***
Утренние лучи солнца падали прямо в глаза Эв через маленькое окошко и сразу разбудили её. Щурясь и быстро открывая и закрывая глаза, девушка пыталась изо всех сил спрятаться от солнечного света. Солнечные зайчики бегали по стенам, и пиратка поднялась и осмотрела знакомое место, но одна часть комнаты немного изменилась. Поднявшись на ноги, она направилась к противоположному углу. Там стоял стул, на котором лежали вещи, а на них записка.«Новые приключения в новых вещах.
Надеюсь, они тебе пойдут.
Джек.»
Идеально подобранные вещи. Плащ, похожий на тот, что у Джека, свободные штаны, рубашка и корсет. В этом девушка стала выглядеть просто шикарно. В новой одежде, с новым видом и настроем она вышла на палубу, где сразу ее окружило внимание капитана. — Смотрю, тебе понравился подарок, раз ты его надела. — Самодовольно заулыбался Воробей. — Будем считать, что ты таким образом извинился. — Эв хотела подойти, обнять его, поблагодарить. Но пришлось гнать эти мысли и желание прочь. Джек спустился и подошел к ней, посмотрев в глаза. Он был немного выше, и ей все время приходится поднимать голову и вытягивать шею, чтобы увидеть его глаза. — Отлично. На самом деле, просто твои вещи мне ужасно не нравились. А сейчас, — он медленно опустился к уху и стал шептать. Делал он всё на виду у всей команды, — мы пройдем ко мне в каюту. Вот что он творит? — Там у твоего отца есть зацепки. Он, конечно, против этого, но я считаю, что ты можешь помочь. Чувствуя его дыхание на своем ухе, Эвика закрывает глаза и через минуту слышит шаги Джека, который уходит в свою каюту, а она следует за ним. Воробей пропускает девушку вперед и придерживает дверь, что совершенно не похоже на поведение капитана, и Эв сразу понимает, что он опять что-то задумал. Отец смотрит на дочь, видит ее новый стиль одежды и переводит взгляд на Джека, глядя на мужчину в основном с желанием его убить. — Морган, расскажи своей дочери, какой у них план. — Плана нет, и она знает, что я против этого. Суть в том, что они будут искать клад Чёрной Бороды. Не зря же она у него под командой несколько лет проплавала. Главная проблема в том, что всё покрыто загадками и сложно для понимания. — Отец поднялся и подозвал ее поближе к столу. Его карта — это некий ребус, который приведет к настоящей карте. Было бы всё легче, если бы Джек дал бы свой компас. — В его компасе есть ответы? — Удивилась она. Просто понять, причем тут обычный компас, она не могла. — Компас, во-первых, а во-вторых, я его никому не отдам. — Понимаешь, Эвика, его компас укажет на то, что больше всего желаешь. Даже если она не хочет расставаться со своей дорогой игрушкой, мог бы сам воспользоваться им. — Джек вмешался и перебил. — Во-первых, они не знают точно, что ищут. Во-вторых… — он сам не договорил, задумался на время и взглянул на нее. — Значит, капитан Джек Воробей не знает, чего хочет? — Вписался в разговор отец. — Отметем в сторону волшебный компас. Нам нужно разгадать загадку. Нет проблем, что нам дано? — невольно процедила Джек. — Всё просто, — начал отец. — Эта карта, которая не совсем обычная. Видно, что рисовал ее человек знающий, но при этом этого места нет на карте мира, значит, это тайное место… — Тут всё просто. Это сложно не заметить. Если взять все части света и отделить от них углы, чтобы получилась какая-то фигура. Тогда приходим к выводу, что эта карта вовсе не карта, а рисунок, который дает нам понять одну вещь. — Все посмотрели на нее, когда она перебила отца. — Мы должны искать место, где есть все условия, которые есть в этих уголках мира. Отец был явно шокирован так же, как и Джек. Они осмотрели обе карты и сравнили их. Только сейчас они поняли, что она права и в ее словах есть логика. — Я бы в