Не для меня

***

      Настоящее время. Комната Мо Гуань Шаня. Вечер.       Тянь нехотя оторвался от тела рыжика и затем встал на свои две, оттолкнувшись от стены ладонью, рядом с ногами Мо. Он отошел немного на расстояние, чтобы издалека получше рассмотреть рыжика. Посмотрев на него, Тянь улыбнулся. Улыбнулся, потому что увидев, как разгоряченный Мо, с пылающими губами, сполз спиной по стене.       Шань обмяк и расслабился. Было заметно, как вздымалась его грудь. Он слегка приложился затылком к стене и посмотрел в ответ на Тяня горящими глазами. Хэ с вызовом лизнул свой большой палец. - Ты придурок, - грозно и устало произнес Мо, увидев, что сделал Тянь. - Я просил так не делать.       Он посмотрел на палец Хэ. И продолжил: - И не у меня дома, - Шань бегло осмотрел свою комнату, а затем снова вернул свой взор к Хэ.       Брови Мо съехали вниз для большей строгости и твердости сказанных слов. Но это скорее придавало лицу вымученный вид, нежели угрожающий. Это все выглядело нелепо и не совсем кстати из-за розовой кожи: лица, шеи, плеч - словно Шань только с баскетбольной площадки, где бегал и гонял мяч долгое время - не одну игру, - и у него нет вообще сейчас сил ни на что. Даже на то, чтобы поднять и подержать маленькую бутылку из под воды или хотя бы пробку из под нее, не тряся руками при этом. - Прости~ Ты очень вкусный, - улыбаясь сказал Хэ и повторил это движение еще раз. - Фу, блять! - гаркнул Шань и отвернулся от Тяня, чтобы не видеть того, что тот делает и что, возможно, будет делать дальше. И чтобы у него снова не встал от такой откровенно-эротичной картины.       Мо прикрыл глаза, надеясь абстрагироваться от всего связанного с Хэ на данный момент, но воображение как-будто назло подкидывало последний увиденный кадр, искусно продолжая его всякими "странностями", так сказать, и добавляя еще более пошлые варианты с идеями. Мо в своей голове считал, что все, что делает Хэ Тянь, нужно ставить под возрастное ограничение свыше плюс двадцати одного. Именно так ему все виделось теперь. - Ладно~. Поднимайся давай, - Тянь подошел к Шаню, радуясь увиденным эмоциям валявшегося тела в ногах. - Иди ставь чайник. Скоро твоя мама придет.       Хэ коснулся рукой плеча рыжика, а после его макушки. Также кинул теплый взгляд на его румяные щечки.       Шань постарался отклониться от большой ладони Хэ, но ему не удалось, он словно попал в капкан. Тянь потрепал рыжика по взъерошенным волосам и направился к выходу из комнаты, чтобы уйти. Уходить не хотелось, но нужно было вымыть руку. - Я в ванную, - произнес Хэ в проеме, сжав пальцами дверной косяк, и еще раз взглянул на Мо, а после вышел с комнаты. - Хорошо, - бросил Мо, махнув рукой и прикрыв глаза.       Он чувствовал себя уставшим. Мо сильно вымотался за сегодня. Ему было жарко и душно, даже находясь на холодном полу, где из-за открытого окна дул ветер и был сквозняк. Его горло немного покалывало после длительных, глубоких и не очень, поцелуев.       Шань просидел так на полу еще пару минут, переводя дыхание, выравнивая ритм сердца и наслаждаясь одиночеством. Временным одиночеством, что поднимало ему настроение.       Мо открыл глаза и посмотрел на горящий фонарь за окном, медленно остывая и приходя в себя. Он был слишком рад. Он был слишком счастлив. Слишком все было круто, что даже не верилось, что это все явь.       Он любил Хэ Тяня, а Хэ Тянь любил его.       Все было хорошо. Все стало идеально.       Подумав так, уголки губ Шаня дернулись вверх, в образе симпатичной улыбки, а после он искренне засмеялся из-за подобной дурацкой мысли, проскочившей в его уме, и своей глупости так думать про Тяня. Шань сам не заметил, как такое мышление, стало для него нормой. Он прикрыл рот рукой, словно кто-то за ним может сейчас следить или наблюдать. Он запрокинул голову назад, глухо ударяясь об стену затылком. Было по сумасшедшему - весело.       