***
Лилит отошла в тень и нахмурилась. Между ногами Изабель поплыли чёрные тени. Та лишь усмехнулась и утёрла кровь с губ. — Ты думаешь, что победила? — Изабель медленно пошла вперёд, выходя на свет. Солнечные лучи, упавшие на фарфор ее кожи, обожгли ее, начали появляться волдыри на руках и шее. — А слышала ли ты пророчество? — Ангел, несущий смерть, придет в тело ангельского отродья, и тогда Чёрная королева обратиться в новый раз. — Лилит делала шаги к стене, убегая от солнечных лучей, которые уже коснулись ее плеч. Изабель, сгорающая на пламенно-обжигающем солнце, улыбалась, обнажая клыки. — Я несу смерть, Ваше высочество, но никогда не убивала никого до ныне. Я несу вашу смерть. — И в этот миг Изабель качнулась назад в тень, подняла руки и солнце разбило одну из башен замка. Мрамор посыпался на землю. Солнечные лучи нещадно уничтожали массивное строение, пока весь тронный зал не залил солнечный свет. Несколько массивных камней разбили Хрустальный трон, маленькие осколки полетели в разные стороны подобно стеклу. Вампиры, попрятавшись кто куда, в ужасе прикрывали головы руками. Изабель, гордо усмехаясь, стояла посередине зала. Слезы градом катились из глаз. Ее кожа сейчас напомнила кровоточащее жерло вулкана. Чёрные тени, будто черви, вгрызались ей в тело, окутывая дымкой. Весь разбитый мраморный пол был залит ее медной кровью, миллионы перьев плавали в этой массе. — Нет места Королеве на Земле, где правит солнечный свет. — Она почувствовала, как кто-то, схватив ее за щиколотку, потянул в тень. Она бессильно поддалась. Мир медленно плыл перед глазами, но Элиза отчётливо видела, как в смертельных муках умирает Лилит, и как с ее головы падает хрустальная корона. В последнюю секунду она успела заметить, как красный уголь в глазах Скарлетт сменился на медный, а потом и вовсе на карий. Зрачок метался по кругу ещё секунду, ища спасения, и потухнул навсегда, унеся с собой тысячи жизней.***
Грудь огненным кольцом сжимала боль. Рафаэль лежал на боку, сильно кашлял чёрной кровью и тяжело дышал. Он видел в паре десятков метров, как хлопочут над Изабель. Раф лежал и не мог шелохнуться от скрывающей его непереносимой физической боли. Голову резала навязчивая мысль о том, что она умирает. Вновь. Он вновь потеряет Элизу, вновь не сможет ей помочь. Он бы побежал туда, на солнечное пекло, закрывая ее своим телом от смертоносных лучей, но вновь оказался бессилен. Он видит ее смерть, но не может помочь, это самое больное сейчас. На миг его разум затуманился, наверное, подумал он, так начинается что-то самый коридор со светом в конце. Но в следующую секунду его вновь вернули на землю, ещё раз жестко вывернув ему все тело наружу. Его вырвало чёрной жижей. И вдруг, грудь отпустило. Боль притупилась, оставляя место клокочущей тревоге. Он перевернулся на живот и встал на четвереньки, пытаясь совладать с координацией. Тугой жгут между рёбер растянулся, давая силы встать. Силы Лилит на этой земле перестали действовать вместе с ее уходом. Он медленно пошёл, а потом побежал, преодолевая весь солнцепёк без страха за себя. Он никогда в жизни так сильно не хотел остаться здесь и сейчас, и лучшего момента никогда не было. — Элиза! — крик, полный такой бессмертной тоски и одиночества, прорезал тишину дворца. Она повернула голову, слегка моргнув сгоревшими веками. — Элиза, прошу, молчи. Тебе нужно восстановиться. — Она смотрела на него, и слезы градом катились по сгоревшим щекам. Казалось, что кожи на ее теле больше нет, осталось лишь мясо. Пахло медью и жареным на огне стейком. Сквозь зияющие дыры в стенах и обрушившийся потолок обжигающе яркий солнечный свет лился на мраморные плиты, залитые алой кровью. — Нет, Раф. Нет. Я не останусь здесь. Это не мое тело, не моя жизнь. — Она повернулась к нему полностью, и тот увидел расплавленный кровоточащий бок. Ее голос напоминал шорох листьев в осеннем лесу, который так же тяжело было отличить от постороннего шума. Смерть дышала им обоим в спины. — Но ты должен остаться, должен продолжать жить. Ради чего я сражалась? Он