***
Городок Инверберви расположился между холмов Шотландии, недалеко от залива Берви. Его население составляло около тысячи человек — слишком много для столь забытого места. На улице было раннее морозное утро: солнце только-только взошло, холодный ветер хлестал в лицо, запах сырой земли и серы был повсюду, куда не пойти. Вокруг, до самого горизонта, стелилась молочно-серая от мороза дымка, а вверху сквозь пелену тумана смутно проглядывало голубое небо. В сырой дали проступали очертания разбросанных по склону холма домов с соломенными крышами. Драко фыркнул, рассматривая как по склону разбрелось стадо овец, щипавших росшую траву — жесткую и синюю от инея. Именно таким он и представлял себе этот городок: тихий, ничем не отличающийся от других похожих городов, разбросанных по всей Шотландии. Среди всей той серости, царившей вокруг, было в Инверберви нечто ценное — его история. Целью визита Драко в столь отдаленное место — был дом, стоящий на утесе с видом на море в южной части города. Парень успел прогуляться по узким улочкам, усыпанным гравием. Даже там чувствовалась атмосфера Рождества. Малфой взобрался по склону холма, к возвышению, на котором вытянулся в длину темно-коричневый фасад Филдкрофт-Холла. Это было странное строение из камня, сооруженное в начале восемнадцатого века. Жил ли там кто-то или нет, но выглядел дом пустым и едва ухоженным. Драко со скрипом открыл калитку и двинулся в сторону входной двери. Он не стал соблюдать правила приличия, а потому пнул массивную дверь ногой, проверяя откроется та или нет? Она открылась и Драко сделал неспешный шаг вперед, проникая внутрь старинного коттеджа. Внутри было темно и пусто. Вдоль длинного коридора висели картины, припавшие пылью и паутиной. Драко осветил помещение кончиком волшебной палочки, замечая горшки, которые были расставлены по обе стороны от двери. В свежей рыхлой земле были посажены розы, вероятно, кто-то совсем недавно занимался садом. Только на дворе было холодно, едва ли даже в таком городке люди занимались садоводством в такое время. Если только владельцем этих роз не был волшебник. — Я не знала, что Филдкрофт-Холл сегодня принимает гостей, — Драко спокойно обернулся, встречаясь взглядом с девушкой в странной шапке и садовых рукавицах. — Меня зовут Анна, я время от времени присматриваю за этим домом. Драко удивленно захлопал ресницами, обдумывая услышанное. Та ли эта Анна, которую он искал? Но ей должно быть лет сто, а перед ним стояла девушка 20 лет. — Разве этот коттедж не принадлежит семье Сэллоу? — Откуда Вы знаете о нашей семье? Кто Вы? — спросила Анна, пытаясь рассмотреть незнакомца. Она бросила взгляд на волшебную палочку и замерла, едва не уронив садовые ножницы. — Вы волшебник. — Да, меня зовут Драко Малфой, — парень протянул ей руку, словно ожидал, что она с энтузиазмом пожмет ее в ответ, но Анна лишь снова оглядела его настороженным взглядом. — Я учусь в Хогвартсе. — Что Вас привело в Инверберви, мистер Малфой? — спросила девушка с любопытством изучая его профиль. — Это долгая история, но я хотел бы с Вами поговорить. Это важно, — добавил Драко в конце. — Прогуляемся? — сказала девушка и принялась снимать перчатки, выпачканные в земле. Вероятно, слизеринец отвлек ее от садовых робот. В голове сразу же возникли яркие картинки из прошлого: в них Нарцисса с редкой улыбкой на лице пересаживала белые розы в огромные вазы и пела маленькому Драко красивые песни. — Куда идти? — спросил Малфой и помог девушке закрыть дверь. От сырости массивная деревянная дверь просела, хрупкая девушка едва ли сама могла справиться с тяжестью дуба. — Меня ждут в Берви, — пояснила Анна и благодарно улыбнулась, кутаясь в вязаный шарф. Она выглядела бледной, вероятно, не часто любила сидеть на солнце, когда то в редкие дни посещало берег залива. Глаза, цвета гравия, были маленькими, впалые щеки едва помещались на круглом лице и вообще девушка выглядела так, словно сошла со страниц английских сказок. Они молча шли вдоль главной улицы, встречаясь с любопытными взглядами прохожих, которые, вероятно, не привыкли видеть посторонних на улочках Инверберви. — Это христианская церковь Берви, — сказала мисс Сэллоу, когда они остановились у небольшого здания с витражной дверью, которое