жизни не догадался. — Ты всегда был недогадливым, Морган. — Так, хватит. Если вы будете продолжать борьбу, я перестану вам помогать. Без меня вы будете всю жизнь разгадывать загадки. Эти двое ее послушались, и Морган пошла на палубу. Она с Джеком остались сидеть возле стола, но он решил нарушить эту неловкую тишину. Капитан медленно приблизился к ней и слегка прикоснулся своими губами к ее. За это небольшое мгновение она почувствовала бурю эмоций, которые сложно описать. Его усы щекотали верхнюю губу, а небольшие косички, в которые была заплетена борода, коснулись ее шеи и словно оставили там след, как от кипятка. Самое для нее сложное было то, что она ведь не знает ничего о… взрослой жизни. — Ты что творишь, Джек? — То, что хочу. Плевать мне на правила и приличия. — Однако он довольно быстро отстранился, поднялся и направился к выходу. — Если плевать… чего уходишь? Но в ответ только тишина. Не такой уж и потерянный в моральном плане наш капитан. — Он не мой отец. — Видимо, Джек не ожидал такого услышать, поэтому даже он несколько пришел в замешательство. Он сразу остановился и замер на месте. — Но ведь… — Когда он встретил мать, она была уже беременна. Я обещала ему не говорить, но я хочу, чтобы ты это знал. — Тогда он повернулся и посмотрел на нее. — Так ты, цыпа, не против моей компании, значит, раз призналась и нарушила обещание… — Воробей вышел из каюты, а она осталась одна сидеть в пустой комнате в тишине и полумраке. Вот как Эвике теперь общаться с ним? Этот человек издевается. Это как показать собаке косточку, но не отдавать, он сейчас сделал то же самое. Что ей оставалось делать? Она села за стол и попыталась понять, куда им предстоит держать курс. Хотя голова отказывалась думать. Немного посидев и подумав, она поняла. Решение загадки оказалось очень простым. Нам нужно плыть на Британские Виргинские острова, — буквально выбежала она на палубу, но тут же врезалась в Джека. — А если быть точнее, то на остров Анегада. Заброшенный остров, необитаемый. Могу предположить, что он полон ловушек и опасных животных. — Если ты уверена, тогда… — начал Джек. — В путь! Он пошел на свой излюбленный мостик, за штурвал своей любимой жемчужины и объявил команде их новый курс. Идти к месту им около недели, а может, и больше. Но она надеется, что она права и всё это не зря.«Yo ho, yo ho, a pirate’s life for me. We pillage plunder, we rifle and loot. Drink up me hearties, yo ho. We kidnap and ravage and don’t give a hoot. Drink up me hearties, yo ho. Yo ho, yo ho, a pirate’s life for me. We extort and pilfer, we filch and sack. Drink up me hearties, yo ho. Maraud and embezzle and even highjack. Drink up me hearties, yo ho»
Корабль гордо отправился к горизонту, на поиски несметных богатств Чёрной Бороды. Капитан и его помощник стояли за штурвалом, а команда занималась своими делами. Евике было не очень комфортно находиться в таких условиях, но другого выбора нет. Весь день на корабле что-нибудь происходит. Команда выполняет приказания капитана, движение не утихает и только вечером, когда день подходит к концу, на палубе наступает тишина и покой. Команда спускается в трюм и скучно там не бывает. Что-то ей подсказывает, что плавание для нее будет очень долгим. Дело даже не в том, что на корабле нечем заняться, очень даже наоборот, а в том, что для девушки тут занятий не так много, как хотелось бы. Капитана не было видно, а вот Морган присутствовал и общался с командой. Эвика сидела в углу на бочках, стараясь оградиться от кучи мужчин. Пираты ели, пили ром и пели песни, а она сидела и рисовала, слыша на фоне шум.«Пятнадцать человек на сундук мертвеца, Йо-хо-хо, и бутылка рому! Пей, и дьявол тебя доведет до конца. Йо-хо-хо, и бутылка рому!»