Успокоившись и придя в себя, Мо все-таки поднялся и пошел на кухню, а придя туда, набрал в чайник воды и включил его.       В это время Тянь вышел из ванной комнаты и направился на кухню, на ходу доставая из кармана пачку сигарет и вынимая одну из нее, черничную, с капсулой. Когда рядом не было рыжика он курил только апельсиновые, но Шань об этом, конечно же, не знал. И Тянь ему скажет. Скажет, но не сейчас. - Я пойду встречу ее~ - ласково сказал Хэ и искренне улыбнулся. Эта улыбка стрельнула Мо в самое сердце. - Да, хорошо, - отвернулся краснеющий Шань, чтобы Тянь не смог увидеть его лицо.       Мо пытался себя чем-то занять, чтобы отвлечься от Хэ и мыслей о нем, а не тупо стоять над чайником и ждать пока тот закипит и отключиться. Он стоял там, около раковины: роясь на разных полочках со специями; открывая и прикрывая шкафчики с крупой; выдвигая, копаясь и закрывая выдвижные ящички с вилками и ложками, а также прочей утварью - как бы находясь в поиске чего-то очень важного и неимоверно недостающего. Крайне необходимого для жизни и именно в это время.       Хэ наблюдал за всем, что делал Мо, а Мо чувствовал на себе взгляд Хэ, как и в многоэтажке - в квартире Тяня. - Чашки перед тобой~ - мило хмыкнул Тянь, догадываясь, что Шань пытается скрыть и что возможно ищет.       Затем Хэ вышел с кухни, а после послышался звук хлопнувшей входной двери и наступила тишина. - Блять! - резким шепотом и низким голосом сказал Шань, ударив по столешнице ладонью. " - Нельзя быть ему таким красивым и идеальным во всем", - возмущенно думал Мо, рассуждая про обо всем. - "А мне таким тупым и так глупо палиться."       Шань выдохнул и опустился на корточки, также держась, близко расположенными руками, за край стола. Он зарылся лицом в кисти рук, а после положил на них голову, опираясь лбом. Шань сидел так не двигаясь, под звук бурлящей воды, долгое время. Ноги постепенно начали затекать.       Чайник клацнул.       Шань медленно встал и достал три чашки, чай, кофе. А после, отыскал и взял в руки нож, продолжив нарезать недорезанный пирог.       После, успокоившись, Мо стал накрывать на стол, чем-то напоминающий праздничный: два блюда — мясное и лапша — свежий салат, вишневый пирог и удон. Мо ставит тарелки на три персоны, раскладывает палочки. Потом идет и аккуратненько нарезает хлеб красивыми треугольничками. Занятый приятным делом он отвлекается от своей утомленности и вымотанности. Также болезни.       За спиной его слышится звук открывающейся входной двери и шум, какое-то шуршание пакетов и плотной бумаги, а затем голоса людей и возня. Раздается веселый голос Хэ и радостный смех мамы Мо. Рыжик, неосознанно, улыбается.       Мама порхающе переходит из комнаты в комнату. Сегодня она пришла позднее обычного, слишком радостная и счастливая. У нее эйфория, словно она съела тысячу шоколадок и эндорфин ударил ей в голову. Следом за ней же идет Тянь с пакетом в руках, в котором, когда пакет наклоняется от шагов Хэ, позвенькивает стеклянная бутылка. Мама смеется и кидает свою сумочку на диван в гостиной, направляясь на кухню и стягивая платок — шарфик. Смотрит на накрытый стол и умиляется, затем переводит свой взор на Мо, который собирает хлебушек в корзинку. Она в отличном настроении и очень рада сейчас, что у нее есть такой хороший сын. Мама нервно мнет шарфик в руках, смотря на Мо, которой стоит еще спиной к ней. Она молчит и пытается успокоиться. — Давайте, миссис Мо, — говорит ей с улыбкой Тянь, подбадривая женщину и ставя пакет на стул. — Угу, — кивает она в ответ, а затем снова поворачивается к сыну.       