***
За замерзшими окнами крутились снежные хлопья и стелились по дорожкам белым пушистым ковром. До Рождества оставались считаные дни, а потому подготовка к празднику шла полным ходом. Большой зал украшали двенадцать рождественских елок, которые Хагрид притащил накануне. По всему залу развесили гирлянды остролиста, серебряная мишура обвивала перила лестниц, а в шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи. В коридорах с равными промежутками висели большие пучки омелы, под которыми сидели толпы девчонок в надежде найти пару на следующий год. Драко это жутко бесило, потому что главным героем снова стал Поттер. Именно гриффиндорца глупые однокурсницы ждали под чертовой омелой, томно вздыхая при каждом его появлении в Большом зале. Паркинсон не далеко ушла от них и, последовав их примеру, несколько раз пыталась затянуть слизеринца под «ветку поцелуев». После очередного неудачного матча шансы на победу Слизерина в погоне за Кубком Хогвартса были равны нулю. И Драко, как староста, отчасти был тому виновником. — О чем думаешь? — спросил Забини, присев за стол напротив друга. — Вид у тебя не очень. — Пытаюсь разобраться с тем, что здесь написано, — Малфой указал на учебник, лежащий прямо перед ним, но на который он так и не взглянул. «В поисках квинтэссенции» было велено прочитать к завтрашнему уроку заклинаний. Хорошо, что Грейнджер напомнила, иначе рейтинг Слизерина упал бы еще ниже. Впрочем, это не так уж и заботило парня. — Уже решил, что будешь делать на Рождество? — Останусь в школе, — сказал Малфой. Он твердо решил бросить все свои силы и время на изучение строения Исчезательного шкафа, который благополучно прятал в Выручай комнате. — Лучше уж тут, чем в доме, полном Пожирателей смерти. Вот только Нарцисса… — С ней все будет хорошо, ты же знаешь. — Больше я в этом не уверен, — с грустью ответил парень. — Что насчет вечеринки у Слизнорта? Она состоится? — Да, — ответил Забини. — Ты придешь? Джонс согласилась пойти со мной, даже не пришлось долго уговаривать. — Прийду, — сказал Драко, наблюдая за тем, как Грэхэм Монтегю, придерживая сломанную руку, пытался присесть возле Пэнси, которая всем своим видом показывала недовольство. — И, пожалуйста, отвлеки Паркинсон. Она мне порядком надоела. — И как же я это сделаю? — сказал Блейз, задумчиво глядя на друга. — Ты же харизматичный парень, — сказал Драко. — Придумай что-то. Забини усмехнулся, но не стал спорить. — Эй, Монтегю, нужно поговорить. Однокурсник удивленно поднял бровь, не совсем увереный в том, что Малфой обращался именно к нему. — Оглох или что? — Нет, сейчас, подожди, — ответил парень и встал из-за стола. — Жду тебя в коридоре, — сказал Драко и двинулся к выходу. Он заметил на себе взгляд Грейнджер, но не стал оборачиваться. Знал, что позволив себе такую слабость — не сможет отвернуться. Между ними происходило нечто странное, но никто из них не хотел с этим разбираться. Только не сейчас. — Ты что-то хотел? — спросил Монтегю, остановившись напротив Малфоя. Он выглядел бледным, синяки залегли под глазами, словно тот не спал неделю. — Я слушаю. Драко усмехнулся и, удостоверившись, что вокруг никого нет, сразу же перешел к делу. — Как тебе удалось трансгрессировать из Исчезательного шкафа? — Я обещал профессору Снейпу, что не стану вспоминать ту историю, — сказал слизеринец. — Если он узнает… — Нет никаких «если», — чуть более настойчиво сказал Драко. Он бы мог применить к однокурснику «Империус», но подозрения, павшие на него после происшествия с глупышкой Белл, могли усилиться. — Никто не узнает об этом разговоре. Мне очень нужна твоя помощь, Грэхэм. Взамен, я замолвлю словечко и мистера Монтегю переведут на более высокую должность в министерстве. Парень поднял голову, его лицо озарила улыбка. Вероятно, он чувствовал вину перед отцом за то, что в середине июня, пока все студенты сдавали экзамены, он лечился в Больничном крыле и создал серьезные проблемы родителям, что те вынуждены были лично посетить Хогвартс. — Правда? Ты сможешь помочь моему отцу? Малфой кивнул, чувствуя внутри себя легкую вину — чувство, которое было ему почти незнакомо. Он врал, а тот ему верил. Конечно же никто бы не стал слушать Драко, он не имел никакой власти перед Темным Лордом, но его образ «всемогущего злодея», созданный не без помощи гриффиндорцев, был только на руку. — Ну, я застрял где-то между замком и магазином «Горбин и Бэрк», и вытащить меня из шкафа оказалось совсем не просто, — вспомнил парень. - В конце концов, мне удалось трансгрессировать оттуда в туалет на пятом этаже, при этом я едва не погиб, так как к тому времени не проходили испытания на трансгрессию. Нужно четко представить место, в которое ты хочешь попасть и вложить в заклятие всю свою силу. Я был в отчаянии, это мне и помогло. — Спасибо, Грэхэм, ты мне очень помог, — Драко улыбнулся, но в его взгляде не было и намека на дружелюбие или доброту. Он высвободил руку из мантии и направил волшебную палочку на Монтегю, который даже не успел понять, что происходит. -Обливиэйт.***