К Эв подошел отец, и она подумала, что его что-то тревожит. Он понимал, что с ней не всё хорошо, ну или он просто старался проявить отцовскую заботу и делал это, как мог. Всё-таки не один год на проклятом судне… — Как ты? — Морган села рядом, пододвинув одну из пустых бочек ближе. — У тебя всё хорошо? Честно, она и сама не знала. Что ему сказать? Если быть честной с ним и с самой собой, то в ее негодовании виноват Джек. Хотя всё чаще и чаще ей приходила в голову мысль, что она влюбилась, как маленькая девочка, и это пройдет, но что-то всё не проходит. Что поделать. Она и есть девочка, и для всех тут маленькая. — Отлично, пап, спасибо. — Но вот только она сама себя выдала тем, что даже головы не подняла. Она продолжила рисовать, словно рядом никого нет и никто с ней не говорит. Прежде она всегда говорила с отцом иначе. — Ты не умеешь врать. Это из-за него? — Вот этого только сейчас ей не хватало. Чтобы ей ее отец мозги промывал. К сожалению, он не может понять сам, что об этом она говорить не хочет. Да и вообще, ее желание искать приключения исчезает с каждым днём всё больше, и желание вернуться домой всё сильнее рвется наружу. — Нет. «Да! И еще раз да!», но это лишь мысли, и она не хочет, чтобы их кто-то знал. — Мне просто не нравится этот шум, а на палубе холодно, пап, всё хорошо. — Иди в свою каюту, ложись спать. Я, конечно, не советчик и дельных советов дать не могу, твоя мать была отличным советчиком, жаль, я не успел научиться. Отец приобнял ее и согрел ее душу, хоть, может, и ненадолго, но всё же отцовским объятием и поцелуем в щеку. Может, он не умеет быть советчиком, но умеет поддержать и согреть в любой ситуации. Эв сделала то, что ей посоветовал отец, поднялась с бочки и надела свой плащ, чтобы было теплее, насколько это возможно. От усталости лестница показалась ей неимоверно высокой, и подняться наверх приравнивалось к покорению вершин гор, но, сжав в кулаке последние силы, она направилась наверх. Было уже темно, путь освещал лишь небольшой месяц на небе и некоторые яркие звезды. Ночью море совсем не такое, как днем. Днем оно как жестокая стихия, бушующее, а ночью совсем наоборот. Море становится спокойным, тихим и подвластным человеку. Волны всё тише и тише ударялись о борт величественной, идущей во тьме «Жемчужины», она всегда думала, что таким образом оно напоминает о себе, о своем дневном обличии, говоря о том, что, когда взойдет солнце, всё снова изменится. Люблю быть за гранью воображения и думать о том, насколько огромная вселенная там, в небе, сколько всего мы не знаем о жизни. Насколько далеко мы можем увидеть звезды? Мы видим лишь их самую малую часть, а очень темными ночами, приглядевшись в небо, можно увидеть млечный путь. Небо таинственно, красиво, но в какой-то степени и опасно. Рассуждая так однажды она и подумала о том, что море, это тоже небо, не зря же там есть звезды по ночам, а солнце днем. — Что зависла? — Джек вывел Эв из моих мыслей, и она была несколько удивлена. Мужчина еле на ногах стоял, в одной руке был ром, а другой он держался за канат, видимо, чтобы не упасть. — Спасибо, что отвлек, но мои мысли были важными. — Эв поднялась к нему и снова вытянула шею, как жираф, чтобы посмотреть в его глаза. Ночью, под освещением луны, это был целый мир, поглощающий, грозный, но справедливый и где-то очень глубоко добрый. — Не надо мне грубить! — попытался собеседник девушки шагнуть, как тут же оступился, в прямом смысле этих слов. Джек шагнул вперед, на ступеньку ниже и… упал, покатившись вниз. Он быстро поднялся, оправился и поднял свою бутылку. Мне пришлось спуститься за ним, в самый низ. Снова. Вокруг одни лестницы. — Чертовы ступеньки! — закряхтел Джек. — Хоть где-то, мистер Воробей, наши мысли совпадают. — Помогая ему подняться, девушка не упустила шанса что-то прокряхтеть нелицеприятное в адрес Воробья. — В чем причина? — Слушай, цыпа, я же к тебе не лез, когда ты была в запое, вот и ты меня не трогай. Если тебе плевать на людей, это не значит, что им плевать тоже. — Отобрав бутылку, Эвика бросила ту за борт. — Ром-то за что? — Еще прыгни за ним! — не сдержавшись, крикнула девушка. Но кто же знал, что он прыгнет? — Воробей, ты больной! — Поняв, что его как-то долго нет, ничего не оставалось. Пришлось спасать плавающую пташку. Эв сняла плащ, сбросила снаряжение и оставила шляпу. Она очень хорошо плавает, поэтому Джека спасти сможет Ну… Она так думала. Поднявшись на бортик, девушка сразу прыгнула вниз. Вода была ужасно холодная, сосредоточиться и увидеть Джека в этой темноте не удавалось, но вот «бинго»! Плывет он со своей бутылкой. Достал-таки! Эва схватила его за воротник и потащила к воздуху, который уходил из легких. Тьма окружала и сгущалась, уверенность пропадала и наступала паника, которую девушка удерживала и не