Dreams

      Оставшееся время до восемнадцатилетия Олега прошло быстро, более никаких событий, эксцессов не возникало. Олег, со своими фантазиями обо мне, даже не смотрел вокруг на других девушек, а я предвкушала скорый итог моих планов на него. Все его разговоры с родителями были о том, что он женится, как только ему исполнится восемнадцать. Мы даже на каникулах ездили к нему в гости, я была представлена его родителям. Кстати, они меня не узнали. Я изменилась с тех пор, как они могли меня видеть в особняки старика. Его родители были против меня, Олег всячески меня расхваливал перед ними. Нет, они в глаза ничего плохого не говорили, но хмурый взгляд отца и сжатые губы матери, когда они смотрели на меня, мне говорили о многом. Потом, позже, после семейного обеда папа позвал меня в свой кабинет посекретничать.       Кабинет меня поразил своей строгостью стиля, я такое только на картинках видела. Мореный дуб, лак, бронза. Вот значит как живут богатые люди. На ум пришли строки детского стихотворения: Мистер Твистер, Бывший министр, Мистер Твистер, Делец и банкир, Владелец заводов, Газет, пароходов, Решил на досуге Объехать мир.       Отец Олега, устроившись в кресле с бокалом в руке, прямо сказал мне:       — Девочка, ты мне не нравишься, но мешать я выбору сына не буду. Вас расписать и так же развести — дело быстрое. Поиграется мальчик, плоть натешит, а там видно будет. Сейчас у него не разум, а гормоны говорят в нем.       — Чем я не угодила? Ведь вы же меня не знаете.       — Именно. Тем, что я о тебе пока ничего не знаю. Тем, что за тобой никого нет, хотя оно может быть и к лучшему.       — Ясно. Думайте, что хотите. Вы правы, расписаться, как и развестись можно быстро. Предлагаю временное перемирие. Вы не будете столь категоричны в мой адрес, я же постараюсь быть примерной женой Олегу.       — Второе, вы верно упомянули, что сейчас Олегом руководит влюбленность, гормоны. Я это допускаю, как и то, что он позже может охладеть. Но я постараюсь этого не допустить.       — Третье, я знаю, что в генералы продвигают лейтенантов жены. Я намерена быть Олегу такой поддержкой.       — Хм. Не похоже, что в тебе играет любовь, как у Олега, — задумчиво произнес он, — скорее холодный расчет. Хм, а может оно и к лучшему. Браки по расчету крепче.       — Ладно, объявляю перемирие. Я не буду против вашего брака, наоборот поддержу. Но буду наблюдать, и если я в тебе разочаруюсь, поверь мне, разочаруется в тебе и Олег, — закончил он разговор.       Так мы заключили с ним сделку о перемирии. А через месяц мы сыграли свадьбу с Олегом. С моей стороны никого не было, со стороны же Олега гостей было очень много. Единственно, я только по телефону разговаривала с Андреем и стариком о моей смене статуса. Старик похвалил, сказал что верил в меня, Андрей расстроился. Получается, что дела со скупкой и перепродажей оборудования ему придется свернуть, так как мы нагревали мою теперь новую семью. Олег беззаботно нежился в моих объятиях, правда недолго — через месяц его отца и мать взорвали в автомобиле и на него навалились неприятные заботы. А я, а я и Олег, как единственный наследник, становились теми сами владельцами заводов. Надо же как быстро.       Дела наследования тянутся не быстро, пришлось нам оставить учебу и с головой окунуться в дела. Я утешала Олега как могла. Прошли сорок дней, помянули погибших. Следствие тянулось, пока ничего понятно не было. А на сорок первый день выстрел снайпера прервал жизнь Олега и я осталась молодой и очень богатой вдовой. Я стояла на кладбище у очередной в моей жизни могилы, с пустотой в груди. Наверное я все-таки привыкла к Олегу. Непонятно было, что теперь делать дальше. Не так я представляла всё, хоть и получила все деньги, заводы, буровые, и все предприятия, что принадлежали отцу Олега. Мимо проходили люди, выражали сочувствие, а у меня уже даже на слезы не хватало сил. Один лишь холодный комок в груди. Хорошо, что Андрей поддерживал меня за руку. Он появился сразу же на следующий день, после того, как я плача взахлеб позвонила ему и рассказала о своей беде. Теперь он неотлучно и всюду следовал за мной, оказывая поддержку и выполняя работу телохранителя, хотя думаю, от пули снайпера телохранители не спасают.       