действительно напоминало самую обычную церковь христианской общины. — Вы же волшебница, — сказал Драко с легким раздражением. Он уже было подумал, что зря потратил время и эта девушка вовсе не та Анна, которую он искал. — Волшебники не верят в бога. Девушка усмехнулась и вошла внутрь, Малфой последовал за ней зная, что подобные места абсолютно не вызывали в нем ничего светлого, скорее наоборот, он чувствовал себя жутко некомфортно, чем все больше раздражался. — Всем нужно во что-то верить, и Вы, Драко, не исключение, — Анна опустилась на скамейку и взглядом пригласила Драко присесть рядом. — Эта церковь крупнейшая в приходе, каждое воскресенье богослужения посещают около 70 человек. Мой дядя, Соломон, был мракоборцем и прихожанином Берви с момента ее открытия в 1837 году. Жаль, что он не застал появления органа, ученики средней школы часто дают тут концерты. — Это все очень интересно, — сказал волшебник. — Но я здесь не за тем, чтобы слушать проповеди. — Тогда зачем Вы здесь? В Инверберви не осталось волшебников. — Вы — волшебница. — О, нет, я уже сто лет не прикасалась к волшебной палочке, забыла все заклинания и верую, что волшебство — грех. Драко затаил дыхание. Сказанное девушкой вызвало в нем недоумение. Если бы только Темный Лорд знал о существовании волшебницы с такими взглядами, вероятно, она была бы мертва в тот самым момент, когда последнее слово слетело с ее губ. Было тяжело представить, чтобы кто-то в своем уме произнес такое во времена, когда волшебный мир на грани войны. — Вы знали Оминиса Мракса? — Конечно. Мы вместе учились в Хогвартсе, пока меня не перевели на домашнее обучение, — девушка удивлено посмотрела на Драко. — Как Вы узнали о нем? — Это не столь важно, — парень не собирался рассказывать о том, что в его комнате висит портрет, в котором заперт ее друг или возлюбленный. В подобный бред едва верил сам Драко, посторонний человек уж точно счел бы его за сумасшедшего. — Я нашел письмо, в котором он упоминал своих друзей: Вас и Вашего брата, Себастьяна. — Оминис любил писать письма, — девушка горько улыбнулась. В ее глазах стояли слезы, вероятно, нахлынувшие воспоминания сделали больно. — Что именно он написал? У Вас есть это письмо? — К сожалению, я случайно сжег его, — врал Драко. Не было никакого письма, только слова Оминиса в его памяти. — Но он упоминал, что сильно виноват перед Вами. — Мы с братом были единственными его друзьями во время обучения в школе. Он был пессимистичным, недоверчивым к людям и саркастичным, — сказала Анна, выпуская тяжелый вдох из своей груди. — Оминис не разделял идею чистоты крови, которой придерживался его отец, это сделало его изгоем в семье и именно поэтому они с Себастьяном стали общаться. У нас были схожие взгляды, пока я не заболела. Голос девушки дрогнул. — Простите. — Я удивлена, что спустя так много лет кто-то помнит о Мраксе, — Анна ничего не знала о происходящем в волшебном мире или притворялась, что не знает? Как такое возможно? Впрочем, это действительно было удивительно, если учесть, что его родственник предпринял все, чтобы скрыть историю семьи Мраксов. — Что случилось с Вашим братом? — Себастьян хотел заручиться помощью Оминиса с тёмной магией, чтобы помочь мне, — Анна сжала руки и тепло улыбнулась. — Мой брат был хорошим человеком, пожалуй, куда лучше самого Мракса. Он был убежден, что Темные искусства — это решение проблемы, отчего постоянно влипал в проблемы, из которых его приходилось вытаскивать Оминису. Это, в конечном итоге, стало для него погибелью. — Он умер? Давно? — Он пожертвовал собой ради меня. — Как это? — Себастьян увлекся магическими практиками, стал участвовать в дуэлях, даже примкнул к тайному клубу «Скрещённые палочки», — она замолчала — по всей видимости, ей было больно вспоминать прошлое. — Он попытался создать волшебный артефакт, чтобы разделить душу на две части. — Как такое возможно? — Выдающийся маг может сделать что угодно, но едва ли найдется с десяток таких во всем мире, — пояснила Анна. — Себастьян был уверен в своих силах, а я слишком глупой, чтобы осознать последствия его действий. — Вы говорите о Герпие Злостном? Он был первым известными змееустом и создателем первого крестража. — Да, Вы правы. Драко пробрала дрожь. Он мало что знал о