Искра

На некоторое время появляться возле "Правильного" стало весьма затруднительно. Во-первых, от раздающихся там звуков буквально вяли уши. Во-вторых, самцами провоняла вся поляна. В-третьих, зрелище неутомимой Дальки, собравшей себе самый натуральный гарем, было поучительным и забавным, но уважения ни к братцам, ни (увы) к Броне не добавляло. В-четвертых... в четвертых суккуб довольно странно посматривала на Тень, а Гарда довольно странно посматривал на суккуба, явно пытаясь подражать взрослому, за что словил от Искры уже два или три подзатыльника. Модификант в отличие от малька шарахался подальше от любвеобильной самочки, как только она появлялась на горизонте. В конце второй недели перерожденец не выдержал и пошел разбираться с Далькой - после того, как обнаружил ее с Броней на корпусе корабля сверху. Говорить о чем-то с самцами было совершенно бесполезно. В редкие перерывы между сеансами гона самка всегда уходила на речку, полоскаться в теплой воде - там и была поймана. - Ой! - только и пискнула суккуб, когда перерожденец возник перед ней на любимом камне. - Может, меня не надо так пугать? - Я пугаю не так, - довольно холодно ответил Искра. - Тогда я не хочу знать, как ты пугаешь, - передернула плечами и всем телом Далька. - Но ты на меня сердишься. За что? - Пока не сержусь. Кое-что хочу понять. - Спрашивай... - Что тебе нужно от Тени? То же, что от остальных? Самка задумчиво опустила ладонь в воду, распугала рыбок и только потом ответила: - Он очень красивый. Он мне по-настоящему нравится. - А остальные? Далька подняла на Искру золотисто-карие глаза. - А остальным нужно. Я могу это дать, мне не трудно. Вот и все. - То есть ни Броня, ни Хром, ни Сталь... - Мне не нужны? Нет. То есть с ними весело и приятно, но не больше. Честно говоря, сын Бури растерялся. Он ожидал какого-то другого ответа. - А Гарда? - Который самый маленький? Извини, но его я уже трижды прогоняла. Мне с ним нельзя. Искра сердито рыкнул: прозевать три раза - это надо постараться. - Когда я с кем-то люблюсь, я забираю часть его сил. Это природа, это не поменять, поэтому маленьких никогда не трогаю, даже если им интересно попробовать. С кем угодно, но не со мной. - Тень тебя боится. - Я знаю. Поэтому я к нему и не подхожу. Иначе будет как с Туманом... - А как было с Туманом? - зачем-то спросил перерожденец и тут же мысленно выматерил свое любопытство. - А никак. Даже когда хотелось. Как только я прикасалась, он шарахался и зажимался, так что после трех раз пришлось отвязаться. Это как к эльфу, не в тебя влюбленному, приставать... - А как приставать к эльфу? - опять сказал быстрее, чем остановился Искра. (А если она эту беседу Энид перескажет?!?) - К эльфке? - с лукавым огоньком в глазах уточнила Далька, словно услышала. - Это глядя как она к тебе относится... Искра нахохлился на валуне, полураздраженно, полузадумчиво уставившись в пространство. (Как объяснить, что Маргаритка уже несколько раз доводила его до закономерного конца любого спаривания, но делалось это одними прикосновениями, причем первые два раза - вообще массажем спины? Как она вообще ухитрялась это делать?) - Тебе нравится Энид, а ты нравишься ей. Что не так? - А я ей нравлюсь? - недоверчиво уточнил сын Бури, понимая, что ведет себя как Кровавый-первогодка. Презрительно смотреть на стелющихся самок раньше он мог, воротить нос от создания гарема - пожалуйста, но ни одна из них не была Маргариткой, перед которой даже ее сородичи вроде как благоговели, почти как перед жрицей. Далька выразительно закатила глаза. - А что, не видно? - Я не эльф, - осторожно ответил Искра. - Тебе объяснить немножко, чтобы проще было? - Объясни... - Для начала у эльфов любить и хотеть - это разные вещи. Это самое важное, что о них надо знать. Любить - это в душе. Это когда выполнишь любую просьбу, наизнанку вывернешься, но сделаешь. Это когда скорее сам под удар шагнешь, когда боишься больно сделать, даже словом... Понимаешь? - Понимаю, кажется... - Но ведь это совсем не значит, что хочешь с ним или с ней спать, правильно? Любить можно друга, старшего брата, командира. А хотеть можно случайную знакомую или