Следуй за мной

Собираясь на ужин, он долго изучал содержимое шкафа. Да, теперь у него была комната, в которой был шкаф с раздвижными дверцами, кровать с резным изголовьем и книжный шкаф, а пол покрывал толстый ковер бирюзового оттенка. На окне висели тяжелые золотистые шторы, а в огромной ванной комнате, кроме душевой кабины, была роскошная медная ванна. Заботливая Доун развесила его чистые вещи в шкаф, но не потрудилась погладить. Рик поморщился, качая головой. Она, в конце концов, не прислуга, и не обязана была с ними возится. Он понятия не имел, где ее семья, почему она поехала с ними, не требуя ничего взамен. Нужно будет поговорить с ней, узнать, может быть ей что-то нужно — деньги, рекомендации. После смерти Лори все заботы легли на плечи Доун, а он ни разу не поинтересовался, нравится ли ей это и не хотела ли она чего-то другого. Сколько ей лет — двадцать три — двадцать четыре? Совсем еще девочка. Он достал бледно-розовую рубашку и надел, заправив ее в джинсы и посчитав, что так тоже неплохо. Он сходил в душ и даже побрился, так что выглядел вполне себе презентабельно. В конце концов, Шейн и Андреа — его близкие друзья, а женщина, у которой они живут, переживет отсутствие галстука. он, конечно, ничего не знал об этой Мишонн, но ее скорее всего не будет дома. Тем лучше. Он отвык от общества приличных людей, Доун и Дэрил не кривились, видя его взлохмаченным и с похмелья, в замызганной футболке и штанах, а других людей он не подпускал к себе давно. Он перестал быть тем, кого раньше видел каждое утро в зеркале — сенатором, мужем и отцом, но кем он стал теперь, Рик Граймс все еще не знал. — Папа, а мне надеть футболку или рубашку? — Карл вихрем влетел в его комнату, держа охапку разноцветных футболок и две клетчатых рубашки. Вот кому Кадуэлл явно пошел на пользу. Мальчик перестал грустить, плохо спать и оставлять половину еды на тарелке и за каких-то три недели превратился в счастливого и озорного ребенка. Рон и Дуайт, да и Джесси тоже, немало способствовали тому, чтобы его сын вылез из раковины, в которую забился, когда Лори забеременела. Он чувствовал себя нужным и любимым, даже Дэрил пробурчал что-то про пользу свежего воздуха и игр. — Как хочешь, — Рик улыбнулся сыну, — я думаю, что Шейну хватит меня при параде. — Ура! Тогда футболку с человеком-пауком! Я почти готов, нам нужно зайти за цветами или чем-то подобным? — спросил Карл. — Не знаю, а как думаешь? — Рик даже не подумал о таком. — Идем к Кэрол, у нее сегодня безе и тарталетки со сливочным кремом, уверен, она приберегла коробку, — уверенно сказал сын. — Кто такая Кэрол? — Рик удивился, поняв, насколько его сын освоился в этом, совершенно чужом ему самому, городе, как будто Карл всю жизнь прожил здесь, а не в Атланте. — У нее самые вкусные в мире сладости. Ты проходишь мимо ее кафе каждое утро, пап, — слегка упрекнул его мальчик. — Это то, с туфлями в витрине? — Рик, кажется, понял, про какую Кэрол говорит сын — невысокая и хрупкая женщина с серебристыми вьющимися волосами и приветливой улыбкой. — Называется «У Софи?» — Ага, — Карл кивнул, — идем скорее, она закрывается через час. Они прошлись по городу, который словно прихорашивался перед вечером пятницы — то и дело встречались парочки в яркой одежде, девушки несли в руках букеты цветов, а женщины постарше медленно прогуливались, держа мужей под руку и кивая встреченным знакомым. — Карл, а ты уверен, что это хорошая идея? Может быть, ничего не осталось, да и вообще уже поздно… — Рик притормозил перед стеклянной дверью, на которой висела табличка «закрыто». — Там свет горит, видишь? Обычно Кэрол ставит тесто на утро, Рон и я иногда помогаем посуду помыть после посетителей, за это получаем мороженое, — похвастался мальчик, решительно стуча в дверь. Спустя минуту на пороге показалась женщина, которую Рик видел на празднике — та, что разговаривала с Дэрилом. Она ласково потрепала Карла по голове, сжимая