разделении души, в библиотеке Малфой-Минора не было книг, которые бы подробно описывали Темные искусства. Но было кое-что, где он уж точно читал о практиках Герпия Злостного — дневник его деда. — Ваш брат разделил душу? — Нет, это сделала я, — сказала Анна. Она вдруг встала и резко бросилась к выходу из церкви. Драко последовал за ней, потому что чувствовал, что есть что-то еще, то, что он должен узнать. — Постойте! — крикнул Драко, нагнав девушку у тропинки, ведущей в сторону леса. — Я никому не скажу о том, что услышал. Эта Ваша тайна, я лишь тот, кто может разделить боль от того, что с Вами произошло. — Я убила его, — сказала Анна. — Он умолял меня произнести заклятие, хотел стать моим крестражем, чтобы мы вместе жили долго-долго. Слезы текли по ее лицу, она всхлипывала и дрожала, словно все душевные раны были вскрыты самым болезненным способом. Драко коснулся ее предплечья в поддерживающем жесте. Ему стало действительно жаль ее, потому что он как никто другой мог понять, каково это — быть на грани того, чтобы стать убийцей. — Что с ним случилось? — Последствия действий Тёмной магии невозможно устранить, потому его жизнь оборвалась, — волшебница вытерла слезы и сделала шаг назад, грустно улыбнувшись. — Мы должны были жить вместе, но в итоге жизнь за нас двоих проживаю я. — Мне жаль. — Не стоит меня жалеть, я живу так долго самой обычной магловской жизнью, что едва ли заслуживаю на жалость. Я не смогла сделать ничего выдающегося, не вышла замуж за любимого человека и осталась совершенно одна в доме, который никогда не считала своим. — Оминис любил Вас, — сказал Драко, вспоминая слова Мракса. — В том письме он писал, что был влюблен, но не успел рассказать о своих чувствах. — Если бы он любил меня, то не позволил бы Себастьяну изучать Темные искусства, он бы не оставил нас в тот самый момент, когда мы так сильно нуждались в нем. Я нуждалась, — пояснила Анна и с сожалением вздохнула. — А теперь они оба мертвы, больше никого не осталось. — Вы бы могли простить его? — Намного проще прощать другим, когда понимаешь, сколько раз ты сам получал благодать быть прощённым, — сказала девушка и двинулась вдоль тропинки, ведущей в сторону Филдкрофт-Холла. Драко не стал следовать за ней. Ему вдруг стало жутко одиноко и грустно. Он подумал, что никогда бы не хотел прожить такую долгую, лишенную смысла, жизнь.***
До самого сочельника Гермиона так и не смогла решить, стоит ли ей рассказать членам Ордена о разговоре Малфоя с профессором Снейпом. Девушка была уверена, что они скажут, что Снейп вовсе не собирался помогать Малфою, а просто пытался выяснить, на что тот нацелился. Портить праздничное настроение совсем не хотелось, потому гриффиндорка решила еще раз поговорить с Драко после каникул. Вечером семейство Уизли и его гости расположились в гостиной, которую Джинни разукрасила гирляндами из цветной бумаги. Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приемника. Под прикрытием особенно жизнерадостной песенки «Котел, полный крепкой, горячей любви» Фред и Джордж играли с Джинни во взрыв-кусачку. Рон распаковывал коробки с подарками, а Гарри и Гермиона разговаривали о планах на будущий семестр. — Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза. — Помнишь, Артур? — М-м-м? — произнес мистер Уизли, снимавший, клюя носом, кожуру с мандарина. — А, да… прекрасная мелодия… Он не без труда распрямился и взглянул на сидевших рядом с ним Гарри и Гермиону. — Извините нас за это, — сказал он, поведя подбородком в сторону приемника, из которого неслись теперь голоса подпевавшего Селестине хора. — Скоро уже кончится. — Ничего, не страшно, — улыбнувшись, ответила Гермиона. Ей нравилось проводить время с семьей Рона. Своих родителей навестить она не могла, потому что отца отправили в Австралию на очередной семинар по протезированию зубов. — Много сейчас в Министерстве работы? — Очень, — сказал мистер Уизли. — И ладно бы еще толк от нее был, а то ведь арестовали мы за последние месяцы троих, но я не уверен, что хотя бы один из них настоящий Пожиратель смерти. Гермиона затаила дыхание и отвернулась. Ей стало жутко неудобно. — Неужели Стэн Шанпайк так до сих пор и сидит? — спросил Гарри. — Боюсь, что сидит, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор напрямую обращался к Скримджеру пытался заступиться за Стэна… Все, кто его допрашивал, согласны с тем, что Пожиратель смерти из него такой же, как из этого мандарина… Однако наверху стараются создать видимость хоть каких-то успехов, а «три ареста» выглядят гораздо лучше, чем «три неоправданных ареста с последующим освобождением»… Но это опять-таки сведения совершенно секретные. — Мистер Уизли, вы помните наш разговор на вокзале, перед тем как мы отправились в школу? — поспешно спросил Гарри. — Я все проверил, — тут же ответил мужчина. — Обыскал дом Малфоев. И не нашел ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало. Гермиона сделал вид, что ее вовсе не заинтересовали слова мистера Уизли, но с укором глянула на друга, который лишь пожал плечами. — Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке»… Но я о другом… о чем-то более важном. Я уверен, что это он дал проклятое ожерелье Кэти Белл. — У тебя нет никаких доказательств, Гарри, — заметила Гермиона. — Перестань его защищать, — более грубо, чем следовало, сказал парень. — Ты пошла с ним на вечеринку к Слизнорту! — Я уже все тебе объяснила, — сказала девушка, обнимая себя за плечи. — Мы помогли друг другу, больше нас ничего не связывает и я его не защищаю! — Ага, конечно… — Так, прекратите. Давайте лучше выпьем по стаканчику на ночь? — еще громче спросил мистер Уизли, вставая. — Кто желает яичного коктейля? Рон присел возле Гарри, словно слышал их разговор и решил принять сторону друга. Гермиона вздернула подбородок и приняла от мистера Уизли стакан яичного коктейля. Ей бы не помешал огневиски, но в этом доме подобным напиткам не было места. К тому времени, как концерт Селестины подошел к концу, большая часть семейства Уизли разбрелась по своим комнатам. Гермиона почти сразу же поднялась на второй этаж, оставив друзей в одиночестве. Разочарованный, Гарри помог сонному Рону дойти до кровати, выключил лампу, повертелся немного в постели, и, наконец, погрузился в тревожный сон, полный ползучих теней и воплей искусанных детей…***
— Она наверняка пошутила… Гарри, вздрогнув, проснулся и обнаружил в изножье своей постели туго набитый чулок. Он надел очки, огляделся: крошечное окно почти целиком залепило снегом, перед окошком, вытянувшись в струнку, сидел Рон и разглядывал что-то очень похожее на толстую золотую цепочку. — Что это? — полюбопытствовал парень. — Подарок Лаванды, — с отвращением ответил Рон. — Не думает же она, в самом деле, что я нацеплю такую… Повнимательнее приглядевшись к подарку, Гарри расхохотался. С цепочки свисали большие золотые буквы, из которых складывались слова «Мой любимый». — Мило, — сказал он, едва сдерживая смех. — Нет, но как ей в голову пришло, что мне может понравиться такая штука? — потрясенно глядя в пространство, воскликнул Рон. — Не знаю, может ты ей как-то обмолвился… — Нет, точно нет, — сказал Рон. И, немного поколебавшись, спросил: — А что, Гермиона правда пришла на вечеринку в компании Малфоя? — Да, — ответил Гарри. — У Слизнорта они появились вместе. Видел бы ты, какой красивой она была! — Правда? Ну, она всегда выглядит ничего… — Это да, но в тот вечер она превзошла саму себя. — Хотел бы я это увидеть, — мечтательно произнес Рон и принялся рассматривать оставшиеся подарки. — Я думал тебя интересует исключительно Лаванда. — Она хорошая, наверное, но глупая и слишком навязчивая. — Неужели? — спросил Гарри и пнул друга в плечо. — Тебе нравится Гермиона, верно? — Что за чушь ты несешь? — наигранно воскликнул Уизли. — Как она может мне нравиться? Мы же друзья! К тому же, уж лучше я буду встречаться с глупышкой Браун, она не столь высокомерна, как порой бывает Гермиона. Гарри не стал ничего говорить, дав возможность другу самому решить любовные дела. — Эй, Гарри, тебя внизу ждет Министр, — сказал вошедший в спальню Фред, после чего последовал миг молчания. — Рон, Перси тоже явился. — Что? Рональд бросился к выходу и остановился возле лестницы, чтобы разглядеть брата. Действительно, в гостиной у кресла, в котором сидела миссис Уизли, стоял Перси, его очки в роговой оправе поблескивали при свете лампы. — Все хорошо? — спросила Гермиона. Она услышала незнакомые голоса и вышла в коридор, заметив встревоженных друзей. Девушка подошла к Рону, который ледяным взглядом смотрел то на старшего брата, то на Министра. — Что он здесь делает? — Хочет поговорить с Гарри с глазу на глаз, — ответил Фред и пожал плечами. — Что ж, не буду заставлять Министра ждать, — Поттер встретился с Гермионой взглядом и поспешил спуститься вниз. Девушка не стала следовать за другом. Она вернулась в комнату, которую делила с Флер и Джинни, и принялась собирать вещи. Ее не покидало чувство, что истинная причина появления министра в доме Уизли состояла в том, что правлению Скримджера, вероятно, в скором времени придет конец.***
