слишком эгоистичный, чтобы быть её сыном. В частности, жестокость по отношению к тебе, в конце концов, вывела её из себя. Екатерина не стеснялась в выражениях, велела Владимиру закрыть все счета Дениса, прогнать его из компании, отобрать все, что когда-то дарилось или покупалось. Разумеется, твой отец более мягко к этому отнесся. — Папа не стал его наказывать? — За что? Денис вовремя приехал к нему и всё объяснил. Он разрулил ситуацию, не переживай. А если кто-то заикнется про то дрянное видео, я сама лично им рты позакрываю! — грубо произносит Юлия, уже представив, сколько ей работы предстоит. — Это ведь всё было из-за него, верно? Та девушка на видео… я узнала её. Она была у нас дома, сбежала из него, едва Денису что-то не понравилось. Мы все завтракали, слышали, как они там… у него в комнате, — глотает непроходимый ком и продолжает, — прости, тебе ведь неприятно это слышать. — Поверь, я и не такое пережила рядом с Серовым. Ты хоть в курсе, что он на моих глазах едва не трахнул мою лучшую подругу? Да еще и присоединиться предлагал. — Это на него похоже. Моих подруг всех… поимел, — другого слова попросту не нашла. Девушки, как никогда сплоченные обидой на Дениса, продолжают сидеть в тишине. Какие-то картинки из прошлого вонзились в память Смирновой. Она несколько мгновений прокручивает их в голове, затем начинает углубленно изучать, почему вспомнила именно о своей двоюродной сестре в этот самый момент. Глядя на бледное личико Эмилии, блондинка сразу же представляет себе Карину. Язык сам задвигался, вовсе не по приказу Смирновой. — Помнишь Карину? — Почему ты вдруг вспомнила о ней? — Эмилия напряглась, вспоминая ту обворожительную красотку, которая всегда терлась рядом с их семейством. Она была крестницей Екатерины, имела весьма красивую фигуру и обаяние. О, а стоит ли отметить тот факт, что у них была взаимная неприязнь? — Так странно, правда? Восемь лет прошло, а я до сих пор думаю, что было бы, будь она жива. Вряд ли у меня получилось бы добиться всего того, что имею. Она полностью забирала энергию моей бабушки, да так резво, что на меня потом не оставалось сил. Про меня тогда вообще, словно забыли. Забыли, что я успешно окончила школу в шестнадцать лет, забыли, что меня едва не изнасиловали два урода, когда возвращалась из музыкальной школы. — Тебя пытались изнасиловать? — Вовремя прохожие подоспели, иначе не знаю, что было бы… Кажется, то несостоявшееся изнасилование все же несло дурной знак. Меня не получилось, зато получилось Карину. — Не стоит об этом думать, Юля. — Я молю бога, чтобы этот придурок сдох там, в тюрьме. Сколько еще осталось? Четыре года, вроде? — Ему давали двадцать лет, — коротко объясняет Эмилия, не зная, что тот, о ком они говорят, сейчас сидит в автомобиле рядом с больницей. Руслан будто чувствует, что девушки говорят именно о нем. Он в очередной раз просматривает досье на каждого из Серовых, увлеченно всмотревшись в фотографию Эмилии. В жизни она куда более красивая… да и кожа необычайно нежная. Усмехнулся, прежде чем посмотреть на своего товарища, сидевшего рядом с ним на пассажирском сидении. Василий Петрович Бондаренко передает Руслану ключи от квартиры и дождавшись, пока молодой человек возьмет их, начинает говорить. — На следующей неделе они идут в ЗАГС подавать заявление. Кивнул, словно его это действительно заботит. — Сразу после свадьбы можешь начинать. — Меня вот давно интересовал вопрос, — Руслан выбрасывает окурок в открытое окно, вяло забросив досье Эмилии на заднее сидение, — вы потратили такие бешеные деньги, чтобы меня выпустили на двенадцать лет раньше положенного. Купили машину, теперь еще и квартиру… только для того, чтобы я уничтожил Серовых? — Я даю тебе право на месть, Руслан, — быстро договаривает Василий, — а Серовы, огромный бонус. — Ваша дочурка