* * * * * * * *
Броня человека вышедшего из-за ворот была, словно, золотой. Его доспехи, помимо сверкающей кольчуги, состояли из поножей, латного ворота, наплечников, перчаток, и наколенников. Маленькая красная ленточка на его шлеме сообщала о том, что он являлся капитаном. Воин ждал Тириона на подъемном мосту. Остановившись от него в паре шагов, карлик понял, что диалог не будет легким. Весь вид капитана выражал холодную гордость, которую Тирион расценил как высокомерие. Нечасто удается стоять лицом к лицу со своим врагом и этот враг карлику казался совершенно неприступным. — Бес, — процедил капитан. То, что он начал с этого слова, говорило о многом, но Тирион заранее решил, что не будет давать воли злобе. — Спасибо, что согласились на переговоры, — как можно вежливее произнес десница, — разве мы знакомы? — То, что Бес, сын Тайвина Ланнистера, лижет зад драконьей королеве, уже знает каждая собака от Красных Дюн до Перешейка. Тирион скривил губы в улыбке. — Наглости вам не занимать, откуда у вас эти доспехи? — Подарок из Королевской Гавани, вам нравится? Хотите такой же? У нас их много. Тирион поднял голову и заметил на стене пару десятков луков с натянутой тетивой, они выглядывали из бойниц готовые стрелять. — Не будем ходить вокруг да около, вы отдаете нам замок, и никто не пострадает. Более того, королева не возьмет вас в плен, вам будет предоставлено место в рядах нашей армии, где у вас будет всё необходимое, разумеется, если вы приклоните колено и присягнете на верность. Где-то высоко в облаках раздался жуткий драконий рык, однако этот человек не потерял самообладание, а лишь угрюмо почесал бороду и посмотрел через плечо. — Мы не будем служить драконьей королеве, — брезгливо произнес он. — Я и не настаиваю. Откройте ворота, уберите знамена, и ваши люди останутся живы. Все, кто захочет, могут остаться в Риверране и служить королеве Дейенерис. Остальные могут уйти, если сдадут оружие и доспехи. Спустя мгновение капитан улыбнулся, а затем засмеялся так громко и искренне, что едва не подавился собственной слюной. Он приблизился на шаг к Тириону и слегка наклонился. — Как же так, Бес? Как ты умудрился докатиться до такого? Посмотри на эти знамена, ты просишь убрать символ собственной семьи. Джейме, стоявший всё это время рядом, лихорадочно осмотрелся по сторонам и крепко сжал широкую рукоять меча, пытаясь успокоиться. Слишком обидными показались слова капитана об их гордом золотом льве. «Услышь мой рёв» гласит их девиз, но на фоне дракона этот рёв превращается в ласковое урчание. Эта мысль так плотно засела в голову Джейме, что он даже удивился, что смог сохранить самообладание. — Держи своего пса на поводке, — злобно усмехнулся капитан, очевидно, заметив терзания Джейме. Если бы не Тирион, этот паршивый ублюдок был бы уже мёртв, подумал Джейме. Его, конечно, тоже убили бы, но он мог поклясться, что смог бы навсегда закрыть ему рот. Его терпение накалилось до предела, ведь капитан даже не понял, кто стоит перед ним. Переговоры начали заходить в тупик. Несмотря на насмешки и издевательства Тириону хватило ума не обращать на них внимания. — У королевы Дейенерис самая большая армия в Вестеросе, не считая огромных драконов, зачем умирать понапрасну, сир? Будьте благоразумны, вам предлагают помилование и кров, соглашайтесь, или ваш гарнизон сгорит в драконьем пламени. — Не держи меня за идиота, карлик, — грозно выпалил воин, — белой сучке нужен этот замок целым и невредимым, иначе бы вы не стали сворачивать с Королевского тракта, клянусь честью. Тирион слегка смутился, но виду не подал. Для обычного наемника этот слишком много знал. Он посмотрел на красное лицо Джейме и прокашлялся. — У королевы целая армия и два дракона, а у тебя горстка взбунтовавшихся храбрецов наемников и твоя честь, через полдня у тебя не останется ни того, ни другого. Наступила неловкая тишина. — Выбор у вас невелик, — продолжил десница, — вы можете закрыть ворота, наивно думая, что не сгорите в драконьем пламени или не умрете с голоду. Но если вдруг вам дорога жизнь, вы примите наше предложение. Грузно перевалившись с одной ноги на другую, наемник, наконец, решил: — Нам нужно время. — Рад, что разум вас не оставил, — глубоко вздохнув, сказал Тирион, — сколько? — Немного. — Имейте в виду, — предостерег Тирион, — королева не любит когда её обманывают. Капитан сплюнул на землю и развернулся, поспешно покинув мост, и было не понятно — либо он раздражен