В Малфой-Мэноре было темно и пусто. На стенах не висели гирлянды, в центре гостиной отсутствовала пышная ель с россыпью огоньков, под ней не было подарков, а в камине не потрескивал огонь. В доме Драко больше не было привычных праздничных убранств и, казалось, нет никого живого. Драко сильнее сжал волшебную палочку, сдерживая обиду и чувство несправедливости, с которым он должен был перестать бороться. Он в два шага преодолел расстояние до камина и произнес заклятие, разжигая огонь, если не в сердце, то хоть в любимой гостиной. Лишь на секунду показалось, что вот зашла Нарцисса, одетая в лучшее платье, а за ней следом, с букетом роз в руках, вошел Люциус. Когда-то подобная картина была чем-то привычным, но сейчас, стоя в полном одиночестве, Драко задумался о том, зачем его отец решил испортить им жизнь. Неужели чувство власти было для него важнее семьи? Важнее Рождества, которое они праздновали в кругу их маленькой семьи? — Где ты был? — спросила Беллатриса, стоящая у стены с бокалом вина. — Что? Это не вредно для него. Она опустила взгляд на живот, скрытый черной мантией, и улыбнулась самой милой улыбкой, на которую только была способна сумасшедшая садистка. — Ты так спокойно об этом говоришь. Неужели поведала Темному Лорду свою тайну? — Нет, слишком рано, — ответила женщина. — Так где ты был, Драко? — В Косом переулке, — соврал парень и полез в карман брюк, достав оттуда небольшую коробочку. — Купил кое-что для Нарциссы. — Что там? — Браслет, — нехотя ответил слизеринец. — Хотел хоть немного облегчить ее пребывание здесь. — Это поместье принадлежит твоей семье, Драко. Ты должен гордиться, что вам выпала такая честь — принимать в этих стенах Темного Лорда, — Лестрейндж в одно мгновение оказалось возле племянника и вырвала из его рук подарок. — Красивый. — Отдай, — процедил парень, сдерживая злость. Он смотрел как Белла примеряла браслет, ехидно скалясь. — Тебе не идет. — Мало камней, — женщина рассмеялась и отдала коробочку парню, приобняв его за плечи. — Если я узнаю, что ты что-то задумал против Темного Лорда, то нашему маленькому уговору придет конец. — Я делаю все, что он от меня требует. Ничего более. — Охотно верю, — прошипела Лестрейндж ему на ухо и сделав глоток вина, направилась прочь. Запах сладких, почти едких духов, заполнил пространство вокруг. Драко не хватало воздуха, он расстегнул мантию и присел на ступень, дрожащими руками сжимая подарок. Ему не следовало приходить домой, но желание увидеть Нарциссу было слишком сильным. Прошло около пяти минут, которые Малфой провел с закрытыми глазами, вслушиваясь в звук горящего камина. Он больше не собирался себя желать, а потому быстрым шагом преодолел лестницу и остановился у спальни матери, несколько раз постучав в дверь. — Я знала, что это ты, Драко, — Нарцисса стояла в дверном проходе, нежно рассматривая лицо сына. — Входи. Темный Лорд покинул поместье прошлым вечером, захватив с собой Роули и остальных… Мы с Беллой остались одни. — Не знаешь, куда он направился? — Нет, он, к счастью, не делится со мной такой информацией, иначе я давно была бы мертва. От последнего слова Драко вздрогнул. — У меня есть для тебя кое-что, — сказал парень и протянул ей подарок. — Уверен, отец выбрал бы что-то более красивое. Нарцисса благодарно улыбнулась и коснулась ладонью щеки Драко. От тепла ее рук стало немного легче. — Я так рада тебя видеть. — Я тоже. — Как твои успехи в школе? Каково быть старостой? — Если честно, то с меня вышел паршивый староста факультета, — ответил Драко и виновато опустил голову. — Отец был бы разочарован. — Не говори так. Уверена, если бы не обстоятельства, то ты бы точно преуспел, — сказала