будет купаться в деньгах, если её муженек и все его родственники резко помрут. — Этого я и желаю, — проговаривает, словно сам себе, Бондаренко. — Я, конечно, понимаю, что вы так желаете завладеть их бизнесом, что готовы на пять трупов… — Дело даже не в бизнесе. Это аморальная семейка. Привел в свой дом любовницу с ребенком, когда была законная супруга с шестилетним сыном. Разве это не аморально? Он совсем не знает законы Божьи, совершенно плюет на всякие правила… Да и сынок у него такой же. Как только мой сын Влад сказал мне, что видел Дениса Серова, выходившего из нашей квартиры, я не поверил… Поговорил с дочкой и понял, что тот просто трахнул её и ушел, даже слова не сказав. Он пользовался ей, как и его папаша когда-то Людмилой, а я, между прочим, её сильно любил. — У вас, богачей, в жизни не всё нормально, верно? Почему нельзя просто жить? — Тогда почему ты сам этого не делаешь? — Они хотели, чтобы я сгнил в тюрьме за двадцать лет… Но за эти восемь, сгнило только мое сердце. Не чувствую жалости, раскаяния, сочувствия. Я хочу увидеть, как жизнь уходит из их тел, увидеть, как глаза замирают, а в их отражении именно я. — Для этого я и нанял тебя. — Нанял… — усмехается Руслан, — звучит как-то набожно, вам не кажется? — Уничтожь их всех. Нам нужна лишь подпись Дениса о заключении брака. — Ну, а если свадьба Эмилии состоится раньше, чем вашей дочери, что тогда? И Цепиных прикажете убить? — Задолбаемся убивать. У Цепина старшего со стороны жены столько сыновей. Едва покончим с Вадимом, тут же объявятся и другие. — Богатые и неверные, — снова отмечает Руслан, заметив, как Юлия покидает больницу, — она очень похожа на Карину. Не понимает, почему сказал это вслух, но назад слов уже не вернуть. Василий также смотрит на Смирнову, слегка усмехнувшись. — Было время, когда я имел и её мать, и мать Карины. Они были родными сестрами, невероятно похожими между собой. Порой даже различить не мог, кто стоит передо мной на коленях. Признаюсь, когда Юля родилась, я даже подумал, что она моя дочь. — Серьезно? — усмехается Руслан. «По-моему эти три семьи все друг друга перетрахали!» — Я был бы не против такой дочери, — продолжает наблюдать за девушкой Бондаренко, — умная, сообразительная, всегда добивается своего… самостоятельная. — Не то, что ваша, верно? Молчит. Василий в очередной раз смотрит в экран мобильного и протягивает ладонь Руслану. — До скорой встречи. Я отзвонюсь. И гляди, больше не совершай необдуманных поступков, ясно? — принимает пожатие, после чего, тут же покидает автомобиль. Разумеется, он не будет… Потому что уже их совершает. Руслан дожидается, когда же Василий Бондаренко уедет, и спокойно выходит из автомобиля. Снова он намерен действовать, вот только в этот раз основательно. Кошмары. Они мешают ей сосредоточиться. Этот разговор с Юлией дает пищу для размышлений. Воспоминания так и сочатся через открытый канал прямо в мозг, разгоняя всё незначительное. Она могла с легкостью подумать о Денисе, как он тут же мог присниться ей. Этот сон мог граничить с реальностью. Она могла почувствовать его ладонь на своей щеке, как наяву, но открыв глаза, обнаружила бы себя одну в палате. Но в этот раз всё иначе… Словно перенеслась туда не только душой, но и телом. Эмилия будто чувствует мягкую траву под своими ступнями. Ощущает, как роса после недавнего дождя касается её босых ног, как она убирает небольшие ветви кустарника от своего лица и проходит дальше в глубь леса. Одиннадцатилетняя девчушка уже тогда четко понимала, что эта тревога не сулит ничего хорошего. А тревога была, весьма сильная. Она сгорала от любопытства, нетерпеливо делала эти небольшие шаги и наконец поняла, почему её сюда так тянуло. Еще теплое тело Карины Мусолиной лежало на поваленном дереве. Полуголая девушка выглядела живой, словно переборщила