***
— Не самая умная идея. Решеншари задумчиво почесал нос, но на близнецов его слова должного эффекта не произвели. — У тебя есть получше? — Да мне-то что? Я ивенэши, и мне вообще ничего не угрожает на этой грешной земле. Но, когда вам будут отрывать головы, я, несмотря на всё уважение к Ренару, не буду вас вытаскивать. Коллекционер истаял во тьме, словно подводя итог беседе с братьями, и оставил их у здания Арены. Близнецы только пожали плечами. Им недолго осталось ждать кары последнего из Совета Десяти. Итого — шестеро мерзавцев из десяти, ищущих развлечения. Шестеро, которым не угодил один несчастный Мастер Смерти. Исфару нетерпеливо посмотрел на часы. Тонкая панель браслета-коммуникатора не сообщила ничего нового или приятного. — Мы не успеем к часу Прощания. Уже половина шестого, а нам ещё ехать. — Ну и хорошо. Будь мы дома, Ренар бы запер. А так не может. Мы приедем, успеем, — зелёные глаза проникновенно вгляделись в зелёные. — Но сначала мы вырежем эту падаль.***
Ноги утопали в песке по самые щиколотки. Ренар и забыл, как это — гулять по пустыне. Накидка чёрным шёлковым потоком текла сзади, ветра не было, и потому он шёл без платка, вдыхая раскалённый воздух. Солнце медленно клонилось к закату, но в шесть часов вечера летом стояло ещё высоко. Мастер Смерти провёл рукой по волосам со лба на затылок и ниже, а после задержал ладонь на плече. Бабочка под кожей шевелилась, но крылья не кололо. Его соколята далеко. И это хорошо. Маг неосознанно рвано вздохнул и провёл рукой по горлу. А вчера казалось, что весь мир у него в ногах. Особенно после купальни, когда они вдвоём c Кадэ ласкали Исфару. Тот был совсем зажатый, несмотря на всю свою браваду, а иногда явно грубоватый, и объятия его были жёсткими. Но потом… потом, глубоко ночью, когда страх и зажатость отпустили, что его мальчики творили в четыре руки! Как хорошо и сладко было и им тоже, это так явно читалось в зелёных глазах со зрачком на полрадужки. Ренар оглянулся вокруг, возвращаясь с небес на землю. Хорошее воспоминание. Одно из лучших за всю его жизнь. Он так много не сделал! Он столько не успел! Недодал, не обогрел своих соколят, а теперь и не успеет. Дуэли Мастеров Смерти всегда заканчиваются похоронами одного инициатора или обоих. А бывало, что и города. Когда Мастера перестают дышать, спадают барьеры. Оба Ишана останутся наги без его сил. Назначить нового хранителя не успеют. Города выжрут всего за сутки. Впрочем… Мальчиков не тронут, Кристофу всё равно, а Арно… О, Арно, его маленькая птичка! Птичка, которая уже не запоёт. Не потому, что невозможно восстановить язык, при их технологиях можно чуть ли не тело новое вырастить. Нет. Просто он не доживёт при той кровопотере и боли, что перенёс. Он и сейчас-то на самом волоске. Маг в который раз вздохнул. Он не собирался церемониться. Не с теми, кто обижает его семью. Ему только было безумно жаль Арно, которому он, верно, уже не поможет. — Не вздыхай и не охай, не на похоронах. Ренар посмотрел на Коллекционера, преспокойно соткавшегося из мрака и зашагавшего рядом. — Я должен быть один. — Ты один. Я просто составляю компанию. — Кристо… — Да чхать я хотел на этого колдунишку! Мастер Смерти! Да ничерта! Звание аттара ещё нужно заслужить. Я появляюсь там, где я хочу и как хочу. А кроме того, за тобой должок, который ты не торопишься отдавать. — Какой? Кристо, я правда не знаю. Скажи, я могу не пережить этот день, а быть должным тебе и на том свете себе дороже. Ивенэши презрительно скривил тонкие губы и, конечно же, не стал отвечать. Много чести. Ренар невольно улыбнулся. Всё же в чём-то Кристоф был неизменен. …Наверное, сейчас они действительно красиво смотрелись вместе. Несколько похожие внешне, решительные и абсолютно друг другу чуждые. Сердце Мастера Смерти больше не мерцало при взгляде на хищный профиль, в душе ничего не переворачивалось и не болело. Все чувства к Кристофу умерли и остыли, а то, что поселилось, не имело к решеншари никакого отношения. — Спасибо. Кристоф вздрогнул, но попробовал замаскировать это под подёргивание плечами. Он нахмурился пуще прежнего, хотел что-то сказать, но не стал. Руины старого храма появились на горизонте, как только стал дуть ветер. Маг лениво выставил щит, и струи песка хлестнули по серебристому куполу, не достигнув жертвы. Величественное же некогда здание всё больше обнажало остовы своих зубов-башен, и тут бархан, на котором стоял Мастер Смерти, потёк вниз. Песок