Последнее время Гермиона все свободное время проводила в библиотеке. Гостиная Гриффиндора стала местом для свиданий Рона с Лавандой, которая, по всей видимости, считала, что каждая минута, когда она не целуется с Уизли, прожита зря. Это жутко раздражало девушку. Она чувствовала себя преданной, но при этом понимала, что они были друзьями без каких либо дополнений. Он никогда не говорил, что подруга ему нравилась. Часто засматривался на нее, как бы случайно касался, помогал и поддерживал, но о чувствах своих не говорил. Как, собственно, и сама Гермиона. В башне старост, хоть она и была разделена, девушка тоже не чувствовала себя комфортно. Стычки с Малфоем, колкие замечания и непозволительные вольности в виде воспоминаний, которые преследовали ее в гостиной, мешали полноценно существовать в стенах школы. У нее было очень плотное расписание, и нормально поговорить с ней Гарри мог только вечером, когда Рон все равно так тесно переплетался с Лавандой, что не замечал, чем в это время занят друг. — Он имеет полное право целоваться с кем пожелает, — сказала Гермиона, пока мадам Пинс прохаживалась вдоль книжных полок у них за спиной. — Меня это совершенно не волнует. Она подняла перо и с такой силой поставила точку, что прорвала пергамент насквозь. Гарри промолчал. Низко нагнувшись над «Расширенным курсом зельеварения», он старательно принялся выписывать основные сведения об эликсирах, то и дело останавливаясь, чтобы разобрать ценные дополнения Принца-полукровки к тексту Либациуса Бораго. — Между прочим, — сказала после короткой паузы Гермиона. — Тебе нужно быть поосторожнее. — Почему? — спросил Гарри голосом, слегка осипшим за сорок пять минут молчания. — Я тут зашла в женский туалет, как раз перед тем, как идти в библиотеку, и там было человек десять девочек, в том числе эта Ромильда Вейн, и они обсуждали, как бы подсунуть тебе любовный напиток. Все они мечтают пойти с тобой к Слизнорту, и, похоже, все закупили у Фреда и Джорджа приворотное зелье, а оно, к сожалению, скорее всего, действует… — Что ж ты его не конфисковала? — возмутился друг. — Они же не взяли его с собой в туалет, — презрительно ответила Гермиона. — Они просто обсуждали вопросы тактики. Тебе бы пригласить кого-то, чтобы девчонки, наконец-то, успокоились. — Да мне никого не хочется приглашать, — промямлил Гарри. Он все еще очень старался не думать о Джинни, хотя она постоянно возникала в его снах, причем делала такие вещи… — В общем, будь осторожен и не пей что попало, а то Ромильда Вейн, по-моему, настроена серьезно, — мрачно закончила девушка. Она придвинула к себе длинный свиток пергамента с домашним заданием по нумерологии и снова принялась строчить. Гарри смотрел на нее, но думал совсем о другом. — Слушай, — медленно проговорил он. — Филч вроде запретил приносить в школу товары из «Всевозможных волшебных вредилок»? — А кто и когда обращал внимание на запреты Филча? — отозвалась Гермиона, не отрываясь от домашнего задания. — Но я думал, что почтовых сов обыскивают. Как же эти девчонки протащили в школу любовные напитки? — Фред и Джордж маскируют их под флаконы с Духами и зелье от кашля, — ответила Гермиона. — Это у них входит в стандартный набор услуг при выполнении заказов по совиной почте. — Я смотрю, ты здорово в этом разбираешься. Гермиона глянула на него злостным взглядом. — Все это было написано на этикетках на обратной стороне пузырьков с зельями, которые они летом показывали нам с Джинни, — сказала она холодно. — Я, к твоему сведению, не подмешиваю людям зелье в стаканы… И не делаю вид, что подмешиваю, это ничем не лучше… — Ладно, ладно, проехали, — быстро сказал гриффиндорец. — Дело вот в чем — выходит, Филча можно обмануть? Уверен, Малфой смог протащить ожерелье точно также. — Ох, Гарри, только не начинай опять! — Нет, ну послушай, почему нет? — настаивал тот. — Да пойми ты, — вздохнула Гермиона. — Детекторы лжи улавливают заклинания, проклятия и маскирующие чары, правильно? Они настроены на обнаружение Темной магии и Темных артефактов. Они тут же уловили бы такое могущественное проклятие, какое было на ожерелье. Но они не будут реагировать на флакон с неправильной этикеткой… И вообще, приворотные зелья — это не Темная магия, они не опасны… Гермиона умолкла на полуслове. Ей послышалось какое-то движение между темных стеллажей с книгами. Они замерли, и мгновением позлее из-за стеллажа показалось хищное лицо мадам Пинс, сильно смахивающей на стервятника. Свет лампы, которую она держала в руках, невыгодно подчеркивал ввалившиеся щеки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос. — Библиотека закрыта, — сказала она. — Не забудьте поставить книги на место… — Хорошо, — Гермиона судорожно побросала вещи в сумку, схватила Гарри за руку выше