результатами переговоров или же этим он выразил свое отношение к Дейенерис, а быть может попросту пожелал очистить горло от скопившейся желчи. Возвращение в лагерь не заняло много времени, Тирион не без труда нашёл палатку в черных и красных тонах, которую окружала целая толпа Безупречных. Гордо войдя внутрь, он уже предвкушал благодарность королевы за его необычайную покладистость и гибкость в переговорах, но мрачная обстановка помещения напрочь отбила эту мысль. Дейенерис сидела за небольшим столом и судорожно держалась за виски, её гримаса и закрытые глаза были красноречивее слов. Миссандея сидела рядом и осторожно гладила королеву по голове. — Самое время меня добить, Тирион, — через боль сказала она, — что с Риверраном? Тириону не понравился юмор королевы, но парировать в ответ он не стал, уж очень печально выглядела Дейенерис. — Что случилось? — Её величеству нездоровится, — учтиво ответила Миссандея. — Кажется, я отравилась, — добавила королева, — очень странно, мы ведь завтракали вместе, — она подняла голову и посмотрела на Тириона, которого чуть не отшатнуло от такого взгляда, — мне, как всегда, повезло. Тирион только сейчас заметил таз рядом со столом, который, к его удивлению, был пустым. — Нужно незамедлительно послать ворона Вэнсам из Атранты, — предложил Тирион, — они отправят мейстера, думаю, к вечеру он уже будет здесь. Дейенерис махнула рукой, отвергая эту идею, и выпила непонятную настойку, которую, видимо, приготовила Миссандея. — Риверран, Тирион. — Ах да, Риверран, он ваш, — без изыска и пафоса, как планировалось ранее, произнес карлик. Дейенерис подняла голову и ненадолго расплылась в улыбке, ровно до того момента как её опять чуть не стошнило. — Вам нужен покой и забота, ваше величество, давайте отложим переезд на пару дней? — Нет, это пустяк, скоро всё пройдет, — ответила королева. Я очень надеюсь на это, подумала Дени уже про себя. Яркий свет проник в палатку вместе с Серым Червем и сильным порывом ветра, погода начинала проявлять свой гнусный характер. — Ваше величество, Риверран опустил знамена, — доложил капитан безупречных. Дейенерис не без труда повернула в его сторону голову и кивнула. — Тогда выдвигаемся, немедленно. — Ваше величество, поберегите себя и подумайте о своем здоровье, — С каких это пор ты стал моей нянькой, Тирион? — королева бросила раздраженный взгляд на карлика, и тот прикусил язык.* * * * * * * *
Всё тело то полыхало, то неистово дрожало, и даже огонь в углу не помогал. Миссандея специально нашла самую тёплую комнату в замке, с очагом. В комнате помимо входной двери было ещё три. За одной из них Дени обнаружила узкий проход, ведущий неизвестно куда, за другой располагалась огромная ванная комната, отделанная красным мрамором. Что находилось за третьей дверью, королева так и не узнала, потому что она была заперта. — Что же со мной происходит, — шёпотом промолвила Дени, вновь отбросив одеяло в сторону, — почему именно сейчас, так не вовремя, видимо драконы всё-таки болеют… Дейенерис с протяжным стоном перевернулась на бок и закрыла глаза в надежде уснуть. Напрасно, её мысли видели, страдали и не давали покоя. Что дальше? Где сейчас Джон и всё ли у него в порядке? Отстоял ли он Орлиное Гнездо? Доберется ли он до Королевской Гавани живым и здоровым? Проснусь ли я завтра? Сознание Дени, одержимое смутными образами, все-таки начинало понемногу цепенеть, блуждая в сонливом бреду, где снова и снова возникали новые люди. Это нельзя было назвать настоящим сном, ей всё мерещилось, что они бродят вокруг неё, издеваются над ней, дразня её, исчезая, словно затем, чтобы дать ей, наконец, возможность уснуть, но как только она забывалась, они снова являлись и разгоняли сон своим присутствием. Дени слышала свое дыхание, оно сбивалось и превращалось в пульсацию в середине груди. Она чувствовала себя так, будто кто-то покопался в её внутренностях и перепутал их местами. Половина тела, находящаяся ниже живота словно тянула её вниз, а та, что выше — вверх. Хуже было то, что было непонятно, эти мучения приносит сон, или же это жестокая реальность. Чья-то рука коснулась её плеча и слабо потрепала. Дени в ужасе села на постели, пытаясь привести в порядок мысли. Тяжелый осадок дремоты не собирался растворяться, оставляя страх и недоумение. Обрывки его мелькали, не складываясь в целое. Наконец серая мутная пелена рассеялась, и предметы в комнате начали приобретать четкие очертания. Никого рядом не было, двери были закрыты, и даже чёрная зола в очаге ещё испускала жар. Она с трудом встала и медленно подошла к двери, толкнула её, и дверь немного приотворилась. Королева решительно быстро распахнула дверь и выскользнула в сумеречный коридор, зачем-то, прикрыв дверь за собой. Постояв пару мгновений в сомнении и осторожно вслушиваясь в ночную жизнь замка, Дени вернулась в свою комнату и остолбенела. Не веря собственным глазам, королева вернулась к кровати и подняла небольшой сверток, что лежал с краю. На усталом лице королевы промелькнула досада, ничего хорошего это не означало.Божье Око