рекой стремился в бездну, к подножию развалин, но Ренар не противился, лишь встал поудобнее, словно бы на доску для сёрфинга. Стопы упруго столкнулись с чем-то в чреве песков, и стремительно и при этом лениво из потока показалось огромное тело. Паншере — ивенэши пустынь, только и делающие, что спящие в песках, — стайкой стремились вслед за песком. Они были не против подвезти на себе Мастера. Решеншари, верный себе, пропал так же стремительно, как до того появился, но маг не сомневался: бывший любовник рядом. В храме его явно ждали. От входа и по всей лестнице тянулась вереница попарно стоящих ивенэши. В основном Праведники, но встречались и Плакальщики, и Грезящие с головами, поднятыми к небу, и когтями длиной до сорока сантиментов. Ренар шёл меж их рядов спокойно и неспешно. Его встречающие были с цепями «привязки». Да, чужой Мастер силён, даже на привязи такую ораву содержать непросто, а ведь им ещё сражаться… Хотя… Он ведь чётко дал Ренару понять: никто не будет мериться с ним силой. Его просто убьют. Другой Мастер стоял в центральном зале, от которого остались одна только площадка да остовы колонн. Он неспешно прохаживался по арене. Белые волосы приподнимал ветер, а накидка хлопала за спиной, что парус на ветру. Странная накидка, почему-то светло-серая, почти белая, а не чёрно-золотая. — Академия Ишхара? Далековато. — Так же, как от столицы до Ишана, но ты же что-то забыл в этом городе. — Тут живёт мой друг. Только и всего. — Мда? А не потому ли, что тут Око Земли и самый большой Великий Костёр? Не дури мне голову, я прекрасно знаю, почему ты осел здесь. Ренар ничего не ответил. Его оппонент совершенно точно принадлежал к Ищущим. Эти чудаки всё ищут, как увеличить силу и продлить жизнь Мастеров Смерти. Идиоты. Ещё до катастрофы, вывернувшей мир наизнанку, некроманты предупреждали: если бессмертие и существует, то цена за него такова, что рад вечной жизни уже и не будешь. Сила — тоже предмет данности, а не торга с высшими силами. Сколько отмерили — стольким и владей, большего тебе не надо. А уж Око Земли и тем более Великий Костёр тут ни при чём. — Я хочу видеть Арно. — Перехочешь. Твоя постельная грелка всё равно не протянет больше двух часов. А теперь спускайся, я хочу посмотреть на того, кого величают Сильнейшим Мастером нашего времени. Сдаётся мне, это пустая лесть пустому человечишке.***
Стражи ушли около шести часов вечера, но для Арно это уже не имело значения. Он не мог встать и просто сидел у стены. Где-то там целое скопище ивенэши. Легион против одного Мастера Смерти. Чудовищно нечестно. Чёрная тень пронеслась всего на расстоянии вытянутой руки. «Кристо?..» Решеншари метнулся обратно. Арно никак не мог понять, почему Коллекционер нарезает круги всего в двух метрах от него, но тот вдруг остановился и почти взвыл: — Арно! Птичка, я тебя не вижу! Ивенэши унёсся-истаял так же стремительно, как и появился. Арно позвал мысленно ещё раз и ещё, периодически смотря в чёрные глаза, которые продолжали свой бег, не цепляясь за него. В отчаянии Соловей рванул пояс, на который привязал амулет, чтобы сподручнее было его касаться обессиленными руками. Пояс развязался и ударился об пол. Ну, конечно же, костяная флейта... Слабыми руками Арно стал выпутывать инструмент из шёлка. Кристоф же зачем-то его подарил, а значит, надо, надо, даже если нет сил… Соловей смотрел на флейту с отчаянием. Он не умел играть, а теперь и не научится. Очень недоставало языка. Арно коснулся кости губами. Ничего не произошло. Не произошло и когда попытался подуть. Собрав весь воздух, который смог, Соловей стал выдыхать его порционно. «Ну где же ты, Кристо…» Тьма сгустилась мягко и в то же время быстро. Арно почти не видел, как к нему потянулись руки с острыми ногтями. — Арно… Моя маленькая птичка… Мой Соловей, моя радость… Тьма была всепоглощающей и мягкой. Арно, стоящему на самой грани обморока, чудилось, что его гладят, целуют и укачивают. Ему в жизни не было так легко и спокойно, а кроме того, ушла боль и пропал вес собственного тела. Тяжёлого, жалкого… Кровяной мешок с костями… — Арно, не засыпай. Тебе нельзя спать. Арно! Его так решительно трясли за плечи, что Соловью пришлось открыть глаза. Моргать он боялся, свинцовые веки могли не подняться. Чёрные насурьмлённые глаза напротив были удивительно нежные и обеспокоенные. У Коллекционера таких быть не могло. «Я тебя звал…» — Я знаю, маленькая птичка. Эта падаль накрыла тебя