локтя и поволокла его к выходу. Наслаждаясь тем, что можно снова говорить нормальным голосом, Гарри и Гермиона возвращались по пустым, освещенным светильниками коридорам в гриффиндорскую гостиную, оживленно обсуждая, возможен ли тайный роман между Филчем и мадам Пинс. — Слушай, а с кем ты пойдешь на вечеринку? — внезапно спросил девушку Поттер. — Рон собирался пойти с тобой на рождественский вечер, но теперь ты…так просто, по-дружески… — Это будет сюрприз. — Ой, только не говори, что пойдешь с МакЛаггеном? Он не достоин тебя. — А кто достоин? Рональд? Крам? Гарри не знал, что ответить. Ему было неловко говорить с ней о парнях, потому никогда прежде подобные темы они не обсуждали. Да и стоило ли начинать… — В общем, спокойной ночи, Гарри, — пробормотала Гермиона, хотя было всего семь часов вечера, и ушла в сторону башни старост, не сказав больше ни слова.***
Грустное Рождество
На часах было около восьми, когда Гермиона в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и, натянув улыбку, открыла дверь спальни. Она нервно сжала в руках блестящую розовую сумочку, осматривая гостиную. Возле камина, спиной к лестнице, стоял Малфой, одетый в черный костюм, сидящий на нем идеально. Он не заметил спускающуюся вниз Гермиону, продолжая смотреть на потрескивающий в тишине огонь. — Привет, — сказала девушка, остановившись в метре от него. Свет, исходивший от огня, отражался красивыми бликами на шее девушки, на которой красовалось ожерелье с розовыми камнями. Гермиона выглядела элегантно: атласное нежно-розовое платье с вырезом, который идеально подчеркивал линию декольте и пышной юбкой, доходившей ей до колен, неимоверно ей подходило. На лицо она нанесла легкий макияж, волосы уложила аккуратными волнами и заколола переднюю прядь перламутровой заколкой. — Привет, — ответил Драко, заметно очарованный образом девушки, но уже через секунду вернул себе свой непринужденный вид. Грейнджер всегда была красивой, глупо было отрицать это, но сейчас, спустя достаточно времени, он впервые смотрел на нее дольше положенного, безмолвно восхищаясь ее красотой. — Тебе идет розовый. Гермиона сделала вид, что слова слизеринца не заставили сердце трепетать. Этот скромный комплимент с его стороны был ей приятен. — Пойдем? Драко усмехнулся и пропустив ее вперед, двинулся следом. В коридоре было спокойно, только возле двери в кабинет Слизнорта толпились девчонки. Гермиона остановилась, заметив Гарри, который разговаривал с Полумной Лавгуд, ставшей его парой на этот вечер. — Не передумала? — спросил Драко, проследив за взглядом девушки. — МакЛагген все еще свободен, так что… — Нет, все хорошо, — Грейнджер взяла себя в руки и, заметив протянутую руку Малфоя, подала ему свою. — Пойдем. Ей были не так страшны обсуждения учащихся, как осуждение Гарри и Рона. Она не сказала им, что пойдет на вечеринку с Малфоем, которого они считали одним из злейших врагов. Ребята бы не оценили ее намерений, к сожалению. Драко заметил не нервозность и сильнее сжал ее руку. — Перестань делать такое лицо, будто я силой заставил тебя пойти со мной. — Хорошо, но к твоему сведению, это ты идешь со мной, потому что у тебя нет пригласительного, а не наоборот. Малфой ничего не ответил. Они уже подходили к кабинету Слизнорта, доносившиеся оттуда смех, музыка и громкие голоса становились громче с каждым шагом. То ли кабинет был так построен, то ли Слизнорт применил какой-то хитрый магический трюк — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и все заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Из дальнего угла неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Облачко дыма висело над головами нескольких престарелых волшебников, занятых оживленной беседой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чашу ног, почти незаметные под тяжелыми серебряными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики. — Слизнорт решил заморочиться, — сказал Малфой, рассматривая убранство кабинета. — Он использует эльфов-домовиков вместо прислуги! Это жестоко, да и в стенах школы… — Расслабься, Грейнджер. Это их работа, как и любая другая. — То, как твоя семья издевалась над Добби было ужасно, так что не тебе судить о том, что хорошо для эльфов, а что — плохо. — Ты пришла сюда за этим? Твое обостренное чувство справедливости вызывает у меня головную боль. — Я не… Она не успела договорить. — Гарри, мой мальчик! — загудел Слизнорт, как только Поттер появился на пороге кабинета. — Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас познакомить! Драко фыркнул и повел Гермиону вглубь помещения, не обращая внимания на десятки удивленных глаз, направленных на них. Студентки немедленно принялись шептаться, обсуждая потрясающую новость, причем припомнили все, что когда-либо слышали об их взаимоотношениях, и все, что когда-либо придумывали о Гермионе. — Спокойно, Грейнджер, — шепнул слизеринец, ощущая нервозность