с алкоголем и не рассчитала собственные силы, когда в очередной раз решила отдаться плотским утехам. Но в этот раз всё было иначе. Её глаза застыли, определенно, смотрела куда-то в сторону, не желая видеть лицо своего насильника и убийцы. Темно-синяя борозда красовалась на девичьей нежной шее. Мертва. Это определенно, и даже других мыслей у одиннадцатилетней Эмилии Серовой не возникло. Тяжело кричит, прижимает ладонь к своим губам, стараясь сдержать рвотные позывы. От испуга она бежит обратно к дому, спотыкается об ветку и тут же падает. Вторит себе, что в безопасности, что рядом её родные и близкие, что ничего именно ей не грозит. Кто-то наверняка услышал её крик и уже бежит на помощь… Действительно, слышит чьи-то шаги и видит, как какой-то силуэт приближается ближе и ближе. За пеленой своих слез не может разглядеть лица, видит только тёмные джинсы и белые кроссовки, которые остановились в нескольких сантиметрах от её лица. Кто-то тянет руки, хочет поднять её… Спаситель! Или убийца?! Пришел убить свидетельницу! Ужас застывает на её лице, ровно в ту секунду, когда ощущает, как эти сами руки касаются её. С приглушенным криком, она вынуждена разбудить свой мозг. Оглядывается, понимает, что находится одна и никто больше не напугает её. — О Боги, — прижимает ладонь к своему лбу, избавляясь от небольших холодных капелек пота, — снова тот день… Тот самый, когда она нашла тело двоюродной сестры Юлии — Карины. Девушку кто-то изнасиловал и задушил, оставив тело просто так лежать в гуще леса. Последним, кого видели рядом с ней, был именно внук Анны Петровны — Руслан, тот самый парнишка, которого любезно приняли в семью, дали ему работу, кормили и поили… Тот самый, от которого Эмилия была без ума. Она всегда хотела, чтобы Денис был настоящим братом для нее, любящим и заботящимся, но тот игнорировал, делал всё, чтобы Эмилия страдала. А вот Руслан… Он был тем идеалом, о котором Эмилия мечтала. Всегда заботился о ней, даже иногда на Дениса огрызался, если тот обижал сестру. Парень был светлым и добрым… но тогда почему, в тот самый вечер, он убил Карину?! По показаниям Эмилии Серовой, именно Руслан был последним, кто встречался с Кариной. Затем девушка вышла из кабинета Владимира Серова и её след обрывается… живой след. Следствие полагало, что Карина отказала Руслану, на что тот жестоко надругался над ней, и, чтобы она никому ничего не рассказала, задушил. И вроде бы всё так шатко… но показания Дениса, а также Людмилы Серовой совпадали с этой «правдой». Те утверждали, что Руслан проследовал за Кариной в лес и оба это прекрасно видели. Двадцать лет… Суд был жесток по отношению к двадцатилетнему парню, у которого вся жизнь была впереди. Двадцать лет, за то, в чем не виноват… Никто так и не попытался добиться правды. Эмилия не лгала, рассказала, как всё и было, а вот Денис и Людмила Дмитриевна… К чему им было необходимо закрывать парня? Что же такое могло произойти, что они так четко и слаженно говорили одно и то же? Денис Серов, лежа в собственной постели, смотрел в потолок, пуская сигаретный дым, освобождая тем самым легкие. Парень так же задумался над прошлым, но он думал не о Руслане, он думал о том, когда впервые увидел смерть. Девушка издала последний стон ровно в ту секунду, когда Денис подоспел. Глаза Карины застыли на нем, он буквально видел в её отражении себя. Опешил, никак не мог понять, что делать дальше, и только когда его друг завыл от страха, Денис очнулся. — Леня, блять, какого черта? Леонид отошел от Мусолиной, роняя горькие слезы. Парня накрыла истерика. Он не думал, он не хотел… как-то всё так случайно вышло. Она хотела жесткого секса, она его получила. Она кричала, чтобы тот душил её, шлепал по ягодицам, и это сбылось… Но силу он не рассчитал. Находясь под наркотическим опьянением, восемнадцатилетний