Тем, кто сводит с ума

      Алый рассвет на небе напоминал свежо кровоточащую рану. Бесконечные, но совершенно пустые просторы вокруг лишь больше давили на ощущение одиночества и потерянности. В какой-то момент Мун и вовсе забыла, что едет в поезде с остальными пассажирами. Все вокруг крепко спали, утомленные долгой поездкой. А вот Баттерфляй не спалось от слова «совсем». Хотя ей бы как раз таки не помешала парочка часов драгоценного сна. Переживания по поводу сложившейся жизненной ситуации не давали покоя. Слишком много проблем. Слишком много давления. Не сказать, конечно, что раньше Мун сладко жилось, но всю свою жизнь она прожила с мыслью, что она королева, это ее судьба и она должна… Должна всем, всегда и множество всего.       А теперь она не королева.       «Мы никто». Стар была права.       Тут же Мун встряхнула головой. Она старалась убедить дочь в том, что их титул не отражал сути их личностей, а теперь и сама в это не верит. Правда, у юной Баттерфляй было куда больше возможностей для начала новой жизни. Би-Флай же молода, у нее все впереди, а с ее характером и талантами все дороги открыты. По крайней мере, так казалось Мун со стороны. Взглянув на сладко сопящую дочку у себя на плече, женщина даже смягчилась, позволив проблемам отойти на второй план. Все-таки, они есть друг у друга. Мать и дочь. Это же уже что-то? К сожалению, сохранить всю семью не получилось. Йохансены решили, что они не согласны с тем, что их наследник женат, по сути, на простолюдинке. Они готовы были пойти на уступки и признать Стар частью их рода, но и речи не могло быть о том, что она станет правительницей без мужа. Учитывая характер Би-Флай, легко было предугадать, что та лучше лишится всех своих титулов, чем примет статус принцесски, ожидающей своего принца. Ривер не смог противиться своему роду, но стоит признать, что разрыв с семьей все равно дался ему болезненно. — Ма? — девочка, словно сквозь сон почувствовав на себе чей-то взгляд, вдруг зашевелилась и приоткрыла глаза. — Мы уже приехали? — Совсем скоро, дорогая, — тихо ответила Мун. — Но можешь еще поспать. — Да я уже не хочу, — Стар зевнула во весь рот, да так, что аж слезы на глазах выступили. Она хорошенько потянулась, разминая затекшие мышцы, в позвоночнике даже что-то хрустнуло. Окончательно распрощавшись с остатками сна, Би-Флай вдруг прильнула к окну, вся засияв. — Как красиво!       Столь яркий рассвет ее поражал, будоражил эмоции и удовлетворял внутреннюю эстетическую потребность. Для нее это было действительно красиво.       Мун ничего не ответила дочери. Жизнь старшей Баттерфляй сложилась таким образом, что красный цвет навсегда остался ассоциацией с кровью. Горячей, забивающейся под ногти, которую нельзя отмыть ни водой, ни геройствами, кровью. Погружаясь в воспоминания, Мун вдруг осознала, что впервые убила приблизительно в возрасте Стар. От этого стало как-то не по себе. Конечно, сейчас Баттерфляй прекрасно знала, что то существо было способно к регенерации и после этого чувствовало себя как ни в чем не бывало. Но будь это кто-то другой… Будь это не… — А ты раньше часто бывала на Земле? — с улыбкой спросила Стар, оторвавшись от пейзажей за окном. — Не то чтобы часто, но бывала. Тогда здесь толком и не слышали о магии. Лишь избранные знали. Трудно поверить, что за это время здесь столько изменилось, — Мун старалась избегать воспоминаний о своем нежном подростковом возрасте (который вышел каким-то уж не очень нежным), но все чаще и чаще память возвращала к этим дням. Баттерфляй еще даже не догадывалась, что это шестое чутье подсказывало, что скоро грядет нечто из прошлого.       Что-то с одеколоном чистой ненависти.