своей спутницы. — Просто улыбайся, тебе ведь так повезло прийти сюда со мной… Гермиона покачала головой и попыталась лучезарно улыбнуться. Вздохи и перешептывания гостей было слышно отовсюду, никто не ожидал, что гриффиндорка появится на вечеринке в компании Слизеринского Принца. Предвкушая завтрашние расспросы со стороны Джинни, девушка постаралась отвлечься на музыку. Легкая джазовая мелодия заполнила помещение. Волшебный проигрыватель крутил пластинку, меняя их одну за одной. Селестина Уорбек, любимая певица миссис Уизли, исполняла рождественскую песню. — Здравствуй, Грейнджер! — сказал Забини, поправляя черную бабочку на своей шее. Бордовый костюм с шалевыми лацканами, украшенный фамильной брошкой, очень ему подходил. — Прекрасно выглядишь. — Спасибо, — заулыбалась девушка, но ее взгляд тут же помрачнел, когда к ним подошла Паркинсон. — Не думала, что ты придешь сюда с ней, — слизеринка бросила на Гермиону надменный взгляд и встала возле Драко, положив руку тому на плечо. — Что стало с твоими стандартами, милый? — Прекрати, — резко сказал Малфой. Пэнси отмахнулась от слов Драко и продолжила: — Так ты теперь с ней встречаешься? — Ну да, а разве ты не знала? — сказал Забини, чем вызвал недоумении у всех троих. Драко не стал ничего говорить, бросив на друга немой взгляд. Паркинсон громко рассмеялась. Видимо, она не поверила словам однокурсника. — Смотри-ка, ты у нас любишь игроков в квиддич! — девушка хитро ухмыльнулась и часто заморгала. — Сначала Крам, МакЛагген, теперь и до Драко добралась… Брюнетка повернула голову, ловя на себе свирепый взгляд Малфоя. — Что я такого сказала? Весь Гриффиндор гудит о ее романе с Кормаком, — продолжила настаивать на своём Пэнси. — И это платье, такое дурацкое. Кому оно может понравиться? Ах, у маглов отвратительный вкус. — Владельцы «Твилфитт и Таттинг» были бы с тобой не согласны. Смешно. Настолько, что даже Забини не сдержался от улыбки. Такой моднице, как Паркинсон было стыдно не разбираться в модных брендах. — Да ты… — Я люблю хороших игроков в квиддич и могу позволить себе красивое платье, Паркинсон, — Грейнджер подошла к брюнетке чуть ближе и хлопнула ту по спине. — Красивые наряды не сделают из тебя чистокровную волшебницу, - съязвила слизеринка. — Верно, как и тебя — хорошим человеком, — ответила Гермиона. Шах и мат. — Я ненадолго отойду. Она улыбнулась и поспешила удалиться, ощущая на себе взгляд слизеринской тройки. — Что ты, блядь, творишь? — последнее, что услышала Грейнджер. Так Драко обратился к Пэнси, чем вызвал у Гермионы довольную усмешку. Их дружба оказалась куда менее крепкой, чем она предполагала. Но все же ей было непонятно, зачем Забини соврал об их отношениях. Кроме проблем подобные слухи ничего не принесут никому из них, если только… Гермиона прислонилась к стене с противоположной стороны кабинета и принялась размышлять о том, до каких глубин способны опускаться девчонки ради мести.***
Гарри едва удалось избавиться от назойливой компании Слизнорта, который, вероятно, поставил себе за цель познакомить гриффиндорца с каждым присутствующим. Элдред Уорпл, бывший ученик профессора и автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», то и дело пытался произвести впечатление, а его друг, вампир Сангвини, даже облизнулся, когда парень протянул руку для знакомства. Рядом толпилась стайка взволнованных девчонок, с любопытством его разглядывавших, но вдруг дверь в помещение приоткрылась и внутрь зашла Гермиона в компании Малфоя. У гриффиндорца от удивления очки сползли вниз. — Гарри Поттер, я в восторге, просто в восторге! — сказал Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо парня. — Так рад с Вами познакомиться! — Э-э… — сказал Гарри. — Мне тоже. — Какая скромность! Все, как и говорил Гораций! — воскликнул Уорпл. — Да нет же, я … — парень пытался проследить за подругой, надеясь, что ему показалось и сопровождал ее МакЛагген. — Сангвини, на место! — неожиданно рявкнул мужчина: вампир с голодным блеском в глазах бочком подбирался к ближайшей группе девочек — Вот, возьми пирожок! Уорпл схватил с подноса у проходившего мимо домовика пирожок, сунул его в руку Сангвини и снова начал разговор. — Мой дорогой мальчик, вы могли бы заработать столько золота, вы себе просто не представляете… — Меня это не интересует, — решительно заявил Гарри. — Извините, я там вижу знакомую… Он откланялся и повел Полумну за собой в толпу гостей, заметив, как буйная каштановая грива исчезла между двумя дамами, судя по всему, музыкантшами из группы «Ведуньи». — Гермиона! Гермиона! — Гарри! Слава богу, ты пришел! Привет, Полумна! — Что с тобой? — спросил Поттер. — Чем ты думала, когда решила заявиться сюда с Малфоем?! — Гарри, не кричи на меня! Я все расскажу позже, — шепотом попросила девушка. Вид у Гермионы был виноватый. — Мы старосты, Макгонагалл сказала, что раз мне не с кем пойти, то Малфой будет