Что ни делал на этой неделе Гарри, все шло кувырком через жете-прыжок. Точнее, каждый раз, когда он думал, что делает что-то правильное и логичное, выходило у него в лучшем случае лишь усугубить уже сложившуюся ситуацию.
Это… огорчало.
Во вторник утром Малфой не появился за завтраком.
Гарри поковырялся в овсянке, понаблюдал за разговором Рона и Гермионы. Уизли морщился и кривился, но все-таки извинился перед Гермионой. Она, морщась и кривясь, все-таки простила его.
Со одной стороны Гарри понимал Рона: квиддич значил для них очень много, и Гермиона не была виновата в том, что до нее не доходил данный факт. Не все же с неба звезды красть. Но именно Грейнджер последнее время понимала его в тысячу раз лучше Рона, и не бесила, приставая по делу и без дела.
Словом, Гарри с наслаждением погрузился в пучину собственных сомнений.
Ночь не принесла ему хороших вестей: Рон уже десятый сон видел, а Гарри только десятый раз сделал приседания.
И нескончаемый вопрос в голове: только он на все это так реагирует? Только с его головой что-то не в порядке?
К счастью, на то Гермиона с Роном и были друзьями, что уже через десять минут шутили насчет предстоящей истории магии с профессором Бинсом. Гарри вспомнил про свое «отвратительно» и справедливо решил, что тут уж нечем помочь.
Зато в его голове созрела другая идея.
Да, наиглупейшая идея, которая могла прийти в его голову.
Да, нормальный человек никогда не решился бы на такую нелепость.
Но не Гарри Поттер.
У него была куча дел на носу. Несмотря на то, что отборочные в команду уже прошли (если Рон не перестанет бахвалиться своей удачей под негласным названием «Грейнджер», то они с Гермионой точно разругаются раз и навсегда), несмотря на задание и «уроки» с Дамблдором, а также нескончаемые отработки у Снейпа, Гарри был даже рад мыслям о Драко. Он единственный во всей этой заварухе был связан непосредственно с самим Гарри (несмотря на дополнительную связь с Волдемортом). Поэтому, долго не думая, Поттер отправил друзей на Историю Магии, а сам скользнул в гриффиндорскую гостиную.
Он собрал всю свою удачу в кулак. Несмотря ни на что он не собирался использовать Феликс Фелицис в своих корыстных, низменных целях. В чем-то, что он может решить и без помощи магии. К тому же, все, что у него было в наличии — навязчивая идея и желание сделать по-своему. Последнее время именно это навязчивое состояние позволяло ему сохранять спокойствие при виде приставучего Слизнорта, уже разочарованного Дамблдора и дрязг друзей.
Навязчивое желание ткалось нитями сквозь его голову, затуманивая сознание, двигаясь к животу, спускаясь к коленям и расслабляя мышцы до состояния нестояния. Это и дурманило, и пугало.
Думая, как покончить с этим, Гарри приходил к нестандартным (=странным) решениям. И чем экстравагантнее была идея, тем сильнее он хватался за ее обстоятельства.
Драко нравился многим. И он нравился Гарри.
Ища причины своим ощущениям, он неизменно приходил к одной и той же мысли: ненависть сближает. Но только такая ненависть, какая была между ними. Одного возраста, с нетерпимыми характерами, не подружившимися в силу обстоятельств. Ведь оказавшись близко — ближе, чем могли когда-либо — им обоим в головы полезли глупые идеи.
Гарри хотел посмотреть, что из этого получится.
Ему, черт возьми, хотелось получить из этого что-то.
Завтрак и короткий перерыв подходил к концу. Гарри торопился, надевая мантию-невидимку и выскальзывая в коридор. Волнуясь, он решил срезать путь до подземелий одним из ходов, что нашел на Карте Мародеров. Засунув толерантность по отношению к чужому личному пространству куда подальше, он взглянул на гостиную Слизерина: практически пуста. Фигурки опаздывающих студентов перемещаются с поразительной быстротой. Вдруг на пергаменте появилась новая надпись: Блейз Забини. Возникла изниоткуда, видимо, вышла со стороны спален.
Гарри обратно спрятал Карту и поспешил, чуть не столкнувшись около портрета с Колином Криви, нетерпеливо постукивающим ногой в ожидании кого-то.
— Драко, порядок?
Голос Забини раздался как сквозь толщу ваты, но ощутимо близко.
Драко пошевелил плечами, показывая, что он жив. Не поворачиваясь, не желая показывать лицо.
— Может тебе чего поесть принести?
Кровать прогнулась, и Драко отодвинулся от того края, где приземлился Блейз. Друг выдерживал паузу, давая Малфою шанс сказать что-нибудь, но в желудке у того было подозрительно пусто и тихо. Тошнило.
Блейз потер указательным и большим пальцем переносицу. Он посмотрел на Драко, скрючившегося буквой «зю», наполовину одетого: расстегнутые манжеты рубашки, школьные штаны. И так неподвижно это тело лежало с самого утра, задернув полог. На тумбочке, рядом с лампой, лежала книга, а из нее выглядывал кусочек разорванного конверта.
Ну ясно.
Драко храбрился. Блейз знал, что сейчас творится в поместье Малфоев. Знал о задании. Драко знал, что всегда может рассчитывать на Блейза. У них даже был примерный план действий, когда запахнет жареным. Но в итоге у Драко начали сдавать нервы.
Такое вот непредвиденное обстоятельство. Все эти письма из дома — он сам попросил мать писать ему. Несомненно, Нарцисса старалась сглаживать факты, но письма приходили также с почерком Беллатрисы.
Снейп за последние пару месяцев уже несколько раз вправлял на место его пошатнувшиеся мозги.
Еще этот шкаф чертов.
Конечно, Забини нервничал. Они же друзья.
Это лучшее, что он мог сказать.
— Останешься сегодня?
Драко вновь закопошился. Блейз встал и кое-как выдернул из-под Драко покрывало, пиная того на разные стороны кровати, в конце концов накрыв сверху.
Ничего. К ночи станет ненавидеть себя за слабость, оклемается и вечером будет как новенький.
Вечером.
Блейз ушел, и Малфой задремал на какое-то время.
Драко пытался справиться. И он реально начинал расфасовывать обуревающие его чувства по полочкам внутри. Все правильно. Надо поесть. Блейз поможет ему, всегда ведь помогал.
Просто еще один шаг, необходимый для защиты семьи.
Малфой последний раз позволил слезам выйти наружу, после чего испытал спасительное облегчение. Возможно, он даже дойдет до Защиты от Темных Искусств перед ужином. Терпеть Слизнорта после обеда он был не в состоянии.
Потеревшись лицом о подушку, Драко рвано вздохнул и приготовился встать, как вдруг уловил движение сзади себя.
Мгновенная реакция: палочка была в руках под подушкой. Малфой резко развернулся, садясь и направляя палочку… в пустоту.
Сзади была пустота.
Драко опустил палочку и сам понурился. Ну вот и все. Паранойя, дальше и психоз не за горами.
— Я на секунду испугался, что ты меня убьешь.
Драко в шоке вскинул голову. На секунду из воздуха показалась рука, расстегнувшая невидимую застежку, и вот уже видимая материя упала к ногам непрошеного гостя.
У Малфоя даже рот приоткрылся от удивления. Его красные от слез глаза были неподвижны, когда он смотрел в зеленые глаза Гарри.
Поттер был на грани апатичной уверенности и воодушевленного отчаяния. На его лице, в его взгляде отражался вчерашний вопрос Драко, который они оба сейчас как по команде вспомнили.
Насколько сильно я тебе нравлюсь?
Достаточно.
Гарри поймал себя на мысли, что неприкрыто разглядывает Драко. Выглядел он, мягко говоря, помятым и напоминал их встречу в туалете. Лицо все в розовых пятнах, неуложенные волосы, растрепавшиеся после ворочания на подушке. Сам он оставался неподвижен, видно, находясь в крайнем состоянии шока.
Тогда Гарри решил взять все в свои руки, уверенно отодвинув полог и усевшись у полусогнутых ног Драко.
После этого жеста к Малфою вернулась способность говорить.
— Поттер, ты головой на тренировке приложился?