чарами. Подожди немного, я выверну его шиворот-навыворот — и пусть тогда попробует околдовать. «Мальчики?..» — Уменьшают поголовье Совета. В прямом смысле. Там и впрямь нужно куда меньше голов. Хотя сейчас они наверняка уже мчатся сюда спасать своего ненаглядного. «Ренэ?..» — Не думаю, что ещё жив. Хотя… Коллекционер подхватил Арно на руки и понёс, словно Соловей ничего не весил. Когда они вышли к главному залу, Ренар уже лежал на полу. По плитам растеклась его накидка и широкие мазки крови. Другой Мастер глумливо поставил ногу на грудь поверженного. Чуть в отдалении стояли ивенэши. Если Ренару и перепало, то явно от них, а не от чистенького и свеженького чужака. — Я ожидал чего-то большего. — Ну разумеется. А поединок один на один, без ивенэши, слабо? — Ренар хлюпающе, гортанно расхохотался, скаля кровавые зубы. — Что ты есть без них, Архэ? О, не делай удивлённых глаз. А то я не узнал бы, кого они пошлют меня убивать. Беловолосый маг оскалился и занёс руку для удара. — Жалкая северная шавка, недостойная назваться аттаром. Чужой Мастер вспыхнул, поднял глаза, с ненавистью глядя на Коллекционера. — Вон. — И не подумаю. — Вон! — Да щас. Высший ивенэши издевательски оскалил острые зубы. Собратья, стоявшие рядом, соблюдали дистанцию с неперевязанным. Они его тоже побаивались. Бережно усадив Арно у стены, Коллекционер шагнул вперёд. — Я требую поединка. Чужой Мастер презрительно хмыкнул. — А они нет. Ведь нет же?! Маг со всей силы дёрнул за полупрозрачные цепи, и в вое ивенэши, скованных болью, грянуло «нет». Беловолосая дрянь торжествовала. Ренар за его спиной пытался встать на ноги. Слишком честный и верный слову, он не использовал магию, когда Грезящие вспарывали ему кожу. Не использовал и потому, что малейшее сопротивление могло породить атаку ивенэши и смерть Арно, хотя теперь нет. Теперь Соловей в безопасности, если таковая могла быть в руках иномирного существа. Арно же, сердце которого обливалось кровью при виде Мастера, несмело дёрнул за подол одеяния ивенэши и протянул тому амулет. «Я безмолвен. А ты не можешь приказывать тем, кто ниже тебя, только убить их. Но, может, это сможет помочь?» Кристоф амулет принял. А потом неожиданно швырнул оземь, да так, что кошачий глаз треснул. В тот же миг в храме воцарилась абсолютная тишина. …а потом зазвенели, опадая, цепи привязки. — Я требую поединка! Решеншари рявкнул в полную силу голоса и чуть ли не с ненавистью оглядел всех «коллег». Вперёд вышел Праведник. Арно узнал в нём своего конвоира. — Я требую поединка. За ним вышли ещё и ещё. «Я требую поединка» больше не затихало. Всё новые и новые ивенэши слетались в старый храм. Арно в страхе ухватился за Кристофа, а тот наклонился и, приобняв за талию, поднял Соловья, словно не чувствуя его веса и хоть каких-то неудобств. Беловолосый маг обернулся к Ренару с лицом, перекошенным яростью. — Ты, двуликая тварь! Клялся и божился никого с собой не брать! — А я его и не брал, — Ренар сплюнул на ладонь кровью. — Кристоф сам себе хозяин. Ты же знаешь, все Коллекционеры своенравны. Архэ слушать не стал. Он просто швырнул в противника сгусток «тлена».***
Скарты скользили по песку. От братьев несло кровью и смертью, но им совершенно некогда было приводить себя в порядок. Он сделали главное — обеспечили тыл своему Мастеру. Если он выстоит там, в борьбе с магом, то нельзя пустить всё на самотёк и ждать, пока ослабевшего Мастера укусит какая-нибудь гадюка из Совета. Только не теперь. Впереди возникла фигура, и скарты затормозили, вызвав этим целую песчаную бурю. Когда песок немного осел, братья увидели не просто четырёхрукий силуэт, а всего исирсэ целиком. Тот улыбался легко и приветливо. — Ваш любимый сражается, а вы слишком долго будете добираться этим способом. Близнецы переглянулись и нахмурились. Исирсэ, конечно, всегда помогали Ренару, но с чего вдруг им помогать шеншаре? — У тебя есть предложение? — Каденция, как обычно, оказался отчаянней брата. Исирсэ кивнул и распался надвое. — Тёмным путём. — Если хотите. — Вам не повредит. — Вы сами не люди. — Почему ты помогаешь? — Исфару слез со скарта, как и брат, но упрямо гнул свою линию. — Что вы потом хотите? Исирсэ улыбнулся, вновь слившись воедино. — Крови второго мага. Больше ничего. Братья не нашлись с ответом. Ивенэши просто взял их за руки, а потом на миг стало темно. В следующую секунду их уже окружал рой ивенэши. — Явились-таки. — Ты, как обычно, сама вежливость. Каденция хоть