Леонид не понимал, насколько всё серьезно. Он не мог даже определить с какой силой и как долго сжимал свою ладонь на её шее. — Денчик, я попал! Я крупно попал! — Денис, не смей убегать, когда я с тобой… О, боже мой! — женщина вскрикнула, чем заставила Серова тут же действовать. Парень заткнул ей ладонью рот и прижал к ближайшему дереву. Грубо дернул за руку и показал на Карину. На мертвую Карину… — Про это никто не должен знать, поняла меня? — Кто её убил? Ты? Он даже не отвечал, просто молча направил взгляд на Леонида. Парень упал на сырую землю и начал качаться из стороны в сторону, хватаясь за голову руками. Истерика охватила его, затянула в мир психической неустойчивости, где каждый лишний шорох будет напоминать об этом дне. — Что же делать? Что же… — Я не позволю, чтобы он попал в тюрьму. — Иначе никак! Денис, он убил девушку! — Он убил шлюху, такую же, как и ты… — шепотом, почти не слышно, начинает проговаривать, — или мне рассказать отцу, что именно мы делали в лесу?! Он же спросит, как я смог услышать эти стоны. — Не посмеешь… — Придумай что-нибудь, я надеюсь на твою зрелость, Людмила. Ты больше прожила, больше повидала. Ты ведь умеешь лгать, ведь так, так давай, солги… Не ради Лени, хотя бы ради папы и твоей гребаной дочурки. Она так же не переживет, как и мой отец, тот факт, что я потрахиваю тебя вот уже полгода. — Я поняла… Я всё поняла… — женщина кивает, и Денис делает несколько шагов назад. — Я уведу его и тут же вернусь. Придумай мне алиби. И не забудь, о чем мы говорили… Она может и забыла, а вот Денис нет. До сих пор он возвращается к тому дню и думает, а если бы это произошло сейчас, как бы он поступил? Если бы ему тогда не было семнадцать, и он бы так не нуждался в лучшем друге… рассказал бы он правду? Стал бы подставлять другого человека?! К слову, того человека, которого ненавидел. Денис желал смерти Эмилии, так же сильно, как и Руслану. Тот, появившись в их доме, ловко занял его место. Владимир Серов предпочитал проводить время больше с Русланом, говорить больше с ним, чем с Денисом. — С одним справился, пусть и неправильно, а что же делать с тобой? — в мыслях её образ. Привкус мяты на губах. Серов делает несколько попыток прийти в себя, но не удается. Желание так и норовит снести ему крышу. Телефон завибрировал в самый неподходящий момент. Не успел даже отреагировать как-то на звонок, а разум уже вторил, что это именно она… именно его сестра. Эмилия… Буквально слышит её голос, словно она здесь, рядом с ним. — Да? — отвечает на звонок, затаив дыхание. Что же она скажет? Неужели снова пошлет его и заявит, как сильно ненавидит. — Денис? Закрывает глаза, отдаваясь блаженству. Как давно он ждал, что она произнесет его имя. Как же хотелось услышать это именно из её сладких уст. В груди приятно покалывает, пока парень, снова приподнявшись, идет к окну и выглядывает во двор, словно ждет её здесь, ждет, что появится. — Как ты? — Я получила твой подарок. — Я рад, — конечно же он рад, а как иначе, — понравилось колье? — Не могу его принять. — Что? — голос дрогнул. Он совершенно не понимает, почему она так сказала. Но всё же ждет разъяснений. — Эмилия? — Боюсь, что мой будущий муж не поймет такой добрый жест от ненавидевшего меня брата. — А мне плевать на этого уебка! — злится. Она слышит, в какой он ярости, как ударяет по стене кулаком и даже не пытается успокоится. — Нам пора решить, Денис, кто мы друг для друга. — Разве еще не ясно? — усмехается. Хочет сказать, как она ему дорога, как она для него необходима. Запрещенный глоток воздуха, которым никак не насытиться. — Я ведь только сестра, верно? — О чем ты говоришь? Всего несколько дней назад ты говорила, что любишь меня. Мы провели два чудесных дня вместе… Ты беспокоишься о видео? Так знай, с этим я уже всё решил. Больше