давала ей ход. Но вот уже спасение, она видит звезду и спустя секунду её легкие вновь наполняются воздухом. Джека Эв продолжает держать за воротник, и в таком не очень удобном положении он получает очередной удар. — Ты че творишь? — А ты? Совсем больной? Из-за какой-то бутылки на дно бросаешься! — А я, стало быть, тебе дорог, раз ты спасаешь. — Нет, ты дурак! — Я развернулась и поплыла к канату, который виднелся недалеко от меня. Забраться не составило труда. Собрав оставленные вещи, направилась к себе в каюту, что делал Джек я не знаю, да и знать не хочу, но мне было очень обидно. Хотя, чего я хотела, он же пират. Холод пробрал до костей. Я сняла с себя всю мокрую одежду. Нашла в сундуке сухую рубаху, которая по размеру была мне, как платье и надела её, не голой же спать. Я закуталась в одеяло, которое не помогало мне согреться очень долго, но, когда наконец стало теплее и легче, я уснула.***
Проснулась Эва наутро от невыносимой боли. Горло болело, голова гудела, словно по ней проехали на карете, тело ослабло, и ей было сложно подняться. Рядом она заметила отца, который был ужасно обеспокоен. Ужасная боль в груди не давала покоя, а кашель все время наступал на горло, и воздуха не хватало. Было ощущение бреда, нахождение в другом мире, как будто она наблюдает за всем со стороны. — Солнце мое, ты как? Это был отец, но она плохо понимала, что происходит. Она попыталась ответить ему, как сразу же начала кашлять. — Пап… — еле слышно прокряхтела она, каждый новый вздох, был как тысячу уколов в грудь, — мне больно… — а каждое новое слово, как удар кинжалом, — что со… — но договорить она не успела, снова кашель. — Все хорошо, лежи и молчи. — Отец сразу подбежал к ней и обнял, — у тебя, судя по всему, воспаление лёгких. Тебе нельзя вставать. Как ты умудрилась я тоже спрашивать не буду, не хочу делать тебе больно. — От этих слов ей стало теплее и боль на время ушла. Через боль она вытащила руку из-под одеяла и положила ее на руку отца, — отдыхай. Мужчина вышел из каюты. Минуты тянулись как часы и хотелось умереть от такой боли, но через время вошел Джек. И он был здоров, как никогда. — Это из-за меня, прости. Честно признаюсь, что вчера было, я не помню, но помню, что это из-за меня. Эвика очень хотела ему ответить, но сил на это не было. Дело было даже не в болезни, она не могла ничего ему сказать из-за дикой обиды. — Я пойму, если ты ударишь меня ещё раз, потом, когда выздоровеешь, а сейчас я лучше пойду, твой отец вообще запретил приближаться к тебе. Он было собрался уходить, но она его остановила. — Стой… — после каждого слова Эв было очень больно и к горлу поступал кашель, — останься рядом, пожалуйста… — он понимал, что говорить ей очень сложно, поэтому он сел рядом и взял ее за руку и даже от этого ей стало теплее и приятнее. От его руки словно исходил ток, который заряжал все тело, давал надежду, силы держаться и идти на поправку. Заставлял бороться и быть сильнее. От этого тепла ей стало легче. Джек был прав. Отец вошел в каюту, и тут началось. Он увидел, как Джек сидит рядом и держит ее за руку. Человеческие отношения — штука сложная, а семейные еще сложнее. Она не философ, но что-то понимает. Ее няня, которую звали Лиз, очень любила в свободное время рассказывать ей истории. Помимо историй, она занималась с ней домашним обучением. Та женщина была полна любви и заботы, но, к сожалению, она потеряла семью и пыталась найти утешение. Вот так и получилось, что она помогает ей, а она ей. — Я что тебе сказал? Выйди вон! — Джек начал отпускать ее руку и подниматься, но Эва сжала мужскую ладонь что было сил. Папа подбежал, отогнал Джека и кинул на него злобный взгляд. Вот что не так в этой семье? Почему они так друг друга ненавидят? — Пап… стой… — отец сел рядом и взял ее за руку также, но он этого прикосновения не было таких же ощущений, — я хочу… чтобы… он остался… А что еще остается делать папе. Ему пришлось с этим смириться, не пойдет же он наперекор любимой дочурке, которая сильно больна. Он отступил и направился к двери. — Хоть пальцем ее тронешь… — отец вышел. Что он сказал или показал Джеку, я не знаю, но капитан рядом сейчас, и ей этого хватает. Хватает настолько, что становится легче. Он помогает ей дышать, помогает трезво мыслить и не думать о плохом. Что сейчас происходит в голове Джека, не знаю и знать не могу. Может, ему плевать, что, скорее всего, а может, он чувствует ко мне то же, что и я к нему. Она свернулась клубком, не отпуская руку капитана, и уснула. Папа всегда говорил, что сон помогает нам прожить всё плохое. Когда она в детстве болела, он говорил, что нужно только поспать, и все пройдет. Маленький ребенок верит в чудеса. А она даже сейчас хочет продолжать верить, и пусть все думают, что она ребенок, но это не так, эта жизнь ее изменила.