Проданный я

В поместье, Мин показался лишь ранним утром, да мало того еще и в пьяном состоянии. Хотя на часах и было часов так 5, но многие работники дома не спали, то и дело волнуюсь о своем хозяине. Как только Юн заявился, ни один из присутствующих работников не осмелился подойти. Пьяный Мин прожигал взглядом любого кто пытался приблизиться. Белоснежные, взъерошенные волосы придавали альфе еще большей суровости, нежели бывалые темно-каштановые. Скинув свое пальто на пол, рядом с входной дверью, и в общем то все ненужные ему вещи на данный момент, Юнги устремился по до ужаса знакомому маршруту. К комнате Чимина. И нет, Юн хоть и пьяный, но помнит что оставил Пака в своей комнате, просто что-то ему подсказывает что того нет там. И как же сильно пробирает Юнги на смех, когда его предположения оказываются верны. Чимин у себя в комнате, свернувшийся в клубочек под одеялом с красными, заплаканными глазами. Беловолосый тихо, неряшливо проходит в глубь комнаты и падает около кровати на колени, руками облокачиваясь на край кровати. Это заплаканное личико, смятая в маленьких ручках одеяло так и вызывает у Юнги небольшую улыбку. Пак плакал, и почему-то Юн считает виновником его слез себя. — Я снова заставил тебя плакать? — Мин кладет свою бледную ладонь на щеку младшего и осторожно гладит ее большим пальцем, стирая еле заметные следы слез. — Прости, Чимин-и — Юнги целует омегу в макушку, вдыхает его сильно чувствующийся запах и ухмыляется — Никогда не любил персики. «Никогда не любил…» — В голове повторяет Юнги и вспоминает как однажды уже говорил такое другому человеку, другому омеге. Ухмылка снова посещает лицо альфы, почему он ждал что Чимин ответит то же самое что когда-то Хосок? Почему он так ждал тех же слов? Или может он ждет этих слов не от Чимина вовсе? Раздумья альфы сходятся на — нет, как только тот чувствует что Чимин ерзает на кровати, как глубоко вздыхает, как сильно цепляется за подушку и как еще сильнее скручивается в клубок. — Хен… — Еле слышно произносит младший, открывая свои сонные глаза. — М? — Мин словно не удивлен, словно так и должно было произойти. Его вообще не волнует пробуждение омеги, и он дальше путает нежные волосы Чимина в своих руках. Скорее всего тут большую роль сыграло нетрезвое состояние альфы, будь он трезвым точно поступил бы иначе. — Почему ты не спишь? — Еще не проснувшийся мозг младшего не дает ему думать здраво и оценивать ситуацию. Поэтому он реагирует на альфу не менее спокойно чем тот на него. — Не хочу — Юнги осторожно убирает руку с волос Чимина, на последок еще раз касаясь щеки младшего, замечая как омега неосознанно подается и еле заметно тянется к касаниям. Мин поднимается с пола, смотрит на омегу, взглядом по метке скользит, оголенные части тела осматривает и отворачивается. Метка на шее Чимина для Юна как наказание стало. Этот мальчик его игрушка, прихоть богатенького папочки, но в последнее время, а тем более после появления Хосока, Чимина в надежном сейфе запереть хочется, ото всех спрятать. — Не уходи… — Шепчет младший, поднимаясь с кровати и садясь. Волосы Пака взъерошены, надетая футболка сползла и оголяет ключицы, а подавители уже давно не действуют. Чимин сейчас как идеальная жертва насилия. Как идеальная, дорогая сучка которой хочется наслаждаться. Юнги стремительно ближе подходит, толкает Чимина на кровать и сверху нависает, смотрит прямиком в глаза. За окном постепенно светлеет, для двоих задачу разглядеть блеск в глазах упрощает. Юнги носом в шею младшего утыкается, глубокий вдох делает и связь с миром теряет. Запах ничем особым не отличается от других, но голову дурманит сильно. Рука к прикроватной тумбочке тянется намереваясь достать подавители, но в последний момент опускается вниз. Они не в комнате Юнги, а таблетки именно там. — Я тебя ненавижу… — Шепчет Мин в шею омеги. Чувствует как дыхание Чимина мгновенно застывает и самодовольно усмехается. Всего три слова, а душу из омеги вытянуть и сломать смогли. — Так сильно ненавижу тебя. — Повторяет старший, словно