Гарри непроизвольно облизнулся, глядя на удивленное лицо Драко. Ему даже понравилось. Малфой не выставил его непростительными заклятиями, а всего лишь был готов придаться ярости.
— Ну ты же сам вчера сказал… — начал было Поттер, заламывая пальцы.
— Что я вчера сказал? — повысил голос Малфой. — Чтобы ты врывался в мою комнату и приставал с разговорами? Ты что, мазохист?
— По-другому ты бы не стал со мной разговаривать. — На это нечего было возразить.
— Конечно, не стал бы, — терпеливо кивнул Драко, — потому что нам не о чем разговаривать.
— Я так не думаю, — в голосе Гарри зазвенела сталь. — Хочешь-не хочешь, я не уйду, пока ты не ответишь, что это было.
Ах вот оно что, — злорадно подумал Драко.
Конечно, Гарри не был виноват в письме. Это не он его прислал и не он его открыл этим утром. Он даже не догадывался о его существовании. Но все эти доводы не убеждали Драко ни на йоту.
Он открыл письмо под влиянием момента. И, как бы ни хотелось отрицать этот факт, в нем был виноват именно Поттер.
— И на какие же вопросы ты бы хотел получить ответ?
На секунду в голове Гарри на черном фоне возник один единственный вопрос, — почему мне нельзя поцеловать тебя? — однако он с приливающей к лицу краской отмел его.
— Зачем ты это делаешь?
— Мне нужна причина, чтобы делать что-то?
— Тебе может и нет, — нахмурился Гарри, — а мне вот очень даже.
Драко сглотнул. Он чувствовал себя неуютно даже несмотря на палочку в руках. Он подумал, что может чуть-чуть отступить, чтобы потом восстановиться в статусе победителя.
Сейчас он не готов был сражаться.
— Ладно, — кивнул он. — Что бы ты ни имел в виду под причинами, у меня нет намерения убивать тебя. Доволен?
Пока что, — мысленно добавил Драко.
Тишина прорезала воздух на долгие несколько секунд. Малфой видел совершенно определенный настрой мыслей Поттера, ясную как день идею его спонтанного заявления к Драко в комнату. Он пришел, чтобы услышать определенные вещи и без них явно не намеревался уходить.
— Нет, не доволен, — прорезал тишину голос Гарри. — Не коси под дурачка, Малфой.
— Я знаю, что тебе от меня надо, — перебил его на полуслове Драко, когда глаза Гарри едва заметно расширились. — Но, во-первых, это ровным счетом ничего не изменит, а, во-вторых, даже под круциатосом ты ничего такого от меня не услышишь.
— Почему? — почти отчаянно, будто на последнем издыхании, спросил Гарри.
Драко закатил глаза.
— Вот видишь, ты не только слепой, но и глухой. Я же сказал: это ничего не изменит.
— Для меня — изменит.
— Нет, не изменит.
Они смотрели друг на друга, как два упрямых гиппогрифа. Драко, отступая, приказал себе собраться. Слишком серьезно у него получалось говорить, а это уже был тревожный звоночек.
— Ты ничего не знаешь, — тихо сказал Драко, подкрепляя свои слова.
Внезапно Гарри придвинулся, хватая Малфоя за грудки и придвигая его лицо к своему.
— Нет, это ты ничего не знаешь, — в ярости зашипел он. — В отличие от тебя, мне хватает смелости признать свои чувства, если уж не посчастливилось их засвидетельствовать.
— Вначале тебе хватило глупости их заиметь, — равнодушно отпустил Драко, намекая на его гриффиндорскую натуру.
— Иметь чувства — не глупость, и тебе это прекрасно известно. — Гарри немного тряхнул Малфоя, привлекая его внимание. — Тогда, в теплице, ты не оттолкнул меня, хотя мог. Я знаю это, — с нажимом произнес парень.
— Случайность, — пожал плечами Малфой, собирая по углам остатки спокойствия.
Гарри на секунду замер, сильнее сжимая чужую рубашку в кулаках, как будто хотел успокоиться засчет порванной одежды.
Внезапно он успокился, отпустив рубашку. Они отодвинулись на пару сантиметров.
— Я тебе не верю, — просто сказал Поттер. Драко отвел взгляд, не зная, отталкивать его или просить дать себе отсрочку. В один момент, с одной фразой, все его планы обернулись против него.
— Что бы ты себе там не надумал, у тебя нет шансов, — холодно процедил Драко, не желая больше испытывать собственную нервную систему.
Гарри расплылся в горькой улыбке. Казалось, он ссутулился больше обычного и поник. Но настойчиво продолжал смотреть в лицо Драко, ловя каждое движение.
— У меня их и не было. — Самокритично. — Но даже представлять… мне нравится.
Если бы Драко стоял, у него бы подкосились ноги. Встретив взгляд Гарри, он тут же пожалел об этом: сколько похоти и нежности собралось в одном этом взгляде. И весь этот порыв искренности и желания был направлен в сторону Малфоя. Заслужил ли он все это?
Определенно нет.
Возьмет ли он предложенное? Заманчивый, пленительный соблазн. Пусть на мгновение, но позволит ли себе принять саму мысль?
Малфой шумно вздохнул, запуская руку в волосы и откидывая пряди назад. Похоже, жест был расценен как прямая провокация.
— Почему мне нельзя поцеловать тебя? — раздался во вновь возникшей тишине любимый вопрос Гарри.
Возможно, так и должно было случиться. Возможно, это случилось бы в ближайшее время.
Но что толку рассуждать, когда у каждого из них всегда был выбор, как поступить и что сказать.
Драко был готов согласиться. Снизойти, как настойчиво он называл это в своей голове. Но обстоятельства сыграли против него.
Глаза Гарри скользнули в вырез рубашки, вниз, к животу, зацепившись за незастегнутые, случайно подвернувшиеся во время сна манжеты, обнажавшие кусочек бледной кожи с Черной меткой.
Драко проследил за его взглядом и принял мгновенное решение: ударить, пока не ударили его.
— Потому что это отвратительно.
Гарри, не в силах отвести взгляд от метки, передернулся всем телом от этих слов. Он вновь посмотрел Драко в глаза и с немигающим взглядом холодно произнес:
— Что может быть отвратительнее, чем целовать Пожирателя смерти.
Драко ударил первым. Схватил одной рукой за ворот свитера, другой замахнулся и как следует всадил в челюсть. Гарри, не отойдя от шока, секунду не отвечал. Затем в абсолютной ярости схватил Драко за рубашку, за что дотянулся, и вытащил его из кровати, приложив о пол.
Били не разбирая, куда попадал кулак. Гарри сел на Драко сверху, пытаясь удержать того на спине, и бил свободной рукой. Малфой одной рукой блокировал случайные удары Гарри, другой упорно метил в нос. Когда наконец его кулак, в крови, достиг своей цели, Поттер зажмурился и потерял контроль над ситуацией и над телом Драко. Тот оттолкнул ладонь Гарри со своей груди и, пользуясь заминкой, перекатился и оказался сверху.
Очки Поттера звонко треснули, и он откинул их, чтобы стекло не высыпалось ему в глаза. Теперь уже он был вынужден защищаться, дотягиваясь до лица Драко. Он первым схватил Малфоя за шею, и тот не постеснялся и дважды ощутимо ударил его по запястью.
— Вас разнимать или не мешать?
Они мгновенно застыли, развернув головы к открывшейся двери. Оперевшись о дверной косяк, там стоял Забини. В одной руке он держал тарелку с горкой фруктов, булочек и всего того, что успел стащить с кухни. На лице его расплылась ехидная улыбка, не выдававшая смятения, вызванного открывшейся перед ним картиной.
Несколько секунд все трое оставались неподвижны, пребывая в разной степени удивления. Затем, как по команде, Поттер с Малфоем подорвались и метнулись в разные стороны. Гарри нащупал свои очки, шепнув Репаро, в мгновение оказавшись около кровати и схватив мантию.
Драко молча наблюдал за его импульсивными действиями. Забини наблюдал за ними обоими и не знал, смеяться или выпинывать Поттера из их комнаты. Странно было осознавать, что его в последнее время стало слишком много в их жизни.
Опустив голову, гриффиндорец встряхнул мантию и направился на выход.