единственное, что было написано на совершенно невзрачном клочке пергамента. Дени, холодея, несколько раз перечитала слова, написанные явно впопыхах кривыми, прыгающими буквами. Затем, она спешно натянула сапоги, спрятала записку под одеяло и накинула свой белый меховой плащ. Оглянувшись напоследок по сторонам комнаты, она убедила себя в том, что кроме неё здесь никого нет, и направилась во двор. На спине Дрогона было тепло и уютно, и даже боль в животе слегка утихла, словно пожар внутри притушили, но в то же время мутная тошнота всё же напоминала о себе. По драконьим меркам от Риверрана до озера можно добраться очень быстро, Дени хорошо изучила Речные земли по картам, которые ей показывал Тирион. Сначала она увидела Харренхол, невероятных размеров замок, словно маяк, возвышался посреди уже зеленого великолепия леса. Затем свои зыбкие очертания показало озеро, размерами подтверждая своё название. И, наконец, взору королевы открылся Остров Ликов. Иногда, по ночам, Джон рассказывал интересные, а порой и страшные сказки, которыми его самого пугала некая старуха. Но Дени не верила в то, что на этом загадочном острове, кроме чардрев можно встретить зеленых людей и говорящих животных. Покружив над островом некоторое время, королева нашла место для приземления и Дрогон, на удивление, с грохотом обрушился на землю. Едва она успела с него слезть, как дракон зарычал и резко взлетел, и, присоединившись к своему брату, пропал за ночными облаками. Она провожала его взглядом, подняв глаза к сплетающимся над её головой и едва позволяющим различить небо ветвям деревьев. Теперь Дейенерис расстроилась ещё больше, Дрогон не должен был покидать её, но видимо ему здесь не нравилось. Королева направилась к озеру и посмотрела на свое отражение в воде, неспокойное озеро в этот миг будто замерло. Она не узнала девушку, уверенно и в то же время дружелюбно взглянувшую на нее из воды. Казалось, та зовет её с обратной стороны этой зеркальной поверхности. Затем за этой девушкой возник ещё один силуэт, немного выше. Дени обернулась, но никого не увидела, она потянула руку и коснулась поверхности воды. Ощущение мира и гармонии, охватившее её от соприкосновения с ледяной водой было столь всеобъемлющим, что она не ощутила холода. Более того, появилось немыслимое желание с головой окунуться в это отражение. Дейенерис хватило сил убрать руку, но как только она это сделала, головы силуэтов словно отсекли мечом и они скатились со своих тел. Внезапный и резкий хруст веток прервал её восхищенное созерцание. Дени ощутила, как тело покрывается гусиной кожей. Почему ты улетел, Дрогон? — Ваше величество, — позвал её незнакомый голос. Дейенерис увидела человека чересчур маленького роста и темной, почти как у дотракийцев кожей. — Пожалуйста, не бойтесь меня, я ваш друг, — сказал тот и преклонил колено. Дейенерис кивнула в ответ и почувствовала, как боль в животе начала разрастаться с новой силой. — Пожалуйста, идите за мной, я вас отведу. — Куда вы отведете меня? И что всё это значит? Кто подложил мне ту записку? — грозно спросила королева. — Бран ответит на все ваши вопросы, — тихо сказал мужчина. — Бран Старк? — переспросила королева, — что он здесь делает, его же оставили в Винтерфелле. Ответа на вопрос не последовало и ей пришлось молча последовать за этим человеком. Они зашли вглубь небольшой чащи. Красные глаза чардрев смотрели на неё со своих белых стволов. Они будто взвешивали её на своих могучих деревянных весах. — Ай! — на этот раз боль ударила так сильно, что была почти невыносимой, королева согнулась, обняв себя за живот. — Потерпите, ваше величество, скоро всё закончится, — сказал по-отечески, с пониманием, мужчина. Откуда ты знаешь? Дейенерис посмотрела на него исподлобья, но промолчала и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Они пошли дальше, деревья