дважды лезвием по открытой ране проходится, а после целует. В шею целует, медленно и еле кусая к ключицам спускается. Языком узоры на шее обводит, стоны из омеги выбивает и хрипло смеётся. Юнги в этой ситуации мазохист, он не Чимина изводит, не Хосока, а себя. Сам меж двух огней мечется, места себе найти не может и все равно продолжает делать то что в голову взбредет. Юнги знает точно только одно, он хочет Чимина, целиком и полностью. Парень сам понять не может что это за странное чувство в нутри расходиться когда он слышит очередной стон младшего, но выбивать эти звуки с каждой секундой хочется все сильнее и сильнее. — Я…ненавижу тебя сильнее — Слеза скатывается по щеке омеги и Юнги успевает словить ее поцелуем. Чимину наверняка сейчас даже больнее чем обычно. Любая физическая боль с этой моральной не сравнится. Юнги сейчас с ним нежен, обходителен, но не трезв. Он делает это лишь потому что пьян, а остановить его омега себя заставить не может. — Я знаю — Губы Пака накрывают губы старшего. Юнги целует его так осторожно и медленно, что внизу живота Чимина начинает приятно тянуть. Юнги крышу сносит все сильнее, а запах младшего усиливается все больше. Мин не уверен сможет ли остановить себя, захочет ли… Руки альфы пробираются под футболку Чимина, исследуют каждый сантиметр словно касаются этого тела впервые. Губы бесстыдно выцеловывают шею, оставляя еле видные укусы. Старший стягивает футболку с Чимина, на секунду зависая и рассматривая это прекрасное тело что уже давно восстановилось ото всех побоев. Его рука проскальзывает от шеи до пижамных штанов, где не церемонясь ловко просовывается дальше в сами штаны. Чимин рвано вдыхает когда чувствует как чужая рука трогает возбужденную плоть в штанах. Юн делает все умело, размеренно, не торопясь водит рукой по стволу. С губ Пака слетают тихие стоны, глаза и вовсе прикрыты от наслаждения. В какой-то момент Юнги чувствует как содрогается тело младшего, а дыхание учащается, из чего делает вывод что Пак близок. Мин начинает надрачивать омеге быстрее, заставляя того стонать лишь громче, более прерывисто, а в самый главный момент, сильно сжимает орган у основания, не позволяя кончить. Чимин в прямом смысле слова давиться воздухом, ему до боли сильно хотелось кончить, но Юнги не дал этому случится. Пак сжимает в руках край одеяла, быстро дыша и с такой мольбой смотрит на Мина, что у второго улыбка появляется. — Ну же, попроси меня — Произносит Юнги над самим ухом Чима, и слегка прикусывает мочку. — Пожалуйста… — Тяжело выдает Чимин, хватаясь руками за Юнги и нетерпеливо толкается в руку альфы. — М? Попроси лучше — Юнги одной рукой Чимина в упор к кровати прислоняет, и делает это сильнее чем нужно было. — Пожалуйста…прошу, папочка…господин…хозяин, дай своему мальчику кончить! — Чимин заканчивает предложения поднимая голос. Ведь чем дольше ему не давали кончить тем больнее становилось. И вот наконец когда Юнги отпускает ноющий от боли орган и вновь начинает делать движение рукой вверх вниз, Чимин наконец с наслаждением изливается в руку Юна. — Молодец, хороший мальчик. — Альфа вытаскивает руку из штанов Пака, показательно ее облизывая. Чимина почему-то это действие старшего заставляет смутиться и тот стараясь как можно быстрее спрятать свой смущенный взгляд, отворачивается. — Ну же, я видел тебя голым уже не раз, почему ты смущаешься именно сейчас? М, Минни? — Юнги поворачивает голову Пака к себе, заставляя того смотреть на себя. Он осторожно касается своими губами чужих, но не целует, ждет. Ждет пока младший сам его поцелует, ждет пока тот сам проявит инициативу, ждет пока получит взаимность, непокорность. Но ничего не происходит. Чимин не двигается, глаза закрыв лежит, открыть их не осмеливается. Юнги смеётся, не от радости, не от удовольствия, это скорее нервный смех, смех разочарования. Он надеялся взаимность получить, но увы, эти надежды вдребезги разбиваются. Юн поцелуй на щеке Чимина оставляет, поднимается с него и грустно улыбается. К выходу из комнаты идет, не оборачивается даже.

