Мгновения

      — А ты, Широков, оказывается, самоубийца, — проговорил Абашев, когда лейтенант вышел из кабинета Кушнир с полным непрозрачным пакетом и, продолжая сжимать его в руке, направился к своему столу. — А мы и не догадывались.       Парень ничего не ответил, словно и не расслышав высказывания товарища и не замечая пристальных взглядов остальных коллег. Он сел на своё кресло, распахнул верхний ящик стола и уверенными движениями принялся складывать в пакет все сладости в шуршащих ярких обёртках.       — Нет, правда, Валёк, — продолжая сидеть на стуле у стола Бирюкова, заговорил Марат. — Ты палку-то не перегибаешь? Хорошо подумал? Мы, конечно, понимаем, что вы с Александрой живёте вместе и всё такое…       — Вы ещё скажите, что я не прав, а она права, — захлопнув ящик, с совершенно нескрываемым недовольством всё же отозвался Широков. — Я знаю, что поступаю верно.       — Правда в твоих словах, несомненно, есть, — подтвердил Жирков, так и продолжая на автомате размешивать в чае давно растворившийся сахар. — Но я бы тебе посоветовал написать завещание. Так, на всякий случай.       — Да ну вас! — отмахнулся от друзей Широков.       Он хотел сначала избавиться от склада шоколада окончательно и бесповоротно, но потом всё же подумал. Взобравшись на приставленный к шкафу стул и привстав на мысочки, Валентин взгромоздил мешок наверх, впереди задвинул его какими-то пыльными папками и вновь спуститься вниз.       В кабинете Александры хлопнула противоположная дверь, выходящая на лестницу, послышались звуки шебуршания, и недавние собеседники лейтенанта тут же нашли куда более интересны и, что ососбо важно, неотлагаемые дела. Хайдаров даже на всякий случай вернулся обратно в свой угол, обложившись результатами всевозможных экспертиз.       — Широков! — послышалось явно недовольное из-за двери, и вскоре она распахнулась. — Валентин, это что такое? — Саша потрясла в воздухе двумя мешочками с прозрачными вставками.       — Изюм. И цукаты, — совершенно буднично ответил Широков.       — Это я вижу. Ты мне лучше скажи, где мои батончики?       — Выкинул, — пожал плечами парень и провожаемый несколькими парами глаз, подошёл ближе к Кушнир. — Столько сладкого есть вредно. И ты знаешь это не хуже меня. Сама слова доктора слышала.       Ничего не ответив и, видимо, решив, что «похищенные» сладости лейтенант непременно держит в собственном столе, Саша обошла Широкова стороной и, опустившись на его кресло, выдвинула верхний ящик стола. Вот только «воришка» оказался хитрее, и Кушнир ничего не нашла ни в этом ящике, ни в следующих.       — Саш, — позвал Валентин и вновь направился к столу. Он присел на корточки возле подполковника, взял в руки её ладони и попытался заглянуть в глаза. — Ты ведь знаешь, что я всегда делаю только то, что будет лучше для тебя. Столько сладкого правда вредно. И не только для тебя. Солнце, ты под сердцем носишь нашего ребёнка, и мы оба должны о нём думать. Чтобы он был здоровеньким и счастливым.       — Мы хотим шоколадку, — жалобно сообщила Кушнир, не сводя с будущего отца взгляд.       Широков покачал головой, поднялся на ноги и, достав из стакана с письменными принадлежностями небольшую полосочку шоколада, аккуратно завёрнутую в белую бумагу, всё же протянул Саше этот свёрток. Она тут же заулыбалась и принялась распаковывать «добычу».       — Но больше сегодня не дам, — не терпящим возражений тоном сообщил молодой человек. — Изюм кушай. Или я за фруктами могу сходить.