и огрызался, но был рад видеть Коллекционера, а ещё больше Арно, хотя и бледного, и совершенно нездорового. Братья легонько обняли Соловья. — Мы вернём тебе голос. И язык. Ты ещё всех нас переживёшь! Арно улыбнулся слабо и дёргано. Он не сомневался, что не доживёт даже до конца поединка. Привалившись к тёплому боку решеншари, он вяло подумал, что не успел только одного — не выполнил обещания. Жаль. Кристоф всё же был честен. Его вовсе не хотелось обманывать. Решеншари, то ли почувствовав, то ли нагло подслушав мысли, наклонился и коснулся губами горячего лба Соловья. В этом жесте было столько несвойственной бывшему Мастеру нежности, что из глаз певца градом покатились слёзы. — Арно, тебе больно?.. Где? Я сильно прижал? Арно слабо покачал головой и, неловко потянувшись, коснулся губами губ ивенэши. Поцелуя не вышло — так, жалкое касание. Сил не было даже на то, чтобы держать голову, она упала решеншари на грудь. Из глаз всё так же лились слёзы. Кристоф склонил голову и умудрился коснуться губами светлой макушки, а после зарыться в неё носом. На периферии сознания он слышал грохот и шипение сцепившихся чар, но в общем и целом его это мало заботило. Затихающий стук сердца под боком был куда явственнее. На арене же маги только что душу друг из друга не вынули. Обмен заклятиями истощил обоих, но Ренара, конечно же, сильнее просто потому, что у него с собой не было никаких средств подпитки, а Архэ забрал себе всё, что высвободилось от спавших оков его воинства. С обоих Мастеров градом катился пот, но беловолосый маг всё же неприкрыто торжествовал. — Немного же ты стоишь, Ренэ. Эти жалкие господа из Совета расписывали тебя как главную головную боль чуть ли вселенского масштаба. А ты сам много ли можешь без своих подстилок? Двое шеншаре на одного тебя — не много ли? Смазливые близняшки, лишающие тебя такого скопа проблем, неудивительно, что ты разучился колдовать. Уничижительная тирада сопровождалась обменом заклинаниями. Ренар молчал и сглатывал кровь. Его мальчики тут, хотелось надеяться, что под защитой Кристофа. Всё же Коллекционер не такая тварь, какой хочет казаться, хоть в скверном характере ему и не откажешь. — А знаешь, Ренэ, — чужой Мастер вскинул одну руку и полуобернулся к зрителям, — надоели мне эти танцы. Может, это тебя расшевелит? Братья даже шарахнуться не успели от летящего в их сторону шара «распада». Зато успел Ренар, не поскупившись на силу для щита, накрыв всю арену разом куполом. — Духи, идиот благородный… Ничего без геройства сделать не может… Кристоф досадливо скрипнул зубами и вскинул свободную руку. Ничего не произошло, кроме вспышек под куполом, а потом и они затихли, явив картину двух магов, стоящих в оппозиции друг к другу, только вот Ренар как-то подозрительно гнулся к земле. — Идиот! Кристоф сделал пас куда яростнее и почти стиснул Арно — по крайней мере, тот жалобно застонал от боли. — Что происходит? — Каденция ухватился за руку ивенэши и почти затряс его. — Ему плохо? Ему больно? — Он пустой! Взял и всё из себя подчистую вынул только ради того, чтобы поставить этот чёртов купол! — Но зачем?! Это мы должны его защищать! Братья, не думая, оба рванулись к куполу, решеншари чудом ухватил обоих за загривки и, как котят, подтянул к себе, хотя материя костюмов шеншаре была против такого с ней обращения. — Куда?! З-защитнички! Ещё кто кого больше бережёт — большой вопрос. Этот влюблённый идиот ради вас мир вывернет обратно, не говоря уж о собственной жизни. Стоп. А что он делает?.. Мастер Смерти опустился на корточки, упершись ладонями в землю, а голову пригнув к коленям и сгруппировавшись словно для кувырка. — Духи, каков придурок! Кристоф ударил по куполу со всех сил. Тот даже словно бы зазвенел, но не дрогнул. Чужой Мастер Смерти метался внутри барьера и явственно что-то кричал, но все звуки намертво вязли и растворялись в свисте воздушных потоков, обтекавших Ренара. Он словно бы оказался в эпицентре смерча, в самом глазу бури. Ивенэши как-то странно оживились, впали почти в экзальтированное состояние, и только Кристоф сыпал проклятиями напополам с молитвами. — Что происходит?! Братьям приходилось орать, держаться и друг за друга, и за ивенэши, который параллельно пытался держать и защищать Арно от песка и ветра, и колдовать. Последнее не получалось категорически. Всю тьму, свет, силу, звук, ощущение низа и верха — всё это слизывали потоки ветра с песком. — Что происходит?! Происходит