держал ее за руку, чувствуя кости. Она была здесь, он не видел ее, но чувствовал ее нежные прикосновения тогда в каминном зале. Она не дала ему съесть мальчика, она вновь была рядом, ангел-хранитель, которого подарил ему Бог. Но сейчас он видел на этом полу не ее. — Изабель Лайтвуд беременна. Ее ребёнок жив. Заботься о сыне, Раф. Я счастлива, что ты смог вновь найти ту, которая смогла вернуть тебе человеческое лицо. И ради тебя я отдам ей ее тело. Это мой последний тебе подарок. И в этот миг он понял, за кого боролся все это время. Она права, бесконечно права. — Прощай, Элиза. — Он поцеловал ее и слезы вновь ринулись из глаз. — Я люблю вас обеих, но жива лишь одна. Глаза Изабель на миг закатились, а потом потемнели. Она вздохнула судорожно, и Рафаэль стал замечать, как затягивается окровавленный от ожога бок.***
Он держал ее за руку и чувствовал, как чувство облегчения накрывает его с головой. Элиза вновь ушла, но в этот раз ему не так отвратительно мерзко. Он чувствует,как утро впервые приносит ему жизнь. Новую, такую, которая кружила ему голову двадцать лет назад. Такую, которая пахнет молодостью и любовью: искренней и чистой, безрассудной, когда голову кружит от переизбытка эмоций, когда внутри вырастают цветы, но ты задыхаешься, потому что там больше нет места для кислорода из-за лепестков. Голова Изабель лежала у него на руках, Раф сидел рядом, поглаживая ее по макушке и тихо что-то шептал. Он устал, изнеможен, от голода кружится голова, правая сторона лица заплыла. Рафаэль плохо видел, но чувствовал, как замедляется сердце Изабель, а потом и вовсе останавливается. Чувство спокойствия разлилось где-то в груди. Уход Элизы означал победу над Лилит. Где-то в углу блестела хрустальным блеском корона.***
Через несколько минут подоспели Сумеречные охотники. К этому времени рана на боку зажила, оставив алый ожог под ребром. Изабель уснула, упав головой ему на руки. Длинные чёрные волосы, запутанные, пахнущие гарью, потом и персиками. Такой приятный, знакомый запах, ассоциирующийся с желтым диваном и новой соседкой. Он держал ее за руку, пока они несли ее до города. Она была холодна как лёд, губы онемели, щеки налились нездоровой свежестью, будто ее лихорадило. Рафаэль держал ее ладошку, присев рядом на кровать. Изабель спала тринадцать часов. Это было похоже на смерть. Ее сердце не билось, она охладела, не дышала и не просыпалась ото сна. Рафаэль, еле держась на ногах, стоял рядом с ней во время осмотра. Через четырнадцать часов она очнулась. Он лежал рядом, уставившись в потолок. Сумеречные охотники позаботились о его окровавленной половине лица, заживили глаз. Но он лежал, свернувшись рядом с ней,и горькие слезы лились на подушку. Он вспоминал маленькую девочку Роузи, которая погибла из-за охотников на вампирш; вспоминал Мелани, лучшую главу клана, которую он когда либо встречал; Питера, самоуверенного наглеца, который в первый же день полез к Иззи,которого разорвали в клочья демоны; Патрика, который потерял слух. Раны, нанесённые демонами, не заживают никогда. Он и сам понимал, что вечно теперь останется с этими жуткими шрамами на левой половине лица. Он вспоминал Элизу. Элиза когда-то стала для него жизнью, даря душевное спокойствие и человечность. Взамен он отобрал ее возможность стать мамой, жить в тихом городке или на берегу моря и печь блинчики по воскресеньям. Но он любил ее настолько сильно, что готов был бы отдать все, что имел Джастину, лишь бы он ее не трогал. Но он оказался бессилен тогда: охотники нашли ее, накачали наркотиками и начали делать из неё монстра. Самое страшное то, что она написала прощальное письмо, в котором просила его, Рафаэля, что если он любит ее, отпустить, жить новой жизнью и дать ей обещание: никогда больше не обращать смертных. Джастин найдёт всех его детей и сделает из каждой из них подопытного кролика. Эта боль была похожа на разрыв чего-то жизненно важного, когда фейерверк разрывает на части легкие, или сердце лопается, как мыльный пузырь. Она подписала я люблю тебя, Раф, оставайся человеком