Прошли сорок дней со дня смерти Олега. Разошлись гости, в квартире остались я и Андрей. Квартира родителей Олега была очень большая, мне после привычных малометражек, было первое время очень не привычны такие просторы, потом ничего, понравилось даже. Но все одно, традиция, которая была у родителей Олега, кушать в обеденной зале, а не на кухне, у меня не приживалась. Может это из-за лени, сначала таскать блюда из кухни, сервировать стол, потом все оттаскивать обратно, в может это из-за того, что у них были домработница и кухарка, обслуга, а у меня нет. Может быть и так. Андрей закрыл двери за последними гостями, вошел в зал, ослабил удавку галстука, снял свой черный пиджак, повесил его на спинку стула и молча наполнил два стакана, один протянул мне. Похороны, поминки одни за другими это очень тяжело. Мы выпили всё молча до дна. Андрей последнее время был хмур. Мое настроение было понятно, а вот что его угнетало не знаю. Первым нарушил молчание Андрей.       — Что дальше думаешь делать?       — Не знаю еще.       — Ты знаешь, что ты сейчас хозяйка больших денег и кучи предприятий только на словах.       — Почему?       — Деньги бесхозными не бывают, а ты никто и за тобой нет никакой силы. Отберут у тебя всё.       — Кто?       — Ха, да тот же Степаныч.       — Кто такой Степаныч?       — Ха, кто такой Степаныч? Ты не понимаешь? , — удивленно протянул Андрей. Он налил и выцедил еще один стакан.       — Кто такой Степаныч. Ты себе в паспорт давно заглядывала?       — И что там?       — А ты на фамилию-имя то посмотри.       — Степанова Александра, и что?       — А то, что Степаныч — это шеф. А Степанов — это его фамилия. А твой паспорт — это паспорт его внучки. Соображаешь?       О как, Степанов значит, Степаныч. А я его все старик, да старик. Андрей выхлебал еще один стакан. Спиртное действовало на глазах, он становился всё пьянее и злее.       — Ты думала, что это ты такая хорошая и несчастная, что у Степаныча проснулось к тебе сочувствие и он тебе начал помогать и спрятал тебя здесь?       — Ха, да всё что в последнее время с тобой случалось он это всё и устроил. Тебя вели, понимаешь ты это или нет? , — с последними словами он сорвался на крик.       — Почему это всё ты мне сейчас говоришь? Андрей растекся по дивану, и уже нормальным голосом продолжил.       — Потому что я тоже был частью плана, Степаныч меня обещал сделать директором предприятия, поручил докладывать все о тебе, но это обещание не выполнил. Я выкинут из игры. Впрочем как и ты. Тебе не звонили ещё?       — Нет.       — Значит позвонят. А может и нет. Грохнут где по тихому и все дела. Ты отыграла свою роль.       — Не понимаю.       — Не понимаешь? Степаныч часто всем говорит, если где-то что-то происходит, подумай, кому это выгодно. Говорил он тебе такое?       — Да, было дело.       — Вот! Когда убили родителей Олега, кому это выгодно было в первую очередь? Кто становился наследником?       — Мы.       — Нет, не вы. Олег.       — А вот когда грохнули Олега, то кому это выгодно? Тебе! Точнее тому человеку, на кого оформится все наследство, а это не ты.       -???       — Ладно, раскрою тебе глаза. В общем, Степаныч давно хотел прибрать к рукам эти заводы, предприятия, буровые, а отец Олега не соглашалась. Степаныч подкатывал так и эдак, но все предложения отклонялись. Раз родители не хотят отдавать, тогда сыночек отдаст. Степаныч умеет ждать. Но и никогда все яйца в одну корзину не складывает. Сыночек, покойный Олежка то, когда Степаныч начал всё, тот мал был еще, но старик никуда не спешил, он всё делает обстоятельно, продуманно. Он заранее начал подбирать девочек для него. Ты думаешь, почему у вас в группе появились знакомые тебе лица? Да это же были твои конкурентки на роль невесты для Олега. У них тоже было задание от Степаныча охмурить Олега. К ним ко все был подобран ключик, и было на всех влияние, правда, что им было обещано, не знаю. Вас растили, вели, следили за всем и направляли. Но ты в конце была фавориткой, это стало понятно после выпускного. Это Степаныч организовал нападение и изнасилование тебя, а потом напугал тебя и спрятал здесь. А потом так любезно на финише когда стало понятно, кто лидер в гонке невест для Олега, Степаныч использовал документы своей внучки. Да он даже девочек подбирал близкого его внучке возраста.       — Зачем всё так сложно?       — Зачем? Да потому что Степаныч гений планирования! Вы выросли, начали охоту на Олега. Получилось только у тебя. Вы с Олегом как и ожидалось поженились, и родители стали не нужны. Их убрали, вы стали наследниками. Нет не так, не вы, а Олег. Олег тоже был не нужен, и его тоже убрали. Всё. Теперь всем владеет Степанова Александра. Думаю, твой паспорт уже подан как утерянный, и сейчас внучка оформляет новый. Со своей фотографией, не с той вклейкой, что у тебя сейчас на руках. Она получит чистенький на руки, и Степаныч, всюду ее представляя, начнёт переводить все активы семьи Олега на себя. Вот так вот девочка. А мы? А мы списаны, думаю. Много знаний, короче жизнь. Вот как-то так, девочка.       