самоубийство! Он себя исчерпал, а теперь выворачивает наизнанку! Близнецы не успели спросить, как это. Ветер утих так же стремительно, как и поднялся, и стало видно, что Ренар всё так же сидит в круге песка, только с его спиной что-то не так. …Первым прорвалось левое крыло. Ренар сцепил зубы и сжался. Орать от боли было нельзя. Нельзя, а очень хотелось, поэтому маг отвлекал себя мыслями о тех, ради кого так мучается. Его жизнь — не такая уж и дорогая цена за двух мальчиков с миндалевидными зелёными глазами. В конце концов, это он без них больше не сможет. Бабочке нужны крылья. Бабочка зависима. А его исирсэ справятся. Погорюют, но справятся. А он подождёт их на той стороне. Всё равно другого пути нет, сил для борьбы больше нет. Остался только внутренний резерв. …Крылья резались с болью. Огромные, чёрно-жёлтые с вкраплением коричневого. Тяжёлые, мелкочешуйчатые, да ещё и целых четыре. Накидка не то чтобы пропала, но словно обволокла тело, сделав кожу чёрной. Каштановые волны чернели на глазах. Руки, ноги, пальцы — удлинялись, истончались. Бражник бился на спине в агонии. Он словно бы раздирал спину и бил крыльями, как личинка из кокона, желая выбраться из человеческой оболочки. Ему было в ней тесно. …Последними проступили звёзды, и боль наконец ушла. Архэ пятился молча. Даже когда упёрся лопатками в барьер, он всё ещё пытался что-то предпринять. Перед ним парил уирэ. Он не шевелил крыльями огромного бражника, не двигался и вообще словно бы застыл во времени и пространстве вертикальной трещиной мироздания. Узкое и высокое чёрное тело не касалось земли, было чуждо воздуху и вообще этому миру. Единственное, что смущало, — это то, что медленно открылись глаза. Жёлто-серые, но с узким зрачком. Уирэ всё так же молча протянул руку ладонью вверх. — Нет. Не отдам и не мечтай! Нет! Братья никогда не видели человека в такой неконтролируемой панике. Так недавно язвительный маг побелел и словно постарел. Он дико вращал глазами и пятился, хотя его спина давным-давно упёрлась в купол. — Нет! Уходи! Я приказываю! — Ты не можешь приказывать. Бархат голоса, его нежные интонации и тембр — всё исчезло в сухом, исполненном достоинства рокоте. В ивенэши не осталось ничего от Мастера Смерти. Разве что глаза. — Я аттар! — Как мало чистоты, как много потенциала. Как грустно. Кристофа от этих слов передёрнуло так, словно ударило током по оголённым нервам. Барьер пал, а по бокам Мастера Смерти возникли исирсэ. Ивенэши жёстко зафиксировали мага, пока уирэ медленно вёл рукой от живота мужчины до горла. — Жаль. Тело упало на песок глухо и почти тут же истаяло в тенях. Уирэ сразу потерял к нему интерес и опустился на землю. Огромные крылья сложились, мягко шурша. — Уирэ. Ивенэши обернулся к исирсэ, и те синхронно поклонились. — Оставляем тебя твоим стражам. И благодарим за твой дар. Слившись, четырёхрукий силуэт вновь поклонился и истаял в тенях. Когда уирэ сделал шаг вперёд, за переделы былого барьера, Кристоф сделал шаг назад, уводя за собой и решеншари. — Ренар, — Каденция несмело протянул руку к ивенэши, — Ренэ… — Кадэ, не трогай, — решаншари мягко притянул старшего из братьев к себе. — Это не Мастер Смерти. — Отпусти его. Жёлто-серые глаза вперились в чёрные. — И не подумаю. Ты не имеешь права его забирать. Братья должны жить, их время не вышло. — Не тебе решать. Это мои вейрэ, и если захотят, то пойдут со мной. Исфару обнял брата сзади и, притянув к себе, увлёк к Коллекционеру. — Кадэ, разве это наш Мастер? Ну, посмотри же. Ренар бы сделал для тебя всё что угодно только ради того, чтобы ты жил. А разве ивенэши в этом заинтересованы? Разве нам сейчас предлагают жизнь? Каденция пытливо посмотрел на уирэ, но действительно не увидел того, о чём говорил Исфару. Им предлагали ту сторону, но ничего на этой. На протянутую руку он помотал головой и чуть не расплакался. Он вовсе не был готов вот так потерять своего Мастера. Он и так недавно до него дорвался! До всего него, включая душу и тело, и теперь так безжалостно отнять у него любимого! Отнять у них с братом… — Уирэ, ты же помнишь за собой должок? Коллекционер неожиданно оскалился. Арно он придерживал в разы осторожнее, чем прежде. Тот почти забылся в забытьи боли, и его уже не хватало ни на что, кроме наблюдения. — Помню. Что ты хотел в качестве оплаты долга? — А разве ты теперь не знаешь? Уирэ не то чтобы нахмурился, скорее задумался. — Теперь я тебе этого дать не могу. Что ты хочешь взамен