стали выше и гуще, дыхание стлалось в воздухе белым паром. — Пришли, — сказал мужчина и показал рукой вдаль, там находилась небольшая лужайка, освобожденная от оков деревьев. Там же, в центре, стояло огромное древнее чардрево кора которого была тёмно-красной, а листья напоминали тысячи маленьких крыльев. На толстом стволе было вырезано лицо, длинное и печальное. Рядом с деревом на коляске сидел Бран и задумчиво смотрел в её сторону. Она решительно направилась к нему. — Я требую объяснений, Брандон! — как можно мягче сказала королева, но всё равно вышло довольно сурово. Калека хмуро улыбнулся, и Дени заметила на его лице оттенки холодного безразличия. — Ты должна сделать выбор, — промямлил юноша. — Какой ещё выбор, Бран? — Один из главных. Королева ничего не понимала. Она уже пожалела о том, что прилетела сюда, вдобавок к этому живот уже болел так сильно, что в пору было расплакаться. — Тебе больно, Дени. Я знаю, поэтому я и позвал тебя. Я пытаюсь помочь. Вся твоя жизнь, как вспышка, мелькает перед моими глазами, каждое мгновение — не прочнее крылышек мотылька, летящего на огонь. Видения достигают настоящего момента и бесконечно ветвятся, у меня не получается удержать в голове все исходы, это невозможно. — О чем ты говоришь? — королева в смятении подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он повернул голову в её сторону, и она поняла, что не видит его зрачков. — Я не выдержу такого напряжения, Дейенерис. Я пытаюсь удержать в памяти все варианты. Я вижу гибель и спасение — и все, что может быть между ними. ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ВЫБОР! В очередном приступе боли Дени пошатнуло, и она отошла на пару шагов назад. Затем она упала на колени, обняв себя руками. — Что ты делаешь, Бран? Прекрати! — взмолилась Дейенерис. — Это не я, королева. Это твоя кровь и плоть. Ты носишь в себе дитя великой династии, и я вижу его великое будущее, которое может закончиться, так и не начавшись. Только смертью можно заплатить за жизнь… На мгновение Дейенерис замерла и представила как был бы рад Джон, узнав, что у них всё получилось. Он бы поднял её в воздух и закружил в бесконечном поцелуе. — Время на исходе, — сказал Бран с протяжным стоном, было понятно, что он тоже борется с чем-то. Его рука судорожно сжимала толстую кору дерева, а ладони истерлись. — Какой выбор я должна сделать? Почему я вообще должна выбирать?! — Рождение драконов, это чудо. Неприкосновенное. Великое. Это касается всех драконов, а значит Таргариенов тоже, — Бран держался, как мог, но она заметила, как легкая струйка крови потекла из его носа. — Рождение твоих драконов было осквернено магией крови, а значит, для следующего рождения требуется жертва. Такова цена. Дейенерис начала осознавать, что от неё требуется, она замотала головой пытаясь отогнать мысль, от которой внутри всё сжималось. — Чтобы сохранить ребенка, ты должна выбрать жертву, другого дракона. Или же отказаться от него. Дейенерис заплакала. Мысленно она уже выбрала, но сил сказать вслух это имя у неё не хватало. Она не могла смириться с таким исходом. — ОН СИЛЬНЕЕ МЕНЯ! ДЕЙЕНЕРИС ВЫБИРАЙ! ДЖОН, РЕЙГАЛЬ, ДРОГОН ИЛИ ДИТЯ!— крикнул Бран, и Дени заметила, как его губы искривились в уродливой гримасе, и что-то неузнаваемое, но злое, проскользнуло по его худощавому лицу. — Прости меня милый, ты не заслуживаешь такого, но иначе я не могу, я должна это сделать… Прости меня, Рейгаль… — Да будет так, — горько произнес Бран и резко посмотрел наверх, где ветер начал раскачивать тысячу листьев старого сердца-древа. Страшный порыв мгновенно расшатал ствол, а затем послышался вой, неестественный, тёмный, проникавший в самое сердце. Дени не могла остановить слёзы. Она закричала, когда увидела как в небе из раскрытой пасти мечущегося в агонии существа, вырвался хрип. Рейгаль дымился и будто горел изнутри. Огонь светился сквозь каждую раскаленную чешуйку, покрывающую его и от этого, он казался ненастоящим, красным, как раскаленное железо, только что вынутое из печи. Его обожжённая чешуя вздувалась, лопалась и истекала огненной жижей. Рейгаль взвыл от невыносимой телесной боли, и его вопль раскатистым эхом разлился по простору. Взмах, взмах, ещё один взмах ослабевающих крыльев, и, в считанные мгновения, дракон рассыпался пеплом по ветру, оставляя за собой красное пыльное облако. Напоследок он сверкнул зрачками, окидывая отчаянным взором землю, и под дикий рык своего брата упал в озеро.