Нарцисса, бережно поглаживая сына по предплечью в поддерживающем жесте. — Я бы так хотела, чтобы ты нашел себе хорошую девушку, закончил школу и жил нормальной жизнью, забыв обо всех ужасах, которые тебе пришлось пережить. — Это возможно? — горечь в голосе Драко заставила женщину сильнее сжать его руку. — Не думаю, что встречу кого-нибудь, похожего на Асторию. — Ты любил ее? — Да, наверное, те чувства можно было бы назвать любовью, — уверенно ответил слизеринец и кивнул, словно в подтверждение своих слов. — Но сейчас, знаешь, ничего не осталось. Она сделала свой выбор, каким бы ужасным он ни был. — Милый, но… — Когда я впервые увидел ее спустя некоторое время в Ковент-Гардене, мам… — тихо сказал парень и качнул головой, тяжело вздохнув. — Ты не знаешь, какой она была. Астория морально была фактически мёртва и готова была окончательно сдаться. Это он с ней сделал это. Мистер Гринграсс ее уничтожил. Тогда я увидел перед собой абсолютно сломленную девушку, и никому до нее не было дела. И, когда она наконец-то осознала, что может быть по-настоящему свободной, то решила сыграть свой последний спектакль, воткнув нож в свое сердце, задев тем самым — мое. — Мне так жаль, Драко. — Мне тоже, — признался парень, положив руку на плечи матери и приобняв. — Надеюсь, она счастлива. — Только не закрывайся от всего мира. Даже, если у тебя не вышло с Асторией, это не значит, что в этом твоя вина. — Знаю. — Я бы хотела, чтобы ты нашел человека, который сделает тебя счастливым, — сказала Нарцисса, крепко обнимая сына за талию и прижимаясь к его груди. — Даже если бы этим человеком была маглорожденная волшебница? Драко не сразу понял, что вопрос действительно слетел с его губ. Он не слишком серьезно относился к подобным мыслям и не позволял им глубоко засесть в его голове, но отрицать сомнительное влечение к девушке, имя которой, как и она сама, крутилось в его голове, не было смысла. Миссис Малфой внимательно посмотрела на сына. — А она сделает тебя счастливым? — Не знаю, но я чувствую себя спокойно рядом с ней. Это странно, потому что в основном мы ссоримся и ненавидим друг друга, — сказал Драко, сдерживая улыбку. — Кто она? — Это не столь важно. — Кажется, я знаю о ком идет речь, — Нарцисса не унималась, слушая нервное сердцебиение сына. — Но, Драко, сможешь ли ты ей довериться? Сможет ли она забыть все те слова и поступки, которыми ты ее ранил? — Мне предстоит это выяснить, — ответил парень, обняв мать крепче. — Ты стал таким взрослым, красивым и умным, — протянула женщина, поднимая на него тёплый взгляд полный нежности. — С Рождеством, Драко. — С Рождеством, — ответил парень и со всей благодарностью и любовью поцеловал Нарциссу в щëку.***
До отъезда в Хогвартс оставалось менее часа. Макгонагалл предупредила, что Министерство организовало по Сети летучего пороха одностороннюю связь, позволявшую ученикам быстро и безопасно возвращаться в школу, а потому Драко поспешил в свою спальню, чтобы рассказать Оминису о поездке в Инверберви. Парень запер дверь и двинулся к зеркалу, за которым спрятал портрет Мракса. Он убрал плотную ткань и его взору предстал черный фон, написаный кривыми мазками на полотне. Вероятно, Оминис от скуки перемещался между картинами Малфой-Мэнора. Парень поднял объемный потрет и потряс его, несколько раз окликнув Оминиса по имени. Такой метод сработал и Мракс вернулся. — Необязательно меня трясти, чтобы я появился здесь, — сказал парень, стряхнув челку с бледного лица. — Что случилось? — Я нашел Анну. Лицо шатена почти не изменилось. Вернее, оно не могло измениться, ведь это же портрет… — Ее надгробие? — Нет, она вполне себе жива и выглядит не намного старше тебя, — ответил Драко. — Этого не может быть. — Я тоже так думал, но это, несомненно, была Анна Сэллоу. — Она что-то говорила обо мне? — Да, но сначала я хочу услышать то, что поможет мне остановить твоего чекнутого родственника. Мракс прищурился. — Хорошо, что ты хочешь знать? — Где сейчас Реддл? Его нет в поместье, он забрал с собой почти всех Пожирателей, а значит случилось что-то серьезное. — Ты когда-нибудь слышал об этом Фенрире Сивом? — Еще бы, — Драко поморщился, вспоминая его голос, похожий на скрипучий лай. От одного лишь этого воспоминания внутри стыла кровь. — Он