в уплату долга? — Его. — Нет! — братья почти вырвали безвольного Соловья из хватки решеншари. — Вот ещё! Тебе живого Арно! Он выздоровеет! — Мы вылечим, — Исфару почти перетягивал несчастного певца у ивенэши. — Деньги есть, связи тоже. И никто тебе не позволит его по живому разделывать, будь ты хоть сам дьявол. Мы ничего тебе не задолжали и просто так его не бросим! — Идиоты, вы не довезёте его до Ишана. Он почти уже умер! Кристоф пытался отбиваться и при этом не распороть никого когтями. Уирэ подошёл к вопросу проще. Он молча положил руку Соловью на лоб и вгляделся в сонные, больные глаза. — Хорошо. Забирай, он не против. — Эй! — Каденция, который так недавно чуть не плакал от осознания потери, решительно встал между Арно и уирэ. У него не осталось сомнений, что это — не его Ренар. Маг в жизни не стал бы распоряжаться жизнью певца. — Он не твоя собственность! Не тебе решать, чего стоит его жизнь. — Он не жилец. И он не против быть собственностью решеншари. Коллекционер, более никого не слушая, опустился на землю и уложил Арно, удерживая его лишь немного на весу за плечи. Когда-то контрастные, за счёт яркости одного и бледности вкупе с чернотой другого, теперь они почти сливались. Арно страшно побледнел, его цветастая накидка была сильно изодрана и местами окровавлена. Жутко смотрелись страшные когти решеншари на мраморно-белой коже скул Соловья. — Потерпи, вейрэ… Будет больно и неприятно, но не засыпай, очень тебя прошу. Исфару хотел уже спросить о значении непонятного слова, но Кристоф жёстко дёрнул Арно за нижнюю челюсть, насильственно раскрывая тому рот. Дальнейшее на поцелуй не походило. Кристоф явно вторгается языком в чужой рот глубже, чем следовало бы, но так же резко сжимает зубы, а когда чуть поднимает голову, с губ его соскальзывает нечто длинное и чёрное, а по подбородку течёт кровь напополам с чернотой. Братьев передёргивает от отвращения и ещё чего-то, Арно из последних сил дёргается, явно пытаясь выплюнуть то, что ему дали, но Кристоф держит челюсть Соловья крепко и украдкой сплёвывает на песок чёрно-алую слюну. — Терпи, вейрэ… Терпи, родной… Арно выгибает дугой. Он хрипит и бьётся в железных объятиях. Слёзы текут к вискам и впитываются в золото волос, а потом всякое движение прекращается. Соловей обмякает, и тело его расслабляется, словно у поломанной куклы на пружине. Коллекционер преспокойно разрывает цветастую материю и запускает ногти Соловью в грудь. Страшно хрустит кость грудины и рёбер. Близнецы смотрят, как решеншари деловито раздвигает певцу рёбра, и ничего не могут сделать, словно окаменев от страха. Через дыру в груди видно сердце и лёгкие. Первое ещё бьётся, но неровно и дёргано. Коллекционер нервно облизывает губы и хватается за собственную грудь. — Духи, что я делаю… Чудовищные ногти входят в черноту тела ивенэши. Там ничего не ломается, только похрустывает, а потом Коллекционер почти вырывает нечто пульсирующее и тёмно-фиолетовое размером с мужской кулак. — Умрёшь. И убьёшь его. Кристоф вздрагивает и смотрит на уирэ, так спокойно констатирующего этот факт. — Ради некоторых умереть не жалко. Тебе не понять. Это понимал твой носитель, но не ты. Ты всего лишь личинка бабочки. — Я и есть бабочка. — Нет. Ты только её тень. Уже изрядно побелевший Кристоф опускает сердце в чужую грудь. Грудина и рёбра смыкаются, словно их и не вскрывали. Он медленно опускает Арно на песок и, последний раз проведя по золотым волосам, падает рядом. Не истаивает в черноте и не исчезает. Просто падает, но уже не дышит и не шевелится. Даже чёрные ресницы больше не дрожат. Весь храм словно захватывает безмолвие. На песке лежат два тела. Тихонько шуршал песок и одежды истаивающих ивенэши, больше половины которых подходили и прощались с огромной бабочкой вывернутого мира. Их неживой поток всё длился и длился. Братья одинаково поёжились и потупились. Фактически им здесь больше нечего было делать. Ренара не было. Не было Арно и Кристофа. Хоть какого-то смысла и семьи тоже не было. Исфару подошёл к Арно и пощупал пульс на запястье и на шее. Его не было. И даже когда младший из братьев положил голову певцу на грудь, то не услышал даже самого тихого отголоска жизни. Тогда шеншаре поднялся. Исфару потянул брата за рукав, заглядывая в глаза. — Пойдём?.. Каденция кивнул. По крайней мере, ему показалось, что он кивнул, и пошёл прочь из храма. Близнецы шли словно на автомате, при этом Каденция расчёсывал предплечье с