Dreams

      Возвращение было будничным и немного утомительным. Ожидание, взлет, полет, посадка. Снова школа, снова будни. На выходных решила начать поиски.       В понедельник после школы разыскал гараж, где работал мой отец. Гараж находился на огороженной бетонным забором территории. Вход на территорию осуществлялся через дверь, вырезанную в больших металлических воротах. За воротами стояли шлагбаум и будка собаки. Вроде бы проникнуть нельзя, но с другой стороны, все легко и просто. Собаку каждый проходящий старался приласкать или в обеденное время угостить чем-нибудь вкусненьким. В рабочие часы проходящих было много, ни на кого эта здоровенная псина не лаяла, всех встречала и провожала виляя радостно хвостом и старательно обнюхивая руки. Но, думаю, ночью она все-таки была на страже. Значит остается миновать только препятствие в виде сторожа при шлагбауме. Хорошо быть школьницей! Никаких подозрений к тебе. В общем пользуясь этим я прошла, сказав, что я по школьному поручению написать про профессии работников гаража. Мелкий рост, большие круглые очки, два хвостика на голове с большими белыми бантами, блокнот в руках, и фраза выданная сторожу, при которой слова перемежались явным вдохом воздуха и поджимание губ, для создания серьезности момента все это привело к умилению сторожа и легкодоступности прохода на закрытую территорию. Гараж был разделен на две части. Одна — это кирпичная пристройка управление, диспетчерской, каких-то вспомогательных служб, вторая — огромное помещение самого гаража. Внутри гаража пахло пахло железом, машинным маслом, из разных мест слышался железный перестук, но стоило перейти через порог ведущего в управление, как все звуки пропали с закрытой дверью, будто отрезанные ножам. В длинном коридоре располагались по одну сторону несколько дверей, по другую сторону стенды с какими-то листами, и недалеко от входа стена почета: стенд с фотографиями работников. Помню, когда я был маленьким, отец как-то брал меня на работу. В садике была эпидемия какая-то, вроде краснухи и всех распустили по домам. Родителям пришлось брать меня на работу с собой. Отец проводя меня этим коридором остановился перед стендом, поднял на руки и показывая на стену спросил: ну, кого-нибудь узнаешь? На стенде я увидел его фотографию и показывая на нее маленькой рукой звонко воскликнул — вот папка! Да, это я, с гордостью сказал он. Сейчас же на этом месте было пустое место, выделяющееся светлым пятном на фоне потемневшего от со временем бумажного фона стенда.       Стало грустно, сами собой покатились слезы, горло перехватил спазм, мешающий вздохнуть. В конце коридора была металлическая лестница, ведущая на второй этаж, а под ней дверь в туалеты. Умывшись и успокоившись, перед зеркалом снова натянув на свою мордашку детскую серьезность, пошла в цех наводить справки.       В цеху было пусто, немного побродив по безлюдному цеху между машин, стоящих в разной степени разобранности, услышала голоса в стороне, где была раздевалка бытовка работников. В бытовке были несколько слесарей, механиков к которым я и обратился со своей историей о том, что я по поручению школы чтобы собрать рассказы о лучших работниках и их профессиях. Было послеобеденное время и работяги еще не очнувшись от послеобеденной лени играли в домино, забивали козла, так сказать. Слегка пахло спиртным. Моя речь на фоне общей расслабленности была воспринята благосклонно. Мужики начали вслух перебирать о ком бы рассказать, избегая рассказа о себе.       — А у вас там стенд в коридоре есть, написано на нем «Лучшие работники», может расскажите о них?       Эта идея была воспринята с энтузиазмом. Через какое-то время, старательно пытаясь записывать, спросила:       — У вас там на стенде пустое место есть, там фотка раньше была, а почему сняли? Кто-то провинился?       Мужики посуровели, нахмурились, сразу видно что им тема была не приятна.       — Нет, не провинился. Тут понимаешь, дело в том, что, как бы это сказать, Ну в общем нет больше того человека. Хороший мужик был. Ну, в общем умер он.       Хороший мужик был. Правильный. И слесарь-механик и сварщик был хороший. Воон и с мастером спорил, когда тот был не прав. Эх.       Говоривший словно обрубая речь махнул рукой.       — А что случилось то?       — Да, … Несчастный случай.       Слово за слово, в итоге сложилась следующая картина: отец часто отстаивая свою правоту мог любого обложить матом, невзирая на чины и регалии, отстаивать правду. Многим это не нравилось. Мешал выносить из гаража якобы плохо лежащие железки, нужные на огородах и гаражах, осуждал трудоустройство и последующее покровительство по родственному и т.д. и т.п.       Слушая я вспоминал то, как отец после работы ярился на кухне, придя с работы. Последний его гнев был на бригадира, который хотел устроить в гараж своего племянника, которого выгнали за прогулы и пьяные загулы из института, мол бригада поможет парню найти свою правильную дорогу, мужики научат парня уму разуму. Вроде бы мысли правильные, по молодости оступился, кому как не умудренным жизнью поддержать и направить, но с другой стороны парень оказался с гнильцой и всячески пытался отлынивать от работы и начал воровать и продавать инструмент из гаража, тратя деньги на бутылку. Чем дело закончилось не знаю, но чем больше слушала, тем больше укреплялась в мысли, что пути моего отца и его пересеклись. Хочешь найти виновного, пойми кому выгодно. Выгодно было только этому парню — его поставили на должность моего отца, фактически повысив, раньше то он был как ученик, а теперь как специалист. Как на него не жаловались, как он не портил всё своими кривыми руками, да ещё и с пьяного глаза, он постоянно выходил сухим из воды из любых ситуаций и все обвинения всегда оборачивались против того, кто их выдвигал, а кроме того, он оказался в гараже единственным сварщиком.       Любит выпить? Кривые руки? Окружающие не ставят его ни во что? Значит на любую ошибку с его стороны даже оглядываться не будут. Смертельную ошибку.       Завершив расспросы, и собираясь уже уходить я вспомнила вдруг химию и ТБ, мгновенно созрел план.       — Спасибо вам, за ваши разъяснения по профессиям. Пойду делать доклад. С умным видом сказала я, поправляя пальцем дужку очков. Эта картинка развеселила мужиков, они заулыбались.       — Ой, а у вас можно педальку велосипеда починить? А то она сломалась, а мне кататься теперь не на чем.       - Конечно же можно, приноси, сделаем, неслось со всех сторон.       Дома достав с балкона велосипед молотком отломил ось педали от ее рычага. Обновила солидол на цепи. В пятницу, положив в пакет отломанную педаль и бутылку водки из ларька, покатила велосипед в сторону гаража. Пройти проходную получилось без проблем, меня узнали, и взмахом руки послали куда-то вглубь гаража. Я разыскала нужного мне парня и рассказала, что мне сказали в прошлый мой приход обратиться к нему с моей бедой. Сначала он кривился, не хотел браться за работу, но после моих слов он с энтузиазмом приступил.       Слова были простые: дяденька, вы не переживайте, я уже не маленькая, у меня булькает чем вас поблагодарить.       Он по быстрому распустил шланги, лихо, не глядя подключил их к редуктору кислородного баллона, что взял так же не рассматривая с полки где лежали еще несколько. Когда он начал варить я отошла к стеллажам и стала рассматривать содержимое, осторожно беря пальчиками железки. Через несколько минут он мне сварил сломанную ось к плечу педали.       Ой спасибо! Передала ему пакет с бутылкой и мы довольные друг другом разошлись в стороны.       А через несколько дней в гараже были похороны. Взорвался кислородный баллон этого горе-сварщика и он погиб. А все потому, что нужно смотреть что прикручиваешь к кислородному баллону. Пока я рассматривала полку с редукторами, штуцер одного из них мазнула пальцем с солидолом с велосипедной цепи. А кислород и солидол не совместимы.       На его похоронах я стояла в стороне и смотрела и с удовлетворением смотрела на процесс. Его могила и могила моих родителей оказались недалеко друг от друга. Символично.       Следующие на очереди были те, кто отправил меня в полет в окно в общаге института. Искать ничего не пришлось, я помню, где все произошло и тех кто дрался. Вот только не знаю причин и того кто виноват.       