идеальной кандидатурой. К тому же, я хотела позлить Рона. — Ты выбрала худший метод из всех возможных, — зло ответил Гарри. — Я подумала, что на него Рон больше всего обозлится, — хладнокровно ответила Гермиона. — Полумна, как дела? Отлично выглядишь. На Лавгуд была серебристая мантия с блестками, вызывавшая дружное хихиканье окружающих, но в целом выглядела она вполне мило без ожерелья из пробок от сливочного пива и спектрально-астральных очков. — Спасибо, тебе тоже очень идет это платье. Оно выглядит, словно круглый недоспелый редис. Гермиона улыбнулась, приняв слова девушки за комплимент. Ей нравилась прямолинейность однокурсницы, которая, порой была не совсем уместной. — Хочешь? — Полумна протянула гриффиндрке кубок с медовухой, который та с удовольствием приняла. Они не заметили, как к ним подошла подвыпившая профессор Трелони и принялась распинаться, ругая Флоренца. Гарри не стал вникать в суть ее жалоб, наклонился к Гермионе и тихо сказал: — Давай выясним одну вещь. Зачем ты привела сюда Малфоя? Не поверю, что из-за мести Рону. Гермиона подняла брови: — Хорошо, что ты не думаешь, что я способна на такую низость. Гарри пристально посмотрел на нее: — Гермиона, это не шутки. Я почти уверен, что он — Пожир… — У тебя нет доказательств, — сказала Гермиона, не дав другу закончить фразу. — Я не хочу ничего слушать о Малфое или Роне. Мне все равно, я просто пришла сюда с ним, потому что он, во всяком случае, не скрывает своего отношения ко мне. — Что это значит? — с чувством спросил Гарри. — Он лучше нас? Разве не он называл тебя «грязнокровкой»? Донимал на уроках? Оскорблял? — Он! — сердито воскликнула Гермиона. — Но вы сделали мне больно! Рон ни единого вопроса не задал обо мне с того момента, как закончился последний матч! Ты, Гарри, все время проводишь со своей книжкой в руках! Вы не знаете, через что я прохожу… — Но ты ведь сама ничего не говорила нам! — Верно, потому что заранее знала, что вам все равно. Она метнулась прочь так стремительно, как будто трансгрессировала — только что была здесь и вот уже протиснулась между двумя полными, громко хохочущими колдуньями и исчезла. Гарри озадаченно смотрел ей в след. Слова девушки задели его, обида и злость затмили то небольшое веселье, которое он успел позволить себе ощутить. — Не видел Гермиону? — спросил Малфой, подошедший к нему со стаканом огневиски в руках. — Что ты с ней сделал? — зло спросил Гарри. — Она никогда так себя не вела! — Как? — Драко выгнул бровь. — Никогда не поверю, что она согласилась пойти на вечеринку с тобой по собственному желанию. — Почему нет? Мы подружились, знаешь, совместная работа сближает, — слизеринец усмехнулся и сделал глоток. Янтарная жидкость обожгла горло, немного отвлекая от реальности, в которой Поттер был готов вцепиться в него бешеной хваткой. — Заткнись! — сказал брюнет, привлекая внимание проходящих мимо студентов. — Что ты ей сделал? — Она сделала, — дьявольская улыбка появилась на лице блондина, а потом последовали слова, которые Драко точно не должен был говорить: — Она поцеловала меня. Поттер ясно дал увидеть свое удивление. Его нижняя губа отвисла, остекленевшие глаза выкатились из орбит, а лицо стало серым. — Что? — Думаю, ты плохо знаешь Грейнджер, — Малфой ухмыльнулся и провёл языком по нижней губе. — Она и Рон — мои лучшие друзья, моя семья, — выпалил Гарри, едва сдерживая свою злость. — Кто ты такой, чтобы говорить о Гермионе? О нашей дружбе? Жалкий и ублюдочный Пожиратель смерти! Даже сквозь музыку было слышно слова, которые выкрикнул Поттер. Он привлек внимание всех, кто стоял по крайней мере в трех метрах от них. — Гарри Поттер! — воскликнула профессор Трелони низким вибрирующим голосом. — Мой дорогой мальчик! Сколько слухов! Сколько сплетен! — Простите, что отвлек Вас от танцев, профессор, — сказал гриффиндорец, наблюдая самодовольную ухмылку на лице Малфоя. — Ах, Сивилла, каждый из нас считает свой предмет самым важным! — послышался громкий голос, и по другую сторону от профессора Трелони появился сильно раскрасневшийся Слизнорт, в бархатной шляпе набекрень, с бокалом медовухи в одной руке и громадным пирогом с мясом — в другой. — Но я еще не встречал другого такого прирожденного таланта по части зельеварения! — Спасибо. — Это чистая правда, — повторил Слизнорт, взирая на Гарри благожелательными, хотя и несколько воспаленными глазами. — На моей памяти учеников с такими способностями раз-два и обчелся. Я вам говорю, Сивилла, даже Северус… И тут, к ужасу Гарри и Малфоя, Слизнорт протянул руку и невесть откуда подтащил к себе Снейпа. — Бросьте дуться, идите к нам, Северус! — Слизнорт жизнерадостно икнул. — Я тут рассказываю об исключительных способностях Гарри к зельеваре-нию! Разумеется, нужно и вам отдать должное, ведь вы учили его целых пять лет. Попавшись в захват Слизнорта, который обнимал его за плечи, Снейп посмотрел на Гарри сверху вниз