оборотень. — Верно, один из самых злейших. В 1980-х годах несколько оборотней под предводительством Сивого совершили две попытки нападения на Хогвартс в Хэллоуин. Во время первого налёта пострадала студентка Кьяра Лобоска, которая, сама будучи оборотнем, попыталась не пропустить Фенрира в замок, — сказал Мракс. — Сивый сбежал, но о его жестокости узнали многие. — Я слышал об этом. — Том хочет заручиться поддержкой всех сторонников, на помощь которых может рассчитывать: дементоров, великанов, оборотней, — пояснил Оминис. — Сивый присоединится к людям Тёмного Лорда, можешь быть в этом уверен. — Но чем он им так нравится? — Они думают, что при его правлении их ждет лучшая жизнь, — ответил Мракс. — И спорить с этим, когда среди них Сивый, трудно… — Он хочет собрать армию. — Именно. — Он отправился в лес, чтобы убедить оборотней, всех без исключения, присоединиться к нему. Теми, кто не согласиться, займутся Пожиратели смерти. — Черт! — воскликнул Драко и присел на кровать, сложив руки в замок. Ему нужно было подумать. — Это все меняет. Он хочет, чтобы я убил директора и впустил в школу его «армию», тем самым сделав единственное безопасное место в Магическом мире — могилой! — А ты довольно-таки смышленый парень. — Это честь, услышать подобное от…предка исчадия Ада, — не скрывая сарказма произнес слизеринец и безрадостно рассмеялся. — Я должен его остановить. — Ты не сможешь, — сказал Мракс. — У тебя нет ни сил, ни союзников, к тому же, это не единственная проблема. — Что еще? — Министерство Магии в скором времени падет. — Что? — спросил парень, выгнув бровь. — В кабинете Скримджера висит портрет Дамокла Роули, второго министра магии Великобритании. Он был избран благодаря своей позиции жёсткого отношения к маглам, — пояснил Оминис. — Благодаря своим знакомствам, я связался с ним и он, будучи недовольным политикой Руфуса, поведал мне кое-что важное. — Ему можно доверять? Насколько я знаю, Роули был диктатором, садистом и лжецом, его потомки ничуть не хуже в этом. — Как и мои, но я тебе помогаю. — Допустим, — сказал парень, на мгновение замолчав и коротко вздохнув. — Как он связан с Реддлом? — Сперва расскажи мне об Анне. — Она жива. — Как это? — спросил Мракс, медленно и настороженно обводя парня пронзительным взглядом. — Неужели у Себастьяна получилось найти лекарство? — Не думаю, — слизеринец поднялся на ноги и принялся ходить по комнате, сложив руки на груди. — Анна упомянула, что он помог разделить ее душу на несколько частей, но в процессе что-то пошло не так и Себастьян погиб. — Впервые слышу о таком. — Это темная магия, о таких заклятиях не пишут в простых учебниках, — пояснил Драко. — Теперь твоя очередь: что рассказал Роули? — Скримджера хотят снять с должности, магическое общество недовольно его политикой, а это именно то, чего добивается Реддл. — Это его проблемы. — Да, но Руфус не намерен уходить и предпринимает меры, чтобы задержаться в кресле министра как можно подольше. — Что за меры? Например? — Он хочет заставить Гарри Поттера работать на Министерство. — Чего? Поттер никогда на это не пойдет со своим обостренным чувством справедливости. К тому же, его кумир — Дамблдор, не позволит Избранному плясать под дудку Скримджера. — Я тоже так думаю, но это лишь доказывает, то дела действительно плохи. Наступило долгое молчание. — У меня нет времени, я должен вернуться в Хогвартс, — сказал Драко, посмотрев на заколдованные часы, стоящие на письменном столу. — Ты можешь связаться со мной в школе? — Постараюсь. Слизеринец кивнул и взял в руки покрывало, чтобы накрыть полотно, но вдруг остановился: — Ты знаешь что-нибудь о крестражах? — вопрос прозвучал едва слышно. Оминис растерялся, совершенно не ожидая подобного вопроса, но после небольшой паузы, ответил: — Нет. — Жаль, — ответил Малфой, печально хмыкнув. — Анна простила тебя. — Что? — Мракс посмотрел на парня огромными от изумления глазами и качнул головой. — Не знаю, заслуживаешь ли ты этого, но она действительно не ненавидит тебя. — Если бы я мог вернуть время назад, то не стал бы слушать отца, тетю Ноктаус и, — Оминис поднял руку и постучал несколько раз у виска. — Я бы не оставил ни Анну, ни Себастьяна. Мой старший брат не смог бы заточить меня в этом портрете, который вовсе