Испытание страхом

Я выдохнула. Небо вновь стало безоблачно голубым. Второй из нас смог побороть свой страх. С другой стороны, мне было немного грустно: Эрик обладал важной информацией, большей частью которой он наверняка не успел ещё поделиться! Зола был абсолютно бесчеловечен, когда решал, что следует оставить игроков без обыкновенного списка правил. Найдите мне ещё одну игру, которую вы будете проходить без знания основных условий. Я облокотилась о стену, испуская тяжёлый вздох. Два страха за один день — это было слишком для всех нас. К тому же мы не знали, что теперь с Наташей, выбралась ли она, жива ли она… А теперь и Эрик. Он оказался причастен к основателям игры, и это дало ему некие преимущества. По крайней мере, он мог свободно ориентироваться здесь и выстоять перед своим страхом, храбро взглянуть ему в глаза и побороть — в достаточной степени, чтобы выбраться отсюда в реальность. Удивительно, что он был добр к нам, хоть и отказался от идеи сплотиться всем на время прохождения игры. Может быть, он видел для себя какую-то выгоду?.. Может, обладая гораздо большими знаниями, он понимал что-то ещё?.. Мы вновь зашли в дом, все ещё будучи под неким давлением от только что увиденного. Пьетро тут же опустился на диван в гостиной, издавая стоп раздражения и нетерпения; Вижн остался в кухне, спасаясь от жажды глотком воды, Баки и Стив тоже не отказались от чашки крепкого кофе. В конце концов, хоть мы и спали, никто из нас не позавтракал: все были лишены сил двигаться дальше. Я кое-как нашла немного еды в холодильнике (продукты засветились в моих руках сразу же после того, как я по очереди их брала), чтобы дать насытиться парням. В первую очередь — Питеру. У самой меня пропал аппетит, но я заставила себя впихнуть хотя бы сэндвич и выпить горячего чая. Лишь испытав переживание за Наташу и Эрика, я почувствовала, насколько сильно истощена. — Получается, страх может быть как психологический, так и физический? — поинтересовался Питер, уминая яичницу. Я тут же вспомнила, как корпела над учебниками по психологии и философии много лет назад. Особого результата мне это не принесло. Я даже не знала, как можно связать всё это с нынешней ситуацией. Я кивнула. — Не важно, от чего он исходит. Главное, что он мешает тебе жить и затрагивает тебя до глубины души. — Интересно, а что будет, если участник так и не справится с испытанием? Этот вопрос застал нас врасплох. Мы здесь уже второй день и ни разу не задались им. А ведь у нас даже не было времени спросить у Эрика! Точнее, страх слишком рано забрал его. Сколько неиспользованных возможностей пропало задаром… — Возможно, мы так и застрянем в нём навсегда? — предположил Вижн, что стоял облокотившись о стену в другом углу кухни. — И игра не закончится. — Самое отвратительное в этом лишь то, что мы никогда не знаем, когда наступит наша очередь, — заметил Стив. — Будучи более подготовленными, мы, возможно, справились бы лучше. Баки решительно покачал головой. — Ты не прав. Ожидание приносит гораздо больше неудобств. Когда ты отправляешься в бой, ты не успеваешь настраиваться. Ты постоянно находишься в томительном ожидании, зная, что рано или поздно рядом с тобой упадёт снаряд или тебе вновь придётся взяться за пушку и пойти по головам. — Подтверждаю, — откликнулся Вижн. — Спасибо, что спас меня тогда. Баки кинул на него удивлённый взгляд. — Охранная миссия, побережье Эгейского моря. Помнишь? — Это было кучу лет назад! — явно поняв, о чём речь, улыбнулся Барнс. — Как об этом забыть? — и он указал на свой протез, что на месте левой руки. — Ты прикрыл меня от пули. Не знаю, как тебя благодарить, — Вижн смущённо улыбнулся. — Считайте, нас бы здесь сейчас не было, если бы Барнс в тот момент позволил ему отойти в мир иной, — послышался возглас Пьетро. Вижн выглянул в гостиную. Пьетро невозмутимо сидел на диване и кусал яблоко. — Почему я у тебя виноват во всех грехах? — он в непонимании вскинул руки. — Потому что как только ты приехал, — Пьетро поднялся с дивана и приблизился к двери, ведущей на кухню, — началось всё это дер… — уловив мой укоризненный взгляд, он поправился: — непонятное действо. Удивительно, правда? Барнс исчезает в день