Когда он проходил мимо Малфоя, тот хотел было схватить его за руку и удостовериться, что конфликт исчерпан, но в последний момент сдержался. Поттер скользнул мимо Забини, быстро спустившись по лестнице. Топот шагов был слышен через открытую дверь, когда их удаляющийся стук наконец исчез со звуком захлопнувшегося портрета.
Блейз поставил тарелку на рядом стоящий комод и закрыл дверь в комнату. Драко поднял на него взгляд загнанного зверя, стирая пальцем кровь с щеки. Друг взял с тарелки кусочек яблока и отправил его в рот:
— Ну так, — начал он спокойным голосом сквозь хруст, — как такое могло случиться?
— Что именно? — Драко подошел к своей кровати, снимая рубашку и промокая ею лицо перед зеркалом. Почему-то именно перед Блейзом стало стыдно.
— Я отлучился на двадцать минут, прихожу, а ты сидишь сверху на Поттере, — учтиво пояснил Забини, весело улыбаясь.
Драко улыбнулся в ответ. Хуже уже не будет. Зато взбодрился.
— Бог ты мой, Гарри!
Гермиона мгновенно подскочила к нему, когда он заявился на обед весь помятый и немного прибитый, пропустив утреннюю Историю магии. У Поттера было время привести себя в порядок, поэтому крови не было. Зато красные отметины, обещавшие на следующий день стать синими, присутствовали. Рон присвистнул.
— Кто это тебя?
Гарри молча сел за стол и принялся за еду, несмотря на то, что кусок в горло не лез. Гермиона подсела к нему ближе и прошептала на ухо:
— Это как-то связано с тем, что ты пропустил Историю магии?
Гарри продолжал апатично жевать, не обращая внимания на обиженные возгласы Рона вроде «больше двух — говорят вслух».
Голова Гарри понемногу заполнялась другими мыслями. На этой неделе игра. Нужно активнее пинать ребят. Расширенный курс по Зельеварению. Может согласиться на предложение Слизнорта и хоть раз побыть нормальным слизнем? И Дамблдор. Он так много от него ждет.
Гермиона пнула его в бок. Гарри по инерции вскинул голову, смотря перед собой.
Малфой вместе с Забини зашли в Главный зал, посмеиваясь над какой-то шуткой. Рядом семенила Панси, без конца морща носик и спрашивая Драко, все ли с ним в порядке.
Поттер скрипнул зубами. Гарри, несмотря на крепкие удары Малфоя, старался все же контролировать силу своих. По-видимому, зря: его друзья приложили максимум усилий, чтобы сделать их последствия незаметными. По крайней мере, с его носом было все в порядке. Который раз.
Гарри отказался дальше смотреть на него или на Гермиону. С него хватит. В голове все настолько перемешалось, ярость и обида заполонили все остатки здравого смысла.
Квиддич. Да, у него игра. Нужно думать о квиддиче.
Гермиона начала говорить что-то о Хогсмиде в поддержку его ужасного настроения. Гарри оставалось лишь слабо поддакивать. В итоге, они с Роном сошлись на идее внепланово посетить «Три метлы» заместо последней субботы, проведенной порознь. У всех мгновенно приподнялось настроение. У всех, кроме Гарри.
Грейнджер вновь пнула его, на этот раз коленкой под столом, призывая собраться. Рядом сидела Джинни, и он слабо спросил ее, не хочет ли она присоединиться к их славной компашке. Она, ожидаемо, уже договорилась с Дином.
Гарри чувствовал, как пульсирует и распухает лицо в тех местах, куда точно бил Драко. Еще больше расстроившись от одной этой мысли, Гарри принял решение покончить с обедом и провести оставшееся время в подготовке к следующей лекции.
Не попрощавшись, он вышел из-за стола.
Словно ватная, его голова отказывалась думать.
В коридоре его окликнула Гермиона.
— Гарри. — Он моргнул от резкого, серьезного тона ее голоса, но из транса не вышел. — Гарри, ты слишком зациклен на нем. Это ненормально.
— Ни капли, — пожал плечами Поттер, разворачиваясь и не до конца осознавая, на какое из ее обвинений он отвечает.
— Ты преследуешь его. Ты встречаешься с ним. Ты ищешь его глазами везде. Ты зациклен. Это заметно. Это ненормально.
Это неправильно, — читалось по ее лицу, но ничего больше она не сказала.
— С чего ты взяла? — Он резко обернулся. — С чего ты взяла, будто знаешь, что я чувствую?
Гермиона тоже остановилась и нахмурилась.
— Может быть, ты делаешь из всего этого проблему, — на толику смягчилась она. — Тебе не стоит так много внимания уделять ему.
Будто она знала, о чем говорила.
Гарри злился. Но не на Гермиону, а на то, что она говорила. Что она якобы понимала и отрицала.
Понимает ли она это в действительности или она допускает возможность существования подобной проблемы?
Гарри сжал кулаки. Он, не отрываясь, смотрел в ее глаза и не мог до конца понять, почему он в ярости.
— Не следует так на это реагировать, — мягко произнесла Грейнджер. — Оно того не стоит.
Всего лишь на секунду Гарри допустил это. Допустил возможность, что она может быть права.
Ему не нравились игры Драко. Это было обоюдно, пока он отвечал или реагировал, потому Поттеру нельзя было жаловаться. Для Гарри игры заканчивались в тот момент, когда Драко начинал целоваться с Панси Паркинсон. Они могли это делать за закрытыми дверями. «Они могли делать что угодно за закрытыми дверями», — раздраженно додумал Гарри. Но не выставлять это напоказ.
Нет, даже его ветреную натуру Гарри мог ему простить. Взглянув на метку, он на секунду подумал, что и с этим он сможет жить. Они вместе могли справиться с ней. Но Драко перечеркнул все, что только дало ростки внутри Гарри своими словами. Своими жестокими, не имевшими аналогов, словами.
Это началось без года неделю назад, а неприязнь уже растеклась по телу, отравляя мысли Гарри. По опыту с Чжоу он помнил это чувство: ревность. Неприятие. Тугой узел раздражения в голове.
Не в его стиле было психовать. Но острое желание отомстить за эту выходку начало пожирать его с этой же секунды.
Как только эта мысль оформилась в его голове, он почувствовал, как может контролировать себя.
— Мы встретились в библиотеке, — отозвался наконец Гарри. — И он опять делал это.
Глаза Гермионы на секунду округлились, но она тут же взяла себя в руки.
— И что ты сделал?
— А что я мог сделать? — огрызнулся Поттер, намеренно разворачиваясь и ускоряя шаг. Часть правды — не вранье. Он не хотел, чтобы Гермиона знала о его похождениях в сторону подземелий и тем более о метке Драко. Он не защищал его, нет. Просто это не тот факт, о котором он готов был рассказать без раскрытия подробностей сложившихся вокруг их встречи обстоятельств.
Каждый раз, когда Малфой приближается к нему, абсолютно каждый раз из головы вылетают оскорбления и придирки. Драко полностью контролирует каждое свое движение. Приближается настолько, чтобы его дыхание щекотало чужую шею и вызывало мурашки, говорит выверенными, колкими фразами. Он знает цену даже своему взгляду.
В контексте их обычных отношений Гарри раздражался. Но, мешая все это с недавними событиями, он запутывался и метался между наслаждением и разочарованием.
Гриффиндорец чувствовал стыд.
Стыд из-за того, что ненавидит Драко из-за этого представления с Панси. Из-за того, что мог бы его простить за это. Из-за того, что догадывался о метке и все равно поддержал этот фарс. Но Драко не чувствовал себя виноватым, он испытывал удовлетворение от своих выходок. И чем больше Гарри злился, тем счастливее тот становился.
Может это продолжается уже дольше недели? Если бы Гарри еще раньше неудачно среагировал, может, Драко играл бы более раскованно?
В конце концов, у них всегда были особенные отношения. Сейчас с них просто сняли обертку. И Гарри намеревался ответить Драко той же монетой.
Другое дело, что он никогда не был силен в такого рода жестокостях.
Поход в «Три метлы» не был таким уж неудачным. Рону и Гермионе удалось его на время растормошить. Однако последующие события сдвинули что-то в его сознании.
Он видел, что Забини стоял в «Трех метлах» и ждал кого-то. Он обратил на Гарри внимание, бросив насмешливый взгляд, но и только.