прищуренными черными глазами. — Забавно, у меня как-то не было впечатления, что я хоть чему-нибудь сумел научить Поттера. — О, и Вы здесь, мистер Малфой! — воскликнул Слизнорт. — Видели бы вы, что эти двое сотворили у меня на самом первом уроке! Напиток живой смерти. Еще никто из учеников не добивался такого великолепного результата с первой же попытки. Я думаю, даже вы, Северус… — Да неужели? — тихо сказал мужчина, чуть заметно скривив губы. — Хотите сделаться мракоборцем? — Ну да, я этого хочу, — ответил Гарри с вызовом. — Ничего не выйдет! — Снейп прищурился и перевел взгляд на Малфоя. — Что Вы здесь делаете? Вас не было в списках приглашенных, Драко. — Все нормально, Северус, все нормально, — сказал Слизнорт, махнув рукой. — Мисс Грейнджер внесла мистера Малфоя в список, как своего сопровождающего. Она подошла ко мне накануне, так что не переживайте и наслаждайтесь вечеринкой. Сейчас, как-никак, Рождество! Снейп не стал ничего говорить, но посмотрел на Малфоя с гневом и — со страхом? — Мне нужно с Вами поговорить, Драко. — Сейчас? — слизеринец удивленно поднял бровь. — Мои друзья здесь… — Подождут, — внезапно сказал Снейп. Опустив голову, слизеринец засунул руки в карманы брюк и, взглянув напоследок в зеленые глаза Поттера, последовал за профессором к выходу. Гарри удивило то, что Малфой был не в лучшей форме. Возможно, слухи о том, что слизеринец болен — были правдой. Ему давно уже не случалось видеть Малфоя вблизи, и теперь он заметил, что под глазами у того залегли темные тени, а кожа приобрела явственно сероватый оттенок. Даже дорогостоящий костюм, пошитый на заказ, не смог скрыть его болезненный вид и сутулость. — Напомните-ка мне, по каким еще предметам вы продолжаете занятия, Гарри? — спросил Слизнорт, привлекая к себе внимание выдающегося студента. — Профессор, я должен идти, — сказал Поттер, которому в голову пришла глупая, но очень многообещающая идея. — Я потом… — Гарри, Вы не можете оставить нас в это время, скоро подадут торт! — Хорошо, — покладисто ответил парень. Наблюдая за удаляющимся Малфоем и надеждой, на то, что ему удалось бы что-то узнать, Гарри смутно слышал, как Полумна рассказывала о заговоре Гнилозубов профессору Трелони, которую эта тема, по-видимому, живо заинтересовала.***
Гермиона стояла у стены с лепниной, прячась за тонкой шторой в попытке скрыться от назойливых взглядов однокурсников. В комнате толпился народ, было душно, и все заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Гермиона не хотела идти на рождественскую вечеринку в Клубе Слизней, предпочитая провести вечер в одиночестве, поедая праздничные пряники. Кажется, это было единственным ее желанием за последние несколько недель. — Мисс Грейнджер, Вам нездоровится? — Гораций Слизнорт прервал ее наблюдения, едва не опрокинув на платье девушки стакан с вишневым пуншем. — Вы не видели мистера Поттера? Я хотел представить его нашим гостям, знаете, он ведь настоящая звезда! Гермиона попыталась доброжелательно улыбнуться, сдерживая желание съязвить, что совершенно было ей не свойственным. — Простите, профессор, его здесь нет, — она одернула ткань платья и отошла чуть подальше. — Он пошел в туалет. — О, точно! — Слизнорт захлопал ресницами, отпевая немного пунша. Кажется, ему было достаточно еще пару глотков, чтобы окончательно потерять способность здраво мыслить. — Если встретите мистера Поттера, скажите, что он настоящий сын своей дражайшей матери. Ох, прекрасная Лилли… — Конечно, профессор, — Гермиона слабо улыбнулась. Он не воспринял ее слова за шутку, чем весьма ее удивил. — Что за дурацкий вечер… Прошло еще минут двадцать и казалось, что никто и ничто не сможет спасти этот вечер. Ей несколько раз пришлось отбиваться от пьяного МакЛаггена, голодного взгляда вампира Сангвини и танцующих не в такт парочек. Она была зла на Малфоя за то, что тот бросил ее в одиночестве. В конце концов, у него были дела поважнее. «Развлекать Паркинсон куда интереснее», — подумала девушка. Разговор с Гарри не задался. Она понимала, что поступила неправильно, но и он, в свою очередь, был к ней несправедлив. Гермиона заметила Забини, стоящего в гордом одиночестве и подошла к нему. — А где Джонс? — спросила гриффиндорка и перевела дыхание, схватившись за бок. — Мерлин, здесь так душно! — Не сошлись характерами, — коротко ответил парень и сделал глоток огневиски. — Ты в порядке? — Да. — Это хорошо, — ответил мулат. — Можно задать тебе вопрос? — Конечно. — Что происходит между тобой и Драко? — Ничего, — ответила девушка. Гермиона не раз задавала себе подобный вопрос, но разумного ответа ей было не найти. — Он жестокий и скрытный, в нем много злобы и боли, но в тоже время, знаешь, он способен на сочувствие. Боюсь, это единственное, что удерживает Драко от того, чтобы не перейти черту. — Удивительно, — сказал Забини и горько усмехнулся. — Ты подобрала правильные слова, чтобы описать его. Он