твоего приезда, затем исчезаю и я. Мы оказываемся в этой дыре, кишащей фобиями, что хотят нас убить. А ещё я застрял здесь с тобой, что для меня является ещё большим наказанием, — он ткнул пальцем в грудь Вижну. Вижн лишь посмотрел на него сверху вниз. — Зачем ты констатируешь факты, о которых знают все из присутствующих? — он вскинул бровь. Пьетро посмотрел на всех сидящих за столом: меня, Питера, Баки со Стивом. Мы же в упор смотрели на их дуэт. Между ними снова бегали молнии. — Правда, Пьетро, мы все на взводе, — кивнула я. — Не стоит вносить внутренние конфликты. Мы поселились все вместе, чтобы противостоять угрозе, а как мы соберёмся, если в нашей группе то и дело будут происходить разлады? Чего ты так бесишься из-за Вижна? Пьетро, не зная, что ответить, хмыкнул и осмотрел Вижна с ног до головы. Цеплялся взглядом за каждый предмет одежды, каждую родинку и каждый волос на теле. Казалось, он ищет, к чему бы придраться, но Вижн и ему казался чересчур идеальным. — У меня есть на то парочка субъективных причин, — и он ушёл из кухни, поднявшись по ступеням наверх. Кажется, сегодня мне предстоит с ним масштабный разговор. *** Kendji Girac — Ma solitude — Я не буду гоняться за тобой по всему дому, Пьетро! — кричала я, взбираясь по лестнице на второй этаж. Мой брат уже переехал из моей комнаты обратно в свою, где прежней ночью спала Наташа. — Тебе и не нужно, — отозвался он. — Для себя я сделал выводы. Я закатила глаза. Честное слово, как ранимая барышня, которой и слово нельзя сказать! — Мы будем так вести себя друг с другом до конца жизни? — я без разрешения ворвалась в его спальню, в которой он стоял возле окна и задумчиво смотрел на улицу. — Нет, почему же? Возможно, вы с ним поженитесь и ты благополучно переедешь к нему, избавившись от моего недовольного вида. Если он снова от тебя не сбежит, конечно же. Я подошла к нему. Он тут же повернулся ко мне лицом, облокачиваясь о подоконник и скрещивая руки на груди. Явный признак нежелания поддерживать беседу. — У Вижна были свои причины. Он искал собственного отца. — Ты внезапно стала его защищать! — театрально ахнул Пьетро. — А ведь сама говорила, что он мог предупредить тебя, если не хотел делать больно. По всему видимому, хотел. Я закусила губу. Ответить мне было нечего. Как и всегда, в отношении ко мне Пьетро был более проницателен, чем надо. — Но ведь и ты не можешь злиться на него. Это моё прошлое, не твоё, зачем ты только расшатываешь себе нервы? Пьетро покачал головой и привстал с подоконника. Затем издал тяжёлый вздох. — Потому что я люблю тебя. И никогда бы тебя ни покинул. Даже если у меня были бы внезапные объективные причины. Это не то, как поступают поистине любящие люди. Он был прав. Чёрт возьми, всю мою жизнь он всегда был гораздо умнее меня, а мне… стоило прислушиваться к нему. Он ведь никогда не желал мне вреда. — Любишь его? — в его ломающемся голосе читалось жестокое осознание очевидного факта, который он предпочитал скрывать все эти годы. А ещё — разочарование. Никогда больше не будет, как раньше. Он понимал это. Я понимала это. Я кивнула. Он покачал головой. Закусил губу. — Влюбиться в тебя было моей самой большой ошибкой, — прошептал он. Я внезапно и неожиданно для самой себя заключила его в объятия, прижавшись к груди. — Я не хочу терять тебя. Он лишь обнял меня, похлопав по спине. Несмотря на мои слова, он знал, что моя любовь к Вижну была более всепоглощающа. Она присутствовала во мне с самого рождения. И тогда Пьетро аккуратно приподнял мою голову за подбородок своими изящными пальцами и прикоснулся своими губами к моим. Меня вновь закружило, весь мир внезапно обрушился, а мы вдвоём оказались на вершине небес — только мы, и никто нам не мог помешать. Его поцелуи до сих пор приводили меня в трепет и восторг. Даже сейчас, когда весь пройденный нами путь рушился на наших глазах, я ощущала его тепло и нежность в этом поцелуе. Я самостоятельно ломала свою судьбу и насильно заставляла её пойти другим путём. Чёрт возьми, что делать, покуда в моём сердце хватит места для двоих одновременно! * Мы отстранились, с сожалением глядя друг другу в глаза. — Это был наш последний поцелуй. И мы оба это поняли.