Издевательство. Гарри вновь прожгло изнутри обидой.
Решение было принято мгновенно.
— Это был Малфой, профессор Макгонагалл.
Друзья Гарри в полнейшем шоке обернулись на него. У декана было такое же выражение лица.
Гарри не колебался ни секунды, обвиняя Малфоя в произошедшем с Кэти Бэлл. Неоспоримые, казалось бы, аргументы о том дне в «Горбин и Бэркс», которые могли подтвердить и Рон с Гермионой.
Тем не менее, когда профессор справедливо заметила, что его серьезное обвинение отчасти безосновательно, Поттер испытал что-то схожее с облегчением.
Он чуть не утопил собственными руками человека, которого желал еще вчера. Которого был готов до последнего покрывать, если бы у него нашлась хоть капля учтивости.
С другой стороны, поспешил облегчить себе душу Гарри, тут речь шла о жизни и смерти многих людей, давно пора было засунуть собственные побуждения в мерлинову бороду.
Гермиона как-то странно на него посмотрела, видимо, догадываясь, что дело тут далеко не в Панси.
Когда они шли вместе с Роном до квиддичного поля, она воспользовалась фразой Рона «Кто последний, тот флоббер-червь!» и заговорила с мрачным Гарри:
— Если Снейп узнает, что ты сказал это о Малфое, с отработок тебе не слезть до конца года.
Гарри фыркнул.
— Мне все равно.
До матча оставались считанные дни, и Гарри намеревался потратить их с пользой. Несмотря на противный дождь, зарядивший со дня, когда Кэти попала в больницу, он был готов наверстывать время, проведенное в мыслях, мягко говоря, не о том. Не без удовольствия он вспомнил, что Снейп будет занят еще неделю минимум: ему не вылезти из больницы Святого Мунго, как бы он ни хотел содрать с них дополнительные баллы. Гарри прекрасно запомнил, в каком состоянии находилась Кэти.
Дни потянулись в своем обычном ритме. Гарри отмечал, что ненавидеть Драко было все-таки проще, чем пытаться добиться его внимания. Однако до конца расслабиться он все равно не мог: чувство вины съедало его двадцать четыре часа в сутки.
Несмотря на метку, человеком, проклявшим Кэти, мог оказаться кто угодно. И бросать тень на Драко было по крайней мере не по-человечески.
В моменты подобных сомнений Гарри старательно одергивал себя: а когда Малфой поступал хоть раз по-человечески? Может, когда на четвертом курсе соорудил значки «Поттер-вонючка»?
Однако, когда Драко не явился на матч, Гарри всерьез занервничал. Не боясь вызвать подозрений, он спросил не только у Джинни, но и у Гермионы о Малфое. Джинни знать не знала, что было понятно, и на этом их разговор закончился.
А вот Гермиона пошла в разнос.
— Может, вы уже поговорите? — раздраженно бросила она. Они уже успели поругаться в раздевалке, и, хоть хата Гарри и была с краю, было опасно к ней подходить.
Ярость улетучилась, оставив после себя лишь глубокую обиду.
— Я пытался. Я даже… — Гарри замешкался, обратив на себя внимание подруги. — В общем, мы набили друг другу носы и этим все закончилось.
— Тогда сделай уже что-нибудь со всем этим, — она закатила глаза. — Глупо получается. Тебе нужно расслабиться.
Гарри обсасывал эту мысль со всех сторон, пока подступал вечер, приближая час победного празднества. Если бы Малфою посоветовали расслабиться, то он бы воспринял это буквально. А что не дает Гарри права поступить также? Может, тогда Драко, наконец, поймет, что он чувствует.
Гостиная гудела от радости и всеобщего подъема. Кто-то умудрился протащить пару бочонков сливочного пива, уговорив мадам Розмерту сжалиться над бедными победителями-гриффиндорцами. Поттер сразу прихватил три бутыли, однако Рон вскоре оставил их, позволяя заслуженным лаврам достигнуть Короля-Уизли.
Гермиона сдержанно посмеивалась, глядя на его искреннюю несдерживаемую радость. Гарри же все прокручивал в голове ее слова, пребывая в крайней степени нестабильности.
Когда Лаванда накинулась на Рона с поцелуями, Гарри разрывался между желанием засвистеть в тон Дину и Симусу и дать ему по роже. Гермиона умчалась в неизвестном направлении, и Гарри сделал то, что, по его мнению, должен был сделать: нашел в слезах в одном из пустых классов.
Не зная, как утешить ее, он только и сидел рядом, когда беда, следовавшая за ними по пятам, отворила дверь: Рон с Лавандой, сопровождаемые игривым смехом, ввалились внутрь. «Ой, занято», — пискнула Лаванда, своим тоном выводя из равновесия даже Гарри.
Когда Гермиона воскликнула
Оппуньо, ни одна жилка сострадания в нем даже не шевельнулась.
Они посидели еще немного в молчании, когда Гарри решил разрядить обстановку:
— А почему зельеварение?
Ее губы тронула неловкая улыбка, плечи дернулись в смешке.
— Интересный, — заминка, — материал.
— Может, учитель? — прыснул Гарри.
Гермиона повернула голову, всматриваясь в его лицо и будто посылая молчаливые сигналы.
— Может, и учитель, — шепнула она.
Гарри опять прыснул. На мгновение ему показалось, что ее вздох был то ли вздохом облегчения, то ли разочарования.
Как ни крути, Гарри не мог рассказать ей про то, что аж проник в его комнату. Даже о крестражах рассказал, а о такой мелочи не мог. Вместо этого он в красках обрисовал мнение Драко насчет него и его чувств. Не обошел стороной и факт желаемой мести.
О метке он вновь умолчал.
А зря.
— Гарри, не глупи, — тихо прокомментировала Гермиона, вертя в руках недопитую бутылку. — Не уподобляйся ему. Ты не должен делать этого, если не хочешь.
— А что, если я именно этого и хочу? — повернувшись к подруге лицом, резко спросил он.
Гермиона выглядела вымученно. Ее глаза немного запали, волосы были не расчесаны, а прежде полная бутылка сохранила в себе жалкие миллилитры сладкого напитка. На секунду Поттер ощутил укол вины: к ее проблемам он постоянно, оптом, прибавляет свои.
Она, нахмурившись, пожала плечами:
— Тогда поступай, как знаешь. — Ни упреков, ни нотаций. Грейнджер отвернулась от друга и залпом допила остаток пива. — Я на дежурство, — бросила она, вставая и нетвердо шагая в сторону выхода из аудитории.
Немного погодя, Гарри вышел следом и направился до гостиной, все еще находясь в туманных раздумьях.
— Слушай, Гарри, — Рон выглядел виноватым. — Я тут вот что подумал…
Гарри внимательно посмотрел в его яркие, невинные, казалось бы, глаза. Они с Лавандой вернулись в башню после того, как их чуть не схватил Филч. И теперь он сидел на полу, вместе с Гарри, уже изрядно пьяным. Камин полыхал жаром, и Поттера изрядно разморило, поэтому торопливые объяснения Рона едва ли доходили до его сознания.
— Кажется, я только что перегнул палку. — Испугавшись молчания Гарри, Рон поспешно добавил: — И еще в раздевалке.
— Клево, конечно, что ты раскаиваешься, — хладнокровно кивнул Поттер, колыхаясь на грани беспамятства и реальности. — Но говорить это ты должен не мне, а Гермионе.
— Знаю, но хотел убедиться, что не один, — смущенно пожал плечами парень. — Мир? — Он протянул руку.
— Повторюсь, это не меня ты обидел, — хмуро произнес Гарри, но, видя помятое состояние Рона, сдался и пожал ему руку. — Что там у тебя случилось?
Уизли хмыкнул, удивившись, что Гарри его раскусил.
— Друг, помощь твоя нужна. — Он придвинулся ближе к уху Гарри. — Лаванда пригласила меня сегодня, ну, эм-м… прогуляться вместе.
— И?
— И мне, ну, — в смущенном нетерпении замялся Рон. — Комната нужна.
Вот в чем проблема.
— Скатертью дорога, — буркнул Гарри, понимая, что эту ночь ему придется провести в гостиной.
— Спасибо, друг! — Его энтузиазм, да и в нужное бы русло.