мне не принадлежит. — Чей он? — Себастьяна, — коротко ответил Мракс и отвернулся. — Тебе стоит поспешить, если не хочешь опоздать. — Тот человек, который был изображен на полотне до того, как я достал маску — Себастьян Сэллоу? Было заметно, что парень явно не хотел продолжать разговор. Он не спешил отвечать или оборачиваться, но Драко нужно было узнать правду. — Ты соврал о том, что ничего не знаешь о крестражах, — изумленно произнес слизеринец, складывая факты в один огромный пазл. — Если брат Анны погиб, пытаясь разделить ее душу на две части, значит есть крестраж, благодаря которому она все еще жива. Мракс, наконец, обернулся, встречаясь взглядом с Драко, который цепко и настойчиво удерживал внимание на себе, даже не моргнув. Тишина заполнила спальню, которую спустя несколько минут нарушил смех. Малфой рассмеялся и поддался вперед. — Маска — второй крестраж, — он сложил руки на груди и широко улыбнулся. — Кажется, я знаю, что делать. — Ты же не уничтожишь ее? — А стоит? — Я недооценил тебя, Драко. Ты можешь быть жестоким и властным, когда это требуется. Возможно, ты даже сможешь выполнить задание Темного Лорда и станешь убийцей. — Возможно, — сказал слизеринец и деловито развел руками. — Кто знает, что я придумаю. — Я сделаю все, что захочешь, — сказал Мракс дрогнувшим голосом. — Но спрячь маску, чтобы никто и никогда ее не нашел. — Договорились. — Я могу тебе доверять? — У тебя нет выбора, Оминис, — Драко все же накинул покрывало, скрывая под ним грустного заключенного. — Собственно, как и у меня. Парень окинул спальню быстрым взглядом и подошел к камину, успев ровно в ту самую секунду, как зеленое пламя охватило пространство вокруг. Малфой покинул поместье, но в этот раз у него появилась уверенность в том, что следующее Рождество он встретит со своей семьей.***
Новый семестр начался на следующее утро после возвращения всех учеников в Хогвартс. Гермиона провела прошлый вечер в гостиной Гриффиндора и вернулась в башню старост за пару минут до отбоя. Она собиралась подняться к себе, но заметила на столе большой лист, в котором значилось:УРОКИ ТРАНСГРЕССИИ
Если вам уже исполнилось восемнадцать лет или исполнится до 31 августа, вы вправе пройти двенадцатинедельный курс обучения трансгрессии, который будет вести назначенный Министерством магии инструктор. Желающих принять участие просим расписаться ниже.
Плата за обучение: 12 галеонов.
— Мерлин, я совсем забыла! Перед самым отъездом в Нору, Макгонагалл отдала девушке два объявления и сказала повесить их на доску в гостиной Гриффиндора. — Что же делать? — Гермиона схватилась за голову и упала на колени, издав стон. — Идиотка! — С этим не поспоришь, — голос Малфоя нарушил давящую тишину, заставив девушку оглянуться. Драко подошел к лестнице и сложил руки на груди. Одетый в шелковую зеленую пижаму, он, несомненно, выглядел иначе. Его волосы были слегка мокрыми после душа, а светлая челка спадала на бледное лицо. Гермиона вдруг подумала, что впервые видит его таким настоящим. И даже в пижаме слизеринец, черт возьми, выглядел отлично. — Как давно ты вернулся? — Вчера. — Ясно, — возникла неловкая пауза. Они не были друзьями, а потому не собирались делиться друг с другом впечатлениями о том как прошли каникулы. — Я хотела еще раз сказать спасибо за помощь с докладом. — Это было легко, — будничным тоном сказал Драко. — Но ты же понимаешь, что Снейп просто так не отстанет. — Что ты имеешь ввиду? — удивилась девушка. Слизеринец усмехнулся и наклонил голову. — Ты сможешь применить заклятие на практике? — Да. — Не слышу уверенности в твоем голосе, Грейнджер. — Вероятно, у тебя что-то со слухом. Сходи к мадам Помфри, — раздраженным голосом сказала Гермиона и схватив лист, собиралась покинуть гостиную, но слизеринец ее остановил. — Я еще вчера отдал одно объявление Лонгботтому, чтобы тот повесил его в гостиной факультета, — сказал Драко. — Надеюсь, твой туповатый дружок знает, куда крепятся объявления. — Правда? — Геомиона прищурилась. Она, конечно же, ему не доверяла. — Спасибо, если это действительно так. — Можешь пойти проверить, только не впутывай меня, если попадешься Филчу. — Я тебе верю. Драко ничего не ответил. Он не стал ждать, пока девушка подымется, и скрылся за дверью своей спальни.