Нечисть

      Отголоски бестолкового сновидения мгновенно растворились, стоило сосредоточить на них внимание. Каждый новый вдох давался тяжело, легкие сдавило и пекло, а затхлый воздух пах морской горечью.       — Нам обоим сегодня нужно взять себя в руки, — терпеливо, как ребенку или сумасшедшему, сказал Гарри в зеркало.       Глаза у отражения были мутными и безразличными, не то отекшими, не то заплаканными. Старый знакомый, виновник всех его проблем. По меньшей мере пять дней в неделю просыпаясь с похмелья, с сальным кипишем на голове, Гарри не мог пройти мимо старинного зеркала на пути к туалету и с каждым разом находил у парня в отражении все меньше общего с собой.       — Почему вас называют безумцем, мистер Поттер? — пискляво проскрипел он, безуспешно пародируя голос, от которого желудок, и без того периодически напоминавший о вчерашней вынужденной безответственности короткими тошнотворными спазмами, обвивали холодные и безжалостно мускулистые щупы тревоги.       — Так ведь тут даже провидцем не нужно быть, — ответил он уже нормальным голосом, почесал растрепанную черную бровь, помял пальцами волосы.       Те, вопреки обыкновению, послушно принимали любую форму. Нужно было вымыть голову.       Однако, придя к этому умозаключению, Гарри не отправился в старинную и запустелую ванную рядом со спальней Сириуса, а продолжил полуосознанно пялиться в зеркало. Сначала нужно было все спланировать.       Он примет душ, хорошо. А что после? После — наденет одежду из пакета, который вчера занесла Гермиона. Странно, что она не явилась сюда лично, чтобы проконтролировать его. Нужна ли Гарри ее помощь? Нет. Его разум все сложнее заставить управлять телом, а не витать по выдуманным просторам несуществующих миров или вяло генерировать фантасмагорические видения, но при должном усилии он может не только привести себя в порядок, но и аппарировать на студию к Толстому Миму. Возвращаясь к списку, это станет третьим пунктом.       А все давняя привычка слушать Гермиону. Но даже она не могла не понимать, что опровержение имело бы смысл, если бы:       1) он сам верил в то, что не сходит с ума;       2) шоу Толстого Мима не было юмористическим;       3) Толстый Мим был заинтересован в том, чтобы помочь ему, а не собрать толпу зрителей, жаждущих унижения недавнего героя;       4) …       Но это уже совсем другой список. Списки помогали не потеряться в повседневности, но и нередко запутывали Гарри. Сначала нужно принять душ.       Поскольку Гарри предусмотрительно завел будильник на полдень, непривычно рано, у него осталось несколько часов, чтобы справиться с разбитостью и заторможенностью, в последнее время превратившимися в постоянных спутников. Он тщательно оделся и причесался — это не помогло выглядеть более опрятно или представительно, чем когда-либо в его жизни, но зато сам процесс настроил на нужный лад. Весь вечер предстояло не просто общаться, а не давать спуска развязному и бесцеремонному ведущему.

* * *

      Гарри рассчитывал застать шумную и суетливую подготовку к эфиру, но оказалось, что шоу уже идет. И это стало первым, но далеко не единственным событием из тех, которым сегодня предстояло выбить его из колеи. Мелодичный голос Мима доносился из-за приоткрытой двери в маленькую комнатку, где очутился Гарри и где его уже поджидала черноволосая ведьма неопределенного возраста — не то девчонка, не то женщина, настолько подвижная, что точнее определить Гарри просто не успел.       — И буквально несколько секунд назад к нам аппарировал главный гость сегодняшнего вечера, едва не разнеся мою Гостиную к Мерлиновой бабушке. Давно у вас проблемы с аппарацией, мистер Поттер? — С этими словами ведьма решительно и довольно грубо вытолкала его под прицел колдокамеры.       Подобный напор со всех сторон почти начисто уничтожил хиленькую невозмутимость, тщательно и не вполне успешно выстраиваемую жест за жестом, порыв за порывом с самого пробуждения.       — Это была мера устрашения, — автоматически буркнул Гарри и нелепо застыл, не отводя взгляда от ведущего.       