никто и никогда… — Ты всегда это обещаешь, Денис. У меня стабилизировалась антипатия ко всем твоим обещаниям. Я не верю им… Больше не зависима от них. — Только не говори, что за эти дни ты смогла разлюбить меня. — Я люблю тебя, — спокойно отвечает девушка, и на его лице заиграла улыбка, он собирался уже выдохнуть всё напряжение, как вдруг Эмилия добавляет, — как брата, Денис, но ни о чем больше не может идти и речи. «Больно? А когда сам лично говорил ей эти слова глядя в глаза, ты не думал, насколько может быть больно Эмилии! А теперь, едва слышишь такое безразличие в её голосе, то сердце тут же разрывается, верно? Больно тебе, Серов? Страдай, ведь это теперь твой удел. Все девятнадцать лет ты заставлял её чувствовать себя ничтожеством, смешивал с грязью, внушал, что она ничего не добьется, что не познает любви… Теперь же твоя участь!» — Я хочу быть с Вадимом, я хочу выйти за него. — Эмилия… — А ты женись, пожалуйста, на Насте. Она ждет твоего ребенка, Денис. Тебе двадцать пять, пора браться за ум, пора быть ответственным за свои поступки. Ты же не хочешь, чтобы твоя жизнь пошла наперекосяк, как у наших родителей? — Ты это говоришь специально, да? Специально, потому что… — Я говорю ту правду, которая всегда была в моем разуме, только вот я не слушала его… Слушала сердце, но теперь понимаю, что оно ошибалось. Сильно ошибалось. Это всё глупость, Денис. Всё то, что было между нами, и теперь я это понимаю. Ты как-то сказал, что остыл ко мне… Так вот, я понимаю, что теперь это значит, потому что остыла к тебе. Удар ниже пояса. Он, согнулся пополам, и кусает себя за сжатый кулак. Хочет кричать, безумно хочет кинуться прочь из квартиры и направиться к ней, но знает, что не послушает, знает, что слушать нужно ему. Впервые в жизни он хочет узнать её мнение, впервые хочет услышать, о чем сестра думает и о чем мечтает… Что хочет именно она, а не он… — Мы глупые дети, которым не хватало любви. Тебе не хватало любви родителей, а мне же не хватало любви брата… Мы запутались, попытались как-то всё исправить, но сделали что-то не так. Мы не должны были с самого начала делать всё это. Мы внушили сами себе, что любим друг друга, и что так оно и будет, пусть и звучит мерзко… Брат и сестра. Дети одного отца. Ту любовь, о которой желали, мы придумали и направили эти все выдумки друг на друга. — Всё сказала? — грубо одергивает сестру этими словами, но она продолжает. Знает, что едва даст ему еще что-то сказать и всё покатится к чертям. Он так ничего и не поймет, так всё дальше и продолжится. Но этого она больше не позволит! Пора ставить точку, окончательную и бесповоротную. — Я действительно хочу, чтобы ты был счастлив. И мне жаль, что твоя мама сказала тебе такие вещи… — Она сказала правду, — шокирует Эмилию этими словами, заставляя девушку слегка задуматься, а стоит ли вообще всё заканчивать, раз Денис так сильно меняется… она его меняет… — Ты живешь теперь один, как и было всегда… скоро женишься… а я же сразу после выписки перееду к Вадиму, мне стоит привыкнуть к будущей семейной жизни. Привыкнуть, что теперь он — моя судьба, мой мужчина, моя любовь. — Любишь его? — резко, с отвращением спрашивает Денис. Он умолял Дьявола, чтобы сестра ответила отрицательно. Едва ли не стоя на коленях в этой темноте, Серов впервые почувствовал боль предательства. Она предала его, верно? Дала ему надежду на светлое будущее вместе с ней, и также резко эту надежду забрала, растоптала и уничтожила. В висках неприятно постукивает, сердце колышется в груди. Закусив губу изнутри, Денис чувствует кровь. Она облегчает его страдания, дает возможность нормализовать дыхание и снова повторить свой вопрос. — Да… — на полу выдохе говорит Эмилия и звонок сразу же оказывается сброшен. Крик. Он вопит точно так же, как и она все эти дни. Не боится, что