Рон мгновенно поднялся и утащил ошивавшуюся неподалеку Лаванду за собой.
Однако свято место пусто не бывает, — с раздражением заметил Гарри, когда рядом с ним плюхнулся Колин Криви.
— Привет, Гарри! — его восторг не иссяк за все пять лет их знакомства. Но сейчас Поттер (как и во все остальные короткие их диалоги) был занят. А конкретно — поиском партнера для одноразового мстительного секса. После половины бочонка сливочного пива и предложенного Ромильдой Вейн вина его мысли потекли в нужном ему направлении. И все начало казаться легким и ничего не значащим, зато воспоминания о Малфое обострились раз в десять. Гарри разрывался между возбуждением, погружаясь в память об игривых зубах, аккуратно укусивших его ухо, о близости его разгоряченного злого тела, устроившегося сверху (плевать, что прибить хотел), и чувством обиженного достоинства, когда он неизбежно возвращался к моменту, в котором Драко холодно его отверг в пользу своей развратной подружки.
В конце концов, надо же когда-то начинать, — храбрившись, думал Гарри. Разговаривая с Гермионой, он легко поддерживал в голове навязчивую идею платы Малфою его же монетой. На словах, в порыве злости, Поттеру легко представлялась картина предстоящей мести, но в итоге выяснилось, что у него кишка тонка даже предложить кому-то подобное, не то что совершить.
— Да, Колин, привет.
Давай же, — подбадривал себя Гарри, — как дрочить на Малфоя день и ночь — так это пожалуйста, а предложить переспать — так поджилки затряслись?
— Я тут ловлю тебя уже несколько дней, а ты все занят чем-то.
— Ага.
— Я поговорить хотел.
Он присматривался к Джинни, сидевшей в углу гостиной отдельно от Дина: похоже, вновь поругались. Прекрасный расклад. Парвати или Ромильда потом не отстанут, Лаванда занята с Роном, а с другими девчонками проблем не оберешься. Как с Малфоем, например, но на девчонку он не очень сильно тянул.
— Что такое?
— Это непросто сказать, и, если честно, я уже пару лет собираюсь с силами…
Как ни крути, циничные мысли у Гарри из головы просто бежали наутек. Если Джинни и согласится, Рон же его потом подкараулит в темном переулке Хогсмида. Не то что бы он сомневался в своих силах…
— Ну… — Колин выглядел отчаявшимся. Он не находил слов, сидя рядом с Гарри, и только мялся без конца. Молчание и односложные ответы Поттера его не подбадривали. Гарри тупо разглядывал языки пламени, весь в раздумьях, и засыпал под жужжание Колина.
Черт, ведь придется снова убеждать себя в гетеросексуальности.
— Мы можем поговорить в моей комнате?
Гарри наконец повернулся к Колину. Он отвернулся от Поттера, сидел, положив локти на согнутые колени и заламывая свои пальцы. Красный, как рак, его глаза смотрели куда угодно, только не на Гарри. Он сидел близко, но вздрогнул, когда Поттер нечаянно коснулся его плечом. Облизнул губы и повел плечами, будто пытаясь вернуть потерянное где-то по дороге спокойствие.
Если бы не вино поверх пива, Гарри скорее всего даже не подумал о таком. Но Криви так ярко покраснел, что даже в свете языков пламени это невозможно было не углядеть. Гарри словил его мечущийся без конца взгляд. Может, и убеждать себя ни в чем не придется, — медленно выплыла новая мысль в голове Поттера.
— Конечно, — кивнул он, наблюдая, как Криви радостно подскочил и размашистыми шагами пошел в сторону комнат мальчиков. Гарри вздохнул. Главное, — не спугнуть. Вдруг у Колина просто очередной приступ фанатизма к его персоне.
Поттер поднялся за Криви и посторонился, когда он закрывал за ним дверь. Его комната практически ничем не отличалась от комнаты Гарри: те же пять кроватей, лунный свет, освещающий чужие вещи. Много прохладнее из-за открытого окна. Через несколько секунд Гарри смаргивал алкогольную негу, приходя в себя и проветривая голову.
Колин обошел Гарри и сел на свою кровать. Вопреки желанию и комфорту парня, Поттер опустился на соседнюю, напротив. Криви сгорбился, продолжая заламывать пальцы. Его кудрявые светлые волосы упали ему на глаза.
Гарри, против воли заволновавшийся, сдерживался, чтобы не поторопить его. Как ни крути, Колин ни разу не походил на Драко: кудрявый блондин с ярко-голубыми глазами, но немного выше самого Гарри, с накаченными руками и выпирающими из-под облегающего джемпера мышцами. Безусловно, у него был свой шарм, он обладал собственным типом привлекательности, к сожалению, не подходившей под стандарты Поттера. А ведь раньше он был ниже меня, — внутренне сглотнул Гарри.
— Я давно собирался тебе сказать, но все никак не получалось, — сдавленно произнес Колин.
— Ты можешь подумать, что все это неправильно и вообще ненормально, я пойму, но хочу взять с тебя обещание не ненавидеть меня, и…
Колин прервал свою бесконечную тираду, заметив перед собой вставшего на ноги Гарри. Он вскинул голову и встретился взглядом с светящимися изумрудным светом из-за Луны глазами Поттера.
— Ага, Колин, — размеренно произнес Гарри, воскрешая в памяти вид растрепанного, возбужденного из-за драки Малфоя и чувствуя напряжение в животе. — Я понял твою мысль.
Стоя между расставленных ног Колина, Гарри положил ладони на его плечи и уверенно накрыл его приоткрытые губы своими.
Криви, кажется, ошалел от своей удачи. Он обнял Поттера за талию, прижимая к себе и агрессивно целуя. Его руки поползли Гарри под свитер, стягивая его вверх. Колин встал, плотнее прижимаясь к Поттеру, заставляя почувствовать налившийся кровью и возбуждением член, и настойчиво проник языком в чужой рот.
Гарри чувствовал возбуждение, ему было приятно ощущать прикосновения человека, которому он нравился стопроцентно. Ему хотелось стонать, когда Колин прижал его за задницу вплотную к своему паху и мокро поцеловал в шею. Но его голова оставалась подозрительно чистой. Это разбивало его на кусочки.
Несмотря на выпитое, он до конца осознавал происходящее. Он думал, как поцеловать Криви и куда положить руки, чтобы тому снесло крышу. Он знал, что хочет от Колина, чтобы кончить. Его телу нравился Колин, и его развязные руки, и горячий рот.
— Знаешь, — улыбнулся Колин, толкая Поттера спиной на свою кровать, усаживаясь на его бедра и упираясь одной рукой в грудь, — я знаю, что ты такого никогда не делал. Но я вот делал. Раньше не знал, но вот этим летом понял, почему член колом стоит от одной мысли о тебе в такой позе. — Он заскользил вниз рукой. — А когда ты случайно касаешься меня, — продолжал Криви, — меня будто током прожигает насквозь. И воздуха не хватает. Задолбался дрочить, — захохотал он. Гарри молчал, чувствуя его руку у себя на ширинке. — А потом начал использовать пальцы. — Он закусил нижнюю губу, скользя ладонью по обнаженному животу Гарри. — Я позволю тебе быть сверху.
Гарри одурманенно наблюдал за его действиями. На каких курсах в Хогвартсе их учат такому разврату? Почему он еще на них не записан? У Малфоя, наверное, «превосходно»? А у Колина «намного выше ожидаемого»?
Он наклонился поцеловать Гарри, и как только он это сделал, Поттер подорвался, стаскивая с себя Криви.
Тот в шоке встал рядом. Гарри избегал взглядом смотреть на его выделявшийся бугор на штанах.
— Что не так? — испуганным голосом вопросил Колин.
Гарри поспешно натянул свитер и повернулся лицом к парню. Поттеру стало жаль его, однако он тут же вспомнил, что это будет правильно.
Как бы ни старался, Гарри не может использовать людей в таких вопросах. Украсть что-то, пробраться в Министерство, — пожалуйста. Как только он закрыл глаза, целуя Колина, перед глазами у него вновь возник Драко. И, как бы Гарри ни старался, он не мог поступить так с Колином, пусть он и был очень приставучим и особенно настойчивым.
— Ты же сказал, что понял меня, — Криви предпринял новую отчаянную попытку все вернуть. — Я… что-то не так сделал?