и ушла. Покончила с жизнью. Теперь он поймёт: она просто покинула это тело. Свой сосуд. И стала ждать новой встречи через двадцать два года. — Я люблю тебя, Изабель Лайтвуд. Ты вновь подарила мне человечность, и я безмерно благодарен судьбе за то, что я переехал именно в тот дом, по-соседству с тобой. И я счастлив, что я люблю тебя. Только живи. Живи, улыбайся и оставайся рядом. Мы покрасим мне волосы в рыжий. Она лежала, будто Спящая красавица, и устало улыбалась. Что-то сломалось внутри неё, когда Элиза покинула ее тело. Она чувствовала, что ещё недавно каждая клеточка тела горела от боли, а сейчас она вновь мертва. Чувство спокойствия разлилось где-то внутри. Ненависть к Рафаэлю переросла в нечто более нежное. Она была рада, что он здесь, рада, что он целует ее так нежно, как никогда не целовал, рада, что он был с ней все это время и рада, что Элиза ушла. Она ещё не знала о существе, который рос у неё под сердцем.***
После битвы вампиры потеряли больше половины, оборотни четверть, фейри и мутанты шестую часть своих людей. Общие похороны состоялись через пару дней после Кровавой битвы. Патрика и Мелани хоронили отдельно по особому указанию Короля. Так как Лилит короновала Рафаэля, то его признали законным Королем. Хрустальный дворец снесли подчистую, организовав тут кладбище для всех погибших в Кровавой битве и событиях ей предшествующих. Здесь же лежала и Джессика. Лидия и Феликс решили выйти из клана, пригласив на свадьбу оставшихся в живых. Половина лица Феликса превратилась в кровавое месиво, он потерял глаз. Мэтт был тяжело ранен демоном и впал в тяжелый продолжительный сон. Оборотни взяли его к себе, выходили, он живет с ними, покинув клан вампиров. Ему тяжело дались события бойни, но он не упал духом. Через несколько месяцев у него должна была родиться дочь-полукровка. Джастин Фликерман в ту ночь не добрался до дочери. Он потерял сознание, позже был найден кланом восточных вампиров. Джастин сошёл с ума, Дарк стрит прекратило свои действия по выведению армии мутантов, закрыли лабораторию и детский пансионат. Все возвращалось в привычное русло. Власть Конклаву пока не была передана Королем, поэтому в мире придерживались нейтралитета. Война объединила примитивных с нежитью. Рафаэля короновали через две недели после Кровавой битвы. Он женился во второй раз, но в этот раз официально. Изабель отказалась делать пышную свадьбу в связи с трауром и своим тяжелым состоянием. Мейсон потерял всю семью, она была с ним почти каждый день, гуляла с ним в саду Рубинового дворца, построенного фейри в честь нового Короля. Он устало смотрел на Иззи и часто уходил в себя. Он не узнавал ее. Изабель сама часто плакала, прикрывая рот рукой, чтобы Раф не слышал. Жизнь так несправедлива была по отношению к Мейсону, что вызывало у неё жгучее чувство вины. Она не могла себе простить такого его конца. Изабель Сантьяго стала законной женой Рафаэля Сантьяго, но отказалась от титула Королевы и присутствия в клане. Жизнь наконец решила дать ей выдохнуть. Слова Элизы Сантьяго оказались правдивы, потому через несколько месяцев Сумеречные охотники узнали о ребёнке-полукровке. Изабель была ещё слишком слаба, чтобы вынашивать ребёнка с такими невероятными способностями, поэтому Раф проводил все время в обществе ее Сумеречной семьи, докторов и магов. Когда они уходили, оставив их вдвоём, Изабель часто брала его за руку, и они говорили ночи напролёт, вспоминая эти два года как самое лучшее и одновременно самое худшее время в их жизни. Изабель трудно было совладать с новым миром. Она ненавидела Рафаэля всем сердцем, но в то же самое время от его присутствие становилось легче, его прикосновения казались обезболивающими,его поцелуи горели на ее коже огнём, она носила под сердцем его ребёнка. Она долго не могла поверить в то, что носит его фамилию. Должно пройти много времени, чтобы она приняла свою новую жизнь и наконец простилась со старой. Через несколько месяцев на свет должен был появиться первый ребёнок, рождённый обладательницей ДНК всех представителей нежити.