Шань дорезает хлеб. — Сынок… — произносит мама, не сразу обращая на себя внимание рыжего парня.       Через минуту Мо поворачивает голову к ним двоим и смотрит на маму. Ее глаза светятся, а улыбка сияет. Она красивая, даже не глядя на то, что устала и недосыпала — сегодня и несколько лет до этого — тени под глазами выдают все, ведь работает она почти без выходных. А на данный момент рыжеволосая леди пребывает в самом лучшем расположении духа, как никога в жизни наверное, в естественном, а не искусственном, изнуряющем и натянутом, какой она привыкла показываться перед любящими и дорогими людьми, аки все хорошо, все великолепно. Это выражение лица дорогой мамули рыжику не нравилось и он очень хотел его изменить на настоящее, но получилось скудно — почти ничего не выходило с этого.       Мама собирается с мыслями, думая о чем первом стоит сообщить. Она слишком активная и ерзает на месте, теребя шарфик и переминаясь с ноги на ногу. Потому что не может устоять на месте от переизбытка эмоций. — Мам, что-то случилось? — спрашивает Мо, сводя брови чуть ли не в одну линию и не понимая, что здесь происходит.       Он оглядывает запыханного Тяня, у которого искрят глаза и поигрывают мышцы на нагих участках тела под лучами включенного света на кухне, как будто он только что с тренажерного зала, куда ходит каждую пятницу, либо четверг — Мо знает. И сейчас на его лице еще и улыбочка во все тридцать два тянется, словно он нашел десять таких же рыжиков как Шань и они живут у него в доме. " — Так и треснет», — думает Мо про Тяня, после чего переводит взгляд на маму и видит точно такую же улыбку. Ему становиться не спокойно. — «Чувствую, после их слов я охренею.» — Милый, мы с Тянем… — произносит мама, запыхавшись от волнения, и замечая в своих руках платок, вешает его на спинку стула. — А еще, эмм… — резко в вставляет, сама себя перебивая. — Мам, — спокойно говорит Шань, предчувствуя потрясный поток новостей, поворачиваясь к ним всем телом, держа в руке нож. — Лучше сядь, — добавляет Тянь, подсыпая интриги к интересу Мо. — И положи нож, — Указывает на предмет в руках. — Без тебя знаю, что мне делать! — бросает взволнованный рыжик ему в ответ, сильнее сжимая ручку ножа. — Мо Гуань Шань! — ругает сына мама. — Как ты разговариваешь?       Мо смотрит на нее и быстро успокаивается, но все равно продолжает нервничать. — Сколько раз просить тебя быть помягче с Хэ Тянем? Это же твой друг, — легко выдает мама, прикладывая руку ко лбу и качая головой. — Да - да, — поддерживает ее Хэ Тянь, а после смотрит на Мо, у которого гроза в глазах. " — Раздражаешь," — думает рыжик, видя посмеивающегося Тяня за спиной своей мамы.       В любой другой ситуации он бы уже втащил Хэ Тяню, ну пусть не втащил, но хоть попытался бы вдарить по его довольному лицу, но здесь находится та, которая породила его на свет божий, а расстраивать ее еще больше он никак не хочет, поэтому терпит. Тянь смотрит на него и разводит руки в знак того, что он якобы тут не причем, вообще не при делах и ничего не делает. — Сынок, мы принесли обои, — начинает объяснять мама, упорядочив всю информацию в голове и составив план того, что хочет сказать. — Какие обои? — спрашивает Мо, стараясь вникнуть в суть произнесенных слов. — Я купила, а Тянь помог донести до дома. Ты же болеешь. Кстати… — она прикладывает свою ладонь ко лбу сына. Держа ее недолго, а после, убедившись, что все в порядке, продолжает:  — Так вот… — складывает ладоши вместе. — Какие обои, мам? — - перебивает Мо, пытаясь выяснить все как можно быстрее и думая от том, что еда остывает. — Там в прихожей лежат. Зеленые, фиолетовые и еще какие-то с узором. С рисунками на кухне поклеим, — перечисляет женщина, довольная собой. Улыбается. — Я не об этом, — обрывает ее Шань, недовольный ее действием. — Какие обои, мам? У нас же долги. Ты же понимаешь, что нам… — Понимаю. И это самая важная новость, — говорит она, сияя добром еще сильнее. — Барабанная дробь, — вставляет Тянь и улыбается еще шире. "— Точно треснет," — бесится рыжий. — Мы… — тянет мама. "— Что мы?" — рассуждает Шань, обостренный скопившимся напряжением в комнате. — Мы выплатили все долги! — выпаливает мама, крича на одном дыхании, и крепко обнимает сына. Нож падает из его рук.       