татуировкой. Бабочки на нём всё так же порхали, а изящная вязь хранила их имена, но смысла в этом уже не было никакого. …Они уже почти вышли с арены, когда позади раздался мелодичный смех и шелест ткани. — Торопыги! Смех лился не переставая, как из крана льётся вода, если её вовремя не перекрыть. Братья обернулись в тот момент, когда эфирное светло-искристое существо завершало очередное танцевальное па и многослойные цветные одежды с преобладанием золотого опускались на песок. Арно чуть склонил голову и засмеялся даже заразительнее, чем прежде. Кожа его окончательно побелела, а глаза стали жёлтыми под цвет длинных волос почти до пола. За спиной уютно примостились шесть узких крыльев, похожих на стрекозьи, только острые на концах. Отсмеявшись и налюбовавшись на вытянутые лица близнецов, новообращённый ивенэши обратился к уирэ. — Не хочешь ненадолго вернуться в прежнее тело? — С чего ради? — Тебе долго придётся ждать твоих исирсэ. А так можно не ждать. Что такое человеческая жизнь? Ты и не заметишь, но разве не стоит она того, чтобы быть рядом с частью своей души? Уирэ, казалось, задумался. — Мне негде сбросить крылья. — О, не переживай! Я сберегу твой венец, мой король. Арно протянул руки ладонями вверх, словно и впрямь подставляя их под корону. Сверкнуло. Огромная чёрно-золотая тень взмыла вверх и так же резко упала вниз, ухнула о землю и разделилась надвое. Ренар упал на песок, глухо ударившись всем телом. — Ренэ! Каденция побежал обратно так, как в жизни не бегал. Упал, поднялся, взрывая песок и вдыхая его, и побежал дальше, пока не рухнул на колени подле мага, приподнимая его за плечи, лихорадочно осыпая родное лицо поцелуями. Исфару запоздал лишь на мгновение. — Только не придушите на радостях. Арно в очередной раз засмеялся легко и переливчато. Очень по-соловьиному. На ладонях у него лежала сухая кожица, какую оставляют цикады, только эта была похожа на оболочку большой бабочки. Очень большой бабочки. Арно сжал раскрытые ладони, солнечно улыбаясь. За спиной бывшего певца шевельнулось нечто чёрное и протяжно застонало. Тот обернулся, и не думая пригасить улыбки. — Ну наконец-то! Я уж думал, придётся тебя пинать, чтобы очнулся. — Можно было попробовать поцеловать, а не драться. И, вообще, где хоть чуточка уважения к тому, кто отвёл за грань? — Конечно можно. А поцелуи — это я с удовольствием. Окончательно переставшие что-либо понимать братья ошалело наблюдали за тем, как Арно почти вгрызается в тонкие губы решеншари. Широко расставив ноги, некогда эфирный и не очень высокий певец почти вернул Кристофа в вертикальное положение, тот помог совсем немного. А когда встал, сразу же перехватил инициативу, наматывая на кулак золотые пряди и углубляя поцелуй. От, в общем-то, неприличного занятия шеншаре отвлёк тихий стон с присвистом, и всё их внимание вернулось к Мастеру Смерти. Тот выглядел не очень хорошо, но, с учётом сражения и дважды пережитого выворачивания туда-обратно, вовсе и не так плохо. Первым делом он ласково коснулся рук близнецов, те заулыбались и прильнули с двух сторон в осторожном объятии. — Тебе плохо? — Что-то болит? — Мы можем помочь? — Можете, — Ренар чуть сдавленно и глухо рассмеялся. — Не тараторьте мне в оба уха. Облегчение прорвалось вместе со смехом. Чуть истеричным, но искренним. Маг попробовал встать. Пришлось держаться за обоих шеншаре, но в общем и целом это удалось. — Так-то лучше, Ренэ. Человеком ты мне всё же больше нравишься. Арно улыбался и протягивал руки. Мастер Смерти их сердечно пожал. Теперь он почти глаза в глаза смотрел бывшему певцу. — Утешитель… Надо же, а ведь придумать для тебя лучшего воплощения и невозможно. — Для тебя тоже, мой Мастер. Но только не насильственно, не так, чтобы вырывать часть себя и являть её миру, а в синтезе с самим собой. — О, ты понял тонкости? Арно рассмеялся, сверкая острыми белыми зубами. Его нечеловеческая улыбка не выглядела устрашающе, в отличие от оскала решеншаре. — У меня не было выбора! Пришлось испытать на себе во всех красках. — Не сожалеешь? — О чём? Арно вновь захохотал, волчком вертясь на месте и увлекая всю компанию тёмным путём к дому мага. Он ещё минуту кружил по внутреннему двору под прицелами удивлённых глаз. — Как ты додумался? — Ренар спросил очень тихо, Исфару даже показалось, что вопрос этот был адресован ему, но Коллекционер, стоявший рядом, чуть склонил голову и ответил так же тихо: — Я не додумывался, оно как-то само. Он же