во второй руке полотенце в ярко-красных маках. — А вы, должно быть, Рик, Карл рассказывал. Проходите! Я, правда, убегаю через полчаса, у меня назначена встреча, но чай с мармеладом выпить успеете. Карл, ты знаешь, где и что. — О, нет, нет, спасибо вам, миссис… — начал Рик, оглядываясь по сторонам. — Пелетье. Кэрол Пелетье, — сообщила она, быстро на него посмотрев и тут же опустив глаза, как будто смутившись. — Мы идем в гости и нам нужно то, что любят девочки, ну, сладкое типа пирожных. Может быть, осталось безе? — вмешался Карл. — Я думаю, что тетя Андреа любит безе. И ее подруга тоже. — Вы идете к Мишонн? — Кэрол улыбнулась. — Тогда я предложу вам то, что она точно оценит. У меня осталась коробочка ее любимого лакомства. Кэрол протянула Рику темно-красную тяжелую коробочку, перехваченную золотистой лентой. Он машинально взял ее, не понимая, что его так взволновало. В помещении терпко пахло пряностями и чаем, кажется, еще корицей. — Клубничных пирожных, увы, нет, но остались малиновые пралине, Карл, — сообщила Кэрол, подавая его сыну еще одну коробку, белую с розовым бантом. — Вот спасибо, — Карл обнял ее, и Рик почувствовал укол зависти — так легко и непринужденно она обняла мальчика, погладив его по голове, как будто делала это постоянно. А Карл выглядел счастливым и расслабленным, не таким, как с ним, дома… Хотя технически, дома у них не было. Был мотель, в котором остался упрямец Дэрил и временное жилье, пока они не найдут Джудит. — Сколько? — деловито спросил Граймс, доставая из кармана бумажник. — Это подарок, — Кэрол качнула головой, вскинув руку, на запястье звякнул браслет с разноцветными брелками. — Я так не могу, — с нажимом сказал он и наугад выудил купюру, — спасибо. Нам пора, Карл. — Пока, Кэрол! — Счастливо, — отозвалась она, вздрогнув и сжав пальцы в кулак. Визита сенатора Граймса так скоро она не ожидала, хотя его сын с первого дня приезда в Кадуэлл был где-то поблизости. Из говорил, что мальчик тихий, скромный и явно страдает от одиночества. Зайдя рано утром к подруге за платьем, что та шила для нее, Кэрол вскользь упомянула Карла Граймса, ведь сын Джесси Андерсон был чуть старше, а сыну Моргана Джонса, Дуайту, было одиннадцать лет, как и Карлу. «Ты так любишь вмешиваться в чужие дела, Кэри, — вспомнила она вдруг слова Люсиль, — как бы это не вышло тебе боком, даже если ты это с самыми лучшими намерениями». Вздохнув, она взяла сумочку и заперла кафе. Пора было поставить точку еще в одной истории, что беспокоила ее сильнее, чем она могла себе признаться. Дэрил, точнее, мысли о нем и о том, что же ему все-таки нужно от нее. Или от Слай. Разозлившись сама на себя, она быстро зашагала в сторону мотеля. Мими Роджерс сказала, что странный угрюмый охотник все еще живет там. Кэрол никогда бы не подумала, что все местные старушки с замиранием сердца будут следить за Дэрилом и сочувствовать ему от всей души. Мол, видный парень, руки золотые, а все один да один. Именно он починил покосившуюся дверь сарая миссис Миллер, натянул во дворе миссис Смит оборванную ветром веревку для просушки белья и без колебаний приходил, стоило кому-то обратиться за помощью. Хотя он особо никого не знал и не подпускал близко, и кроме ее кафе Дэрил почти нигде не бывал. Дойдя до мотеля, она решительно прошла к номеру Диксона и громко постучала. Изнутри не доносилось ни звука, и она постучала снова, нетерпеливо переступая ногами, обутыми в туфли на тонком каблучке. К вечеру ноги порой уставали, но после жизни с мужем, основными требованиями которого было то, чтобы она была похожа на пугало в кроссовках, растянутых штанах и серых наглухо закрывающих даже шею кофтах, Кэрол наслаждалась платьями, юбками в сочетании с шифоновыми блузками и, конечно же, разнообразными туфлями и босоножками. Будучи Слай, она носила черную одежду и удобные ботинки, став Кэрол — кардинально сменила гардероб. Только волосы упрямо не желала