— Все нормально, Колин, — мягко улыбнулся Гарри. Не к месту вспомнил, что он вроде как старше и должен был пощадить его чувства с самого начала, а не играть, как какой-то там слизеринец. — Просто это будет нечестно по отношению к тебе.
Для достоверности Гарри еще представил, что будет дальше: он трахнет Колина, — точнее, это Колин его трахнет, — а затем Криви не отвяжется от него до конца жизни. Но проблемы возникнут даже раньше: без конца представляя Драко на месте Колина, Гарри в момент истины выкрикнет не то имя, и тогда обиженное сердце Криви толкнет того на самые отчаянные меры по возвращению возлюбленного.
Гарри улыбнулся своим мыслям. Возможно, немного гипертрофированно, но вполне правдиво.
— Мне уже нравится кое-кто, — пресек дальнейшие расспросы Гарри. Колин глядел на него глазами побитого фестрала. Он не стал расспрашивать, кто именно, в его глазах стояли слезы. Он и не хотел знать, кто. Парень кивнул, поправляя дрожащими пальцами джемпер и переминаясь с ноги на ногу.
— Если тебе дадут от ворот поворот, — кусая губы, зашмыгал Колин, — я все еще здесь.
Он потянулся слишком решительно, чтобы Гарри мог оттолкнуть его. Положив ладонь Поттеру на шею, он мягко прикоснулся губами к его, не давя и не настаивая.
Гарри последний раз улыбнулся и вышел из его комнаты.
Колин не вышел следом.
Гарри чувствовал себя последней тварью, но его совесть подозрительно молчала. Все потому, что он не предал ни свои принципы, ни свои чувства к Малфою. Колин симпатичный, милый парень. Он найдет себе человека, который достойно ответит на его чувства.
Парень пообещал себе, что последний раз он найдет Малфоя по причине их невыясненных отношений. Но, поскольку путь до комнаты, где и находилась мантия-невидимка, был закрыт на сегодняшний вечер, Гарри поудобнее устроился на диване, вытянув ноги и прикрыв глаза.
Гермиона вернулась еще через полтора часа, довольная до неприличия. Гарри, дремавший в горизонтальном положении на границе крепкого сна, так и не смог объяснить, почему ночевал на диване. Она не стала углубляться в детали, устроившись у него в ногах и проведя эту ночь вместе с другом во тьме приятных воспоминаний.
***
Гермиона уселась на ковре, расстеленном в коридоре третьего этажа. Она обняла подтянутые к груди колени и положила на них голову. Как ни старалась, девушка не могла вызвать у себя чувство вины или хотя бы раскаяния.
Она пыталась найти в себе причину раздражения и внезапной обиды на все вокруг. Вспоминая чувства Гарри, Гермиона неизменно наталкивалась на концепт ревности. Но вот только ничего подобного страсти Гарри к Малфою она не испытывала. Скорее это была обида из-за его неблагодарности. Или же она действительно ревновала его?
Нет. Просто она слишком много вложила в него. Куча домашних заданий, помощь двадцать четыре часа в сутки, поддержка и совет в любое время. И теперь ее просто выбешивала его неблагодарность. То, как он выкинул ее из своего сердца.
Если она там была, конечно. Гермиона вдохнула полной грудью и мысленно отругала себя за излишнюю драматизацию момента. Это была абсолютно бескорыстная помощь, — убедила она себя, тем не менее настроение не улучшилось.
Расстройство не проходило, а вот время, отведенное для дежурства, бесследно ускользало сквозь пальцы. Глубоко дыша с закрытыми глазами, Грейнджер не заметила нависшую над ней тень.
— Что бы там ни было, — устало процедила темная фигура, — я этого не делал.
Гермиона распахнула веки. Снейп собственной персоной. Девушка криво улыбнулась.
— Это не Вы, — кивнула она. — Это я сама.
Его бровь дернулась. Они уставились друг на друга, и профессор будто раздумывал, не подать ли ей руку. Гермиона шмыгнула носом, вновь наклонив голову.
Она вытянула руку, не поднимая взгляд, когда почувствовала его ладонь, помогающую ей подняться. Гермиона посмотрела в его глаза: уставшие, красные от нескольких бессонных ночей.
Они пошли рядом, учитывая темп друг друга.
— Как Кэти? — спросила Гермиона, чувствуя подступающее смятение из-за собственной глупости.
— Далека от нормы, но жива.
— Значит, идет на поправку, — удовлетворенно кивнула сама себе девушка. Снейп скосил в ее сторону взгляд.
— Я этого не говорил.
— Вы склонны преувеличивать масштабы трагедии, — пожала она плечами. — К тому же, я не верю, что существует зелье, которое Вам не по зубам.
Он незаметно отвернулся, скрывая усмешку.
— Лесть здесь ни к чему.
— Думайте, как хотите, — буркнула Гермиона, не желая спорить. Она знала, что, несмотря на
чопорность и усталость, он был польщен. Даже если эта оценка исходила от нее.
Они замолчали, приближаясь к лестнице. Уже несколько дней Снейп проводил все время после уроков в Мунго, и их занятия зельеварением прекратились. Но за всякими неприятностями неотрывно следовали довольно приятные бонусы: не каждый день, но иногда он возращался во время ее дежурств. У нее была прекрасная возможность насладиться его язвительной компанией, что, как ни странно, радовало ее.
Гермиона посмотрела на Снейпа. Веки у того неотвратимо слипались, потому он и молчал. На автомате он переставлял ноги, видимо, желая поскорее добраться до постели. Грейнджер проглотила свой вопрос об отмененных занятиях. Естественно, он подкинул ей дюжину новых тем для сочинений, но последнее время домашние задания начали доставлять меньше счастья. Все больше она стремилась воспользоваться своими знаниями на практике. Разумеется, под едкие комментарии профессора.
Расстройство внутри заменил веселый смешок, вырвавшийся наружу от таких нелепых мыслей.
Накопившаяся усталость не позволила ему съязвить на этот счет.
Обычно они расставались на лестнице. Она поднималась в башню, он спускался в подземелья, и на этом заканчивалось их импровизированное ночное свидание. Но тут из-за угла появились, как черти из табакерки, Дамблдор с профессором Макгонагалл. Сердце Грейнджер забилось в бешеном ритме. Все мысли вылетели из головы, в кровь ударил адреналин.
Снейп был подозрительно спокоен. Хотя, учитывая уровень его усталости, неудивительно.
Они поравнялись. Макгонагалл была явно недовольна.
— Мисс Грейнджер, не изволите ли объясниться, что в такой поздний час делает ученица шестого курса вне своей гостиной? — процедила она.
— Завершаю обход, профессор, — ответила Гермиона.
С ее языка так и норовило сорваться: «в обществе декана факультета Слизерина?», но Снейп перебил ее мысль:
— Мисс Грейнджер поинтересовалась состоянием мисс Бэлл, как раз когда я возвращался из Мунго, Минерва, — сквозь зубы прошипел он.
Дамблдор сохранял благородное молчание, поглядывая с улыбкой поверх очков-половинок то на Северуса, то на Гермиону.
— О ее состоянии было объявлено сегодня днем, незачем было тревожить профессора Снейпа понапрасну, Гермиона, — укоризненно обратилась к старосте декан Гриффиндора.
Повисла неловкая пауза, во время которой предполагалось, что Гермиона нижайше раскаивается в содеянных грехах. Минерва уже приготовила пламенную речь помилования, когда Северус, чуть взбодрившись, встрял в ее монолог:
— Мисс Грейнджер поинтересовалась состоянием мисс Бэлл вовсе не из бескорыстных побуждений. — Все чувства Минервы были написаны у нее на лице, в то время как в глазах Дамблдора Гермиона уловила искорку заинтересованности.
— И из каких же, по Вашему, Северус, мнению, побуждений она поинтересовалась данным вопросом? — нетерпеливо вопросила Макгонагалл. Она уже готова была оскорбиться после следующей фразы Снейпа.
— Мисс Грейнджер в раздумьях, не выбрать ли ей поприще Зельеварения.
— Да?! — Удивленный выдох Гермионы потерялся в практически возмущенном восклицании Макгонагалл. Казалось, сама мысль об этом была оскорбительной. Все взгляды обратились к Гермионе. Ее лицо, вытянувшееся от шока, в ту же секунду пришло в нормальное состояние.
