***
— Ты уверена? — спросила Казума, смотря, как я засовываю вторую бутылку вина в кожанку. — Три туда точно не влезет! — она ухмыльнулась. — Да, конечно влезет! Не бзди! — я потянулась к третьей бутылке дорогущего вина. Должна же знать, чем учителю это так нравится? — Ещё в музыкальный магазин заскочим, я укулеле хочу! — Значит той дорогущей гитары, что я тебе подарила, мало?! — она нахмурила свои тоненькие бровки. — Ща обижусь. — Эй! Ты что! Та бас-гитара просто шикарна! Но как я буду играть пилотов (twenty one pilots) без укулеле? — я подошла к ней поближе и обняла, сунув при этом бутылку ей в сумку. — Третья всё-таки не влезла, — подмигнув ей, головой указала в сторону кассы. — Пойдём хоть жвачку купим, чтоб им не так обидно было! Мы пошли в сторону кассы. По дороге я в карман засунула пачку сигарет. Ну что ж, гулять так гулять! — Здравствуйте, оплата картой или наличными? Пакет нужен? — мы, блять, покупаем жвачку. Конечно, большой пакет, пожалуйста, и картой; ах да, у меня же есть ещё купон на скидку 10 ПРОЦЕНТОВ. — Нет, спасибо, — спокойно ответила я, переведя взгляд на Казуму. Та еле сдерживала улыбку. — Ваш чек, спасибо за покупку, — через пару секунд должны запищать датчики, говорящие о том, что продукты не пробиты. Я назвала этот сигнал: «Беги, лес, беги!» — Пи-и-и-и-и-и-и-пи-и-и-и-и-и-пи-и-и-и, — (Автор: Я не знаю, как изобразить датчик! Но по моему опыту, он звучит так) Загорелась красная лампа и охранник, что почти спал неподалёку, оживился и ринулся в нашу сторону. Я взяла Казуму за руку и потащила её вперёд. — Бежим! — и мы побежали…. Казалось, мои ноги отрываются от земли, а всё, что я слышу — это смех моей подруги. Байк стоял на парковке магазина, так что бежать долго не пришлось. — Запрыгивай! — говорила я, уже сидящая на нём. — Но… — она пыталась отдышаться. — Я не знаю… — я не дала ей договорить. Взяла её руку и, потянув на себя, буквально затащила на байк. Обвив руками мою талию, она уткнулась носом мне в плечо. — Держись крепче, крошка! Или как там говорят в Голливуде? — быстро выпалила я и резко рванула вперёд. Неслись мы очень быстро. Казума смеялась, а я просто улыбалась, смотря вдаль. Машин на трассе не было, да и если бы были — это бы нам не помешало. Хочу сделать этот день самым лучшим за всю мою жизнь. Может быть даже днём откровений? Казума ведь не побоялась рассказать о своих чувствах, почему должна бояться я? И почему люди вообще боятся признаться в любви? Хм-м… Отказ? Непонимание? Боятся потерять те отношения, в которых они сейчас? Так почему я не могу сразу сказать, что люблю… Может потому, что «не» люблю? Как же сложно! Каждый раз, думая о любви, я будто проваливаюсь в бездну. Такую беспросветную, странную, но в тоже время манящую бездну.***
— Куда мы направимся сейчас? — спросила Казума, слезающая с байка. — Ты вроде хотела в магазин музыкальных инструментов? — мы остановились около большого торгового центра. — Тут слишком людно, нам не убежать… — Я куплю подарок самой себе. В мои планы добавилось ещё кое-что, кроме укулеле, — беря подругу за руку, сказала я. — И что же? — она улыбнулась. — Увидишь, — мы двинулись в сторону торгового центра. Со входа нас сразу встретило много магазинов. Они так и манили яркими вывесками и интересным содержимым. Но такое ощущение, что я видела только один магазин с музыкальными инструментами. Зайдя туда, я увидела огромный ассортимент. Стены были увешаны гитарами от пола до самого потолка. В углах стояли барабаны, все разного цвета, разного размера. Была даже целая отдельная комната с колонками, микрофонами, звукозаписывающими стойками, и были даже диски с программами для того, чтобы редактировать музыку. Если честно, я хотела себе весь магазин. Но узкий кошелёк и нежелание красть именно из музыкального магазина не позволяли мне иметь такое богатство. — Это… — я просто застыла на месте, осматривая этот Рай. — Это просто потрясающе… — еле слышно прошептала я, глазами не зная, за что зацепиться. — Вам чем-нибудь помочь? — к нам кто-то подошёл. — Я продавец-консультант Симочи, — девушка приятно нам улыбнулась. — Д-да, здравствуйте, — сказала я, почёсывая затылок. — Нам нужна укулеле, электро-скрипка, ну, и колонка с