Сложности

Итаку приходит в клан Нура только ночью.  Даже если он вдруг оказывается в Токио раньше заката, он находит, чем себя занять: пьёт саке в каком-нибудь баре или шугает обнаглевших ёкаев в пригороде. Но никогда не приходит в главный дом, если хотя бы один солнечный луч касается земли.  Итаку не оправдывается, просто — ну, а что ему там делать? Днём Рикуо человек, слабый и хрупкий, он даже прыгать по деревьям не может. Итаку помнит: легкое тело, так просто умощенное в его руках, большие глаза, неуверенная улыбка. Ребёнок, самый обычный. Таких только сдавать на присмотр Авасиме, чтобы тренировала свою идеальную мать. Итаку же — боец. И увидеть он хочет — бойца. Нурарихёна. Не человека.  Итаку старательно себя обманывает.  Рикуо взрослеет. Быстро, как могут только люди. Для ёкая пять лет — не больше мгновения. Для человека — маленькая жизнь.  Рикуо ведёт хакки яко даже днём, но по-своему: договаривается с оммедзи, вселяет восхищенный трепет в людские души через своих шумных друзей-людей. То тут история, то там, и вот уже страх клана растягивается за пределы Токио, пусть и тонкими, но уверенными нитями. Итаку знает, что удивляться успехам «дневного» странно, в конце концов, они с «ночным» — одно целое, и это естественно, но.  У Рикуо-человека мягкие пальцы, словно никогда не державшие древко катаны. Его взгляд захватывает тебя, как жидкий гречичный мёд, и Итаку не хочет признать даже себе, что он зависает от этого взгляда.  И каждый раз сопротивляться — труднее.  С Рикуо-ёкаем всё проще. Пробил пару раз его спиной стену, напился саке до кругов перед глазами. Потом остался на ночь. У Рикуо-ёкая широкий разворот плеч и придавливающая к полу сила, и перед каждым приездом в главный дом Итаку выматывает себя тренировками, чтобы оставаться на шаг впереди — и в процессе чуть ли не стирает Тооно до основания. Остальные смеются, даже шепчутся по теням, мол, а молодой глава-то влюбился. Итаку эти шепотки сносит с ленивой обреченностью, как неожиданно начавшийся дождь. Побалагурят да успокоятся.  Итаку никогда не остаётся до утра. Перед рассветом он выпутывается из объятий — поразительно свободных, и где-то внутри от этого даже обидно — и игнорирует понимающе-насмешливый взгляд в спину. Рикуо не навязывается. Возможно, находит эти побеги — мне срочно нужно в Тооно, и так кучу времени на тебя потратил — очаровательными. Возможно, не собирается тратить свое время на приходящего ёкая, имея в своих руках целый клан. Итаку не знает, но уходит, не оглядываясь, лишь обещая: я буду приходить, пока ты слаб. Не упоминая: пока я тебе нужен.  Рикуо проигрывает раз за разом.