Я сидела оглушенная вылитой на меня информацией. Вообще, если бы не то, что мной играли как пешкой, выводя в ферзи, Степанычем можно было бы восхититься. Да, согласна, долгосрочный план был проработан и реализован безупречно, мне со своими думками до такого далеко. Я только только на два шага вперед стала думать и только только научилась прослойки исполнителей ставить, а чтобы вот так, на годы вперед планировать и просчитывать людей… Да, шикарно меня развели. Убью гада.       — А ты теперь что будешь делать? , — спросила я у Андрея.       — Что? А ничего. На коленях поползу вымаливать милость у Степаныча. Без этого грохнут меня, да и всё.       Ясно, Андрей мне не помощник.       — Ладно, утро вечера мудренее. Давай спать. Утром будем думать.       Я дождался, когда Андрей уснул, быстро собрал документы, деньги, вещи на первое время и ушла из квартиры. Если Андрей решил вымаливать милость, то он скорее всего меня и сдаст, а так я пока свободен. На попутках, автобусах, используя левые документы, что передали мне бомжи я добрался до родного городка. У меня было время подумать, что делать. Цель была одна — убить гада. Однако, несмотря на то, что я служил когда-то в армии, у меня не было навыка ведения военных действий. Но зато я помнила все пьяные рассказы дембеля тезки Александра, что он мне рассказывал под бутылочкой в ларьке много месяцев назад. Рассказывал, как они штурмовали дома басмачей, как перекрывали проходы, как автоматы поливали коридоры свинцом, расчищая проходы, как закатывали гранаты зачищая комнаты. Мне нужно было оружие. Гранаты не уверен, что достать можно, а вот автомат можно было попробовать.       Недалеко от нашего города располагалась военная часть. Что они там делали не знаю, но мне было важно то, что как и в любой части там было КПП N1, то есть контрольно-пропускной пункт номер один. О это значит, что там есть постовые, караул. Караулы на первом КПП обычно вооружены. Днем присутствует часто офицер, а вот после десяти, одиннадцати часов вечера там, зачастую, остаются только одни солдатики, которых контролирует периодически проходящий с обходом по части патруль. А в выходные в патруле ставится один крайний лейтенант, которому часто пофиг на службу, и патруль бродит сам по себе без офицера, возглавляемый сержантами. План был прост, я знаю, что такое клофелин, как он действует на людей, и то, что на КПП солдаты расслабятся, не будут боятся патруля, в котором такие же солдаты. Я надела одежду попроще, взяла сумку побольше, и пошла к части. Некоторое время я наблюдала за воротами, дождалась, когда прошел патруль и вышла на КПП.       — Стой, кто идет?       — Солдатик, постой. У меня есть выпить. Да и пошалить можно. Всё недорого. Будете?       Критически оглядев меня, о чем-то посоветовавшись с напарником постовой пустил меня в караулку. Две бутылки водки на двоих были быстро оприходованы, меня еще не успели толком разложить на шконке, как солдаты отключились, мне только оставалось забрать оружие. Моральная сторона дела меня не волновала, мне уже было все равно. Для достижения цели все средства хороши. Спрятав автомат и два рожка в сумку, я пошла к знакомому особняку Степаныча. По дороге я представлял, как буду врываться в дом. В доме не спали. Одиноко горел свет на первом этаже знакомо мерцая всполохами камина. Значит Степаныч, как всегда сидел у огня и грел свои старые кости. Перелез через забор, даже собака не залаяла. Хотя что ей лаять, раз гавкнула, да и всё, а теперь она стояла под забором, смотрела на меня и весело виляла хвостом. Видать мои подачки ей не прошли даром, она меня узнала. Вроде бы всё, я на территории. Тихо прошел вдоль стеночки, вошел в коридор. Тишина.Жалко все-таки гранат нет. С автоматом у бедра пнул дверь в комнату и…        Выстрел заложил уши, пуля ударила мне в грудь и отбросила меня к стене. Автомат выпал из моих обессилевших рук. Всё напрасно. Жаль. Степаныч подошел ко мне с еще дымящимся после выстрела пистолетом в руках, попинал тело носком ботинка. Угасающее сознание только успело зацепить:       — Эх девочка, девочка, говорил же я тебе, что я тебе не по зубам.