***

Чонгук на полу в Тэхеновой комнате сидит, а перед ним и хозяин комнаты. Тэхен спокойно следит за тем как его омега с интересом рассматривает метку на запястье, воля пальцами по узору. — Чонгук-и… — Тэхену на самом то деле даже стыдно, он без разрешения Чона, метку ему оставил, а теперь боится как бы тот его не возненавидел. — Теперь ты мой альфа? — Игнорируя голос Тэхена и даже взгляда на него не поднимая, спрашивает Чонгук. Омега сейчас словно без эмоций вовсе. Выглядит так будто все чувства в нем мгновенно умерли. — Да, Чонгук-и. — С кивком отвечает старший. Не смотря на то что Тэхена в общем то все Тэгу боится, вся Корея страшится, весь криминальный мир стороной обойти пытается, но именно сейчас он выглядит как виноваты щеночек что боится быть наказанным. Омега свой холодный взгляд на альфу поднимает, минуту молча смотрит и снова в низ опускает, на руку смотрит. — Зачем? Я теперь не нужен своему истинному буду — К горлу младшего ком подступает, но тот старается вида не подавать. — Неужели ты до сих пор не понял? Я твой истинный. Я, а не кто-то другой — Чонгук взгляд резко на Тэхена поднимает, застывает полностью, а в глазах удивление с отрицание читается. — Хен, ты врешь… — По щеке младшего слеза скатывается, и омега сразу же ее рукой стирает, взгляд в другой стороне отводит, пытается не разрыдаться. Альфа в мгновение рядом оказывается, к себе крепко прижимает. Чонгук же отстраниться пытается, вырывается и несколько раз даже ударяет Тэхена. Послушный, маленький Чонгук-и мгновенно исчезает, Чон свой настоящий характер наконец проявляет, перестает быть белым котенком. — Чонгук, я люблю тебя, с первой нашей встречи любил, все эти годы ждал когда смогу тебя пометить. Прости… Но я правда люблю тебя — Тэхен смиренно терпит все удары младшего, ждет пока тот вырваться перестанет, но не отпускает. Признание Тэхена как-то даже болезненно прошлось по Чонгуку. Омега не сдерживается и начинает плакать, он прижимается к Киму, улыбается носом в его шею и рыдает. Чонгук падает не от счастья, а от осознания того что его ждет. Он всегда считал что после своего 18-ти летия, Тэхен отпустил его в «свободное плавание» отпустит жить и не быть чьей то вещью, не быть звеном этого жестоко криминального мира. Чон всегда думал что Ким ему как брат, как лучший друг что помогает ему не перенять участь Чимина. Но увы, Чонгук имеет истинного с этого же круга общества. С этого же мира от которого хотел сбежать. — Я не хочу быть вещью, Тэхен. Я не хочу бояться что одно мое неверное слово в чей то адрес, лишит меня жизни. Не хочу я такого…отпусти меня, дай мне уйти — Чонгук плачет, слезно молит. Каждое его слово неимоверную боль Тэхену приносит. Старший начинает колебаться, в какой-то момент даже на самом деле думает отпустить Чонгука совсем. Отпустить от себя. — Прости меня, но я не могу… — Рыдание младшего прекращаются и теперь изредка слышаться всхлипы. Тэхен пальцы в волосах Чонгука прячет, гладит осторожно, к себе прижимает. — Малыш, я не позволю кому-либо относиться к тебе как к вещи, обещаю. Я сделаю так что бы ни один альфа, бета и даже омега не смог косо на тебя посмотреть. Чонгук отрывается от шеи Тэхена и с заплаканными глазами смотрит на него, стараясь успокоиться и жадно не хватать носом воздух. Тэхен настороженно смотрит в ответ, он нервничать начинает, боится ответ услышать. — Дай мне побыть одному… — Омега отворачивается, с земли поднимается и в сторону двери уходит. Но не доходит, Тэхен Чона за запястье с меткой хватает, заставляя второго от неожиданности и странного ощущения охнуть. — Чонгук-а, прошу… — Чонгук руку из хватки старшего вырывает и молча из комнаты выходит, оставляя Тэхена одного в пустой комнате.