знакомого, просто попа у него или нее подходящей формы. Тоже понимаешь? - Наверное, - ответил Искра и подумал, что до попадания в Землю Ящеров по Далькиной теории только "хотел". - В теории для эльфа "любить" и "хотеть" должны сходиться на одном объекте, и у большинства рано или поздно сходятся. Ну, правда с вами есть проблемка - ты малость не эльф. Не переживай! Если бы ты был охотником, как остальные, Энид с тобой хотеться было бы очень больно. Это я суккуб, мне все равно как и с кем, а она все-таки хрупкая. - Утешила, - сердито буркнул перерожденец. - А сейчас ты настолько лось, что даже в твой чайник не придет ее иметь, поскольку это убийство. Так что все норм... - Угу, - фыркнул Искра. - Раз она не просила меня, значит как-то разбирается с тобой сама, - хихикнула Далька. Сын Бури порадовался, что не будет, как яутжа, менять окраску, не обратив внимания, что весь его пятнистый узор уже стал ярче раза в два. - А мне-то что делать, раз нельзя по-нормальному? Суккуб звонко расхохоталась, поскользнулась на мокром камне, шлепнулась на мелководье, но смеяться не перестала. Предательский хвост Искры опять замотался из стороны в сторону. - Ну во-первых, открою тебе стра-ашную тайну - Энид эмпат. Самый сильный эмпат, которого я встречала. Когда рядом с ней кому-то хорошо, ей тоже здорово. - А когда кому-то плохо? - окаменев от внезапной догадки, спросил сын Бури. - А когда кому-то плохо, она это слышит, и идет в свою мансарду. - Куда идет??? - У нее есть такой сон. Не совсем сон, конечно. Какое-то мистическое пространство, через которое можно подлатать любое из важных ей существ. Правда там она регулярно сталкивается со всякой потусторонней нечистью, которая хочет доесть больного или раненого. Ну и дерется с этой нечистью. Искра тут же вспомнил двойной синий шрам на тонком запястьи. Сперва он думал, что это сотворил Броня, но Тень решительно отрицал подобное предположение. (Она за меня сражалась? Там, в своем волшебном мире??? С одной стороны - вот ведь позорище! а с другой... а с другой, значит в самом деле будет ждать, и не важно, как далеко уйдет корабль. Бросившая вызов Черному воину не отвернется через год, когда к дому придет самец, более увешанный трофеями.) - А почему... почему Энид до сих пор одна, Далька? Ты знаешь? - А у нее спросить побоялся? - вопросом на вопрос ответила суккуб. - Если побоялся, то правильно. Во-первых, она лесная ведьма, почти дриада, такие... вечно кем-то заняты. Зверями, деревьями, ранеными. Мало кто согласится на подругу, вечно возящуюся с другими существами. Мало кто свяжет свою судьбу с диверсантом или менестрелем, если только не будет таким же сам. Во-вторых... когда-то давно она и была с менестрелем. Его сожгли на костре за песни, и тогда Энид ушла с Дикой охотой, а потом ждала их в Стеклянных горах. - А потом Дикая Охота погибла, - продолжил перерожденец. - А потом появился ты, - безжалостно закончила Далька. - Знаешь, почему я все это рассказываю? Чтобы понимал, что она за тебя будет зубами и когтями драться, начхав, что у вас так не принято. Чтобы знал, что тебе сюда надо вернуться, и порвал глотки всем, кто будет мешать. - Я понял, - кивнул Искра. - Хочу надеяться. Вы, дорогие мальчики, все малость бревна, особенно если старше шестнадцати лет. Перерожденец то ли фыркнул, то ли хмыкнул, но на этот раз промолчал, а глаза самки вдруг сверкнули. - Первое имя откроет дверь в сердце сверкающей пу-устоты, - спела она, - Радость моя, ты мне поверь: никто не верил в меня более, чем ты. Ты, помнится, хотел сделать Энид приятное? - Хотел. И хочу. Но не очень понимаю, что ей понравится... - Ну точно не черепушка, - захохотала опять суккуб, подергав на шнурке грубое костяное украшение. - Таким ее не обрадуешь, это я всякую чушь ношу. Нет, не хмурься, чудо с зелеными камнями даже отца Элихаля впечатлило, а Энид его снимать не хочет и рассмотреть не дает. Но я знаю, что еще она любит, и вообще... Есть идея. Для тебя. Красивая. Самая драконская из всех возможных. Несколько секунд Искра рассматривал самку, стараясь понять, подставит его Даля со своей идеей или не подставит, но все-таки кивнул и придвинулся