Тот действительно был толст и намеренно подчеркивал это облегающей тельняшкой и черным трико. На выбеленном, щекастом лице с полными, подкрашенными губами чернели изогнутые брови. Глаза были густо обведены матово-угольным, из-за чего их выражение было невозможно разобрать.       Накануне без особого интереса просмотрев несколько выпусков шоу, Гарри считал, что неплохо подготовился к встрече, но в реальности облик ведущего не только вызывал слабую улыбку, но и сбивал с толку.       — Мы хотели застать вас врасплох, но вы нас опередили, — довольно резюмировал Мим. — Браво, мистер Поттер, вот так надо. Чтобы сразу было ясно, с кем они имеют дело. — От наигранного избытка наигранных чувств он коротко ударил воздух перед собой круглым кулаком.       Гарри почувствовал себя идиотом, будто бы всерьез задумал воевать с этим клоуном. Зачем он на это согласился?       — Присаживайтесь, мистер Поттер, мы все поняли. — Он кивнул на пестрый пуф. — И не глядите на него так подозрительно, я не страдаю любовью к глупым розыгрышам.       Да-да, воюя с клоунами, недолго и самому превратиться в одного из них. Если, конечно, еще не поздно об этом беспокоиться. Гарри снова взглянул на ведущего и остался практически уверен, что не одинок в своих сомнениях.       — Я рад, что вы приняли мое приглашение. — Мим склонил голову, демонстрируя наличие второго подбородка. — Обещаю, вы не пожалеете, пусть и сейчас, вижу по вашему прекрасному юному лицу, близки к этому.       Поттер недоверчиво хмыкнул, но все же устроился поудобнее на волшебно удобном пуфе, явно выбранном, чтобы заставить его преступно расслабиться и лишить бдительности. Мим выдержал паузу, ожидая, когда тот заметит второго гостя, почти невидимого на фоне толстяка из-за своих молчаливости и невзрачной серой мантии.       — Это ведь первая ваша встреча со времен сеансов? — невозмутимо уточнил Мим, откровенно наслаждаясь замешательством Гарри. — До того, как вы к нам присоединились, мы с вашим бывшим доктором вспоминали тот самый инцидент. Расскажите, мистер Поттер: как изменилась ваша жизнь с тех пор, как три недели назад записи ваших бесед с колдопсихологом заполучил подлец, который порочит профессию журналиста?       — Несущественно. — Гарри уже взял себя в руки и изобразил насмешливую улыбку. — Не находите забавной периодичность, с которой пресса записывает меня в сумасшедшие? Эта фраза крутилась в его голове и проговаривалась на разные лады уже несколько часов, и ему доставило громадное облегчение наконец произнести ее вслух.       — Вы сравниваете этого несчастного идиота с Ритой Скиттер? — искренне заинтересовался Мим. — Но, согласно его же заявлению, Робби опубликовал ваши… откровения о военном времени, потому что был поражен ими. Они показались ему самым глубоким и пронзительным из всего, что писали о войне.       — Позвольте мне возразить. — Колдопсихолог мистер Стрикленд, казалось, пересилил себя, присоединяясь к беседе. — Об этом говорили уже неоднократно, но я хочу, чтобы мистер Поттер услышал это от меня и лично. — Он неловко кашлянул, прочищая горло. — Все его оправдания ломаются об единственное возражение — это его не касалось. Дело в первую очередь не в истории Британии, а в личных переживаниях.       — Дорогой Стрикленд, да вас задело это происшествие!       — Оно ставит под вопрос мой профессионализм. Я не смог обеспечить конфиденциальность своему клиенту… И еще раз прошу прощения, мистер Поттер.       Гарри впервые взглянул в глаза Стрикленду и с удивлением обнаружил, что не испытывает неприязни.       — Вы ведь медик, а не аврор, — выдохнул он почти с облегчением, — и не обязаны защищать мои секреты в бою. К вам не может быть претензий.       — Здраво и великодушно! — воскликнул довольный Мим. — А что бы вы сказали этому негодяю Робби, если бы аврорам удалось его разыскать? Возможно, вы пытались найти его сами?       — Я решил предоставить это профессионалам, — сухо ответил Гарри, хотя Мим знал наверняка, что прав.       — Но, если бы представилась возможность взглянуть ему в глаза, вы бы учли, что он называет себя вашим фанатом?       — Вы же понимаете, что это просто бред?       — Вы не верите, что он искренне вами восхищается?       — Мне кажется, он просто не в себе.       — Забавно, что вы так сказали. Ведь теперь безумцем называют вас.       Поттер молчал, стараясь не морщиться. Нужно было заключить пари с Гермионой, которая утверждала, что Мим не станет поднимать эту тему. Даже война не смогла избавить ее от детского идеализма. Все правильно, именно это и интересует аудиторию — безумен ли Гарри Поттер?       Не дожидаясь ответа, Мим продолжал:       — И они говорят так не только потому, что вам понадобилась помощь колдопсихолога. Наоборот, это был очень разумный и ответственный шаг после всего, что вы пережили. — Гарри рассеянно кивнул, предпочитая не уточнять, что решение это ему не принадлежало и что Гермионе пришлось пойти не только на угрозы, шантаж и одну тщательно продуманную истерику, но и на организацию двух похищений, виртуозно реализованных Роном. — Но в какой-то момент ваша агрессия и странное поведение на людях начали наводить на мысли. — Мим всем своим объемным, но подвижным телом обернулся к Стрикленду и, картинно подперев кулаком подбородок, вопросил с долей трагизма в голосе: — Я понимаю, что существует врачебная тайна, но скажите, неужели терапия дала обратный эффект?       Стрикленд поджал тонкие алые губы, а Гарри рассмеялся — искренне и впервые за эфир. Какая, к Мерлиновой бабушке, терапия? Стрикленд за все их сеансы ни разу не коснулся своей палочки, не наложил даже диагностического заклинания. Лишь задавал наводящие вопросы и слушал — с таким же эффектом Гермиона могла свести его и с маггловским психоаналитиком. Правда, тот немедленно сдал бы Гарри в сумасшедший дом, так что этот вариант отпадал. Но объяснять, что его проблемы не имеют ничего общего ни с циклом статей в неофициальной, почти подпольной газетке, чья популярность резко взлетела после публикации сеансов, которые Стрикленд зачем-то записывал, ни с этими самыми сеансами, ни даже с Волдемортом, Гарри не собирался. Все еще слабо, почти по инерции он надеялся, что сможет сойти за нормального и до конца эфира не подавать виду, что черные и белые полосы на тельняшке Мима как-то нехорошо его гипнотизируют.       — Скажите, неужели я веду себя так уж безобразно? — Гарри зеркально повторил движение Мима, который как будто в искреннем интересе наклонил голову.       — Не безобразнее меня. — Толстяк подмигнул ему. — Чего не скажешь о том инциденте в Хогсмиде, в который так вцепились мои коллеги. А после вы вовсе исчезли из поля зрения. Как часто вы выходите из дома?       — Периодически. — Гарри чувствовал, что его вымученная улыбка постепенно превращается в оскал. — То, что я не хочу внимания, не делает меня сумасшедшим затворником. «Правильно, им тебя делают отчаянное пьянство, бессонные недели, неподвижное сидение перед камином в полубреду, нелепые фобии и споры с самим собой».       — Мой дом очень хорошо защищен, — продолжал он, стараясь разрядить обстановку, — и попытки журналистов прорваться через барьеры, которые ставили члены Ордена Феникса, развлекают меня вечерами. Временами у меня создается впечатление, что некоторые из них специально стремятся покалечиться, чтобы я был вынужден оказать им помощь. Наверное, это представляется им удачным шансом взять у меня интервью.       Судя по короткому, совсем не смешливому взгляду, который бросил на него Мим, маневр Гарри был для того более чем прозрачен. И все же он почему-то позволил ему уйти от темы собственного душевного здоровья.       — Выходит, я везунчик? — Толстяк манерно закинул ногу на ногу и обхватил колено длинными и по-женски нежными пальцами. — Мне не только не пришлось подставляться под ваши защитные заклинания, но вы еще и сами пришли ко мне! Это ведь первое ваше интервью после войны?       — Верно.       — И зачем вы сопротивлялись так долго? Не кажется ли вам, что обнародование ваших конфиденциальных бесед не произвело бы фурор, не скрывайся вы так яро? Таинственность всегда подогревает интерес.       — Я был уверен, что люди, наоборот, захотят поскорее похоронить ужасы войны.       — Но времена изменились так резко, что не все успели это осмыслить, и теперь, когда имя Волдеморта уже не наводит такого ужаса, а тема переворота в Министерстве не является запретной, им нужно… попрощаться.       — Вы уверены? — Гарри попытался откинуться назад, но вовремя осознал, что едва не рухнул с пуфа. — А что насчет разрушенных улиц и целых деревень?       — Одно не мешает другому. — Мим, устроившийся на аналогичном сиденье, чувствовал себя гораздо увереннее и помимо активной жестикуляции и выразительной мимики успевал ерзать, а в напряженные моменты попросту виться угрем, не отнимая седалища от оранжевого пуфика. — К тому же прошло целых три месяца, и за это время было многое сделано. Кстати, вас устраивает направление, в котором движется Британия?       Гарри, слегка помрачневший от осознания, что до этого момента не подозревал о наступлении осени, пожал плечами:       — Вы же понимаете, что я не политик?       — Так ведь и я всего лишь Мим. — Его плечи подпрыгнули. — Но, как показывает практика, это не играет роли. В мою Гостиную захаживали и некоторые особенно смелые политики, мяли своими задницами этот самый пуф. — Он ткнул в сторону Гарри пальцем. — Сказки и глупости — вот и все, что мы услышали. А ваша… незатейливость кажется многообещающей. Вы не умеете вертеть словами, как они, но вы были на войне. Вы сделали для страны больше любого из них, поэтому я спрашиваю ваше мнение.       — Не то чтобы я следил за переменами, — нехотя пробормотал Гарри, которого скачки Мима от серьезности к заявлениям в духе незабвенного Пивза сбивали с толку.       — Понимаю, понимаю, — преувеличенно сочувствующе покивал Мим. — Давайте я восстановлю для вас хронологию — как можно более беспристрастно. — Он на мгновение задумался, скорее всего притворяясь. — Итак, когда после Битвы, в которой Волдеморт пал от вашей руки, — он произнес имя бегло, не кичась своим пренебрежением к предрассудкам, — вы попали в Мунго. За те две недели, что вы провели там… Кстати, возможно, позже вы захотите осветить нам подробности? — Мим оживился и уставился черными провалами глазниц с мерцающими в глубине отблесками на Гарри, ожидая ответа.       «Это какие подробности? — Теперь щекотный голос звучал не прямо в голове, а шелестел рядом с ушами — верный признак приближающихся галлюцинаций; Гарри с трудом сглотнул. — О том, как ты повернутым, слетевшим с катушек влюбленным школьником отчаянно тряс всех, кто имел отношение к охоте на Снейпа, а когда гоблины объявились с письмом Дамблдора и твой обожаемый зельевар мог не опасаться, что его отыщут и прикончат, куда бы он там ни отправился, ты от обиды и ран решил уснуть и не просыпаться?»       — Ничего особенного. — Гарри заставил себя насмешливо хмыкнуть. — Хотелось отлежаться в тишине. — «Болтаться в коконе восстанавливающих заклинаний и злить колдомедиков нежеланием идти на поправку».       — Понятная потребность, — согласился Мим. — А в это время было собрано заседание бывших глав департаментов и некоторых членов Ордена. По случаю гибели последнего законного Министра главой временного правительства выбрали мистера Шеклболта. Именно он развернул по всей стране центры для нуждающихся в помощи магов, организовал аврорские рейды и патрули, потребовал отложить заседание Визенгамота и все процессы по делам арестованных Пожирателей.       — Вы переоцениваете мое невежество, — улыбнулся Гарри. — Конечно, я знаю, что Кингсли взял на себя эту работу. Думаю, это заслуживает уважения.       — Разумеется! — горячо закивал Мим, потом подался к Гарри, едва не сложившись пополам, и поинтересовался: — Думаете, Комитет был не прав, когда сместил его и поставил вопрос о выборе нового Министра?       Поттер вздохнул, пережидая порыв высказаться жестко и неразумно, а потом ответил:       — Думаю, это было закономерно. Когда основной порядок наведен, приходит время политики. Это ведь такой повод…       — Лучше и не скажешь! — Мим ткнул пальцем в воздух. — То есть, по-вашему, все реформы Бертрама Тредса, нынешнего Министра, лишь способ завоевать доверие британцев? Но за глаза его называют тираном — поголовная перерегистрация со снятием слепков магических аур, основание программы раннего выявления магглорожденных и переправление их в дошкольные интернаты, расширение полномочий авроров, повышение налога на имущество, ужесточение наказаний за преступления… Возможно, эти меры и помогут предотвратить появление нового Волдеморта, но маги, откровенно говоря, не слишком рады сменить одну диктатуру на другую, пусть и не столь жестокую.       