Мгновения

      — Надо будет к этому Славику отправить Абашева, а то я не смогу. У меня завтра свадьба, — сообщила будто бы между прочим, для общего сведения Кушнир, когда они вместе с лейтенантом подходили к его авто.       Он тут же замер, как вкопанный, не веря одновременно и её словам, и своим собственным ушам. Внутри колыхался небольшой огонёк надежды, и Валентин всеми силами пытался молиться сразу всем богам.       — У вас свадьба? — нерешительно спросил молодой человек, в этот самый момент больше всего в жизни боясь услышать ответ. — Получается, этот ваш…       — Мой «этот», Валентин, уехал в Москву, — кажется, впервые не обидевшись на такую формулировку по отношению к Борису, вставила Саша, так и не дав Широкову договорить. — Он больше не мой. И я вообще не уверена, что был когда-то моим.       — Здорово, — оперативник и сам не сразу заметил, как на лице его в одно мгновение зажглась радостная и буквально ослепляющая всех вокруг улыбка. Он словно бы позабыл о стоящей напротив начальнице, о нормах приличия и в конце концов о субординации. — А-то я уже расстроился.       — Что вы сказали? — словно бы не расслышав неожиданного признания коллеги, переспросила Кушнир. Она никогда не жаловалась на слух, а сейчас вдруг не поверила, что и правда слышала эти его слова. А может быть снится?       Парень смущённо, даже виновато отвёл взгляд в сторону, потупил его в грязно-серый асфальт и судорожно принялся соображать, что бы такого правдоподобного соврать ей в ответ, ругал сам себя за то, что язык вновь сработал быстрее здравого смысла и мысленно делал ставки, насколько глупым и наивным мальчишкой он предстал сейчас перед ней.       — Говорю, что он самый настоящий дурак, раз потерял вас вновь. И я почему-то уверен, что в этот раз окончательно, — не найдя ничего более стоящего в списке возможных вариантов, проговорил Валентин. Они смотрели друг друга в глаза, оба прекрасно понимая, что эти слова верны, как никогда. Он сомневался, правильно ли поступает, залезая в её личную жизнь. Она сожалела, что не поняла эту истину про Бориса раньше. — Александра Ивановна, а что тогда за свадьба?       — Какой-то дальней родственницы. Я не запомнила эту ветку на родовом древе, и девушку эту, кажется, вообще никогда не видела, — призналась подполковник, тут же поймав на себе вопросительный взгляд своего спутника. — Не удивляйтесь, просто мама поставила ультиматум: либо я иду на эту свадьбу, либо она больше никогда ко мне не приедет. Глупость, конечно, но лучше на всякий случай сходить.       — Понимаю. Мама — это святое, — одобрительно улыбнулся Широков.       Саша изучающе-пристальным взглядом оглядывала лейтенанта с головы до ног, словно собиралась сослать куда-то далеко-далеко ради какого-то важного дела. От Широкова этот взгляд укрыться не мог, и он, испытывая собственное терпение, ожидал от девушки пояснений.       — Валентин, а вы не хотите завтра устроить неофициальный отгул и составить мне компанию на этом прекраснейшем мероприятии? — с улыбкой на лице спросила Кушнир.       — Ну, если вы просите… — вместо «да» Широков заулыбался в ответ. — Хорошо, что это не ваша свадьба, — то ли специально, то ли вновь случайно проговорившись вслух, сообщил лейтенант. Он так и продолжал смотреть начальнице в глаза, уже мысленно представляя, как завтра пригласит её на первый же танец и на всякий случай принесёт собой парочку её любимых батончиков.       — Почему?       — Мне очень хочется и дальше покупать вам шоколадки, отвозить домой после работы и будить по утрам вместо будильника.