— Неужели? — в тоне Дамблдора проскользнула смешинка.
— Да, все так, — как можно более спокойным голосом сообщила она, несмотря не недоверчивый взгляд своего декана.
— В качестве ментора она попросила меня помочь ей. Мы как раз обсуждали зелье, которое я приготовил для мисс Бэлл, — пресек дальнейшие расспросы Снейп.
— А Вы, Северус, конечно, любезно согласились помочь мисс Грейнджер на выбранном пути?
— У Макгонагалл, похоже, еще были вопросы. Однако надо отдать должное Снейпу, беспросветное вранье давалось ему отлично. Гермиона словила его настроение и постаралась придать лицу выражение полнейшего равнодушия.
Пожав плечами, он, изображая усталость от бессмысленного разговора, выдал:
— Мисс Грейнджер настояла, что хочет получить рекомендацию именно у меня. — Гермиона чуть было не фыркнула. Знал же, как странно это звучало.
— Но, Гермиона, почему вы не обратились к профессору Слизнорту? — впервые подал голос Дамблдор. — Вы, похоже, настроены серьезно.
«Еще бы, — внутренне забурлила Гермиона. — Когда во всеуслышание говорят, что вы уже вроде как ментор и ученица, становится не по себе. Особенно, если твой наставник — Снейп». Именно этот факт, казалось, по-настоящему и смущал профессоров.
Снейп промолчал, оставляя ей удовольствие ответить на этот вопрос. Ему, похоже, и самому было интересно услышать ее ответ.
— Он все больше занят успехами… других учеников, — неуверенно пробормотала Гермиона. — Ему, вроде как, больше импонирует Гарри. О моих умениях он… осведомлен, но не считает их выдающимися.
Снейп закашлялся, но Гермиона ясно слышала его смешок и язвительное «не он один». Ей захотелось его пнуть.
— Ну что ж, — нахмурилась Макгонагалл, явно не довольная исходом разговора. — Вам, мисс Грейнджер, могу посоветовать лишь подумать чуть лучше. Уверена, в Министерстве с вашими результатами экзаменов будут несомненно рады.
Гермиона улыбнулась и поспешно кивнула. Дамблдор все еще насмешливо оглядывал то ее, то Северуса, но и слова не сказал.
Снейп кивнул на прощание директору и быстро проследовал к лестнице. Гермионе ничего не оставалось, кроме как побежать за ним. Как только преподаватели скрылись за ближайшим поворотом, Грейнджер возмущенно выпалила:
— Поприще Зельеварения?
— Это все, что пришло в голову, — закатил он глаза. — Могли бы и сами что-нибудь сказать в свою защиту. К тому же, я был недалек от истины.
— Так-то оно так, — разочарованно пролепетала девушка. — Но Вы все равно не должны были говорить таких вещей. Это все-таки мое будущее.
— Каких — таких? — насмешливо поинтересовался Снейп. Она насупилась, не желая отвечать на провокационный вопрос. — Вам оскорбительны мысли о себе как о мастере Зельеварения?
На секунду Гермионе показалось, что в его голосе прозвучала обида.
— Я не настаивала, — наконец проскрипела она.
— Вы правы, всего лишь оккупировали мой кабинет, — весело согласился Снейп.
Она закатила глаза, но не стала развивать спор. Пусть думает, как хочет.
— Идём, тебе действительно полезно будет узнать об этом зелье.
Он ускорился, и она вынужденно побежала. Войдя в кабинет, он убрал пальто, которое предпочел в такую мокрую погоду мантии, в гардероб и со взмахом палочки оживил комнату. Повсюду зажглись свечи. Снейп с показным равнодушием жестом отправил ее присесть с одной стороны его стола, туда, где обычно приземлялись провинившиеся слизеринцы.
Гермиона выдохнула. Все нормально, она ничего плохого не сделала, чтобы нервничать.
Грейнджер присела на черное кожаное кресло, устраиваясь так, чтобы беспрепятственно воспринимать информацию. То есть, откинувшись в глубокую спинку. Она, хоть и бывала здесь не первый раз, не могла отделаться от ощущения пребывания в гамаке, оттого становилось нестерпимо смешно.
В другой стороне кабинета зажегся камин. Она поняла, что с теплом комнаты в ней концентрируются остатки той бутылки, размаривая.
Грейнджер взбодрилась, когда совсем рядом с ней зазвучал его голос.
— Если пришли спать, то возвращайтесь в башню.
Она испуганно подорвалась, садясь с жутко прямой спиной, чувствуя в ней невидимый прут. Он сидел напротив, не смотря на нее и разбирая свои бумаги. Перед ней лежала тонкая папка с короткой надписью его рукой: «Бэлл». Прежде чем взяться за папку, она еще раз взглянула на него: в левой руке он крутил стакан с огневиски на самом дне, длинная черная прядь упала на глаза, просматривающие документы. Похоже, он пользовался этим стечением обстоятельств, чтобы дремать с одним открытым глазом.
Гермиона приподнялась, передвигая кресло так, чтобы сидеть ровно лицом к нему. Снейп поднял на нее взгляд, не переставая играться со стаканом.
Она облизнула губы, прежде чем обратить свою спонтанную идею в слова.
— Может, Вам помочь с проверкой работ? — неуверенно произнесла она, уже пожалев о своих словах.
Он не читаемо смотрел ей в глаза.
— Мисс Грейнджер, я в состоянии разобраться со своими обязанностями, — сообщил он, тщательно контролируя интонацию. — А вы, будьте добры, занимайтесь своими делами.
Грейнджер незаметно прикусила губу, прожевывая его отказ на ее предложение о помощи. Она открыла папку, вытащив бумаги и отложив обложку подальше. Девушка больше не отвлекалась от материала, параллельно борясь с дремотой. Когда она вдруг почувствовала на себе взгляд и решила проверить свою догадку, на бумаги о зелье Кэти свалилась горка пергаментов с разными почерками. Гермиона подняла глаза, не уверенная в проявленном доверии.
Снейп, допив те крохи на дне, больше не отвлекался на алкоголь. Он читал то, что накопилось за время его занятости и требовало его срочной подписи. Почувствовав ее взгляд, профессор медленно поднял на нее глаза.
— Это второкурсники, — тихо сообщил он. — При всем желании, они не смогут догадаться, что проверял не я. Могу я рассчитывать на ваше умение подделывать почерки?
Гермиона смущенно улыбнулась, убирая дело Кэти обратно в обложку и беря перо и чернильницу.
— У кого я спрашиваю, — тут же покачал головой Снейп. — Каракули Уизли и Лонгботтома вам удаются фантастически.
— Над Невиллом я еще работаю, — тихо отозвалась Гермиона, пытаясь не смеяться.
— Вы уж постарайтесь, — в том же тоне ответил Северус, наблюдая за ее смятением.
Она почувствовала прилив возбуждения, делающий ее чуть более взвинченной, чем обычно. Гермиона, рассчитав свои силы, то ли с разочарованием, то ли с удовольствием, поняла, что ее энергии хватит не только на проверку работ. Ей хотелось двигаться вперед.
Ей хотелось продвинуться в ее теориях, в их общей концепции. Ей захотелось этого только что.
Он воодушевлял ее. Он заставлял ее думать, стимулировал ее мозг работать, и это не могло не подкупать. Их разговоры были словно вдох амортенции, когда начинаешь ощущать вожделение от парадигмы устройства его и ее сознания.
Он даже не пытался отрицать, что в них было что-то общее. Он одним взглядом говорил
«Нет».
Но она знала, что на самом деле он имеет в виду
«Может быть».
Это взвинчивало ее еще больше.
Гермиона разложила перед собой работы, принявшись за проверку.
Она списала все на бутылку пива. И плевать, что все выветрилось уже.
Грейджер бесшумно стащила с ноги туфлю другой ногой и заскользила ступней по полу, пока не наткнулась на его. Пока он не мог ее почувствовать, но ее намерения были слишком тверды.
Когда Гермиона коснулась пальцами ноги, одетой в колготки, участка его тела между туфлей и брюками, она затаила дыхание.
Он не вздрогнул. Никак не отреагировал.