То ли из принципиальных соображений, то ли на потеху магам толстяк откровенно нарывался на неприятности. Его напор был направлен сейчас не на Гарри, а в пространство, к зрителям, но Поттер все равно почувствовал желание опустить голову на грудь и ничего больше не слышать. Разумеется, он знал от друзей обо всех переменах в законодательстве и тоже был ими немало раздражен, но все же был так поглощен собой, что все эти проблемы казались лишь фоном. А теперь от него ждали серьезного ответа, и ощущение, что он вернулся в грязь и тяготы последних лет, которые почему-то не стали страницей истории, было угнетающе явственным. От бессилия и усталости во рту стало горько.       И ничего не поделаешь — политика Министерства всегда была чушью. Только раньше были Дамблдор и Орден, которые могли ей противостоять.       Гарри вдруг понял — не принял решение, а осознал свершившимся фактом, — что это его последние дни в Британии. И чем дальше от холодных, потерявших для него очарование островов он окажется на следующей неделе, тем лучше. Здесь его держало только одно — хотелось увидеть Снейпа еще раз. Не ныть и не признаваться в чувствах, как тогда, а просто поговорить. Если выяснится, что последним оплотом надежности и объективной реальности он Гарри только кажется, наверное, и уезжать никуда не понадобится. Он еще помнил свое почти осознанное погружение в сон, едва не ставший последним, и мог с легкостью его повторить.       — Они не о том думают, — бросил Гарри, заметив, что пауза затянулась и Мим не собирается ее нарушать. — Кингсли зря позволил себя сместить.       Почему-то это его заявление обрадовало Мима. Точнее, не так — оно обрадовало человека, который скрывался под гримом и нелепым костюмом. За громоздкой колдокамерой вдруг появился высокий мужчина в черной мантии и с абсолютно незнакомыми чертами лица и сделал знак Стрикленду. Колдопсихолог с видимым облегчением подскочил и аппарировал, даже не потрудившись выйти из кадра.       — Абсолютно точно. Думаю, он бы продолжил бороться, не постигни его та же беда, что и вас. — Мим напряженно ждал его реакции, а Гарри не мог оторвать глаз от незнакомца, чье лицо, зыбкое и нереальное, почти без усилий воображения на короткие мгновения обращалось в лицо Снейпа — длинноносое, выразительное, усталое, одним своим видом переворачивающее все внутренности несчастного безумца, однажды прикончившего Волдеморта.       — Вы давно интересовались делами членов Ордена? — Мим повысил голос и привстал. — Вы знали, что мистер Шеклболт оставил работу в Министерстве, потому что был вынужден немедленно обратиться за помощью, а после переместиться в закрытое отделение Мунго для безнадежных душевнобольных? В соседнюю с мистером Снейпом палату?       Стоило Миму назвать имя Снейпа, Гарри вздрогнул. Как будто кто-то вытащил самое сокровенное прямо из головы. Угадал мысли. Глупо, учитывая, что Снейп не был плодом его воображения. То есть не так — он существовал и в реальности тоже.       Слова Мима начали казаться Гарри объемными, плотными облаками неправильной формы — оскорбленные невниманием, они ударялись о висок мага и мягко отскакивали, рождая в его голове звон и гулкую пустоту. Поттер не отводил взгляда от человека за камерой, зная, что иногда его галлюцинации исчезают, стоит ему зажмуриться.       — Этого не может быть, — без выражения сказал он Миму. — Снейпа оправдали, Дамблдор ведь оставил письмо. И он уехал.       — А потом вернулся, — мягко добавил Мим.       Он встал с пуфа, подошел к Гарри и опустился на пол рядом с ним. Гарри, не заметивший, когда успел съехать вниз, даже не вздрогнул, позволяя Миму по-хозяйски обнять его за плечи. Колдокамера переместилась ниже.       — Ему понадобилась помощь. Такая же, как сейчас нужна вам.       — Вы не знаете Снейпа, — истерично воскликнул Гарри, неловко прижатый к рыхлому, теплому боку.       — Ошибаетесь, я знал его, — просто и без кривляний возразил Мим. — И сейчас я наблюдаю у вас ту же картину, которая поразила меня около месяца назад. Знаете, он подозревал, что это нечто вроде проклятия. Что кто-то из Министерства устраняет неугодных. Сами посудите, Кингсли мог бы стать Министром, Снейп знал о связи нынешних политиков с Волдемортом слишком много, а вы — вы герой, символ и просто неравнодушный юноша. Все вы могли помешать. — Слова доходили до Гарри медленно, но все же постепенно складывались в ясную картину. Мелькнула мысль о том, что Мим нарочно пытается насаждать ему параноидальные мысли, чтобы в прямом эфире наглядно продемонстрировать степень его ненормальности, но толстяк был слишком убедителен, доверительно рассказывая ему о Снейпе и поглаживая теплыми пальцами по плечу. Фигура за камерой сложила руки на груди, и Гарри показалось, что он чувствует ее нервозность и сочувствие.       — Вы ведь понимаете, зачем понадобились слепки аур? Не только чтобы по магическому следу определять преступников и свидетелей. Это прекрасный инструмент расправы — точно направленное проклятие не остановит расстояние. Эту систему опробовали на вас, и вы сами видите, как она эффективна. — Мим баюкал Гарри на своем плече. — Северус подозревал, что происходит, но ничем не смог себе помочь. Очень, очень жаль. А я все же успел взять у вас интервью. Мы все вам благодарны, мистер Поттер. — Мим поднял голову и посмотрел прямо в объектив колдокамеры. — Простите за то, что мы заканчиваем на такой ноте, дорогие зрители. До следующего четверга.       Колдокамера щелкнула; ее длинный, похожий на подзорную трубу объектив сложился и с усталым вздохом повернулся в потолок. Мим еще пару мгновений сидел, прижимая к себе полностью растворившегося в своих мыслях Гарри, потом отстранился и дружелюбно встряхнул его.       — Гарри. — Голова парня дернулась, он моргнул и понял, что уже давно отвел взгляд от темной фигуры. Обернувшись к ней, он увидел, что человек все еще стоит на месте, но это абсолютно точно не Снейп. — Как мы его, а? — Нарочитые интонации бесследно покинули приятный голос, провалы глаз больше не казались пугающими. — Кристина, ты не сделаешь нам чай? — попросил он в сторону приоткрытой двери. Потом, критически взглянув на гостя и почесав загримированную щеку, он вдруг отвесил ему звонкую пощечину, которая не только привела Гарри в чувство, но и мгновенно отодвинула на задний план клейкую паутину сомнений, предположений, вины, видений и шепота, которая успела накрепко опутать молодого мага. — Мне жаль, что пришлось довести вас до такого состояния, — строго сказал Мим, не позволяя Гарри отводить взгляд. — Это было необходимо.       — Для шоу? — непослушными губами уточнил Гарри.       — Верно. — Мим слегка нахмурился и собирался сказать что-то еще, но Гарри не дал.       — А все, что вы говорили о Снейпе? — Растерянность повлекла за собой раздражение и ожесточенность, и они смешались в голосе парня с болезненной слабостью.       Он хотел надавить на толстяка, и через минуту ему бы хватило на это сил, но тот заговорил спокойно и рассудительно:       — Давайте начнем с того, что правдой были мои слова о проклятии.       Мим встал, вынул из потайного кармана на бедре короткую палочку светлого дерева и провел ею над своим костюмом — тот преобразился в темно-зеленую мантию с белым искрящимся подбоем. Следующим движением толстяк избавился от грима и предстал перед Гарри и появившейся в гостиной с подносом помощницей симпатичным и нестарым мужчиной со смуглой кожей и внимательными глазами. Он почти наверняка был знаком Гарри, но тот затруднялся вспомнить откуда.       — Слышите меня, Гарри? Не пытайтесь себя убедить, что вы безумнее, чем есть. Весь этот фарс был необходим, чтобы Тредс выдал место, где проводил ритуал. Проклятие повлияло и на него самого, так что он утратил ясность рассудка и осторожность. Он думает, что мы на всю страну описали его план, так что теперь обязательно должен ринуться проклинать и меня.       — Не проклинать, — вдруг заговорил незнакомец, и Гарри резко обернулся к Миму — тот тоже его видел. — Тредс создал заклинанием полусознательную сущность, жадную до человеческого разума. Она вносит в него смятение, искажает воспоминания, оперирует эмоциями и привязанностями в несвойственном для конкретной личности ключе и, добившись окончательного безумия, высасывает этот коктейль, оставляя физическую оболочку. Чем-то похоже на дементоров, но более… изобретательно.       — Снейп, — с усилием выдохнул Гарри.       — А кроме того, — не меняя тона, продолжал человек, подходя ближе и движением знакомой палочки снимая маскирующие чары, — изменяет магию, с ней становится трудно совладать.       — Я не поэтому вас узнал. — Парень чувствовал, как его медленно захлестывает смущение и эйфория. — Точнее… Я думал, мне кажется, что ваше лицо…       — Мою магию, Поттер, — снисходительно выдохнул Снейп, складывая руки на груди. — Мне удалось обмануть эту тварь, но для этого пришлось многим пожертвовать.       Гарри неосознанно зашарил глазами по его телу в поисках неких очевидных симптомов этой жертвы, стараясь не обращать внимания на настойчивый трепет, которым отзывался его организм на непривычно терпеливый ответный взгляд.       — А Кингсли? — вдруг встрепенулся Гарри и, когда Снейп не ответил, резко обернулся к Миму. — Что с ним?       — Полагаю, он руководит операцией по захвату Тредса, — полным достоинства тоном ответил толстяк. — Не далее как вчера он обещал мне, что я ничем не рискую, вызывая на себя его гнев. Надеюсь, он успеет уничтожить эту тварь раньше, чем Тредс натравит ее на меня. В Министерстве есть слепок и моей магической ауры.       — На случай, если что-то пойдет не так, здесь есть я. — Снейп высмотрел среди обилия пуфов обычное кресло и сел в него.       Гарри показалось, что его с трудом держат ноги, и он постарался, чтобы это расстраивало его больше, чем заявление Снейпа. Глупо было бы думать, что он явился сюда, чтобы поддержать его, Гарри. Да и разве нужна ему поддержка? Даже если вся Британия уверилась в том, что он окончательно свихнулся, он и так собирался уезжать. Как раз и мечта о встрече со Снейпом исполнилась, просто как по волшебству. Или как во сне. «А кто сказал, что это не сон?» — «Главное, что хороший».       — Поттер, Поттер, эй. — Мим потормошил его за плечо. — Оставайтесь, пожалуйста, с нами. Хотя бы еще ненадолго.       — А что потом? — по-детски поинтересовался Гарри, как будто это не ему было решать. Глупая уверенность в том, что Снейп знает, как лучше. Глупая попытка найти тему для спора, чтобы послушать его голос.       — Не знаю, Поттер. — Снейп казался не похожим на себя, и Гарри все больше утверждался во мнении, что спит. Ну не может быть этот восхитительный хмырь таким приятным и человечным. — Но в Мунго я больше не вернусь.       — А вам нужно? — встревожился Гарри.       — Наверное, нет. — Слышать от Снейпа «наверное» было дико. — Когда тварь посчитала меня мертвым, она прекратила охоту. На Кингсли ее натравили позже, и он почти оправился. Но ему не пришлось тратить силы, чтобы прикрывать нас обоих, к тому же… — Снейп хмыкнул и замолчал, а Мим, глянув на него понимающе, негромко объяснил Гарри:       — А привести разум в порядок гораздо проще, если ты Кингсли, а не Северус.       Гарри быстро кивнул и поспешил сменить тему, пока Снейп не начал раздраженно фыркать.       — Как вас в это втянули? — спросил он, внимательно рассматривая Мима.       — Втянули, скажешь тоже. — Он состроил гримасу, и на мгновение его степенность уступила место недавнему дурачеству. — Если вы смотрели хотя бы пару моих эфиров, то должны понимать, что помощь оппозиции мне в радость. К тому же у нас с Орденом давние и очень хорошие отношения. — Мим поймал недоверчивый взгляд Гарри, брошенный на зельевара, и насмешливо заверил его: — И даже с Северусом.       Снейп никак не прокомментировал его заявление, и это было подозрительно.       — Профессор? — негромко позвал парень.       — Я уже давно не ваш профессор, Гарри, — отозвался он, не отнимая руки от лица. Отозвался спокойно, но Поттер похолодел. Потому что либо Снейпу было крайне паршиво, либо это был не Снейп.       — Эта тварь, о которой вы говорите, она материальна? — Гарри поднялся и подошел ближе, опускаясь на корточки перед зельеваром и заглядывая под ладонь, которой он отгородился от мира.       — В большинстве упоминаний ритуала о ней говорится как о сгустке энергии, которая может принимать подобие физической формы, весьма далекой от реалистичности, — вздохнул Снейп. Его нахмуренные брови вдруг дрогнули, и он тихо рассмеялся: — Я понял, почему вы спрашиваете, Поттер. — Он взглянул на него просто и ясно, как никогда не смотрел, и Гарри едва не подавился воздухом. — Думаете, я и есть эта тварь?       — Разве что на секунду, — признался парень. — Но как вы…       — Паранойя — один из симптомов, Поттер, — объяснил зельевар. — И на вашем месте я бы непременно счел мое появление подозрительным.       — Я счел ваше появление сначала галлюцинацией, а потом сном. — Гарри понял, в какой непрезентабельной позе сидит, и, подтянув к себе ближайший пуф, уселся на него. — Как давно вы знаете, что я?..       — Я не сразу понял, что на вас тоже объявлена охота. У меня много сил отнимало расследование и поддержание иллюзии моего с Кингсли бессрочного заточения в палате для безнадежных. Я спохватился спустя примерно полтора месяца и был уверен, что за это время от вас почти ничего не осталось. — Снейп говорил так спокойно, что Гарри ему не верил. — Но вы оказались куда сильнее. Ваш разум неосознанно противостоял вмешательству, причем весьма успешно. Поэтому я не стал проворачивать тот же обман, что помог спастись Кингсли. Честно говоря, не уверен, что у меня хватило бы сил. — В том, как легко Снейп делал подобные признания, было что-то жуткое. — Но я ежедневно навещал вас на случай, если помощь все же потребуется. И поторопил Кингсли с поимкой Тредса, разумеется.       — Вы приходили на Гриммо?       Ответа он не дождался, потому что в смежной с гостиной комнате раздался хлопок аппарации, и умиротворение этой невозможной беседы смело подчистую. Гарри дернулся и застыл, готовый увидеть гигантские полупрозрачные когтистые лапы, лобастую голову и кровожадный оскал громадной пасти. Отчего-то из всех пугающих картин его воображение выбрало именно этот образ.       Но это был Кингсли. Чуть более бесцветный и усталый, чем Гарри привык видеть, но довольный и улыбающийся.       — Все, — сообщил он, остановившись рядом с Мимом и положив широкую ладонь на его плечо. — Я ведь обещал.       — Тредс жив? — Снейп сел ровнее.       — Взят под стражу. Оба каталога магических аур уничтожены, как и сама тварь.       — Честно? — не удержался Гарри, подходя к Кингсли.       Тот сперва заключил его в могучие объятия, вызвав этим совсем короткий панический всплеск, потом отпустил и подмигнул:       — Я проверил четыре раза. Авроры разрушили круг, к которому она была привязана. Потом я лично уничтожил свиток с описанием ритуала. Но глава подразделения удержал меня от того, чтобы напустить на дом Тредса Адское пламя.       — Кингсли, тебе явно рано пока возвращаться на работу. — Гарри улыбнулся, пересилив тревогу.       — Действительно. Держи себя в рамках, — сказал Снейп, делаясь похожим на бледную тень жесткого и язвительного профессора зельеварения.       Он поднялся с кресла и оправил мантию. Гарри в последний момент удержал жалкое «А что насчет меня?» и ограничился спокойным «Вы зайдете ко мне снова?»       Подняв на Снейпа глаза, он обнаружил, что тот внимательно за ним наблюдает, и смутился.       — Да, Поттер, я зайду, — ответил зельевар, глядя все так же обескураживающе открыто. — Буду ждать вас внизу.       На то, чтобы осознать услышанное, Гарри потребовалось постыдно много времени.       — Я уверен, он всего лишь хотел сбежать от моего нытья, — хрипло ответил парень на заинтересованный взгляд Кингсли. — Больше я его не увижу.       Отчаянно не хотелось верить в собственные слова, но Гарри знал Снейпа больше семи лет, и, даже если в присутствии Мима (несомненно, дело было в этом) тот сдерживал свой язвительный нрав, это не означало, что он изменился. Снейп ведь всего лишь заменил резкую отповедь неопределенной отговоркой, а Гарри растаял, как третьекурсница. Дался он Снейпу, как же.       — Зачем бы он тогда так говорил? — с искренним недоумением нахмурился Кингсли. — Ты присмотри за ним. Он пытается держаться, но ему досталось гораздо больше нас с тобой вместе взятых.