мой друг, Гермиона, и раз уж ты все знаешь, то мне бы хотелось удержать его как можно дольше на нашей стороне. Слово «нашей» заставило гриффиндорку удивленно заморгать. Забини заметил ее взгляд и протянул полупустой стакан с огневиски. — А какая она — «наша сторона»? Что будет, если все изменится? Что, если завтра мир будет в огне и тебе нужно будет выбирать: зло, которое тебя пугает, или добро, к которому ты не привык? — спросила Гермиона. Она приняла из его рук огневиски и, немного подумав, сделала глоток. — Мерлин, оно такое крепкое! — Не обязательно выбирать что-то одно. — Ошибаешься, Блейз. Каждому из нас придется выбирать и занять сторону победителя не удастся, потому что его не будет, — воздух пронзила горькая усмешка. — Позволь задать тебе встречный вопрос. — Хорошо, я тебя слушаю. — Твоя рука, — Гермиона указала на левое предплечье. — Ты тоже? — Нет, — нисколько не раздумывая над ответом, сказал парень. — Пока еще нет, но это дело времени. — Я удивлена, что ты говоришь об этом так спокойно. — Гермиона, я уже говорил, что мне все равно на твое происхождение, на героизм Поттера и на родословную Уизли, ну, разве что у последнего слишком много родственников, — они засмеялись. — Драко выглядит измученным и уставшим. Что-то происходит, но он не говорит мне. Это важно. — Если ты думаешь, что я могу помочь тебе, то — нет. Мне он уж точно никогда не расскажет о… — Только тебе и расскажет. — С чего ты это взял? — Потому что Драко знает, что тебе можно доверять, но, к сожалению, статус и некоторые обстоятельства не позволяют ему до конца это осознать, — пояснил Блейз. — Помоги ему, Грейнджер. Я чувствую, что только ты можешь ему помочь.***
Вечеринка подходила к концу, гости покидали школу, а ученики направлялись в свои спальни, обсуждая очередную перепалку между слизеринцами и гриффиндорцами, затеяную профессором Слизнортом. Последняя порция огневиски оказалась лишней, алкоголь ударил в голову и уследить за своей речью профессор не смог. Это было эпичное зрелище, достойное хорошего места в его автобиографии. Гермиона не стала дожидаться конца вечеринки и спустя несколько минут после ухода Гарри, двинулась следом, но парня найти так и не смогла. Коридоры пустовали, свет не горел и казалось, что вот-вот из-за угла появится какое-нибудь чудовище. Подобные мысли вызывали страх, но девушка отчаянно пыталась благополучно добраться до спальни. Её внимание привлекли голоса, доносившиеся из последней классной комнаты в коридоре. — Вы не имеете права допускать ошибки, Драко, потому что, если Вас исключат из школы… — Я тут ни при чем, ясно? — Надеюсь, что Вы говорите правду, поскольку все это было не только неумело, но и попросту глупо. Вас уже подозревают в соучастии. — Кто меня подозревает? — сердито спросил Малфой. — В последний раз повторяю: я этого не делал, понятно? Наверное, у этой Белл есть враги, о которых никто не знает… Не надо на меня так смотреть! Я знаю, что Вы делаете, я не такой тупой, только ничего у вас не выйдет! Я могу вам помешать! Наступила пауза, потом Снейп тихо сказал: — Ага… вижу, Беллатриса учила вас окклюменции. Какие же мысли вы стараетесь скрыть от своего хозяина, Драко? — От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы Вы лезли не в свое дело! Гермиона плотнее прижалась ухом к замочной скважине. Она знала, что поступает неправильно, подслушивая чужой разговор, к тому же между учеником и профессором, но ничего не могла поделать с любопытством. — Так вот почему вы избегаете меня с начала учебного года? Боитесь моего вмешательства? А понимаете ли Вы, что если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет после того, как я несколько раз вызывал его… — Ну, оставьте меня после уроков! Наябедничайте на меня Дамблдору! — с издевкой предложил Малфой. Снова наступила тишина. Наконец Снейп сказал: — Вы прекрасно знаете, что я не намерен делать ни того, ни другого. — Ну, так и прекратите вызывать меня к себе в кабинет! — Послушайте, — сказал профессор так тихо, что Гермионе пришлось изо всех сил притиснуть ухо к замочной скважине, чтобы расслышать его слова. — Я стараюсь помочь вам. Я обещал Нарциссе защитить Вас. Я принес Непреложный Обет, Драко… — Так вот о чем говорила мать, — воскликнул слизеринец. — Простите, профессор, но, Вам придется его нарушить, потому что я не нуждаюсь в помощи! — У Вас есть план? — Не ваше дело! — Если Вы расскажете мне, что собираетесь делать, я смогу помочь… — Поможете? Смешно, потому что никто и ничто не поможет мне избежать наказания, которое Вы с моим отцом считаете честью! — Я никогда не говорил этого, Драко. Во всяком случае, Вы были одни вчерашним вечером, и это в высшей степени глупо — бродить по коридорам без провожатых и без дозорных, которые могли бы поднять тревогу. К тому же, Ваше сближение с мисс Грейнджер — глупость. Элементарные ошибки… — Вы не понимаете, — Драко едва дышал. — Есть