красить. Они напоминали ей о Софии… о том, что она потеряла. Когда она очнулась на диване в доме Люсиль и взглянула в зеркало, когда-то каштановые кудри стали серебристыми. — Дэрил, — позвала она, устав ждать, — ты внутри? Открой, пожалуйста. Раздавшийся глухой шум внутри свидетельствовал о том, что ее соизволили услышать. — Какого хрена, я же просил не приходить, Доун, ты… — распахнув дверь, зло проговорил Дэрил и замер, приоткрыв рот от неожиданности. — Так ты Доун ждал, пупсик, — притворно вздохнула Кэрол, аккуратно отодвинув его и входя в номер, — я разочарована. — Что ты… зачем… — невнятно забормотал Дэрил, не зная, куда себя деть и продолжая стоять в дверях, сверля ее напряженным взглядом. А она смотрела на него, точнее, на расстегнутые пуговицы рубашки, открывающие грудь и живот, покрытые темными волосками, на татуировку с чьим-то именем на груди и на пояс джинсов и ниже. Видимо, Дэрил спал, поскольку пуговица не была застегнута, а молния ширинки оставляла слишком мало полету ее воображения. «Соберись», — мысленно скомандовала себе Кэрол, ощущая напряжение, охватившее их обоих, ее от возбуждения, а его, наверное, от смущения. — Ты ушел слишком быстро, чтобы я успела тебя поблагодарить, — наконец собравшись, спокойно сказала Кэрол, — а еще я хотела проверить, как твои раны. Вижу, что к доктору ты так и не пошел… Он наконец захлопнул дверь и медленно приблизился к ней. Губа все еще была распухшей и, судя по коросте, немного кровоточила. Под глазом расплывался фиолетово-пурпурный синяк. — Нафига? — дернул плечом Дэрил, запоздало сообразив, что толком не одет и неловко застегивая пуговицы рубашки, не попадая с первого раза в петли и неумолимо краснея. — Не болит? — тихо спросила Кэрол, протягивая руку к его губе. Он дернулся в сторону, но ее это не остановило. Она нежно провела кончиками пальцев по его губе, наблюдая, как он задерживает дыхание и судорожно сглатывает, а затем резко выдыхает. От его близости ей было жарко, а все тело ныло, требуя немедленно прижаться к нему и раствориться в этой близости, которой она желала с самой первой встречи, и это чувство только нарастало. — Что? — тихо произнес Дэрил, запоздало поняв, что она что-то спросила. От Кэрол пахло чем-то цветочным, сладким и острым одновременно, раздражая его обоняние, он видел совсем близко ее розовые губы, тонкую шею и грудь в вырезе белой блузки и все это ему хотелось попробовать на вкус немедленно. Голова чуть кружилась, а в животе и ниже разгорался настоящий пожар — сладкий и мучительный одновременно. «Если она сейчас же не уйдет, я…» — успел подумать Дэрил, прежде, чем она, решившись, закинула руки ему на шею и скользнула приоткрытыми губами по его губам, нежно и осторожно, стараясь не задеть разбитую нижнюю. Дэрил резко обхватил пальцами ее подбородок и запрокинул голову Кэрол, впиваясь в мягкие, раскрывшиеся ему навстречу губы, сминая их своими, врываясь языком в ее рот, скользя жадно и быстро, до перехваченного дыхания, до ее протяжных стонов, когда он стиснул ее в объятиях, захватив одной рукой тонкую талию, а второй затылок, путаясь пальцами в ее коротких кудрях. Кэрол, несомненно чувствовала, как сильно он возбужден, как готов действовать немедленно, как дрожат его пальцы, гладящие ее тело сквозь одежду и не решающиеся на большее, хотя хотелось немедленно сорвать с нее все эти тряпки. А потом все закончилось, когда она, отшатнувшись в сторону, смотря на него горящими голубыми глазами, пыталась восстановить дыхание. — Я не… должен был… — с трудом выдавил Дэрил, запоздало вспомнив, что она не одна, что у нее есть… он. И вряд ли она шла сюда, чтобы оказаться в его постели. Она просто беспокоилась, что он пострадал в драке. Наверное. От этой мысли стало так горько, что он, чертыхнувшись, отвернулся. — А? — Кэрол прижала руки к пылающим щекам, явно не понимая, что он там бормочет. — Извини, — громче повторил Дэрил, — тебе лучше… уйти.