поближе. - Маргаритка любит цветы, и не любит, когда их портят. Есть пара кустов, на которых цветы обрывать надо, иначе они чахнут и дохнут, но растут такие на чертовых рогах. Если мы с тобой раздобудем их цветочков... Энид проснулась очень рано от движения рядом, но Искры в гнезде уже не было. (Подался ловить завтрак, неугомонное создание. Стоять. А это что такое?) Посреди гнезда - в его точном геометрическом центре, - лежал цветок, который эльфы успели назвать "сердцем". Его алые восковые лепестки чуть подрагивали под ветром, а стебель едва-едва успел подсохнуть - факт особенно интересный, учитывая что до ближайшего куста сердец было не меньше трех суток пути. Эльфка подняла растение, рассеянно поселила себе в немного растрепавшуюся прическу, и тут же увидела второй, воткнутый в трещину на коре дерева. (Это становится интересным...) Пока она извлекала второй, мимо гнезда спланировал на землю третий. Маргаритка стрельнула глазами на крону дерева, но никакого движения кроме ветра там не обнаружила, и спустилась. Четвертый лежал на соседнем поваленном дереве, а пятый - в серебряных листьях местного подобия полыни. "Сердца" явно указывали куда-то дорогу. Энид улыбнулась и пошла "по следу". Иногда цветки падали сверху. В большинстве случаев, лежали на видном месте. Окрестности реки эльфка знала не слишком хорошо, поскольку раньше бывала тут всего один или два раза, но предполагала, что ведут ее к скалам, и скорее - какому-нибудь гроту. Предположить автора мистерии на первый взгляд было сложно: ее дорогие братья романтическими розыгрышами не увлекались, других близких друзей почти не было, а Искра... казалось бы, с чего грозному воину заниматься непонятно чем? Вот только отметины на коре говорили эльфке-следопыту совершенно противоположное. Цветы привели ее к вертикальному разлому в скале, ведущему в темные недра. На скальном пороге лежал очередной бутон, а внутри парили потревоженные кем-то живые искорки. Второй след, не такой явный, вел вверх по камням. Энид подмигнула притаившемуся среди зарослей камнеголову, и большой ящер скользнул в пещеру, пока эльфка беззвучно взобралась наверх. Внизу зверь старательно шуршал кустами, а Маргаритка подкрадывалась к гребню почти лысого холма. С Искрой они друг друга засекли почти одновременно, когда висящий над вертикальным колодцем в пещеру перерожденец высыпал на ложную цель целый ворох цветов, а Энид неудачно выпрямилась против солнца. Сын Бури как раз вскинул голову и был сам осыпан "сердцами". Эльф на его месте наверняка смутился бы, до падения вниз. Искра тоже смутился, но по своему обыкновению постарался выйти из ситуации гордо задрав хвост (в переносном смысле), поэтому поймал зубами бутон и улыбнулся своей акульей улыбкой. - А что внизу? - спросила Энид, устраиваясь на краю колодца и болтая ногами в солнечном луче. - Река и песок. Хочешь посмотреть? - Хочу, но с тобой... Ай! Ее относительно вежливо сгребли и Искра прыгнул вниз с высоты почти четырех метров, спружинив на мощных лапах. Камнеголов очень срочно убрался прочь. Река промыла под холмом зал, по форме похожий на кошачий зрачок и поделила его собой на две неравные половины. На песке алели "сердца", три или четыре - остальные вода утаскивала вдаль. (Вот сейчас с нас в самом деле можно рисовать принцессу и дракона. Все подстать, и пещера, и солнечный луч...) Но вместо смеха у горле зацарапались слезы. - Тебе не понравилось? Дракон смотрел с тревогой, чуть виновато, насколько этот конкретный дракон вообще умел чувствовать себя виноватым. - Понравилось, - честно ответила Энид. - С кем придумывали? - С Далькой. Это она предложила цветы, но она хотела просто их сыпать сверху. А со следом - моя идея. Если понравилось - почему плачешь? - Потому что сказки про принцесс и драконов почти всегда кончаются грустно. - Все сказки рано или поздно кончаются. И не только сказки, - тихо сказал дракон, укладывая на плечи эльфке свои тяжелые руки. - Но ведь нашу мы творим сами, так что есть еще за что сражаться. Энид Беакк ван Гласс, принцесса народа Ольх, прижалась к пахнущей рыбой и пылью серой драконьей шкуре. Ей тоже было, за что сражаться.