кое-что ещё, намного страшнее чем Тёмный Лорд… — Вы можете сказать мне, Драко. — Нет, это ничего не поменяет. Мне просто жаль… — Мне тоже жаль Вас, поэтому я хочу помочь. — Профессор, я говорю не о себе, — Драко понизил голос. — Мне искренние жаль, что Вы дали Непреложный Обет моей матери, потому что не сможете его сдержать и… умрёте. — Что Вы имеете ввиду? — Не важно. Делайте, что хотите, но не прыгайте выше своей головы, потому что это ни к чему не приведёт. — Драко, не видите себя как ребёнок… — Ребёнок не может стать убийцей, верно? Я бы попросил Вас стать мне палачом, но Вы ведь откажитесь, — комната погрязла в тишине. — Я благодарен за Вашу попытку утолить чувство вины, профессор, но с меня хватит. Всего доброго! Гермиона услышала за дверью шаги Малфоя и попыталась отскочить в сторону как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, но у девушки не вышло. Драко смотрел прямо на неё, его лицо отражало злость и раздражение. — Что ты здесь делаешь? — шепотом спросил слизеринец. Не успела Гермиона сообразить, что делать дальше, как Малфой навис над ней всем телом, вдавливая в нишу между двух стен. Она ощущала как вздымалась его грудь, чувствовала аромат его парфюма, слышала его тяжёлое дыхание, от чего по телу пробежали мурашки, а сердце едва не замерло. Широкая ладонь парня прошлась сверху-вниз по девичьему позвоночнику, а вторая слегка сжала кожу на узкой талии хрупкого тела. — Молчи, — едва слышно сказал Драко, прислушиваясь к происходящему в классе. Послышались шаги и звук закрывающейся двери: Снейп покинул комнату и двинулся прочь, оставляя их наедине со своими мыслями и страхами. Убедившись, что профессор ушёл, Драко отступил назад, наблюдая за стоящей у стены девушкой. Он смотрел на неё как-то безжизненно, его взгляд был холоден. Гермиона прищурила глаза, ожидая, что он либо ударит её, либо задушит. — Какого черта? — Малфой продолжил стоять на месте, сжав кулаки. В голове витали ужасные мысли, но ещё хуже было то, что посторонний мог подслушать их разговор, узнать его тайну. — Грейнджер, ты с ума сошла? — Это ты ненормальный, — сказала Гермиона, испугавшись собственной догадки. Она тяжело дышала, все еще ощущая тепло его рук на своей коже. — Что присходит в твоей жизни, Драко? — Ничего. — Врешь. — Для особо одарённых могу повторить, — спокойно ответил слизеринец. Он выставил вперёд ладони и посмотрел на брюнетку снизу вверх. — Со мной ни-че-го не происходит. — Ладно, — разинув рот, Гермиона устремила голову вверх и с изумлением стала осматривать бледное, но все еще привлекательное лицо парня. — Знаешь, Малфой, я понятия не имею, почему твои друзья не обращают внимание на то, что с тобой происходит, но не надо думать, что я буду вести себя так же. Ты сказал мне знать своё место и не лезть в твои дела, но я не стану тебя слушать. Ясно? — Вполне, — ответил Драко, сдерживая вновь нарастающую злость. — Но ты не мой друг, Грейнджер, и никогда им не станешь. — Посмотрим. — Что? — Драко подался вперед и усмехнулся. — Я просто говорю, что никто не знает, что будет дальше. Это даже тебе не под силу. — Даже мне? — переспросил у гриффиндорки парень. — Думаешь, что ты особенная? — Да. — Грейнджер, ты далеко не особ… — он осёкся, когда девушка неожиданно поднялась на носочки и, наклонившись вперёд, опалила его лицо надрывным дыханием. — Что ты делаешь? — Мне нужно удостовериться, — она положила руки на плечи Драко и коснулась кончиком носа его выразительной скулы. — Это был ты. — Что ты несешь? — спросил парень, его взгляд был прикован к манящим розовым губам. — У тебя не получится быть мне другом. — Знаю. — Тогда зачем это все? — Ты мне ответь, — Гермиона опустила руки и отошла чуть дальше, делая пространство между ними чуть больше. — Ты сказал, чтобы я не лезла в твои дела, но сам постоянно вмешиваешься в мои. — Ты бредишь. — Утром, в гостиной, я обнаружила доклад о Непростительных заклятиях, в котором было указано мое имя, — Гермиона улыбнулась. — Ты написал его вместо меня. — Я бы не стал этого делать. — Да, я тоже так подумала, но тебя выдал почерк: слишком идеальный, слишком ровный, слишком — твой! — с абсолютной уверенностью заявила брюнетка. — Ты можешь просто сказать «спасибо» и дать мне уйти, — тяжёлое дыхание выдавало крайнюю степень раздражения. — Не могу. — Это только твои проблемы, Грейнджер, — с этими словами, которые прозвучали крайне грустно, Малфой развернулся и направился в сторону подземелий Слизерина. — Не забивай свою красивую голову дурацкими планами о спасении человека, который в этом не нуждается. Обрывки последней фразы заставили Гермиону усомниться в правильности своих действий. Что, если ему действительно не нужна помощь? Что, если игра во спасение — выдумка? Сказанное парнем вызвало у Гермионы какую-то грусть и глубокое сожаление. — С Рождеством, мистер Малфой, — прошептала девушка, глядя в глубь пустого коридора.