микрофоном. — Хорошо, — она вновь улыбнулась. — Следуйте за мной. Мы прошли за ней. С каждым шагом мне открывалось всё больше и больше разных интересных вещей. В глаза бросалась то стена с медиаторами, то огромное количество синтезаторов. — У нас огромный выбор разных колонок, но я бы вам порекомендовала вот эту, — девушка взяла в руки небольшую колонку и показала нам. — Что касается микрофона, то вот этот будет одним из самых удобных. Он цепляется за ухо и проводится вниз к инструменту. Вас будет слышно одинаково хорошо. Будете брать? — вместо ответа, я лишь кивнула. — Хорошо, дальше у нас укулеле. Тут всё зависит от размера, но для вас стоит взять средний. А дальше выбирайте цвет, — мы подошли к стенду с маленькими гитарами. Такое ощущение, что там были укулеле всех цветов. Чёрный, бирюзовый, фиолетовый с пальмами, вообще квадратный с изображением улицы. Список можно было продолжать бесконечно, но мне в глаза попалась чёрная, с изображением планет и звезд. — Эта, — я показала на понравившуюся. — Хорошо, — сказала девушка, беря её в руки. — Держите, — протянула мне. Я даже с немного дрожащими руками взяла её. — Дальше у нас электро-скрипка, пройдёмте, — мы двинулись в сторону нового стенда.***
Мы стоим на крыше, наконец закончив со всеми делами. — Мы всё сюда притащили, и что дальше? — спросила Казума, сидящая на стыренном огнетушителе. — Что ты собираешься делать? Я беру скрипку и вешаю на подругу и на себя микрофон. — Сыграть, конечно же! А ты слезай с огнетушителя, мне нужен оператор и дым. Это же будет выглядеть просто потрясно! — Ты уверена, что, не играв на скрипке год, ты снова сможешь виртуозно играть, как тогда? — последний раз я брала скрипку в руки год назад. Так сказать, чтоб почтить труды моей стервозной мамаши, которая заставляла меня играть каждый божий день. — Разомнись хотя бы. — Ща… — я взяла бутылку вина, стоящую на бетоне. — Так сказать, для храбрости, — чем же учителю это так нравится? Сделав глоток, я поморщилась и «фонтанчиком» выплюнула содержимое. — Какое же горькое! — Дура, кто ж залпом из бутылки пьёт крепкое вино?! — Казума подбежала ко мне и выхватила бутылку. — А ведь бокалов-то мы и не взяли… — она посмотрела на бутылку. — Ты предлагаешь нам сейчас с двадцатого этажа переться в магазин? — я взяла другую бутылку. — Красное полусладкое! Оно же немного сладкое? — не дождавшись ответа, вновь залпом сделала глоток. На этот раз не было такой резкой горечи наверное потому, что я уже перед этим немного выпила. — Теперь я готова играть. — Эх… — она отошла от меня, делая глоток того вина, что у неё в руках. — Мне тебя снимать? — спросила она, доставая телефон. — Я не шлюха, чтоб меня снимать, — моё чувство юмора оставляло желать лучшего. — Но если ты хочешь, то снимай! — воскликнула я, подняв руку с бутылкой вверх. — Я ж, в конце концов, выгляжу как жгучий красавчик! — Хорошо, снимаю! — сказала она, достав телефон и нажав на съёмку. — Отлично! — я помахала рукой в камеру и начала играть. Должна признать, что электро-скрипка звучит иначе (кто бы сомневался), но это только играет мне на руку. Начало было медленное, тихое, затем перерастало в нечто более громкое. Постепенно я набирала темп, и к середине мои пальцы уже буквально скакали по грифу. Я затягивала высокий звук и резко обрывала его более низким. Со временем тонкий становился всё короче, а низкий, с ещё большей интенсивностью, обрывал его. Конец состоял в том, что высокий звук затянулся слишком долго, и низкий его не обрывал. Но в конце… Мрачные струны всё же поглотили весёлые. Это была мелодия, которую написала моя мать. Она называлась «Любовь ангела к демону». У неё довольно трагичный финал. — Всё! — сказала я, тяжело дыша, после такого быстрого темпа. — Вырубай. Казума выключила камеру. — Ты довольна результатом? — спросила она, подходя ко мне. — Ага… — я села на бетон. — Как же мне хорошо… — выпалила я. — Садись рядом, — подруга молча села рядом со мной. — На крыше красиво… Правда? — Угу, — она кивнула. — Солнце заходит… Не уходи смиренно, в сумрак вечной тьмы.… Пусть тлеет бесконечность в яростном закате… — Казума, — я посмотрела на неё. — Не покидай меня… Никогда. Не уходи смирено, в сумрак вечной тьмы.