соседи могут подумать. Не щадит своего тела. Удар, один, второй, за ним еще несколько десятков. На стене кровавый след от, сбитых до мяса, костяшек пальцев. Головой, еще раз, ощущает, как рассек лоб. Он кричит, продолжает бить по стене, словно бьет самого себя за то, что не добился желаемого… за то, что оказался слишком слаб перед своей любовью. Омут боли. Невозможное состояние боли. Он хочет пережить это, хочет в очередной раз запереть все чувства в собственном сердце, но из-за ярых трещин боль все же выходит, заставляя парня неимоверно страдать. Дышать. А как же хочется просто дышать, просто жить, верить, что всё наладится и они всё же будут вместе. Для него собственная жизнь уже ничего не значит. Гордость, самовлюблённость, даже инстинкт самосохранения. Все катится к чертям, как и эти горькие слезы по щекам. Рвать на себе волосы, сдирать кожу с лица, кричать что есть сил, бить и бить кулаками по стене… Уйти куда глаза глядят, уйти и просто не вернуться. Раствориться в этой «безответной» любви, умереть, так и не узнав о её истинных чувствах. Денис на всё был готов, дабы заглушить эту любовь, чтобы больше о ней никогда не думать и не вспоминать. Как же он любит её! Жизнь готов был отдать, сделать всё, чтобы она была счастлива. А сейчас он должен сделать самое невообразимое — отпустить! «Если любишь, так надо поступить, верно?» Не может. Не в силах. «Прошу, останься со мной! Вернись моя любовь, вернись моя маленькая милая сестрёнка. Как же я хочу быть с тобой, как же я тебя…» — Люблю… — томно выдыхает, вытирая кровь со своего, побелевшего от ужаса предстоящего одиночества, лица. Телефон летит в стену. Она громко заплакала. В полнейшей истерике встает на ноги. выдергивает иглу из вены, бежит по длинному полутемному коридору, наплевав на всё запреты врачей. Бежит прочь отсюда, куда-нибудь, дабы побыстрее уединиться. Сама не знает, как ловко останавливается возле очередной двери, которая и вела к выходу. Замирает всего на секунду, вытирает слезы, вытирает кровь, которая струйкой стекает из её поврежденной вены. Девушка внезапно успокаивается. Эмоции заблокированы, становится внезапно похуй на все свои желания. Лишь гул в ушах, лишь стук раздробленного сердца, которое сама же увлеченно била молотком. Она смотрит на стеклянную дверь, видит в ней свое отражение. Незаметная фигура, расплывчатая… Кажется, что позади нее самый главный страх, её самая большая и светлая любовь… Её Денис… Но все так быстро улетучивается, стоит ей обессиленно упасть на пол. А где-то вдалеке, на другом конце города, Юлия Смирнова находит неопровержимое доказательство своей теории. Она держит в руках пожелтевшее фото двадцатишестилетней давности. На ней еще юная Екатерина, тогда еще с девичьей фамилией Кравченко, обнимает Николая Симонова, водителя, которого для нее нанял отец. Блондинка улыбается, как тут же видит еще кое-что, что ей так дружелюбно отдала соседка матери Симонова. Это письмо, почти порванное письмо, в котором Екатерина сообщила Николаю о том, что родила мальчика… Родила ему сына и назвала его Денисом, но вынуждена, по «приказу» своего отца, связать свою жизнь с неким Владимиром Серовым, дабы их бизнес не прогорел. Владимир оказывается таким хорошим человеком, готовым полностью усыновить её сыночка… «Возможно, когда-нибудь, я расскажу Денису правду. Но только при том условии, если ты меня всё еще любишь и хочешь быть со мной, как и раньше. Дай мне ответ, прошу тебя… Ведь я так тебя люблю…»

***

Ведь я так тебя люблю, Эмилия… Так люблю. Он стучит в дверь, не переставая, и как только та все же открывается, тут же тяжело дышит. Перед ним полусонная Анастасия Бондаренко, которая искренне не понимает в чем дело. Она вроде бы и рада, что Денис снова приехал к ней, но что-то не так… Кровь на его лице, пистолет в его руке…