Она облизнула губы. Переместила ногу так, чтобы его лодыжка оказалась в выемке свода стопы, и медленно подвигала ею вниз и вверх, ощущая как ткань носков, так и оголенную теплую кожу.
Вздрогнула она, когда почувствовала его стопу у себя на ноге, чуть ниже колена.
Он не засмеялся, но кривая улыбка выдала его.
«Черт», — краснея, подумала Гермиона.
На секунду он поднял на нее глаза. В черных, глубоких глазах плескалось веселье.
***
За завтраком ни Гарри, ни Гермиона не могли разогнуть спины. Диван в гостиной не пощадил никого.
Зато у Рона настроение стремилось к прекрасному. Он никак не мог понять, как они не смогли найти кровать, чтобы переночевать. По его мнению, как ни крути, уж Гарри-то мог пойти в любую комнату, указать на любую кровать (преимущественно, девчачью), и она тут же была бы его, а место Гермионы так и вовсе было, есть и будет ее.
Видимо, он, сам того до конца не продумав, вложил небольшой плевок в их сторону в своих словах. Но и Гарри, и Гермиона, в это утро были полны впечатлений и решений, которые только ждали своего исполнения.
Гарри, сидя максимально тихо, весь обратился в слух. Ему было неважно, куда отправится сегодня Малфой, он словит его несмотря ни на что.
По разговорам они решили погонять на метлах над рекой после тренировки по квиддичу. Поттер проглотил свое возмущение по поводу того, что в это время у Гриффиндора была назначена тренировка.
Подслушав все, что ему было нужно, Гарри начал собираться уходить. Коснулся плеча Гермионы, кивнул Рону и, поднявшись и пройдя два шага, наткнулся на Колина.
Взгляд у того был такой виноватый, будто это он вчера отверг кого-то посередине процесса.
— Гарри, привет, я по поводу вчерашнего… — прошелестел Криви, стараясь, чтобы только
Гарри его слышал.
Поттер легко улыбнулся и похлопал Колина по руке.
— Все нормально, Колин, забудь.
Колин раскрыл рот, пытаясь то ли добавить что-то, то ли возразить, но в итоге лишь смущенно улыбнулся в ответ. Гарри не стал вдаваться в подробности подтекстов его слов и жестов, чуть ли не бегом следуя к гостиной.
После обеда Гарри поймал Джинни и недвусмысленно намекнул, что сегодня его не будет, и кто-то должен будет осадить Маклагена. Младшая Уизли была счастлива. Во-первых, ее назначили замещать капитана, а, во-вторых, ей официально отдали приказ отмутузить Маклагена в случае чего.
Поттер накинул на себя взятую после завтрака мантию-невидимку и вышел из замка. Невдалеке он заметил пару идущих к полю фигур, но так и не смог разобрать, кем были эти студенты.
Когда Гарри дошел до раздевалки, уже никого не было. Зато со стороны выхода к полю были слышны звуки перепалки: гриффиндорцы и слизеринцы опять боролись за место под солнцем, в данном случае, за время для тренировки перед следующим матчем.
Парень вышел на поле и увидел, как Джинни практически успешно обменивается любезностями с Ургхартом, новым капитаном, и Харпером, заменой Малфоя. Не к месту он ощутил гордость и удовольствие от того, что Джинни была поистине сильным человеком, чтобы противостоять двум таким агрессивным змеюкам.
Парень обернулся на трибуны: он был уверен, что утром Малфой пообещал Ургхарту быть на тренировке. Неужели он даже для приличия не сделает кружок на метле?
Мантия всколыхнулась вместе с ним, когда Гарри увидел его беловолосую фигурку на фоне темных трибун факультета Слизерин. Драко сидел, закутавшись в осеннюю темно-изумрудную мантию, и пустым, неподвижным взглядом наблюдал за творившимся внизу весельем. Гарри поднялся на трибуны так быстро, как мог, чтобы колыхающаяся вслед за его движениями мантия не выдала его. Как только он подошел к ряду Малфоя, то начал ступать раза в два медленнее и тише. Морось была слишком мелкой, чтобы выдать его.
Драко снял капюшон своей мантии, но его прическа уже пришла в беспорядок: видимо, он, прогуливаясь где-то, намочил волосы и прикончил укладку. Его желваки напряглись, но когда Поттер оказался в нескольких шагах, они последний раз дернулись, и мышцы расслабились.
— Поттер, даже если бы я не запомнил, как движется материя через эту мантию, неужели ты думаешь, что я совсем глухой и не слышу твоих шагов?
Гарри решил играть дурачка до последнего, поэтому в том же темпе дошел до Драко и бесшумно (как ему казалось) опустился рядом.
На стадионе было катастрофически мало людей, а на трибунах только они вдвоем, но гриффиндорец все равно не мог так рисковать.
Драко наклонился, положив локти на колени, и тяжко вздохнул.
— Это хорошо, что ты пришел через какое-то время. Ты бы все равно не успокоился, так что лучше сейчас, чем пару дней назад, например, — начал он. Гарри сглотнул, пытаясь смотреть перед собой и сохранять ясность ума. — Так как ты не хочешь ничего говорить и, более того, даже лицо свое не осмеливаешься показать, — с его губ сорвался смешок, — то говорить буду я.
Гарри вздохнул так громко, как мог. Драко никак не показал, что окончательно убедился в его присутствии.
— Я вижу, что мои слова тебя не убедили, — продолжил тем временем Малфой. — Я, чтоб ты знал, думал об этом последние дни. Не обольщайся, минут пятнадцать от силы, были дела поважнее фанатично настроенного гриффиндорца, друга грязнокровок, — он опять захихикал. Складывалось такое впечатление, что в его голове эти же слова более выгодно оттеняли его переживания. — Тем не менее, после некоторых умозаключений, я примерно понимаю, что тебе нужно. Нет, не «все или ничего», не будь такого мнения обо мне. Тебе нужна искренность. Чистосердечное признание под Веритасерумом. Ты его, разумеется, не получишь, потому что все, что я думал, уже выложил перед тобой.
Гарри закусил губу. Как бы ему не хотелось вставить слово, он должен был дослушать тираду Малфоя, чтобы понять, как действовать.
— Но есть кое-что, что я мог бы добавить ко всему, сказанному до этого момента.
Так-так-так, становится интереснее.
— Тебе интересно, хочу ли я тебя. — Он подбирал слова. — Да, я хотел бы тебя в качестве одноразового продукта в свою постель. Регенерат, понимаешь? — Гарри больно прошибло током внутри. — А потом я вспоминаю, кто ты, а кто я. И конфликт сам по себе оказывается исчерпанным. Как только ты это поймешь, мы вернемся к привычной нам ненависти, так что не питай — слышишь меня? — не смей питать иллюзий на мой счет.
Гарри почувствовал, как его щеке вдруг стало очень щекотно и холодно. Он пару раз глубоко вздохнул, сглатывая слезы и успокаиваясь. Он должен был успокоиться. Малфой специально говорил все эти жестокие вещи, чтобы побольнее его задеть. В их отношениях Гарри с самого начала попал в позицию терпилы, а это было ох как неправильно.
— Ты лгун.
У Драко дернулся глаз.
— Что? — Он обернулся и посмотрел на то место, где, как он думал, находилось лицо Поттера.
— Ты лгун, — повторил Гарри чуть более уверенно.
— Что ты несешь? — Драко начинал злиться. — Я сказал, не надумывай себе ничего, что касается меня.
— Тогда ответь, — чуть более громко заявил Гарри, — ответь, почему для тебя было такой проблемой поцеловать меня?
Он видел, как расширились глаза Малфоя. Как разбежались от него мысли и продуманные ответы. Как он испугался.
— Хей, Драко, пошли! А то уже зуб на зуб не попадает! — со стороны лестниц крикнул Забини.
Гарри заулыбался. Драко если не знал, то надеялся, что Поттер пойдет за ним. Он действительно хотел поговорить с ним. Если бы, как он говорил, у него самого не было никаких иллюзий, он бы просто оставил эту ситуацию позади.
Но он остановился. И любезно подождал Гарри.
— Наш разговор не закончен, — прошипел Драко сквозь зубы, вставая.
Гарри готов был смеяться в голос.
— А, по-моему, нам обоим уже все ясно.