был самый простой человек, вообще без возможности перерождения. Языка было мало, надо было отдать что-то существеннее. Сам-то ты как, бабочка недоделанная? — Чудесно. Только спину ломит. Кристоф каркающе рассмеялся. Черты его лица как-то удивительно сглаживались, стоило только ему посмотреть на Арно. А тот дотанцевал и потянул Коллекционера за рукав. — Нам пора. Но мы будем заглядывать, аттар. Если не выгонишь, конечно, — утешитель задорно подмигнул. — Хотя вам и без нас дел достаточно. Всех люблю, до встречи! Ивенэши истаяли. Каденция на это только хмыкнул, без всякого стеснения обнимая мага. — Очень в стиле Арно. Ммм, а что ты всё-таки должен был Кристофу и от чего он отказался в пользу нашего Соловья? Ренар хмыкнул и ближе притянул своих шеншаре, поочерёдно целуя каждого в висок. Те синхронно потёрлись носами о щёки мага и, поцеловав в шею, замерли, склонив головы к широким плечам. — Должен… В момент его обращения я от отчаяния обещал ему половину силы. Он мог бы шагнуть выше своего воплощения. В чём штука с «выворачиванием» и обращением… никогда не знаешь, кем будешь. Потенциально все Мастера Смерти уирэ, а на деле — кто во что горазд. Каждому достаётся по состоянию его души количество силы. Коллекционеры чуть ли не единственные, кто может тягаться с уирэ, хотя всё же не всегда. А после обращения я уже не мог с ним поделиться. Все ивенэши самоцельны, не отнять и не прибавить. Если и можно с кем-то меняться силой или вот так, как Арно, обращать, то только людей. Что же до уирэ — они совершенно непостижимы и чёрт их знает что такое. Я совершенно не хочу становиться им опять, тем более так. Это, в общем-то, ужасно. Всё равно что быть запертым внутри своего тела и абсолютно беспомощным, пока оно что-то творит. — Архэ поэтому не стал оборачиваться? Побоялся, что не станет уирэ? — Он бы точно не стал. Мастера, злоупотребляющие «привязками», не поднимаются выше средней касты. В какой-то степени благо, что его души и сущности больше нет. Ивенэши не выносят неуважения и не прощают после перерождения бывшего Мастера. Замкнутый круг взаимного уважения. А теперь я просто рад. Рад и очень вас обоих люблю, но ни на что серьёзнее объятий меня пока не хватит. Шеншаре рассмеялись. Трое мужчин, так и не расцепившись, поковыляли внутрь дома — смывать с себя тяжёлый день и спать. Просто спать в обнимку, тесным клубком из трёх переплетённых тел. На всё остальное у них была ещё целая жизнь.***
— Меня пугают твои аппетиты и скорость обучения. Арно насмешливо-капризно надул губы и, фыркнув, задёрнул покрывало светлой стороны, на которую так бесцеремонно поглядывал, шпионя. — Твоя школа, вейрэ. Сердце тоже твоё. Одного боюсь — заражусь твоим поганым характером, и что мы будем делать? — всё ещё насмешничая, Арно положил руки на чужие плечи и легко коснулся тонких губ. Чуть прикрыв глаза, Утешитель томно шепнул в приоткрытые губы Коллекционера. — А ведь я, помнится, тоже тебе кое-что задолжал, моё сердце. И сил у меня на это предостаточно... Примечания Acherontia atropos — латинское название бабочки Мёртвая голова, семейство бражники. Совершенно безобидное существо с ужасной репутацией вестника смерти. Бабочки в некоторых культурах символизируют душу человека. Согласно ещё одному варианту именно на крыльях бабочки душа отлетает к небесам. Вейре так и переводится «моё сердце». Симбиоз двух ивенэши, союз в общем-то почти нерушимый. В случае Ренара вернее перевести как «мои крылья».Конец
Послесловие
Для начала три потенциально интересных факта: 1. Это должно было быть мини. Понимая, что не удержусь, поставила миди. Теперь в работе сто с небольшим страниц, а у меня четкое понимание, что малые прозаические формы явно не про меня. 2. Работа задумывалась как развлекательная и весёлая, с минимумом мрака. В итоге чернь чёрная, на черноте скачущая и черноту чернотой подгоняющая. 3. Из всего представленного на сайте — это самое для меня тяжёлое произведение. Не знаю почему, но точно осознаю, что порядком выдохлась, над ним работая. Моя благодарность всем прочитавшим, неравнодушным, доброжелательным, сопереживавшим, не прошедшим мимо. Отдельное человеческое спасибо автору заявки и постоянным читателям. Я бы не дописала без вас, но раз читали и даже, как ни странно, хвалили, у меня просто не было выбора. Моя благодарность бете безгранична. С кем-то прощаюсь, кому-то говорю до встречи. Если нужна — ищите в «Искрах», пишите письма, шлите открытки.