Одно из преимуществ девушек это то, что они используют макияж. Макияж в умелых руках страшная сила, можно года с лица убрать, к чему стремятся в возрасте, но можно и накинуть. Перед зеркалом просидела, наверное час, добиваясь необходимого. Рисовал морщинки в уголках глаз, в уголках губ, выделил тоном губные складки, нарисовал морщинки шеи, добавил темного тона под глаза, вроде и не много, а года сразу же прибавились. Кстати, замечали ли вы, что на проходных вахтеры, охрана, постовые, сторожа строже относятся к мужчинам, а женщин порой просто не замечают. Тем и воспользуюсь. В сумку бросил учебники и вперед в общагу. Перед общагой для образа учебники вынул из сумки и понес в руках. В получившемся образе сосредоточенной хмурой студентки мелкого роста с учебниками комендант общежития меня даже не тормознул. Поднялась на знакомый этаж, постучалась в дверь. Открыли. О! знакомые все лица — мои бывшие однокурсники. Мы стояли в дверях какое-то время молча, разглядывая друг друга.       — Тебе кого?       — Я в гости к вашему соседу. Мы с ним познакомились давным давно, да вот только сейчас я в гости к нему решила приехать. Давно он что-то не звонил, может обиделся на что.       Он посмотрел на меня, помолчал, и наконец выдал:       — Ну проходи, ребята сейчас подтянутся.       Я прошел в комнату. Как же все было знакомо. В небольшой комнате вдоль стен стояли пять кроватей, оставляя небольшой проход между ними в углу стоял рассохшийся стол, с пятнистой столешницей, прожженной сигаретами не одного поколения студентов, дверца встроенного шкафа-кладовки висела на одной петле, на кроватях валялись различный вещи, а на одной из них, в дальнем углу, спал кто-то крупный, укрывшись с головой. В комнате стоял привычный еще с армейских времен устойчивый запах, в котором смешались вонь грязных вещей, табачный дым, вонь человеческого пота, и запах сушеного хлеба. На столе стояли давно не мытые кружки, открытая консервная банка, по столешнице рассыпаны крошки чего-то, вероятно сахара и хлеба. В общем все как обычно, быт, уют для студента вторичен.       — Чай будешь? Правда к чаю нет ничего.       — Буду. Пока он разогревал чай молчали.       — Тут вот какое дело, нету того, кто тебе нужен.       — Ой, а где он? Уехал? Отчислили?        — Нет, он умер.       — Как?! Он же еще молодой!       — Да вот так.       На кровати зашевелилось тело, одеяло было откинуто, и из-под него появились две головы. Парня и девчонки. Мда, ошибочка вышла. На кровати было не одно крупное, а два мелких. Девчонка, подхватила разговор:       — Ага, как же! Умер! — и с чувством чуть ли не восторга, наслаждения, получить новые уши для старого события, начала описывать события той роковой для меня ночи. Рассказывая, энергично сопровождала слова жестами и даже не обратила внимания на одеяло, что перестало ее прикрывать, открывая всем доступ к осмотру ее голой груди. Тело, лежащее рядом, пьяно мычало, периодически попадая в такт её толчок в бок и возгласам ну скажи же!». Как же все оказалось банально и грустно. На новый год одна студентка не поехала домой в свой поселок, как ждали того родители, а сказав что будут праздновать с друзьями, осталась в общаге в городе. Вот только причина была вовсе не праздник. Ей нужен был аборт. Желая сделать дочке сюрприз, к ней приехали ее родители с баулами домашних продуктов, а вот только добрые соседки то и открыли им глазки. И то, с кем она и сколько раз, и то где теперь её искать. Папа же пошел разбираться с кавалером, ну и слово за слово они сцепились, будучи оба под градусом. Ну, а финал известен — мой короткий полет в окно. А далее просто. Драка мгновенно прекратилась, кавалер немного надавил на папу, мол это ты виноват, но если претензии про дочку снимаются, то все будут свидетельствовать о несчастном случае, на чем все и сошлись, никому неприятности были не нужны. Единственное, что вытребовал папаша, так это свадьбу. Кавалер не стал упорствовать, да и девочка была хорошая, а вскоре она снова забеременела, но уже официально, законно, и УЗИ показала двойню. Так что получается смерть одного объединила в семью двух других и дала еще две новых жизни. Что тяжелее на весах моего суда? Пока не знаю. Размышляя об этом, брела домой, шаркая по асфальту ногами, не зная что решить. Проходя двор, оглянулась на детишек, игравших на горке. Их веселый радостный щебет, визг, смех вынес вердикт моим мыслям — нужно всех простить, — я умер от несчастного случая, пусть даже если это было и не так.