Мо переваривает важные слова, произнесенные рыжеволосой низенькой женщиной, а после крепко обнимает ее в ответ — все равно не до конца веря услышанному. "— Может показалось?" — задается вопросом Мо.       Он отстраняет от себя тело за хрупкие плечи, заглядывает в ее лицо. Она могла бы озарить собой все: мир, галактику, вселенную. Он удивлен, но не подает вида. Еще раз переспрашивает, чтобы удостовериться: — Мам, что ты сказала? Повтори пожалуйста, а то у меня похоже не только с горлом, но еще и со слухом проблемы. — Мы выплатили, понимаешь? Выплатили, — отстраняется она и прыгает вокруг себя на месте, маша ручками, словно птичка колибри, которая за одну секунду делает восемьдесят два взмаха крыльями.       Мама подлетает к Хэ Тяню и тоже крепко сцепляет его в захвате своих рук, сжимая их на талии. Тянь рад и обнимает ее в ответ. — Выплатили, божечки. Выплатили, наконец-то, господи. Бог мой наконец-то, — проговаривает она, отпуская Хэ. — Я так взволнована, что сейчас описаюсь. — она быстро обходит Тяня и направляется в ванную комнату, не прерывая диалог.       Парни смотрят ей вслед. Женщина все время говорит и говорит. О том, что теперь все будет хорошо, и что все будет отлично, все будет шикарно, и что она уезжает в деревню к бабушке отдыхать, и раньше, чем через неделю не приедет, а как приедет, то сразу же сделает дома ремонт и поклеит обои. Она ведет разговор сама с собой, потому как парням ее уже не слышно. Находясь на своей волне, она совсем забывает о больном сыне и его друге. Почти у дверей мама говорит, поднимая голову вверх: — Господи, как же это охуенно!       А после бьет себя легонько три раза по губам пальцами руки и скрывается за дверью.       Шань смотрит на дверь и повторяет: — Мы теперь без долгов.       Тянь смотрит на него. — Без долгов. Без долгов. Без долгов. — Говорит Мо все быстрее и быстрее, не моргая и понимая все до конца.       Он переводит взгляд на стоящего рядом Хэ и обнимает его. Осознавая, что больше не нужно рано вставать в выходные. Не нужно искать работу. Не нужно больше экономить, ограничивая себя во всем, чем только можно, и чего хочется. Не нужно пропускать занятия в школе потому, что устал и нужно бежать погашать немалый долг, при этом специально не смотреть на цифры, которые меньше не на один знак не становятся. Не нужно слышать, как мама за стеной или в душе плачет — рыдает, изнемогая на подработках, тоскуя за мужем в тюрьме и решая проблемы сына в школе. Он понимает, что все самое страшное уже закончилось, что все позади. И понимает, что теперь может готовить Тяню не за деньги, а просто так. Из-за того, что не хочет их брать. Не может, но все равно берет, потому что нужно. И пускай, что хочет за это себе руки оторвать. Но так надо. Так проще. Только вот непонятно кому.       Мо чувствует, как чужие руки плотно обхватили его со спины и вздрагивает. До него доходит, что он только что вцепился своими руками и телом в Тяня, как краб какой-нибудь в свою добычу, не хотя отпускать ее. Он резко отстраняется и отворачивает голову, но не уходит, и говорит запинаясь, маша рукой: — Я... Я не хотел. Не так… — Я знаю. — Твердо говорит Тянь и обнимает рыжика еще раз. Сильнее прижимая к себе.